Текст книги "Жемчужина (СИ)"
Автор книги: полевка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 45 страниц)
Сверху раздались звуки настройки рояля. Если у него битые колки, то после перевозки настройка грозила затянуться на пару часов. Эмиль заглянул в шкаф и, увидев пакет с мукой и пряные специи, решил испечь закусочные маффины и печенье к кофе. Эмиль повязал веселенький фартук и занялся выпечкой, время от времени прислушиваясь к звукам, которые издавал Малыш.
Прошло больше трех часов, когда Тай позвал Эмиля наверх и уступил ему место за инструментом. Рояль опять звучал мягко и вкрадчиво, как ребенок, который выпрашивает сладости. Эмиль довольно вздохнул. Тай, когда услышал этот крайне довольный вздох, радостно улыбнулся. Улыбка очень преобразила его лицо, оно стало красивым и нежным, несмотря на всю его явную мужественность. Эмиль с восторгом засмотрелся на него.
– Спасибо за работу. Разрешите угостить вас чаем и выпечкой, – Эмиль так смутился, будто пригласил его не на кухню, а на свидание.
– С удовольствием! – альфа искренне улыбнулся. – Так вкусно пахнет, что сознаться честно, я надеялся, что мне перепадет от вашего угощения хотя бы кусочек! А то впору было слюной захлебнуться!
Эмиль был доволен, он знал, что выпечка удавалась ему лучше всего. Они опять сели за стол, на котором в этот раз стояли кофейник со свежезаваренным кофе и тарелки, с различными печеньями и кексиками. Беседа как-то не ладилась. Эмиль старался не рассказывать о себе лишних подробностей, почему он жил с родителями до двадцати и почему ушел из дома. Он только осторожно рассказал, что дома у родителей стоял старинный рояль, и настройщик, который к нему приходил, был маленьким и сухоньким старичком в крайне почтенном возрасте. Тай слышал о нем, но никогда не сталкивался по работе. Альфа тоже старательно обходил вопросы и не рассказывал, как он стал настройщиком. Единственное, что Эмиль узнал, это то, что настройщиком Тай работает два года и очень благодарен хозяину музыкального магазина, за то, что тот взял его практически с улицы без опыта работы и без рекомендаций.
Они еще немного посидели в тишине, но вскоре Тай собрался и быстро ушел, Эмиль едва успел подкинуть ему в сумку небольшой пакетик с кексами. Тай вышел из дома и, постукивая тросточкой, быстро пошел по улице. Эмиль со вздохом посмотрел ему в след. Такой красивый, милый и добрый! Ну, просто, принц из сказки! Омега опять посмотрел вслед уходящему Таю и закрыл дверь. Оглядев дом, Эмиль со вздохом принялся за уборку. Хорошо, что Тай не увидел, какой он грязнуля, иначе Эмиль просто умер бы со стыда!
Вскоре в домике было чисто. Полы были вымыты и окна блестели. Эмиль промыл ведро и повесил тряпки на просушку. Все, теперь не стыдно даже папочку в гости приглашать! Эмиль вздрогнул и нервно огляделся, нет, пожалуй, папочка нашел бы к чему придраться! Он всегда знал, где искать пыль! Эмиль еще раз огляделся. Наверное, это хорошо, что папочка даже под угрозой расстрела не согласится переступить порог этого дома!
Эмиль подумал, что стоит помыться и самому, а то с этой вновь обретенной свободой он совсем потерялся. Он отправился на поиск полотенца, когда в дверь кто-то позвонил. Эмиль решил, что это кто-то из соседей и без опаски распахнул дверь. Но на пороге стоял неизвестный альфа явно азиатской внешности в дорогом костюме.
– Здравствуйте, меня зовут Томо Маримото, – невысокий худощавый японец протягивал визитку двумя руками, при этом слегка склонившись в поклоне. – Пожалуйста, не нажимайте тревожную кнопку, у меня к вам серьезный разговор.
– Вас прислал Кайри Ирвинг? – удивился Эмиль. Ну, кто еще, кроме него мог бы знать о тревожной кнопке? Эмиль посмотрел на дорогу. Там стоял мотоцикл, и возле него отирался вчерашний нахал. Эмиль с сомнением посмотрел на японца, но вежливость, вбитая папочкой с малолетства, не позволила захлопнуть дверь перед носом незнакомого человека, и он решил уточнить. – И что вы от меня хотите?
– Я – Томо Маримото, – еще раз поклонился японец, протягивая ему визитку. Эмиль вспомнил вложенные папой правила этикета. У японцев визитку следовало брать двумя руками с легким поклоном. Эмиль так и сделал. Гость приободрился и продолжил. – Я режиссер, и сейчас готовлюсь снимать новый фильм. Он будет называться «Планета зомби». И я ищу композитора, который сможет написать красивую атмосферную музыку. Сейчас достаточно тяжело найти именно пишущего композитора. Сейчас, знаете ли, просто переписывают старое на новый лад. А мне требуется именно что-то новое.
Японец покачнулся и пьяненько улыбнулся. Эмиль постарался незаметно принюхаться. Среди травянистого запаха четко прослеживались алкогольные нотки.
– Вы, что, пьяны? – решил уточнить омега.
– Ну, не так чтобы очень, – японец отвел глаза, – так чуть-чуть, для настроения.
– Давайте договоримся так. Вы придете ко мне завтра, когда у вас будет настроение работать, а не веселиться, – увидев, что Томо непонимающе прищурил глаза, продолжил. – Ну, вы же понимаете, что я не впущу в дом неизвестного, да ещё и пьяного альфу? Приходите завтра, и мы поговорим.
– Ээ, – Томо покачнулся, но взял себя в руки, – хотелось бы быть уверенным, что у нас найдется тема для разговора…
– Хорошо, давайте поступим так. Я открою окно на втором этаже, а именно там стоит мой рояль, и сыграю вам что-нибудь. Если вам понравится, то вы завтра придете ко мне в дом трезвым, и мы поговорим. А если нет, то вы сможете незаметно уйти, не прощаясь. Я знаю, что у вас, японцев, не принято отказывать напрямую. В моём варианте, вы сможете просто уйти и все.
Томо немного завис, пытаясь сообразить, о чем говорит омега, а Эмиль закрыл дверь перед его носом и побежал наверх. Он распахнул окно и поднял крышку рояля, чтобы было хорошо слышно на улице. Пальцы привычно пробежали по клавишам. Он начал с первой части реквиема, потом исполнил несколько вариаций основной темы. После этого он вспомнил траурный марш, который написал после своего дебюта, а затем пальцы сами собой заиграли медленный и печальный вальс. Эмиль вздохнул, за окном была тишина, наверное, Томо уже по-тихому ушёл. И он напоследок сыграл мелодию слез.
Эмиль еще раз вздохнул и пошел закрыть окно. Каково же было его удивление, когда он увидел на улице две остолбеневшие фигуры. У Томо лицо было, как у героев аниме: круглые и блестящие глаза, приоткрытый рот. Точно с таким же глупым выражением лица рядом с ним стоял Кайри, но Эмиль старательно не замечал его под собственным окном. Эмиль оперся руками на подоконник и высунулся из окна на улицу.
– О-оо, – только и простонал Томо, – это сказочно прекрасно, неужели это все ваше? – увидев, как Эмиль нахмурился, сразу торопливо продолжил. – Простите, простите, я не хотел вас обидеть, Эмиль-сан. У вас такая прекрасная музыка, что я даже протрезвел. Просто было неожиданно услышать такие совершенные творения, вышедшие из-под пера столь молодого омеги. А у вас еще есть?
– Да, – кивнул Эмиль, – я достаточно много успел «награфоманить»! – Эмиль с вызовом посмотрел на Кайри, а тот в ответ хмыкнул и, прижав руки к груди в покаянном жесте, поклонился. – Тогда приходите завтра часам к восьми, чтобы мы не побеспокоили соседей.
– А сегодня нельзя? – Томо умоляюще сложил руки и посмотрел так жалостливо, словно вымаливал кусочек хлеба. – Я уже совершенно трезвый и обещаю вести себя прилично! Умоляю, еще немножечко!
– Нет, – покачал головой Эмиль. – Приходите завтра, за два часа мы все равно не управимся, а покой соседей надо беречь! Я сегодня подберу что-нибудь трагичное и мрачное. А завтра вы мне расскажете, что бы вы хотели услышать, а я постараюсь дать вам послушать, что у меня есть.
Японец церемонно поклонился, а Эмиль прикрыл окно. Вечер был теплый, но хотелось еще поиграть. Эмиль подошел и погладил Малыша по крутому боку, а потом закрыл крышку. Настроение было прекрасное! Омега тихонечко засмеялся, вспомнив выражение лица Томо, и сел за рояль. Пальцы быстро пробежали по клавишам, музыка лилась легко и свободно. Эмиль перебирал свои работы, а под пальцами получилось попурри из его прежних работ. Эмиль наметил несколько работ, которые возможно заинтересуют режиссера и, закрыв рояль, решил найти ноты.
Эмиль подтащил к креслу чемодан и занялся поисками. На улице поднялся небольшой ветер и, залетая в комнату, он шевелил листы. Эмиль встал и решительно закрыл окно. Каково же было его удивление, когда он увидел продолжавших стоять на улице Томо и Кайри. Японец, увидев, что его заметили, поднял руки над головой и стал хлопать, Эмиль смутился и даже немного разозлился. Он решительно открыл окно и грозно поинтересовался:
– Вы настолько пьяны, что не в состоянии самостоятельно уехать? Вам вызвать такси? Или вы меня не услышали? Приходите завтра! С утра и трезвым, если опять будете неадекватным, то я вас на порог не пущу!
В ответ Кайри схватил Томо под локоть и поволок к мотоциклу. Вскоре они, сделав петлю, умчались в сторону КПП. А Эмиль задумался, правильно ли он поступает. Можно ли поверить, что Томо на самом деле тот, за кого себя выдает, или это изощрённая месть Кайри? Эмиль вздохнул и, взяв визитку Томо, пошел к Вилли за дополнительной информацией.
========== Часть 5 ==========
Томо и в самом деле оказался известным кинорежиссёром. В прокате только-только с триумфом прошёл его боевик про космических рейнджеров. Вилли, загоревшись идеей получить его автограф, сразу позвонил сменщику и договорился, чтобы тот подменил его завтра с утра. Эмиль не посмел отговаривать Вилли, более того, он был благодарен ему за то, что ему не придется одному в пустом доме встречаться с посторонними альфами.
Когда Эмиль пришел домой, то первое, что он сделал, это достал из шкафа военную фуражку Анджея, на кокарде которой хищно поблескивали ножницы и, прибив под часами гвоздик, повесил ее наподобие оберега. Пусть она напоминает всем гостям, кем именно является его брат! Жаль, что у него нет фото Анджея в той самой черной форме! Брат в ней выглядел просто убийственно, как ангел смерти! Эмиль еще раз проверил чистоту комнаты и, подхватив с кресла полотенце, пошел в душ. После этого он, наконец, добрался до кровати и почти сразу же заснул сном праведника.
Утро было чудесным. Эмиль чувствовал себя отдохнувшим и полным сил для новых приключений! В домике было чисто, выпечки со вчерашнего дня осталось достаточно. Эмиль решил пересмотреть собственный гардероб. Ему понравились новые вещи. Он выбрал из них черные свободные брюки и блузу сливочного цвета с широкими рукавами. После этого по привычке побрызгался немного туалетной водой с запахом гиацинта в слабой надежде перебить запах лаванды. Папочка всегда говорил, что он пахнет, как таблетки от моли в старческих сундуках, а от омеги должно пахнуть красивыми цветами! Не то, чтобы Эмиль рассчитывал заполучить себе поклонника в лице Томо, просто не хотелось, чтобы альфа морщился от старческого запаха.
Без десяти восемь в домик ворвался Вилли, разодетый и стильно накрашенный. У него в руках был блокнот и небольшая камера. Сразу с порога он попросил Эмиля помочь в осуществлении его планов. Он хотел заполучить автограф и «сфоткаться с красавчиком Кайри! У меня на работе все от зависти просто сдохнут!» Эмилю оставалось только растерянно хлопать глазами, пока Вилли метался по маленькой кухоньке, как бильярдный шар в поисках лузы.
Ровно в восемь дверной звонок выдал трель и Вилли рванул к входной двери. Он так энергично распахнул ее, что чуть не сорвал с петель. На пороге стоял Томо в компании ещё двух азиатов, сзади маячил Кайри.
– Здравствуйте, – растерялся Томо. – Эмиль-сан назначил нам на восемь часов.
– Здравствуйте! – закричал Вилли и схватил Томо за руки. – Проходите, проходите, мы вас ждем, не дождемся!
Эмиль внутренне застонал от такого проявления бестактности. Японцев не стоило хватать за руки, они даже обычное рукопожатие переносят с внутренним напряжением. У них обострённое чувство внутреннего пространства и прикасаться к ним было попросту неприлично. Но Вилли, совершенно не стесняясь, затащил на кухоньку трех азиатов и замер в дверях, выразительно поглядывая на Кайри.
– Ну, заходи, красавчик, не бойся!
Вилли игриво поманил альфу пальчиком, тот в ответ только хмыкнул и посмотрел на Эмиля прежде, чем переступить порог его дома. Эмиль прикрыл глаза и внутренне отвесил Кайри несколько оплеух, от чего ему сразу же стало легче. Он приветливо улыбнулся гостям и церемонно поклонился японцам.
– Добро пожаловать в мой дом. Простите моего родственника, он совсем еще дитя.
– Ничего страшного, – японцы синхронно поклонились, Томо блеснул глазами, – мы все понимаем и очень благодарны за приглашение. Эмиль-сан, разрешите представить моих спутников, это Азуса, мой сценарист и сопродюсер, – пожилой японец еще раз поклонился и протянул Эмилю свою визитку, Эмиль так же с поклоном принял ее, – а это мой звукорежиссер Сора, – Эмиль также принял визитку и от него.
– Разрешите представить, это Вилли Мак-Грегор, мой родственник, – Эмиль еще раз поклонился. Вилли, посмотрев на все эти поклоны, тоже попытался поклонится, но у него получилось неправильно и слишком энергично, да и потом он почти все испортил, помахав всем рукой с непосредственностью ребенка. Эмиль прикрыл глаза, чтобы не видеть зловредной ухмылки Кайри.
А вот Вилли совсем не комплексовал. Он подхватил блокнотик и сунул его в руки Томо с просьбой об автографе, а потом, стоя у того за плечом, диктовал свое имя почти по буквам. После, выдернув энергично блокнотик, он сунул в руки растерянному Томо свою камеру со словами.
– Дорогой, ты же кинорежиссёр, а значит, сможешь сделать пару снимков с этим милашкой!
После этого он самым беззастенчивым образом подлез под руку Кайри и прижался к его боку, при этом не забыв ткнуть его в бок пальцем.
– Улыбнись, как будто тебе приятно! – а после этого Вилли довольно улыбнулся Томо и скомандовал. – Снимай!
– Вилли, ты уверен, что такое фото будет приятно увидеть твоему мужу? – попытался призвать к порядку родственника Эмиль.
– Фигня вопрос! – довольный Вилли отмахнулся и прижался к Кайри для очередного снимка. – Мой муж знает, что я верный, а если ко мне пробуют клеиться, так я тут же напоминаю им свою школьную кличку – «Стоматолог», – Вилли выхватил из рук Томо маленькую мыльницу и стал просматривать получившиеся снимки.
– Очень странное прозвище для такого милого омеги, – улыбнулся Кайри. Вилли в ответ только довольно хрюкнул, а потом решил пояснить.
– В школе любой альфа, который протягивал ко мне свои лапы, получал по морде удар, который гарантировал визит к стоматологу. А позже уже муж научил меня, как одним ударом нос свернуть! И я, поверьте на слово, прилежный ученик, а рука у меня до сих пор тяжелая! – Вилли остался доволен полученными снимками. Он прижал камеру к груди и мечтательно прошептал. – Мне теперь на работе все обзавидуются! Спасибо, Эмик! Все, я побежал! Распечатаю их быстренько и на работу хвастаться!
Маленький торнадо сразу же умчался, блеснув довольной усмешкой. А Эмиль растерянно посмотрел ему вслед. Вот это помощничек!
Эмиль даже на мгновенье растерялся, стоит ли еще раз извиниться за подобное поведение родственника или сделать вид, что именно так все и было задумано? Но зловредная физиономия Кайри все решила за него. Не дождется этот альфа, чтобы Эмиль просил у него прощения. Будем считать это расплатой за то, что его впустили внутрь.
– Разрешите угостить вас чаем? – Эмиль церемонно повел рукой в сторону сервированного стола. Эмиль еще вчера нашел скатерть подходящего размера и парадный чайный сервиз. Правда, столик был сервирован на троих, Эмиль думал, что Томо придет один, и они будут пить чай втроем (Томо, Эмиль, Вилли), но сейчас он с очень независимым видом поставил еще две чайные чашки. Загвоздка была только в нехватке стульев. На кухоньке было два стула и два табурета, но омега принес стул, стоявший у рояля.
Когда все расселись, Эмиль очень церемонно разлил чай и почувствовал себя намного увереннее, он представил, что гости пришли к папочке, а он должен их занять.
– Прежде, чем мы поднимемся наверх к инструменту, я хотел бы больше узнать о вашей предстоящей работе и о том, какую именно музыку вы бы хотели услышать.
Томо с товарищами достали планшет и стали рассказывать сценарий фильма о некой фантастической планете, где все живут мирно и тихо, а после смерти становятся зомби и служат в армии, периодически воюя на других планетах. И вот на фоне основной истории начинается любовь двух молодых сердец, которые в силу различного социального статуса не могут быть вместе и тогда они совершают двойное ритуальное самоубийство, чтобы смерть уравняла их. Поэтому Томо надо было много романтичной музыки, военных маршей и трагических мелодий. Но главное, музыка должна быть новой, а не перевранной в очередной раз классикой!
Эмиль довольно улыбнулся, похоже, ему найдется, что дать гостям послушать! Он церемонно пригласил всех наверх, Кайри при этом подхватил табуретку Эмиля и сказал, что как джентльмен поухаживает за омегой. Эмиль сделал вид, что не заметил помощи. Когда все расселись в комнате, Эмиль открыл крышку и начал с того, что уже слышал Томо накануне. Напряженные и недоверчивые лица его спутников разгладились, глаза просветлели, и вскоре троица, стала переглядываться и довольно улыбаться. Сора спросил разрешения записать музыку Эмиля, и поставил на журнальный столик включенный девайс. Эмиль просто играл без перерыва и пояснений, переходя с марша на вальс, с нежного проигрыша на замысловатый технический пассаж.
Изящно выпрямившись, Эмиль сидел за роялем, быстрые тонкие пальцы скользили по клавишам, плетя кружево звуков. Отрешенно глядя перед собой, он вспоминал свою жизнь, детство. Как Анджей водил его с собой на уроки музыки, и он сидел под роялем, слушая, как старший брат учит гаммы. Вспоминал свою радость за брата на пышной и красивой свадьбе, и свой испуг, когда несчастный и испуганный Анджей прибежал домой, а родители выставили его за дверь. На улице начинался дождик, и Эмиль втайне от родителей выбрался с зонтиком к брату через открытое кухонное окно. Он помнил, как плакал старший брат, а он, будучи двенадцатилетним подростком, гладил его по спине и уговаривал потерпеть. Ведь родители плохого не посоветуют?
Как же потом Эмиль ругал себя за подобный совет! Может быть, брату надо было что-то менять уже тогда? Бывая с родителями у него в гостях, он каждый раз отмечал про себя, что брат выглядел все хуже и хуже. Ушла детская припухлость, он сильно похудел и выглядел измученным. При разговоре отводил глаза и говорил полушепотом, будто стеснялся собственного голоса. Когда брат убежал от мужа, Эмиль его не осудил, а втайне от папочки молился за него каждый вечер. Грустная мелодия легко лилась из-под пальцев вслед за мыслями омеги.
Эмиль помнил папину истерику после исчезновения Анджея, она продолжалась несколько дней. Стоило только папе наткнуться на какую-нибудь вещь Анджея, как он снова начинал причитать, что неблагодарный испортил репутацию младшим братьям, и у них теперь нет будущего. Но Эмиль все равно продолжал молиться за брата, надеясь, что на новом месте ему будет лучше. А потом папА сказал, что Анджей погиб и запретил произносить его имя в доме. Эмиль с Тео тогда проплакали всю ночь, а с утра, когда они попытались выяснить у отца, где могила старшего брата, то в ответ получили только неопределённое мычание и бегающие глаза родителя. Вот тогда они с братом поняли, что родители их обманывают и пообещали друг другу выяснить правду.
Траурная соната сменилась мазуркой. Эмиль вспомнил Теодора, его занятия танцами, шумное семейство Аберкорнов. Самые приятные воспоминания были связаны именно с Тео, с его просто феноменальной способностью вляпываться во всевозможные истории, а потом с честью выпутываться из них. Одна только рок-группа стоила Эмилю нескольких лет жизни! Эмиль просто обожал младшего брата и старался ему помогать во всем! Он писал для него музыку, мягкую и нежную, как Тео. Пальцы с нежностью заскользили по клавишам, а лицо омеги осветила мягкая улыбка.
После военного марша написанного вчера, Эмиль занялся импровизацией, посвященной Таю. Его лицо стало мечтательно вдохновленным, совсем как его музыка. Он вспоминал длинные сильные руки слепого настройщика, которые летали над клавишами. С улыбкой вспомнил удивленное лицо Тая, когда тот обнаружил плед на струнах. Его мягкий голос и заботу о комфорте Эмиля. Его терпение и упорство, пока он внимательно настраивал рояль, и то, с каким удовольствием он слушал игру Эмиля. А какая замечательная у него улыбка! Эмиль зажмурился от удовольствия, как котенок, и почувствовал себя бесконечно счастливым. Кажется, он нашел того самого особенного альфу, ради которого хочется жить дальше!
Напрасно Эмиль не смотрел по сторонам. Помимо счастливых, впавших в нирвану от удовольствия японцев, в комнате был еще и Кайри. Он никак не мог понять, как относиться к омеге, который не вписывался ни в один ранее известный ему стандарт. В самом начале он не поверил Эмилю, впрочем, как и всем омегам, считая, что он просто пытается навязать ему свои правила игры. Альфа пытался вывести его из равновесия, чтобы узнать его истинные мотивы, которые омеги обычно выдавали только во время сильной истерики. Но то, как без шума и крика Эмиль изящно выставил его из своего дома, было просто уму непостижимо!
А то, что омега не повелся ни на цветы, ни на лесть, окончательно вывело Кайри из равновесия и заставило нервничать. Все и всегда велись на нежности вкупе с букетом. Почему только Эмиль продолжал смотреть на него, как на пустое место? У всех омег загорались глаза, стоило только им понять, какой лакомый кусок оказался у них под носом. На его шарм и харизму велись абсолютно все омеги, свободные и замужние. Они забывали обо всем, стоило только Кайри им улыбнуться.
Родители уже давно проявляли недовольство поведением единственного сына, Но Кайри игнорировал все их попытки наладить с ним общение. Своими дебошами и скандалами он мстил им за то, что те сотворили с его жизнью раньше. Он так и не смог им простить того, что случилось почти восемь лет тому назад. Родители сами понимали, что Кайри имеет право на такой бунт и безобразное поведение, и, молча, терпеливо разгребали неприятности, которые, как пенный шлейф, тянулись за ним.
Когда утром после очередного скандала с обманутым мужем и разбитым омежьим сердцем родители в который уже раз попытались призвать сына к порядку, Кайри за завтраком, не обращая внимания на их увещевания, раздумывал, с кем бы из омег закрутить на этот раз. Все знакомые уже порядком приелись. Очередной бал дебютантов не принес новых открытий. Все омежки были скучны и одинаковы, как будто их отливали по одному образцу! Одинаковые фигурки, одни и те же глупые идеи в пустых головках. Просто скукотища!
И в этот момент, когда Кайри маялся, не зная, чем заняться, отцу позвонил Доминик Кантарини, давний знакомый его родителей. Кстати, на последнем балу этот самый Доминик отхватил себе омежку кукольной внешности и, объявив своей парой, на виду у всех утащил к себе домой. Кайри с друзьями ещё язвили весь вечер, что Синяя борода решил пополнить свою коллекцию супругов такой мелкой куколкой! Но сейчас Доминик сам позвонил и говорил с отцом о брате своего избранника. Якобы у того есть талант, но нет агента, и было бы неплохо, если бы отец нашел кого-нибудь толкового! Если бы родителям позвонил Бо, то это было бы понятно, что надо пристроить родственника. И не важно, есть там талант или нет, но чтобы отпиарить и протащить в знаменитости нужен не столько талант, сколько связи. Но с какой стати было Доминику звонить самому? Какие у Доминика были виды на этого самого брата?
Кайри стало интересно, и он, закончив завтрак, сказал, что сам возьмется за этого с позволения сказать композитора! Когда он увидел его в первый раз, то был несколько разочарован, но когда его элегантно, без скандала выставили из дома, он заинтересовался, а после того, как омега проигнорировал букет и комплименты, был удивлен. А после того, как его выгнали практически взашей, Кайри разозлился. Никто и никогда не обращался с ним так резко! Это просто, просто… удивительно!
Кайри вначале злился, потом решил плюнуть и забыть, а потом понял, что этот омега просто не выходит у него из головы. Как мелкая заноза в пальце – вроде не видна, но стоит только забыть, как сразу эта мелочь напоминает резкой болью, воспоминанием об обломе. Именно потому, что мелкий пакостник не выходил из головы, он был первым, о ком вспомнил Кайри, когда на очередной вечеринке услышал стоны Томо. Тот достал его причитаниями, что толкового композитора теперь днем с огнем не найдешь. Он позвал с собой Томо, пообещав режиссёру хорошего композитора, не потому что посчитал Эмиля таковым, а потому что просто захотел увидеть его еще раз. Он хотел убедиться, что напрасно думает о нем уже почти сутки!
Он послал вперед японца, чтобы посмеяться над Томо, которого пошлют, или над собой, если омега вдруг впустит в дом пьяного незнакомца. Но омега еще раз поразил его. Для начала у него в доме оказался рояль, хотя вчера еще комната была пуста! И более того, музыка, которая полилась из открытого окна, была прекрасна! Она была необычна, как сам омега, легка, но в тоже время в ней чувствовалась глубина и какой-то непонятный стержень. Как будто красивые бусины были нанизаны на стальную проволоку. Красиво и воздушно, но пальцем не порвешь и по земле не рассыплешь! Странная музыка, неожиданно глубокая для такого молодого человека.
Папа не раз повторял, что глубина музыки определяется глубиной души композитора, его жизненным опытом и умением сопереживать. Поверхностный и равнодушный человек не в силах написать серьезную вещь, такую, чтобы она задевала чужие сердца. Это как стихи – вздыхать легко о смерти и говорить милые вещи о вечности и прахе будет только тот, кто не пережил ужас и боль от потери действительно дорогого человека. Когда ты сможешь эту боль, когда от отчаяния и осознания потери мир выцветает, передать так, чтобы у других слезы на глазах навернулись и каждый вспомнил о том, что пережил сам, вот это и есть настоящее искусство!
Когда Кайри услышал траурный марш, его будто поддых ударили! В какой-то момент у него даже в глазах потемнело от воспоминаний! А потом в окне появилось милое личико омеги, который очень старательно не замечал его и говорил исключительно с Томо! Кайри тогда как будто впервые увидел, насколько Эмиль красивый, сильный, полный собственного достоинства и еще такой, такой… Кайри задумался, пытаясь сформулировать мысль, которая билась в голове. Но перед глазами почему-то вставала детская игрушка: стеклянный шарик с фигуркой танцовщика и блестками внутри. Потрясешь игрушку, блестки взметнутся и, переливаясь, вновь улягутся, а маленькая фигурка танцовщика так и останется стоять спокойная с таинственной улыбкой. Как будто танцовщик дожидался, когда на него не будут смотреть, чтобы он мог танцевать только для себя. И сколько бы его не трясли, сколько бы блесток на него не упало, он оставался спокоен. Его танцы были не для чужих глаз. Маленький Кайри был точно уверен, что танцовщик танцует, когда его никто не видит, он даже пытался незаметно подглядывать, но улыбка танцовщика становилась всё таинственней день ото дня. Словно он все понимал и не хотел сдаваться! Кайри тогда разбил шар и долго вертел в руках фигурку. Но без шара и блесток она стала просто кусочком пластика! Вот и сейчас, ему казалось, что омега заключен в шарик собственного мира, и он, Кайри, может только смотреть, не имея возможности прикоснуться!
Сидя в гостиной и слушая музыку, Кайри смотрел на омегу и почти видел блестки, кружащие вокруг него! От этой музыки у альфы по всему телу бегали мурашки, как будто он подсматривал в замочную скважину за чужой жизнью, полной событий и переживаний, и где не было места для него! Казалось, протяни руку и уткнешься в тонкое стекло.
В гостиной раздался перезвон часов, Эмиль вздрогнул и посмотрел на циферблат. Оказыватся он играл уже полтора часа! Пальцы сразу отозвались привычной болью. Омега закончил аккорд и, скрестив руки на груди, по привычке сунул их подмышки, чтобы унять неприятное чувство онемения. Но потом, опомнившись, быстро положил руки на колени и посмотрел на гостей.
========== Часть 6 ==========
Японцы были в восторге, нет, они были просто в экстазе! Забыв о приличиях, они заговорили, перебивая друг друга. Постепенно успокоившись, они перешли к более конструктивному разговору. Они хотели траурный марш сделать основной темой фильма и начать фильм именно с него, чтобы с самого начала фильма создать тревожную атмосферу. Потом они стали перебирать сценарий фильма и по ходу подставлять под различные сцены те или другие музыкальные фрагменты. Звукооператор прокручивал на девайсе запись, делая пометки по ходу разговора. В важной сцене, где герои договаривались о ритуальном самоубийстве, они решили использовать одну из печальных пьес. Ту самую, которую Эмиль написал после того, как, увидев плачущего под дождем Анджея, он держал над его головой зонтик и гладил по плечу, пытаясь успокоить и поддержать.
– Вот эта мелодия! – звукооператор быстро перемотал и поставил ее к началу. – Слышите, грусть, но в тоже время слышится робкая надежда на то, что все будет хорошо!
– Вы услышали? – удивился Эмиль. Он даже не представлял, что такие личные переживания может уловить незнакомец. Он посмотрел на фуражку брата и вздохнул. – Это были ложные надежды…
– Ну, у нас ведь кино, – улыбнулся Азуса. – У нас молодые люди после того, как умерли для своих семей, получили шанс начать все с начала. Вы понимаете?
– Вы даже не представляете, насколько ясно я все это представляю! – Эмиль грустно улыбнулся и подумал об Анджее. Бедный, сколько же ему пришлось вынести!
– О! – Томо поймал взгляд, который Эмиль кинул на фуражку брата. – Спецвойска?
– Томо посмотрел на фуражку цепким взглядом. Он не брал ее в руки, но увидел все. – Так называемые «портняжки»? Они же смертники. Не знал, что они могут дослужиться до капитана.
– Эмиль-сан, а вы случайно не являетесь братом Анджея МакАлистера? – поинтересовался Азуса. – Вы на него чем-то похожи.
– Да, Анджей – наш старший брат, – улыбнулся Эмиль. – Это его дом, и я живу у него в гостях! Он пропал на пять лет, мы считали его погибшим, но он, как птица феникс, вдруг восстал из пепла и засиял новым опереньем!
– О да! – закивал головой Азуса. – Его триумфальное возвращение в свет! Это было похоже на чудо. И вся его история! Но я слышал, что он был Шаолиньским монахом? – Азуса посмотрел на Томо, тот вопросительно пожал плечами. – Омега в спецвойсках, тем более, портняжка. Это будет покруче нашего сюжета! А нельзя ли поподробнее?
