Текст книги "Синяя борода и солнечный зайчик (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

– Мне там холодно и одиноко, – объяснил он альфе.

Доминик накрыл его руку своей и, мягко улыбаясь, тихо сжал. Слуги быстро поставили приборы перед Теодором. Вот теперь, глядя на своего альфу, можно попробовать получить удовольствие от еды! Тео совсем перестал следить за разговором, он просто слушал голос Доминика, думая о своем. И, как выяснилось, абсолютно напрасно! В какой-то момент Ванесса бросила салфетку на стол и подошла к Доминику.

– Ты посмотри, на кого ты стал похож! Старый, седой, – она подошла к нему и стала тыкать пальцем в лицо, – смотри, морщинки у глаз и вот здесь, у рта! Ты совсем распустил себя! Надо уделять внимание своей внешности. У тебя молодой жених, а ты выглядишь, как старый хрыч!

– Не смейте так говорить о нем, – Тео чувствовал, как было больно Ники слышать подобные слов. Он, не выдержав, встал со своего стула и, оттолкнув ее руки, ласково обнял своего альфу за шею, – он самый лучший! Самый красивый, самый добрый и самый хороший! Он заботится обо всех. И он совсем не старый, он взрослый. У него была такая тяжелая жизнь, а вы, вы! – Тео зло сверкал глазами на обалдевшую женщину, – вместо того, чтобы поддержать и порадоваться за сына, вы его оскорбляете! Вы не мать! Вы… Вы – курица замороженная! Гадюка в глазури! Я не позволю обижать моего Ники! – Доминик поймал узкую ладошку и поднес к губам, нежно целуя.

– А вот это уже интересно! – женщина улыбалась, – я, пожалуй, задержусь здесь на какое-то время.

Ванесса, прищурившись, разглядывала Тео, как забавную игрушку:

– Доминик, дорогой, я, как обычно, займу «хозяйскую» спальню.

Она направилась к двери.

– Нет! – Тео зло смотрел на нее, Ванесса удивленно обернулась, – в «хозяйской» спальне будет спать ХОЗЯИН, а это Доминик, а вы на правах близкой родственницы можете выбрать себе любую другую.

Ванесса ухмыльнулась уголком безупречного рта и, отвернувшись, продолжила путь.

– Так что? Мы поживем какое-то время здесь? – Доминик смотрел на Тео с интересом.

– Придется, – вздохнул Тео, – до ее отъезда.

– Не сердись на нее, Тео, – Доминик покрепче прижал к себе своего защитника, – просто она считает, что она единственная, кто может сказать мне правду. Я ведь действительно староват для тебя, – Тео прижал к его губам ладошку и укоризненно покачал головой.

– Если бы ты мог увидеть себя моими глазами, ты бы понял, какой ты красивый, – Тео поцеловал его в расстроенные губы, а потом еще раз и еще, пока ему не ответили, – а что касается правды, то она у каждого своя и зависит от точки зрения. И говорить ее можно по-разному, знаешь, делать больно родному человеку это жестоко. Я это после разговора с папочкой особенно отчетливо понял. Когда любишь, то надо беречь, а больно и так сделают чужие люди.

Доминик отодвинулся подальше от стола и посадил Тео на колени. Тот сразу же свернулся в клубочек. Так хорошо! Альфа погладил его по спине, Тео захотел обнять его в ответ, но обниматься в костюме не удобно, не то, что в пижаме.

– И как ты ходишь постоянно в этих дурацких костюмах? Не пошевелиться, не потянуться! – Тео попытался расстегнуть пиджак, – если мы здесь застряли на несколько дней, то надо привезти сюда домашнюю одежду. Можно я здесь буду в джинсах ходить? Или костюм обязателен?

– Нет, – засмеялся Доминик, – можешь ходить, в чем хочешь, это же твой дом. Просто не забывай, что здесь работают люди, много людей. Даже если тебе кажется, что ты один, то знай, за тобой постоянно наблюдают. Здесь везде камеры слежения, в нашем-то домике было только две камеры около кухни, а здесь они повсюду. Кроме этого этот дом очень старый, здесь полно черных ходов для прислуги, поэтому они могут появляться из ниоткуда и так же пропадать в никуда. Не удивляйся этому.

– Эх, я уже скучаю по нашему домику, – вздохнул Тео, – тем более, когда нашел такое замечательное место для пения, – он мечтательно закрыл глазки. Доминик не удержался и поцеловал его.

– Здесь есть прекрасная музыкальная комната с инструментами и чудной акустикой, – Доминик спустил его с колен, – идем, покажу.

Он взял его за руку и повел через анфиладу комнат, затем по переходам и лестницам. Тео пытался вначале запомнить все повороты, но вскоре запутался и махнул рукой. Доминик привел его в громадный зал. Он был больше концертного зала в его музыкальной школе! Посередине зала стоял белый концертный рояль! Тео не удержался и, открыв крышку, пробежался по клавишам. Это было восхитительно! Он уселся поудобнее и исполнил небольшую часть из сегодняшнего школьного задания. Звук был прекрасный! Тео спел по памяти, то что учил на уроке. Звук отразился от пола и потолка, белые мраморные статуи, стоящие у стен казалось, запели вместе с ним! Все внутри замерло от восторга. Он перевел довольные глаза на альфу и выдохнул.

– Спасибо! Это чистый восторг, а не звук! – он вновь коснулся клавиш, – а кто играл здесь раньше?

– Когда кто, чаще всего приглашенные для вечеров и раутов музыканты.

– А ты умеешь играть? – Тео лукаво посмотрел на Ники.

– Умел раньше, в понятие хорошего образования для альфы тоже входит пытка на музыкальных инструментах, только я последний раз играл, когда учился в университете, а потом не до этого было.

– А собачий вальс сможешь? – Тео подвинулся, – давай сыграем в четыре руки !

Доминик уселся рядом и, вспомнив школьные годы, размял пальцы. Они сыграли первый раз медленно, но потом прибавили темп и сыграли еще разок, веселясь и подначивая друг друга. Тео уже примеривался, как бы забраться на руки к Доминику, чтобы всласть нацеловаться, но тут неожиданно раздался крик, полный боли.

– Варвары! Вандалы! Как вы можете! – Ванесса стояла в дверях и, прижав руки к груди, со слезами на глазах смотрела на парочку, замершую у рояля. Когда она, всхлипнув, убежала, и звук ее каблуков замер вдали, Тео недоуменно посмотрел на Доминика.

– А что мы такого сделали?

– У Ванессы очень тонкое чувство прекрасного, – пожал плечами Доминик, – она всю жизнь стремится к идеалу, а несовершенные вещи ее раздражают.

– А, по-моему, мы неплохо сыграли, – пожал плечами Тео.

Ванесса бежала по коридору, всхлипывая, как маленькая девочка. Гуляя по родительскому дому, она услышала чудное пение. Она так обрадовалась, решив, что у сына все-таки хватило мозгов, и он пригласил хорошего певца, чтобы развлечь ее! Но он со своим последним рыжим недоразумением унизил ее тонкий музыкальный слух ужасным собачим вальсом!

========== Большой дом ==========

– В этом доме все такое большое! – Теодор рассматривал громадную «хозяйскую» спальню, – и, вообще, мне нужна карта дома, иначе я заблужусь и умру от голода через несколько дней, так и не отыскав здесь столовую, хотя, наверное ориентируясь по запахам, я всегда смогу найти кухню!

– Вряд ли, кухня находится в отдельном помещении, – Доминик снял пиджак, – если чувствуешь, что заблудился, выгляни в окно, это поможет тебе сориентироваться, где ты находишься. И потом, если честно, комнат здесь не так уж и много, просто они большие. В доме всегда полно народу – спроси дорогу, и тебе помогут, – Доминик явно потешался, глядя на Тео.

Теодор прошелся по комнате, внимательно разглядывая ее. Спальня была большой, и здесь было на что посмотреть. Громадная кровать под балдахином, большой секретер с множеством резных ящичков, громадный камин, темные картины в тяжелых рамах, и громоздкие портьеры с тяжелыми кистями из мишуры. Чем больше Тео рассматривал все это, тем сильнее у него появлялось ощущение, что он на сцене в окружении декораций для театральной постановки. Ну, не могут люди постоянно жить среди такого!

А самым нереальным был красивый мужчина, который стоял посреди комнаты и смотрел на него насмешливыми глазами. Тео подошел к нему и обнял, прижавшись всем телом. Теплые руки обняли за плечи, это было приятно, но хотелось большего. Он снял с альфы галстук и принялся расстегивать на нем рубашку. Руки альфы накрыли его руки сверху.

– Теодор, пожалуйста, перестань приставать ко мне и домогаться, – улыбнулся Доминик, – мне очень приятен твой интерес, но если все пойдет так и дальше, то мне скоро придется отбиваться от тебя, как монашке от пьяного матроса.

– Вот как? Так это я к тебе пристаю? – Тео был возмущен, – ты первый начал! И, вообще, это всегда ты все начинаешь, – он попытался вспомнить, кто начинал первым в последний день, и за день до этого и раньше, но память услужливо подсовывала воспоминания, что именно он приставал с поцелуями к альфе,– не очень-то и хотелось! – покраснев, он отодвинулся подальше и показал язык.

– И кроме этого, не забывай о камерах, в доме много работников и мелких дорогих вещей, поэтому и ведется круглосуточное наблюдение и запись. Постарайся не делать ничего такого, чего не хотел бы показать посторонним.

– И здесь камеры? – Тео стал оглядываться по сторонам.

– Да, и здесь, наблюдение идет без звука, камер нет только в ванной комнате. Поэтому в гардеробной переодевайся за ширмой, – Доминик показал пальцем на маленькую дверь.

Видя непонимание в глазах омеги, он подошел поближе и прошептал на ухо:

– Если хочешь уединиться с любимым, просто задерни полог кровати.

У Тео побежали мурашки от теплого голоса.

– Ну, и кто сейчас к кому пристает и домогается? – Тео попробовал прижаться к альфе, но тот ускользнул в ванную. Тео осталось только вздохнуть.

Он обошел еще раз комнату, пытаясь найти глазки камер. Открыв дверь гардеробной, увидел двух горничных, снимавших с вешалок платья и складывающих их в коробки. Заметив Тео, они синхронно присели.

– Мы переносим гардероб госпожи Кантарини в ее комнату, – заметив замешательство Тео, старшая решила пояснить, – госпожа всегда останавливалась в этой комнате, поэтому мы все разложили как обычно. Извините за беспокойство, мы скоро закончим.

– Простите, – только и смог выдавить удивленный Тео.

Он был уверен, что они с Ники здесь одни, а оказывается, за тонкой дверью здесь были люди! Он закрыл дверь и мучительно покраснел. Интересно, они все слышали?

Теодор забежал в ванную. Доминик одевал пижамную кофту. Увидев мелькнувшие сильные руки и голый торс, Тео только вздохнул. Омега решил, что теперь он к нему первым приставать не будет! Пускай теперь сам попрыгает. Ишь, монашка выискалась! Это мы еще посмотрим, кто первый начнет!

– Ты знал, что в гардеробной горничные? – недобро прищурившись, Тео глянул на альфу.

– Нет, но я тебя предупреждал, что народу здесь много. Я тебе когда-то уже объяснял, что для них это работа, а для нас жизнь, поэтому только ровные дружелюбные отношения без любимчиков и предпочтений, – Доминик подошел и, заглянув во встревоженные глаза, провел тыльной стороной руки по щеке омеги, – не переживай, котенок. Ты – моя пара, поэтому привыкай, что за тобой всегда наблюдают, и даже когда тебе кажется, что ты один, обязательно найдется любопытный зевака или папарацци из желтой газетенки.

Тео вспомнил, как однажды в торговом центре его обступила толпа, жаждущих автограф, вспомнил и того коротышку, которой потребовал автограф таким тоном, будто Тео был ему обязан. Ему стало так холодно, он обнял себя руками за плечи. Ники обнял его сверху, Тео прижался к нему, и сразу стало так тихо и спокойно. Почему так не может быть всегда? И тут он кое-что вспомнил.

– Эй, монашка, опять будешь говорить, что это я к тебе пристаю? – не успел Тео закончить фразу, как руки разжались. Доминик с насмешливым выражением лица смотрел на него, разведя руки в стороны.

– Если будешь купаться, то вот пижама и халат, – он указал куда-то за спину Тео.

– Нет, я уже купался сегодня, хватит. – Тео стал снимать рубашку. – Будешь подсматривать?

Доминик только хмыкнул и вышел из ванной комнаты. А жаль! Когда Тео вышел из ванной в пижаме и халате, с заплетенными косами, у него было ощущение, что он находится в реалити-шоу «За стеклом». Доминик лежал сверху на покрывале и читал что-то в планшете, время от времени делая какие-то пометки.

Ложиться в кровать совсем не хотелось, и Тео, присев на прикроватную тумбу, стал зачарованно смотреть в камин. Дрова уже прогорели, а оставшиеся угольки щелкали время от времени. Внутри иногда вспыхивали маленькие язычки огня, а на ближайших угольках продёргивалась сизая изморозь пепла, отчего они казались бархатными. Эти язычки пламени и потрескивание угольков завораживали.

– А они скоро уйдут? – обернувшись, Тео посмотрел на Доминика, – ну, горничные, эти?

– Я думаю, их там уже нет, – альфа смотрел поверх планшета, – Тео, не думай об этом, люди работают, считай, что ты живешь в гостинице. Думай о своем, у тебя же есть планы на завтра?

Тео подбежал к двери гардеробной и осторожно заглянул внутрь. Точно, никого нет! Большая пустая комната и ширма с бабочками у противоположной стены. Ах, ну да, черные ходы внутри стен! Интересно будет посмотреть на них изнутри.

– Да, – Тео вздохнул, – у меня есть планы и на завтра, и на послезавтра, – Тео подошел к кровати и поймал себя на мысли, что очень хочется забраться к Ники поближе и… Он мысленно одернул себя. Это невыносимо, в конце концов! Просто альфа-зависимость, какая-то! Он обошел кровать и, еще раз тяжело вздохнув, забрался под одеяло со своей стороны.

– А почему мне нельзя к тебе приставать? – Тео хмурясь, рассматривал альфу, – тебе неприятно?

– Нет, именно потому, что очень приятно, – вздохнул Доминик и, увидев, как зажглись глазки у его котенка, тихо добавил, – просто ты еще маленький, а я не железный.

Интересная мысль, подумал Тео. Значит, я маленький? Я тебе докажу, кто тут маленький!

========== Дом и солнечный зайчик ==========

Проснулся Тео, как всегда, в объятиях альфы, причем не помнил, как опять оказался на подушке Ники. Помнил, не помнил, а выбираться надо побыстрей, пока опять не обвинили в домогательствах! Он принюхался напоследок. Альфа пах так вкусно! Выбравшись из объятий и теплого одеяла, Тео мысленно наградил себя орденом «За мужество и героизм».

В ванной на полочке под зеркалом стоял стакан с двумя зубными щетками, большой синей и поменьше розовой. Тео взял себе синюю, и пока чистил зубы, хихикал, представляя, как Ники будет выглядеть с розовой щеткой во рту. Выйдя из ванной, омега побродил по спальне. Надеть вчерашний костюм, ведь все равно ничего другого нет? Он твердо помнил, что оставлял все вещи в углу ванной, но сейчас там ничего не было. Пока они спали, по комнате кто-то ходил? Или в ванной тоже есть черный ход? От этих мыслей Тео передернуло. Он почувствовал себя хомячком в аквариуме. Просто жуть!

Может одежду повесили в гардероб? Тео открыл дверь и застыл. Он точно помнил, что вчера перед сном она была пустая, а сейчас все вешалки и полочки были заполнены! Присмотревшись, Тео понял, что с правой стороны висят вещи Доминика, а с левой – его. На ширме висела вешалка с синим блейзером и рубашкой василькового цвета. Через саму ширму были перекинуты черные джинсы. Наверняка, это Ной помогает!

Тео переоделся и, найдя мягкие туфли, пошел бродить по дому. В предрассветных сумерках дом не казался таким помпезным и громадным. Оставшись наедине с таким громадным домом, Тео присматривался к ДОМУ, а ДОМ присматривался к нему. Тихие звуки и шорохи, где-то от сквозняка шевельнулась гардина. Тео тихо скользил сквозь анфиладу комнат, как призрак, как чье-то воспоминание. И ему было так хорошо и спокойно! Неожиданно для себя, он оказался в музыкальной комнате. Он не искал ее, но увидев рояль, понял, что именно сюда и хотел попасть.

Он открыл тяжелую крышку, похожую на крыло, сел и открыл клавиатуру и, кажется, рояль тот час же вздохнул, как ребенок, которого разбудили поцелуем. Пальцы замерли над клавишами, рояль тоже замер, он ждал первого прикосновения, как первой ласки. Тео улыбнулся, и клавиши поцеловали пальцы в приветствии. Здравствуй, новый друг!

Тео играл вальс, медленный и нежный, как это утро. Когда-то он разучил его с братом для прослушивания, он помнил наизусть много работ брата и играл, забыв о времени. Чудные нежные звуки разносятся по дому, и Дом улыбается, ему нравится этот маленький человечек. Лица мраморных статуй розовеют, это солнце, наконец, встало над горизонтом.

Тео, подойдя к окну, наблюдал, как оно выпутывалось из ветвей парковых деревьев, становясь из заспанного и румяного, золотистым и радостным. Надо что-то делать! Тео раскинул руки, как крылья, и запел, как обычно пел, бегая с собаками по фруктовому саду. Когда радость переполняет сердце и восторг, как птица, рвется наружу! Вот он сейчас пойдет и разбудит Ники, спать в такое утро – преступление! Тео побежал к своему альфе и вдруг остановился. Что-то изменилось в доме! Он уже не чувствует себя здесь чужим! Тео точно знает, что никогда не заблудится в нем, ведь нельзя же заблудиться в родном доме!

***

Теодор, вбежав в спальню, увидел, что солнечный лучик, как диверсант, проник через щель в гардинах и будит его Ники. Нет! Это он должен его разбудить в такое чудное утро! Тео сбросив туфли, забирается на кровать, и видит, как альфа, не открывая глаз, начинает улыбаться.

– С добрым утром, Ники! – Тео ловит улыбку губами, – ну и что, что я к тебе пристаю! Зато от чистого сердца! Вставай, я по тебе уже соскучился!

– Сегодня суббота и школы у тебя нет, почему ты так рано проснулся? Мог бы еще понежиться, – Доминик перехватывает юркие руки и прижимает к своей груди, – ты же помнишь, что мы не одни? – видя, как опустились плечи, он ободряюще погладил омегу по щеке, в ответ котенок с удовольствием об нее потерся, – позавтракаем в постели или пойдем в столовую?

– В столовую, в столовую! Терпеть не могу крошки в постели! Фу! – Тео, спрыгнув с кровати, быстро обулся, – вставай и одевайся, встретимся в столовой! У меня сегодня и завтра танцы с Конфеткой и Мэтью, а понедельник у меня выходной. Клуб сделал нам освобождение от занятий в школе на неделю конкурса. Так что, и сегодня, и завтра мы работаем, а в понедельник, за день до конкурса, отдыхаем. А в пятницу выступления, ну, если во вторник не провалимся. Ну, все жду в столовой!

– А не заблудишься? – улыбнулся Доминик, – или ты карту раздобыл?

– Мне теперь не нужна карта, – Тео посмотрел на него, как на маленького, – я и так знаю, куда надо идти. Отвезешь меня сам, или позвонить Эркюлю? Он, кстати, обижен и ворчит, что я его как таксиста использую. Надо будет с ним куда-нибудь сходить, чтоб не дулся.

– Я тебя с удовольствием довезу до клуба. И, вообще, куда хочешь, – альфа не успел еще договорить, а рыжие дреды Тео уже мелькнули в дверях. Вот непоседа!

Доминик был удивлен, увидев Тео в столовой, но тот действительно неплохо ориентировался в доме. Он торопил Доминика с завтраком и, вообще, от нетерпения разве лишь на месте не подпрыгивал. В машине Тео о чем-то напряженно думал, а Доминик связался с Бони, чтобы скорректировать планы и освободить понедельник.

Конфетка, так же как и Тео, чуть не подпрыгивала от нетерпения. За два дня надо отработать пять танцевальных схем, довести их не только до совершенства, но и до полного автоматизма, так, чтобы тела сами знали, что делать, без участия головы. Так как на любом конкурсе было множество непредвиденных ситуаций, то требовалось внимание, чтобы отслеживать неожиданные помехи, ведь танец должен продолжаться гармонично и слаженно, несмотря ни на что. После конкурса они переходили в другую возрастную группу, поэтому и танец был сложнее, а требования выше.

Когда в дверях появился Ной с сумкой в одной руке и многоярусным термосом в другой, все вдруг вспомнили о времени. Самое время перекусить! Ной сначала расстроился, когда узнал, что нет ни стола, ни стульев, в классе было только зеркало во всю стену и ничего больше. Танцоры в свободную минутку по привычке отдыхали просто на полу. Но Ной не был бы самим собой, если бы не нашел выхода из, казалось бы, безвыходного положения. Он просто-напросто расстелил скатерть прямо на полу, быстро расставил посуду и приборы. Он разлил суп по тарелкам. И хотя Мэтью вначале возмутился, глядя на такой импровизированный «пикник», но когда ему протянули тарелку с ароматным супом, быстро согласился присоединиться к «этому безобразию».

После чая с крошечными пирожными, от одного вида которых, Луиза пришла в детский восторг, Мэтью ушел к директору обсудить какие-то детали. А Тео и Конфетка, пользуясь моментом, разлеглись на полу отдохнуть. Так здорово поваляться после обеда! Жалко что не долго. Примчался Мэтью, вытолкал зазевавшегося Ноя, нагавкал на омег за то, что улеглись на холодном полу, и все завертелось по новой!

Когда за окном стемнело, Мэтью сказал, что на сегодня хватит. У омег ноги мелко подрагивали, а в голове тихо гудело. Когда они вышли из клуба, оказалось, что у входа Тео поджидает машина с Сэмом за рулем. Они подвезли Конфетку, пусть и всего два квартала, но не оставлять же девушку в потемках одну на улице! После этого Тео просто заснул на заднем сидении, и проснулся только тогда, когда машина остановилась у Большого дома. Поблагодарив Сэма, он вылез из машины, зевая и потягиваясь.

Большой дом уже не пугал своими размерами, наоборот он вызывал восхищение своими габаритами и соразмерностью пропорций.

Тео решил прогуляться немного и полюбоваться на картины при свете горящих люстр. Проходя по галерее предков, он увидел, как работники снимают самый крайний в ряду портрет.

Теодор, подойдя поближе, стал внимательно рассматривать картину. На портрете был изображен мужчина поразительно похожий на Доминика. И в то же время он неуловимо отличался. На вид ему было лет сорок. Те же черные коротко стриженые волосы, только без седины, более тонкие губы, более длинный и тонкий нос, какой-то хищный, похожий на орлиный клюв. И глаза, такие же синие глаза. Художнику они особенно удались. Они были как живые! У Тео по спине побежали мурашки. Эти ледяные глаза с недобрым прищуром оценивали Теодора, словно присматриваясь к очередной добыче.

– А кто это? – Тео спросил у работников, и постарался отвлечься от пронзительного взгляда этих глаз.

– Это Чезаре Кантарини, отец нынешнего хозяина.

– А почему снимаете? На реставрацию? – Тео был удивлен, – кто распорядился?

– Ванесса Кантарини. Она наняла портретиста, чтобы тот написал ее портрет. Она собирается повесить его в галерее предков. А портрет отца Доминика велела снять, чтобы освободить место. Он ведь Кантарини, а здесь висят портреты семьи Росси.

– Повесьте портрет на место, он отец хозяина дома, а значит, имеет право здесь находиться. И если понадобится, я его портрет гвоздями к стене приколочу. Супер-пупер клеем приклею, так что его можно будет снять только вместе со стеной! – разозлился Тео, – если хозяин дома решил, что этот портрет будет здесь висеть, ЗНАЧИТ, ОН БУДЕТ ЗДЕСЬ ВИСЕТЬ!

– Кто это здесь так раскомандовался? – Ванесса неслышно шла по галерее, она была в шикарном темно-зеленом длинном платье с изумрудным колье на лебединой шее, – смешно слушать, омега защищает Чезаре! Да он вас никогда за людей-то не считал!

– Только Доминик будет решать, чей портрет будет здесь висеть, – не хотел сдаваться Тео.

– Именно, Доминик и я – его мать, – ледяным тоном произнесла Ванесса, – а ты… ты всего лишь очередная игрушка моего сына. Сколько ты с ним? Неделю? – она насмешливо посмотрела на омегу, – не задирай нос, мальчик. Ты ему не муж, а так, забава. Да даже, если и муж, так что? Пятый по счету…

– Повесьте портрет на место, – Тео постарался, что бы его голос не дрожал.

Нет, он ни за что не расплачется перед ней, перед этой гадюкой в сладкой корочке! Омега развернулся и пошел прочь отсюда.

– Он тебе уже дал железный ключ от тайной комнаты в подвале дома? – насмешливый голос Ванессы как стрела вонзился ему в спину, – смотри, не испачкай его в крови, а то станешь очередным воспоминанием.

========== У камина ==========

Слова Ванессы жгли сердце и бередили душу. В них была не только злоба, но и горькая правда. Они действительно вместе всего неделю, и он действительно никто для Доминика, просто его воспитанник. По его словам, у него уже есть несколько воспитанников. А вдруг и он такой же очередной воспитанник, может Тео все придумал себе про большую и искреннюю любовь?

Чем больше думал, тем больнее становилось, будто яд растекался по венам. Проходя мимо окна, он увидел свое отражение. Он подошел поближе и присмотрелся. Ведь минуту назад он был так счастлив, а сейчас у него такое выражение лица, будто кто-то умер. Тео забрался с ногами на широкий подоконник, задернул тяжелые гардины, отгородившись от окружающего мира. Он тронул пальцами свое отражение в окне. Ванесса хотела сделать ему больно и у нее это получилось! Но, почему?

Он ведь и сам все знал, и то, что он будет пятым мужем, тоже для него не новость. Тео поежился, так ужасно звучит! И про то, что они знакомы всего неделю, хотя нет, знакомы они несколько больше, просто они вместе всего неделю, зато какую неделю! Омега довольно зажмурился. В самом начале он его опасался, было страшно с ним оставаться, а теперь, похоже, альфа сам его боится. Теодор довольно хихикнул. Охотник и добыча поменялись местами! Настроение опять поднялось! Вот, пойду и поймаю своего саблезубого тигренка и почешу его за ушами!

Тео опять посмотрел на свое отражение. Вот, назло ей буду улыбаться!

Надо найти Доминика. Только как найти человека в таком большом доме? Может спросить у кого-нибудь? Но Доминик сам нашел Тео. Отодвинув складки гардины, он с тревогой посмотрел на омегу.

– Добрый вечер, Теодор. Все в порядке? Я весь день чувствовал, как ты счастлив, а вечером тебя кто-то расстроил. Что произошло?

– Добрый, – Тео потянулся навстречу и обнял альфу, зарывшись носом в рубашку, вдыхая любимый запах, – ничего страшного, столкнулся с Ванессой. Она велела снять портрет твоего отца и хочет повесить туда свой. А я велел повесить портрет обратно. Вот сижу, переживаю, а правильно ли я поступил, она ведь твоя мама? А я кто? Всего лишь пятый кандидат в мужья.

– Про пятого кандидата это она тебе сказала? – вздохнул Доминик, – Тео, любимый, запомни, ты моя пара, ты моя истинная пара, ты мой омега. Ты мое все. А Ванесса, что ж, это – Ванесса. Не обращай внимания на ее шпильки, – Доминик поднял за подбородок взволнованное лицо и улыбнулся, – а по поводу портрета ты абсолютно прав! В галерею предков вешают не просто так. Не столько за то, что ты родился в этой семье, а за то, что ты сделал для этой семьи! Идем.

Они вернулись в галерею, и Доминик стал рассказывать о людях, изображенных на портретах. Так интересно! История, которую Тео изучал по школьной программе, вдруг обрела краски и звуки, наполнилась жизнью людей, которые когда-то ходили по этому дому. Они не дошли и до середины, как в животе Тео забурчало. Омега схватился за живот и покраснел!

– Я тебя заговорил совсем! – Доминик засмеялся. – Поедем, поужинаем куда-нибудь, или может, хочешь в гости поехать? Или на концерт? Я думал, что Ванесса в субботу вечером уже уехала.

– Не хочу никуда. – Тео прижался к боку альфы. – Я устал сегодня. И потом я лучше проведу вечер с тобой наедине, ты интереснее любого концерта.

Рабочие закончили крепить портрет обратно на стену и собирали инструмент.

– А твой отец? – Тео потянул Доминика к портрету, – Он здесь по праву висит?

– Да, безусловно. – Они вдвоем остановились рядом с изображением Чезаре, – если Ванесса хочет портрет, то в доме полно мест, где его можно повесить, но не здесь. Мой отец – гениальный человек. Сильный, умный и очень целеустремленный. Он создал империю, а потом возглавил ее.

– А почему я о нем не слышал? – Тео с интересом рассматривал портрет. Лицо по-прежнему было хищным, но вот выражение глаз будто изменилось. Теперь он смотрел надменно и с вызовом.

– Настоящая власть всегда в тени, Тео. Это не цари и не президенты, они, скорее символы, атрибуты власти. Они принимают законы, заключают договоры и пакты, произносят пламенные речи, перерезают атласные ленты на открытиях, поддерживают людей в тяжелое время, ведут к процветанию народ и нации. Но реальная власть она всегда в тени. Она, как деньги, и реальна, и виртуальна одновременно. Деньги есть у всех, но они на самом деле никому не принадлежат, но кто-то все это контролирует и манипулирует всеми из тиши собственного кабинета.

В животе у Тео опять забурчало. Омега жалобно посмотрел на альфу. Доминик подхватил голодное создание на руки, и пошел быстрыми широкими шагами в комнату.

Когда Тео, разморенный от горячей воды, вышел из ванной, он обнаружил у камина расстеленную шкуру какого-то животного и маленький столик. На тарелках лежали колбаски, крупные куски сыра, овощи и, как ни странно, зефир. Доминик сидел у камина и помешивал угли кочергой. Тео, взяв подушку, уселся рядом. Альфа нанизал колбаски на длинные металлические шпажки и дал одну шпажку Тео. Доминик показал, как можно подрумянить колбаску. Оказывается, это было очень интересно! От угольков шел равномерный жар, а когда колбаска лопнула, сок попал на угольки, взметнулся язычок пламени, и резко запахло жареным.

Они поджарили по паре колбасок, а потом Тео попытался пожарить сыр. Он плавился и пытался стечь по шпажке. Тео перехватил беглеца вилкой, а когда убрал шпажку от огня, сыр застыл бесформенным кусочком. Когда омега укусил его, он заскрипел как кусочек резины на зубах, но на вкус был просто восхитительным! Доминик прилег на шкуру и с удовольствием наблюдал, с каким воодушевлением Тео хозяйничает у камина, позабыв обо всех своих тревогах.

Он вспомнил, как дед Август развлекал его, маленького Доминика, после того, как его мама в очередной раз нанесла визит к родителям. Доминик помнил, как он отчаянно страдал из-за холодности матери. Хорошо, что любви деда ему хватало с запасом! Надо будет поговорить с матерью о ее поведении с Теодором. Тем временем Тео попробовал поджарить зефир! Сколько восторгов! Доминик только вздохнул, какой еще Тео все-таки ребенок. Он в его годы был более зрелым.

Наверное, из-за полувзрослой жизни в пансионе, где контроль во время занятий причудливо переплетался с бесконтрольностью остального времяпрепровождения. Когда ошалевшие от избытка денег и свободы, подростки придумывали одну забаву изощреннее другой, а воспитатели, которые, по мнению родителей должны были контролировать их чад, попросту выманивали у своих подопечных деньги на организацию всевозможных вечеринок, попоек и оргий, в которых подчас принимали участие и ученики и воспитатели. Учителя также сглаживали скандалы, и зорко следили, чтобы все не выплыло наружу под любопытные объективы безжалостных папарацци, а, главное, не дошло до грозных родителей.

Когда Доминику исполнилось четырнадцать, отец «подарил» ему на день рождения «специального друга», омегу по имени Шу. Двадцати двух лет отроду, он был смуглым и кареглазым, от него призывно пахло сладкими яблоками. Он так восторгался юным альфой, говорил такие искрение комплименты, что у юноши кругом шла голова. Омега должен был быть горничным и присматривать за гардеробом, но на самом деле, он профессионально соблазнил подростка и ввел его в мир секса, многое объяснил, многое дал попробовать. Когда у Шу были течки, они уезжали в небольшую гостиницу и там занимались любовью, как два одержимых кролика.