Текст книги "In Spite of Everything, the Stars (ЛП)"
Автор книги: Polomonkey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Это заставляет его сердце болеть.
А насчет других людей, которых он любит? Будут ли новости распространяться за рубежом? Гвейн слышал об этом? Или Ая, или Елена? Он поддерживает связь со всеми тремя еженедельно; заметили ли они его отсутствие?
Мерлин хотел бы, чтобы Ая сейчас была здесь. Он нуждался в ее спокойствии, хладнокровии. Он хочет, чтобы она сказала ему, что все будет хорошо. Или чтобы Елена появилась и отпустила какую-нибудь глупую шутку, взъерошила его волосы и дразнила, пока он не улыбнется. Он хочет, чтобы Гвейн был рядом.
Мерлин пытается думать о чем-то другом, это слишком больно, и он не может справиться. Вместо этого он думает о людях в Институте, интересуется, как они отреагировали на новости.
Фрейя и Эдвин опустошены, он это знает.
Моргауза и Кара, без сомнения, взбесились бы. Они определенно были сторонниками четырех магических депутатов, избранных в настоящее время; он подозревает, что Моргауза сейчас на тропе войны. Кара, вероятно, будет использовать свое прошлое в качестве адвоката, чтобы заставить полицию расставить приоритеты в деле.
Джулиус был бы более оптимистичен. Мерлин никогда не любил его так сильно, как других; он, казалось, был само определение политика, гладкий и неискренний.
А Мордред…
Мерлин и Мордред поцеловались на последней вечеринке в офисе. Мерлин был пьян, а в воздухе витало обещание чего-то нового. Мордред вывел его на балкон, город раскинулся за их спинами, и поцеловал.. Затем он пригласил Мерлина пойти с ним домой, но Мерлин вежливо отказался.
Мерлин не хотел быть с Мордредом, но он все равно чувствовал это короткое влечение. Тот факт, что Мордред был одним из его людей, что он понимал, каково это-быть магом…
И тот факт, что Мордред казался одиноким, как и Мерлин.
Через неделю Мордред пригласил его на ужин, и Мерлин отказался. Мордред изящно принял отказ и больше не спрашивал. Мерлин иногда ловил его задумчивый взгляд.
Это заставляло чувствовать себя крайне плохо, потому что, по сути, Мордред был именно тем, что он искал. Умный, смешной, милый… Маг. Тот, кто поймет, через что прошел Мерлин, и никогда не позволит магии стать проблемой между ними.
И все же искры не было.
Но, ради Бога, Мерлин думал, что на том ужине между ним и Артуром промелькнула эта самая искра…. Так что она явно не была надежным датчиком чего-либо.
Свидание – это еще одна вещь, о которой он не хочет думать, потому что это так неловко. Как он мог знать, что Артур использует его? Когда он вспоминает о том, как хотел произвести впечатление на Артура, кокетничал – то ненавидит себя. Артур, должно быть, думал, что он такой… доступный.
Мерлин пытается заглушить воспоминания, но тщетно. Он вспоминает, как Артур любуется татуировками. То, как он слушал, казалось, восхищенно, когда Мерлин говорил. Он так кивал и улыбался…
Мерлин определенно попался. В ту ночь он был уверен, что между ними расцветает что-то настоящее.
Если Мерлин выберется отсюда живым, он больше никогда не будет ни с кем встречаться.
***
В следующий раз, когда Артур отправился в город, чтобы поговорить с отцом, его ожидает неприятный сюрприз.
– Вэл и Ценред ищут место, чтобы залечь на дно на несколько дней; я пошлю их к вам.
Артур мысленно стонет. Из всех людей, которые работают на Аркстон, Вэл и Ценред, вероятно, его наименее любимые. Один – безмозглый головорез, второй – жуткий слизняк, и они вдвоем – сущий ад на земле.
Но Утера это не интересует.
– Как долго продлятся эти несколько дней? – осторожно спрашивает парень.
– Столько, сколько потребуется. Вчера с ливерпульской базы института они достали для нас очень важные документы, и я хочу, чтобы они оставались вне поля зрения, по крайней мере, неделю. Надеюсь, это не будет проблемой, Артур.
– Конечно, нет, – говорит Артур, надеясь, что его голос не звучит так же угрюмо, как он себя чувствует.
Целую неделю с Вэлом и Ценредом? Уж лучше сброситься с пирса Уитби.
Они прибывают в тот же день.
– Арти, давно не виделись. Ты все еще выполняешь поручения больших шишек в штабе?
Артур натянуто улыбается.
– Да. Вижу, что вы тоже.
Вэл рассмеялся. Он знает свою ценность в рейтинговой системе Аркстона и знает, что стоит выше, чем Артур. Нет такого мелкого преступления, с которым Вэл и Ценред не могли бы справиться. Артур менее полезен, по большому счету.
– Ну, больше нет, – думает Артур. – В конце концов, это я похитил Мерлина Эмриса.
Это поднимает его достаточно, чтобы пожать руку Ценреда, а затем жестом пригласить их в дом. Он проводит быструю экскурсию, показывает им их спальни (слава Богу, им не придется спать в одной комнате), и предупреждает их об отсутствии сотовой связи.
– А где Эмрис?
Ценред выглядит неприлично возбужденным. Артур кивает в сторону коридора.
– Подвал.
Оба сразу же направляются вниз, и Артур следует за ними, и видит, что Мерлин сидит на полу спиной к ним, занимаясь что-то похожим на йогу.
Вэл тут же издает гудок, и Мерлин подпрыгивает, словно его ударили током.
Он встает и оборачивается, с опаской глядя на парней.
– И это одобренный Институтом вундеркинд малыш Эмрис? – Вэл презрительно ухмыляется. – Он выглядит как тот, кто получаете бесплатный Хэппи Мил.
Мерлин бросает взгляд на Артура, когда Вэл и Ценред приближаются к камере.
И хотя Артур говорит себе, что ему все равно, то, как они смотрят на Мерлина, беспокоит его.
Мерлин каждый день пытается немного позаниматься йогой, чтобы размять мышцы, а также получить какое-то душевное спокойствие, которое это может ему дать.
Как бы ему не нравился Артур, он знает, что мог быть заложником кого-то похуже. Артур до сих пор не проявлял особого интереса к избиению или пыткам, он даже прислушался к его просьбе о вегетарианской еде. Это не делает Артура хорошим человеком, но делает его более желанным похитителем, чем среднестатистический магический ненавистник.
Мерлин сидит в позе лотоса, когда раздаются шаги на лестнице, но он остается на месте. Когда один из парней громко крикнул, Мерлин, несмотря на свое намерение сохранять спокойствие, немного прыгает. После этого притворяться нет смысла, поэтому он встает и поворачивается лицом к незваным гостям.
Один – коренастый мускулистый мужчина с круглым лицом и злыми глазами. Его компаньон выше и стройнее, и одет как фанатка какой-то несчастной готической группы Возрождения. Он ищет на их лицах намек на сочувствие или человечность, но тщетно.
Ему не нравится ожидание в глазах мужчин, как будто он собирался стать их новой любимой боксерской грушей.
– Видел эти татуировки, Вэл? – говорит высокий мужчина. – Может, он думает, что он крутой?
Коренастый – предположительно Вэл – фыркает.
– Я уверен, что крутые мужики не набивают маленьких гребаных птичек.
Мерлин непроизвольно сжимает кулаки.
Ценред смеется.
– О, он начинает злиться, смотри.
– Что он собирается делать? – пренебрежительно спрашивает Вэл. – Держу пари, он бесполезен даже со своей магией.
– Сними глушитель и посмотри, – кидает Мерлин.
Глаза Вэл сузились.
– Мы должны кое-что обсудить наверху, – говорит Артур излишне громко.
– Подожди минутку. – отвечает Вэл.
Он подходит к камере.
– Ты должен проявить к нам уважение, Эмрис. Мы задержимся здесь на несколько дней, ты же не хочешь начать с неправильной ноты, правда?
– Отвали, – выплевывает Мерлин в бешенстве. Он не будет лежать у ног этих людей, чем бы они ему ни угрожали.
– О боже, – с кислой миной произносит Вэл. – Думаю, нам придется научить его хорошим манерам.
– Ребята, думаю, нам лучше пойти. – вмешивается Артур, указывая на лестницу.
Они оба игнорируют его.
– Не уверен, что мы могли бы чему-то его научить. Я думал, маги слишком тупы.
– Их надо дрессировать, как собак, – говорит Вэл. – Пока они не научатся повиноваться.
– Хей, собачка – говорит один из парней, щелкая пальцами по решетке камеры. – Перевернись и умоляй.
Мерлин открывает рот, чтобы сказать что-то непристойное, но Артур его опережает.
– Парни. Вверх по лестнице. Я не буду просить снова.
Что-то на этот раз звучит в его тоне, потому что Вэл неохотно отворачивается от камеры.
– Хорошо, хорошо.
Артур выходит из подвала, и Вэл идет за ним.
Ценред медлит.
– Он симпатичный, правда? – говорит он очень тихо.
Что-то холодное шевельнулось в желудке Мерлина.
Вэл закатывает глаза.
– Ты всегда считаешь их красивыми.
– Последний был хорошеньким. – говорит Ценред, не сводя глаз с Мерлина. – Мне было почти жаль, когда пришлось сломать ему шею.
Руки Мерлина трясутся, но он держит их крепко сжатыми в кулаки.
– Девиз компании: Хороший маг – мертвый маг.
Ценред хихикает.
– Это не девиз компании.
– А должен быть. Давай, попрощайся с мальчиком. Ты можешь увидеться с ним позже.
– Пока, красавчик, – медленно говорит парень. – Увидимся позже.
Мерлин остается неподвижен, пока не слышит, что дверь погреба закрылась, а затем тяжело садится на кровать. Его ногти были так плотно прижаты к ладоням, что оставили следы.
Ценред пытается его напугать. Они оба. Он на это не купится. Они садисты, а садисты гоняются за реакцией. Мерлин им ничего не даст.
Артур все равно не позволит им ничего с ним сделать. Ведь так?
Но Артуру он нужен только живым. Технически не имеет значения, в каком он состоянии.
Беспокойство в желудке Мерлина увеличивается, пока он не сворачивается калачиком на боку, чтобы облегчить его. Он пытается вспомнить урок в институте и то, что они говорили о борьбе с людьми, враждебными магическому делу.
Не усугубляйте ситуацию.
Он уже это сделал.
Не оскорбляйте их.
Постарался.
Если возможно – уйдите.
Не вариант.
Найдите союзника.
Артур союзник? В общем, очевидно, что нет. Но в этой новой ситуации… Мерлин не знает.
Но в течение следующих нескольких дней его отношение к Артуру несколько меняется. Мерлин ненавидит признавать это, но он чувствует себя в безопасности, когда Артур рядом.
Он все еще не любит его, он все еще обижается на него за все, что он сделал, но в настоящее время он меньшее из двух зол.
Вэл и Ценред…
Мерлин не хочет их бояться, но он боится. Дело не только в том, что Вэл напоминает ему всех школьных хулиганов, которых он когда-либо знал: злой и склонный к вспышкам насилия.
Дело не только в том, как глаза Ценреда скользят по телу Мерлина, бесстыдно похотливые, когда его губы формируют слово «красавчик».
Дело в том, что они могут сделать с ним все, что угодно, и он бессилен остановить их.
Он никогда не был в большой угрозе без своей магии. Моргауза настаивала на том, чтобы попытаться научить его самообороне в институте, но она не была очень терпеливым наставником, и он устал каждый день возвращаться домой с синяками по всему телу. Он держал себя в форме и был здоров, но это был бег, на котором он сосредоточился, а не борьба. Он полагал, что скорость была бы лучшим атрибутом, чем грубая сила, если бы он оказался в щекотливой ситуации.
Но если быть честным, он вообще не думал об этом. Он всегда знал, что у него есть магия, с помощью которой можно бороться. И он был достаточно силен только этим, поэтому позволил себе пренебречь физической силой.
Теперь у него ничего нет.
Фрея всегда говорила, что сила не приходит от физической доблести или от магии. Она бы ругала Мерлина за то, что он считает себя бесполезным, но сейчас он чувствует именно это.
Он не может смириться с тем, что Вэл и Ценред командуют.
А им это нравится. Они любят господствовать над ним, сидеть на столе у его камеры и громко насмехаться над ним, красть кусочки его еды..
А когда не смеются – пытаются запугать его, делятся историями об ужасных вещах, которые они делали с магами на протяжении многих лет, внезапно стучат по решетке его камеры, так что он прыгает, угрожают войти и заставить плакать.
Это нервирует его. Мерлин ненавидит, когда над ним издеваются, когда у него нет возможности ответить, но рассказы о других магах ужасны. Он практически чувствует физическую боль, слушая их. Всю жизнь его пугали такие люди, как Вэл и Ценред, а теперь они его тюремщики. И то, что им так легко удалось его напугать, вынести еще труднее.
Может, поэтому он велел Вэл отвалить. Он просто устал чувствовать себя беспомощным.
Это в ответ на какую-то глупую шутку, которую Вал кинул о татуировках Мерлина, и он сожалеет об этом почти в ту же секунду, когда это выходит из его рта.
Вэл медленно поворачивается, вынимая пустую тарелку из камеры.
–Что ты сказал?
Руки Мерлина слегка дрожат, но он сжимает их в кулаки, потому что уже поздно отступать.
– Я сказал – отвали.
Ценред издает что-то вроде крика со стола.
– У котенка есть когти!
Вэл игнорирует выкрик, его глаза опасно сузились.
– Я дам тебе шанс извиниться.
Тишина.
Вэл роняет тарелку и делает два быстрых шага вперед.
Мерлин видит, что кулак приближается, но не может сделать больше, чем попытаться собраться, прежде чем кулак ударяет его в живот и вытряхнет из него воздух.
Он падает на колени, хрипя.
Вэл пинает его со всей силы в бок.
Это так больно, что на мгновение в глазах темнеет. Импульс удара откидывает его на спину, и он лежит, задыхаясь, почти теряя сознание от боли.
Он не слышит, что Вэл говорит дальше, но чувствует, когда что-то теплое и влажное падает ему на щеку, и ему требуется секунда, чтобы понять, что на самом деле он не плачет.
Вэл плюнул на него.
Он смутно осознает, что Вэл выходит из камеры, и еще долго лежит на спине, не в силах пошевелиться.
Ему больно дышать и больно думать, и он ненавидит их, он ненавидит все…
Постепенно ослепляющая боль уменьшается до пульсирующей, и он может подняться перейти на кровать. Он вытирает плевок с лица и сдерживает слезы в себе. В его жизни случались вещи и похуже. Черт, он и раньше получал более сильные удары. Некоторые марши в Вашингтоне заканчивались не очень приятно, и был инцидент, когда полицейский в полном снаряжении ударил дубинкой по боку Мерлина и сломал ему два ребра. У него не было медицинской страховки, и поэтому его дружелюбный сосед по комнате хиппи держал его под кайфом в течение следующих трех дней в качестве единственной формы облегчения боли.
Он не думает, что здесь будет лучше с лекарствами. Ему просто придется пережить это.
Он может это сделать. Он делал это всю свою жизнь.
Терпеть.
К счастью, Артур не выходит из дома на следующий день, и Вэл и Ценред, кажется, проводят большую часть времени перед телевизором, если хриплый смех, который доносится через потолок, является каким-либо признаком.
Но через несколько дней Вэл и Ценред спустились вниз вскоре после обеда и устроились за столом. Он пытается держаться за свое новообретенное подобие силы духа, напоминая себе, что он видел хуже и выжил.
Но трудно оставаться спокойным, когда источники его стресса сидят в трех метрах, играют в карты и пьют пиво.
По их разговору он догадывается, что Артур вышел прогуляться. Они не говорят больше об Артуре, но их тон напрягает пленника. Не в первый раз Мерлин задается вопросом о межличностных отношениях здесь. Он понятия не имеет, какую роль играют Ценред и Вэл в какой-то таинственной компании, на которую работает Артур, но он догадывается, что это какая-то тяжелая работа. Истории, которые они рассказывают, соответствуют идее, что их наняли головорезы. Он может только надеяться, что некоторые вещи, которые он слышал, были преувеличены.
В любом случае, между ними и Артуром не так уж много любви. Он удивляется, почему. В конце концов, они все на одной стороне. На стороне, которая против Мерлина и всего, за что он борется.
Он знает, что более уязвим, когда Артура нет рядом. Тем не менее, Вэл и Ценред, похоже, сейчас заняты своим собственным разговором. Он держится к ним спиной и старается не привлекать к себе внимания. Пока он не поймет, что ему нужно в туалет.
Просить их не вариант. Это может превратиться во что-то ужасное, а Мерлин не настолько глуп. И все же…
Он пытается игнорировать растущую боль в мочевом пузыре. Как долго Артура не будет дома? Если бы он мог продержаться, пока не вернется Артур, пока Ценред и Вэл не покинут подвал.…
Он ждет столько, сколько может, а Артур все еще не приходит.
Это просто смешно.
Держась за руку, он встает с кровати. Его бок все еще болит в знак протеста каждый раз, когда он двигается, и он должен стиснуть зубы от боли. Слегка хромая, он подошел к решетке.
Терпеть.
– Мне нужно в туалет, – спокойно говорит он и радуется беспечности своего голоса.
Но он не может остановить волну тревоги, которая проходит через него, когда Вэл и Ценред переглядываются.
Но потом Ценред подходит, отпирает дверь без суеты.
– Конечно, без проблем, – говорит он, развязывая парню руки и бросая веревку на пол.
Когда Мерлин выходит из камеры, рука Ценреда сжимается вокруг его запястья. Они начинают идти в сторону туалета, но затем Ценред внезапно останавливается у стола. Мерлин пытается продолжать идти, но мужчина дергает его назад и вниз в одно из кресел.
Как будто это была хореография, Вэл появляется позади него, наручники свисают с его пальцев. Мерлин снова пытается встать, но Ценред удерживает его, и Вэл заводит его руки за спинку стула, прежде чем надежно сцепить их вместе.
Мерлин пытается сохранять спокойствие.
– Мне просто нужно в туалет, – говорит он как можно ровнее.
Ценред широко улыбается.
– Так иди.
***
Когда Артур возвращается, он чувствует себя более расслабленным, чем раньше. Это был его первый шанс совершить долгую прогулку, и он наслаждался каждой секундой. Он прошел много миль в бодрящем холоде, пейзаж простирался перед ним, как вызов: вызывая его назвать его живописным, когда он был безжалостным, очаровательным, когда он был диким.
Когда Артур выходит в коридор, он слышит хриплые звуки, доносящиеся из подвала, и ему хочется просто пойти в свою спальню. Он не очень-то хочет общаться с Вэлом и Ценредом, особенно когда они в шумном настроении. Но тогда ему, вероятно, нужно проверять их хотя бы раз в день, поэтому он вздыхает и опускает голову.
Вэл и Ценред истерически смеются, и Артур просто надеется, что они снова не смотрят какое-то странное порно на своих мобильных телефонах: они, кажется, находят это таким же веселым, как Артур находит это отвратительным. Но когда он достигает нижней части лестницы, он видит, что они не одни за столом.
Мерлин прикован к стулу, уставившись в одну точку. Его волосы мокрые, губы сжаты так плотно, что больно. На столе стоит наполовину полная двухлитровая бутылка воды, а также несколько пустых банок пива.
– Что здесь происходит? – интересуется Артур, и Вэл и Ценред поворачиваются.
– Арти! Заходи, приятель, я думаю, ты как раз вовремя.
– Как раз вовремя для чего?
– Наш красавчик сейчас обмочится. – радостно информирует его Ценред.
– Что?
– Да, он попросил выйти полчаса назад, и с тех пор мы заставляем его пить воду, так что это не займет много времени. – говорит Вэл.
Голова Мерлина опущена, но Артур видит, как румянец поднимается по его лицу, как краснеют его уши. Он слегка дрожит.
– Блядь, Вэл, сними с него наручники.
– Почему? Он волшебник и заложник, – медленно говорит Вэл, как будто Артур тупой. – Какое тебе до этого дело?
– Мне все равно, – отвечает Артур, – Но он нужен мне целым и невредимым, а не мертвым от какой-то инфекции после разрыва мочевого пузыря.
– Его мочевой пузырь не лопнет, – говорит Ценред. – Сначала он обмочится.
Они оба хихикают, и терпение Артура иссякает.
– Убирайтесь отсюда, оба. Идите посмотрите телевизор или еще что-нибудь.
Вэл и Ценред обиженно уставились на него, но они знают, что он главный. После соответствующей наглой паузы Вэл бросает ключи на стол, и они оба встают и уходят.
Артур ждет, пока не услышит, что дверь в подвал закрыта, прежде чем схватить ключи и отпереть Мерлина, который все еще не смотрит ему в глаза. Мерлин вскакивает со стула и бежит прямиком в туалет, с громким треском захлопнув за собой дверь.
Артур смотрит на бутылку с водой на столе, чувствуя себя отвратительно. Он с готовностью признает, что Мерлин не заслуживает особого отношения. Он здесь пленник, и Артур готов позаботиться о том, чтобы он оставался в строю всеми необходимыми средствами, даже если ему придется немного его потрепать.
Но пытаться унизить его? По какой причине это кажется смешным? Это неправильно.
Утер однажды сказал Артуру, что маги использовали бы нормальных людей как марионеток, если бы могли.
– Мы были бы рабами для них, Артур, они манипулировали бы нами ради своего развлечения. Унижали бы нас ради собственного больного удовольствия.
Артур предположил, что это возможно. Когда одна группа имела такую власть над другой, это было неизбежно. Но у Мерлина нет власти в этой ситуации. Так и есть, и Вэл и Ценред унизили его ради удовольствия.
Когда Мерлин появляется, то не смотрит на него. Артур пытается положить руку на плечо, открывая дверь камеры, но Мерлин отмахивается и проходит мимо него. Он практически бросается на кровать, ложась спиной к Артуру.
Извинение формируется на губах Артура, но он проглатывает его. Он не должен извиняться перед заложниками. Он поднимает с земли сброшенную веревку, но решает не связывать Мерлину запястья. Вместо этого он поднимается наверх, берет книгу и айпод и возвращается, чтобы сесть за стол. По крайней мере, он может остаться здесь до тех пор, пока Вэл и Ценред не лягут спать; убедиться, что они не решат нанести Мерлину еще один визит.
Мерлин лежит спиной к Артуру весь вечер.
***
Мерлин в ярости. Он не знает, на кого злится больше: на Вэла и Ценреда, за то, что они сделали с ним или на Артуром, за то, что позволил этому случиться.
Или себя, потому что ему так стыдно.
Из всех мелких унижений, которые произошли с тех пор, как он очнулся в этой камере, сегодняшний вечер был самым унизительным. Вэл и Ценред по очереди поливали его водой, пока он не испугался, что подавится ею. Все остальное время они насмехались над ним, зная, что он обмочится у них на глазах, и он ничего не мог с этим поделать.
От одной мысли об этом Мерлину становится жарко от стыда. Он держался так долго, как только мог, но если бы Артур не пришел, он знал, что потерял бы контроль.
Артур.
Что он тогда сказал?
– Он нужен мне целым и невредимым, а не мертвым от какой-то инфекции после разрыва мочевого пузыря.
Он не сказал им остановиться, потому что это было жестоко или бесчеловечно. Все, что имеет для него значение, это то, чтобы Мерлин оставался в живых достаточно долго, чтобы быть пешкой в их игре. Ему все равно, что Вэл и Ценред сделают с ним, и доказательство тому – больные ребра Мерлина.
Поэтому он сворачивается на бок и отказывается смотреть на него, хотя Артур по какой-то причине проводит остаток вечера за столом.
В какой-то момент он, должно быть, заснул, потому что, когда он просыпается, часы на стене показывают восемь, и Артур стоит с завтраком. Когда он заходит внутрь, Мерлин автоматически протягивает ему запястья, а потом понимает, что никто не связывал их прошлой ночью. Он осмеливается надеяться, но Артур связывает их снова, когда заканчивает есть. Никто не произносит ни слова, пока Артур не поворачивается, чтобы уйти, а затем останавливается у подножия лестницы.
– Мне нужно выйти ненадолго. Я скоро вернусь.
Мерлин хмурится. Не похоже, чтобы Артур имел привычку сообщать ему о своих приездах и отъездах. Потом ему приходит в голову, что на самом деле говорит Артур.
Я не оставлю тебя наедине с ними надолго.
Мерлин благодарен и зол из-за этого, поэтому он ничего не говорит, возобновляя свое предыдущее положение лежа на кровати спиной к решетке.
Он думает, что слышит, как Артур слегка вздыхает, а потом уходит.
Мерлин задается вопросом, как долго это «ненадолго». Один час? Два? Три? Когда обычно просыпаются Ценред и Вэл? Они придут сюда утром?
Мерлин ненавидит тот факт, что он боится этих ублюдков. Не то чтобы Артур ему нравился, но, по крайней мере, парень склонен его игнорировать. Вэл и Ценред совершенно непредсказуемы. Они могут сделать с ним что угодно.
Он говорит себе, что не стоит волноваться, но когда он слышит, как открывается дверь наверху лестницы, его охватывает волна страха. Он закрывает глаза и пытается расслабить тело, надеясь, что они подумают, что он спит, и оставят его в покое.
Не повезло, в течение нескольких секунд оглушительный стук по решетке.
– Красавчик! Проснись! Проснись, проснись, проснись!
Решив показать, что он не боится, он садится и поворачивается к ним лицом.
– Вчера вечером было весело, правда? – говорит насмешливо Вэл. – Жаль, что Артуру пришлось все испортить.
– Но теперь он ушел… – вставляет Ценред.
Мерлин смотрит на них, стараясь не чувствовать стук его сердца.
– Хочешь снова выйти и посидеть с нами?
– Спасибо, но я посижу здесь. – говорит он так категорично, как только может.
– Да ладно тебе.
Мерлин не отвечает, даже когда Вэл стучит ключами от двери камеры у него перед носом.
– Он не хочет выходить, Цен.
– Может, нам стоит зайти туда. – предлагает Ценред.
– Чтобы ты мог лечь с ним в постель?
– У меня есть идея, – говорит Ценред, переводя немигающие глаза на Мерлина, который изо всех сил старается не дрожать.
Он практически уверен, что Ценред только пугает его, что это часть образа, но не может знать наверняка.
Когда Ценред отпирает дверь камеры, Мерлин невольно делает шаг назад.
– Оставь меня в покое, – говорит он, и ему не нравится, что это прозвучало неуверенно, слабо.
– Оставьте меня в покое! – Вэл имитирует высокий голос. – Господи, ты просто жалок.
Мерлин вспыхивает.
– Я не из тех, кто подходит к парню со связанными руками. Уж кто жалок – так это ты. – огрызается он.
Вэл шагает прямо в камеру к Мерлину, который вздрагивает, но стоит на месте. Но Вэл хватает его за руки и развязывает веревку.
Он роняет её на пол и отступает.
– Там. Честный бой, Эмрис. Ты и я.
Сердце Мерлина колотится. Вэл ведь не ожидает, что он начнет кулачный бой?
Мерлин не знает как, а Вэл вдвое больше его. У него нет никаких шансов.
Вэл широко разводит руки.
– Первый удар по по мне. Я сегодня щедрый.
Мерлин не ждет особого приглашения. Он целится в подбородок Вэла, смутно вспоминая, что это хорошее место, чтобы нанести урон, но Вэл легко отступает, и Мерлин едва касается его кожи.
– Как я уже сказал – жалкий, – говорит он, качая головой. – Позволь показать тебе, как это делается.
Мерлин пытается увернуться, но все же получает скользящий удар в висок, и тот заставляет его пошатнуться. Он оступается и тут же замирает от ужаса, когда чувствует руки Ценреда, держа его со спины. Он быстро отстраняется и чуть не падая на Вэла. Так близко…
У него появляется идея, и он быстро поднимает колено, удовлетворенно услышав крик боли.
– Блять!
Теперь очередь Вэл споткнуться, согнуться пополам, его лицо исказилось от боли.
– Маленький ублюдок ударил меня по яйцам, – стонет он, и Мерлин секунду наслаждается своей победой, прежде чем Вэл перегруппируется.
– Тебе пиздец, – рычит он и ударяет.
На этот раз кулак крепко врезается в челюсть, и его голова откинулась назад. На языке тут же появляется металлический привкус крови, и он выплевывает ее на пол.
Когда Мерлин снова поднимает голову, то видит только открытую дверь камеры.
Мерлин бежит, пробираясь к подножию лестницы, прежде чем руки обвиваются вокруг него, таща его обратно в камеру. Он отчаянно бьется, и голос рядом с его ухом шепчет.
– Успокойся, красавчик. Я держу тебя.
Он чувствует руку, которая медленно движется по его телу, пробираясь вниз. Горячее дыхание Ценреда неприятно обжигает шею, и на мгновение Мерлин полностью парализован страхом.
Затем Ценред облизывает раковину уха, и Мерлин начинает кричать.
Ценред слегка вздрагивает, и его хватка ослабевает. Через камеру Вэл удивленно оглядывается.
– Какого хуя?
Мерлин не может остановиться, это все белый шум и паника в его голове, и он продолжает кричать даже после того, как руки покинули его тело, и он беспомощно падает на пол.
– Чертов урод, – слышит он, как Вэл говорит над ним. Кто-то снова нагибается, чтобы грубо связать ему руки, и дверь камеры захлопывается. Но неважно, что они ушли, он не может остановиться, пока его голос, наконец, не иссякнет, и он хрипло дышит в пустой воздух вокруг него.
***
Ответы на письма Утера занимают у Артура больше времени, чем ожидалось, и он не возвращается до полудня. Вэл и Ценред лежат перед телевизором, и Артур вздыхает с облегчением. Он идет на кухню и делает бутерброд, хватая бутылку воды и яблоко.
Когда он спускается в подвал, Мерлин лежит в том же положении, в котором он его оставил. Артур задается вопросом, заснул ли он снова.
– Я вернулся, – говорит он и тут же чувствует себя глупо. Мерлин не его жена, а он не возвращается домой после тяжелого рабочего дня. Он скрывает свое смущение, гремя подносом в руке.
– Обед.
Мерлин не двигается, и Артур думает, что он дуется на вчерашнюю ночь. Он слегка хмыкает, отпирая дверь камеры, чтобы войти.
– Обед, Мерлин. Садись, или я съем его сам.
Мерлин садится очень медленно, спиной к Артуру. Затем он оборачивается, и Артур шокировано смотрит на него.
На правом виске ярко-фиолетовый синяк, а губа разбита, распухла и с нее все еще капает кровь.
– Что, черт возьми, с тобой случилось?
– Как будто ты не знаешь.
Тон Мерлина горький, и Артуру требуется несколько секунд, чтобы понять, кто еще мог это сделать?
– Вэл и Ценред? – хотя уже знает ответ.
– Не притворяйся, что не знал, что они это делают.
Его голос звучит хрипло, напряженно.
– Я не знал… – говорит Артур, и его голос, должно быть, прозвучал искренне, потому что Мерлин перестает смотреть и вместо этого опускает глаза.
Артур протягивает руку, чтобы развязать Мерлину запястья, хотя, похоже, ланч придется отложить некоторое время.
– Я действительно н… Подожди, ты сказал «делают это»? Что еще они сделали?
Мерлин смотрит на Артура с минуту, как будто пытается решить, стоит ли вообще отвечать. Затем он пожимает плечами и поднимает футболку до шеи.
На нижней части живота Мерлина зеленовато-желтое пятно, но оно небольшое по сравнению с огромным синяком на ребрах Мерлина, настолько темным, что кажется почти черным.
– Они сделали это?
– Это сделала Вэл, – поправляет Мерлин. – Ценред больше любит смотреть и смеяться.
– Когда?
– Позавчера.
Мерлин опускает рубашку.
–Что-нибудь сломано?
Мерлин издает уклончивый звук.
Артур втягивает воздух, и прежде чем Мерлин может остановить его, он чувствует тычок в бок.
– Ай!
– Я должен это сделать.– мрачно говорит Артур и продолжает.
– Вероятно, не сломано. Сильный ушиб, но он все равно заживут сам по себе, так что…
Артур смотрит на Мерлина.
– Он ударил тебя ногой?
– Ты видишь отпечаток ботинка?
Артур морщится от того, как грубо звучит его голос.
– С горлом все в порядке? Они…
