Текст книги "In Spite of Everything, the Stars (ЛП)"
Автор книги: Polomonkey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Какое тебе до этого дело?
Подбородок Мерлина поднят в вызове, но теперь, когда Артур смотрит на него должным образом, он видит, что он в плохом состоянии. Его кожа еще бледнее, чем обычно, и он немного дрожит. Артур и раньше видел, как Мерлин злится, злится и боится. Но он никогда не видел его таким. Что бы Вэл и Ценред ни делали, им удалось сильно напугать Мерлина.
Он находит себя странно сердитым. Они здесь, чтобы залечь на дно, вот и все. У них нет полномочий делать что-либо еще. Никакого призыва мучить заложника для собственного развлечения.
И он не должен был оставлять их на произвол судьбы. Если бы он уделял больше внимания…
Артур резко встает и идет наверх. Он берет ибупрофен и достает один из пакетов с фаршем. Когда он возвращается в камеру, Мерлин выглядит удивленным. По-видимому, он думал, что Артур просто ушел от разговора.
Парень садится рядом с Мерлином и показывает на разбитую губу.
– Можно?
Артур вытирает кровь, а затем берет бутылку воды, которую принес с обедом, и вручает Мерлину два ибупрофена. Он ждет, пока Мерлин проглотит его, прежде чем предложить ему пакет с фаршем, чтобы он приложил к его лицу.
– Разве ты не должен дать мне замороженный горошек? – хрипит Мерлин.
– Quorn – отличный источник белка с низким содержанием жира, – говорит Артур очень серьезно. Он видит, как Мерлин почти смеется/
На несколько минут воцаряется тишина.
– Я поговорю с ними, – наконец говорит Артур.
– О, уверен, что это их напугает, – отвечает Мерлин, и у него очень усталый голос.
– Так и будет. Я здесь главный.
Он главный, и самое время, чтобы он начал так себя вести. Вэл и Ценред будут делать то, что он говорит.
Он косо смотрит на Мерлина. Часть его хочет извиниться, но это неуместно. Так что он подобрался к нему как можно ближе.
– Этого не должно было случиться.
Мерлин выдыхает.
– Ты слышал, что Вэл сказала вчера вечером. Я волшебник и заложник. Они могут делать со мной все, что хотят.
– Нет, Мерлин, они не могут. И они не будут. Уже нет.
Он не может сказать, успокоился ли Мерлин.
– Они все равно уйдут через два дня, – добавляет он.
Выражение лица Мерлина ясно указывает на то, что он думает, что двух дней достаточно для всех видов повреждений. Артур не знает, что на него нашло, но говорит:
– И я думаю, что могу переехать сюда ненадолго.
Мерлин выглядит испуганным, и Артур пытается сделать так, чтобы это звучало не так важно.
– Почему вся плесень и влага достается только тебе?
– В самом деле, почему? – отвечает Мерлин , звуча немного более похожим на себя. – В углу есть неплохая лужа, если ты хочешь стать частью этого действия.
– Прекрасно. Теперь нам не хватает лишь нескольких крыс.
– Кажется, наверху есть две. – торжественно произносит Мерлин, и губы Артура дергаются.
Он думает, что Мерлин, возможно, не полностью поверил ему, судя по его реакции, когда он принес одеяло и подушку. Но Артур верен своему слову и следующие два дня либо сидит за столом и читает, либо спит на диване.
Вэл и Ценред явно раздражены его действиями сторожевого пса, но они не осмеливаются открыто восстать против него. Он ничего не говорит прямо о том, что они сделали, но в следующий раз, когда Ценред стучит по решетке камеры Мерлина, Артур быстро дает ему по голове.
– Не делай этого. Меня это бесит.
Ценред скулит и Вэл ворчит, но Артур не шелохнулся. Они проводят большую часть своего времени наверху, смотря DVD, так как главный источник развлечений в подвале, отрезанный постоянным, неумолимым присутствием Артура. Он знает, что они, вероятно, сразу же вернутся, чтобы пожаловаться на него Утеру, но он обнаруживает, что ему все равно.
Когда они, наконец, садятся в машину и уезжают, Артур спускается вниз, напевая незамысловатую мелодию.
Мерлин одаривает его легкой улыбкой.
Комментарий к Часть 6
Арт:
https://vk.com/photo-162864879_456240107
========== Часть 7 ==========
Все меняется после того, как Вэл и Ценред уезжают.
Во-первых, они с Артуром начали разговаривать друг с другом.
Все началось в те два дня, когда Артур жил внизу, «охраняя» Мерлина.
Артуру казалось неестественным не говорить с тем, кто все время сидел прямо перед тобой. А Мерлин никогда не умел хранить молчание. Сначала он просто засыпал Артура вопросами о похищении, которые тот игнорировал. Тогда он решил, что лучшей тактикой будет говорить о других вещах, пока Артур не ослабит бдительность.
Но каким-то образом это заканчивается тем, что они просто разговаривают.
Это странно, потому что у них нет общих тем для беседы. Их нынешняя ситуация слишком странная, чтобы ее игнорировать, и все же они почему-то словно не замечают ее. В первые два дня они умудряются вести довольно продолжительные беседы, не затрагивая тему своего знакомства.
Мерлин понимает, что это странно, но почти отказался от попыток предсказать, что произойдет дальше. Его раньше никогда не похищали, и он без понятия, как должен себя вести. Возможно, попытка нормализовать ситуацию – совершенно естественная вещь, чтобы не сойти с ума. Он не может взаимодействовать с Артуром на уровне похитителя и заложника, он должен попытаться относиться к нему как к чему-то другому.
С тех пор, как Артур вступился за него, стало намного легче. Мерлин все еще не может понять то странное чувство облегчения, которое он испытал, когда понял, что Артур не знал, что Ценред и Вэл причиняют ему боль. Мысль о том, что Артур потворствовал этому со стороны казалась Эмрису как минимум неприятной.
Но когда Артур спустился в подвал, между ними словно возникла какая-то связь. Пока Вэл и Ценред еще были в доме, они с Артуром объединились против них. И эта связь должна была исчезнуть после того, как они ушли, но у Мерлина все еще было смутное ощущение, что Артур каким-то образом был в его команде.
На одном из семинаров института по бытовому насилию Мерлин узнал о «травматической связи». Инструктор сказал, что травматическая связь является общим механизмом преодоления длительных эмоциональных расстройств. Мерлин ненавидит думать, что он так быстро поддался такому огромному психологическому изменению, но он не может отрицать, что стресс от похищения, усугубленный атаками Вэла и Ценреда, оставил чувство потерянности и отчаяния.
***
На следующий день после ухода Вэла и Ценреда Артур приносит Мерлину завтрак, садится за стол и резко объявляет, что ненавидит свою работу. Он долго перечисляет, почему презирает свою работу, как ему скучно, и как он жаждет сделать что-то еще.
В конце концов Мерлин осторожно спрашивает, где работает Артур, – наверное, в пятидесятый раз.
– В Аркстоне.
После долгого отказа отвечать на этот вопрос Мерлин, естественно, подозревает, что тот лжет. Должно быть, Артур заметил скептицизм на его лице, потому что рассказывает, что Утер Пендрагон, глава Аркстона и видная анти-магическая фигура, является его отцом.
Мерлин тоже не знает, верить ли в это, пока не вспомнит, что у Утера Пендрагона есть сын, и его имя определенно Артур.
Это внезапное откровение ошеломляет Мерлина. Следующие несколько часов он проводит в камере, вспоминая все, что знает об Аркстоне и Утере Пендрагоне.
Аркстон был стрелой в колене института в течение многих лет.
Мерлин знал, что Аркстону не стоит доверять, но не думал, что они пойдут на похищение. На первый взгляд, это была респектабельная организация. Конечно, на протяжении многих лет ходили слухи, но ничего подобного.
Утера Пендрагона он знал только по газетным статьям и эпизодическим выступлениям на телевидении. Он никогда не встречал этого человека, да и не хотел. Утер был ханжой, просто и ясно, к тому же жестоким. Его отношение к магии резко изменилось за последние двадцать лет, но Мерлин подозревал, что Утер Пендрагон будет ненавидеть магию до самой смерти. Он не был человеком, который пошел бы на компромисс или принял другую точку зрения. Его ничего не изменит.
Эдвин всегда говорил, что смерть жены Утера исказила его разум. Мерлин знает, что она умерла при родах, и он теперь он понимает, что, вероятно, она рожала Артура. Эдвин, казалось, думал, что Утер был бы другим, если бы его жена была жива, но Моргауза никогда не соглашалась. Она сказала, что он всегда был полон ненависти. Кара назвала его самым холодным ублюдком, которого она когда-либо знала, и даже обычное мягкое обаяние Джулиуса сменилось отвращением, когда в воздухе витало имя Утера.
Мерлин был искренне потрясен, узнав, что Артур – сын Утера Пендрагона. Он почти решил, что Артур – какой-то свободный похититель, который продает свои услуги тому, кто больше заплатит. Он не делал никаких анти-магических заявлений, не относился к Мерлину с отвращением, как многие, кто ненавидит магию. Была большая разница между тем, как Вэл и Ценред обращались с Мерлином и как Артур вел себя по отношению к нему.
Мерлин пришел к выводу, что Артур не испытывал никаких личных чувств к магии и просто выполнял свои обязательства по контракту.
Но это не так, ибо Артур на самом деле работает на Аркстон. И если Утер Пендрагон его отец, не может быть, что Артур не был анти-магом. Ведь он – ключевой игрок в этом движении.
Глупо, но он все равно разочарован. Воспринимать Артура как бескорыстного внештатного преступника, получающего зарплату, было почему-то гораздо легче, чем это. Возможно, Мерлину было просто удобнее находиться рядом с кем-то, кто не обязательно ненавидел его за то, кем он является. И теперь это разрушено. Он должен снова быть против Артура.
Он насторожен, когда Артур приходит с обедом и снова начинает говорить. Но в итоге Мерлин еще больше запутался. Артур не задает ни одного вопроса об Институте, не пытается выудить у него какую-либо информацию; даже не затрагивает эти темы.
Мерлин молчит, но Артур, кажется, ничего и не ожидает. Он говорит около часа, а потом просто останавливается. Достает книгу и начинает читать. Это странно.
К тому времени, как Артур начинает новый поток сознания после обеда, Мерлин начинает вмешиваться. Задает несколько собственных вопросов. Артур отвечает на большинство из них, игнорируя только те, которые носят личный характер. Он рассказывает Мерлину вещи, которые Аркстон наверняка хотел бы скрыть от человека, работающего в Институте. Мерлин пытается запомнить каждую часть информации, которую он получает.
Он задается вопросом, почему Артур решил поделиться этим. Конечно, это может быть пачка лжи, что, честно говоря, единственное объяснение, которое имеет смысл для Мерлина прямо сейчас. Он вообще не понимает Артура. Единственным правдоподобным оправданием является то, что Артур пытается устроить ловушку для института, как только Мерлин передаст им эту информацию.
На следующий день Мерлин решает искать закономерности в словах Артура свидетельствующих об Аркстоне. Почему он подбрасывает именно эту информацию?
Но Артур не затрагивает тему компании следующие несколько дней.
Он рассказывает о своем детстве.
Артур рассказывает Мерлину о тренировках. О еде на определенной диете, о беге на рассвете, о том, как проводить выходные, практикуя стрельбу, слежку и другие навыки выживания. Он рассказывает ему о том, как научиться готовить, как перевязать рану, как одолеть нападающего, как бросить нож. Как он добирался домой после того, как его высадили в лесу в двадцати милях от того места, где он жил, с компасом в кармане. В тринадцать лет.
Все это доставлено в отчетливо фактической манере. Артур абсолютно безэмоционален: как будто он рассказывает историю о чужой жизни. Он не просит жалости, но Мерлин все равно ее чувствует.
Мерлин видит, насколько поврежден Артур на самом деле. Хладнокровие, бравада, холодность – все это лишь прикрытие. Утер пытался слепить сына по своему образу и подобию, и когда это не сработало, он научил его ненавидеть себя. Поверить, что он никогда не был достаточно хорош, и Артур тратил каждое мгновение, пытаясь заслужить благосклонность отца.
– Твой отец – монстр. – думает Мерлин
Самое сложное, что Артур, похоже, ни в чем не винит своего отца. Во всяком случае, он винит себя в том, что не соответствует стандартам Утера.
Все это заставляет Мерлина грустить. Он знает, что должен ненавидеть и обижаться на Артура за то, что он сделал, но теперь, когда он знает все, что привело к этому моменту…
У Артура никогда не было шансов.
***
В первое время было сложно игнорировать Мерлина.
Эмрис оскорблял Артура. Требовать сказать, на кого он работает. Или жаловался на то, что его заперли.
Но когда Мерлин устает от этого, они начинают просто разговаривать: о погоде, о кино, о еде, приготовленной Артуром. И если Вэл или Ценред шумят наверху, а Мерлин вздрагивает, Артур говорит громче.
Он думает, что это помогает. Надеется, что это так. Артур все еще не может избавиться от чувства вины за то, что Вэл избил Мерлина. Припухлость спала, но синяк на виске все еще ярко виден на его бледной коже, и Артур чувствует себя немного виноватым каждый раз, когда видит его. Он начинает использовать разговор как отвлекающий маневр, чтобы отвлечь Мерлина от того факта, что люди, причинившие ему боль, все еще в доме.
Но он должен быть осторожен. Один или два раза в естественном ходе вещей он почти упоминает Аркстона или своего отца, или что-то о своей личной жизни. До сих пор ему удавалось держать все это в секрете, и очень важно, чтобы Мерлин не узнал об этом сейчас. Он не хочет, чтобы его собственные слова преследовали его, когда Мерлин выйдет и вернется, чтобы отчитаться перед институтом.
И тут его осенило. Мерлин не сможет никому ничего сказать. Как только он снимет браслет с ноги мага, все, что Артур когда-либо говорил или делал Мерлину, будет полностью стерто из его памяти. Технически, он может говорить все, что хочет, и это не аукнется ему в будущем.
Все, что он захочет. Эта мысль опьяняет. Артур никогда не чувствовал себя свободным говорить все, что он хочет, ни разу в жизни.
Когда на следующее утро после встречи с Вэлом и Ценредом он приносит Мерлину завтрак, он смотрит прямо в глаза парню.
– Я ненавижу свою работу.
Мерлин выглядит слегка удивленным. Артур не дает ему возможности задавать какие-либо вопросы; он просто говорит обо всем, что накопилось за последние семь лет, обо всех обидах, которые он никогда никому не рассказывал.
Это невероятно успокаивает. Он почти не может в это поверить.
К тому времени, как проходит полчаса, он понимает, что едва прикоснулся к своему завтраку, а Мерлин все еще смотрит на него слегка ошарашенным взглядом.
Когда он убирает тарелки, Мерлин спрашивает его, где он работает.
Артур собирается по привычке уклониться от ответа, но…
– В Аркстоне.
Мерлин приподнимает бровь, на лице его проступает недоверие.
– Это правда, – говорит Артур. – Ты знаешь Утера Пендрагона?
Мерлин кивает.
– Я его сын.
Рот Мерлина слегка приоткрывается, и Артуру хочется рассмеяться.
Он хватает поднос и выходит из подвала. Бедный Мерлин, должно быть, так ошарашен тем, что все это время находился в темноте, только чтобы Артур включил свет из ниоткуда.
Чуть позже Артур рассказывает о жизни в компании, но Мерлин, кажется, все еще в полном замешательстве. Только к обеду он начинает принимать участие в разговоре.
Артур отвечает на большинство вопросов. Почему бы и нет? Все равно через две недели все это исчезнет из головы Мерлина.
Он жалуется на свою работу, рассказывает о сотрудниках Аркстона, а на следующий день думает, что, возможно, они могут просто вернуться к более житейским темам.
Но потом он открывает рот, и вся эта чушь о его детстве выливается наружу.
Артур задается вопросом, не пытается ли какая-то его часть оправдаться перед Мерлином. Он видел выражение шока на лице Мерлина, когда тот узнал, что Артур – Пендрагон, и почему-то Артуру не нравится мысль, что Мерлин теперь думает о нем по-другому. Не то чтобы Мерлин мог думать о нем хорошо, но ненависть первых дней немного рассеялась с тех пор, как он встал против Вэла и Ценреда. Артур предпочел бы не возвращаться к тому, что было раньше, когда Мерлин постоянно ненавидел его. Это стресс – находиться рядом с человеком, который презирает каждое твое действие.
Возможно, он начинает говорить о своем детстве, чтобы показать Мерлину, что он человек; что он не просто выскочил из ниоткуда и начал брать людей в заложники. У него есть история и прошлое… даже если ничто из этого не оправдывает то, что он делает сейчас.
Он не говорит всего, даже близко. Ничего об Алварре, о Софии. Он пытается избегать разговоров о своем отце, насколько это возможно; Мерлин, вероятно, имеет какое-то ложное впечатление об Утере как воплощении зла, и Артур никогда не сможет убедить его, что его отец просто пытается сделать то, что он считал правильным. Лучше вообще не вмешивать его в разговор.
Через некоторое время он не смотрит прямо на Мерлина, потому что на его лице странное выражение, которое Артур не может определить. Он до мозга костей надеется, что это не жалость.
Также, как и раньше, как только все закончится, он просто перестанет говорить. Дело сделано. Ему больше нечего сказать.
На следующий день он садится за стол с одной из книг, рекомендованных Утером, и Мерлин издает странный фыркающий звук из своей камеры.
– Ты что-то хотел сказать?
– Только то, что «Волки в овечьей шкуре» – это абсолютный бред, и мы читали ее вслух в институте, чтобы рассмешить друг друга.
– Да, могу себе представить, почему институт не был бы так заинтересован в этом.
Мерлин усмехается.
– Ты же не веришь в это дерьмо, правда?
– Все в этой книге подкреплено статистикой, – автоматически говорит Артур, повторяя слова Утера, когда парень ставил под сомнение некоторые из более диковинных утверждений.
– Верно, потому что статистика никогда не лжет.
Мерлин говорит с отвращением, и Артур машет ему книгой.
– Книга является документом магического насилия. Все эти случаи реальны.
– Да, но это редкие случаи.
– О, так ты говоришь, что есть исключения?
– Именно это я и хочу сказать.
– А как насчет Фрэнка Хестера? – отстреливается Артур.
Фрэнк Хестер был печально известным магом, который похитил и убил семерых детей в начале восьмидесятых, но упоминание его имени не заставляет Мерлина вздрогнуть.
– Он был злым. Но не магия сделала его таким.
– Он использовал заклинания, чтобы заманить детей, – указывает Артур. – Использовал заклинания, чтобы… пытать их.
– А другие серийные убийцы используют ножи, снайперские винтовки или вообще голыми руками… – говорит Мерлин. – Есть много способов причинить боль друг другу. Им нужна только мотивация. И ты читаешь слишком много пропаганды. Подавляющее большинство магов не достаточно сильны, чтобы убить заклинанием.
– Но некоторые из них… – начинает Артур, и прежде чем он может подавить это, лицо Альварра материализуется в его голове.
Он слегка вздрагивает. Он должен рассказать об Альварре, как доказательство того, что некоторые маги, бесспорно, имеют убийственные намерения. Но это не вся история. Он все еще может видеть отчаяние на лице Альварра, когда он схватился за ключи, непреодолимый ужас, когда он увидел мешок с наркотиками, который люди его отца собирались засунуть ему в горло, чтобы сделать его готовым к бою и неспособным бежать.
Артур помнит все.
– Ты можешь использовать заклинание убийства? – спрашивает он, просто чтобы что-то сказать.
– Нет, конечно, нет, – говорит Мерлин слишком быстро.
Артур уставился на него.
– Откуда мне знать? Я никогда не пытался кого-нибудь убить.
– Но ты мог бы? – допытывает его Артур.
Он вспоминает инструктаж, который дал ему Оуэйн, и хмурится.
– Они сказали, что у тебя способности ниже среднего.
– Интересно… Что еще они рассказали тебе обо мне?
Артур пожимает плечами, намеренно беззаботно.
Что ты из Брайтона. Тебе двадцать пять лет. Поступил в институт в мае прошлого года…
– Какая замечательная команда исследователей, – перебивает Мерлин, усмехаясь. – Вы могли бы узнать все это, просто добавив меня в друзья на Facebook.
– А на там есть фотографии, где ты целуешься с Мордредом Барреттом? – спрашивает Артур, и Мерлин бледнеет.
– Вы… есть фотографии.…
Мерлин выглядит ошарашенным, и Артур поднимает руки, словно извиняясь.
– Только одна или две. Расплывчатые. Они не… никто не сможет использовать их против тебя.
– Против меня ничего нет, – парирует Мерлин, и его голос звучит резко. – Мы не вместе, это был всего один… И какого хрена я должен тебе это объяснять?
– Не стоит, – быстро говорит Артур. – Не надо.
Некоторое время они сидят молча.
– Наверное, поэтому ты и пригласил меня на свидание, – неожиданно говорит Мерлин. – Потому что твоя маленькая команда сказала, что мне нравятся мужчины.
– Нет, – говорит Артур, удивленный до глубины души. – Ты застал меня врасплох на улице, и я сказал первое, что пришло в голову.
– Первое, что пришло тебе в голову, это притвориться, что я тебе нравлюсь? – скептически спрашивает Мерлин. – Это не то, что сделало бы большинство натуралов…
– А кто сказал, что я натурал?
– Окей. Но все равно дерьмово это делать.
– Никогда не утверждал, что это не так, – бормочет Артур.
– Я бы предпочел, чтобы ты просто избил меня и утащил.
– На самом деле? Ты хотел бы, чтобы я тебя избил?
– Менее оскорбительно, – отвечает Мерлин, защищаясь.
– Ладно, Мерлин, в следующий раз, когда я соберусь кого-нибудь похищать, обязательно применю чрезмерное насилие, а не изобрету творческое решение проблемы.
– Творческое решение проблемы? Что за идиотизм ты говоришь? Ты действительно пытаешься претендовать на высокий моральный уровень за то, что не применил насилие, когда похитил меня?
– Я заплатил за ужин, разве это не делает мне чести?
Наступила долгая пауза.
Мерлин расхохотался.
Его смех был настолько заразным, что Артур тоже присоединяется. Дело не только в том, что он сказал, а в нелепости всей этой ситуации.
– Это безумие, – говорит Мерлин, когда наконец останавливается перевести дух.
– Да, я знаю.
Они смотрят друг на друга, и взгляд задерживается на мгновение. Артур смущенно откашливается, глядя вниз, чтобы посмотреть на часы.
– Мне нужно ехать в город.
Он начинает подниматься по лестнице.
– Подожди, Артур. Насколько большой этот город? Там есть книжный магазин?
– Мне так не кажется. Там есть один из этих дерьмовых оптовых.
– The Works? – нетерпеливо спрашивает Мерлин.
– Да, но они продают только кулинарные книги и всякую детективную хрень.
– Но они также продают классику, – говорит Мерлин. – Очень дешево, три штуки за пятерку. Ты не принесешь мне немного?
Артур колеблется.
– Я даже не знаю, что тебе нравится…
– Любой. Меня не волнует. Пожалуйста. Мне здесь так скучно.
Артур кивает, соглашаясь. В этой камере он сошел бы с ума; меньшее, что он может сделать, это позволить Мерлину что-нибудь почитать.
В магазине он долго раздумывает. Литература – не его сильная сторона, кроме тех немногих, что он читал в школе. Будет ли Мерлин читать те книги, которые достаточно известны, чтобы даже Артур их знает? Но опять же, они, вероятно, знамениты, потому что они хороши, верно? Достаточно ли хорошо, чтобы прочитать их дважды?
В конце концов он идет на компромисс и берет «Джейн Эйр», «Любовника леди Чаттерлей», и несколько историй Шерлока Холмса – известные ему книги; а так же «Билли Бадда», «Хорошего солдата» и «Вашингтон-Сквер» из тех, которые он не знает. Там должно быть что-то, что понравится Мерлину.
Хотя почему он так заботится о том, чтобы угодить Мерлину, – это совсем другой вопрос, и Артур не хочет сейчас думать об этом.
***
Сердце Мерлина замирает, когда он видит среди кипы книг «Джейн Эйр», и мысленно благодарит за это Артура.
Он очень любит эту книгу. Он впервые прочитал ее, когда ему было двенадцать, и был очарован, даже несмотря на некоторые моменты, которые он не совсем понимал. Мерлин уговорил маму взять напрокат все экранизации, которые она могла найти, и пересматривал их по несколько раз. У него на стене висела открытка, которую он купил в доме Бронте в Хаворте. На ней была его любимая цитата из книги: «Я не птица, и никакие сети не удержат меня, я свободное человеческое существо, с независимой волей.»
Мерлин может оценить иронию чтения этой цитаты сейчас, в своей крошечной камере, но она все еще посылает тот же небольшой трепет через него, как и в первый раз, когда он ее увидел.
Артур не понимает.
– Мы должны были прочитать ее в школе, это было так скучно.
Он сидел за столом за пределами камеры, и якобы чинил старый радиоприемник с часами, который нашел в кухонном шкафу.
Мерлин сидел на кровати, скрестив ноги и держа книгу в руке.
– Это совсем не скучно.
– Но это так. Бла-бла-бла я сирота. Бла-бла-бла все думают, что я глупая и своенравная. Бла-бла-бла, этот горячий подлый парень продолжает приставать ко мне.
– Речь идет о торжестве духа, – говорит Мерлин, не заботясь о том, насколько серьезно он звучит. Эта книга важна для него, и его раздражает, что Артур ее отвергает. – Джейн подвергается насилию или игнорируется всеми вокруг, но она остается верной себе и просто продолжает идти. Она делает счастье для себя, несмотря на все, что против нее.
– Ого, кто-то сравнивает ее с собой, да, Мерлин? – говорит Артур с легкой усмешкой.
Мерлин вспыхивает, потому что да, он идентифицирует себя с Джейн, он всегда это делал, и он ненавидит то, что из уст Артура это звучит глупо.
– Да, это так. – огрызается Мерлин. – Каждый видит себя в своих любимых персонажах. Вокруг нас не так много примеров для подражания, так что приходиться брать пример с вымышленных персонажей.
Артур смущенно смотрит на Мерлина. Его уши слегка розовеют и он и что-то бормочет.
– Ты что-то сказал? – спрашивает Мерлин.
– Прости, хорошо? Я был немного… груб.
Мерлин слегка озадачен извинениями Артура, но просто кивает.
– Может быть, мне стоит прочесть ее еще раз, – говорит Артур, явно стараясь быть примирительным по причинам, которые Мерлин не совсем понимает.
– Ты должен, – говорит он. – Это действительно блестяще.
Озорная усмешка пересекает его лицо.
– И тут есть персонаж с магией.
Брови Артура взлетают вверх.
– Возможно, я не уделял много внимания в классе, но я уверен, что запомнил бы это.
– Миссис Рочестер. Так называемая «сумасшедшая на чердаке». Знаешь, во многих произведениях безумие было синонимом магии. Ты знал это? Для меня совершенно очевидно, что мистер Рочестер взбесился, когда приехала его новая жена, и она оказалась магом, поэтому он запер ее.
Артур уставился на него.
– Какая чушь.
Мерлин пожимает плечами.
– Писатели все время кодировали такие вещи; было социально неприемлемо говорить о магии в печати до двадцатого века.
– Хм, звучит как надуманная теория, – скептически говорит Артур.
– Да, мой учитель английского тоже так думал. За исключением того, что он был менее вежлив, когда разорвал мое эссе перед всеми и заставил меня повернуть стол лицом к стене до конца урока.
Мерлин говорит довольно беззаботно и с удивлением замечает, что Артур выглядит удивленным.
– Серьезно? Похоже, он настоящий мудак.
– Да, ну, он не единственный учитель в нашей школе, который ненавидел магов. Но он, вероятно, был наименее тактичным. – говорит Мерлин, пожимая плечами.
– Такое часто случалось? – спрашивает Артур.
– Иногда. Большинство учителей вели себя так, будто меня там не было.
Артур нахмурился.
– Это жестоко.
– Я не возражал быть незаметным. Проблема была только в том, что другие дети придирались ко мне, а учителя отворачивались, как будто ничего не видели.
– Над тобой издевались?
Мерлин замолкает, думая, как лучше ответить на этот вопрос.
Сейчас немного больно оглядываться назад и вспоминать, как он был взволнован, наконец, пойти в школу и завести друзей, которых у него никогда не было раньше. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что дети в Сент-Хильде не хотят быть его другом больше, чем дети, которые играли на его улице. Наличие магии оказалось современным эквивалентом библейского прокаженного.
Но начальная школа была не так уж плоха, дети были по крайней мере вежливы в классе, даже если их матери отталкивали их от Мерлина у школьных ворот, и его попытки пригласить их на чай всегда были отклонены. Однако средняя школа была грубым пробуждением. Мерлин уже почти привык к тому, что его не замечают, когда он сделал неприятное открытие, что его новые одноклассники открыто презирали. Раньше сверстники игнорировали его; теперь – уделяли ему слишком много внимания.
Дети писали грубые слова на его шкафчике, наполняли его рюкзак камнями, крали его одежду из раздевалки. В более крайних случаях они преследовали его до дома или загоняли в угол на детской площадке и избивали. Хунит ходила в школу жаловаться, но это не дало каких-либо результатов.Учителя всегда таинственным образом отсутствовали, когда его прижимали к стене или сгибали руку за спиной на физкультуре. Они, казалось, материализовались только в более поздние годы, когда он начал сопротивляться. Тогда он мог быть уверен, что его задержат или отправят в кабинет директора за «беспокойство».
Несправедливость больно ужалила его в то время, и он думает, что это чувство никогда не уходило. Его жизненный опыт, естественно, привел его к работе, которая заключалась в том, чтобы убедиться, что маленькие волшебные дети никогда больше не будут чувствовать себя одинокими.
Он делится отредактированной версией своего школьного опыта с Артуром, который выглядит явно беспокойным к концу. Это взгляд, который Мерлин начинает узнавать в Артуре.
Всякий раз, когда он говорит о каких-либо анти-магических предрассудках или дискриминации, с которыми он сталкивался в прошлом, Артур явно начинает ощущать дискомфорт. Мерлин сначала подумал, что Артур просто сигнализирует о своей скуке и/или отсутствии заботы, но он уже не так уверен.
Артур выглядит почти… виноватым.
Это связано с теорией Мерлина, что Артур не совсем проглотил крюк, линию и грузило своего отца. Жалкая защита, которую он ставит для этих дрянных анти-магических книг, которые тот читает в одиночку, предполагает, что он не верит половине того, что проповедует Аркстон. Не в первый раз Мерлин задается вопросом, как Артур оказался замешан во всем этом. Он просто… не такой.
Это не просто предубеждение, из-за которого Артур кажется виновным. Он никогда не приносил явных извинений за то, что сделали Вэл и Ценред, но он, кажется, очень хочет убедить Мерлина, что он не оправдывал их действия. Однажды вечером, когда они ужинают, Артур заявляет очевидное: они ему никогда не нравились.
– Что тут может не понравиться? – Мерлин говорит легко. – У всех моих лучших друзей проблемы с неконтролируемой яростью.
– Вэл всегда была таким.– мрачно говорит Артур, уставившись в свою тарелку. – Всякий раз, когда кто-то нуждается в избиении или угрозе, Утер посылает его.
