Текст книги "Синяя борода и солнечный зайчик (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Из их ложи стали выходить люди, Доминик встал, чтобы попрощаться и проводить их. Ложа постепенно опустела. У Доминика сработал коммуникатор, и прежде чем ответить на вызов, он подозвал Тео. На экране был худощавый альфа, тот самый, которого Тео уже видел, когда в шоке лежал на полу в маленьком домике.

– Доминик, – он улыбнулся ему, как старому другу, – все не так страшно, как кажется со стороны. Горе-актер, к счастью, не имеет никакого представления об анатомии. Нож был бутафорским и не очень острым, и, хотя сила удара была большой, сам удар пришелся на ребро. Оно, по всей видимости, сломано, рентген покажет, – доктор задумался, – легкое слегка задето, повреждена плевра. Да, и шок вследствие стресса и кровопотери, но в целом ничего страшного. Я думаю, пару недель на лечение и пару на реабилитацию и будет ваш Адамо, как новенький.

– Спасибо, Франк. Если будут изменения в худшую сторону, немедленно сообщи, а то тут Теодор совсем извелся, беспокоясь о здоровье кумира, – альфа на экране уверил, что опасаться нечего и отключился.

В ложе остались только Доминик и Теодор. Альфа отослал официантов. В дверь вошел Ретт с сообщением, что Ванесса отбыла, а на парковке столпотворение из-за отъезжающих машин. Он посоветовал немного задержаться. Доминик кивнул, соглашаясь. Он поставил два стула друг напротив друга и указал на один из них Тео. Ретт встал в дверях, подпирая их спиной изнутри.

Доминик помолчал немного, вздохнул и повернулся к Тео:

– А теперь, радость моя, объясни, как у тебя оказалась маска Адамо, и о каком обещании идет речь.

Теодор был только рад рассказать все своему альфе. Он как раз заканчивал свой рассказ, когда у Ретта заработал коммуникатор, и тот сообщил Доминику, что пришли Динлохи с Эмилем и просят разрешения войти. Доминик кивнул, соглашаясь, и Ретт впустил друзей. Войдя, они как раз услышали окончание рассказа Тео. Роберт подтвердил, что все так и происходило, и Тео ничего не выдумывает и не преувеличивает.

Эмоциональный Эмиль расплакался, а Доминик вопросительно посмотрел на Тео .

– Я не буду плакать, – Тео с вызовом посмотрел на Доминика, – я пообещал тебе, что не буду плакать, вот и не буду! Но, знаешь, если бы Ванесса встретила меня первой, то тогда бы возможно плакал ты, как плачет теперь альфа Коломбины.

– Я думаю, что ты бы так просто не сдался, – вмешался Мадлен, – да и братья бы тебе не позволили. Да, кстати, Теодор я слышал, что ты сегодня прошел отборочные соревнования на конкурс? Поздравляю! Наш пострел везде поспел! И в конкурсе победил, и на такой премьере побывал! А давайте-ка поедем в ресторан, у нас есть что отпраздновать! У Теодора сегодня столько приключений, нельзя допустить, чтобы такой замечательный день закончился тихо, без фейерверков и танцев!

Когда все расселись в удобном автомобиле Доминика, Тео прижался к альфе, от которого так вкусно пахло любимым шоколадом. Доминик приобнял его за плечи, Тео стало так тепло и спокойно, что он незаметно для себя уснул. Когда подъехали к ресторану Доминик уложил Тео поудобнее к себе на колени.

– Прошу нас извинить, но вам придется праздновать без нас, мы, пожалуй, поедем домой.

И вот опять он едет ночью со спящим Тео, который так доверчиво положил голову ему на плечо. Доминик с улыбкой разглядывал спящего омегу. Все было так же, как в тот первый раз, и одновременно не так. И дело было не только во внешних отличиях. Тогда фрак был белый – сейчас черный, тогда был блондин с мягкими шелковыми локонами, а сейчас на голове рыже-красные шнурки дредов, а еще и эти проколотые тонкие уши. Альфа с нежностью подумал о том, что Тео так пытается измениться, выйти за рамки старого образа. И хорошо, что все изменения коснулись только его внешности. Внутри он по-прежнему остается добрым и чутким по отношению к другим людям. Бросается на помощь, не думая о последствиях для себя. Маленький Дон Кихот! Он сам переполнен добром и в людях видит только хорошее. Как же ему будет сложно жить с таким открытым сердцем в таком жестоком мире! Хотя, кажется, он потихоньку усваивает, что добро тоже должно быть с кулаками. Учится кусаться в ответ на колкости и становится более самостоятельным, без вечной оглядки на папу.

Доминик невесомо поцеловал его в висок, чтобы не разбудить.

«Ты так торопишься жить, любовь моя, все успеть и попробовать. Я не отберу у тебя твои игрушки, я дам тебе время насладиться беззаботной юностью. Я подожду, когда ты сам захочешь создать семью. Нашу семью…»

Комментарий к Смейся, Паяц

Моя соавтор нежно наступила мне на горло, заставила сохранить жизнь Адамо)

========== Предохранитель ==========

Солнечный лучик добрался до полупрозрачного уха, Тео пошевелился, и лучик с радостью перепрыгнул на закрытые веки.

– Я проспал рассвет, – омега спросонья прикрыл глаза тонкими пальцами. Под солнечным светом они сразу же стали полупрозрачными, теплого персикового оттенка с нежными розовыми ногтями.

Доминик наслаждался сонным сокровищем, так доверчиво спавшим всю ночь на его плече. Солнечный лучик высветил пушок на щеке, взгляд альфы переместился на тонкую шею, выглядывающую из ворота пижамы. Нежная рука с тонким запястьем легла на грудь Доминика, принося привычные тепло и покой. Эти утренние ощущения близости бесконечно любимого существа наполняли его счастьем на весь день и на время утоляли голод тела, жаждавшего прикосновений и объятий, тот самый голод, снедавший его изо дня в день.

Доминик приподнял и прижал к лицу тонкие пальцы, наслаждаясь их мягкостью и теплом прикосновения.

– С добрым утром! – Тео любовался альфой. – Счастливого дня!

– Я вижу тебя, я могу коснуться тебя, разве это не счастье?

На животе у альфы завозился серый комочек, котенок широко зевнул, показав розовый язычок и мелкие зубки. Полфунта, поблескивая глазками-пуговками, пришел пожелать всем доброго утра и, убедившись, что все проснулись, затребовал свою законную порцию утренней ласки. Получив искомое, он сел и начал вылизывать лапу.

– Правильно, малыш! Вот я сейчас почищу зубы и тогда тебя поцелую! – Тео выпутался из одеяла и умчался в ванную. Котенок замяукал у края постели, он тоже хотел куда-нибудь побежать, но кровать для него была слишком высокой! Доминик спустил малыша на пол. Маленький смерч пролетел из ванной в гардероб, следом, распушив хвостик, скакал Полфунта. Уткнувшись мордочкой в закрытую дверь, он громко замяукал, требуя к себе внимания. Тео выскочил из гардеробной в джинсах и клетчатой рубашке и, подхватив под животик котенка, бросился на кровать.

– Мы будем ждать тебя на завтрак в музыкальной комнате, – Тео чмокнул альфу в нос, – мне надо торопиться.

Доминик поймал своего торопыжку, пахнущего мылом и зубной пастой.

– Почему бы тебе не остаться дома? Мэтью и Луиза могли бы приехать сюда. Пошли за ними Сэма, – Доминик погладил по щеке омегу, Тео, схватив руку альфы, потерся об нее, закрыв глаза. Полфунта пролез под рукой Тео и стал громко мурлыкать, прося, чтобы и его погладили.

– Репетируйте, здесь вам будет удобно, никто не помешает, – предложил Доминик.

– А можно? – удивился Тео.

– Конечно, – улыбнулся Доминик, – и пусть остаются здесь до соревнований, если захотят. А мы тогда сможем сегодня позавтракать, не торопясь.

–

Тео как раз закончил пичкать Доминика утренней кашей, когда дворецкий доложил, что приехали гости. Тео вскочил из-за стола и рванул быстрее навстречу к гостям, чуть не столкнувшись в дверях с кузиной. Луиза, увидев кузена, кинулась обнимать его. Вместе с ней приехали ее папа и растерянный Мэтью. Следом за ними неожиданно в дом вошел Эркюль. Луиза шепнула на ухо Тео, что тот появился утром у входа танцевального клуба и напросился ехать вместе с ними.

Луиза привезла с собой два новых платья, и всю дорогу до музыкальной комнаты она взахлеб рассказывала Тео, какие они замечательные, роскошные и как замечательно сидят на ней. Еще бы, ведь они от знаменитого кутюрье! А для вальса будет еще одно платье, и кутюрье обещал привезти его непосредственно на конкурс. Луиза так переживала о встрече с новым платьем, что Тео начало казаться, что платье это просто псевдоним для поклонника!

Когда они вошли в музыкальную комнату, то увидели, как Доминик посадил Полфунтика на стол и налил ему из молочника в кофейное блюдце сливок. Котенок, довольно урча, набросился на угощение.

– Доминик, ну не на столе же! Приучишь котенка к столу, потом не отвадишь! – возмущенно воскликнул Тео.

– На полу за ним было неудобно наблюдать, – Доминик встал поприветствовать вошедших гостей, – доброе утро! Могу я вас пригласить присоединиться, нет, не к котенку, – Доминик выловил малыша из блюдца, в которое тот опять забрался передними лапами, – а к нам с Теодором, за завтраком? Или просто чай?

Теодор представил всех Доминику, потом представил гостям Доминика и Полфунтика.

Слуги внесли в комнату небольшой круглый столик и быстро расставили стулья. Поставив на стол вазу с цветами и блюдо со сладко пахнувшей выпечкой, они добавили все необходимое для завтрака и замерли в ожидании, когда гости рассядутся. Когда все расселись, и получили свои чашки, кто с чаем, кто с кофе, слуги вышли из комнаты. И только Доминик остался стоять у маленького столика, ожидая, когда Полфунтика насытится.

– Смотри, какой многофункциональный малыш, – Доминик с улыбкой смотрел на котенка, – одновременно и ест, и мурлычет так громко, что даже хвост дрожит, и пачкается. Ну, что ж, пожалуй, хватит на сегодня, – увидев, что Полфунтика стал есть тише, явно наевшись, он опять вытащил его из блюдца, завернул его в салфетку, чтобы не запачкать костюм, и сел за стол, устроив сверток на своих коленях.

– Я распорядился приготовить для вас комнаты, вы ведь останетесь у нас до конкурса? – Доминик получил от Тео свою чашку с кофе и намазанный маслом круассан.

Тео было видно как котенок, удобно устроившись на коленях у альфы, принялся вылизывать лапы. За столом завязался неспешный разговор. Луиза рассказала, какие у нее необыкновенные платья, дядя Джон, папа Луизы, хвалил выпечку, Эркюль восхищался домом, а Мэтью выглядел так, будто оказался за одним столом с привидениями или князем Дракулой. Котенок перестал вылизываться и стал крутиться в салфетке, жалобно мяукая.

– Похоже, кто-то хочет на горшок, – Доминик встал, держа на руках сверток, – я отнесу его в комнату, а потом уеду на работу, – он поцеловал Тео в висок, – всем удачного дня. Я буду поздно, так что ужинайте без меня.

Повернувшись к гостям он с улыбкой добавил:

– Прошу вас, чувствуйте себя, как дома.

–

Доминик вернулся домой за полночь и очень удивился, увидев разгуливающего в одиночестве Джона с пледом в руках.

– Доброй ночи, Джон. Что-то случилось? Вам не понравилась комната?

– Нет, спасибо, понравилась, очень красивая и удобная комната. Только я попросил, чтобы мы с дочерью ночевали вместе, она у меня очень впечатлительный ребенок и на незнакомом месте не уснет одна, – омега выглядел сконфуженным,– но дети так напрыгались за день, что уснули вместе, пока читали книгу. И вот теперь я ищу диванчик подлиннее, чтоб до утра поспать.

– Идемте, я думаю, что смогу вам помочь, – Доминик предложил Джону руку и повел его в комнату.

Картинка, которая предстала перед глазами, была достаточно милой и домашней, но при этом и немного двусмысленной. Тео и Луиза спали обнявшись. Тео обнимал Луизу рукой, а та закинула на него ногу. Сверху на Тео спал котенок. Услышав, как открылась дверь, котенок поднял голову и сладко зевнул.

– Мне порой кажется, что у меня родилась двойня, – Джон ласково погладил покрывало, на котором спали обнимашки, – с тех пор, как мы открыли кондитерскую на втором уровне, Тео дневал и ночевал у нас. Он был всегда такой нежный, ранимый и очень любил обниматься и целоваться. Такой милый! Его папа Алистэйр возможно, хороший и заботливый родитель, но сухой и чопорный, как палка, – Джон посмотрел на нахмуренного Доминика и испугался, – вы же не ревнуете Теодора к Луизе? Они же брат и сестра, оба омеги и уже давно растут вместе, как два пальца на одной руке.

– Нет. Я не ревную своего омегу к сестре и другой омеге, но, – Доминик обошел кровать с другой стороны, – давайте разберем этот паззл, и я заберу свое к себе, а вам будет место, где спать.

Они, аккуратно, стараясь не разбудить, расцепили объятия, и Доминик подхватил Тео на руки.

– Положите, пожалуйста, котенка сверху, – попросил альфа, – чтобы я не возвращался сюда второй раз, – когда Джон положил сверху на Тео Полфунтика, Доминик склонил голову, – благодарю, и спокойной ночи!

Глупая ревность разрывала сердце Доминика на кусочки. Да, он знал, что Тео любит прикосновения, он сам просил не отталкивать его. Обычно Доминик стремился приехать домой как можно быстрее, чтобы зайка не скучал в одиночестве, но на работе накопились дела, и сегодня ему пришлось задержаться. На этот раз он не беспокоился, зная, что Тео не один, с друзьями и ему не будет грустно. А ревновать его к кузине, по меньшей мере, глупо. Они лежали одетые поверх одеяла и, все было абсолютно невинно. Но видеть, как его любимый прижимается к кому-то другому, неважно, что к сестре, но не к нему, было невыносимо! Он должен быть только его! Весь, без остатка!

– Ники, – Тео потянувшись, обнял его за шею, пальцами перебирая волосы на затылке, – Ники, я так скучал, хорошо, что ты уже дома, – Тео прижался к нему.

– Тише, не раздави котенка, – улыбнулся Доминик.

Стоило только тонким пальцам тронуть, лаская, его волосы, как все раздражение куда-то улетучилось. Хищник внутри него уже не скалился, а поскуливал, вертя хвостом в ожидании ласки. Доминик почти вбежал в спальню, положил свою ношу на кровать и, сев рядом, стал целовать тонкие пальцы. От них пахло сливочной карамелью.

– Я хочу, чтобы от тебя пахло только мной! Не смей обниматься с другими!

– Ники, ты что, ревнуешь меня к кузине? – Тео весело рассматривал альфу, – мы с ней и танцуем в обнимочку, ты разве не знал? И во время танца бывает я ее целую, ну, у нашей пары такая фишка, в начале танца я ей целую руку, а по окончании танца – в щеку. У каждой пары есть какая-нибудь фишка на выход, кто-то выносит младшего партнера на руках, кто-то закручивается финтом перед танцем. Но, Ники, – Тео схватил Доминика за шею и потянул к себе, – она моя кузина, а ты мой альфа! Понимаешь разницу?

Полфунтика громко мяукнул, требуя к себе внимания. Доминик за холку спустил его на пол.

– Поясни, в чем разница, – с улыбкой попросил Доминик.

Тео сел на постели и стал развязывать Доминику галстук. Выдернув галстук, расстегнул пару пуговиц на рубашке. Он уткнулся носом в расстегнутый ворот, вдыхая любимый запах. Не удержавшись, лизнул в шею и, почувствовав, как вздрогнул альфа, он довольно засмеялся своим мыслям. Сбоку послышалось царапанье, это котенок взбирался по покрывалу, он почти добрался до верха, когда Доминик перехватил его и опять отправил на пол.

– Я никогда не поцелую ее вот так…

Тео обнял Доминика за шею и поцеловал жарко, пытаясь языком раздвинуть любимые губы. Альфу не надо было уговаривать, его язык сам рванулся в податливый рот, слизывая сладость поцелуя с восторгом сладкоежки, дождавшегося окончания диеты. Ну, наконец-то можно! У Доминика от острого желания, ударившего в голову сильнее любого алкоголя, случился провал в памяти. Забыв обо всех своих обещаниях, он целовал горячие губы, раскрывал их, как бутон, ласкал языком нёбо и гладкие зубы, жадно сосал его язычок. Тео удивлённо застонал, затем вскрикнул и начал тереться об него, закидывая голову и подставляя шею поцелуям. Руки альфы стали хаотично сдирать одежду с плеч омеги, не обращая внимания на пуговицы.

Но у Полфунтика были свои планы на эту ночь, и он категорически был не согласен сидеть на полу, когда на кровати происходит что-то интересное! Он начал быстро карабкаться по брючине Доминика, время от времени цепляясь коготками за ногу. Как ни странно, это подействовало на альфу, как холодный душ. Он остановился и, посмотрев на зацелованного омегу, с тяжелым стоном отодвинулся подальше от юного провокатора.

– Что случилось? – нахмурился Тео, не понимая, почему все прекратилось.

– Мы неправильно назвали котенка, – Доминик снял Полфунтика с ноги и посадил на живот Тео, – его надо было назвать Предохранителем.

Маленький пушистый хулиган на радостях, что добился своего, громко замурлыкал и начал перебирать лапками в ожидании ласки.

========== Новое платье Луизы ==========

Тео и Луиза надели костюмы и устроили пробный прогон, чтобы тело привыкло к новой одежде. Они танцевали в большом бальном зале, а прислуга, собравшись возле балюстрады на балконе второго этажа, с восхищением наблюдали за грациозными танцами красивой пары. Для квикстепа и фокстрота у Луизы было платье салатового цвета с белыми кружевными вставками, волосы обвивала белая лента, украшенная пером цапли. Лиф платья для танго был сшит из причудливо переплетенных красных атласных лент, которые расходились каскадом поверх черной кружевной юбки. Для вальса Луизе пришлось надеть платье, которое было сшито ранее, оно было светло-красного цвета, совсем, как дреды Тео.

Ной завил волосы Луизы в тугие локоны и закрепил невидимками на голове. Для Тео он придумал совершенно новую прическу: туго заплел высокую косу, а потом надел на нее черную сеточку. Таким образом, собранные волосы не разлетались при движении, а заодно и красный цвет волос был приглушен.

Следующий день прошел в хлопотах не только у Тео и Луизы, но и у Ретта. На почту Тео опять пришло несколько тревожных писем. В одном из них были стихи о неразделенной любви и воссоединении душ после смерти, в конверт были вложены засушенные лепестки розы, пахнувшие так одуряюще, что служащий, открывший почту, от одного их запаха потерял сознание.

Ретту стоило больших усилий организовать охрану. Во время отборочного конкурса, там было проще, так как охрана пропускала только конкурсантов и сопровождающих их, постороннему прорваться было практически невозможно. Но конкурс был абсолютно открытым, и присутствие большого количества приглашенных гостей и прессы только усложняло организацию безопасности конкурсантов. У Ретта просто голова шла кругом, он был так благодарен за те два дня передышки, которые Тео проводил дома, готовясь к выступлениям.

На следующее утро все собравшиеся за завтраком были собраны и сосредоточенны. У дяди Джона был легкий мандраж, он даже не пытался скрыть своего волнения. Мэтью, наоборот, был счастлив, как борзая, услышавшая охотничий рожок. Тео и Луиза переглядывались, как два заговорщика.

Доминик недовольно хмурился, сегодня была первая ночь, когда Тео спал, завернувшись в одеяло, как в кокон, и повернувшись к альфе спиной. На все попытки прояснить, что случилось, он отвечал, что ему просто надо выспаться. Полфунтика, забравшись на кровать, устроился на животе у альфы, но это был не тот котенок, которого хотелось обнимать Доминику.

Эркюля же не было ни видно, ни слышно, из своей комнаты он с вечера не выходил, Доминик подозревал, что тот будет спать до обеда.

Вскоре маленький отряд погрузился в машину с платьями и прочими необходимыми вещами. Вместе с ними уехал и Ной. К удивлению Доминика, почти вся прислуга вышла на улицу проводить маленькую команду и пожелать им успехов. Альфа не мог вспомнить, кого еще так провожали, возможно, деда Августа? Когда Доминик был маленьким, ему казалось, что деда любят все-все.

Когда Доминик возвращался в кабинет забрать недостающие бумаги, он столкнулся в коридоре с Эркюлем. Тот был в халате на голое тело и в носочках ярко-розового цвета с нелепым кружевным рюшем. Он был спросонья растрепан и, увидев Доминика, мило покраснел.

– Ох, – он всплеснул руками, ровно настолько, что бы полы халата разошлись, показав, что под халатом у него ничего не надето, – так неудобно получилось! Все уже уехали? Так что же, мы остались одни? Как неловко получилось, незамужний омега и одинокий альфа одни во всем доме, – Эркюль приглашающе облизнулся.

Доминик подошел ближе и увидел, что на лице у омеги был безупречный макияж, а нарочитый беспорядок на голове был кропотливо уложен, волос к волосу. Эркюль так старательно хлопал глазками и изображал святую наивность, что альфа едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. От омеги пахло пудрой и модным парфюмом. Доминику это запах напоминал об офисе секретариата, где правил железной рукой Бони. Ого, он уже опаздывает, надо бы поторопиться, чтобы успеть завезти подписанные бумаги и еще раз переговорить с Бони.

– Не переживайте, все приличия будут соблюдены! – Доминик приветливо улыбнулся, – меня тоже уже нет. Я пришлю к вам слуг, чтобы они помогли вам со сборами.

С этими словами альфа откланялся и продолжил свой путь, краем уха услышав, как Эркюль топнул по полу ногой.

***

В танцевальном клубе «Элит-Данс» было по-праздничному шумно и весело. Из динамиков раздавалась приятная музыка, Большой зал, в котором должны были проводиться соревнования, был украшен живыми цветами и лентами. Под раздевалки были приспособлены два небольших танцевальных зала, отдельно для альф и для омег. Беты, как всегда, были вольны в выборе, в каком из залов переодеваться.

Тео и Луиза были омегами, поэтому переодевались всегда вместе. Тео быстро надел фрак, ему на спину прикрепили номер. Фрак был специального пошива, поэтому в плечах не поднимался следом за руками, и всегда безупречно сидел. В ожидании платья Ной причесал и сделал макияж Луизе. Тео был причесан и готов к выходу, но платья все еще не было. Луиза начала нервничать, она судорожно оглядывалась всякий раз, когда открывалась дверь, и каждый раз прикусывала от досады губу, что платья все нет и нет.

Почти все участники переоделись и вышли размяться в зал. В дверь заглянул Мэтью и, не услышав возмущённых визгов омег, просочился внутрь.

– Что вы здесь застряли? Надо выйти на паркет, проверить, нет ли сюрпризов от устроителей. Вы, что, забыли, что мы у этих коварных «Элитников», с них станется сделать один угол липким, а другой скользким. И не забывайте, что здесь ничего нельзя ни пить, ни есть. Из-за прошлого скандала со слабительным в компоте их чуть не дисквалифицировали, но пройдохи смогли отмазаться. С них станется подсыпать в угощение снотворное. Гады!

– Мэтью, успокойся, мы все помним, – Тео попытался успокоить тренера, – просто еще платье не привезли.

У Мэтью вытянулось лицо, и он, чтобы не нагнетать обстановку, вышел посмотреть, как проходит разминка у других пар. Луиза была близка к истерике. Остальные два платья лежали в машине, потому что оставлять вещи без присмотра было недопустимо. Однажды платье Луизы, оставленное в раздевалке, было сильно испачкано. Хорошо, что дядя Джон смог его застирать, но бедной девочке пришлось танцевать в практически мокром платье!

– Скоро объявят выход, – Мэтью вернулся в раздевалку, – второй угол скользкий, устроителям уже поставили на вид. Индюки делают удивленное лицо, будто не знали. Вся комиссия топчется там, пытаясь доказать что это не так! Где же платье? Может, возьмём другое? Ну, не будешь ты танцевать так?

Луиза подняла глаза кверху и задержала дыхание, чтобы не расплакаться. В это самый момент появился худощавый бета с большой коробкой в руках. Увидев Луизу, он бросился к ней.

– О синьорита, простите, простите меня, никак не мог припарковаться! – он поставил коробку и стал доставать платье из шуршащей бумаги. Показалась пена белого кружева и блестки. На лице кузины появился лихорадочный румянец.

– Я это не надену, – прошептала Луиза, увидев платье, – я его так ждала, но это… это, это недопустимо.

– Позвольте синьора, но маэстро выполнил все ваши пожелания. А вы хотели следующее, – он закрыл глаза и стал цитировать, – «Оно должно быть необыкновенным. Все должны смотреть только на меня. Это платье должно запомниться всем», – он открыл глаза и улыбнулся, – поверьте, об этом платье будут еще долго говорить и после танца. Наши мастера так торопились его изготовить в срок, что ради него мы отложили даже свадебное платье маркизы Этуаль.

Бета с таким восторгом смотрел на платье и на Луизу. Кузина нервно сглотнула. Причин для возмущения не было, все пожелания Конфетки были выполнены.

Платье представляло собой прозрачный чулок, на который на небольших бисерных столбиках были нашиты перламутровые продолговатые пайетки. Дюймовая белая лента, раздваивающаяся на животе, убегала наверх, образуя бретели, и вновь соединялась на лопатках в круглый контур, к нижнему обводу ленты крепилась пышная кружевная юбка, с вставкой пронзительно-лимонного цвета наверху.

– Конфетка, попробуй его надеть, может все не так уж и страшно, – подал голос Тео.

Ничего другого не оставалось и, тяжело вздохнув, Луиза надела платье, бета достал из коробки туфли такого же лимонного цвета, что и верх юбки, и в тон им перчатки с пришитыми к ним белыми лентами. Кузине пришлось снять лиф, и даже трусики, потому что они были слишком видны. Платье облегало Конфетку как перчатка, белая лента внизу приходилась как раз по верхней точке ягодиц. Если заглянуть вниз, то было видно, как они разделяются на две половинки. Соски призывно торчали между пришитых пайеток.

– Соски видны, – с облегчением произнесла девушка, – нас дисквалифицируют за это. Давайте, я надену платье для твиста.

– Ой, простите, совсем забыл, – и бета, эмоционально хлопнув себя по лбу ладонью, достал из большой коробки маленькую коробочку.

– Пожалуйста, нагнитесь, синьорита.

– Что? – растерялась Конфетка.

Бета быстро расстегнул вверх платья и, нагнув кузину за шею, быстро прикрепил ей что-то к груди.

– Силиконовый лиф! Можете не волноваться, он не упадет, – довольный бета застегнул платье, – теперь ничего не видно!

– Объявили выход, поторопитесь! – Мэтью вбежал в комнату и, увидев Луизу, остановился как вкопанный, хлопая глазами.

– Конфетка, ты должна принять важное решение, – Тео серьезно смотрел ей в глаза, – или мы сейчас выходим или отказываемся от конкурса. Я не упрекну тебя ни в чем, обещаю! Но ты знаешь, все не так уж и плохо, как тебе кажется. Эти пайетки похожи на чешую, когда ты стоишь, и на перышки когда двигаешься. И вообще – у тебя такая классная фигура, нечего ее стесняться! Хочешь, в следующий раз я надену это платье, а ты посмотришь?

– Я тебя за язык не тянула! – Луиза гордо подала руку Тео, и они вышли в зал.

***

Тео и Луиза попали на паркет самыми последними, поэтому привередничать в отношении места не приходилось. Им пришлось войти со стороны столика для судий. Большинство пар старались начинать с угла или с дальнего края, из расчета попасть к судьям на глаза как можно позже, когда паркет хоть немного освободится и, можно будет делать полноценные движения, а не только короткие перебежки, как в начале.

Новичков в юношеской группе нечасто встретишь, но случалось и так, что «бывалые» танцоры впадали в ступор от большого количества пар на паркете. Танец начинали оценивать с момента начала движения пары, поэтому некоторые пары выжидали, какое-то время прежде, чем начать танцевать. Медленный вальс, хоть и выглядит романтично и плавно, но требует высокой техники исполнения и строгой дисциплины. Поэтому организаторы и поставили его первым в надежде «срезать» на технике наибольшее количество пар.

Смелое платье Луизы, конечно, сразу же привлекло к себе повышенное внимание. Раздались первые звуки музыки. Тео коротко поцеловал кончики пальцев партнерши и поклонился, приглашая на тур вальса, кузина, сделав книксен, положила руку на плечо партнера и, попав в такт музыке, пара начала движение. Элегантные, сдержанные и сбалансированные движения, они совершенно и безукоризненно скользят между других пар, с нежностью улыбаясь друг другу.

Начали называть номера первых выбывающих пар. Началось броуновское движение, уходящие с паркета пары создавали дисгармонию среди танцующих. Тео и Луиза, не прекращая улыбаться, перебрасывались им одним понятным шифром: три, семь, идем на пять, разворот, шесть, десять!

Прихотливо изменился темп мелодии, медленный вальс плавно перетек в венский вальс. В зале уже осталась треть от первоначального состава танцевальных пар. Скользящие, мягкие, волнообразные движения. В кружеве юбки мелькают ноги Луизы. Пайетки развеваются, как перья у райской птицы, все глаза невольно устремлены на красивую пару. Они танцуют на одном дыхании, казалось, даже их сердца бились в унисон!

И опять назвали номера выбывших пар, танец будет продолжаться до тех пор, пока на паркете не останется последняя пара. Две пары, которые уйдут последними, займут вторые и третьи места. Но победитель останется только один!

Дальше по программе будут фокстрот и квикстеп, а танго вынесено в самый конец соревнования. Всего десять призовых мест – три места в трех номинациях и еще одно – приз зрительских симпатий. Именно этот приз и был первой наградой, которую получили кузены в самом начале своей танцевальной карьеры. Они тогда выступали в группе начинающих, и им было шесть и семь лет соответственно. Они не заняли ни одного призового места, но всем зрителям запомнилась пара детей, которые трепетно заботились друг о друге. Как можно забыть, когда маленький мальчик целует расстроенную партнершу прежде, чем увести ее из зала. С тех самых пор поцелуй вначале и в конце стал их визитной карточкой.

Пар становилось все меньше и меньше. И вот остались всего три пары. Зрители разразились громом аплодисментов. Победители выбраны! Раздается номер – это третье место, зрители хлопают паре, еще один номер, и море аплодисментов перекрывает музыку. Второе и первые места определены!

Тео и Луиза триумфально кружатся в громе оваций! Они победили! Из-за аплодисментов они даже не услышали, как смолкла музыка! Они остановились и начали кланяться на три стороны. Затем последний поклон в сторону судей. Тео обошел со спины Конфетку и быстро накрыл ладонями вздымающуюся грудь девушки, он хотел прикрыть эти беззащитные полукружья, склонившись, он, медленно поцеловал ее в шею. В зале все ахнули, настолько интимным показался этот поцелуй, будто двое любовников признались в любви. Тео посмотрел в глаза Луизе. Она улыбалась.

– Месть моя будет ужасной! – произнесла она, не разжимая губ от улыбки.

Тео будто обожгло кипятком. Возле судейских мест сидели почетные гости конкурса. В первом ряду сидел Доминик, Тео видел, какой шквал эмоций промелькнул на его обманчиво безмятежном лице. Рядом сидела Ванесса, не скрывая своего торжества!

– Ох, что же я наделал!

========== Выступление ==========

– Посмотри, Доминик, какая славная девушка-омега, – Ванесса махнула рукой в сторону Конфетки, – зачем тебе это рыжее недоразумение? И что ты в нем нашел? Твой отец будет против твоего брака с ним, хочешь омегу – возьми девушку, они даже на мордочку похожи друг с другом. Ну, что в нем такого? Не понимаю….