Текст книги "Жемчужина (СИ)"
Автор книги: полевка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц)
Здесь стоило подумать. Мадлен сел и, сложив пальцы домиком, задумался. Если бы Мадлен не знал, что Кайри уже потерял свою пару раньше, то подумал бы, что он ведет себя, как альфа, которого отвергла истинная половинка. Может, Кайри почувствовал родственную душу, которая ему созвучна, как камертон? Но Эмиль не терял любимого. Он раньше был совершенно домашним ребенком под жестким папочкиным контролем. Тогда почему Кайри так прореагировал на этого маленького тихоню? Хотя, если судить по звукам музыки, звучащей сверху, Эмиль не такая уж и тихоня. Его музыка бьет по нервам просто наотмашь! А в исполнении столько огня… Может, он не заметил в нем то, что увидел Кайри? Мадлен налил чашку сладкого горячего чая для Эмиля и поднялся наверх.
Эмиль сидел за роялем в пижаме. Он сыграл последний аккорд и теперь в глазах его была вся скорбь Вселенной, словно хотел разрыдаться, а слезы внезапно пересохли. Мадлен подошел и погладил ребенка по голове.
– Ну, что ты, маленький, зачем же так убиваться? Все хорошо. Отца Оливера будут судить за покушение на убийство, и мы его больше никогда не увидим. Альфа, который заступился за тебя, жив. Врачи говорят, что он в порядке и через пару дней его выпишут из больницы. Надо радоваться, что все обошлось, а ты плачешь! А ну, улыбнись и, вообще, тебе надо развеяться. Решено, идем в театр! Там сегодня премьера оперы Руджеро Леонкавалло «Паяцы»!
– Ох, нет! – Эмиль даже подпрыгнул на стульчике. – Там ведь ножом убивают! Мадлен, пощадите, я и так от страха едва дышу. Как вспомню весь тот ужас, кровь на руках, так просто дыхание перехватывает!
– Будем лечить подобное подобным! – Мадлен очень решительно закрыл крышку рояля и потащил Эмиля переодеваться. – Если весь мир театр, то начнем искать в театре реальную жизнь! Нечего сидеть дома и накручивать себя. Пойдем в театр, посмотришь на все произошедшее со стороны, и тебе сразу станет легче, ты еще аплодировать будешь в конце! Вот помяни мое слово!
========== Часть 12 ==========
Мадлен развил бурную деятельность. Выдал Эмилю свой смокинг, который, как он уверял, был ему «маловат, а на малыше сидел как влитой», и обувь. Он даже уговорил заколоть бриллиантовой булавкой шейный платок, уверяя, что идти на премьеру совсем без драгоценностей неприлично. А так получится в самый раз – маленькая капелька света на шейном платке. Их ложа находилась выше директорской и поэтому надо «выглядеть в соответствии со статусом».
Открытие театрального сезона было значимым светским мероприятием. Когда пришло время отправляться в театр, Мадлен заявил, что сегодня его будет сопровождать сын, а то скоро появится Анджей и тогда уже «старенькому папе не удастся опереться на сыновнюю руку». Кавалером Эмиля ушлый интриган и знаток светских условностей определил своего мужа Генриха.
– Мне сегодня все обзавидуются, – альфа подкрутил воображаемый ус и подмигнул Эмилю. – Когда мне еще выпадет возможность сопровождать хорошенького омегу на премьеру в театр?
Вот так улыбаясь и дружески подшучивая друг над другом, они добрались до театра. Перед театром стояла вереница приехавших перед ними аристократов и влиятельных особ, ожидавших своей очереди ступить на красную ковровую дорожку. Журналисты фотографировали прибывающих, кто в ожидании новостей, а кто в надежде на скандал. Мадлен с Робертом шли первыми, Генрих с Эмилем – за ними. Альфа по-отечески поддерживал взволнованного омегу. Тот впервые шел по красной дорожке и ужасно смущался, когда журналисты окликали его, пытаясь привлечь к себе внимание и сделать удачный кадр. Мадлен хитро улыбался, довольный своей затеей. Он все сделал правильно! Сопровождать Эмиля должен был не жених брата, а именно солидный уважаемый альфа, чью репутацию никто не посмел бы оспорить. И не важно, какую игру затеял Кайри Ирвинг, но общество должно быть в курсе, что Эмиль пользуется поддержкой всей семьи Динлох, а не только Роберта, который будучи обрученным, все же пока оставался свободным альфой.
Эмиль впервые оказался так близко от сцены. Их ложа располагалась практически над оркестровой ямой, и он с большим интересом наблюдал за тем, как оркестранты рассаживались по своим местам и настраивали инструменты. Мадлен протянул Эмилю маленький театральный бинокль и с таинственным видом произнес:
– Ложа Ирвингов напротив. Они с тебя глаз не сводят. Хочешь на них взглянуть? – Эмиль отрицательно покачал головой. – Кайри передал тебе сообщение, что Маримото завтра свяжется с тобой по поводу оркестра. И детские мюзиклы тоже понравились руководству Мими-попс, и они собираются заключить с тобой контракт. Так какие у тебя отношения с самим Кайри? Он тебе нравится?
– У нас с ним только рабочие отношения, – Эмиль упрямо поджал губы. – Мне нравится другой человек. И потом, вы сами советовали мне держаться от Кайри подальше.
– Да. Я до сих пор считаю, что в качестве альфы Кайри тебе не подходит. Вы с ним слишком разные, но, похоже, у него есть некие чувства по отношению к тебе.
Эмиль отвел глаза и сделал вид, что не расслышал. Его больше заботило состояние Тая. Днем он позвонил лечащему врачу, и тот сообщил, что с альфой все в порядке, но его лучше пока не беспокоить, тем более Эмиля в палату не пустят, поскольку он ему не родственник. Мадлен внимательно посмотрел на омегу и решил закончить на этом допрос. Он понял, что Эмиль в Кайри не заинтересован, а желания и чувства самого Кайри были ему глубоко безразличны. В конце концов, пора уже этому серцееду отведать своего же горького лекарства! Мадлен донесет информацию до старших Ирвингов, чтобы они держали своего сына подальше от Эмиля.
– Все же возьми бинокль и посмотри на императорскую ложу, – Мадлен мягко улыбнулся. – Там в первом ряду сидит Теодор, а рядом с ним великолепная Ванесса Кантарини – мать Доминика. Вот ведь действительно – Снежная Королева, холодная и смертоносная. Вокруг нее все живое замерзает в радиусе трех метров!
Эмиль взял бинокль и посмотрел, куда показывал Мадлен. Там действительно сидел Тео. Эмиль кивнул, а Тео очень энергично замахал в ответ. Эмиль улыбнулся. Может, Ванесса и Снежная Королева, но Тео тот еще живчик, за ним не заржавеет наколоть для коктейля льда с ее ледяного панциря.
Мадлен сказал, что они смогут навестить Теодора и Доминика в антракте или после оперы. Директор театра всегда устраивал банкет для попечителя театра и меценатов. Для Эмиля, как начинающего композитора, подобное собрание будет очень интересно и полезно. Омега покраснел, он совсем не думал о себе, как о серьезном композиторе. Как-то все встречи с Томо и Мими-попс выглядели скорее, как дружеские посиделки, а не как серьезная работа. Вскоре погас свет и оркестр заиграл увертюру.
Нынешний театральный сезон открывали «Паяцы» Руджеро Леонкавалло. Эта опера была выбрана специально для приглашенных певцов – звездного дуэта братьев Коломбо. Старший брат Адольфо был бетой и имел сценический псевдоним Карузо в честь великого певца Энрике Карузо. Младший брат Адамо – был омегой, его называли Великолепной Коломбиной. Он, несмотря на свой зрелый возраст, сохранил юношескую нежность неповторимого контртенора. Его брат был тенор-диграция. Их дуэт был красив и совершенен. Любой услышавший их гармоничное пение становился их горячим поклонником. Заполучить их на весь театральный сезон было заветной мечтой любого театра.
Эмиль был совершенно очарован оперой. Когда сидишь так близко от сцены, все воспринимается совершенно иначе. Он умудрялся следить не только за действием на сцене, но за слаженной игрой оркестра. Одни только жесты и мимика дирижера чего стоили! Наблюдать за ним было просто сплошное удовольствие. Эмиль даже не заметил, как пролетело первое действие, а Коломбина уже очень трогательно и проникновенно пел, рассказывая о том, как ему надоела жизнь артиста, как хочется нормальной и спокойной жизни. Занавес опустился. Зрители овациями проводили артистов на антракт.
В зале загорелся свет, Эмиль посмотрел в бинокль на Тео и заметил, что тот похоже загрустил. Эмиль опять взмахнул ему рукой, Тео в ответ жестом пригласил его к себе. Эмиль спросил, не мог бы Генрих проводить его в ложу Кантарини. Но Мадлен с очень напряженным видом заметил, Ирвинги собрались навестить их, и попросил Роберта сопроводить Эмиля, пока они с Генрихом встретят «дорогих» гостей. Роберт с улыбкой предложил свою руку, и они отправились по шумным коридорам к императорской ложе.
По дороге им встретились Ирвинги, но Роберт по всей видимости получил строгие указания от папы. И стоило Эмилю только увидеть в толпе Кайри, как Роберт решительно затащил Эмиля в ближайшую открытую ложу. Там были какие-то знакомые Роберта и, обменявшись с ними коротким приветствием, альфа опять без всяких объяснений отправился с Эмилем дальше. Омега недоуменно посмотрел на него, но Роберт улыбнулся и задорно подмигнул. Эмиль так и не понял, что же произошло, но настроение у него неожиданно поднялось, и он почувствовал, как его душа наполняется радостью. Ну, действительно, чего он грустит? Тай жив, скоро будет здоров, и они обязательно встретятся и поговорят.
Вон, наконец, и ложа Кантарини. У дверей стоит охрана и цепко всех осматривает. Мужчина с жуткими шрамами на лице, узнав Роберта с Эмилем, без лишних слов пропустил их внутрь. Тео стоял рядом с Домиником и выглядел взволнованным, но увидев брата, он нежно улыбнулся. Роберт с Домиником, обменявшись крепким рукопожатием, договорились встретиться позже на банкете. Эмиль получил искренний комплимент и заверения в том, он сегодня выглядит прекрасно и светится изнутри. Доминик передал руку Тео Роберту, как бегун эстафетную палочку. Роберт заботливо кладет руку Тео на сгиб своего локтя, и они втроем выходят из ложи.
Они не успели отойти от ложи, как их обогнал всхлипывающий омега, явно выскочивший из ложи Кантарини. Тео сразу устремился за ним следом. Он так решительно бросился вниз по служебной лестнице, что Эмиль совершенно растерялся. Спускаясь с Робертом по крутой винтовой лестнице, они невольно услышали обрывки чужого разговора.
Оказывается это был тот самый знаменитый тенор Коломбина. Его история потрясла Эмиля до глубины души. Оказывается, омега, чтобы достичь успеха на сцене отказался от личного счастья и возможности иметь семью. И более того, он находился под контролем жестокой Ванессы, которая хотела удержать его на сцене любым способом.
Эмиль вспомнил, как Теодор готовился к музыкальному конкурсу и радовался, что выиграл. Тео так бредил Ла Скала, что, казалось, был готов заложить собственную душу, чтобы оказаться на знаменитой сцене. Коломбина, совсем как Тео искренний и целеустремленный в своей любви к музыке, после победы на конкурсе попался в руки Снежной Королевы. И та, хоть и исполнила его заветное желание добиться успеха, но взамен забрала горячее сердце. Как дорого он заплатил за успех!
Эмиль расплакался. Когда Тео поднялся наверх, он обнял младшего, пытаясь защитить. Увидев недоуменный взгляд брата, он пояснил:
– Ты тоже выиграл этот конкурс, ты тоже бредил Ла Скала, – он все крепче прижимал брата к себе. – Что, если бы первым после конкурса тебя нашла Ванесса, а не Доминик? Боги, какой кошмар! Это так чудовищно, что она заставила несовершеннолетнего пройти через такое? А куда смотрели их родители?
– Ну что, отвести тебя обратно к Доминику? – Роберт улыбался. – Ты всегда бросаешься помогать всем, даже незнакомым людям? Неприлично так навязывать свою помощь.
– Прости, я знаю, – Тео не выглядел виноватым, он рвался в бой. – Но Адамо мне не чужой! Первая оперная ария, которую я услышал, была Тоска в его исполнении, это было самым сильным моим детским воспоминанием. Я вырос с его голосом, нам в музыкальной школе всегда ставили братьев в пример! Победа на конкурсе и такой успех! Двое братьев благодаря своему трудолюбию достигли таких высот. Знали бы люди, какой ужасной ценой оплачен такой успех.
– Но ты ведь никому не расскажешь? – Эмиль насторожился.
– Нет, что ты, как можно! Человек доверил мне свою тайну, – Тео потряс головой.
– Ну, то, что он кастрат, это не тайна, – Роберт пропустил омег вперед по лестнице и пошел следом. – Просто об этом не принято говорить. А вот то, что за всем этим стоит Ванесса, я не знал. Я думал у них роман или что-то в этом роде, аристократы не оказывают просто так покровительство актерам.
– Теодор, – Роберт придержал Тео за локоть, – я прошу тебя не привлекать к этой истории внимания. Незамужнему омеге неприлично тайно общаться с актерами. Не надо давать обществу тем для пересудов. В лицо никто ничего не скажет, не посмеют, но за спиной будут зубоскалить. Пока для всех ты только воспитанник Доминика, и встречаться с Коломбиной до приема ты не можешь. Ты меня понимаешь? Будь аккуратнее, если не ради себя, то хотя бы ради Доминика. Люди все замечают, а за тобой присматривают особенно ревностно.
– Хорошо, – Теодор, сложив маску Коломбины, убрал её в карман. – Отведешь меня к Доминику?
Роберт кивнул, и они сразу же направились обратно в ложу к Кантарини. Доминик удивился, когда увидел, что Тео вернулся так быстро и с таким решительным видом сел в свое кресло. Но потом улыбнулся и, опять пожав руку Роберту, занялся своими гостями в ложе.
В этот раз Кайри все же удалось поймать Эмиля с Робертом в коридоре. Он церемонно раскланялся с Эмилем и дружески пожал руку Роберту. А потом спокойно и отстранено поинтересовался, передал ли Мадлен Эмилю его сообщения? Он не мог до него дозвониться, потому что у омеги со вчерашнего дня отключен коммуникатор. Эмиль растерянно вспыхнул. Он и правда вчера отключил связь, чтобы им с Таем никто не помешал, а включить его забыл после стольких волнений.
У Кайри на лице появилось такое явное облегчение от того, что омега просто забыл включить коммуникатор, а не игнорировал лично его. Роберт, увидев непривычные для Кайри эмоции, вначале недоверчиво нахмурился, а потом понимающе кивнул головой. Он понял его чувства и узнал симптомы, он сам был так же болен. Хотя до конца так и не поверил ему, уж очень не вяжется этот растерянный взгляд с прежним Кайри.
Едва переступив порог своей ложи, Роберт придвинул кресло для Эмиля и обменялся взглядами с папой. Похоже, им есть о чем поговорить.
А на сцене начался второй акт оперы. Теперь, когда Эмиль узнал реальную историю Коломбины, он смотрел на сцену совершенно другими глазами. И, если старший брат, бета, просто работал и пользовался покровительством богатого человека, то младшему брату пришлось заплатить слишком высокую цену, чтобы стоять рядом на этой сцене. И теперь он хочет уйти со сцены, а его не отпускают, грозясь отобрать последнюю призрачную надежду на счастье. Старший брат в свою очередь прекрасно понимает, чем лично для него грозит уход брата со сцены. Без Адамо он неинтересен для публики, таких голосов, как у него, без счета, а люди приходят послушать именно их дуэт.
Теперь происходящее на сцене становится все больше похожим на настоящую жизнь. Теперь там бушуют настоящие страсть и ревность. И братья уже не играют роль, а живут на сцене. Канио свирепо требует, чтобы жена его произнесла имя соблазнителя. Недда с отчаянным усилием стремится свести все к игре, шутке. Сделав вид, что не понимает того, что муж хочет услышать имя настоящего любовника, она продолжает играть и шутить, внутренне содрогаясь от страха. Актеры очень хорошо играли. На лице Коломбины был даже не страх, а плохо скрываемый ужас. Если бы все это происходило не на сцене, то Эмиль извелся бы от страха. Хорошо, что все это игра!
Но действо на сцене все меньше напоминает игру. Напрасно Недда хочет отделаться от Канио. Тот преграждает ей путь и вонзает ей в грудь нож. На лице Коломбины была такая растерянность! Он схватился рукой за грудь, сквозь пальцы полилась кровь. Зрители в зале ахнули и захлопали – какие спецэффекты! На губах Коломбины появилась розовая пена и, сделав несколько шагов, он упал лицом вниз. Из-под упавшего тела появляется кровь! У Эмиля воспоминания прошедшей ночи накладывается на театральную постановку, он смотрит на Коломбину, а видит раненного Тая.
Канио роняет нож. Один из актеров вскакивает с места и бросается на сцену, но в ужасе отпрыгивает назад. Его рука в крови! В зале раздались крики. Из-за кулис выбежали работники сцены и бросились к Коломбине.
– Врача! В зале есть врач?
– Эмиль, милый иди сюда. Ты такой бледный, – Мадлен обнял омегу и прижал к себе. – Не волнуйся, все будет хорошо.
Эмиля затрясло от воспоминаний. Это ужасное чувство растерянности, беспомощности и запах крови на руках. В театре началась тихая паника. Эмиль повернул голову на плече Мадлена и наблюдал за людьми. Одни с жадным любопытством смотрели на сцену, другие пытались уйти из зала. Кто-то плакал в голос, кто-то упивался зрелищем реальной трагедии. На сцене толпились люди. Вскоре появились медики, они поднялись со стороны зрительного зала. Толпа расступилась перед ними. Вышедшие из-за кулис полицейские подошли к Карузо, он до сих пор стоял на сцене с потерянным лицом. Один полицейский поднял со сцены нож, другой надел на бету наручники.
Коломбину переложили на носилки, мелькнуло его бледное лицо. Эмиль вздохнул с облегчением и встал с места, чтобы лучше видеть. Коломбина был жив. Носилки с раненым понесли по центральному проходу. Все зрители встали со своих мест и устроили овацию раненому певцу. Эмилю было видно лицо Адамо, он был бледен, но в сознании. А потом Эмиль заметил, как дернулась рука с воткнутой в нее капельницей. Врачи, улыбаясь, следовали рядом.
А на сцене в испачканном кровью костюме паяца раскланивался Карузо. Ему мешали наручники и полицейские, которые пытались увести его со сцены. Но у них ничего не получалось. Карузо улыбался и раскланивался, как будто аплодисменты предназначались ему. А Эмиль вдруг вспомнил, как блондин пытался доказать, что именно Тай напал на него с ножом. Ведь без показаний Эмиля полицейские поверили именно ему, ведь он был уважаемый бизнесмен, а Тай – нищим бродяжкой. И было бы неважно, что «напавший» слеп!
Эмиль в этот момент почти физически почувствовал, как комок в груди, появившийся при виде крови Тая, исчез. Он опять мог дышать полной грудью и строить планы. До этого его мозг отчаянно отказывался принимать происходящее, как реальность, и омега жил как в полусне, по привычке плывя по течению. Он позволял командовать собой Мадлену, как до него позволял это делать папочке, но сейчас, глядя, как носилки с Коломбиной несут по коридору, он понял, что очнулся от наваждения и опять готов бороться за свою самостоятельность и за человека, которого любит.
Эмиль задумался о том, как бы помочь Таю, но решил, что пожалуй, надо бы сначала узнать о нем побольше, да и поговорить с ним было бы неплохо. Завтра же он пойдет в больницу и поговорит с Таем и с врачами. Больше он не будет беспомощно наблюдать, как дорогой человек мучается и страдает. Он обязательно поможет ему. Эмиль присоединился к аплодисментам Коломбине – это было, пожалуй, единственное, чем он мог помочь ему в данный момент.
– Ну, вот видишь, мой милый. Я же говорил, что ты будешь аплодировать в конце, – Мадлен с улыбкой посмотрел на омегу. – Как бы ни было страшно, ты уже не грустишь, и глаза горят. Теперь ты знаешь, что делать?
– Да, спасибо, Мадлен. Теперь я знаю, что делать!
Комментарий к
https://vk.com/id265570678?z=photo265570678_366677069%2Falbum265570678_210188713
========== Часть 13 ==========
Утром Эмиль включил коммуникатор. Там было больше двадцати сообщений от Кайри и несколько от Томо. Дирижер уже приехал и ждал встречи с Эмилем для обсуждения вариантов аранжировки и возможных импровизаций. Еще их интересовало, написал ли он для них вальс. Эмиль улыбнулся. Он написал вальс после того, как вернулся из больницы после ранения Тая. Интересно подойдет ли он им или они захотят, что-то другое? Эмиль назначил Соре встречу после обеда и только после этого перезвонил Кайри.
– Кайри, доброе утро, – поздоровался Эмиль. – Я хотел бы поговорить с тобой об очень важном деле. Когда мы могли бы встретиться?
– Нууу, я думаю, прямо сейчас. Открывай дверь, я стою перед твоим домом.
Эмиль открыл дверь. На пороге стоял сияющий альфа с шоколадкой в руках.
– Может, ты все же разрешишь мне самостоятельно звонить в твою дверь? – войдя в дом, Кайри положил шоколад на стол. – Видишь ли, дети не всегда гуляют на улице, а предлагать взрослому омеге шоколадку за то, чтобы он позвонил в дверь… Ну, зная твоих соседей, я, по меньшей мере, рискую получить в глаз за подобное предложение.
– Хорошо, – рассмеялся Эмиль. – Разрешаю, мы ведь теперь деловые партнеры. Что будешь – чай или кофе?
– То же, что и ты, – улыбнулся альфа.
Он с нежностью смотрел на омегу, одетого в смешные детские джинсы с помочами на плечах и голубенькую маечку. Обычно омеги, встречаясь с Кайри, старались надевать более откровенную одежду и сразу же начинали строить ему глазки. Эмиль же был совершенно равнодушен к тому, как выглядит со стороны. Он был естественным и живым. Кайри попытался сформулировать для себя, что же именно больше всего подкупало его в Эмиле. Наверное, именно это – омега был искренним и настоящим, без всяких ужимок и ухищрений. Он просто жил и открыто радовался или огорчался, не стараясь казаться более умным, более красивым. Он просто жил и радовался жизни.
Эмиль заварил свежий чай и поискал что можно предложить к чаю. Увы, печенье уже подсохло, свежего он ничего не пек, поэтому Эмиль, вздохнув, полез в холодильник. Он сделал несколько бутербродов и, добавив к этому шоколадку, которую принес Кайри, сел за стол и с тревогой посмотрел на альфу.
– Я хотел бы поговорить с тобой о деньгах, – Эмиль чувствовал себя очень нерешительно. Он не знал, правильно ли сейчас поступает. – Дело в том, что я хотел бы кое-что купить, – Эмиль кусал губы, он собирался оплатить операцию на глаза для Тая, не желая, чтобы об этом кто-нибудь узнал. – Вернее не купить, а оплатить… одно дело. Брат дал мне свою карточку, но я хотел бы оплатить это из своих денег, для меня это очень важно. Поэтому я хотел бы знать, на какую сумму я могу рассчитывать, и как скоро у меня будут деньги.
– Аванс за две работы уже поступил на твой счет, – Кайри с нежностью смотрел, как омега запинается и пытается подобрать слова. – Ты можешь рассчитывать на любую сумму. Мими-попс выплатят всю сумму, когда получит остальные работы, а потом уже пойдут авторские отчисления от постановок мюзиклов и продажи альбомов. Томо рассчитается по окончанию съемок фильма, а когда он выйдет в прокат, то ты будешь так же получать авторские. Более того, я считаю, что твоя музыка к фильму станет популярной и надо будет записать саундтрек. Так что, тебе не о чем переживать. У тебя будет столько денег, сколько захочешь. А ты что, решил купить себе дом?
– Нет, – Эмиль даже растерялся от подобных перспектив. – Нет, не дом, я, если честно, даже не представляю, сколько денег мне понадобится, но я непременно узнаю это в ближайшее время. Идём, я дам тебе оставшиеся работы для Мими-попс. Поторопишь их с оплатой? Не хочется пользоваться карточкой брата.
– Ну да, ты же у нас очень самостоятельный омега, – Кайри очень хотел прикоснуться к Эмилю, чтобы ощутить его тепло, но он боялся разрушить хрупкий мостик доверия, который с таким трудом установился между ними. – Ты получил свою карточку?
– Нет, хотел сегодня заехать, – смутился Эмиль. – А потом поеду на переговоры с дирижером, который работает с Томо. Очень волнуюсь.
– Давай, поеду вместе с тобой. Я просто буду рядом, на случай, если вдруг дирижер окажется грубияном, – увидев сомнение в глазах Эмиля, он быстро добавил. – Я просто буду рядом на тот случай, если надо будет обсудить вопросы по контракту.
Эмиль кивнул и, сбегав наверх, принес папки с клавирами оставшихся сказок. Как бы ни хотелось Кайри задержаться у него, но, получив ноты, он засобирался на телевидение.
– Пожалуйста, сообщи мне, когда решишь поехать к Томо. Они снимают на студии, туда нужен пропуск, да и найти их там непросто. Я тебя отвезу на место и отведу прямо к Томо. Хорошо?
Эмиль опять кивнул и с облегчением закрыл дверь за Кайри. После того, как он узнал что Кайри потерял свою пару, у него немного изменилось отношение к альфе. Особенно после того, как он сам едва не потерял Тая. Сердце у Эмиля каждый раз сжималось, стоило только вспомнить бледного Тая в темноте парка. Что же пережил сам Кайри когда потерял свою половинку? И, тем более, сам Кайри стал вести себя достойно, без высокомерных взглядов и колючих слов.
Эмиль быстро собрался и отправился в больницу к Таю. Завтра альфу должны были выписать, и омега хотел обязательно поговорить с его лечащим врачом. А вдруг получится узнать, какая именно помощь нужна альфе? Эмиль купил по дороге два кофе и свежие булочки. Он очень волновался перед встречей, так как все же побаивался, что Тай может обвинить его в нападении того сумасшедшего?
В палате его не оказалось. Тай нашелся на скамеечке в маленьком парке у больницы. Он грелся в лучах осеннего солнышка, как кот. Эмиль даже замер, не смея нарушить его покой и подойти ближе. Но ветерок донес до альфы его запах, и тот, открыв глаза, принюхался.
– Эмиль?
– Доброе утро, Тай, – Эмиль увидел, как альфа улыбнулся, услышав его голос, и на душе у него стало легко и приятно. – Вот решил угостить тебя завтраком, пока у тебя есть свободное время. Ты никуда не торопишься?
– Нет, до пятницы я совершенно свободен, – Тай улыбнулся так, что сердечко Эмиля пустилось вскачь от восторга.
– До пятницы? – удивился Эмиль.
– Прости, я пошутил. Это из сказки о Винни-Пухе, – Тай похлопал рукой по скамейке, предлагая омеге присесть рядом. – Спасибо, что пришел и спасибо за кофе и булочки. Они с гвоздикой?
– Они с изюмом, – Эмиль передал Таю стаканчик с кофе и булочку. – А ты хотел с гвоздикой?
– Нет, прости, показалось. Спасибо, что пришел.
– Спасибо, что спас меня, – Эмиль не знал, как начать разговор. – Тай, я так тебе благодарен…
– Эмиль, – Тай пошарил на скамейке и, найдя колено омеги, погладил его. – Эмиль, это я тебе благодарен. После того, как ослеп два года назад, я думал, что жизнь моя кончена, но, защищая тебя, я опять почувствовал себя альфой, а не беспомощным инвалидом. Чудное, давно забытое чувство, спасибо тебе за него.
– Я думал, что ты слеп от рождения, – Эмиль удержал руку Тая на своей ноге, прижав ее сверху своей рукой. – Но медики обнаружили у тебя татуировку контрактника. Ты ослеп в армии?
– И да, и нет, – Тай горько ухмыльнулся. – Я служил в армии, и мне оставалось полгода до окончания контракта. Но во время увольнительной ребята из моей роты подрались, а я, как ротный, решил вмешаться и прекратить драку. В итоге меня ударили по голове так сильно, что я потерял сознание. Ребята оттащили меня в медпукт, но когда я пришел в себя, у меня стало в глазах двоиться. Врачи сказали, что со временем это пройдет, но зрение стало катастрофически падать. После того, как я все чаще промахивался на стрельбище, меня направили на медкомиссию. После осмотра меня списали по профнепригодности. А поскольку драка произошла во время увольнительной, то и страховка мне не полагалась. Меня просто выставили на улицу и все.
– Мне так жаль, – Эмиль погладил руку на своей ноге.
– Не надо меня жалеть, – Тай улыбнулся. – Судьба хранит меня, и всякий раз, когда мне кажется, что жизнь кончена, и я лечу в колодец, передо мной, как перед Алисой, открывается маленькая дверка, и жизнь начинается по-новому. Когда меня списали, я очень злился на судьбу. Но мою роту отправили на очередную войну с повстанцами на какой-то всеми богами забытой колонии. Шлюп, на котором пехотинцы спускались на планету, подбили еще на подлете, и он сгорел в верхних слоях атмосферы вместе с пассажирами. Все мои друзья погибли, после них даже праха не осталось. А я вот живой сижу на скамейке с милым омегой и пью кофе. Ну, разве я не счастливчик?
– Тай, разреши помочь тебе, – Эмиль погладил руку альфы. – У меня есть деньги, я могу оплатить тебе операцию на глаза. Современная медицина творит чудеса.
– Нет, – Тай осторожно вытащил свою руку. – Я не альфонс, чтобы брать деньги у омеги. Пожалей мою гордость, Эмиль. Это единственное, что у меня осталось. Родители прогнали меня из семьи, моя пара отказалась от меня, у меня нет ни денег, ни возможности содержать даже себя, не говоря уж о семье. Всё, что у меня есть – это только мои честь и гордость. У меня не будет возможности отдать тебе эти деньги, потому что я ничего толком не умею делать. Когда учитель музыки мучил меня своими гаммами, и рассказывал об устройстве и настройке музыкальных инструментов, он всегда приговаривал, что это может пригодиться мне в жизни. Но, видят боги, я никогда не думал, что это будет единственной возможностью заработать на кусок хлеба. Так что, слепой или зрячий, я все равно останусь голодранцем.
Тай пил спокойно кофе, а Эмиль судорожно думал, как уговорить гордеца принять помощь.
– Единственное, о чем я жалею, – Тай повернулся к Эмилю и грустно улыбнулся, – так это, что я не могу увидеть тебя. Ты разрешишь прикоснуться к твоему лицу? А то я только слышу твой голос и наслаждаюсь твоим запахом.
– Да.
Тай поставил стаканчик и протянул к омеге руки. Эмиль перехватил их в воздухе и положил на свое лицо. Мягкие, сильные пальцы скользнули по лбу, провели быстро по бровям. Эмиль закрыл глаза, наслаждаясь этими прикосновениями. Пальцы пролетели по носу и коснулись губ. Нежно и мягко. Альфа слегка сжал его лицо руками и Эмиль решил, что его сейчас поцелуют. Сердце замерло в ожидании. Но руки просто скользнули ниже по шее и плечам.
– Ты очень красивый, Эмиль, – Тай выглядел взволнованным и расстроенным. – Но я уверен, что тебе это многие говорили. Если честно, то я завидую твоему альфе. Ты настоящее сокровище, красивый, добрый, умный. Кому-то сильно повезет в этой жизни.
– Тай, – Эмиль перехватил руки Тая и опять вернул на свое лицо. – Тай, ты мне очень нравишься. Ты хотел бы быть моим альфой? Мне кажется, что я тебя лю…
Рука Тая накрыла губы Эмиля. Альфа вскочил со скамейки и стал что-то судорожно искать в карманах.
– Эмиль, ты меня не услышал. Я голодранец, Эмиль. Я не в состоянии даже заплатить за собственное лечение и нахожусь здесь только потому, что больница участвует в какой-то благотворительной акции. Забудь обо мне. Ты достоин лучшего альфы, чем я. Прощай.
Тай нашел, наконец, свою трость и, раскрыв ее, быстро пошел по тропинке. А Эмиль так и остался сидеть на скамейке, растерянный и оглушенный. Возле него так и остался стоять стаканчик с недопитым кофе Тая. Эмиль, подумав, поднял его. Он прикоснулся к краю стакана, которого касались губы альфы, и сделал глоток. Кофе был сладким и пах горьким миндалем. Эмиль так же горько улыбнулся. Ну, уж нет! Он его ни за что не бросит. Любимый гордец, даже не мечтай, ты так просто от меня не избавишься! Эмиль прижался щекой к теплу бумажного стаканчика и, закрыв глаза, еще раз вспомнил, как нежные пальцы касались его лица. Нет, он не откажется от своей любви!
