Текст книги "Мастер Рун. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Poul ezh
Соавторы: Артем Сластин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Глава 9
О том, что время всё же идет вперёд, а не тянется жгучей болью в мышцах и во всём теле, я понял только на седьмой день. Как и то, что я сплю и вообще живу согласно расписанию, которое каждый день заставляло нас делать одно и то же.
Но началось всё с обеда в первый день.
После того как сержант Леви отпустил нас, показав базовую стойку с копьём и заставив отработать сотню ударов, мы поплелись в столовую. Я едва держался на ногах, цепляясь за Алекса, который выглядел не лучше.
Столовая оказалась большим каменным зданием с длинными деревянными столами и скамьями. Мы встали в очередь за едой, получили деревянные миски с рисовой кашей, куски жареного мяса и ломти чёрного хлеба – еды не жалели. Да и воды тоже. На плацу нельзя было даже напиться, а тут стояли огромные бочки, наливай и пей, пока не лопнешь. Я схватил свою порцию и рухнул на ближайшую скамью.
– Четверо мне свидетели, – простонал Алекс, садясь рядом. – Я думал, что умру. Прямо там, на плацу.
– Хватит уже ныть, давай ешь, – пробормотал я, запихивая в рот кашу, стараясь заполнить бездну, что образовалась внутри меня в том месте, где раньше был желудок. Я думал, что я до этого был голоден, но это было неправда. Настоящий голод я ощутил только сейчас.
Каша была довольно неплохой, обильно приправленной какими-то специями, а вот мясо показалось хоть и жёстким, но съедобным. Правда, я всё равно ел, не чувствуя вкуса, просто заполняя желудок – настолько сильно устал. Вокруг нас сидели другие новобранцы, такие же измученные и грязные. Кто-то молчал, уткнувшись в миску, кто-то тихо переговаривался.
Напротив меня сел парень с бритой головой. Он кивнул мне, не говоря ни слова, и принялся за еду. Рядом с ним устроился тощий долговязый паренёк с длинной косой на макушке, который держал ложку так, словно впервые видел столовый прибор. Он смотрел как мы ели, и повторял за нами, весьма неуклюже.
– Меня зовут Корвин, – представился я, решив, что молчать глупо. – А это Алекс.
Парень с бритой головой оторвался от еды.
– Дарн, – коротко ответил он. – Из Полного Дара, город Торвальдов. Вы откуда?
– Мы из Тёплого Стана, – ответил я, решив, что так будет проще, чем выдавать себя за земляка Дарна, Алекс на это ничего не сказал, мне кажется, он уже спал прямо в миске.
– Тёплый Стан? – переспросил долговязый, наконец оторвавшись от еды. – Почти соседи. Я Талир. Из Ногайска.
– Ногайск? – удивился Алекс, поднимая нос от миски. – Мы оттуда только что приехали. Ты что, в том же караване был?
Талир покачал головой.
– Нет, я пришёл три дня назад. Через восточные ворота. Но меня продержали в карантине, проверяли документы, искали поручителя. Не нашли, вот и подписал контракт.
– Та же история, – кивнул я.
К нам подсел ещё один новобранец, невысокий и плотный, с курчавыми чёрными волосами и смуглой кожей.
– Можно к вам? – спросил он с лёгким акцентом.
– Садись, – разрешил Дарн.
– Меня зовут Серг, – представился он. – Из Песчаного Перевала. Торговлей занимался, пока дядя не разорился. Практиком я стать успел, а вот дальше… дядя продал меня сюда.
– А сюда еще и продают? – спросил я удивленно.
– А как это назвать иначе – скривился Серг. – Уснул я в своём доме, а проснулся здесь, и контракт уже был подписан кровью. Ходят слухи, что получивших этер новичков так часто продают, это дешевле чем растить их дальше.
– Но ведь практики – это сила. – ответил я ему. – Всем выгодно быть практиками, держать практиков. Не понимаю.
– Это там откуда ты, практики – это сила. – усмехнулся Серг. – в Степях куда ни ткни, везде практики, каждый пастух, с детства культивирует и практикует, у нас каждый второй к двадцати годам открывает этер. Земля тут такая, много силы, специи те же. А куда их потом девать? Ведь каждого надо обучать, кормить, развивать, да я сам знаю с десяток долбанов, что стали практиками, и подохли, когда за ними приходили.
– Почему подохли? – спросил Алекс.
– Таких как мы, нанимают практики, достигшие первой ступени и выше, всё равно мы сильнее смертных физически, выносливее, обычно охотники так делают. Духовных зверей тут тьма, но и мальки типа нас гибнут первыми.
Мы переглянулись. У каждого была своя история, но суть одна – нас всех загнали сюда обстоятельства.
– Сколько нас всего? – спросил Алекс.
– Двадцать три, – ответил Талир. – Я считал, когда нас строили. Все пришли сегодня или вчера. Город огромный, ворот тринадцать, со всех сторон народ стекается. У каждого сержанта одна группа.
– А что дальше? – поинтересовался я. – Кто-нибудь знает?
Все молчали. Никто не знал. Мы просто ели, пытаясь восстановить силы перед тем, что нас ждало дальше.
После обеда нам дали время на отдых. Я пошёл в умывальню – длинное помещение с рядом деревянных корыт, наполненных холодной водой. Плеснул в лицо, смыл пот и грязь. В мутном зеркале на стене я увидел своё отражение – бледное, с тёмными кругами под глазами, взъерошенными волосами. Я выглядел как выжатый лимон.
Алекс умывался рядом, фыркая и отдуваясь.
– Думаешь, это каждый день будет? – спросил он.
– Не знаю, – честно ответил я. – Но похоже на то.
– Тогда я точно не выживу.
– Выживешь, – я похлопал его по плечу. – Мы оба выживем. Просто терпи. И хватит уже это повторять, выживу, не выживу. Всё, мы в строю. Значит выживем.
Он кивнул, но в его глазах читалось сомнение.
Когда мы вернулись на плац, сержант Леви уже ждал нас. Рядом с ним стояла деревянная тележка, на которой лежали странные конструкции – что-то вроде жилетов из грубой ткани с вшитыми деревянными планками.
– Построились! – рявкнул он, и мы выстроились в ряд.
Леви обвёл нас взглядом.
– Сейчас вы пройдёте марш-бросок, – объявил он. – Пять километров с полной выкладкой. Это часть вашей ежедневной подготовки. Надевайте жилеты.
Мы подошли к тележке. Я взял один из жилетов и попытался понять, как его надевать. Оказалось, что это два мешка, сшитых вместе с отверстием посередине для головы. Внутри были вшиты деревянные планки, создававшие каркас. Я натянул жилет через голову. Он оказался тяжёлым и неудобным.
– Подходите к весам! – скомандовал сержант. – двое, ты и ты, встали сюда, будете помогать.
Мы выстроились в очередь. Один за другим вставали на большие деревянные весы. Леви записывал вес каждого в блокнот, а двое новобранцев, один из которых оказался Талир, насыпали в жилет камни из мешков, стоявших рядом.
Когда подошла моя очередь, я встал на весы. Стрелка качнулась, показав какую-то цифру. Леви кивнул, и солдаты начали насыпать камни в карманы моего жилета. Сначала немного, потом ещё, потом ещё. Жилет становился всё тяжелее, плечи прогибались под весом.
– Достаточно, – сказал наконец Леви.
Я сошёл с весов, пошатываясь. Вес давил на плечи, спину, грудь. Дышать стало труднее.
– В руки копья! – приказал сержант.
Нам выдали те же деревянные копья, с которыми мы тренировались утром. Я взял своё, и вес жилета вместе с копьём чуть не бросил меня на колени.
– Марш-бросок начинается от восточных ворот казармы, – объявил Леви. – Вы бежите по размеченному маршруту. Круг длиной один километр. Пять кругов. Если упадёте, поднимайтесь и продолжайте. Если остановитесь, вас подгонят. Если потеряете сознание, вас приведут в чувство и заставят продолжить. Время не ограничено, но чем дольше вы бежите, тем хуже для вас. Начали!
Мы двинулись к воротам. Бежать с таким весом было невозможно, мы шли быстрым шагом, почти трусцой. Маршрут вёл за пределы казармы, по утоптанной дороге, огибающей тренировочные площадки.
Первый круг я прошёл, стиснув зубы. Жилет врезался в плечи, камни стучали друг о друга, копьё казалось свинцовым, хорошо, хоть его можно было просто закинуть на плечи и нести, а не просто держать в руках, еще один дополнительный вес. Дыхание сбилось, сердце колотилось.
Второй круг превратился в пытку. Ноги начали подкашиваться, в боку закололо. Я видел, как впереди кто-то упал, его подняли солдаты, толкнули вперёд.
На третьем круге я почувствовал сладковатый запах. Он становился сильнее с каждым шагом. Я поднял голову и увидел дым впереди. Лёгкий, почти прозрачный, стелющийся над дорогой. Мы входили в него, и запах ударил в нос.
Голова закружилась. Ноги стали ватными. Я сделал ещё шаг, ещё один. Мир поплыл перед глазами. Я услышал, как кто-то рядом упал. Потом упал ещё кто-то. Я попытался сделать вдох, но лёгкие не слушались.
Колени подогнулись. Я рухнул на землю, выронив копьё. Последнее, что я помню, вкус пыли на губах и далёкий голос сержанта:
– Поднимайте их! Тащите дальше!
Потом темнота.
Очнулся от того, что кто-то переворачивал и мял моё тело. Грубо, сильно, вдавливая пальцы в мышцы. Я попытался открыть глаза, но веки были тяжёлыми, словно налитыми свинцом. Сквозь узкую щель я увидел каменный потолок, тусклый свет факелов на стенах.
Я лежал на чём-то твёрдом и холодном. Стол? Руки и ноги онемели. Кто-то растирал мне плечи, втирая в кожу что-то тёплое. Запах трав и этера висел в воздухе, густой и пьянящий.
Мне удалось повернуть голову и немного рассмотреть происходящее. Рядом стояли несколько человек в длинных серых робах. Они что-то напевали, монотонное, ритмичное, но слова я разобрать не смог, только кусками. Руки их двигались быстро и уверенно, массируя моё тело.
– … сила этера течёт сквозь плоть… – уловил я обрывки слов. – … мощь великая наполняет……тело становится сосудом…
Я попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Голова медленно поворачивалась, и я увидел центр помещения.
Там, на массивном каменном постаменте, лежал кристалл. Огромный, размером с человеческую голову, светящийся изнутри холодным голубым светом. Он пульсировал в такт песнопениям, и от него исходили волны этера, ощутимые даже в моём полубессознательном состоянии.
На других столах лежали новобранцы. Их тоже растирали, массировали, напевая те же слова. Кто-то стонал, кто-то лежал неподвижно.
– Этот очнулся, – сказал кто-то над моей головой.
– Не важно, – ответил другой голос. – Продолжай. Ещё минута.
Руки снова впились в моё тело, разминая мышцы. Я чувствовал, как что-то тёплое растекается под кожей, проникает глубже, в самые кости. Этер. Они вливали в нас этер через массаж и масла.
Потом всё снова поплыло. Тьма накрыла меня, мягкая и липкая.
Я очнулся на плацу.
Лежал на спине, глядя в небо. Рядом кто-то кашлял и харкал. Я повернул голову. Алекс сидел рядом, обхватив голову руками. Вокруг нас валялись другие новобранцы, медленно приходящие в себя.
– Что… что это было? – прохрипел Алекс.
Я попытался вспомнить. Дым. Падение. Потом… стол? Кристалл? Или мне это приснилось? Я не был уверен. В голове туман, мысли путались.
– Не знаю, – ответил я, открывая интерфейс, этер был пуст, словно меня выдоили досуха. Суки!
Сержант Леви стоял в стороне, скрестив руки на груди.
– Поднимайтесь! – рявкнул он. – Марш-бросок окончен. Вы все молодцы. Выжили. Теперь свободны до завтра. Отдыхайте.
Мы кое-как поднялись и поплелись в казарму. Я шёл, пытаясь понять, что произошло. Был ли тот кристалл реальностью? Или галлюцинацией от дыма?
В казарме я рухнул на койку и провалился в сон мгновенно.
Следующие шесть дней слились в один бесконечный кошмар.
Каждое утро начиналось одинаково. Подъём в шесть. Построение. Разминка – отжимания, приседания, прыжки. Потом базовые упражнения с копьём. Обед. Марш-бросок с полной выкладкой, дым на третьем круге и потеря сознания.
Каждый раз я очухивался на плацу, не понимая, что было между падением и пробуждением. Иногда мне снились руки, растирающие тело. Иногда – голубое свечение кристалла. Но это могли быть и сны.
Дни сливались. Я не понимал, сплю я или бодрствую. Всё было одинаковым. Боль в мышцах стала постоянной, фоновой. Я просто перестал её замечать.
На второй день я познакомился ближе с Дарном и Талиром. Мы сидели в столовой, молча жуя кашу.
– Кто-нибудь помнит, что происходит после дыма? – спросил Талир вдруг.
Мы переглянулись. Никто не ответил.
– Я тоже не помню, – продолжил он. – Только падаю, а потом просыпаюсь на плацу. Странно.
– Может, нас просто волокут дальше, а мы в отключке, – предположил Дарн.
– Может быть, – согласился я, не желая рассказывать о своих смутных видениях и понимании что у новичков просто воруют силу, скачивая в этот самый драный кристалл.
На третий день один из новобранцев не встал после марш-броска. Его унесли на носилках. Больше мы его не видели. Я даже имя его не знал, мы практически ни с кем не общались. Кроме тех, кто сидел рядом за столом, предпочитая вместо бесед, вырубаться на кровати в ноль.
На четвёртый день Леви провёл с нами беседу после вечерней тренировки с марш-броском.
– Садитесь, – приказал он, и мы рухнули на землю.
Он достал трубку, раскурил, выпустил дым.
– Знаю, что вы думаете, – начал он. – Что это ад. Что вас мучают без причины. Что мир несправедлив. И знаете что? Вы правы.
Мы молчали, слушая, отвечать было нечего, да и смысла особо не было, слишком очевидные вещи он говорил.
– Мир несправедлив, – продолжил Леви. – Вас действительно загнали сюда. У большинства из вас не было выбора. Но послушайте меня.
Он обвёл нас взглядом.
– Я сам был таким, как вы. Четыре года назад я пришёл в Степной Цветок без гроша в кармане, без семьи и надежды. Доморощенный практик, хотевший стать великим. А оказавшийся никому не нужным. Меня заставили подписать контракт. Меня муштровали так же жестоко. Я ненавидел каждый день. Но я выжил.
Он затянулся.
– Сейчас я сержант. Практик на последней стадии закалки костей, готовый к переходу на следующую ступень. Я воин, которого уважают. Я свободен. У меня есть дом, жалованье, будущее. А ведь четыре года назад я был никем. Таким же, как вы.
Тишина.
– Вы можете стать такими же, – добавил он тихо. – Если не сломаетесь. Если выдержите. Этот город даёт шанс. Не многие места в этом мире дают такой шанс беднякам и никчёмным практикам. Здесь нет баронов, которые держат вас в узде. Нет сект, берущих только богатых. Здесь вас учат бесплатно. Кормят, одевают, дают оружие. Взамен просят два года службы. Всего два года. Это честная сделка.
Он встал.
– Да, кто-то из вас умрёт. Но те, кто выживут, станут настоящими воинами. Запомните это. Отдыхайте.
На пятый день я заметил, что тело начало меняться. Боль в мышцах стала меньше. Движения, наоборот, стали гораздо увереннее. Я не падал от усталости после разминки. Копьё в руках стало легче.
На шестой день мы впервые прошли марш-бросок без потери сознания. Вернее, я очнулся не на плацу, а уже на финише, на ногах. Смутно помнил, как шёл сквозь дым, как падал, как меня поднимали, толкали вперёд. Но сознание не отключилось полностью, и я дошел сам, причем не один, как минимум половина отряда, словно зомби доползла вместе со мной и не упала без сил теряя сознание. Это было что-то невероятное.
Леви кивнул с одобрением.
– Прогресс, – сказал он. – Вы адаптируетесь.
На седьмой день, когда мы пришли на обед, к нашему столу подсел незнакомый парень. Коротко стриженный, с квадратной челюстью и прямым носом. На нём была такая же форма, но чистая и опрятная, выдававшая в нем уже не новичка. Потому что если смотреть на нас, то мы выглядели как бомжи, грязные, вонючие, в нестираных потных формах, мятых и в пятнах. Никто не требовал от нас чистоты, но скорее всего пока.
– Можно? – спросил он.
– Садись, – разрешил Дарн.
– Меня зовут Рашид, – представился он. – Я тут уже месяц. Видел, как вы неделю мучаетесь. Решил подойти, расспросить кое-чего.
Мы уставились на него.
– Когда проходили дым, – начал Рашид, разглядывая нас. – Были у вас видения? Может замечали что-то?
– Слушай, – начал Алекс. – Мы каждый день вырубаемся, ничего не помним. Кроме самого дыма, а ты знаешь, что это?
Рашид усмехнулся.
– Я знаю только часть, которая известна всем, кто провел две недели тут, вам потом тоже расскажут. Травы это специальные. Их разводят на кострах на третьем километре маршрута, прямо под вами, там целые катакомбы. Называются «Забытьё». Они выбивают сознание, но при этом тело продолжает работать на пределе. Мышцы напрягаются без контроля мозга, это помогает развивать их быстрее. Плюс вас после обморока тащат в специальное помещение, где массажисты работают с телом, вливают этер через масла и техники. Это ускоряет рост силы.
Я замер. Значит, это не сон. Кристалл был реальностью. Но вот про вливают этер? Может похищают его?
– То есть нас… лечат? – переспросил Талир.
– Не лечат, а прокачивают, – поправил Рашид. – Это часть подготовки. Первую неделю каждый день одно и то же. Марш-бросок, дым, массаж, этер. Тело адаптируется, становится сильнее. Вы же заметили, что боль в мышцах стала меньше?
Мы закивали.
– Вот именно, – Рашид отломил кусок хлеба. – Со второй недели марш-броски будут без дыма. Вместо них добавят строевую подготовку, отработку ударов, полосу препятствий. Станет легче. Немного легче.
– Полоса препятствий? – переспросил я.
– Да. Стены, рвы и всё остальное что взбрело в голову сержантам. Весело, в общем. Но легче, чем дым. То есть вы ничего не ощущали, кроме того, что я рассказал? Точно?
Мы дружно сказали нет.
Он допил воду, усмехнувшись и видимо кивая своим мыслям, потер подбородок
– Ладно, хорошо, спасибо что ответили. И помните, главное – не сломайтесь. Первая неделя самая тяжёлая. Дальше привыкнете. Удачи вам.
Он встал и ушёл, оставив нас переваривать информацию.
– Значит, нас качают этером, – медленно сказал Алекс. – Специально.
– Похоже на то, – кивнул я неопределенно. Очень всё странно, этер у меня не поднимался выше единицы ни разу за неделю, хотя его естественный рост был гораздо больше. Систему не обманешь.
Внезапно всё обрело смысл. Боль, муштра, марш-броски, всё это было частью тренировок. Нас ломали, чтобы собрать заново. Вопрос только один, почему в тайне, от нас? Или никакой тайны и не было? Может стоит спросить у сержанта?
Вечером после ужина мы снова вышли на плац. Но вместо марш-броска Леви объявил:
– Сегодня без дыма. Строевая подготовка. Учимся ходить строем.
– Сержант! – Я поднял руку привлекая внимание.
– Говори… Корвин. – кивнул тот разрешая.
– Мы сегодня узнали, что этот дым, забвение, он специально шел, нас… нас вводили в бессознательное состояние и потом делали массажи? А зачем именно так? Это тайна?
– Ну раз ты спрашиваешь, значит тебе кто-то сказал, или ты видел что-то сам. – пожал плечами Леви. – Нет, это не тайна, всё действительно так. А нужно это было для одного – получения вашего полного истощения, в физическом смысле. Именно тогда, вы заготовки, получали дар секты Лазуритового Копья, они заботятся о своих будущих воинах, и помогают легче адаптироваться к тяжелым нагрузкам воинов Великой Степи. Ответ устроил?
– Да сержант! – рявкнул я максимально громко и четко.
– Хорошо. А теперь за дело.
Следующие два часа мы топали по плацу, учась держать шаг, равнение, повороты. Леви орал, поправлял, заставлял начинать сначала.
Потом отработка ударов копьём. Сто ударов вперёд, пятьдесят в сторону, пятьдесят вверх. Руки горели, но я делал, не думая.
В конце вечера нас вывели за северную стену казармы. Там была полоса препятствий, стены, рвы, Узкие длинные брёвна, по которым нужно проскочить, кольца на балках и верёвочные лестницы.
– Пройдёте по разу, – сказал Леви. – Для ознакомления. Завтра будет уже сдача на норматив.
Я пошёл первым. Подошёл к стене высотой с два человеческих роста. Деревянная, гладкая, с редкими зазубринами. Разбежался, оттолкнулся, поймал руками верх. Подтянулся, перемахнул. Спрыгнул, с другой стороны. Дальше был ров. Широкий, метра три не меньше, а отступать было почти некуда, сзади прижимала стена. Я прыгнул с места. Едва дотянул до края, зацепился руками, подтянулся.
За рвом стояла странная конструкция. Длинное деревянное бревно, рядом с которым были воткнуты столбы с вращающимися, прикреплёнными к ним палками. Они двигались сами, без видимой причины, описывая широкие дуги на разной высоте. Вращались они, скорее всего от рун, но я не заметил, где они были нарисованы.
– Механизм с рунами отталкивания, – коротко ответил Леви. – Ловит движение, реагирует на приближение. Надо пройти, не получив удар. Балки бьют в грудь или по ногам.
Я сглотнул. Балки крутились в разном темпе, хаотично. Одна шла снизу вверх, другая сверху вниз, третья по горизонтали. Предсказать траекторию было сложно.
Шагнул ближе, и ближайшая балка качнулась в мою сторону. Я отскочил, она прошла мимо, просвистев над головой. Попробовал снова, быстрее. Проскользнул под одной балкой, пригнулся под вторую, когда нижняя балка врезалась мне в голень.
Я рухнул, покатился по земле. Балка остановилась, вернулась в исходное положение.
– Вставай, – бросил Леви. – Дальше.
Я поднялся, прихрамывая. Нога ныла, но кость целая. Обошёл механизм стороной, вышел на следующий участок.
Там стояли брёвна. Узкие, гладкие, установленные на разной высоте. Нужно было пройти по ним, не упав. Я ступил на первое. Покачнулось под ногами, но я удержался. Шагнул на второе, выше. Потом на третье, ещё выше. Руки балансировали, тело напряглось. Одно неверное движение и полечу вниз на твёрдую землю.
Прошёл до конца, спрыгнул.
Дальше были кольца. Металлические обручи, подвешенные на цепях к высокой балке. Нужно пройти, перехватываясь руками. Я подпрыгнул, схватился за первое кольцо. Качнулся, поймал второе. Руки горели, пальцы соскальзывали. Третье кольцо далековато, пришлось раскачаться сильнее. Едва дотянулся. Четвёртое, пятое. Последнее кольцо провисло ниже, я отпустил и упал на землю, на четвереньки.
– Время вышло, – сказал Леви. – Следующий.
Я отполз в сторону, глядя, как Алекс подходит к стене. Он карабкался медленнее меня, но упорно. Перемахнул через верх, спрыгнул. Ров преодолел с трудом, едва зацепившись за край. На механизме с рунами его вышибло сразу. Балка въехала ему в живот, и он отлетел назад, рухнув на спину.
– Вставай! – рявкнул сержант. – Обходи и дальше!
Алекс поднялся, держась за живот, обошёл механизм и пошёл дальше.
Талир прошёл лучше. Он был лёгким, балансировал на брёвнах почти без качки. Дарн, наоборот, шёл медленно, но уверенно, продавливая препятствия силой.
Когда все закончили, Леви скомандовал построиться.
– Завтра утром после разминки вы пройдёте полосу на время, – объявил он. – Норматив пять минут. Вы будете проходить ее без остановки, пока не начнете выполнять норматив в течении всего тренировочного дня. Свободны.
