Текст книги "In Spite of Everything, the Stars (ЛП)"

Автор книги: Polomonkey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Как ты можешь работать на компанию, которая нанимает людей для этого?

– Я не знаю, – говорит Артур тем же мертвым тоном, который он всегда использует, когда Мерлин спрашивает о его верности Аркстону. Для неподготовленного слуха это звучит так, будто Артуру все равно, но Мерлин начинает узнавать другого человека немного лучше. То, как Артур сжимает вилку, дает Мерлину понять, как он на самом деле недоволен тем, что делает Аркстон.

Он решает сжалиться над ним и сменить тему.

– Такие люди, как Вэл, появляются повсюду. Я знал одного парня в Вашингтоне, который ходил на бунты только для того, чтобы затевать драки и избивать людей.

– Да ну?!

– Ага. Боже, он был странным парнем. Действительно закоренелый анархо-коммунист, желавший полного распада государства. Всегда цитировал безумные брошюры, которые скачивал из Интернета.

– Не уверен, что Вэл умеет читать.

Мерлин хихикает.

– И Ценред, Иисус Христос, – продолжает Артур, про себя радуясь, что позабавил Мерлина. – Я не удивлюсь, если однажды Аркстон найдет его висящим вниз головой в какой-нибудь пещере.

Глаза Мерлина темнеют при упоминании Ценреда и смотрит вниз на свою тарелку. Он не забыл ощущения рук, скользящих по его коже. Этот момент пробудил в нем чувство беспомощности, от которого он не может избавиться так же легко, как от издевательств Вэла.

Артур, кажется, не заметил дискомфорта Мерлина.

– Честно говоря, я думаю, что мой отец держит его только для того, чтобы у Вэла был помощник.

– Лучше побыть наедине с Вэл, чем с Ценредом, – бормочет Мерлин, и Артур выглядит удивленным.

– Что? Почему? Ты же сказал, что Вэл… нанес удар.

– Да. Но Ценред был… он…

Мерлин не может найти слова; он вообще не хочет говорить об этом. Он пожимает плечами и снова поднимает вилку.

– Что произошло?

– Ничего. Ничего. Он просто… пытался меня расстроить.

– Как?

– Угрозы и все такое, – коротко говорит Эмрис.

Мерлин жалеет, что поднял эту тему.

– Он ударил тебя?

– Нет… трогал меня.

Он пробормотал последнюю фразу и рискнул взглянуть на Артура. Артур на секунду выглядит удивленным, а затем его лицо темнеет.

– Что он сделал?

– Не то, что ты думаешь, – прямо говорит Мерлин, видя страх в глазах Артура. – просто…

Наступила пауза, затем Артур стучит рукой по столу, и Мерлин подпрыгивает.

– Чертов ублюдок, – говорит Артур, и его голос срывается. – Я знал, что он подонок, но не думал, что….

Он смотрит прямо на Мерлина.

– Я должен был защитить тебя.

Мерлин не ожидал этого услышать.

– Я защищался, – говорит он наконец, и Артур выглядит немного смягченным.

– Ты ударил его?

– Я закричал, – криво усмехнулся Мерлин. – Я иногда так делаю.

Последний раз – когда ему было шестнадцать лет, и отец был застрелен на его глазах, но он не особенно хочет делиться этим с Артуром.

– Он животное, – говорит Артур, качая головой. – Мой отец должен знать.

– Какова вероятность, что твоему отцу будет не все равно? – говорит Мерлин прямо.

– Мой отец не монстр, – огрызается Артур. – Конечно, ему было бы не все равно, если кто-то…

Мерлин вспоминает семинар по домашнему насилию и чувствует внезапный прилив ярости к наивности Артура.

– Маги почти в два раза чаще подвергаются сексуальному насилию, и в пять раз реже сообщают об этом в полицию, – говорит он сердито. – Как ты думаешь, почему? Это потому, что мы знаем, что власти на самом деле не заботятся о том, что с нами происходит; что шансы на то, что нам поверят или даже послушают, почти нулевые. Прости меня, если я не предполагаю, что твой отец – тот самый человек, который заказал мое похищение – потеряет сон от мысли о том, что Ценред изнасиловал меня.

В тот момент, когда последнее слово выходит из его рта, он чувствует себя ужасно. Он хотел бы проглотить это, забыть, что была даже возможность, что Ценред сделал бы это с ним, но он не может. Вместо этого он ставит тарелку на пол, убежденный, что его вырвет, если он съест еще один кусочек.

Травма от преследования Ценреда наконец-то настигла его. До сих пор он не осознавал, насколько по-настоящему боялся. Он запер весь этот ужас, но он выплескался на поверхность, и Мерлин не готов с ним справиться.

Мерлин видит, что Артур смотрит на него, и отворачивается. Он слышит, как стул царапает пол, и предполагает, что Артур уходит, чтобы дать ему немного пространства, поэтому он удивлен, когда слышит звук ключей в двери камеры через секунду.

Артур не потрудился запереть за собой дверь, и Мерлин на секунду задумался о бегстве, но он слишком устал. Даже если он поднимется наверх, он не сможет выйти за дверь, а Артур снова притащит его сюда.

Он задается вопросом, означает ли это, что он сдается.

Кровать опускается, когда Артур садится рядом с ним.

– Ты прав, – тихо говорит Артур. – Моему отцу, наверное, все равно. Но мне не все равно.

– Я тебе не верю, – говорит Мерлин, слишком уставший, чтобы вложить в слова много яда.

– У тебя нет причин. Но это правда. Мне очень жаль, что Вэл и Ценред когда-то были рядом с тобой.

Наконец – то извинения, после стольких лет. Это не меняет ситуацию, даже близко, но боль в груди Мерлина немного ослабевает.

– Я был… он был…

К ужасу Мерлина, он вдруг чувствует слезы, наворачивающиеся на глаза, и пытается не дать им пролиться. Он не заплачет по этому поводу. Только потому, что Ценред сказал несколько глупостей, только потому, что он положил руки на тело Мерлина, как будто собирался сделать гораздо больше.…

Мерлин опускает голову, желая успокоиться. Он чувствует на себе взгляд Артура и ненавидит себя за подобное поведение. Он уже достаточно раскрылся за последние три недели, он чувствует, что с него эмоционально содрали кожу. Он не хочет, чтобы Артур был здесь, он должен просто уйти, должен просто оставить Мерлина в покое…

Он чувствует, как неуверенная рука скользит вокруг него. Мерлин так шокирован, что даже не думает отталкивать ее.. И к тому времени вес руки Артура стал более утешительным, чем он мог себе представить, и он не хочет стряхивать его.

Вместо этого он делает несколько глубоких вдохов, стараясь сглотнуть комок в горле. Он обнаруживает, что склоняется к телу Артура, и он знает, что это неправильно, но ему грустно, и он измучен, и, возможно, он хочет притвориться, что он с кем-то, кто заботится о нем, всего на несколько минут.

Так они и остаются, пока Артур не заговорит снова.

– Могу я чем-нибудь помочь?

Отпусти меня, – хочет сказать Мерлин, но он знает, что этого нет на столе. Он хотел бы размять ноги, хотел бы позвонить маме, хотел бы выйти на улицу и подышать свежим воздухом, но ничего из этого ему не предлагают. Артур ничего не может ему дать. Кроме…

– Перестань меня связывать, – говорит Мерлин и протягивает натертые запястья, обвязанные веревкой.

Артур хочет, чтобы Мерлин почувствовал себя лучше, он действительно хочет, но развязать веревки кажется ему слишком рискованным.

– Только… – начинает Артур, но Мерлин перебивает его.

– Ты хоть знаешь, каково это?

Образ Софии вспыхивает в его голове, вместе с нарастающим чувством ужаса, которое он чувствовал, когда она приклеивала его к стулу. Паника, когда он пытался освободиться от оков, ощущение полной уязвимости.

Он издает немного дрожащий выдох, но Мерлин, к счастью, не замечает. Он смотрит на свои руки, дергает узел.

– Ненавижу, когда меня связывают. Я уже заперт в клетке, разве этого недостаточно?

– Я стараюсь не затягивать слишком туго, – неловко говорит Артур.

– Да, но я все время чувствую, как веревка трется о меня, что бы я ни делал. А еще браслет на лодыжке и клетка … ты заставляешь меня чувствовать себя животным.

Мерлин снова близок к слезам, и сердце Артура сжимается. Он не может заставить себя сказать «нет» Мерлину, не после того, что он только что услышал. Мерлину больно, и он должен чувствовать себя менее беспомощным, насколько это возможно.

Импульсивно он обнаруживает, что тянется, чтобы развязать веревки с запястий Мерлина, бросая их на пол.

– Окей. Больше никаких связываний.

– Серьезно? – не верит Мерлин, его голос немного глуховат.

– Просто… просто не заставляй меня жалеть об этом, хорошо?

По правде говоря, Артур хочет покончить со всем этим. Ему становится все неудобнее держать Мерлина здесь каждый день.

Не то, чтобы он был в восторге от мысли о том, чтобы держать кого-то в заложниках, но он был готов сделать это, чтобы погасить свой долг перед компанией. Тот факт, что заложником оказался Мерлин, и есть настоящая проблема. Потому что в другое время и в другом месте Артур уверен, что они с Мерлином были бы друзьями. Может, даже больше, чем друзья.

Мерлин забавный. У него сухое, немного странное чувство юмора, которое появляется, только когда он ослабляет бдительность. Последние несколько дней Мерлин, кажется, так привык к постоянному присутствию Артура, что он делает такие шутки и саркастические комментарии, которые друзья делают друг другу. И это не удивляло Артура. На самом деле, он… наслаждался этим.

Мерлин умен. У него есть множество мнений по любому вопросу, как в политической сфере, так и за ее пределами. Артур должен признать, что ему даже нравятся их маленькие беседы о книгах, которые никогда не интересовали его раньше.

Но больше всего его привлекает смелость Мерлина. Артур восхищается храбростью прежде всего, может быть, потому, что ему так не хватает ее, и он не может отрицать, что у Мерлина она в избытке. Похоже, за двадцать пять лет он пережил больше, чем большинство за всю жизнь, и он еще не сдался. Даже сдержанный и без магии, он бросал вызов Артуру, противостоял Вэл и Ценреду, рискуя собственным благополучием. Шансы были невелики, но он продолжает сражаться, и Артур не может не впечатлиться.

Они могли бы быть друзьями. Если бы обстоятельства были другими, Артур не колебался бы. Но фактические обстоятельства таковы, что он держит Мерлина против своей воли, и эта иллюзия дружбы, растущая между ними с прошлой недели, не более чем неизбежность. Мерлин разговаривает с ним от скуки и отчаяния, а Артур отвечает из чувства вины и одиночества. Он уверен, что не один чувствует странную близость, которую они культивировали, но это не значит, что она настоящая. Это тактика выживания для заложников, чтобы сформировать связи со своими похитителями, и Артур подозревает, что это корень новообретенной готовности Мерлина довериться ему. Мерлин, скорее всего, из тех людей, которым трудно считать себя жертвой, поэтому он, вероятно, убедил себя в какой-то связи между ними. По крайней мере, это единственное объяснение, которое Артур может придумать, почему Мерлин продолжает с ним общаться.

Однако нет никакого объяснения поведения Артура по отношению к Мерлину. Ему трудно признаться самому себе, что ему нравится, когда рядом есть кто-то, кто его слушает; что он рассказывал Мерлину вещи, о которых раньше никому не говорил. Тот факт, что Мерлин забудет все это через неделю, дает Артуру карт-бланш сказать то, что он никогда не думал, что сможет. Это освобождает и лечит, и он благодарен Мерлину за то, что тот услышал это. Мерлин дает ему что-то, что он даже не знал, что ему нужно до сих пор, и, видимо, его мозг переделал это в какую-то неуместную привязанность.

Это глупо и неуместно, и он обижается на себя за это. Он действительно настолько жалок, что пытается наладить эмоциональную связь с человеком, которого похитил?

Но это еще не все объяснение.

Артур не забыл, каково это – целовать Мерлина в ночь их свидания. Или то, как его руки обвились вокруг тела Мерлина, когда тот пытался сбежать. Как он ощутил тепло и мягкость кожи Мерлина даже сквозь гнев. Как каждый душ с тех пор был борьбой, чтобы не позволить его глазам блуждать по телу парня. И как иногда по утрам он просыпается с сильной болью и почти уверен, что лицо в его снах принадлежит Мерлину.

Эти чувства ошибочны, и Артур это знает. Не только потому, что Мерлин волшебник и его отец убьет его, если узнает, но и потому, что Мерлин – заложник Артура. Артур отключил магию и запер его. У него есть власть над ним, и отвратительно даже думать о его влечении к нему, когда Мерлина держат здесь против его воли.

И все же он чувствует, что глаза Мерлина иногда задерживаются на нем. Слышит почти незаметное дыхание, когда пальцы Артура касаются его кожи, когда он развязывает веревки.

Отношения между ними должны были быть безличными. Но это не так. Возможно, он был дураком, думая, что это может быть после того, как он начал все это, пригласив Мерлина на свидание.

В любом случае, он хочет, чтобы все закончилось. Пока он не подскользнулся и не наделал глупостей.

Например, не поцеловал Мерлина.

***

Мерлин чувствует себя немного лучше, когда его руки развязаны. Это не совсем большое утешение, но психологически менее унизительно, и он может, наконец, нормально переворачивать страницы книг, а не всячески изворачивая руки под непонятным углом.

Тем не менее, трудно остановить себя, царапая браслет с развязанными руками. Он не может не вонзить пальцы в нежную кожу, пытаясь избавиться от невыносимого зуда под холодным металлом. Это не работает, и он только царапает и без того поврежденную кожу. Однажды Артур замечает это и выглядит ужасно виноватым. Он ничего не говорит, но в тот день он поставил горшок с Е45 на пол камеры Мерлина. Крем немного облегчает зуд, и Мерлин благодарен. В остальное время он просто должен полагаться на книги как на отвлекающий фактор.

Он закончил «Джейн Эйр», большинство историй Шерлока Холмса, и странную, но приятную «Площадь Вашингтона». Он выбирает «Любовника леди Чаттерлей» вместо «Билли Бадда», главным образом потому, что он читал о суете вокруг его публикации. Он все еще не совсем готов к тому, что находит внутри, и его первая мысль – дразнить этим Артура, когда они обедают на следующий день.

Артур перенес один из стульев в камеру Мерлина по его просьбе, так что ему не нужно было все время сидеть на кровати. Он также перетащил стол к краю камеры, чтобы они могли есть почти рядом. Странно, но это так по-домашнему, если игнорировать огромные стальные прутья между ними.

– Так. «Любовник леди Чаттерлей», – говорит Мерлин, съедая последний кусок вегетарианской мусаки.

– О чем это?

Мерлин усмехается.

– Это грязная книга, Артур.

– Да, может быть, люди думали, что это грязно в старые времена, когда все еще падали в обморок при виде женских лодыжек, но теперь…

– Это все еще довольно грязно, – говорит Мерлин, не потрудившись смягчить дразнящий тон в своем голосе.

– Я не знал, что ты такой нежный цветок. Это заставляет тебя краснеть, Мерлин?

Мерлин ничего не говорит в ответ, просто открывает книгу на странице, которую он выделил, и передает ее через решетку.

Артур читает в течение нескольких секунд, а затем, его щеки становятся розовыми.

– Ничего себе, окей, это… да.

– Я и не знал, что ты такой нежный цветок, Артур, – невинно говорит Мерлин.

– Ладно, заткнись. Я не знал. Я же не специально купил тебе порно.

– Это не порно.

– Теперь защищаешь свои литературные достоинства?

– Ты просто ханжа.

– Определенно. Вообще-то, я за более скромное общество. Мне надоело видеть, как женщины выставляют напоказ свои лодыжки.

Мерлин смеется долго и громко. Артур не в первый раз заставляет его смеяться, и он бросает попытки подавить это. Он просто принял тот факт, что неизбежно странно смеяться над шутками похитителя, и двинулся дальше. Нужно больше энергии, чтобы притвориться, что он не находит Артура смешным.

У Артура такое странное выражение лица, когда он заставляет Мерлина смеяться. Немного гордый, немного застенчивый. Это немного трогательно.

Иногда находить Артура милым – это еще одна вещь, с которой Мерлину пришлось примириться. Вместе с тем он не может не восхищаться изгибом тела Артура, грацией его движений. Мерлин оправдывает это, говоря себе, что его влекло к Артуру с самого начала, а это всего лишь остаточное влечение, он его не выбирал. Только идиот может утверждать, что Артур не был хорош собой на чисто эстетическом уровне. Это не значит ничего более глубокого.

Спустя некоторое время Артур спрашивает, как Мерлин себя чувствует.

– Бок все еще болит, но синяк уменьшился, смотри.

Мерлин поднимает футболку, даже не подумав о том, стоит ли так обнажать свою кожу.

– Все равно выглядит плохо, – мрачно говорит Артур.

– Бывало и хуже,

Но его попытки успокоить Артура, похоже, не помогают.

– С тобой не должно было этого случиться.

– Так ты признаешь, что маги не заслуживают гонения со стороны твоей компании?

– Это не моя компания.

– Но это так, – говорит Мерлин.

– Нет, послушай, Вэл и Ценред – свободные пешки, они не представляют всех нас,

– Артур, ты ведешь себя так, словно их присутствие здесь не связано с тобой и твоей работой, – говорит расстроенный Мерлин. -Это не совпадение, что твой отец выбрал их. Все заведение прогнило.

– Аркстон не…

– Любая компания, которая организует похищение, гнилая, и ты это хорошо знаешь.

– Институт также не является образцом добродетели. – указывает Артур в защиту. – Разве они не финансировали терроризм в семидесятые годы?

Ходили давние слухи, что Институт тайно переправлял деньги про-магическим террористическим группам в первые дни своего существования. Мерлин не отрицает, что это возможно.

– Да, может быть, так и было, и это было неправильно. Но прошло сорок лет, Артур. Институт изменился со временем, а вот Аркстон нет.

– Я знаю, что компания моего отца не всегда продвигает лучшую политику…

– Перестань так мучительно говорить об этом! Ты отлично знаешь, что они делают, не пытайся смягчить их имидж. Это отвратительно.

Он встает на ноги, подходит к решетке, раздражение нарастает в нем. Все его предыдущие вопросы о мотивах Артура кружатся в его голове, и он раздражен тем, что ни один из них не имеет смысла.

– Хуже всего то, Артур, что я даже не думаю, что ты с ними согласен. Вы, кажется, не верите половине политики компании, которую они проповедуют, но все равно…

– Ты ничего не знаешь об этом.

– Я знаю достаточно! Я встречал много фанатиков в своей жизни, но ты явно не из них. Напрашивается вопрос: Какого хрена ты здесь делаешь?

– Я делаю работу, которую меня попросили сделать, – упрямо говорит Артур.

Мерлин в ярости качает головой.

– Нет. Похищение – это не работа. Это преступление. Ты должен был сказать «нет».

– Я не мог сказать «нет». Я был в долгу перед отцом.

Мерлин громко и злобно смеется.

– Кто твой отец? Он в долгу перед тобой, Артур. Он испортил твое детство, исказил твой разум, заставил тебя чувствовать себя достаточно никчемным, чтобы принять все дерьмо, что он бросил в тебя.

– Ты ничего не знаешь о моем отце, – плюет Артур.

– А, теперь ты его защищаешь! Он действительно провернул это с тобой, ты знаешь это? Нужно быть особенным, чтобы оставаться верным человеку, который всю свою жизнь издевался над тобой.

Мерлин знает, что он жесток, и часть его сожалеет, когда он видит, как лицо Артура бледнеет, обычная маска сползает, чтобы показать кого-то, кто выглядит таким же уязвимым, как брошенный ребенок.

Но другой его части все равно. Кто сказал, что он должен быть милым с человеком, держащим его в заложниках? Кто сказал, что его должен волновать тот факт, что с Артуром жестоко обращались и манипулировал человек, который его вырастил?

Мерлин не виноват, что отец Артура был ублюдком.

Поэтому он продолжает.

– Ты идиот, если думаешь, что это заставит его уважать тебя. Он никогда не будет тебя уважать.

– Тебе лучше остановиться.

– Заставь меня, – горячо говорит Мерлин.

Внезапно Артур отпирает дверь и заходит в камеру.

Мерлин напрягается, но поднимает подбородок, решив не пугаться.

– Ты не должен говорить о том, чего не понимаешь, – шипит Артур.

– Ты знаешь, что я прав. Вот почему ты так злишься.

– Заткнись, Мерлин.

Голос Артура низкий и опасный, и Мерлин знает, что он должен остановиться сейчас, но есть часть его, которая просто хочет продолжать идти.

– Ты знаешь, что я прав,– повторяет он, скривив губы в усмешке.

– Я сказал – заткнись! -рычит Артур.

Внезапно Мерлин обнаруживает, что его прижимают к решетке камеры, а рука Артура у горла.

На секунду или две они просто дышат, оба. Артур так близко, что он чувствует резкий запах пота, чувствует тепло, исходящее от него волнами. Он ждет удара, но он не приходит. Артур, кажется, застыл на месте, его глаза горят. Рука на его горле не сжимается, она просто лежит там, на его открытой шее.

Мерлин чувствует, как его сердце стучит в груди, ему кажется, что он чувствует пульс Артура в том месте, где их кожа соприкасается. Он не может держать взгляд Артура, он слишком напряжен, он чувствует, что все его существо выставлено напоказ. Он делает глубокий вдох, и глаза Артура мгновенно опускаются к его груди, как будто он хочет увидеть, как тело Мерлина расширяется и сжимается с каждым вдохом и выдохом.

Время останавливается на минуту.

Затем пальцы Артура очень медленно поглаживают горло Мерлина.

Мерлин бросается вперед и целует Артура. Он смутно помнит тот пьяный поцелуй при лунном свете три недели назад, но с тех пор прошли годы. Он проводит языком по слегка приоткрытыми губами, наслаждаясь тем, как Артур задыхается, как его рука падает с горла, чтобы теперь ухватить бедра.

Это робкое прикосновение к его боку наполняет его яростью, острой и немедленной. Почему Артур не уверен сейчас, когда минуту назад он выглядел готовым покончить с жизнью Мерлина? Где его бравада, его высокомерие? Мерлин не может бороться с нежностью; ему нужен монстр, чтобы ругаться.

Не прерывая поцелуя, он притягивает Артура к себе. Еще одно быстрое движение, и он меняет позицию, прижимая Артура к решетке перед собой. Он поднимает руку, чтобы сжать волосы парня в кулак, пока тот не зарычит от боли. Затем Мерлин кусает рот, заглатывая звуки, издаваемые Артуром, покусывая нижнюю губу, пока не чувствует вкус крови, горячей и внезапной.

Мерлин так зол, так чертовски зол на то, что его похитили, угрожали и держали здесь; на то, что Артур и такие люди, как он и его отец, сделали с ним всю его жизнь. Он хочет навредить Артуру, и он хочет трахнуть Артура, и он хочет держать Артура так близко к своему телу.

.

Интенсивность его чувств пугает его, поэтому он снова наваливается на Артура, подталкивая их бедра вместе, пытаясь заставить Артура ударить его, оттолкнуть его, сделать что-то…

Но Артур только стонет, тихо, с полным ртом крови и ошеломленным взглядом в полузакрытых глазах. Он пытается немного отстраниться, но Мерлин удерживает голову на месте, слегка дергая его за волосы, чтобы дать ему понять, кто теперь главный. Теперь он может заставить Артура заплатить за все, если захочет.

Артур не возражает. Он становится пассивным в объятиях Мерлина.

Мерлин толкается к нему, словно пытается трахнуть его через одежду, и Артур встречает каждый резкий удар слабым стоном.

Мерлин отпускается к шее, оставляя на коже ярко-красные отметины. Артур не возражает, его голова откинута назад, глаза закрыты. Мерлину это не нравится. Артуру нельзя отключаться от этого, поэтому он сильно толкает бедрами вперед, и глаза Артура распахиваются, глядя прямо в его собственные.

Мерлин замирает.

Артур выглядит… он не знает, как выглядит Артур, но все, что он может прочитать в этих пронзительных глазах, заставляет его сделать шаг назад и на секунду подумать о том, что он делает.

Это все неправильно.

Он высвобождает кулак из волос Артура, морщась от того, как сильно сжата его рука. Он в процессе отступления, когда внезапно палец Артура зацепляется за петлю ремня на его джинсах. Он тянет Мерлина вперед и накрывает его губы своими.

Зачем все это нужно?

Они не бойфренды, они не любовники, они даже не незнакомцы, встречающиеся на минутном свидании. Они заложник и захватчик. Мерлина удерживают против его воли, и Артур его держит.

Это стокгольмский синдром? Как он так быстро поддался человеку, которого должен ненавидеть?

Мерлин думает об их первой встрече, ужине и поцелуе возле фургона. Он любил Артура тогда, хотел его тогда.

Это должно было измениться после всего, что произошло, но все еще была какая-то малая часть его, которая продолжала хотеть. И он не мог понять, почему.

Должно быть что-то еще, какая-то более глубокая связь, которая заставила бы это жгучее влечение казаться правильным, заставила бы чувство вины и стыда уйти.

Движимый настоятельной необходимостью доказать, что это нечто большее, что он

еще не совсем сошел с ума, Мерлин начинает раздеваться. Он срывает с себя футболку и бросает ее в угол, затем стряхивает джинсы. Он встречает взгляд Артура, когда снимает боксеры, медленно выходит из них и останавливается. Обнаженный, совершенно уязвимый для глаз Артура. Его единственным украшением была татуировка Он позволяет Артуру увидеть все.

Это я.

Посмотри на меня,

Прикоснись ко мне.

Узнай меня.

Глаза Артура изучают его. Он выглядит так, как чувствует себя Мерлин – взволнованный, побежденный и испуганный. Он делает шаг навстречу Мерлину.

Поцелуй тихий, если поцелуй может быть таким. Их губы едва соприкасаются. Их тела слились воедино.

Затем Мерлин тянется вперед, приподнимая подол рубашки Артура, желая увидеть его тоже…

Его останавливает рука.

Он смотрит на Артура и видит тень на его лице.

– Пожалуйста, – просит Мерлин.

Артур дрожит, качает головой раз, два.

– Я не могу.

Затем Артур уходит, а Мерлин остался голым в своей камере, пот быстро остывал на его коже.

Комментарий к Часть 7

Арт:

https://vk.com/photo-162864879_456240108

========== Часть 8 ==========

Когда Артур встает на следующее утро, первое, что он видит в зеркале – это распухшая губа. Все, что было прошлой ночью, мгновенно всплывет в воспоминаниях, и парень отворачивается от отражения.

Он не может поверить в то, что произошло. Если бы не его губы, он бы подумал, что это был сон. Для этого не было никакого оправдания; он не мог притворяться, что это часть какого-то великого плана, чтобы подчинить Мерлина или манипулировать им. В жаре, охватившем его прошлой ночью, не было ничего стратегического или преднамеренного; лишь отчаянное желание, которое затуманило его чувства.

Выражение лица Мерлина, когда он ушел…

Артур сожалеет, что оставил его в таком состоянии. Но потом он представляет, что сказал бы Утер, узнай он, что случилось, и кровь стынет в жилах.

Он приносит Мерлину завтрак раньше обычного, молясь, чтобы тот еще спал и Артуру не пришлось бы с ним разговаривать. Он на цыпочках спускается в подвал, тише, чем когда-либо. Мерлин не просыпается, когда парень отпирает камеру и аккуратно ставит поднос с завтраком прямо за дверью.

Артур секунду изучает спящего. Он лежит лицом к решетке, прижав подбородок к телу. Одеяло сползло до пояса, и он слегка дрожит. Артур хмурится, размышляя, не нужно ли Мерлину еще одно одеяло, достаточно ли ему тепло ночью. Он подходит, чтобы поправить плед, прежде чем осознает, что делает, и останавливается как вкопанный.

Что между ними происходит? По крайней мере, он мог бы оправдать прошлую ночь внезапным порывом чувств, но сейчас холодный дневной свет, и то, как он только что натянул одеяло на плечи Мерлина, бесспорно, нежное действие.

Хотя прошлой ночью тоже была нежность. Этот последний поцелуй…

Артур качает головой и выходит из камеры. Поднявшись наверх, он решает вообще выйти из дома. Утер все равно позвонит через несколько часов, так что парень решает поехать в город и подождать там. Здесь он чувствует себя словно в ловушке.

***

Добравшись до города, Артур устраивается на втором этаже маленького кафе.

Он открывает ноутбук и, как всегда, просматривает заголовки новостей BBC, чтобы узнать, нет ли чего нового о похищении Мерлина. Но там ничего нет, и он собирается закрыть вкладку, когда видит подзаголовок в разделом «политика».

Страстная речь Института против микрочипирования.

Артур осторожно нажимает на статью.

Член парламента от братства Галифакса Мордред Барретт произнес страстную речь на митинге по сбору средств в Манчестере вчера, призывая к прекращению анти-магического регулирования. За неделю до того, как парламент проголосовал за предложение запретить микрочипирование пользователей магии, Барретт призвал своих коллег «отбросить предрассудки» и проголосовать за «Британию, в которой все люди ценятся и уважаются.». Хотя Барретт в своей речи не упоминал о похищении Мерлина Эмриса, считается, что…

Артур не утруждает себя чтением дальше. Он видел достаточно, чтобы понять, что Мордред, очевидно, решил проигнорировать требование о выкупе.

Отец сейчас явно в ярости.

Словно прочитав его мысли, на экране всплывает уведомление о новом сообщении от Утера.

«Позвони. Нам нужно кое-что обсудить»

Артур вздыхает и набирает номер отца.

Утер держит его на телефоне более двух часов. Он тратит час, заставляя Артура рассказывать все, что произошло с тех пор, как он прибыл в дом (конечно, Артур умолчал о некоторых событиях).

После этого он зачитывает практически все существующие протоколы Аркстона, а затем начинает расспрашивать его о магической стратегии сдерживания. Это странно и раздражает, когда отец пытается обучить его чему-то, чему он научился, когда ему было десять лет.

В конце концов, с него хватит.

– Я должен вернуться в дом, если тебе больше нечего сказать, – вставляет он, когда Утер наконец замолкает дольше чем на две секунды.

– Еще одно, – говорит Утер. – произошло досадное происшествие….

– Речь Барретта? – спрашивает Артур.

– Значит, ты уже видел? – Утер слегка удивлен, словно считает, что Артур проводит время в интернете, играя в Мою Ферму на Фейсбуке или что-то в этом роде.

– Да, – немного раздраженно отвечает Артур.

Голос Утера внезапно оживляется.

– Ты же знаешь, что такая наглость не может остаться безнаказанной. Они явно провоцирует нас. Им нужно напоминание о том, с кем они играют.

Артур не осмеливается предложить что-либо; он знает, что отцу не нужны идеи.

– Что за напоминание?

– Визуальное, – быстро отвечает Утер. – Надеюсь, ты уже нашел видеокамеру и штатив в шкафу под лестницей?

– Да, – врет Артур.

– Хорошо. Установи его и запиши, как ты избиваешь мальчишку. Затем отправь мне, я прослежу, чтобы Институт и СМИ получили его. Это должно напомнить им, с кем они имеют дело.

Артур едва слышит последние слова; его окутывает какой-то болезненный туман.

– Это действительно необходимо? – спрашивает он, стараясь говорить ровным тоном. – Похоже, Барретт просто не в себе.

– Это был акт неповиновения, и мы потеряем авторитет, если не ответим им тем же.

– Разве это не значит, что мы просто опустимся до их уровня?

– Это называется бороться огнем с огнем, Артур, и на данном этапе это более чем необходимо. – Голос Утера опасно тих.