Текст книги "God is on my side (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Не поубивайте друг друга, – смеясь, бросает девушка.

Брук вся дрожит. Мне хочется победно вскрикнуть «Я же говорила», но тоже молчу. Земля влажная. Гнилые листья, оставшиеся ещё с осени, прилипают к подошве. Кое-где можно заметить не растаявшие грудки снега, хотя над головой уже слышно тихое пение ранних птиц. Деревья ещё голые, на ветвях едва можно заметить прорастающие почки. Здесь весна настанет ещё не скоро.

Любуюсь этой красотой. Здесь так умиротворяюще красиво. Может, где-то за деревьями таится что-то волшебное. Милый монстр с пушистой мордочкой, который с боязнью наблюдает за нами. Лесные нимфы где-то напевают свои песни, гладя нежными руками шершавую кожу дерева. Одного, другого…

Усмехаюсь своим же мыслям.

– Он милый, правда? – неожиданно произносит девушка. Перевожу на неё взгляд. В руках у неё всё ещё пусто, хотя я уже собрала достаточно мертвых останков. Перекидаю ей в руки собранный мною хворост и тянусь ещё за одной находкой.

– Ты о ком? – слишком глупо и наивно.

– О Флинне. Он так не похож на всех остальных парней, с которыми я когда-либо встречалась, – грустным голосом продолжает Брук. Всё моё тело напрягается, а сердце колотится, как бешенное. Надеюсь, девушка не заметит моего волнения.

– Да, он правда милый, – натянуто улыбаюсь. Боже, Брук, давай просто прекратим этот разговор. Милый… Этого слова точно недостаточно, чтобы описать этого парня. Он прекрасный, как снаружи, так и внутри. Чувственный, заботливый, сильный, забавный, веселый… Этого списка мало. Мне даже самой не хватает слов, чтобы описать ей, что я думаю о нем. И мне совсем не жаль, что для Брук он просто милый.

– Хотя меня жутко бесит его упрямство, ведь независимость, к которой он стремится, приведет его к нищете. Представляешь, его мать владеет картинной галереей, а он работает… Курьером, – она с таким напускным презрением произносит это, что мне хочется ударить девушку по лицу. – Мама говорит держаться за него, потому что у него богатые родители. Но он даже не принимает их помощи…

– Разве ты не говорила, что он занимается фотографией? – спрашиваю как бы между прочим.

– Да. Некоторые его фотографии даже печатали в журналах. Он хочет устроиться на постоянную работу, но пока что не удается, – да уж, это точно не для неё. Брук привыкла к тому, чтобы кто-то платил за её веселье, но Флинн не из таких. – Перед поездкой у нас была фотосессия. Эти фотографии Флинн отправил на международный конкурс. Приз – сто тысяч евро. Представляешь? Думаешь, это лицо сможет выиграть? – девушка поправляет волосы и громко смеется с собственной шутки, которая не кажется мне смешной. Улыбаюсь в ответ, воздержавшись от ядовитого комментария. Почему Брук меня сейчас так бесит?

– Ты будешь с ним и дальше встречаться? – спрашиваю, опасаясь при этом реакции подруги. Боюсь, что она увидит в моих глазах трепет души, которая умирает, слушая её признания. Прячу глаза вниз, не могу дальше выискивать хворост, просто сосредотачиваюсь на разговоре.

– Не знаю. Нет. Наверное, не буду. Он скучный для меня. Представляешь, он даже отказался спать со мной в одной спальне! Говорит «родительский дом нельзя осквернять». Мама оценила, но для меня это дико.

Тихо хихикаю.

– Хотя знаешь, в постели он не так уж плох, – девушка игриво пинает меня локтем в бок. Улыбка сникает с моего лица. Засосало под ложечкой. Этого стоило ожидать, но почему это оказалось больнее, чем я думала.

Чтобы перестать думать об этом, решаю перевести тему. Мне стоило задать Брук всего лишь один вопрос, касающийся её работы в театре, как она уже не в силе была умолкнуть. К моему же сожалению я не могла перестать думать о том, что между Флинном и Брук было нечто больше поцелуев. Глупо ревновать его, ведь он не мой парень. Это я разрушаю чужие отношения. Это я должна держаться подальше от него.

Между мной и Флинном большая душевная привязанность. Разговоры с ним, как долгожданный глоток воды после недель обезвоживания. Мне кажется, я понимаю его, даже когда мы просто молчим. Мне нравится чувствовать его рядом. И я просто схожу с ума от того, как хочу быть вместе с ним всегда.

Закрыть двери на замки, на окнах задернуть шторы, чтобы не проходил даже луч света, и быть с ним, пока не умру от вожделения. Только я и он. Это безумие, но я никогда не хотела ни одного парня так сильно. Я так сильно хочу стать частью его жизни и сделать его неотъемлемой частью моей.

Когда Брук говорит своё «нет», я тихо радуюсь. Только бы она не напоминала мне о том, что он всё ещё принадлежит ей.

Тим окликает нас. И мы решаем вернуться. У Брук в руках гораздо больше хвороста, нежели у меня, потому что я отдала ей всё собранное мной.

Когда мы возвращаемся, то замечаем, как парни отделили большими камнями место для костра. Они собрали хвороста намного больше, что неудивительно.

На мои плечи падает плед. Поднимаю глаза вверх и вижу Флинна. Его глаза грустные. Но на лице улыбка. Касаюсь его теплых пальцев, которые всё ещё придерживают край пледа. Это длится секунды, но я чувствую волну упокоения от одного лишь его прикосновения. Когда Флинн бросает плед на плечи Брук, а она берет его за обе руки и притягивает ближе, отворачиваюсь, не в силах наблюдать за этим.

– Может быть, сыграем в правду или действие? – спрашивает Тим. В руках он уже вертит бутылку из-под пива.

– Мы что, в старшей школе? – раздраженно спрашиваю я.

– Давайте! – радостно вскрикивает Брук. И моё «нет» тонет в её «да».

– Давайте лучше сыграем просто в правду, – в свою очередь предлагает Флинн.

– Ладно. Только тот, кто не захочет говорить правду, будет должен выпить это, – Тим достает из багажника машины бутылку с водкой. Подхожу к нему. Замечаю в багажнике ещё три бутылки вина, одну бутылку абсента и, наверное, десять бутылок пива.

– Господи, вы готовились к этому дню целый год? – закатив глаза, спрашиваю я.

– Когда это ты была прочь выпить? – говорит Тим, сверля меня взглядом.

– Вообще-то мне ещё завтра на работу.

– Вообще-то мне тоже, – ухмыляется Тим.

Выхватываю у него из рук бутылку пива, готовая к игре, но совершенно не готовая к тому, чтобы раскрывать правду.

Я за рулем автомобиля. Я сказала больше всех правды, поэтому мне пришлось сделать всего лишь один глоток водки и два глотка вина. К счастью, Брук додумалась хотя бы взять с собой маршмеллоу, иначе бы здесь все вырубились.

Рядом со мной сидит Флинн. Ему пришлось выпить гораздо больше, но, похоже, он всё ещё держится, что даже странно. Брук и Тим спят на заднем сидении. На большинство вопросов подруги я могла бы дать ответ сама, но она предпочла превратить в загадку то, что и так всем известно.

Тим не задавал никаких компрометирующих вопросов, что меня сильно удивило. Все его силы были направлены на Брук. Он задавал вопросы, ответом на которые было его имя. Флинну он задавал вопросы, связанные с прошлым парня. Никаких намеков на нашу с ним связь. Может, Тим просто блефовал тогда? Он ничего не знает обо мне и Флинне.

Постоянно кошусь взглядом на стрелку спидометра. Когда выезжаю на прямую асфальтированную дорогу, мне становится отчасти спокойнее. У меня не большой опыт в вождении. Когда я встречалась с Патриком, он давал мне уроки езды за рулем его старого пикапа, на этом весь опыт и заканчивается. Теперь эта машина, наверное, принадлежит Стюарту.

Я не могла дождаться, когда мне исполнится шестнадцать, чтобы сдать экзамены на права. Кто мог подумать, что в шестнадцать меня будет волновать совершенно другое – как получить аттестат, не закончив полный учебный курс; как сдать все экзамены экстерном; как найти работу; как не дать своей младшей сестре допустить мысли о том, что она никому не нужна.

Пытаюсь ехать не слишком медленно и не слишком быстро. Пытаюсь быть осторожной в каждом своем движении. Если полицейские остановят нас, нам будет конец. Точнее мне. Это ведь мне нужно будет выплачивать штраф за то, что я сижу за рулем автомобиля в нетрезвом состоянии, ещё и без прав в придачу. «Мистер полицейский, мои друзья ещё более пьяные, чем я, поэтому не могли бы вы нас просто пропустить, потому что мы не смогли ночевать в лесу из-за жуткого холода». Холода, который с заходом солнца, чёрт побери, пронзил всех нас до самих костей. Почти всех. Брук и Тим выпили достаточно много, чтобы им было тепло.

– Почему ты такая красивая? – говорит Флинн. Улыбаюсь его словам, но не осмеливаюсь повернуть голову, чтобы взглянуть на него. Вместо этого ещё раз проверяю скорость, на которой мы едем.

– Ты не спишь? – шепотом спрашиваю я. До меня доносится храп Тима на заднем сидении и громкое сопение Брук. Они слишком крепко спят.

– А ты? – хриплый смех вырывается из его легких. – Ты не устала? Я могу сесть за руль, – уже шепотом говорит парень. Он приподнимается с места. Каждое его движение отдается тихим шорохом. Он включает музыку, которая сначала вырывается из динамика громким криком, отчего я просто подскакиваю на месте, теряя контроль.

Мы резко тормозим. Брук что-то невнятно мычит, а Тим храпит ещё громче. Флинн делает музыку тише, а мне не хватает воздуха в легких.

– Ладно, давай, я сяду, – говорит парень и уже готов поменяться местами.

– Нет, ты выпил в разы больше меня, – упрямо утверждаю, нажимая осторожно на газ.

– Если мы умрем, мне хотя бы будет приятно, что я умер вместе с тобой, – усмехается парень и снова вызывает на моем лице улыбку.

Мы снова едем. Ещё минут сорок, и мы точно будем дома. Из динамиков звучит мягкий голос Тейлор Свифт, взывающий к тому, чтобы немного «встряхнуться». Флинн открывает окно, и салон автомобиля сразу же наполняется холодным воздухом. Мои щеки краснеют в тот же миг. Он достает сигареты и поджигает одну из них. Парень протягивает и мне одну, но я отказываюсь.

– Я курю, когда мне невыносимо плохо, – отвечаю я.

– А я лишь когда счастлив.

Слезы стекают вниз по моим щекам. Мы лежим на кровати в моей комнате. Вижу его лицо через тусклый свет, что проникает в комнату из окна. Он смотрит на меня, глаза его блестят. Его лицо так близко, но я всё ещё чувствую, будто он далеко. Умираю, так сильно хочу поцеловать его, но не могу из-за голоса совести, выплывающего из глубины моего подсознания.

– Я так боюсь, – шепчу, будто кто-то может украсть наше мгновение.

Его теплые пальцы касаются моего лица. Флинн нежно утирает мои слезы. Так бережно, будто боится пропустить хоть одну слезинку. Но все они падают в его широкие ладони. В них готова упасть и я.

– Мы можем рассказать Брук завтра утром. Перед самым отъездом.

– Ты издеваешься? Там будут мистер и миссис Хоккинс. Они возненавидят меня, – улыбаюсь сквозь слезы, представляя сцену, что могла бы развернуться. Мистер Хоккинс принял бы это молчаливо, но миссис Хоккинс точно начала бы кричать на всю улицу, пользуясь ругательствами, которые только ей известны. А на следующий день весь город называл бы меня «шлюхой». И под этим прозвищем поставили бы свою подпись Том, которого я «бессовестно бросила, разбив ему сердце», Брук – «жертва дня» и, может быть, Тим, который просто станет на сторону Брук и будет утверждать, что видел какие-то знаки.

– Тогда, вернувшись в Лондон, я сразу же объяснюсь перед Брук. Чем больше мы будем тянуть с этим, тем будет хуже, – его ладонь всё ещё касается моего лица, и я не хочу, чтобы это заканчивалось. Мы смотрим друг другу в глаза, и моя печаль отображается в нем.

– Я не хочу, чтобы Брук ненавидела меня потом всю жизнь. Ты знаешь, что она сделала Мэри Кэмпбелл, когда та увела парня Брук в старшей школе? – вполне серьезно спрашиваю я. На лице парня появляется усталая улыбка, полна добродушия. – Тебе лучше не знать этого, – улыбаюсь в ответ. Хотя на самом деле история эта жуткая. – Едва вы вернетесь в Лондон, Брук сама тебя бросит. Не сомневайся.

– Так чего же ты тогда боишься? – его рука опускается мне на талию, и мне становится так уютно.

– Ты понравился её родителям. Сильно. Боюсь, вдруг она захочет остаться с тобой, – опускаю глаза вниз, когда чувствую, как слезы душат меня, а голос уже снова меняется.

– Тогда у меня не останется выбора, кроме как бросить её. Потому что мне не нужен никто, кроме тебя, – он зарывается носом в мои волосы. Чувствую его дыхание под своей кожей. Его немое нежное «люблю» просачивается мне в кровь. И впервые в жизни я мысленно произношу ответное «люблю».

– И тогда мы украдем самолет и улетим в Бразилию, – смеюсь сквозь слезы.

– Почему именно в Бразилию?

Поднимаю голову вверх. Мои губы почти касаются его подбородка, кончиком носа чувствую, как двигается его кадык, когда он смеется.

– Потому что там нас никто не догадается найти, – смеюсь в ответ.

Руки парня пробираются мне под свитер, и он просто начинает щекотать меня. Начинаю изворачиваться в его руках и громко смеяться. Слезы жгут мои глаза, но теперь я хотя бы плачу от радости.

Не замечаю, как Флинн просто нависает надо мной. Его руки останавливаются на моей талии и крепко сжимают её. Смотрю на него. Он же смотрит на меня, как, наверное, ещё никто не смотрел. С такой нежностью и трепетом, что у меня всё переворачивается внутри.

Больше не выдерживаю этого искушения. Хватаю парня за шею и утягиваю в поцелуй. Обхватываю его крепкое тело ногами и уже через секунду оказываюсь на нем. Его губы сладкие, словно мёд. Не могу оторваться. Неистовый трепет в груди растет, словно воздушный шар, который должен взорваться.

Делаю усилия, чтобы оторваться от него. Отдаляю свое лицо от его, но наши носы по-прежнему соприкасаются. Он улыбается, а затем подается вперед и целует меня ещё крепче. Теряю себя в его руках. Он так сильно возбуждает меня.

Чувствую его эрекцию, плотно упирающуюся в низ моего живота. Это будто приводит меня в чувство. Мы должны остановиться, пока не стало слишком поздно.

Отрываюсь от губ парня, разжимаю ноги, что сковывали его тело, и падаю рядом.

– Мы должны подождать. Всего немного, – хриплым от возбуждения голосом произношу я. Флинн переворачивается на бок, как мы лежали до этого, и снова начинает буравить меня парой зеленый глаз.

– Я буду ждать. Только после этого мне будет всё труднее делать это, но ты дала мне хорошую мотивацию, – он снова превращает всё в шутку, и мне нравится это в нем. Его рука снова тянется к моему лицу. Он поправляет выбившуюся из хвоста прядь волос и заправляет за ухо, открывая моё лицо. – Какая же ты красивая, – шепчет парень.

Мы молчим. Утром они с Брук уедут. Я буду там. Обниму крепко подругу. Мы в последний раз кинем друг другу многословные короткие взгляды и мысленно скажем друг другу «до встречи». Мы останемся незнакомцами в глазах других, но про себя будем знать, что нашли за столь короткий промежуток времени родственную душу.

И я надеюсь, что он не врет. Я хочу ему верить. Хочу знать, что это реально.

Флинн уходит, едва дождавшись утра. Я говорю ему уходить. Мне колит в груди, так сильно хочу, чтобы он остался. Но он всё ещё не мой.

– Мы увидимся скорее, чем ты думаешь, – говорит Флинн на прощанье. Его губы нежно целуют мои. И он уходит.

====== 15. ======

Эйприл

Весь наш разговор состоял из многочисленных «а помнишь» и «вот это было время». Мы много смеялись, и это было так непривычно для меня. Я пыталась выискать в поведении Лиззи подвох. Цеплялась за каждое её слово, но, похоже, она была искренней. Мне даже удалось расслабиться и уснуть без лишних удручающих мыслей, что было прекрасно.

Лёд растаял, из-за чего река вышла из берегов. Я надеялась, что потепление в наших отношениях будет кратковременным. После выходных я пришла в школу, полна надежд на то, что теперь мне не придется ловить озлобленные взгляды Лиз на себе. Думала, что этот вечер просто расставит всё по своим местам. Мы вспомнили прошлое, но так и не заговорили о будущем. Вероятно, потому что его нет. Мы стали другими. Даже когда мы весело говорили о том, что было, ко мне пришло осознание того, что сейчас я бы не делала и половины вещей, что делала раньше. Я изменилась. Это всё не я.

Но, похоже, Лиззи всё поняла совсем не так. Девушка буквально атаковала меня, стоило мне лишь появиться на территории школы. Она постоянно перебивает мои разговоры с Мишель, встревает и начинает говорить совершенно о другом, подталкивая меня своим острым локтем в бок, мол «ты должна понимать, о чем я». Но я никак не могу понять. Да и не хочу.

Ещё у Лиззи вошло в привычку постоянно уводить меня в сторону. Мишель и Стюарт не в восторге от этого, но я не могу ничего поделать.

Когда я пытаюсь сказать Лиззи, что она стала слишком назойливой в последнее время, она начинает плакать. Просто падает мне на плечо и ревет.

Чувствую себя в тупике. Не могу бросить Лиззи. Похоже, я единственный человек, который вообще оказал ей поддержку. Но я не хочу терять Мишель, а вместе с ней, чёрт его дери, и Стюарта. Даже не хочу выбирать между ними, потому что окажусь в проигрыше в любом случае. Если я оставлю Лиз, то моя совесть будет изгрызать меня изнутри при одном лишь виде девушки. Я просто сама себя уничтожу. А если я оставлю Мишель и Фостера, то просто перестану существовать. Без них нет и меня.

Лежу посреди своей кровати, запутанная в собственных мыслях. Смотрю вверх, но не вижу ничего кроме выбеленного потолка. Замечаю маленького паучка, выплетающего едва ли заметные сети. Слышу шаги Харпер внизу. Старые половицы скрипят под весом её тела. Мне кажется, будто я даже слышу её голос. Колокольчики смеха звенят крайне весело.

Не знаю, что делать. Почему моя жизнь не может просто быть нормальной? Как была, допустим, до того злополучного вечера. Начинаю ненавидеть себя ещё больше, нежели Стюарта или Зака. Дело вовсе не в фото. Дело в том, о чем оно мне напоминает. О ночи, когда я была использована, а затем выброшена. Неужели за весь период наших отношений Зак хотел только этого? Что, если это фото вообще его рук дело? Лиззи просто сбила меня с толку, чтобы выгородить своего (на тот ещё момент) парня.

Закрываю глаза и пытаюсь забыть об этом. Среди школьных слухов мой перестал уже быть популярным. То фото всё ещё таится где-то среди паутин социальных сетей, но говорить обо мне перестало быть «модным». Темой дня стала Трикси Уэсфилд, что сделала себе силиконовую грудь. Как это может сравниться со мной – девушкой, что будто встречалась с парнем из колледжа всё лето, но потеряла девственность в кровати капитана школьной команды по футболу.

Если бы мне дали право голоса. Если бы хотя бы кому-то была интересна настоящая картина событий. Парня из колледжа придумала Лиззи. Я лишь сказала, что познакомилась с одним парнем, который был неплох собой и жил по соседству. У него, чёрт побери, даже девушка была. И ему явно было не до меня. Может, я немного приукрасила те две реплики, которыми мы с ним перекинулись, но в остальном это моя лучшая подруга раздула из мухи слона. Она сказала, если я встречаюсь с парнем из колледжа, то на меня стоит обратить внимание. Зак обратил. К моему же сожалению.

Все обсуждали то, что я соврала на счет своей девственности. Но почему никто не хотел услышать того, что я вовсе не хотела спать с Заком. Я была изрядно пьяной, но помню, как меня пронзила острая боль. Я вскрикнула, а ему было всё равно. Он был настойчив и резок. У меня всё тело содрогается лишь от одних воспоминаниях об этом.

А потом ещё и это фото. Дурацкое напоминание о том, что жизнь – не сказка, а прекрасные принцы оказываются ещё теми подонками.

Резко подхватываюсь с кровати. Так, что голову кружит. Я не должна думать о плохом. Я должна отвлечь себя.

Первое, что попадается мне на глаза – арфа, стоящая в углу комнаты. Я не осмелилась выбросить её, как бы мне этого не хотелось. Она напоминает мне о матери. Подогревает воспоминания из детства, которые больше никогда не станут чем-то реальным.

Поднимаюсь с кровати. Отодвигаю от рабочего стола стул и ставлю его рядом с инструментом. Сажусь рядом. Деревянная рама местами уже потерта. Краска слезла, оставив похожие на кровавые подтеки следы. Резьба выглядит не так уж и красиво, как казалось мне раньше. Завитки какие-то слишком простые, избавлены тонкостей. Но натянутые в ряд струны по-прежнему выблёскивают, будто сделаны из звёздного сияния.

Пододвигаюсь ближе. Устраиваюсь поудобнее. Провожу аккуратно пальцами по струнам, выпуская из-под них звук. В ту же секунду отдергиваю руку, будто меня током ударило. Но улыбка озаряет моё лицо. Я скучала по этому ощущению.

Затем, избавив себя от страха, закрываю глаза. Пытаюсь вспомнить мелодию, которой меня учила мама. Мы сидели в этой комнате. Она заплетала мои волосы в косы и постоянно указывала, каких струн должны касаться пальцы, одна за другой. Когда у меня выходило, мы вместе смеялись. Я поднимала голову вверх, чтобы посмотреть ей в глаза и увидеть гордость. Затем она обнимала меня и целовала нежно в лоб.

Я всегда так сильно боялась разочаровать её. Наверное, всё ещё боюсь. Она никогда не перестанет быть моей матерью. Несмотря ни на что.

– Я знал, что сделал это не зря, – голос над моим ухом рушит всю гармонию.

Открываю глаза. Вся магия исчезла. Поднимаю голову вверх и замечаю Стюарта, который стоит и улыбается, как дурак.

Отталкиваю его обеими руками, когда он наклоняется чуть ближе. Резко подхватываюсь с места, занимая оборонительную позицию. Отхожу от парня на максимальное расстояние, которое вообще возможно в этой комнате. Он лишь усмехается.

Оперевшись на стену, парень внимательно изучает меня, будто видит в первый раз. Улыбка не покидает его лицо.

– Кто тебя вообще сюда пустил? – попытка придать своему голосу больше уверенности с треском провалена. Он звучит как-то слишком волнительно.

– Харпер, – он пожимает плечами. Стюарт делает шаг ко мне навстречу, а я врезаюсь спиной в стену. Затаив дыхание, наблюдаю за тем, как он подходит всё ближе и ближе.

– Зачем ты пришел? – едва ли не пищу. В конце концов, Стюарт просто падает на кровать. Теперь он лежит и глядит в потолок так, как я несколько минут назад.

– Знаешь, а я ведь даже никогда не был в твоей комнате, – задумчиво говорит парень. Он заложил руки за голову, расположившись поудобнее.

– То, что ты попал сюда сегодня – большая ошибка. Так зачем ты пришел? – не унимаюсь. Присев на самый краешек кровати, словно это я в гостях, а не он, даже немного расслабляюсь, хотя присутствие Фостера всё ещё меня напрягает.

– Просто так, – он закрывает глаза.

– Может, мне выйти, чтобы тебе не мешать? – раздраженно бросаю я.

– Нет, можешь присоединиться.

– К чему?

– Чёрт, я сказал это вслух? – Стюарт открывает глаза и громко смеется. Беру в руки подушку и ударяю его что есть силы по голове. – Поверь мне, ты не хочешь, чтобы я сделал то же самое, – он вскакивает на ноги и теперь нас разделяют лишь две сдвинутые кровати. Бросаю в него подушкой. – Ты сама напросилась.

Стюарт, вооружившись моей же подушкой, прыгает на кровать. Точнее на место, где кровати сдвинуты. В ту же секунду до меня доносится звук треска, сопровождаемый громким падением. Вскрикиваю от испуга, закрыв глаза руками. Но когда до меня доносится громкий хохот парня, осмеливаюсь открыть глаза.

Он лежит между двумя раздвинутыми кроватями. Натянутая простынь смягчила его падение. Но после следующего раската смеха он всё же валится на пол, обвитый простынею, словно парашютом после приземления на землю. Его смех меняется на громкое «Ай», после которого я спешу на помощь.

Становлюсь на краешки обеих кроватей, чувствую себя почти, как Ван Дам между двух грузовиков, только не хватает мне ещё сесть в шпагат. Протягиваю руку парню.

Стюарт смотрит на меня с подозрением.

– Я думал, это было спланированное убийство. Ещё не поздно оставить меня здесь доживать мои последние секунды, – он трагично откидывает голову назад, высовывает язык, словно пёс, и начинает мычать, словно погибает в муках.

Закатываю глаза. И в этот момент он хватает меня за руку и тянет на себя. Падаю прямо на Стюарта. Сначала ударяюсь лбом об его плечо, но затем быстро соображаю, что же случилось. Уперевшись ладонями об грудь парня, хочу быстро подняться, но он берет меня за запястья и держит на коротком расстоянии от себя.

– Разве ты жалеешь? – спрашивает он, не отрывая своих глубоких карих глаз от меня. Утопаю в них, как душа моя утопает за кружкой горячего чая зимним холодным вечером.

– О чем? – совсем тихо спрашиваю я в ответ. Внутренний магнит тянет меня ещё ближе к парню. Стюарт опускает глаза на мои губы. Наши носы уже соприкасаются. Дыхания смешиваются. И я готова снова поцеловать его, как вдруг…

– У вас всё в порядке? Я услышала грохот… – Харпер врывается в комнату очень вовремя. – Вот чёрт! Я, кажется, помешала немного…

– Неужели? – язвительно произносит Фостер, чем вызывает улыбку на моем лице.

– Не забудьте только про презервативы, детки, – бросает в ответ сестра, после чего захлопывает дверь.

Падаю Стюарту на грудь и начинаю хохотать. Он тоже разражается громким смехом. Чувствую, как вибрирует всё его тело. Когда поднимаю голову, то замечаю слёзы в уголках его глаз.

– Ладно, это было достаточно неловко, – сквозь смех произносит он.

Момент упущен. Мы поднялись с пола и теперь стоим на расстоянии, словно два незнакомца. Стюарт снова облокотился на стену, но теперь изучает ковер, а не меня. Я же напротив – сверлю его любопытным взглядом.

Мне не стоило спрашивать его дважды, что он имел в виду. Он говорил о том поцелуе. О поцелуе, что убил остатки мыслей о Заке и заставил меня почувствовать то, чего не доводилось чувствовать раньше – заботу и потребность другого человека во мне.

– Я могу ответить на твой вопрос, если ты ответишь на мой. Твой ответ будет решающим, – заявляю я. Стюарт поднимает на меня свои глаза, в которых читается немой вопрос недоумения. Улыбаюсь краешками губ, но улыбка быстро исчезает с моего лица, когда я отваживаюсь задать вопрос, что крутится у меня в голове уже более месяца.

– Это ты сделал то дурацкое фото на вечеринке Зака перед Новым Годом?

Стюарт хмурится, видимо, вспоминая всё как следует. Затем его лицо светлеет, но всего на миг, потому что через секунду смотрит он на меня как-то слишком сердито.

– С чего ты вообще это взяла? Я даже не оставался на ночь в доме Зака. Я ушел домой сразу же после нашей драки, – его слова звучат вполне убедительно и серьёзно.

– Какой ещё драки? – делаю шаг вперед, от чего Стюарт ёжится. Мне не доводилось до этой секунды слышать о какой-то драке. Почему это произошло? Как? Когда?

– Я сказал Заку кое-что, что ему не понравилось. Вот и всё, – Стюарт невинно пожимает плечами, но мне мало этого. Мне нужны подробности!

– Что ты ему сказал?!

– Прости, мне уже пора, – бегло произносит парень. Он с сожалением бросает на меня взгляд на меня, а затем уходит. Боже мой, Стюарт, почему ты такой сложный?

Снова падаю на кровать. Забыв о том, что две части раздвинулись, угождаю прямо на пол. Надо же! Какая удача! Тем не менее, не хочу подниматься. Просто лежу, смотрю в потолок и думаю обо всем сразу. Мысли снова путаются в один большой клубок и давят на меня.

В конце концов, я не нахожу лучше идеи, чем просто выпить чаю. Спустившись вниз, нахожу Харпер, что всё ещё весело щебечется с кем-то по телефону. У неё искры сыплются из глаз, а улыбка так и не сходит с лица. Буду не удивлена, если узнаю, что она говорит по телефону с Флинном. От неё за километр пахнет любовью. Такой приторный сладкий запах, который можно почувствовать везде, где есть Харпер.

Я давно не видела её такой счастливой. По-настоящему счастливой. С Томом она была радостной и оптимистичной. Я и тогда ошибочно думала, что Харпер была счастливой, но теперь я вижу разницу. Разница в том, как она смеется, выпуская наружу свой смех, а не тая его в себе. Или как она говорит – быстро, без устали, не успевает даже делать паузы, так много всего ей хочется сказать. А ещё её походка – легкая, парящая, словно она вся летает, а не идет. Она стала надевать более светлую одежду, каждый день придумывает себе новые прически и красится. Перемены разительны, пусть меня всё ещё смущает тот факт, что делает её счастливой человек, принадлежащий не ей.

Заметив меня, Харпер завершает вызов. Телефон всё ещё зажат в руке, она боится пропустить хотя бы одно сообщение или звонок от него, и мне это даже кажется забавным.

– У вас там, похоже, было весело, – посмеиваясь, говорит девушка. Она забирает у меня из рук чайник, который я хотела поставить на плиту, и делает это за меня. Я же просто иду в гостиную и падаю на диван, оставляя Харпер без ответа. Это было и правда немного неловко.

– Так вы со Стюартом вместе? – продолжает она. Девушка ставит передо мной на стол тарелку с печеньем, и я чувствую, как меня уже от него воротит. – Не пойми меня не правильно, но я не против этого, – Харпер залезает на диван с ногами и берет одну печенюшку.

– С кем ты говорила по телефону? – пытаюсь уйти от этой темы, потому что это слишком запутано и сложно, и я не хочу, чтобы Харпер в это влезала.

– О, с Луизой! Она приедет на следующей неделе, – крошки от печенья падают на диван, но Харпер это мало волнует. Когда мы вообще в последний раз делали генеральную уборку?

– Она приедет к моему дню рождению?

– Да! – весело вскрикивает Харпер у меня прямо над ухом. Едва не глохну, поэтому отодвигаюсь от девушки, что её в очередной раз лишь смешит.

– А как же Фред и дети? – спрашиваю я.

Вдруг мне сильно захотелось мороженого. Учитывая мою тягу к еде в последнее время, это вообще странно, но внезапно у меня прямо во рту появляется вишневый вкус.

– У Фреда отпуск, и он останется с детьми. Быть матерью тоже тяжелая работа, поэтому небольшой отдых не помешает и Луизе.

Подскакиваю с места и направляюсь в коридор. Поспешно надевая на домашнюю и уютную, но не совсем выходную, одежду пальто и ботинки, спешу убежать из дома.

– Что случилось? Куда ты так спешишь? – Харпер бросается за мной следом. Она останавляивается в проходе, провожая меня недоумевающим взглядом.

– Я… Мне чертовски захотелось мороженого, – честно отвечаю я и ухожу, не дождавшись возражений девушки.

Сегодня Стюарта не было в школе. Мишель вела себя отстраненно, что не странно, ведь Лиззи уже действительно перегибает палку. Она встретила меня ещё до начала первого урока и повела за собой. Начала говорить что-то о предстоящем дне рождения. Предложила устроить вечеринку и, кажется, моё ленивое и безучастное «да» запустило бомбу замедленного действия.

Не успел прозвенеть звонок, как Лиззи ждала меня уже возле двери кабинета. Она ходила за мной повсюду, даже в туалет – стояла возле кабинки и продолжала жужжать о своем.

Во время большой перемены я не могла не сесть за стол рядом с Мишель. Лиззи выводила её из себя. Та, кажется, и внимания не обращала на косые взгляды в свою сторону и тяжелые вздохи, что служили тайным кодом обозначающим «свали, наконец, отсюда». Но она продолжала тараторить, обсуждая учеников, сидящих за другими столиками. В конце концов, не сказав и слова, Мишель ушла.