Текст книги "Останься нетронутым (СИ)"
Автор книги: Призрак Квинзей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Ну или они бы просто убили друг друга, в порыве злобы, а на том свете добили бы свои души, не оставив от противника ни следа.
От таких жестоких мыслей Ацуши передёрнул плечами и, надеясь, что после этой драки Акутагава больше не будет с ним сталкиваться, поднялся с дивана, направившись в свою комнату.
И ещё… Накаджима выдохнул от облегчения, поняв, что никто особо не зацикливается на списанных с факультета баллах. Удивительно. Обычно за такое ждали довольно серьёзные разговоры.
Может быть, дело в том, кого он побил?
А может быть, всем просто наплевать…
Комментарий к глава 6 – Тигр
Вжух – прода на месте!
Квиддич тут появился не просто так, скоро он влезет в повествование красной лентой)
Но несколько не так, как, возможно, ожидают читатели…
Но да ладно, простите, что недельку не писал, вот, тут просто меня завалили работой и я просто погряз, ещё к тому же и группу свою еле успеваю вести =_=
Очень буду благодарен за отзывы и ждите продолжения :)
========== глава 7 – там, где не надо ==========
– Накаджима! Накаджима, стой!
Ацуши резко остановился, поворачиваясь, и невольно вскрикнул, когда подбежавший к нему Тео схватил его за запястье и потащил за собой. Да с такой силой, что Накаджима чуть было не упал, споткнувшись о собственную мантию.
– Эй, эй, стой, погоди! – попытался вырваться из рук гриффиндорца Ацуши, но ничего не получалось, поскольку темноволосый загорелый парень не собирался даже прислушиваться к тому, что пытался выдавить из себя Накаджима.
Тео учился на седьмом курсе, причём слыл одним из самых добрых и приятных людей на факультете. На пятом курсе он попал в старосты факультета, а в этом году стал руководить командой по квиддичу, отдав свой пост другому парню. Многие до сих пор считали старостой именно его. Высокого, подтянутого, с чистым, открытым лицом, готового ответить на любой вопрос совершенно в любой ситуации. Словно старший брат для всего факультета, который решал, в большинстве своём, не только важные, серьёзные вопросы, но и мелкие проблемы гриффиндорцев.
Ацуши уважал его, хотя близко никогда не общался. И сейчас, когда бывший староста со всей силой тянул Накаджиму за собой, последний недоумевал, зачем он вдруг понадобился ему. Это же не по поводу драки, которая была больше недели с чем-то назад? Нет? А то тогда его, кроме декана факультета, никто так и не отругал. Однокурсники вообще были в восторге от того, что тихий и мирный Ацуши наконец-то вмазал слизеринцу.
Сейчас же все с нетерпением ждали игры между Гриффиндором и Слизерином, которая намечалась буквально со дня на день. Ацуши не разделял всеобщего волнения, упоминания о квиддиче были для него не самыми приятными. Скорее, в последние дни он основательно засел за учёбу, почти не выходя из башни и желая лишь одного: чтобы его оставили в покое и чтобы Дазай не слишком грузил на их занятиях в безлюдных кабинетах и залах школы.
Хотя, если честно, истинной причиной такой внезапной замкнутости было нечто другое. Просто Ацуши страшно не хотел пересекаться с Акутагавой, говорить с ним, смотреть на него. На совместных парах он всегда отсаживался подальше от Рюноске, в большинстве случаев за первые парты. Старался не задерживаться в столовой, не ходить поздно вечером по коридорам. Про библиотеку же он вообще забыл, не забывая о том, что Акутагава там часто ошивается.
В общем, Накаджима делал всё, лишь бы слизеринский принц не смотрел в его сторону.
За такими раздумьями Тео вывел Накаджиму из школы, направляясь к полю для квиддича. Ацуши сначала не понял, зачем лидер команды тащит его именно туда. Но чем ближе они подходили к трибунам, тем сильнее его охватывало отчасти нехорошее предчувствие.
День выдался пасмурным, но не дождливым. Холодно, сыро, туманы в лесу… Ацуши передёрнул плечами. Только что он как раз таки возвращался в башню с улицы, но Тео, видимо, решил, что прогулок для Накаджимы на сегодня недостаточно.
Остановился бывший староста факультета только на зелёной траве квиддичного поля рядом с развалившимися на земле представителями команды, которые еле дышали после долгой тренировки и о чём-то пессимистично между собой переговаривались.
– О! Тео, мы заждались! – выкрикнул один из гриффиндорцев, положив биту на плечо (видимо, загонщик), стоящий рядом с опустившимся на траву Тачихарой. – Сколько можно было таскаться за свежей кровью?
Ацуши кинул испуганный взгляд на Тео, нервно сжимая пальцами мантию в карманах. Что значит «свежая кровь»?
– Да завали, – беззлобно отмахнулся Тео, улыбнувшись, и, повернувшись к Ацуши, резко и строго спросил. – Ты ведь играл в квиддич на третьем и четвёртом курсах? Играл, так?
Ой, а вот тут уже надо паниковать и сбегать, желательно в другую страну…
Ацуши сглотнул, нервно потерев пальцем переносицу, и, кинув забитый взгляд на заинтересованных игроков команды, тихо проговорил, правда, не сумев скрыть сильный страх:
– Н-ну… Как сказать… Ну да, играл, ну ты же помнишь сам, зачем спрашивать?
Накаджима хотел провалиться сквозь землю, поскольку Тео удовлетворённо кивнул и, задумчиво положив палец на подбородок, что-то промычал, смотря под ноги.
Да, в прошлом Ацуши действительно играл в команде по квиддичу. Лёгкий вес, быстрота и ловкость, врождённый инстинкт самосохранения, хорошая реакция – всё это вкупе давало одни из самых лучших спортивных характеристик. Да, Накаджима был костляв и очень лёгок, однако это не мешало ему хорошо выполнять разные замысловатые акробатические трюки и не отнимало у него силу. Собственно, где-то в середине первого курса, под Рождество, когда все разъезжались по домам, один из парней с курса старше одолжил Накаджиме свою метлу на время, поскольку видел в Ацуши желание летать (особенно на уроках полётов, где последний часто получал по голове за самодеятельность). Ацуши страшно обрадовался и, наверное, месяца два просто не выпускал метлу из рук… Случилось так, что семья того парня переезжала в другую страну и щедрый товарищ так же покидал Англию. Каким-то чудесным образом, видя привязанность Ацуши к своей метле, тот мальчишка, скрепя сердце, подарил её ему, сказав, что она всё равно не самой лучшей модели и что на новом месте родители купят ему новую.
Накаджима до сих пор не знал, как отблагодарить того мальчишку, если случайно встретится с ним снова.
Так и начались полёты, тренировки, желание попасть в команду, наблюдение за активной командой родного факультета… В итоге, однажды бывший капитан команды заметил, как Ацуши летал на метле на стадионе, когда думал, что его никто не видит. Это случилось на третьем курсе. На следующий день Ацуши приняли в команду, и он, чуть не умерев от счастья, подумал, что в жизни его всё не так уж и плохо.
Охотник из него был хороший, вот только… Вот только на играх, на публике, Ацуши страшно терялся, пропускал много удачных моментов и чуть было не заваливал игры. Однако в последние моменты собирался и вытаскивал команду. Несколько раз даже на краю проигрыша. Но неуверенность его росла и росла. В конце концов, на важной игре на четвёртом курсе, Ацуши совершенно потерялся и в него прилетел бладжер, выбив почти на десятой минуте матча. После той травмы Накаджима, расстроенный и разбитый вдребезги, покинул команду, понимая, что надежды никакой нет, так как он не мог побороть свою неуверенность абсолютно ни в чём…
Он помнил о том, как страшно позорился на играх в квиддич и как много раз на него срывались, грозясь прогнать из команды, но капитан всегда заступался, приводя в защиту тот факт, что Накаджима не раз спасал команду… Пускай и лишь под конец игры.
– Да, я помню, в тебя ещё в прошлом году бладжером попали сильно, – наконец произнёс Тео, прервав поток неприятных для Ацуши воспоминаний. – Но проблема вот в чём. Наш охотник, Джу Хайо, слёг сегодня в лазарет с сильным отравлением. Он бредит, у него жар, совсем плохо себя чувствует, я недавно его проверял… Игра через два дня, понимаешь? Если он не поправится, то мы не сможем выйти на поле против Слизерина. Ты понимаешь?
– Да, – коротко и, наверное, слишком пискляво ответил Ацуши, откашлявшись, и более спокойным и приятным на слух голосом повторил. – Да.
– Значит, решено. Иди за метлой, будешь тренир…
– Стоп, что?! – резко выкрикнул Ацуши, подавшись назад и замахав руками. – Нет, нет, нет, мы не договаривались так, я ни за что больше не выйду на поле, Тео! Никогда!
Но поток его слов резко прервало появление…
Ацуши вздрогнул¸ когда его плеча коснулась тёплая, красивая рука, с бинтами до самых запястий…
Гриффиндорцы тут же воззрились на Дазая с презрением, кидая в его сторону уничтожающие взгляды. Только Тео остался спокоен, хотя и его взгляд немного помрачнел. Ацуши сглотнул, осторожно повернув голову, и столкнулся с задумчивым взглядом Осаму, как всегда улыбающегося и прячущего свободную ладонь в кармане чёрного пальто.
Неудивительно, что Акутагава влюблён в Дазая… В эту улыбку, наверное, влюбляются многие.
Ацуши продолжал заниматься с Дазаем каждый день. И с каждым днём понимал, что всё меньше и меньше сопротивляется методам своего наставника. Всё меньше пытается с ним спорить. Он просто делает то, что говорят, по крайней мере, старается. Просто удерживает предмет в воздухе, пока Дазай рядом опрокидывает стулья, пинает его мантию, срывает с него галстук… Со временем выдержки Накаджимы стало хватать больше, чем на десять секунд. Да и постоянный зубрёж заклинаний достаточно помог в освоении школьной программы на месяц вперёд.
Но вот сейчас Накаджима отдал бы всё, лишь бы не видеть Осаму здесь. Сгорбившись, он смущённо потупил взгляд в пол и, заикаясь, проговорил:
– Д-дазай, ты что здесь делаешь?
– Слышал, ты будешь замещать Джу? – не обращая внимания на сверлящих его холодными взглядами гриффиндорцев, Дазай с интересом взглянул на побледневшее лицо Ацуши, у которого ладони вспотели от страшного волнения.
– Н-нет, ты не понял…
– Это очень здорово, – будто не слыша слова своего «ученика», Дазай продолжил. – Как раз большая игра сможет показать, насколько ты продвинулся вперёд в наших занятиях. Я ведь прав?
Последнюю фразу он добавил, чуть склонившись к уху Накаджимы, почти в полголоса и с таким выражением, что рядом стоящие гриффиндорцы могли всё понять совершенно неправильно… Ацуши тут же резко выпрямился, отпрянув, и, замахав руками, обречённо проговорил:
– Ладно, ладно, но я ведь всё равно ничего не смогу!
– А это уже твои проблемы, – пожал плечами Дазай и, помахав Тео, направился прочь с поля для квиддича, напевая какую-то весёлую песню под нос и даже не оборачиваясь.
Ацуши стоял, понимая, что теперь отказ будет означать не только ссору с Тео, но и ссору с Дазаем, который явно не любит, когда кто-то его не слушает. Накаджима не хотел видеть Осаму в гневе, как и терять его. Слишком много стали значить эти занятия. Они давали надежду на то, что Ацуши справится с камнем неуверенности в своём сердце. С таким тяжёлым камнем, что хотелось выплюнуть его на землю, разорвав лёгкие, и вздохнуть наконец-то с облегчением… Но для этого ему нужен был Дазай. Нужны были его советы. Его дружба. Его покровительство.
Медленно повернувшись, Накаджима, ссутулив плечи, вздохнул, опустив голову, и совершенно убитым голосом проговорил:
– Когда и где тренироваться?
– Вот это я понимаю! Сразу к делу и без рассусоливаний, – обрадованно произнёс Тео, хлопнув Ацуши по плечу, и, склонившись, тихо добавил, чтобы никто не расслышал его слов. – Если Дазай имеет над тобой такое влияние, то я определённо точно знаю, что ты победишь…
Ацуши смутился, потупив взгляд в пол, и, ничего не ответив, просто кивнул. Тео назначил ему тренировку в этот же момент. Так что, скинув мантию и надев одолженную у ловца куртку, Ацуши оседлал метлу Тео и поднялся в воздух…
Снова это чувство немыслимой свободы, тихого полёта, который даёт веру в то, что ты можешь всё. И в то же время дикий страх упасть, оступиться, ошибиться, поймать не тот мяч, не попасть в кольцо, вслушиваясь в крики толпы, которая, как кукловод, направляла его и заставляла разбиваться вдребезги о собственных демонов…
«Чёрт, Дазай, за что же ты появляешься всегда там, где не надо?»
Комментарий к глава 7 – там, где не надо
Ух, друзья, а вот и прода… У меня начался резкий период “пишумногонафигспать”, но при этом куча дедлайнов по школе =_= Сейчас сижу такой, а до завтра надо сделать долги по географии и биологии, там дофигища, а я не хочу… Слёзыболь
В общем, эта глава не такая большая, но она переходная, и впереди ожидается великий треш :3
В любом случае, довольно интересные повороты сюжета…
Буду прям очень очень рад отзывам, да и сейчас прода станет, я думаю, выходить чаще, плюс планирую новые работы по шин-соукоку и Чуя/Фёдор, поэтому… Ух, ну я и расписался
В любом случае, ловите главу)))
========== глава 8 – странные чувства ==========
– Волнуешься?
Ноги не сгибаются. В лёгкие запихнули горсть каменной крошки, в каждую клетку, чтобы дыхание совсем остановилось, тяжёлое, медленное, уставшее. Глаза широко раскрыты, и кажется сосуды на них скоро лопнут от напряжения. В голове стучит кровь, бледная кожа, пересохшие губы…
– Нет, ни капли, – нервно и быстро отозвался Ацуши, резко разворачиваясь, и, подхватив метлу, направился в другую сторону, чтобы Тео не приставал к нему с вопросами.
Два дня для него пролетели слишком быстро, он даже не заметил течения времени. Ладони вспотели, от того стало ещё хуже. Ацуши готов был поклясться, что игра со Слизерином закончится для него тяжелейшей травмой, которую никакая медицина не сможет исправить. Он ходил из стороны в сторону за трибунами, в тени, желая только одного: чтобы бладжер вырубил его насмерть на первой же минуте… Чтобы весь этот кошмар закончился и поле с орущими зрителями исчезло.
Но, открывая глаза, Накаджима всё ещё видел перед собой деревянные доски трибун, всё ещё слышал людей, собирающихся на игру, слышал крики болельщиков, которые уже начали сражение за звание самой громкой поддержки… Всё ещё знал, что с минуты на минуту он вылетит на поле и обратной дороги уже не будет.
Может, сбежать сейчас?
Просто уйти и не возвращаться, будто ничего и не было?
Никаких двух дней тренировок на износ, которые позволили вспомнить всё, что позабылось за несколько месяцев…
– А вид у тебя довольно больной.
Ацуши вскрикнул, повернувшись, и чуть было не выронил метлу из рук, смотря на Дазая, который прислонился к перекладине напротив, с нарастающей паникой. Осаму тихо усмехнулся, покачав головой, однако взгляда не отвёл. Попытавшись хоть как-то сгладить ситуацию, Накаджима сглотнул, положив ладонь на затылок, и попытался выдавить из себя что-то наподобие улыбки. Вышло, наверное, ужасно, поскольку Дазай кашлянул в ладонь, наверняка сдерживая смех.
– Скажи… Ты играл в Квиддич когда-нибудь? – спросил-таки Ацуши, решив разрядить обстановку.
– Ни разу, – покачал головой Дазай, обворожительно улыбнувшись. – Слишком скучно. Никогда не интересовался подобными играми…
Тогда какого чёрта ты заставил меня выйти на поле?
Однако мысли не вырвались наружу, за что Ацуши благодарил небеса. Выдохнув, он снова посмотрел на Дазая и, задержав взгляд на слизеринском галстуке, подошёл ближе, опустив голову. Притворяться не было смысла, Осаму и так понимал, что происходило внутри головы Накаджимы.
– Ну же, соберись, Ацуши, – спокойно произнёс Дазай, оттолкнувшись от перекладины, и, потянувшись, словно кот после сна, подмигнул «ученику». – Если будешь думать, что не справишься, то так и будет. Если будешь бояться людей вокруг себя – то они станут монстрами. А если позволишь себе подняться выше, то ни люди, ни страх не достанут себя. Просто нащупай эту ступень в темноте, чтобы сделать решительный шаг. Понимаешь меня?
Ацуши понимал. Но отвечать не спешил. Он уже столько времени пытался избавиться от этого страшного чувства боязни перед публикой, перед большой аудиторией, перед ошибкой и чужим порицанием… Это чувство убивало его, но Накаджима боролся. Осаму помогал. Что-то выходило. Что-то получалось. Ацуши превращался из призрака в человека. Но единственное, что оставалось страшной загадкой: где нащупать ту самую ступеньку, о которой всегда говорит Дазай? Что это за ступень? Как перешагнуть через неё?
– А может быть…
Дазай вдруг резко наклонился, приблизившись к Ацуши, и проговорил, глядя в самые глаза Накаджимы.
– Может быть, тебе нужна серьёзная мотивация, чтобы начать верить в себя?
Однако ответить Ацуши не дали. Тео позвал всех на поле. Игра началась. Ацуши хотел повеситься на галстуке Дазая, ноги его не слушались, от страха перекрыло горло… Сейчас он должен выступить вперёд, выходя на обозрение стольких людей, и подняться в небо, став частью единого механизма, от ошибки которого зависит судьба факультета…
Увидев, что Ацуши не может сдвинуться с места, Дазай резко схватил застывшего на месте Накаджиму за запястье и потянул за собой. Гриффиндорец пытался вырваться, возразить, но ничего не получалось. Осаму вывел Накаджиму на поле, и тот чуть было не сгорел от стыда, зажмурившись. Когда Дазай остановился, Ацуши тут же вырвал руку из цепкой хватки, задыхаясь от возмущения, и, сжав древко метлы, попытался напустить на себя хмурое выражение лица. Правда, вышло плохо. Он никогда не мог злиться на Дазая. Видимо, на него вообще было сложно злиться…
Трибуны приветствовали игроков, и ни от кого наверняка не ускользнуло странное появление Осаму вместе с гриффиндорцем. С Ацуши. Видимо, это станет довольно обсуждаемой темой в ближайшее время. Плохо.
– Помни, – хитро улыбнувшись, произнёс Дазай. – Тебе нужна мотивация. Найди её.
С этими словами Осаму резко подался вперёд. Ацуши зажмурился, но не почувствовал ни объятий, ни удара, ни чего-либо ещё, лишь…
Тёплое, невесомое касание на лбу. Резко открыв глаза, Накаджима осознал, что Дазай, положив ладони на его голову, поцеловал Ацуши в лоб, наклонившись вперёд. Сердце ударило несколько раз в полной тишине, зрачки расширились, с губ сорвался невольный выдох… Как будто кто-то резко уничтожил весь шум вокруг, все трибуны, всю панику, весь страх. Просто касание. Которое означало: «Ты сможешь. И никак иначе». И от этого касания Ацуши потерял способность выдавливать из себя хоть какие-то слова.
Дазай отстранился и, улыбнувшись, направился прочь, к трибунам своего факультета, шагая через места Когтеврана. Ацуши тоже невольно улыбнулся, коснувшись кончиками пальцев лба. Он давно признал то, что питает к Дазаю довольно светлые чувства. Будто к старшему брату или отцу. Ведь никто никогда не заботился о нём так. Не поддерживал, не проводил с ним время, не пытался вытащить из полнейшего дерьма… Казалось бы, зачем это нужно слизеринцу? Но, видимо, нужно, раз так было…
Ацуши повернулся, полный сил и энтузиазма. Правда, тут же замер, сглотнув. Весь настрой смыло ледяной водой от прикосновения чужого убивающего взгляда. На другой стороне поля стояла команда слизеринцев, готовящаяся к жёсткой игре, что было видно по их хмурым и злобным лицам. Но Накаджиму не пугал вид змеиного факультета, к этому он давно успел привыкнуть. Внимание его зацепилось лишь за одного человека, который буравил его одним из самых свирепых взглядов, сжимая пальцы в кулак до хруста.
Чуя Накахара.
Играющие ярким пламенем волосы, глубокие васильковые глаза, желание убивать и ломать конечности…
Раздался свисток.
– Ацуши, проснись, взлетаем!
Очнувшись от оцепенения, Накаджима ещё раз невольно коснулся пальцами лба и, вскочив на метлу, поднялся в воздух. Удивительно быстро и уверенно, впрочем, это было только начало. Пристроившись рядом с другими охотниками, он по их жестам понял, куда перестроиться, и перелетел чуть влево.
Тренер готов был объявить начало, запустив мячи в воздух. Вот отпустили бладжеры… Вот взлетел золотой птицей снитч… И, наконец, квоффл. Тот самый мяч, который Ацуши никогда не упускал из виду. К которому постоянно нужно было мчаться, который нельзя выпускать из рук. Накаджима напрягся, сосредоточившись. Квоффл должен перепасть им в первые секунды игры. Обычно от начального броска многое зависело…
Мяч резко взлетел в воздух, звук свистка разорвал слух. И началась игра.
Как только дали добро на матч, Ацуши рванул вперёд, перехватив мяч до того, как его сцапала слизеринка, отпихнув второго охотника гриффиндорцев. Обогнув по кругу загонщиков, которые уже искали глазами бладжеры, чтобы запульнуть их в кого-нибудь из охотников противоположной команды, Накаджима боковым зрением заметил, что ему перекрывают путь с двух сторон два крепких парня, похоже, близнецы…
Резко опустив метлу вниз, Ацуши на разгоне вписался в падение и, поднявшись у самой земли, выправил полёт лишь только к вражескому кольцу, кидая мяч в среднее. Однако вратарь команды Слизерина тут же перехватил его, отправив обратно в поле… А ведь так близко…
Однако вся эта первая гонка стоила свеч. Гриффиндор заметно раскричался, болея за свою команду всем сердцем. У Ацуши дрожали руки, мысли летели куда-то не туда, он закусил губу… Но продолжал играть, резко повернувшись обратно и в полёте увернувшись от бладжера.
Он страшно боялся смотреть в сторону трибун, он пытался не замечать людей вокруг себя… Мысли остужало воспоминание о том странном поцелуе, будто отцовском, таком тёплом, что сразу стало хорошо на душе… Ацуши не думал ни о чём, но из-за дрожащих рук и адреналина часто промахивался, запуская мяч в кольца или пытаясь перехватить его у врагов.
В последующие тридцать минут шла отчаянная битва между командами. По большей части играли охотники, носившиеся от кольца к кольцу, перекидывающие мяч друг другу, перехватывая подачи соперников, уворачиваясь от бладжеров загонщиков, вскоре пытавшихся выбить не охотников, а друг друга. Кажется, где-то на двадцать пятой минуте ловцы обеих команд заметили снитч, устремившись к нему… Ацуши как раз в этот момент передал мяч другому охотнику и, резко подавшись назад, перекрыл путь загонщику, который попытался помешать гриффиндорскому ловцу.
И всё бы хорошо, но вот только в столкнувшемся с ним загонщиком Ацуши с ужасом признал Накахару.
– Ты, – выдохнул сквозь зубы Чуя и, резко замахнувшись битой, попытался направить летящий к нему бладжер в сторону Накаджимы.
Однако последний вовремя отлетел в сторону, поднявшись вверх и поняв, что теперь у него появилась дополнительная проблема в лице злющего слизеринца, который так и кипел желанием раскрошить его череп в муку… Тот же Акутагава, только с большей активностью. Повезло же за один год привлечь к себе столько разностороннего внимания! Ещё бы понять, почему…
Ацуши продолжал играть, но внимательно следил за передвижениями Чуи, что довольно мешало. Зато отвлекало от мыслей наподобие: на тебя смотрят, на тебя смотрят, Ацуши, прячься от этих грёбаных взглядов…
Тряхнув головой, Накаджима сглотнул, понимая, что паника, отступившая поначалу, начала с новой силой захватывать его. Сосредотачиваться становилось всё сложнее. На какое-то время он вообще потерял Чую из поля своего зрения, поскольку в этот самый момент смог закинуть квоффл в кольцо и заработать четвёртый десяток очков команде…
От Слизерина они отставали лишь на десять. Всего на один мяч. И Ацуши стал тем охотником, что забил этот самый мяч-разницу. Оставалось лишь держать счёт до конца игры и пытаться обойти Слизерин на случай того, что снитч поймает кто-то из них. Игра длилась уже полчаса, а команды дрались так отчаянно, что никто и не думал о скором завершении боя. Снитч так никто и не поймал до сих пор. Ацуши иногда поглядывал на передвижения ловцов, когда вспоминал о золотой птице…
Отбрось страх, вот, ты забил второй мяч, хорошо.
Но слова не помогали. Руки снова начали дрожать. Выдохнув, Ацуши резко закрыл глаза и тут же их открыл, проклиная себя за собственный характер. Выкинув лишние мысли из головы, он, перехватив квоффл у слизеринцев, резко устремился к кольцам, попутно передав мяч летящему параллельно с другой стороны охотнику гриффиндора и…
Именно в этот момент он почувствовал страшную боль в спине. Это Чуя, специально налетев на Накаджиму, «нечаянно» ударил его битой, чуть не сломав позвоночник. Ацуши снесло в сторону, от неожиданности он не успел вовремя выправить управление. Его с большой скоростью отнесло в сторону…
Всё произошло очень быстро. Мелькнул силуэт Чуи где-то позади, раздались крики зрителей, Тео что-то крикнул, попытавшись перехватить Ацуши… И Накаджима со всей силы ударился о дерево трибун. Метла отлетела в сторону, уши заложило, боль раздалась во всём теле, будто кто-то в один миг попытался свернуть все его конечности под другим углом…
Ацуши задохнулся. Удар за ударом продолжался, он словно падал дальше, катясь по деревянным скамьям от начала вниз… Накаджима не открывал глаза до тех пор, пока не почувствовал, что придавил что-то к земле всем телом и что падение со скамьи на скамью, едва не ломающее кости, остановилось.
Дыхание где-то на уровне шеи. Прерывистое, тёплое, пробирающее до дрожи и почему-то заставляющее дрожать ещё больше. Это было единственным, что чувствовал Накаджима. Он боялся открыть глаза… Или же просто не мог. Не мог сдвинуться, всё тело болело. Казалось, что стоит вздохнуть и грудная клетка расколется пополам, разорвётся, не выдержав.
Тёплое тело, придавленное к дереву трибуны, чьё-то сердце, бьющееся где-то рядом. Словно красками нарисованная реальность, забитая куда-то в далёкий угол памяти. Ацуши не хотелось нарушать это мгновение. Он почему-то всеми силами желал умереть вот так. Чувствуя чьё-то дыхание на своей шее, ощущая биение чужого сердца в чужой груди. И просто не открывая глаза. Никогда. Не открывая. Глаза…
Чей-то прерывистый вдох снова пощекотал кожу, и Ацуши заставил себя разлепить глаза. Голова кружилась страшно, взгляд не сразу сфокусировался на лежащем под ним…
Вы знаете те самые моменты, когда что-то внутри замирает, будто перед пропастью, не желая ступать дальше и не в силах повернуть назад? Когда хочется и умереть, и жить дальше, вдыхая в себя все радости человеческого существования. Будто кто-то выдернул вас из мира, кинув на руины древних зданий, и сказал ждать приговора за преступление, о котором вы даже не знаете…
Ацуши желал задохнуться на месте или потерять сознание, когда осознал, что по великолепному стечению обстоятельств упал именно на Акутагаву, наверняка сломав ему что-то, поскольку Рюноске лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал, морщась от боли. Накаджима хотел отпрянуть, откатиться в сторону, сделать хоть что-то, лишь бы Акутагава не понял, что это снова он, но…
Но Ацуши страшно желал остаться на месте. Просто смотреть на бледное лицо Акутагавы, чувствовать его поднимающуюся грудную клетку под собой, касаться его колена своим. Забыть о том, что вокруг есть мир, есть люди, есть жизнь и время… Накаджима дрожал не от пережитого падения. Он дрожал от того, что в нём волнами поднималось странное чувство, пробирающее до мурашек, перегоняющее кровь по венам… Что за фигня… Будто кто-то заставил его выпить несколько бутылок терпкого вина, от которого разум начал шататься из стороны в сторону, ломая старые устои и требуя чужих касаний.
Слишком странное помутнение…
Слишком странные чувства.
Мало похоже на реальность…
Кто-то вынул из его головы сознание…
Ацуши облизал губы и попытался встать, осознав, что слишком долго смотрит на слизеринца, что люди вокруг наверняка могли заметить этот блестящий от волнения взгляд. Однако когда Накаджима попытался это сделать, то тут же зашипел от боли в теле. Акутагава открыл глаза, щурясь, будто дневной свет обжигал его радужку… Он сфокусировал взгляд на гриффиндорце, и лицо его тут же стало мрачным. Стиснув зубы, Рюноске прохрипел:
– Ты… Труп… Накаджима…
С этими словами он попытался поднять руку, чтобы ударить Ацуши, но лишь сжал пальцами ткань мантии у самого горла Накаджимы и закашлялся, невольно подавшись вперёд. Ацуши не знал, что ответить, что сделать, как отступить и уйти… Ему хотелось умереть, страшно хотелось умереть прямо сейчас, чтобы Акутагава больше никогда не смотрел на него так. Стало жутко обидно. Только-только их «общение» сошло на нет, как тут же, из-за такой глупой ситуации Рюноске снова начнёт мстить Накаджиме, посылать в его сторону презрительные взгляды, цедить фразы сквозь зубы…
Накаджима вздохнул, отвернувшись и смотря в сторону. Кто-то подбежал к ним, кажется, это были декан факультета и медсестра. Ацуши закусил губу, дрожащими руками опираясь о трибуну по обе стороны от головы Акутагавы. Ему хотелось упасть от безысходности. Запорол матч, снискал ещё один взрыв гнева Рюноске, набил себе синяков на неделю в лазарете… Почему так сильно не везёт?
Ацуши попытался самостоятельно подняться и чуть было снова не упал, однако сумел удержаться на одной руке, опершись локтем где-то рядом с боком Акутагавы. Рюноске приподнялся, держась за голову. Чувствовал он себя явно не очень…
Накаджима не обращал внимания на медсестру, подскочившую к нему, потому что в его голове звучал лишь один вопрос…
Что за чувство выбило его из реальности, когда он оказался настолько близко к Акутагаве?
– Чёрт…
Комментарий к глава 8 – странные чувства
А вот и новая глава)))
Ну, чтож, активно сталкиваем главную пару и, конечно же, мутим воду вокруг других персонажей… Мне очень нравится делать так, что никому не понятно, кто кроме АкуАцу до конца истории станет каноном *загадочный смешок*
Постепенно восстанавливаю старый стиль написания, по крайней мере, пытаюсь, но работу выдерживаю в прежнем динамичном. Думаю, вы не против этого)))
Жутко-жутко буду рад вашим отзывам. По сути, ваши отзывы – лучший подарок для меня, автора) И если вам нравится работа – то подарить мне отзыв, я думаю, не будет сложно :) Да и если не особо нравится – буду рад услышать и критику)
С наступающим Новым Годом, да будут ваши сердца голубыми, разум зелёным, а душа розовой! *пропаганда мультишипперства* И пусть в следующем году каждый из вас не испытает на себе лопату жизни в полной мере этого слова :3
Счастья вам, солнышки)
p.s: работаю над мини по Ацуши/Акутагава и тоже надеюсь вскоре его выпустить в свет)
p.s.s: плюс, решил таки взятся за давно обещанный мной ориджинал.
========== глава 9 – прости меня ==========
– Дазай!
Ацуши не успел ничего сказать, прежде чем Осаму схватил его за руку и потащил за собой в глубь коридора. Лицо его оставалось спокойным, на губах, как всегда, играла лёгкая улыбка. Но почему-то Накаджиме казалось, что он злится. Сильно злится. Так злится, что сжимает его запястье до посинения.
– Куда мы идём? – испуганно спросил Ацуши, который ненароком перепугался от такого поведения «наставника».
