Текст книги "Принцепс (СИ)"

Автор книги: Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10

В Сен-Жан-д'Акр Ричард вернулся двенадцатого июля 1195 года. Основные новости он уже знал, но подробности его очень удивили. Филипп-Август сумел не просто красиво закончить свою жизнь, хотя его последняя битва была настоящим эпическим подвигом, который люди будут помнить тысячу лет, описывать в книгах и снимать в фильмах, он сумел расколоть единых до того дня имперцев аж на четыре противоборствующих лагеря.

Избранный император, Генрих Вельф, которого все считали лежащим при смерти, получив имперскую корону, за которую всю жизнь сражался со Штауфенами, воспрял духом и неожиданно для всех пошёл на поправку. Чудом Господним, не иначе. Да, старому Генриху уже исполнилось шестьдесят шесть лет, но кто сказал, что это предел? Матушке Ричарда, Алиеноре Аквитанской уже семьдесят один, но она переселяться в лучший мир пока не планировала. Почему бы и старому Вельфу не пожить ещё несколько лет? Ясности ума он не утратил, жизненной энергии тоже, подводило только телесное здоровье, но Ричарду было известно, что многие болезни происходят от нервов, и, похоже, что здесь был как раз тот самый случай.

Первым эдиктом императора Генриха VII Вельфа было признание своего сына Оттона маркграфом Бургундии по праву меча. Это не могло не вызвать гневной реакции бывшего владетеля графства Оттона Гогенштауфена, младшего брата так глупо погибшего под стенами Реймса императора. Впрочем, непримиримая вражда между домами Штуфенов и Вельфов длилась уже почти полвека и являлась привычной, став за это время традицией. Новой стороной назревающего конфликта была партия сторонников Генриха Смелого, графа Брюссельского, герцога Брабанта и Нижней Лотарингии, графа Лувена и маркграфа Антверпена, победителя франков. Но самым неожиданным для Ричарда было появление партии его собственных сторонников. Причём, хоть основания для этого были юридически небезупречными, и это ещё мягко говоря, он не был одним из имперских князей, всего лишь опекуном Монферрата, но поддерживающая его партия была самой многочисленной. А ведь пальцем о палец для этого не ударил, сработала репутация. Жалко, что епископ Солсбери Губерт Готье не успел договориться о покупке Пьемонта и Генуи графом Савойи, хотя… Всё, что не делается, всё к лучшему. Старый Генрих был мужем сестры, а его сыновья не просто племянниками, но и входили в ближний круг короля Англии, Иерусалима, Египта, Сирии и Аравии.

Да, теперь уже и Аравии. Завоёван полуостров пока не полностью, сарацины и арабы ещё удерживали несколько замков и крепостей на берегу Персидского залива, но долго они не протянут. Можно даже не воевать, а просто держать блокаду и голод сделает своё дело, но Людовик де Блуа, теперь уже герцог Йемена и Омана почувствовал вкус побед и останавливаться не собирается. Если так пойдёт и дальше, то только на перечисление королевских доменов Ричарда будет уходить целая страница, а ведь есть ещё герцогские, графские и титул Хранителя мусульманских Святынь.

Мекку и Медину штурмовали только мусульмане. Для этого Хорезмшах, Великий султан Конии и Старец горы выделили по две тысячи воинов, лучших из лучших, теперь все кто из них выжил составили гарнизоны Священных городов. Шииты в Мекке, а сунниты в Медине, но и те, и другие подчинялись Абу Мансуру, Старцу горы, который, принеся Ричарду оммаж, стал графом. Никто их христиан, кроме «Гнева Аллаха» в Мекку и Медину не входил, да и сам Ричард осмотрел их мельком. Он даже не стал ставить задач по обустройству, сами разберутся, не маленькие, оставил в Мекке написанный Фатимой Коран, получил заверение, что две пятых доходов будут выплачиваться в его казну и отбыл на корабле в Сен-Жан-д'Акр.

Тамплиеры не только построили вполне приличный замок Суэц в устье канала Фараонов, но и постоянно трудились над расширением и углублением самого канала. Посмотрев на заложенные на верфи в Лаодикее галеоны, они быстро сообразили, что на кораблях такого размера довольно скоро будут перевозить свои товары купцы, а значит нужно иметь возможность их пропускать. Это военный флот проходил канал бесплатно, а с купцов собиралась пошлина, очень немаленькая, прямо скажем. На долю в ней Ричард не претендовал, но требовал, чтобы все доверенные им тамплиерам проекты финансировались в первую очередь и в полном объёме. А это были не только исследования в области химии, но и множество строек на восточном берегу Африки. В идеале нужно иметь замок в устье каждого ручейка, впадающего в Индийский океан, но до идеала было пока далеко, однако шесть замков, в самых удобных бухтах, уже были заложены.

В Сен-Жан-д'Акре, кроме подробностей о событиях в Европе, Ричард узнал, что Изабелла снова непраздна, и, по её словам, ожидает сына. Непонятно как, но до этого она оба раза угадала: и с Генрихом-львёнком, и с Алиенорой-младшей. Золото, а не жена, теперь можно было со спокойной совестью возвращаться в Рим. Но перед отъездом было просто невежливо не навестить Папу. Целестин III, несмотря на свою интеллигентскую мягкотелость, был очень близким Ричарду человеком. Одним из двоих современников, кроме самого короля, знавшим тайну будущего. Хоть история и свернула на другие рельсы, многие процессы отменить невозможно. Технический прогресс Ричард даже пришпорил, а он обязательно породит социальную эволюцию, а вместе с ней и утрату прежних ценностей и ориентиров. Человечеству нужно было указать новую цель, но её и сам король пока не видел.

– Рад видеть вас в добром здравии, Ваше Святейшество.

– Волей Господа, Сир. Для моих преклонных лет, здравие у меня действительно доброе.

– Вы в курсе последних новостей?

– Конечно в курсе, сын мой. Но как мне кажется, вы именно этого и добивались, однако выглядите расстроенным.

– Не ожидал я такого от Филиппа-Августа. Считал его клятвопреступником, предателем и подлецом, а оказалось, что самого главного не видел. В нём был стержень настоящего человека. Теперь жалею, что мы не смогли стать друзьями.

– Монархи тем и отличаются от простых смертных, что зажимают в себе человеческое, ради интересов своей державы. Не поставь вы короля Франков в такую ситуацию, возможно, это в нём бы это никогда и не проявилось. Я уверен, что Филипп-Август сейчас вам благодарен, за предоставленный шанс. Жил он грешно, но такой смертью искупил все свои грехи. Не изводите себя, все мы, включая и вас, всего лишь орудия Божьего промысла. Хоть вы в это и не верите.

– И рад бы поверить, Ваше Святейшество, но я видел какого морального дна достигли люди в будущем. Причём, достигнув дна, люди не пытаются от него оттолкнуться и подняться, они продолжают это дно углублять. Не может быть, чтобы это был Божий промысел.

– Кто знает, сын мой. Вы ведь окончания той истории так и не дождались. Вполне возможно, что углубляя дно своего грехопадения, они лишь ускоряют возвращение Спасителя.

– Хотелось бы надеяться. – с мрачным выражением лица кивнул Ричард – Собственно, я к вам по делу.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, сын мой. Не по делу вы и шага не сделаете. – улыбнулся Папа – Какое у вас ко мне дело сегодня?

– Я решил усыновить Людовика Капетинга. Мне нужно ваше благословение. И Людовику оно нужно.

– Он прибыл с вами?

– Конечно.

– Вас я благословляю немедленно, это очень благородный и богоугодный поступок, а Людовика пришлите ко мне на исповедь. Пока ознакомьтесь с моим трудом о строении Вселенной, мне хотелось бы получить ваши критические замечания. Делайте пометки прямо в рукописи, так мне удобнее будет с ними разбираться.

Людовика Папа исповедовал, причастил и благословил. Наверное, именно этого и не хватало мальчишке, но с этого момента отношения с ним у Ричарда заметно потеплели. Приёмный сын больше не замыкался в себе и охотно делился своими мыслями и планами. Он мечтал отомстить. Кому? Ведь Филипп-Август сам успел отправить своих врагов в Ад, а остальные просто воины. Париж по приказу короля сжёг граф де Суассон, а всё остальное – это обычные последствия любой войны. Vae victis – это закон. Нужно не мстить, а побеждать. Для того, чтобы побеждать – нужно учиться. Для того, чтобы побеждать врагов – нужно сначала победить в себе лень, ибо она и есть главный враг любого человека. За ленью следуют лживость и жадность. Гордыня? Это грех для смердов, для благородных людей, а уж тем более монархов, гордыня – это стимул. Стимул? Это такая дубинка у центуриона, которой он вразумляет ленивых легионеров. И так далее, и тому подобное. Если раньше Ричард уделял Людовику пару часов в день, то теперь отдавал ему каждую свободную минуту, а чтобы этих минут не терять, назначил его своим секретарём.

– Значит, мстить не надо, Сир?

– Такого я не говорил, Луи. Мстить обязательно нужно, даже не для собственного удовлетворения, а для того, чтобы враги знали, что безнаказанным ничего не останется. Но мстить нужно только виновникам, а им ваш отец и сам успел отомстить. Мстить простым воинам – значит срывать свою злость на подневольных, которые просто честно несли службу и хорошо выполняли приказы. Граф Лестер по моему приказу тоже сражался с вашим отцом и побил его при Ницце. Считаете его заслуживающим мести? Или меня, ведь это я отдал ему приказ? Мы воины, Луи, и война – это наша работа. Тот же граф Лестер сражаясь под знаменем вашего отца разбил Леопольда Австрийского. Опять же по моему приказу. Мы монархи, и наша долг заключать такие союзы и принимать такие решения, которые пойдут на пользу державе. В политике не бывает друзей, в ней есть только интересы своей державы.

– Я не монарх, Сир.

– Какие ваши годы, Луи. – улыбнулся Ричард – Вы обязательно будете монархом, так что победите в себе лень и готовьтесь. Мир огромен, и своё королевство вы обязательно добудете.

– А Артур[47]47
  Артур Бретонский, наследник герцогства Бретани. С детства воспитывался вместе с Людовиком при дворе Филиппа-Августа.


[Закрыть]?

– А Артур нет. Где он сейчас?

– В Сен-Жан-д'Акр.

– Почему он там, а вы здесь?

– Трудно ему. Плохо переносит жару.

– Жару все плохо переносят, Луи, как и холод. Но одни находят в себе силы это превозмочь, а другие нет. Артур может стать хорошим герцогом, соответствующее образование и воспитание он получит, но шагнуть выше он не сможет. Ему лень. Ему всего хватает, всё устраивает. Все люди разные, у одних внутри стальной стержень, а у других верёвка. Закончим на этом. Солнце выходит в зенит, возьмите секстант и поднимайтесь на палубу. Не пренебрегайте изучением навигации, возможно, вам за своим королевством придётся плыть через Великий океан. Будет жаль, если вы в нём потеряетесь из-за неумения определить свои координаты.

– Слушаюсь, Сир.

По пути в Рим, эскадра Ричарда посетила Ливийский Триполи и только что взятый герцогом Бургундии Карфаген. У Никиты было всё в порядке, герцогство ему досталось небогатое, на место в будущем Сенате не тянущее, но боярский сын был доволен. Третий сын небогатого боярина, службу он начинал обычным новиком в дружине черниговского князя, а потому даже такая корона казалась ему даром Божьим. Но чего у русов не отнять, так это хлебосольности. Напоил он, подлец, Ричарда вусмерть. Сам додумался гнать спиритус вульгарис из виноградного вина и выдерживать его в дубовых бочках. Похоже, коньяк в этой истории будет называться Ливийцем, или Триполитанцем. Нужды Никита ни в чём не испытывал, транспортные суда теперь ходили по расписанию, как метро в том будущем, запросы у него были достаточно скромные, а финансовые потребности покрывались продажей рабов, которых доставляли присягнувшие ему берберы из глубин Африки. Работорговля постыдное занятие? Только не в эту эпоху. Никита не торговал землепашцами, он продавал отряды воинов. Воинов, которые считали своего господина Богом, а умереть за него – высшей честью. Идеальные телохранители. Быстрые, ловкие, но при этом мощные, со звериным чутьём на опасность, они пользовались немалым спросом. Один такой отряд купил себе даже король Шотландии, а уж для мелких феодалов они стали признаком респектабельности, как шестисотый мерседес, золотая цепь в палец толщиной и малиновый пиджак для «новых русских» в эпоху девяностых. Мода, мать её ети.

В только что взятом Карфагене пока царил послевоенный бардак. Десять тысяч, вернее восемь выживших, из предоставленного графом Абу Мансура отряда, Эд Бургундский, герцог Карфагена, уже отправил графу Лестеру, в Пальму на Мальорке. С Робертом де Бомон у герцога Эда сложились особые отношения. Герцог Бургундии и Карфагена был уверен, что граф Лестер спас его жизнь, а поэтому пытался отплатить этот долг чем только возможно. И для него было неважно, что граф Роберт принял участие в его судьбе только из уважения к памяти его отца, с которым по-настоящему дружил во времена начала третьего крестового похода. Ставший в глазах Эда настоящей легендой, граф Лестер не стал бы дружить с кем попало. И в этом он был прав. Гуго (Юг) III герцог Бургундии героически погиб при осаде Акко, на глазах у штурмующего вместе с ним южную стену города, самую горячую точку той битвы, Роберта де Бомон.

– Поздравляю Эд. Блестящая победа. Ваш отец вами сейчас гордится.

– Благодарю вас, Сир, но это право излишне. Мой отец влезал на почти стофутовую стену Сен-Жан-д'Акр по хлипкой лестнице и вступил в бой ещё на её ступеньке, а я же просто вынес часть стены артиллерией и въехал в город верхом.

– Я не пытаюсь умалить подвиг вашего отца, Эд, но вами он наверняка гордится. Под Акко нас тогла было больше тридцати тысяч, и долбились мы в него без малого два года, а Карфаген вы взяли пятнадцатью, всего за две недели.

– Это нельзя сравнивать, Сир.

– Вам нельзя, герцог, а мне можно. При осаде Сен-Жан-д'Акра мы действовали как храбрые дураки, пытаясь доказать друг другу – кто из нас, дураков храбрее всех. Мы были очень храбрыми, но очень глупыми, с северо-запада под стену Акко можно было вести подкоп. Если бы мы сразу озаботились этим, то город взяли бы за полгода и погибло бы гораздо меньше благородных людей. Не сомневайтесь, отец вами гордится. Не дело герцогов лезть на штурм крепости по лестнице.

– Вы тоже лезли, Сир.

– Я тоже вами горжусь и стыжусь своей былой глупости. Закончим на этом. Представляю вам своего приёмного сына, Людовика Капетинга-Плантагенета. Пока он мой секретарь, но это только начало пути. Когда-то, основатель их династии, Гуго Капет начинал свою карьеру с графа Парижа. С этого же начнёт и Людовик. Генрих Смелый слишком смел, а излишняя смелость – это глупость, а глупость должна быть наказуема. Парижское графство нужно вернуть. Я не требую от вас оммажа Людовику, но прошу оказать содействие. Тевтоны слишком обнаглели, пора их осадить. Во всяком случае, Карла Смелого. Посмотрим, насколько он Смелый, когда осадим его в Брюсселе. Я не хочу затевать всеевропейскую бойню, поэтому прошу о содействии только Бургундское герцогство. Маленькая война за Парижское графство. Мне не нужны даже ваши вассалы, у меня хватит своих наёмников. Но мне нужен законный повод для войны. Неужели эти дикари ещё ни разу не ограбили ваших владений?

– Грабили, Сир. – улыбнулся герцог Бургундии и Карфагена, прикидывались обычными разбойниками, но меня так просто не проведёшь. Когда объявлять войну?

– Не сейчас. Я хочу навестить Мальорку, потом Рим. Начнём следующей весной, когда просохнут дороги. Спасибо вам, Эд.

– Это излишне, Сир, я вам, через графа Лестера, обязан жизнью. Все мои вассалы в герцогстве Бургундия примут участие в этом святом деле.

– Стоп! Я же сказал, никаких вассалов, Эд. Мне нужен только законный повод. Кстати, я привёз из Триполитании новый напиток, Никита оказался настоящим мастером в этом вопросе. Как у вас с патрулями? Берберов на службу привлекли?

– Все окрестности мне присягнули. Патрулируем всю пустыню.

– Тогда определите Людовика в самый надёжный отряд, а мы помянем вашего отца и отпразднуем победу. Людовик?

– Да, Сир.

– Вы слишком молоды, чтобы принимать участие в безобразиях взрослых мужей.

– Я это понимаю, Сир. – почтительно поклонился секретарь Ричарда.

– Приставьте к нему одного из своих оруженосцев, Эд, и пусть он предупредит состав дозора, что я лично буду снимать с них шкуру, в случае чего…

– Анри! – хлопнул в ладоши герцог Бургундии и Карфагена, призывая оруженосца.

– Слушаю, милорд.

– Принца определите в дозор Мустафы. И предупредите, что если они его потеряют, то лучше пусть и не возвращаются.

Глава 11

В Пальме на Мальорке Ричард задержался на три дня. К войску графа Лестера продолжали прибывать пополнения, как большими группами: шасть тысяч пленённых Принцем-Бастардом под Бреслау поляков через Венецию, две с половиной тысячи русов через Константинополь от Спящего Леопарда, восемь тысяч хашашшинов графа Абу Мансура из Карфагена, две тысячи норманов наёмников покойного Базилевса Алексея Ангела; так и мелкими отрядами рыцарей со всей Европы и Ближнего востока. Все они были воинами, знавшими с какой стороны браться за меч, но слаженные воинские подразделения из них ещё только предстояло создать, чем Роберт де Бомон и занимался не покладая рук. Можно было не сомневаться, что к весне эта разноязыкая толпа станет настоящей армией, а к тому времени она усилится второй когортой Шотландского легиона, пока зачищающей графство Бургундия для Оттона Вельфа, а также Франкским легионом, который в Византии был уже не нужен. Во-первых, болгары сидели тихо, как мыши под веником, а во-вторых, Вселенский Патриарх Кирилл I, бывший Рудный воевода Корней Лютый, бывший кроме главы церкви ещё и наместником Ричарда в Византии, успел подготовить свой легион из наёмников и штрафников-сутяжников. Кроме того, к нему, как к Магистру Русского ордена, постоянно прибывали всё новые воины. В основном матёрые ветераны, пролившие реки крови и начавшие задумываться о спасении души. Возможность спасти душу, продолжая заниматься любимым делом – войной, привлекала очень многих. При желании, Кирилл мог собрать в Орден и двадцать тысяч, но пока для них просто не было задач, поэтому лишних он отсылал к Спящему Леопарду, или графу Лестеру.

Сил для завоевания империи Альмохадов[48]48
  https://ru.wikipedia.org/wiki/Альмохады#/media/Файл: Empire_almohade.PNG


[Закрыть] должно было хватить с запасом, даже для куда менее талантливого полководца, чем Роберт де Бомон. Да, у мавров и арабов было чем двухкратное численное превосходство в сухопутных войсках, но флот крестоносцев рвал морские коммуникации и лишал халифа Якуб аль-Мансура возможности манёвра. Его армия оказалась разделённой между Африкой, где вдохновившись поддержкой христиан восстали берберы, и Испанией, где не прекращалось сопротивление Португалии, Кастилии и Арагона, а значит бить их можно будет по частям. А такой важный козырь как артиллерия, полностью лишал мусульман хоть каких-нибудь шансов на удачный исход войны. Реконкиста Испании, без сомнения, случится уже в будущем году, почти на три века раньше, чем в другой истории. А потом дойдёт очередь и до Марокко с Алжиром.

– Отлично, граф. Мне всё понравилось. – подвёл итог трёхдневного смотра Ричард, когда они уединились с Робертом де Бомон для прощального ужина – Надеюсь, что на следующей совместной трапезе буду именовать вас уже королём.

– Всё в руках Господа, Сир, но я приложу к этому все усилия.

– Тогда я не просто на это надеюсь, а уже уверен. Однако вы выглядите печальным. Могу я вам чем-то помочь?

– Увы, Сир. Бывают такие ситуации, когда помочь не может никто. Но это не касается предстоящей войны.

– И всё-таки, Роберт. Для чего ещё нужны друзья? Возможно, вы ошибаетесь и помочь я смогу.

– Нет, Сир. Мне сорок два года, а наследников нет и не будет.

– Вам нужно сменить жену. Вопрос с церковью я улажу.

– Вся вина моей жены в том, что она хранит мне верность. Детей у нас нет не из-за неё, а из-за меня. Я давно не мальчик и в жизни успел поиметь под сотню наложниц, однако даже бастарда так и не завёл. Этот вопрос можно уладить только с самим Господом, церковь тут не ничем поможет.

– Действительно печально. Но выход я вам подскажу. Вам нужно кого-нибудь усыновить и воспитать. Да, это будет не родная кровь, но свой Дух вы передать сможете, а он в этом деле гораздо важнее крови. Мой отец наплодил кучу наследников, но никого из нас не воспитывал. Что из этого получилось, вы и сами знаете. Мы все успели повоевать с собственным отцом, а Джон так вообще вырос полным ничтожеством и сейчас с упоением спивается в Йорке, уже полностью утратив человеческий облик. Вот вам и вся кровь… Где гарантия, что ваши родные сыновья не повторили бы этот путь? Знаете, что однажды заявил отцу мой покойный старший брат Генрих?

– Ничего, что следовало бы помнить, я не знаю, Сир.

– Не удивительно, это семейная тайна Плантагенетов, но с вами я ей поделюсь. Так вот, этот дурак, ещё не надев золотые шпоры, отказался налить отцу вина. Заявив, что сын короля не может прислуживать сыну герцога[49]49
  Это вошло в нашу историю, как факт. Генрих старший, основатель династии Плантагенетов, был сыном герцога Нормандии.


[Закрыть].

– Забавно. – улыбнулся наконец граф Лестер – Но у вашего отца ещё и вы родились.

– Я родился у своей матери, это факт, который оспорить невозможно. А вот в то, что у нас с Джоном был один отец, действительно трудно поверить. Но пусть это так и останется её тайной, главное я вам сказал – Дух гораздо важнее крови. Я усыновил Марию Монферратскую и Людовика Капетинга. Уверен, что они мне будут гораздо больше благодарны, чем родные дети. Родные будут считать, что им все должны, в том числе и отец с матерью. Я по себе это отлично помню. Не падайте духом, Роберт. Господь избавил вас от проблем с такими сыновьями, которые были у моего отца, считайте это не наказанием, а наградой. Наследника вы себе подберёте и воспитаете сами. Сейчас образовалось много благородных сирот, среди которых много совсем младенцев. Усыновите двоих, а ещё лучше троих и воспитывайте, передавайте им свой Дух. Лучшего потом выберете наследником королевства, а тем, кто похуже, оставите графство Лестер и сеньорию Бомон.

– Интересная идея, Сир. Благодарю вас, я её обязательно тщательно обдумаю.

– Не за что, брат мой. Я и так собирался отдать вам на воспитание Генриха-львёнка, когда ему исполнится шесть лет. Пусть у него будет хорошая компания с раннего детства. И отличный наставник. Я убеждён, что родных детей родители не воспитывают, а портят. Возможно, такая практика когда-нибудь станет законом, я над этим пока размышляю. Кстати, одного из кандидатов на усыновление могу вам предложить уже сейчас. Фридриху Гогенштауфену, сыну покойного императора исполнилось полгода. К тому времени, когда вы станете королём, его уже можно будет оторвать от кормилицы. Отец у него, конечно, особыми талантами не блистал, зато дед был настоящим графом Лестером. С тевтонским колоритом, конечно. – улыбнулся Ричард и поднял свой кубок.

– Кто отдаст мне на воспитание принца? – чокаясь, улыбнулся Роберт де Бомон.

– Я это точно сделаю. Старшего отдам вам, а если появится младший – Спящему Леопарду. Но я говорил не про воспитание, вернее и про него тоже, а про усыновление. Мать Фридрихя легко определить в монастырь, её всё равно осталось жить года два-три, остальные будут такому ходу только рады. В империи и без малыша много претендентов на корону.

– Откуда вы это знаете, Сир?

– А вы что, не знаете, Роберт. Оттон Гогенштауфен, братья Вельфы, а теперь ещё и Карл Смелый. У Фридриха нет никаких других шансов, кроме того, что можете дать ему вы. Это же очевидно.

– Я не про это, Сир. Откуда вы знаете, что Констанции Сицилийской осталось жить два-три года?

– Знаю. Просто знаю, и всё. Откуда не скажу, не хочу вам врать. Вся правда повергнет вас в ещё большее уныние, чем отсутствие родных сыновей. Узнав её, Папа стал настоящим аскетом и отшельником, а вы мне нужны в качестве командующего армией и воспитателя моего наследника. Считайте, что у меня есть разведка на небесах, или, что я видел вещий сон.

– Я догадывался, Сир. После той битвы при Яффе я с трудом вас узнавал. Значит, вещий сон… Что ж, внук Барбароссы достоин продолжить мою династию. Тут, скорее, встаёт вопрос – достоин ли я такого наследника?

– Про вещий сон я не утверждал, всего лишь предложил вам удобную версию. – Ричард отпил глоток из своего кубка, посмаковал послевкусие и улыбнулся – Но моя разведка на небесах доносит, что вы этого вполне достойны. Кроме того, никакой Священной Римской империи скоро не будет. Будет Принципат в Риме, а все самые влиятельные феодалы станут сенаторами. Все! Абсолютно все. И Европейские, и Азиатские, и Африканские. И христианские, и мусульманские, и иудейские. А кто не согласится – тот станет добычей. Мы слишком долго топчемся на этом кусочке суши, который составляет едва ли одну десятую от всех доступных к заселению земель.

– Благодарю вас, Сир. – в свою очередь глотнул «Ливийца» Роберт де Бомон – Я видел карту Ле-Брюна, и уверен, что она соответствует реальности. Верю и в то, что кровь не главное, в начале-начал, все мы потомки Адама и Евы. Буду счастлив усыновить внука Барбароссы, про ещё двоих я подумаю после войны.

– Вот и славно, Роберт. Хочу спросить вас про поляков. Как они вам показались?

– Дураки, Сир. Хоть и отчаянно храбрые. Я собираюсь перемешать их в других легионах, благо, у меня хватает опытных центурионов и заслеженных ветеранов. Как пополнение – они выше всяких похвал, но как отдельное подразделение – сплошная головная боль. Мне даже трудно себе представить королевство, населённое такими отморозками.

– Представить это трудно, но оно есть. – усмехнулся Ричард – Не думаете же вы, что наш Господь обделён чувством юмора, граф?

– Нет, Сир. Господь всемогущ!

– Есть такая наука, логика. Её ещё в античные времена очень уважали и эллины, и римляне. Если Господь и в самом деле всемогущ, то сможет ли он создать такой камень, который сам не сможет поднять?

Граф Лестер завис минут на пять, потом глотком опрокинул в себя остатки «Ливийца» из своего кубка и спросил уже не слишком твёрдым голосом.

– А правда, сможет, Сир?

– А чёрт его знает, Роберт, Господа этого нашего, мать его ети. Я и логику то изучал поверхностно, в основном запоминал те аргументы, которые предназначены специально для того, чтобы вводить оппонентов в ступор. Своей логики у меня пока нет, зато чужую режу как хорёк курей. Ладно, пойдём спать, брат. Похоже, мы уже перебрали «Ливийца», а мне завтра с рассветом отплывать. Всё будет хорошо, Роберт. Всё будет хорошо, во всяком случае, я очень для этого постараюсь…

В Рим, свою вторую столицу, Ричард прибыл восьмого августа 1195 года, где и узнал, что Принц-Бастард и Генрих Вельфуже захватили Буду[50]50
  Столица королевства Венгрия.


[Закрыть], а Спящий Леопард – Смоленск и двинул свои основные силы дальше, на Новгород. Глупо! Или, напротив, гениально. Блицкриг с рассечением братьев Рюриковичей ровно пополам. Время покажет, но в любом случае ему тем, на месте, виднее. Раймунд Тулузский сообщал, что уже сформировал, вооружил и обучил два легиона, а Наваррский король ещё один, и не пришла ли пора им наконец выдавить чирей, под названием королевства Арагон? В ответном письме Ричард ответил, что срок его союзного договора с королём Арагона истекает только в мае. Если Раймунд и Санчо до этого истечения этого срока нападут первыми, то он, чтобы не потерять честь, просто вынужден будет вмешаться. Неужели так трудно подождать до мая? К тому времени граф Лестер как раз осадит Валенсию. Вы мои родственники, поэтому задумайтесь, стоит ли ставить меня в дурацкое положение. Мы все союзники, но король Арагона, согласно подписанному договору, пробудет им только до мая. Однако, если вы его атакуете раньше, то будете воевать со мной. Договоров я не нарушаю, и вы это отлично знаете. Пока зима, отправьте свои легионы новобранцев за опытом к графу де Куси в Жизор. Он этой зимой как раз планирует потрогать Карла Смелого за его смелость, вторгнувшись в Лотарингию. В Европе вы мне не вассал, Раймунд, но вы отец моего племянника. Я жду от вас не подчинения, а понимания. Джоанне привет. Ричард.

К Новгороду Спящий Леопард подошёл в конце июля. Новость о том, что он не устанавливает княжение, а назначает судей из местных городских бояр, или бывших посадников, обогнало войско на целый месяц. Новгород бурлил, как выгребная яма с вкинутыми в неё дрожжами. Ярослава Владимировича новгородцы авторитетом не признавали, хоть он и когда-то брал Дьерпт и даже вернулся с добычей, но «Сонный Пардус» практически походя взял Тьмутаракань, Херсонес, Чернигов, Переяславль, Киев и Смоленск, при этом нигде не грабил, а наоборот, предоставлял средства для укрепления городов. Смерды все, как один, уже готовились бежать под его руку. Тайно, конечно, но кто надо об этом знали. Ярослав Владимирович уважением новгородцев не пользовался, однажды из города уже сбегал. При приближении войска Леопарда сбежал во второй раз.

Новгородцы на встречу вышли тоже в шубах и меховых шапках.

– Говори ты, Ратибор. Я их просто не понимаю. Вроде и язык выучил, но всё равно не понимаю. – Спящий Леопард, Грегор Макалистер и воевода псоглавцев Ратибор выехали на встречу в нательных рубахах. Ни лат, ни шлемов, ни тем более шуб.

– Назовитесь, поганые мятежники. Я хочу знать, кого именно сейчас убью.

– Я не приказывал никого убивать, Ратибор. – шепнул воеводе Леопард.

– Я помню, княже. – шепнул в ответ воевода псоглавцев – Но они-то об этом пока не знают. Говори сам, если мной недоволен.

– Доволен, продолжай, но лучше бы послов не убивать.

– Политику я понимаю, княже, не сомневайся. В крайнем случае, погоню этих уродов обратно за стены плётками. Позволь мне продолжить?

– Продолжай, Ратибор, но помни, что это наши будущие подданные.

– Я всегда об этом помню, не сомневайся княже. – закончил шептать Ратибор и взревел Иерихонской трубой – Что, погань, имена свои назвать стесняетесь? Послов мы не тронем. Валите обратно за стены и ждите, пока вас там поджарят. Ваш дурацкий город не нужен моему князю. Вы должны очень постараться, чтобы убедить его в своей нужности. Князю нужны холопы, для строительства замков в устье Невы и Западной Двины. Сейчас мы вас в любом случае отпустим, но помни, мохнатая тварь, лично тебя я хорошо запомнил. Передай всем, если предоставят нужных нам и умелых холопов, жить будут, как и раньше жили. Две пятины доходов в казну, а остальным распоряжайтесь сами.

– Князь собирал пятину.

– Если вам не по душе мои условия, поймайте своего князя и верните его на своё место. Три дня мы на это вам дадим, мохнатые. Услышали ли вы меня новгородцы?

– Мы наслышаны о тебе, Воевода псоглавцев, поэтому пугать нас – излишне. Наш князь с дружиной сбежал при первой же новости о вашем приближении, а нам бежать некуда, мы местные.

– Три дня. Я даю тебе волей моего князя. Пошёл прочь, помесь ишака и козла, а то велю гнать тебя до ворот плётками.

– Погоди, Ратибор! – поднял руку Спящий Леопард – Гнать послов плётками в нашей традиции не принято. Это низкий стиль. Ты, лично ты, меховой боярин, с чем конкретно не согласен? – на хорошем русском спросил Кеннет Маккинли. – Я не князь. Дружину в вашем городе держать не буду, право суда передам выборному, как в Киеве и Смоленске, исполняйте законы и живите, как хотите. Я буду вашим королём. Вы мне будете платить, а я вас защищать. Я не сбегу из города, как Рюрикович. Настала пора прогнать всех этих датских поганцев и образовать единое королевство. Если Новгород с этим согласен, беру вас под свою руку, а если нет, то зажарю вас на руинах города. Мне он не очень-то и нужен. Понял меня, боярин. Ну, тогда, с Богом, бегом марш!