Текст книги "God is on my side (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Я же говорила тебе не звонить! – кричу на Брук. Только бы мой голос звучал уверенно. Только бы она не заподозрила причину, по которой парень игнорирует её.

По ту сторону звонка Брук отвечает мне молчанием. Отчетливо слышу её дыхание, что прерывается безумными стуками моего сердца, что вырывается из груди от волнения.

– Ты любишь его? – спрашиваю я. Вопрос сам соскальзывает с моих губ. Сигарета догорает. Подхожу обратно к окну. Миссис Уолш сидит ко мне спиной. Флинн разговаривает с ней, но когда замечает меня, то хмурит брови, в его глазах будто застывает вопрос, всё ли в порядке. Киваю головой в ответ. Он улыбается.

– Нет, не люблю, – без долгих колебаний отвечает девушка. На моем лице в ту же секунду появляется улыбка, которую закрываю одной рукой. Обжигаю губы, а затем и пальцы о тлеющую сигарету, о которой ненароком забыла. На моих глазах, наверное, появляются слезы радости, которую не могу скрыть. Я уж и не думала, что не доживу до лучшего дня в своей жизни.

– Чёрт, Брук, мне уже нужно возвращаться. Перерыв заканчивается. Прости. Созвонимся ещё, – первой сбрасываю вызов. Едва ли не подпрыгиваю на месте от счастья. Уже открываю двери, готовая вернуться, как телефон снова вибрирует в моих руках.

Застываю на месте, когда на экране высвечивается имя Тома. Через открытые двери проходят люди. Отхожу от дверей. Краем глаза замечаю Флинна, который обеспокоенно и немного раздраженно смотрит на меня. Миссис Уолш тоже поворачивается. Она по-прежнему выглядит доброй, но мне стыдно перед ней за своё невежество. Корчу гримасу сожаления, когда отвечаю на вызов.

Поворачиваюсь спиной к витрине. Руки зудят, а в горле снова першит. Хочется опустошить бутылку с водкой.

– Харпер, ты свободна сегодня? – голос Тома совсем тихий. Не могу понять, где он находится, но ему, наверное, из-за шума машин не сложно догадаться, что я не дома.

– Не совсем, – отвечаю я. Закрываю одно ухо, чтобы лучше слышать его. – Вообще-то сегодня день рождения Эйприл.

– Да, я помню, – говорит он, и я лишь теряюсь в догадках, что же ему нужно. Моя радость от признания Брук отошла на задний план, когда первое место заняла настороженность, что разлилась недоверием и предвзятостью к каждому произнесенному Томом слову. – Я мог бы прийти? В прошлом году…

– Нет, всё не будет так, как было в прошлом году, – слишком резко отвечаю я. – Я сейчас не в городе. И вряд ли сегодня вернусь. Я… – у меня пересыхает в горле. Тому врать оказывается намного тяжелее. Он всегда различал мою ложь. Он лишь никогда не замечал слов, которых я не произносила, пряча их между строк. – Тони отправил меня на курсы для официанток. Такие дела, – выпускаю глупый смешок, что лишь подкрепляет мою ложь.

Знаю, что Том не поведется на это. Я слишком много раз жаловалась на жадность Тони, чтобы сейчас он мог поверить, будто тот мог оплатить мне курсы официанток. Но сказать о Флинне я тоже не могу. Что-то внутри не позволяет мне сделать этого. Я ещё не готова раскрывать этот секрет. Особенно Тому, для которого это будет как ещё один удар в спину. Я не хочу причинять боль кому-либо.

– Но я же могу прийти и поздравить Эйприл или…

– Да, конечно, – перебиваю его. Хожу туда-обратно. Руки трясутся непонятно от чего. – Луиза готовит праздничный ужин. Ты мог бы даже остаться, – слова выскакивают изо рта, прежде чем я успеваю обдумать их. Но зато секунду спустя я жалею о сказанном. Бью себя ладонью по лбу.

– Я приду, – говорит Том. Может кто-то пустить мне пулю в лоб? – Когда ты вернешься?

– Я здесь не задержусь надолго, – никакой конкретики. Я даже не сказала ему, где я именно.

– Ладно, до скорого, – говорит Том и сбрасывает вызов.

Стою некоторое время на месте. Мне нужно успокоиться. Нужно перестать думать о том, что моя сестра меня ненавидит, что я встречаюсь с парнем своей лучшей подруги, а мой бывший ещё питает надежду на возобновление отношений, и я как бы его поддерживаю. Нужно забыть об этом. Этого нет. Есть я и Флинн. Всё остальное – ненастоящее. Лишь фикция, придуманная мною со скуки.

Захожу обратно в кафе. Воздух кажется мне спертым. Так много людей, из-за чего чувствую легкое раздражение. Что за чёрт?

Как только подхожу к столику, миссис Уолш поднимается с места. Неужели она обиделась на меня? Флинн поднимается вместе с ней. По его лицу не могу прочитать ни единой эмоции.

– Прошу прощения, миссис…

– Милая, всё в порядке, – женщина берет меня за руку и заглядывает в глаза. Она по-прежнему выглядит спокойной. Её ладони теплые, как и улыбка. – Я немного спешу на другую встречу. Очень была рада знакомству, – её губы почти невесомо касаются моей щеки в прощальном поцелуе. От неё приятно пахнет дорогими духами. От меня – дешевыми сигаретами, из-за чего мне невыносимо стыдно. – Надеюсь, ты позаботишься об этом юноше лучше меня, – шепчет она мне на ухо, избавляя дара речи. – Не стоит провожать меня, – женщина обращается к Флинну, который с блестящими от счастья глазами наблюдает за происходящим.

Миссис Уолш оставляет нас наедине. Мы садимся за столик. Притягиваю к себе недоеденный тирамису и остывший в кружке чай. Мне сложно определиться, что я чувствую и что должна чувствовать.

– Знаешь, почему ты ей понравилась? – спрашивает Флинн. На его лице большущая улыбка, как у Чеширского кота. – Потому что ты занимаешься искусством, – гордо отвечает он, приподняв подбородок вверх.

– Было много девушек, которые нравились твоей маме? – отламываю чайной ложечкой немного десерта и застываю, когда лицо Флинна обретает задумчивый вид. – Придурок, – оставляю на кончике его носа горько-сладкое пятно. Он смеется, сдувая пудру со своего кекса мне в лицо.

– На самом деле ни одна, – теперь уже серьезно отвечает парень, когда его глаза находятся на уровне моих. И между нашими носами всего миллиметр расстояния. И я тянусь вперед, утягивая его в сладкий поцелуй.

Чувствую себя не совсем уютно, когда мы держимся за руки. Кажется, будто где-то из-за угла может выскочить Брук или Том. Знаю, что не должна испытывать стыда ни перед кем – Брук не любит Флинна, а Тому я, кажется, всё доступно объяснила, но внутри меня что-то гложет, из-за чего мне затруднительно проживать, наверное, лучшие минуты моей жизни.

– О чем думаешь? – спрашивает Флинн. Мы едем в большом красном автобусе, которые раньше мне приходилось видеть лишь в фильмах. Мы не едем на втором этаже, как мне бы хотелось, но мне удобно внутри. Немного приспустившись вниз по спинке удобного кресла, смотрю в окно, за которым пробегает жизнь. Наверное, именно та, о которой я всегда мечтала. Всё ещё мечтаю, наблюдая за тем, как она проплывает мимо меня.

Парень приобнимает меня за плечи. Моя голова тяжелым грузом лежит на его руке. Его пальцы касаются моей щеки, вызывая на лице улыбку и заставляя посмотреть на него.

– Куда мы едем? – пытаюсь отвлечь и себя, и его от дурных мыслей. Не обязательно выискивать плохое в том, что хорошо. Наверное, из-за того, что это случается со мной крайне редко, я всё равно выискиваю какой-то тайный замысел, подвох во всем, что происходит со мной. Мысль о том, что что-то плохое должно произойти не дает мне покоя.

Он рядом. Я должна быть спокойна, но душа всё равно мечется в сомнениях, что душат её, запирая на все замки. Хочу быть свободной. Хочу бежать, ломая ноги, искалеченные и без того слишком долгой усидчивостью. Хочу, чтобы сводило от судорог руки, что будут обнимать его крепко-крепко. Но эти руки лишь вывернуты из-за слишком долгого их ломания. Хочу, чтобы жгло печень и легкие от вылитого внутрь алкоголя и выкуренных сигарет. Бутылка на двоих. Его дым в моих легких. Хочу, чтобы тело обдавало легким холодом, когда я буду танцевать почти голой на кровати в его тесной студии. Не хочу чувствовать стыда. Не хочу слышать голоса совести, вечно твердившего мне, будто я сделала что-то не так. Я хочу жить. Жить! Кто мог подумать, что это может быть так сложно?

– Сейчас увидишь, – Флинн хватает меня за руку. Мы подскакиваем с места и выбегаем из автобуса, едва ли его двери успевают открыться.

Мы бежим. Не знаю зачем. Парень тянет меня за руку, хотя я едва ли поспеваю за ним. Мне смешно от этого. Стараюсь смотреть себе под ноги. В этом платье жутко неудобно. Балетки соскальзывают с пяток и больно бьют, ещё больше замедляя движения. Из глаз прыскают слезы, так сильно хохочу. Теряю по пути груз, который взгромоздила собственноручно на свои плечи.

Серый асфальт сменяется зеленой лужайкой. Мы замедляем свой темп, что позволяет мне, наконец, оторвать голову от земли, чтобы увидеть маленький Эдем, раскрывшейся перед глазами. Посаженные в ровный ряд деревья, будто большие зонтики затеняют солнце. Прислонившись усталыми спинами к их стволам, кто-то читает книгу, кто-то занят работой за своим лучшим другом лэптопом, а кто-то даже нашел это место прекрасным для пикника.

– Господи, это именно то место, куда мне хотелось бы попасть, – произношу я, в изумлении озираясь вокруг. Гайд-парк – маленький рай в большом мегаполисе. Частичка природы среди, построенной людьми, искусственностью.

Снимаю обувь. Подтягиваю вверх юбку платья. Падаю вниз, протягивая ноги вперед. Флинн садится рядом. Предлагает мне свою джинсовую куртку, чтобы я села на неё, но я отвечаю, что всё в порядке. Он садится рядом, накидывая куртку мне на плечи, хотя это совсем лишнее.

Наши бедра соприкасаются. Мы сидим слишком близко. Кладу голову ему на плечо, вдыхаю уже знакомый и родной запах его парфюма. Его губы совсем невесомо касаются моей макушки, а затем он прислоняется щекой к моей голове.

– Я люблю тебя, ты знаешь? – говорит он так спокойно, что моя душа поддается его словам, метания прекращаются. Мы сидим на месте, но каждой клеточкой чувствую, как мы бежим. В эту же секунду.

– Впервые слышу, – передразниваю его. Его улыбка застревает в моих волосах. Спускаюсь вниз, ложусь на ноги парня. Он поправляет мои волосы, заставляя их струиться по траве. Переплетаю наши пальцы. Рассматриваю линии на его ладони. – Это не кажется тебе странным?

– Что именно? – в искреннем недоумении переспрашивает Флинн, заставляя меня задуматься над тем, не фальшивит ли он.

– Всё, что происходит между нами сейчас.

– А тебе это кажется странным? – он напрягается. Чувствую, как его пальцы сжимают мою ладонь только сильнее, когда вторая ладонь ложится на живот.

– Немного. Хотя мне казалось, будто в жизни я уже должна быть ко всему готова, – горькая улыбка проскальзывает на моем лице. Внезапно его рука отрывается от моего живота. Его пальцы касаются моего подбородка, зазывая меня посмотреть вверх. Стоит мне поднять глаза, как его губы касаются моих, развевая все сомнения нежным коротким поцелуем.

– Ты сильно недооцениваешь себя. Думаешь, будто не заслуживаешь и капли любви. И эта твоя черта характера меня одновременно жутко бесит и умиляет, – парень улыбается. Его губы ещё раз целуют меня. – Ладно, теперь закрой глаза.

– Зачем? – тянусь ещё за одним поцелуем, но Флинн закрывает мне глаза сам своей большой ладонью. – Ладно, я закрыла. Честное слово, – хихикая, хватаюсь за его руку. Он сжимает мои пальцы и кладет замок рук мне на живот.

– Расслабься, – диктует парень. Его голос слишком серьезный, от чего мне хочется смеяться лишь сильнее. – Перестань, пожалуйста, смеяться. Расслабься, – более настойчиво повторяет он. В конце концов, я его слушаю.

Расслабляю мышцы. Чувствую, как моё тело расплывается, как масло на солнце, хотя продолжаю чувствовать скрещенные ноги парня у себя под спиной. Вижу перед глазами темноту, даже солнечный свет не проникает через сомкнутые веки. Моя ладонь отпускает его.

До нас доносится детский крик, прерываемый веселым хохотом. Не могу удержаться от того, чтобы открыть глаза и повернуть голову на звук. Замечаю двух маленьких девочек, играющих со своим отцом. Он подбрасывает по одной в воздух, затем сажает старшую себе на плечи, а младшую удерживает одной рукой. Он что-то шепчет своим дочерям на ухо, от чего они затихают, но яркий блеск их глаз не меркнет ни на секунду.

– Ты скучаешь по нему? – спрашивает парень, обращая на себя моё внимание. Снова поднимаю голову вверх, встречаюсь с его глубокими зелеными глазами. Его пальцы касаются моих щек.

– Немного. Всё ещё считаю ироничным, что он работал на горячей линии психологической помощи, а сам… Не смог спасти себя от этого, – ироническая улыбка граничит с неприятным осадком воспоминания, выплывающего из глубины подсознания.

– Что с ним случилось? – спрашивает Флинн, окончательно сбивая меня с толку.

Смерть отца не стала травмой детства или скелетом в шкафу, который я тщательно прятала, боясь выпустить его наружу. Мне было не больно, а лишь страшно. Долгое время я просыпалась от глухих криков ночью. Это страшило Эйприл. Мама забрала её в свою спальню, оставив меня один на один со своими страхами. Мне стоило закрыть глаза, как струящаяся фонтаном кровь из запястий отца вдруг оказывалась на моих собственных руках. Я пыталась убежать от этого, но все мои попытки были тщетны.

Это был первый раз, когда мне пришлось осознать, что помощи не стоит ждать ни откуда. Никто кроме меня не сможет помочь мне. Никто даже пытаться не будет сделать это. Я боролась с собой изо дня в день. Мне снились кошмары, а я смыкала глаза ещё сильнее, роняла слезы, сжимала в руках простыни до побеления костяшек. Я хотела пропустить страх через себя, а он проникал всё глубже внутрь. Въелся под кожу и мышцы. Вирусом разошелся по всему телу.

Секрет был в принятии. Принятии смерти отца, как должного. Все люди умирают со временем. И если нет сил жить дальше, то зачем продолжать изводить себя в ежедневной борьбе? Я пыталась в страшном воспоминании увидеть человека, пытавшегося остановить ту боль, которую ему было с трудом осилить. Увидеть человека, а не отца, который ещё утром поцеловал меня нежно в лоб, сложил в бумажный пакет две булочки с корицей и пожелал хорошего дня.

Порой это трудно пропустить через себя. Нет смысла в самоубеждении, если звезды сложились так, а не иначе. Это был мой отец. Больше для меня, чем просто человек. Он был тем, кто научил меня основным принципам жизни, не самым надежным, но всё же – всегда оставаться добрым и терпеливым.

Мне становится особенно сложно, когда заставляют вспоминать всё это. Это не грязный секрет, это болезненное воспоминание.

– Харпер, – взывает ко мне Флинн. Он хочет услышать. Хочет освободить тяготы моей души. Пытается сделать то, что ему не под силу.

– Мой отец вскрыл себе вены, – наконец отвечаю, будто это обычное дело. Поднимаюсь с места, сажусь рядом и опускаю голову Флинну на плечо, делая глубокий вдох. Парень молчит. Будь я на его месте, у меня точно также не нашлось бы слов. – Мама повела Эйприл на прогулку. Я знала, что её не будет дома, когда я вернусь домой раньше. Учительница заболела. Я думала, что папа тоже будет на работе. Купила себе мороженое на карманные деньги и думала, что успею к новой серии «Котопса», – погружаюсь в тот день. Смотрю взрослыми глазами из-за спины маленькой девочки с милыми косичками, заплетенными матерью наспех и беретом, который покосился, закрыв ей весь лоб. – Я бежала домой. Тогда начался дождь. Не слишком сильный, но я боялась промокнуть и простудиться. Ужас как боялась пропустить хоть один день в школе, – на моем лице появляется кратковременная улыбка, наполненная теплотой воспоминаний. Но они все разбиваются вдребезги. – Дверь оказалась открыта. Я только и думала о том, чтобы это не были мама и Эйприл. Я окликнула их, но никто не отозвался. Это было странно. Раздеваясь, мне послышался чей-то хриплый голос, который звал меня по имени. У меня мурашки по телу пошли. Я даже не узнала его голоса. Взяла в руки ботинок, словно это могло меня защитить, и медленно ступала в гостиную, – в горле ужасно пересохло. – Затем я услышала, как он крикнул «Харпер, не смотри!», но я повернулась на его голос, – меня поражает то спокойствие, с которым я рассказываю Флинну всё это.

Поднимаю глаза на парня. Он кажется таким же спокойным, как и я, но чувствую, как сильно бьется его сердце через ткань рубашки. Он молчит. Ни слова сожаления. Другого мне и не нужно.

– Он сидел на полу. У его ног я заметила окровавленный нож. Руки распростёрты, а из них хлещет кровь фонтаном. Я не знала, что делать. Я просто несколько секунд наблюдала за этим, пока не додумалась вызвать скорую. Минуты тянулись словно часы. Я сидела возле него, полотенцами перемотала запястья, но кровь просачивалась. И всё вокруг было в крови. Мои руки, моё платье, даже мои волосы. Он всё время шептал что-то вроде «Прости меня»… Не знаю… Я не разбирала слов, – в моем голосе появляются нотки беспокойства. У меня больше не получается отделять себя от этого. Это мои руки в крови, а не той девочки. – Врачи не успели. Он умер у меня на руках.

– Это должно быть пиздец как страшно, – слова парня вызывает у меня улыбку и вместе с тем слезы.

– Да, так и было.

Он дарит мне несколько минут тишины. Не знаю, делает ли Флинн это осознанно. Чувствует ли он меня насквозь, либо это получается у него само собой. В любом случае, это всё, что мне нужно. С моих плеч не упал груз, потому что его там и не было. Был страх, и этот страх до сих пор есть. Но мне приятно поделиться этим с кем-то, кто не бросится с вежливыми объятиями утешать меня. Ведь это то, в чем я меньше всего нуждаюсь.

– Но ведь что-то хорошее тоже произошло в тот год?

– Да, безусловно. Я начала дружить с Брук, – поднимаю голову и смотрю на него. – Хотя не знаю, можно ли это считать чем-то хорошим.

– И правда сомнительно. Ладно, поднимай свой зад, – Флинн небрежно сбрасывает мою голову со своей груди и начинает подниматься, хрипя при этом, как старый дед.

– Но мне здесь так нравится, – сделав подпору из рук, я прищурила один глаз, глядя на парня снизу.

– Обещаю показать тебе ещё много мест, от которых ты будешь в восторге.

Алкоголь давно выветрился из моей крови. Наверное, я опомнилась лишь, когда крепкое тело Флинна прижимало меня к стенке в душе. Под горячим потоком воды мне становилось всё жарче. Он спросил всё ли в порядке, когда я выпустила громкий крик. Ему стоило догадаться, что всё было гораздо лучше, нежели в порядке.

Мы занимались любовью в душе, а затем, не отрываясь друг от друга, перешли в спальню. Мы сделали это несколько раз, и у меня образовалось странное чувство, будто до этого я никогда не занималась сексом. Это были новые ощущения, которые мне не приходилось испытывать раньше. Я получала удовольствие от процесса, по окончанию которого не чувствовала себя использованной ни на каплю. По всему моему телу лишь прошел некий электрический заряд, что будто бы вернул меня к жизни.

Смутно помню, что было до этого. Мы распили бутылку белого сухого вина на двоих, кормили друг друга клубникой в белом шоколаде. После этого встретили друзей парня, с которыми пили виски. Не помню, сколько выпила. Достаточно, чтобы не помнить, что я делала и с кем была. Но недостаточно для того, чтобы помнить, что мы были на колесе обозрения, у Букингемского дворца и в каком-то прокуренном пабе. Ещё мы посетили какой-то концерт. Ещё мне кажется, будто мы взбирались вверх на Тауэрский мост.

Мне должно быть стыдно. Не помню, когда в последний раз напивалась до такого беспамятства, если напивалась вовсе. Но мне было хорошо всё это время. Я ни на секунду не пожалела ни о чем. И завершение этого вечера не могло быть лучше.

Но едва ли весь мир умолк, мои мысли оказались громче. Мы лежим в кровати, я обернута спиной к парню. Рука Флинна обхватывает мою талию так сильно, будто я могу куда-то деться. Он прижат ко мне так близко, что я чувствую его тепло. Его размеренное дыхание щекочет мою кожу. Он вдыхает запах моих мокрых волос. И мне не о чем беспокоиться. Кроме как об Эйприл, от которой я всё ещё не услышала и слова за весь день.

Луиза рассказала, будто Эйприл пошла в магазин, где встретила одну из своих подруг. Учитывая, что Мишель ждала её дома для неожиданного сюрприза, к которому Эйприл даже не вернулась, то это Лиззи. Маленькая Регина Джордж. У каждого поколения всё же есть своя сучка, портящая жизнь.

– О чем ты думаешь? – сонно мычит парень прямо над ухом.

– Как ты понял, что я не сплю? – поворачиваюсь на спину. Рука Флинна начинает поглаживать мой живот, взывая чёртовых бабочек расправлять свои крылья.

– Во сне ты бормочешь себе под нос, – он приоткрывает один глаз. Его нос утыкается в ямочку на моей щеке, когда я улыбаюсь.

– Я думала о том, как не хочу возвращаться обратно.

– Не возвращайся, – парень широко открывает оба глаза и начинает сверлить меня щенячьим взглядом.

– У меня билет, – разворачиваюсь, чтобы быть к нему лицом к лицу.

– Мы можем поменять его. Прямо сейчас, – парень подхватывается с места и начинает рыться в карманах брюк, которые валяются беспорядочно на полу, в поисках телефона. Приподнимаюсь на локтях, наблюдая за этой картиной, что вызывает тихий смешок.

Лишь звонок телефона помогает Флинну отыскать устройство. Его лицо застывает в гримасе раздражения, когда он смотрит на экран телефона. Мне хватает нескольких секунд, чтобы понять, от кого исходит вызов. Это Брук. Опять не выполнила своё обещание.

– Прими вызов, – падаю на подушку, тяжело вздыхая. – Флинн, пожалуйста, не игнорируй её.

Нехотя парень делает то, о чем я прошу. Он долго слушает, а затем лишь один раз соглашается, подкрепив ответ кратким «Когда будет время».

– Харпер, я… – матрас прогибается под весом его тела. Придержав одеяло, сажусь, придвинувшись к парню ближе.

– Послушай, – обхватываю его лицо руками, заставляя смотреть мне прямо в глаза. Его зеленые глаза кажутся серыми в тусклом ночном свете, но это не убавляет их красоты и глубины. Его лицо прекрасно в любом свете. – Я не ревную тебя к Брук лишь потому, что чем больше ты её отталкиваешь, тем больше она к тебе тянется. Для неё это всё игра.

– А для тебя? – неожиданно спрашивает он по-детски наивно.

– Дурак, – сладко целую его в губы, продолжая поцелуй на несколько секунд. – Я люблю тебя вроде как. Но ради меня, Флинн. Делай то, что хочет Брук и тогда она сама…

– Нет, я скажу ей, что я с тобой, – упрямо заявляет он, совершая попытку отдалиться от меня. Ещё сильнее сжимаю его лицо, силой пытаюсь притянуть к себе ближе. Наши носы соприкасаются, и мы тонем в обесцветивших глазах друг друга.

– Пожалуйста, Флинн.

Он молчит. Губы сжаты в тонкую полосу. Ему это не нравится. И это правильно. Так и должно быть. Но я не могу заткнуть голоса в моей голове, которые постоянно твердят о том, что я не должна делать всего этого. Хотя с ним рядом я чувствую себя так правильно.

– Ты обещаешь мне остаться ещё на несколько дней?

Я должна сама ответить на свой же вопрос.

– Конечно, – горькая улыбка касается моих губ.

– Я люблю тебя, – шепчет парень. Его губы накрывают мои. Он надвигается на меня, уложив аккуратно на спину. Нависнув сверху, Флинн губами касается моей шеи.

====== 20. ======

Эйприл

Меня разбудил шорох. Кто-то тихо слонялся по моей комнате, но, тем не менее, эти шаги оказались достаточно громкими для того, чтобы разбудить меня. Мои глаза будто бы слиплись, с таким усилием мне пришлось открывать их. Но стоило мне открыть глаза, как я заметила перед собой фигуру парня, стоящего ко мне спиной. Мне потребовалось не много времени, чтобы вспомнить события прошлой ночи.

Я села и начала шуршать одеялом, пытаясь привлечь внимание Стюарта. Затем мне пришлось прочистить горло нарочито громко, но все мои попытки оказались тщетными. Он нарочно не поворачивался.

– Хорошо, что ты проснулась. Мне нужно ехать, а тебе – убираться отсюда, – произносит парень. Не наградив меня своим вниманием, он выходит из комнаты.

Утро добрым не бывает. Я легла спать лишь в половину третьего ночи. Хотела дождаться Стюарта, чтобы сказать ему столько важных вещей. Подбирала слова. Падала духом, а затем снова поджигала себя чувствами, которые возродились во мне неожиданно сильно. Пыталась представить его лицо, когда он увидит меня в своем личном пространстве. А затем думала о том, как буду злиться на него и дуться за то, что он вернулся домой слишком поздно. Изводила себя, загоняла в угол назойливыми мыслями о том, что могло бы с ним случиться. Ненавидела и волновалась. Успокаивала себя неизменной мыслью о том, что он вернется и успокоит своим нежным, полным любви поцелуем. Но мне даже не могло прийти в голову, что я буду чувствовать себя виноватой, в конце концов, когда пересеку границы его личной жизни.

– Где ты был? – быстро спрыгиваю с кровати. Холод касается моих босых пяток. На оголенных участках тела появляется гусиная кожа. Обхватываю себя обеими руками, выбегая из комнаты следом за парнем.

– Там, где очевидно должна была присутствовать и ты, – резко отвечает он. Мне сложно понять из какой комнаты доносится его голос. В коридоре темно. И хотя все двери открыты настежь, из них не выходит достаточно света, чтобы понять что-либо. Слышу хлопок дверцей кухонного шкафчика за своей спиной. Иду на звук. Оказываюсь на кухне, где нахожу Стюарта.

– О чем ты говоришь? Я прождала тебя здесь всю ночь, – возражаю я. Складываю руки на груди и начинаю сверлить парня взглядом. Проскальзываю между его рук, не оставляя выбора. Я хочу, чтобы он посмотрел мне в глаза. – Что происходит, Стюарт?

– Я спешу. А тебе стоит возвращаться домой, где тебя ждут, – он слишком резко отворачивается от меня, раня этим до глубины души. У меня внутри всё будто переворачивается от этого, но я не хочу сдаваться.

– А тебе, похоже, плевать, что я ждала тебя здесь?! – кричу ему вслед я. Догоняю его в коридоре. Чувствую себя крайне глупо. Слёзы уже стоят в уголках глаз, просясь наружу, но я не хочу расплакаться при нем. Я просто устала плакать.

Стюарт надевает дождевик и обувается в кеды. Только сейчас замечаю стену из дождя за открытой дверью за спиной Стюарта. Одевшись, парень, наконец, оборачивается и смотрит на меня. На его лице нет и тени раздражения. Он растерян. Немного зол, но это едва ли отображается на его лице в виде маленьких морщин на лбу.

– Эйприл, давай быстрее. Я спешу, – парень нервничает. Он бросает в меня джинсовую куртку, которая вряд ли спасет от проливного дождя. Надеваю её и выхожу вместе со Стюартом. Знаю, что он не будет слушать меня, что бы я сейчас не говорила. Терпеливо жду, пока он закроет двери.

Но Стюарт не ждет меня. Он быстрым шагом подходит к своему пикапу и садится за руль. Прежде чем он успевает завести машину, я успеваю открыть передние двери и быстро заскочить на сидение рядом. За несколько секунд проведенных под проливным дождем успеваю промокнуть до нитки. Жалею, что надела чёртово белое платье, на котором всё ещё красуются капли крови Лиззи.

– Эйприл, тебе нужно возвращаться домой! – Стюарт не отступает. Почему я должна это делать? Ему поддакивает пес, что своим громким лаем с заднего сидения машины пугает меня до чёртиков. Дождь хлещет, как из ведра, огромные капли разбиваются о тонкие стекла старого автомобиля.

– Я никуда не уйду! Я поеду с тобой!

– Эйприл, не глупи! – он заводит мотор и уже готов жать на газ. Я ничего ему не отвечаю. Складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну. Собака умолкает, а мы срываемся с места и едем, погруженные в безумное молчание.

Ничего не вижу, кроме как потеков воды. Капли наперегонки летят вниз, разбиваясь об оконные рамы. Мне очень быстро надоедает наблюдать за этим бессмысленным состязанием. Поворачиваю голову для того, чтобы смотреть прямо. Краем глаза наблюдаю за Стюартом. Его глаза не отрываются от дороги. Каждая черточка его лица напряжена, руки с силой сжимают руль.

Рука парня тянется к радиоприемнику. Он не может определиться с волной, но останавливается, в конце концов, на кантри. Как же многого я не знаю о Стюарте. До нас доносится голос Джеймса Тейлора, которому Фостер начинает тихо подпевать. Его пальцы стучат по рулю. Пес на заднем сидении начинает скулить, ещё больше нервируя меня.

Спускаюсь вниз на сидении. Я не намерена первой нарушать это молчание. С меня хватит того, что я еду в неизвестном мне направлении лишь для того, чтобы доказать Стюарту, что не отступлю. Но я вовсе не собираюсь просить у него прощения невесть за что, умолять его, чтобы он простил меня. Не уверена, что сейчас вполне подходящая обстановка для того, чтобы сказать ему то, что я собиралась.

Внутри разжигается желание выпустить наружу слезы, расплакаться, как пятилетний ребенок, от недостатка внимания. Сдерживаю это желание внутри себя. Чем громче становится музыка, тем громче мне хочется закричать. В салоне становится лишь прохладнее, а в душе разгорается самый настоящий пожар. Без капли гордости смотрю в упор на Стюарта, но он упрямо игнорирует меня. Я всё жду, что он скажет, что всё это глупости, он просто пошутил. Мы едем куда-то, где сможем весело провести время вместе. И вообще, у него для меня есть сюрприз в честь испорченного дня рождения. Но Стюарт всё молчит, заставляет меня срывать голос в безмолвном крике.

Стюарт, скажи хоть слово!

Автомобиль останавливается лишь спустя полтора часа. Моя голова разрывается на части. Жду, когда Стюарт произнесет хоть слово, но вместо этого он начинает говорить со своей собакой. Затем он выходит из машины, впуская внутрь холод. Открывает двери, выпуская собаку. На улице всё ещё стоит стена из дождя. Пытаюсь обнять себя ещё крепче, чтобы согреться. Выключаю чёртово радио. Голова и без того раскалывается на части. Через лобовое стекло пытаюсь понять, где же мы всё же остановились. Всего лишь обочина. Мы просто остановились где-то посреди дороги.

Время тянется ещё дольше, пока я жду Стюарта в машине. Он же не мог просто оставить меня одну в своей машине посреди дороги? Паника охватывает меня за доли секунд. Тянусь, чтобы открыть двери со стороны Стюарта, но они открываются сами, а я беспомощно падаю грудью вперед на сидение.

– Ты уже успела соскучиться? – насмешливо произносит парень. Быстро выпрямляюсь, начинаю расправлять складки платья, когда Фостер устраивает своего пса на заднем сидении.

– Неужели ты со мной разговариваешь? – фыркаю я в ответ. Мой язык успел онеметь за это время, и я рада способности вновь обрести дар речи. – Может, хотя бы теперь ты мне скажешь, в чем дело? – чувствую себя немного увереннее, хотя и не могу избавиться от легкого волнения.

– Зачем ты выключила радио? – Стюарт поудобнее устраивается, заводит машину. Его рука тянется к приемнику. Перехватываю его руку. Сжимаю его ладонь в своей.

– Что происходит, Стюарт? – заставляю его посмотреть мне в глаза. Он вырывает свою руку. Выражение его лица резко меняется. Стюарт нажимает плавно на газ, и мы едем дальше.