Текст книги "God is on my side (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Ты обещала Мишель не идти на вечеринку, – спокойно произносит парень, отвечая, наконец, на вопрос. Но этим же ответом он оставляет меня в ступоре. Я обещала Мишель, что не пойду на вечеринку в свою честь. Вечеринка, устроенная в день, когда обо мне никто из моих так называемых друзей даже не вспомнил.

– Тебя волнует, что я ранила чувства Мишель? Она ведь даже не поздравила меня. Как и ты, впрочем, – из моей груди вырывается нервный смешок.

– Меня волнует то, что мы хотели устроить тебе сюрприз! Мы ждали, когда ты вернешься, чтобы встретить тебя, Эйприл! А ты… Ты не пришла!

У меня отняло дар речи. Они ждали, пока я уйду, чтобы потом встретить меня. Они устроили для меня вечеринку. Они были там для меня. Они не забыли обо мне.

Не могу найти подходящих слов, чтобы сказать что-либо Стюарту. Чувствую, как утрудняется мое дыхание, но я держусь. Я не заплачу. Ни за что.

– Я не ожидал тебя увидеть у себя дома, Эйприл. Зачем ты пришла? – голос парня звучит более спокойно. Его глупая игра в молчание подошла к концу, но теперь мне слишком больно сдавливает горло чувство обиды, чтобы я могла произнести хоть слово.

– Я хотела тебе сказать кое-что. И хотела сказать тебе это ещё до того, как ты перестал со мной разговаривать, – отвечаю ему слишком резко.

– Ты можешь это сказать и сейчас. Пока у нас есть время, – Стюарт уделяет мне буквально секунду внимания, бросая на меня многозначительный взгляд.

– Пока у нас есть время? У нас времени ещё есть на всю жизнь вперед!

– Сомневаюсь, что мы проведем вместе всю жизнь, – шутливо добавляет парень, но мне совсем не смешно. Чувствую себя обманутой. Только обманули меня собственные ожидания, которых стоило остерегаться. – Эйприл, что ты хотела сказать?

– Теперь это не имеет значения. И вообще, куда ты меня везешь? – пытаюсь унять дрожь в голосе, не знаю, насколько хорошо мне это удается.

– Ты сама села в машину. И я всё ещё жду ответа – что ты хотела мне сказать?

– Ничего! Останови машину, я выйду! – кричу я.

– Эйприл, не глупи!

– Останови!

– Эйприл!

– Я люблю тебя! – срываю голос, выкрикивая никому не нужное признание.

Стюарт давит на тормоз слишком резко. Подаюсь вперед, и лишь ремень безопасности спасает меня от прямого столкновения с лобовым стеклом. Ногти впиваются в сидение, а коленки подрагивают. Меня парализует страх, вытряхивая из меня другие чувства, переизбыток которых я ощущала ещё секунду назад.

Собака на заднем сидении не подает и звука. Кажется, даже ей стало слишком страшно от столь резкой остановки.

– Побудь здесь с Риччи. Я скоро вернусь, – говорит парень. И не успеваю я что-либо понять, как он выскакивает из автомобиля. Его фигура растворяется в серой пелене. Он бежит, а я смотрю ему вслед, пытаясь унять внутреннее волнение.

Закрываю руками лицо, считаю до десяти. Тихий собачий лай заставляет меня собраться и вспомнить о том, где я нахожусь, пусть я всё ещё и не знаю, по какой причине я здесь.

– Ну, вот, Риччи, мы и встретились вновь, – беру собаку к себе на руки. Она оказывается тяжеловатой, но это вызывает у меня лишь глупую улыбку, которая, в конце концов, сменяется слезами облегчения. Откидываю голову назад и поддаюсь сполна своим противоречивым чувствам. Не безумие ли это? Сама концепция любви является сплошным безумием, созданным Творцом в тяжелое время.

Вслушиваюсь в ритмичный стук дождя. Он омывает землю, как слезы омывают моё лицо. Моя душа очищается от удушения собственных предрассудков. Мне удается избавить своё подсознание от мыслей, убивающих здравый рассудок.

Раздающиеся издалека раскаты грома делают моему телу посыл в виде электрического тока, что проходится по всему телу. Открываю глаза только теперь. Заполненное громоздкими тучами небо скорее напоминает вечерний час. Замечаю молнии далеко за горизонтом. А немного справа мне удается заметить высокий кованый забор, за которым, кроме деревьев, закрывающих белый дом, из которого видна лишь крыша, ничего и не видно.

Включаю радио, когда раздается очередной раскат грома, гораздо громче предыдущего.

Считаю песни, отсчитывая время. Проходит пятнадцать песен. Молния светит ярко. Как бы сильно я не зажмуривала глаза, у меня не выходит игнорировать это. Гром становится громче радио. Выключаю его, опасаясь электрического удара молнии.

Стюарт не возвращается ещё долго. Прижимаю Риччи ещё ближе к себе. Моё тело содрогается от каждого удара грома, а сердце падает в пятки.

В конце концов, замечаю фигуру парня. Женщина в белом халате провожает его под зонтом к воротам. Он о чем-то говорит с ней, оглядываясь. Мы встречаемся с ним взглядами. Стюарт выглядит обеспокоенно. Как и я теперь. Он с опаской оглядывается, будто его здесь может кто-то заметить, и под дождем бежит обратно.

– Где ты был? Что это за место? – спрашиваю на ходу парня, который делает вид будто ничего и не было, когда возится с ключами. Он заводит мотор, смотрит на меня. Заметив у меня на руках Риччи, который похоже успел уснуть, парень усмехается.

– Это не важно. Мы уже едем обратно, – спокойно отвечает Стюарт. Он кладет обе руки на руль, нога мягко жмет на газ.

– Нет! Нам нужно переждать грозу, – возражаю я. В то же время мой голос заглушается очередным раскатом грома.

– Эйприл, это смешно. Ты же не думаешь, что мы сможем умереть от удара молнии? – с насмешкой спрашивает парень. Между нами больше нет неопределенности. Рядом со Стюартом чувствую себя так, как должна себя чувствовать. Он меня совсем немного выводит из себя, но одновременно чувствую себя в безопасности рядом с ним, что мне нравится.

– Нет, мы умрем от твоей безрассудности. Стюарт, пожалуйста, давай переждем грозу. Почему мы не можем вернуться в тот дом?

Парень ещё сильнее давит на педаль газа. Он не намерен давать мне ответ на этот вопрос, а я не намерена отступать.

– Стюарт! Останови машину, пожалуйста, – дворники едва ли успевают убирать поток воды с окна. Дорога выглядит размытой. Кажется, что ливень стал лишь сильнее, хотя мне сложно представить, куда может быть сильнее. Молния сверкает прямо перед глазами. Внезапно на дорогу выпрыгивает испуганный олененок. Стюарт резко жмет на газ. Риччи подскакивает на моих руках и начинает рычать на существо, что испуганно смотрит на нас. Нахожу руку парня и сжимаю её. У меня перехватывает дыхание.

Спустя секунду бедный зверь несется сломя ноги в лес. Меня всё ещё колотит. Стюарт успокаивает рассвирепевшего пса, забирая сначала его на руки, а затем забросив его аккуратно на заднее сидение. Фостер достал для Риччи теннисный мячик, который пёс смирно начал жевать, как ребенок может жевать соску.

– Ладно, ты права. Нам нужно переждать грозу, – вздыхая, говорит парень. Я должна радоваться своей маленькой победе в этой перепалке, но мне просто становится спокойно от этих слов.

Стюарт сворачивает на первом же повороте. Мы едем вглубь леса, и мне кажется, что под словами «нам нужно переждать грозу» мы оба подразумевали разное. Но когда парень останавливает автомобиль у небольшого домика, построенного с дерева, я всё понимаю. Мы переждем грозу здесь. Молюсь, чтобы она не заканчивалась никогда.

Стюарт глушит мотор. Парень открывает задние двери, выпуская собаку на улицу. Риччи здесь не впервые, в отличие от меня, он сразу бежит к двери, оставляя грязные следы на узкой веранде. Я тоже хочу выйти из машины, но парень меня останавливает.

– Мне стоило сказать об этом сразу, но я совсем растерялся, – он обхватывает обеими руками моё лицо, сжимая его. Я не сопротивляюсь. Моё сердце стучит в такт словам, которые повисли в воздухе и которые я ожидаю с нетерпением услышать. Не в силах сдержать улыбки. – Я тоже люблю тебя, Эйприл, – искренняя улыбка озаряет лицо парня. Его губы касаются моих. Впервые в жизни я готова расплакаться от радости. Внутри меня всё трепещет. Птицы поют, а моё внутреннее солнце озаряет всё вокруг.

Наш поцелуй разрывает громкий лай Риччи, который промок до нитки, прыгая вокруг. Мы прижимаемся лбами и заливаемся веселым смехом. Несмотря на непогоду, этот день больше не кажется мне мрачным.

Мы одновременно выскакиваем из машины и несемся к дому. Мне хватило нескольких секунд, чтобы снова промокнуть. Душ из дождя – не совсем то, о чем я мечтала. Сейчас я скорее нуждаюсь в горячем чае и головокружительных поцелуях.

Стюарт находит ключ под большим вазоном, где когда-то рос папоротник. Сейчас это едва ли можно назвать растением. Похоже, здесь никто не живет. Это напоминает летний домик, который последний раз был заполнен людьми не меньше, чем лет двадцать тому назад.

Внутри оказывается ещё холоднее, чем снаружи.

– Здесь отключено водоснабжение и отопление, но сейчас я разожгу огонь, – Стюарт бегло целует меня в щеку и торопится, исчезая у меня из виду. Я же начинаю оглядываться вокруг.

Прохожу в гостиную. Большой диван, что стоит посредине комнаты, накрыт пленкой, на которой собрались грудки пыли. Большие шкафы, подпирающие стены и потолки укрыты чёрной тканью. От огромного камина, что стоит напротив дивана веет холодом. Сверху нахожу пустые рамки без фотографий и маленькое грязное зеркало, что навевает ещё больший ужас.

– Где мы? – громко спрашиваю, чтобы Стюарт меня услышал.

– Это дом моего старика. Мой отец вырос здесь. Мы приезжаем сюда крайне редко летом, – поясняет парень. Он врывается в комнату. В руках у него поленья. Он ещё больше измок. Его одежда прилипает к телу. Из-под намокшей футболки вырисовываются кубики пресса. Он бросает дрова в камин, достает из заднего кармана джинс зажигалку и разводит огонь. – Это был дом престарелых. Мой дед сейчас там, – парень приседает на корточки перед камином. – Я навещаю его каждую неделю. Не хотел заставлять ждать тебя, но… – он поднимается и неуверенно смотрит мне в глаза.

– Всё в порядке, – кладу обе руки на плечи парня и аккуратно сжимаю. Он скромно улыбается в ответ.

– В машине есть пастуший пирог, который мама дала мне в дорогу. Если ты проголодалась, то могу принести, – предложил Стюарт. Утвердительно киваю ему в ответ. Я действительно проголодалась. Совсем немного. Мой иссохший желудок требует питания, но в то же время стоит мне откусить всего лишь кусочек, как тошнотворный ком застревает у меня в горле.

Сбрасываю с дивана пленку, и Риччи успевает запрыгнуть на него прежде, чем я успеваю вообще заметить его в пределах этой комнаты. Он усаживается и гордо задирает голову, смотря на меня невинными глазами.

Не могу сидеть на месте и принимаюсь изучать другие места. Дом довольно-таки маленький. Возле одного из громоздких шкафов нахожу дверь. Незамедлительно начинаю дергать ручку, но дверь мне не поддается. Она заперта на ключ.

Разочарованная, плетусь к входным дверям. Поворот направо, и я уже оказываюсь на кухне. По всему периметру комнаты стоят окна. Они могли бы открывать прекрасный вид, если бы не были грязными. Одно из них вовсе разбито. Через прибитые доски просачивается холод. Старая плита. Кухонные полки пустые. Здесь нет даже посуды. Нахожу лишь пустые банки, где, наверное, когда-то хранилось варенье. Дождь барабанит по окнам. Весь дом содрогается. Звук грома кажется мне отдаленным.

Возвращаюсь обратно в гостиную, надеясь на то, что там всё же теплее. Подхожу ближе к камину, но огонь горит недостаточно хорошо. Нахожу засаленную кочергу и пытаюсь расшевелить поленья, что выходит у меня не совсем исправно.

– Я ещё нашел термос с кофе. Оно поможет согреться, – Стюарт протягивает мне термос. В руках у него ещё большой бумажный пакет, из которого пахнет вкусностями.

– Вот чёрт, – парень замечает в моих руках кочергу и слабый огонь, что едва ли способен согреть здесь что-либо. Мы меняемся агрегатами. Плюхаюсь на диван. Мордашка Риччи уже пускает слюни в ожидании того, что и ему достанется кусочек пирога.

Достаю для него заранее отрезанный аккуратной рукой миссис Фостер кусок пирога, и пёс жадно набрасывается на мою руку. Мне становится щекотно, и я не могу удержаться от смеха.

– Надеюсь, к вечеру ливень прекратится. А тебе не помешало бы позвонить Луизе или Харпер. Они волнуются, – Фостер падает рядом со мной. Когда Риччи доедает свой кусок и даже облизывает мою руку, не знаю, что делать дальше. Вытираю ладонь об платье. Всё равно оно уже испачкано.

– Харпер? Кто это? Моя непутевая сестра, что бросила меня в мой же день рождения ради парня, который даже ей не принадлежит? – достаю из пакета кусок пирога и засовываю его весь в рот, набивая щеки.

– Эйприл, Харпер волнуется. Ей не всё равно. Она звонила мне вчера сотню раз, только бы спросить не рядом ли я с тобой. Если бы я знал, что ты у меня дома, то не стал бы ждать тебя у тебя дома, – тихо смеется парень с собственной не совсем уместной игры слов.

– Нет. Она эгоистичная стерва, думающая лишь о себе. Поверь мне на слово, я лучше знаю свою сестру, – достаю из кармана куртки телефон и печатаю сообщение Луизе, пытаясь вкратце объяснить ей ситуацию, в которой я невольно оказалась.

– Что с твоими руками? – Стюарт бережно берет одну мою руку и большим пальцем поглаживает костяшки, на которых уже успела застыть кровь.

– Подралась. Надрала задницу Лиззи. Фотография оказалась её рук делом, – выдергиваю ладонь и продолжаю печатать. Нажав на кнопку «отправить», обращаю своё внимание на Стюарта. Пирог оказался вкусным, но я отказываюсь от ещё одного кусочка, который предлагает мне парень. Вместо этого я наливаю себе в кружку кофе. Кладу голову ему на плечо, как только он оказывается рядом.

– Все уже давно забыли о дурацком фото. И тебе стоило бы.

– Дело не в том, насколько глупо я выгляжу на этой фотографии. Или что она разоблачает мою ложь, позорит меня. Дело в том… О чем напоминает мне это фото. Тебе не понять, Стюарт, но тот день был худшим в моей жизни, – отворачиваю голову, касаюсь губами невольно его плеча.

– Мне жаль, что меня там не было, – искренне отвечает он. Слышу, как его сердце произносит эти слова вслух. – Но я должен признаться всё же, что случилось в тот…

– Я всё уже знаю, Стю. Зак мне всё рассказал, – поднимаю голову и встречаюсь с его глубокими карими глазами, цвета кофе, что медленно согревает меня изнутри. – Я была так слепа, – улыбка касается моих губ. Тянусь вперед, чтобы поцеловать его.

– Я был таким глупым, что молчал так долго.

Мы были в чёртовом доме у чёрта на куличиках. Без света и без воды. Тепло мы делили друг между другом. Отдавали и забирали. Когда Харпер начала атаковать меня телефонными звонками я просто выключила телефон. Стюарт сделал то же ради меня.

Нас было двое во всем свете. Двое людей и собака. За окном творилось настоящее безумие. Но внутри было тихо, спокойно и безопасно. Время остановилось, а мы – нет.

Мы уснули днем, а проснулись рано утром. Первым звуком, что я услышала были не гром или барабанящий в окно дождь, а сердцебиение парня, на груди которого я проснулась. Было жутко неудобно спать на старом диване, насквозь пропитанным пылью и пробитым пружинами, выскакивающими изнутри. Риччи удобно расположился у огня, что едва ли согревал. Стены оказались холоднее, но наши сердца горячее огня.

От дождя остались лишь глубокие лужи, как напоминание об ужасной непогоде. Стоило нам покинуть стены дома, как снаружи нас встретил пронзительный ветер, пробирающий до самых костей. На моих плечах лежала куртка Стюарта, в которую я укуталась посильнее, чтобы ощущать помимо тепла и его родной запах.

Небо чистое, без единой тучки. По крайней мере, те участки неба, которые может уловить мой глаз сквозь сплетенные ветви деревьев. На душе у меня необычно легко, а легкие впервые полны чистого воздуха, а не пыли, посеянной вечными гонениями от одного к другому. Чувствую себя необычайно легко и свободно, связанная невидимыми нитями любви. Надолго ли это чувство продержится во мне? Долго ли я буду чувствовать себя счастливой?

Мы возвращаемся домой в тишине. Это вовсе не то напряженное молчание, в котором мы добирались сюда. Это молчание в разы многословней.

Струн моей души касается грусть, когда мы въезжаем в город. Обязательно уеду отсюда, как только смогу. Я не останусь здесь. В Айронбридже слишком много призраков. Живым здесь просто нет места.

– Может, перекусим? – спрашивает Стюарт. Он проголодался гораздо больше меня. Киваю в ответ. Ожидаемо мы останавливаемся перекусить в «Розовом поросенке».

Харпер должна бы приехать сегодня утром. Не знаю, на работе она сегодня или нет, но я не собираюсь быть мягче к ней. Она не заслужила этого.

Запах жареного на масле мяса врезается в ноздри. Здесь пахнет жиром и нездоровой пищей. Меня тошнит. Голова совсем немного кружится.

Мы садимся за один из столиков. Официантка подбегает к нам, вручая меню. Оно нам не нужно, ведь мы знаем его наизусть. Поднимаю голову, чтобы озвучить свой заказ, как замечаю Луизу в глупой розовой форме с поросячьими ушками. Она довольная покачивается на пятках и, смотря мне прямо в глаза, многозначительно подмигивает.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю немного резче, чем следовало.

– Харпер попросила заменить её. Она сказала, что вернется лишь через неделю, – у меня невольно отвисает челюсть от такого рода заявления. То есть, Харпер решила вовсе забить на всё. И всё это ради Флинна, чёрт его подери. – Мне идет эта форма, не правда ли?

– Не правда, – бурчу себе под нос.

Счастье длилось не долго. Моя любимая сестрица знает, как испортить день. Я ненавижу её. Ненавижу каждой клеточкой своей души. Ненавижу больше всего на свете.

====== 21. ======

Мы сидим в машине и целуемся. Это был тяжелый день. Школа, затем работа… Это всё выматывает, но гораздо легче жить с осознанием того, что каждый день я вижусь с людьми, которых люблю. Я извинилась перед Мишель. Обещала ей не идти на чёртову вечеринку, мне стоило исполнить своё обещание. Как только девушка услышала о моей драке с Лиззи, то простила в ту же секунду. Лиз я так и не видела в школе. Надеюсь, что не увижу её больше никогда, хоть это и невозможно. Со Стюартом всё настолько сладко, что мне страшно лишь подумать о том, что это может в один день прекратиться. Чем больше я отдаю себя этим отношениям, тем больше опасаюсь того, насколько больно мне будет переживать расставание. Не думать о конце невозможно. Всё временно. Люди приходят и уходят. И я боюсь сильнее собственной смерти ухода этого человека, так глубоко вошедшего мне под кожу.

Когда я рядом с ним, то чувствую, словно это может продолжаться бесконечность. Вместе с ним я проживаю каждый раз жизнь, а без него снова тухну, умираю и ничего не вижу. Я так сильно зависима от него, пусть и чувствую свободу, окунаясь в головокружительные поцелуи.

Когда я смотрю на лицо Стюарта, мне так легко представить беспечное будущее рядом с ним. Хочу прогнать иллюзии, которые не имеют способности становиться явью, но не могу этого сделать. Я не в силах руководить своим разумом. Говорят, что тяжело приказать своему сердцу, но его хотя бы можно попытаться обмануть. Собственный разум может обмануть лишь нас, но мы сами не в силах изменить свои мысли. Они меняют нас. Меняют меня.

На улице тепло. Чувствую весну на своей коже, которую ласкает вечерний ветер. Небо окрашено в лиловый цвет, облака переливаются розовым. Стою, облокотившись на машину, жду прощального поцелуя.

Стюарт подходит ко мне. Наматывает на палец прядь волос вымытого розового цвета. Я обхватываю тонкими руками его шею и притягиваю к себе. Целую его, наслаждаясь сладостным мигом скоротечной юности.

В заднем кармане джинс вибрирует телефон, отвлекая меня. Отрываюсь от губ парня.

– Это, наверное, опять Харпер, – тяжело вздыхаю. Отрываю свой зад от капота машины и достаю телефон.

– Может, тебе стоит дать ей шанс? Представь себя на её месте.

Смотрю на парня исподлобья. Почему все всегда на стороне Харпер? Никто не знает её достаточно хорошо, как я. Меня это жутко бесит. Обхожу парня, задевая его плечом совсем легко.

– Я никогда не буду на её месте. Знаешь, почему? Потому что я никогда не опущусь так низко, чтобы уводить парня своей лучшей подруги, – фыркаю в ответ, сложив руки на груди. – И я не хочу больше говорить об этом.

– Тебе стоит наладить отношения с сестрой, – говорит напоследок Стюарт. Он целует меня бегло в щеку, я даже не пытаюсь отвернуться. Парень садится в машину и уезжает. Смотрю ему вслед. Он прав. Но всё дело в чёртовой гордости, через которую я никак не могу переступить.

Смотрю на экран телефона, где высвечивается пропущенный вызов от Тома. Я пыталась дозвониться до него уже несколько дней подряд. Забываю о мелкой ссоре с парнем и набираю номер Тома. Он должен ответить. Я пропустила случайно лишь один звонок, а он пропустил где-то около двадцати.

– Алло, – голос мужчины взрывает во мне тысячи фейерверков. Захожу в дом, из кухни слышу играющее радио, приятный запах жаренного бьет в ноздри.

– Эйприл?! – доносится до меня обеспокоенный голос Луизы, который я игнорирую.

– Том, я звонила тебе несколько раз… – плечом прижимаю телефон к уху. Снимаю обувь и верхнюю одежду. Мобильный едва ли не выскальзывает, но я вовремя подхватываю его руками.

– Я заметил, – его голос слишком сонный и усталый. Он явно недоволен этим разговором. – На самом деле я нарочно тебя игнорировал, – спасибо за честность, старик.

– В общем, здесь такое дело, Том, – падаю на диван в гостиной. Луиза выглядывает из кухни, останавливается в проходе и заворожено на меня смотрит. Похоже, это имя на неё так подействовало. Женщина складывает руки на груди и навостряет слух. – Я хотела поговорить с тобой о Харпер, – поднимаюсь с места, когда понимаю, что здесь есть уши, которые не должны слышать этого разговора. Показываю Луизе язык и взлетаю вверх по лестнице.

– По-моему, всё предельно ясно. Нашим отношениям настал конец, и Харпер дала мне ясно понять это, – Том перебивает меня. Голос его звучит раздраженно. Боюсь, как бы моя затея не сорвалась.

Хлопаю дверью, подавая Луизе знак, чтобы она не врывалась ко мне в комнату. Для лучшей безопасности подпираю дверь собой.

– Нет! – едва ли не срываюсь в крике, но затем закрываю себе рот ладонью. – Нет, Том, всё не так. Неужели ты так быстро сдался? – пытаюсь надавить на его самолюбие. Мужчины хотят быть отважными, по крайней мере, выглядеть такими в глазах женщин. Нужно нажать на нужные точки, и Том снова почувствует себя героем в глазах Харпер. Пусть она и сама пока что даже не догадывается, что он должен её спасти.

– Мне очень льстит то, что ты пытаешься, Эйприл, – чувствую его ухмылку, что почти буквально колет слух. – Мы с Харпер говорили об этом и уже всё решили.

– Не говори только, что приходил ко мне на день рождения без надежды встретить там мою сестру? – лукаво произношу я.

– Послушай, Эйприл…

– Послушай, Том, – я нагло перебиваю его. Ложусь на кровать, закидываю ноги на стену, а волосы откидываю назад. Не могу избавиться от глупой улыбки на лице. – Харпер, с тех пор как уехала, не может перестать звонить мне и ныть о том, как сильно скучает по тебе. Она сделала большую ошибку, Том, но не знает, как её исправить. Ты же знаешь, что ей всегда мешала гордость. Помоги ей. Прости её, пожалуйста, – едва ли сдерживаю себя от смеха. Есть доля правды в моих словах, пусть и совсем малая. Харпер правда сделала ошибку. Очень большую ошибку. Флинн не пара ей. Ей нужен кто-то более надежный и постоянный, вроде Тома. Позже она поблагодарит меня.

– Я подумаю об этом, – после недолгой паузы отвечает он.

– Может, встретимся завтра? – резко обрываю его, чтобы не слышать ненужных «но» в его короткой речи. – В магазине.

– Ладно, я заскочу. До завтра.

Звонок обрывается. Подскакиваю на кровати, так весело мне становится в эту же секунду, и начинаю выплясывать победный танец (глупые неритмичные движения).

– Что это ты затеяла? – строгий голос Луизы обрывает диско-музыку, раздавшуюся в моей голове. Соскакиваю с кровати и сажусь на краешек, предлагая женщине присесть рядом. Она стоит неподвижно, как статуя, и сверлит меня пристальным взглядом, который должен меня взволновать, наверное.

– Флинн не пара для Харпер. Я спасаю её репутацию, а заодно и жизнь, – задрав подбородок гордо вверх, уверенно произношу.

– Не должна ли Харпер сама решать, с кем ей стоит встречаться? Думаю, её сердце само сделает правильный выбор, – в конце концов, Луиза снимает свою защиту и садится рядом со мной.

– Вот именно! Харпер выбирает сердцем! Ей не помешало бы и мозг включить, – кладу голову на надежное плечо женщины. От неё приятно пахнет. Духи почти такие же, как у мамы. – Я знаю, что делаю. Это точно будет Харпер на пользу.

– Надеюсь, ты не пожалеешь об этом позже.

Харпер

Счастье недолговечно, как и грусть, как и любое другое чувство. Но когда всё же испытываешь его, то кажется, будто длится это целую вечность. Просто как поток ледяной воды в знойный день. Как теплый костер, у которого греешь руки, только вернувшись с холода. Счастье очень кратковременно, пусть и счастливые секунды идут медленно. Чувствую привкус приятных воспоминаний на языке, которыми буду согреваться одинокими вечерами без него. Надеюсь, минуты разлуки не будут казаться мне столь невыносимыми. Хотя стоит мне лишь подумать о тех нескольких неделях, проведенных порознь, что ожидают меня, как мороз проходит под кожей.

Упрямо не желаю возвращаться домой. Всё моё тело изнывает от внутреннего сопротивления обстоятельствам, в которых я оказалась, словно в ловушке. Я должна вернуться лишь ради Эйприл, а на будущее мы с Флинном уже настроили слишком много планов.

Я буду рисовать. Не впервые ли в жизни направлю разноцветный поток радости в своё творчество. У меня прямо руки чешутся приступить, наконец, к работе. Эйприл закончит этот учебный год и сможет отправиться в путешествие со своими друзьями. Я поговорю об этом со Стюартом. Я уволюсь из «Розового поросенка», соберу некоторые вещи и перееду в Лондон к Флинну. Мы будем жить вместе в студии. Жить, любить и работать. Или любить, жить и работать. В любом случае работа должна быть на последнем месте, ведь первые два компонента взаимосвязаны.

Осенью жизнь начнется с чистого листа. Эйприл, как её душе будет угодно, сможет остаться в Айронбридже или же переехать со мной в Лондон. Ей осталось совсем ничего учиться, а затем она поступит в колледж, и ей всё же придется столкнуться лбом с реальной жизнью, какой она есть, и решать реальные проблемы. Она обязательно поймет, каково было мне и, может быть, хоть немного проявит уважения ко всему тому, что я для неё сделала.

Это всего лишь планы. Но стоит мне закрыть глаза, как я живу всем этим. Не могу перестать воображать себе, как всё это станет реальностью. Предчувствую вечность, проведенную с ним. Чувствую вкус жизни, что обрела новые оттенки. Это всё кажется мне сном.

– Может, останешься ещё на несколько дней? – спрашивает парень, накидывая на плечи чёрную рубашку. Я в это же время втискиваю свой зад в джинсы, которые стали маловаты мне в области бедер. Всё же нужно перестать налегать на бургеры, которые Тим делает мне по окончании каждой смены.

– Я бы с удовольствием, но ты же знаешь, что я не могу оставить Эйприл надолго с Луизой. У неё и своих забот хватает, – вытаскиваю из открытого чемодана блузку и натягиваю на себя.

– Эйприл достаточно взрослая, – парень подходит ко мне впритык. Его пальцы останавливают мои, ладони сжимаются. – Ты не обязана опекать её так сильно. Ей этого не нужно.

– Флинн, она ещё ребенок. И, в конце концов, я несу ответственность за неё. Всегда буду, – мягко улыбаюсь. Наши носы едва ли соприкасаются. И я чувствую, как он тянется за поцелуем, но успеваю прежде сказать: – Она всё, что у меня есть, а я всё, что осталось у неё. Мы должны держаться друг за друга до самого конца, – сжимаю губы в тонкую полоску. Губы парня всё же находят мои и оставляют на них трепетный невесомый поцелуй.

– Ты права, Харпер, – он отпускает мои руки, позволив пальцам продолжать застегивать пуговицы. Его губы оставляют на лбу поцелуй. – Это то, что я люблю в тебе больше всего, – парень грустно улыбается. Его глаза выглядят устало. Это было долгое утро. К вечеру я буду уже дома, и одна лишь мысль об этом так невыносима.

Мы ехали молча до вокзала. Моя голова покоилась на его плече, наши руки были сомкнуты в крепкий замок, который ничего не могло разрушить. Ничего, кроме времени, которое пришло, чтобы расстаться.

– Что бы ты не говорила, но я всё расскажу Брук. Прямо, как есть. Никаких сожалений и оправданий, – его ладони сжимают моё лицо. Пара зеленых глаз рассматривает меня, как впервые. Я вижу в этих глазах любовь. Большего мне от этого парня и не нужно.

– Ладно, – только и отвечаю я. Сердце болезненно сжимается. Я не хочу потерять Брук, но если я действительно дорога ей, то она поймет меня и простит. К тому же, зачем ей нужен Флинн, если у неё есть Тим?

Мы целуемся долго и страстно. Люди проходят мимо, цокают недовольно завистливыми языками или же усмехаются, но мне неважно их мнение. Не хочу думать о том, что думают обо мне люди, которых я даже не знаю. В конце концов, моя голова и так забита ненужными беспокойствами.

– Я люблю тебя, – шепчет он мне на ухо. Я слышу эти слова не впервые, но внутри по-прежнему всё переворачивается, когда их произносит именно он. Как чёртовы слова могут иметь настолько большую силу? Они ведь даже не материальны, хотя часто и используются, как главное оружие в неоглашённой войне. И в этой войне я, не в силах сопротивляться, проигрываю.

– Я люблю тебя, – повторяю я, улыбаясь. Бегло целую парня на прощание и запрыгиваю в автобус. Вместо того, чтобы искать свободное место, через окно смотрю на Флинна. Он смеется. Мы влюблены. Влюблены, как чёртовы подростки и ничего не в силах с этим сделать. А стоит ли?

Когда парень исчезает из виду, а автобус набирает достаточную скорость для того, чтобы свалить меня с ног, я нахожу свободное место. Сажусь, достаю из сумочки наушники и уже выбираю в телефоне трек, с которого начну путешествие.

– Это уже перестает напоминать обычное совпадение, – незнакомый голос, что звучит над самим ухом, заставляет меня от испуга выронить телефон из рук. К счастью, устройство приземляется мне на колени. Поворачиваю голову на голос и сразу же идентифицирую его источник. Это тот самый парень, с которым я добиралась из Айронбриджа в Лондон. Светлые волосы в этот раз аккуратно причесаны, от него по-прежнему пахнет сладостями. Он смотрит на меня в упор. Его глаза нахально смеются. На губах ухмылка.

– Вы преследуете меня?

– Чёрт, хотел спросить у тебя то же, – он смеется. Ситуация начинает казаться мне весьма забавной, поэтому не сдерживаю улыбки в ответ.