Текст книги "Принцепс (СИ)"

Автор книги: Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Король Кастилии, тоже именем Альфонсо, союзника поддержал, но только морально. К Толедо уже подходило войско Наваррского короля, война с арабами продолжалась, хоть их и отвлёк на себя бешеный граф Лестер, да ещё и с Португалией тлел вялотекущий конфликт. Словом, один Альфонсо отправил другому письмо, полное патетических лозунгов, но больше ничем поддержать не смог.

Граф Лестер спокойно, без суеты, занял Валенсию и сейчас планомерно, исключив всякие риски, перебазировал свои войска к Гранаде. Он напоминал Ричарду большой асфальтовый каток из двадцать первого века. Надвигающийся медленно, но неотвратимо. Кто разбежаться не успеет, тех и раздавит. Роберт де Бомон, несомненно, вошёл бы в несостоявшуюся уже историю того мира как один из величайших полководцев, если бы его не подвёл сам Ричард, так глупо погибнув в самый неподходящий момент.

Король Шотландии Вильгельм Лев наконец-то покорил островные пиратские государства и все пять галеонов, приданные ему в поддержку были отозваны, патрулируя сейчас берег северо-западной Африки, отрезав большую часть армии Альмохадов на южном континенте, куда их перебросили для войны с восставшими берберами.

Из Индии пока вестей не приходило, но сомнений в том, что герцог-геноцид прополет эту деляну до чёрной земли не возникало. Луи де Блуа, конечно, был натуральным маньяком, но он одновременно был и гением. Ещё одним гением войны, который был равен Суворову, но не представилось ему в другой истории возможность раскрыть свой талант. За Индию можно было не беспокоиться, даже не смотря на отсутствие новостей. Геноцид своё дело сделает.

Из Южной Африки пришёл первый груз золота, почти удвоивший запас в хранилище Ракки. Вот так, сразу, взявший и удвоивший. Золото было пока собрано только самородное, валяющееся прямо на земле, но и его там было много. Очень много. Основанный на месте Йоханнесбурга город, герцог Гийом де Баскервиль своей волей назвал Ричардсбургом, а поселение на месте Кимберли – Изабелласбургом. Первые алмазы из Изабелласбурга (ну что за идиотские названия…) тоже прислали, но взамен просили людей, людей и ещё людей. А где их взять то? Господни твари люди плодятся и размножаются крайне медленно, это не кролики и даже не овцы. Девять месяцев вынь да положь, к тому же родится скорее всего только один, больше случается редко. А ведь люди были нужны и Спящему Леопарду на востоке, и, Ричард в этом был уверен, Ле Брюну в Лузиньянии. Кстати, что-то задерживается герцог-фараон. То, что он не погиб, это наверняка. В этом случае прислали бы весть с одним из кораблей. Скорее всего пытается сразу, с первого же захода, выполнить поставленную на много лет задачу. Европе нужны были семена кукурузы, картофеля, томатов, Африке саженцы какао-деревьев, бальсы и каучуконосных. Самому Ричарду не хватало общения с герцогом Антиохии, снобом и хамом, но таким родным и близким. Наверное, без опыта двадцать первого века, Ричард не смог бы терпеть Гуго де Лузиньяна в своём окружении, но теперь по общению с ним откровенно скучал. И даже переживал. А вдруг… Нет. Бросьте. Не может быть. Он жив и скоро вернётся. Не могли же целых пять каракк бесследно сгинуть… И обзовёт ещё не раз Ле Брюн Ричарда дураком. Пусть. Лишь бы живой вернулся.

Глава 24

Двадцать восьмого июля 1196 года в Рим прибыли главные неудачники весенней кампании графы де Суассон и де Куси. После отзыва у них легионов, они ещё пытались собрать войско из бывших вассалов Филиппа-Августа, чтобы атаковать Брабант и Нижнюю Лотарингию, но тщетно, под их знамёна вставать никто не хотел. Люди, избравшие своей профессией войну, не важно, феодалы, или наёмники, очень ценили в командирах талант полководцев, но ещё сильнее удачу, а графы ни тем, ни другим отличиться не смогли, не смотря на двукратный численный перевес, они так ничего и не добились. Нет, какие-то результаты были, Парижское графство занять они смогли, но именно занять. Без боя и до нитки ограбленное. Смогли и изгнать Бодуэна Фландрского из графства Шампань, но тот ушёл с богатой добычей и полностью сохранив своё войско. Признать такой результат удачным не могли даже сами графы, не то что их окружение.

– Слушаю вас, милорды. – на этот раз Ричард квартировал в новой Папской резиденции в Ватикане, где ему выделили западный флигель нового палаццо.

– Мы хотели бы увидеться с принцем Людовиком, Сир. – ответил за обоих граф де Куси, обозначая своё старшинство.

– Тогда вы зря прибыли в Рим. Людовик служит в свите графа Лестера и сейчас отбивает у арабов и мавров Испанию.

– Но он же слишком юн для этого, Сир.

– Годами юн, но телом крепок и разумом превзошёл многих зрелых мужей. – не упустил возможности вставить шпильку Ричард – Таково было его желание – поучаствовать в крестовом походе. Роберт де Бомон им очень доволен и предрекает Людовику славное будущее. Что-нибудь ещё милорды?

– Парижское графство, Сир. Это наследие принца, но он пока не достиг возраста вступления в права сюзерена. Вы теперь его отец и опекун…

– Договаривайте, граф. Не мнитесь юная девица на смотринах.

– Вам следует принять Парижское графство под свою руку, Сир.

– Очень интересно, из чего это следует? Я усыновил Людовика, постараюсь дать ему соответствующее образование и воспитать должным образом, но для чего мне полностью разорённое графство? Там хоть люди то живые остались?

– Остались, Сир, хоть и не так много. Но это ведь наследие принца.

– Это старая телега с отвалившимся колесом, а не наследие. Людовик достоин большего.

– В аббатстве Сен-Дени захоронены все его предки.

– Ну, допустим, далеко не все, если принять на веру, что свой род мы ведём от Адама и Евы. К тому-же, по моим сведениям, аббатство не разорили. Даже у тевтонских варваров хватило ума этого не делать, а теперь ему тем более ничего не грозит. Разорённый Париж мне отстраивать некем. Я не беден, но только деньгами города не строятся, нужны люди, а их нет.

– Если вы примете графство под свою руку, они появятся, Сир.

– Вот как? Очень интересно. И откуда же они появятся?

– Из империи, Сир. Из Испании. Везде война. К тому-же, все сохранившие верность вассалы Филиппа-Августа готовы выделить на благое дело часть своих сервов.

– И много ли сохранивших верность?

– Почти шесть сотен сеньоров и рыцарей, Сир.

– И все они готовы принести мне оммаж?

– Все, Сир.

– Они в курсе, что я не принимаю щитовых от своих вассалов? Все присягнувшие пойдут в бой, там и тогда, где мне это понадобится.

– Все в курсе, Сир. К тому-же, на выплату щитовых сейчас ни у кого нет средств. Мы все пойдём в бой под вашим знаменем.

– Не под моим. Думаю, граф Лестер согласится признать Людовика баннеретом[78]78
  Рыцарь-баннерет, или просто баннерет – в феодальную эпоху рыцарь, имевший право вести в бой группу людей (часто также рыцарей) под собственным знаменем (баннер) с изображением его собственных геральдических символов.


[Закрыть], так что в бой вы пойдёте под привычными лилиями, хоть и под командованием Роберта де Бомона. В войну христиан между собой я вмешиваться не собираюсь, а в Испании и Африке шесть сотен панцирной кавалерии нам не помешают. Кто согласится – пусть готовится к оммажу и принятию креста. Парижское графство я и без вас оборонить сумею, но обещанных сервов вы всё равно предоставите. Кто знает, побегут ли туда из Испании и империи, сейчас хватает и более спокойных мест, а смерды ненамного глупее нас с вами. Вас это устраивает, милорды?

– Устраивает, Сир. – почти хором ответили оба графа и преклонили колено.

– Тогда собирайтесь в Париже через три недели. Бог в помощь, милорды.

Известие о том, что Спящий Леопард и Принц-Бастард женились на сосватанных друг другу сиротах, Ричарда изрядно позабавило. Конечно, сиротки были не из холопок, и, к тому-же, имели статус дочерей городов – жена Филиппа де Фальконбридж была дочерью Великого Новгорода, а Кеннета Маккинли Кракова, ход всё равно был очень изящный и буквально взорвал общественное мнение. Половина, в основном старички, считали эту выходку попранием традиций, разрушением вековых устоев и прочее «раньше было лучше», зато молодёжь отреагировала почти с восторгом. Несмотря на то, что на приданное не претендовали ни король Русов, ни король Богемии и Польши, получили они не мало. Стыдно было таким богатым и крупным городам выдавать своих дочерей замуж нищенками, поэтому вскладчину, добровольно, собрали даже больше, чем мог выделить какой-нибудь далеко не самый захудалый герцог. При этом никакой жадной родни у обоих не появилось. Ричарда немного задело то, что с ним не посоветовались, но ни Спящий Леопард, ни Принц-Бастард его вассалами не являлись, передав свои сеньории в Святой земле Ги де Дампьеру, они были полностью в своём праве, чем и не замедлили воспользоваться.

«Дурной» пример заразителен. Генрих Вельф-младший, тоже не являвшийся ничьим вассалом (если не считать Дамиетту, но её можно было не считать, ради такого он от неё откажется, без сомнений), уже заявил, что жениться намерен именно на сироте, которую сосватает ему один их городов. А учитывая, что он уже взял Вену и сейчас осаждал Зальцбург, выйдя на границу с Баварией, желающих городов найдётся немало. Его младший брат Оттон, в качестве маркграфа Бургундии, то есть вассала своего отца, взял паузу, заявив, что жениться сейчас не время, и до полного окончания войны, он об этом задумываться даже не собирается.

Взбешённая железная герцогиня Алиенора Аквитанская, которая уже полтора года строившая на своих внуков матримониальные планы, примчалась в Ватикан и наговорила Ричарду гадостей, но тот в ответ лишь пожал плечами. Молодёжь не уважает стариков, которые по полтора года жуют сопли, и с этим он, к большому сожалению, ничего поделать не может. «O tempora! O mores!»[79]79
  О времена! О нравы!


[Закрыть] Ничего святого эти псы войны уже не признают и посоветовал, пока не поздно, пока ещё хоть один её внук Луи де Блуа занимается геноцидом в Индии, и ещё ничего не слышал о новой моде, постараться подыскать невесту хотя-бы ему. Но если это опять затянется на год, или больше, то сам Ричард не может ничего гарантировать. Людовик, конечно, вассал, как герцог Йемена и Омана, его можно послать его в бой и даже на верную смерть, но заставить его жениться не в состоянии даже король. Так что торопитесь, Маман. Мода – это жуткое явление, разрушающая всё хорошее старое, в угоду новому и непотребному. Когда Геноцид вернётся из Индии, его уже должна ждать невеста. Геноцид? Это ваш внук Людовик. Почему Геноцид? Господь его знает. Нравится ему вырезать целые народы, ни одного араба, или бедуина в Аравии не оставил, всех убил. Конечно неверные, я и не говорю, что это плохо. Вы спросили – почему Геноцид, я вам ответил. Конечно, я помню, что вы считаете меня Дьяволом, но ведь именно вы меня породили, поэтому не нужно тут прикидываться святее Девы Марии. У меня дела, Маман, извините. Навещу вас через неделю.

Девятого августа 1196 года в Рим наконец-то вернулся герцог Антиохии, адмирал-фараон Гуго де Лузиньян, с эскадрой из трёх каракк: «Генриха Шампанского», «Крестоносца» и «Госпитальера». К сожалению, «Фридрих Барбаросса» сгинул в морской пучине, исследуя Карибское море где-то в районе Ямайки, а «Тамплиера» Ле Брюн оставил поселенцам. Для связи между основанными колониями и на всякий случай. Колоний он основал целых три. Как и договаривались изначально, он выкупил у аборигенов остров Манхеттен, где заложил крепость Нью-Йорк, Вторая колония расположилась в районе восточного побережья Панамы. Там было всего шестнадцать европейцев и почти четыре сотни воинов Лузиньянии, которые приняли европейцев как Богов, и вооружённые старыми доспехами легионеров, с удовольствием вырезали местных папуасов, которые не желали становиться рабами белых богов. А третью где-то на побережье бывшей в той истории Южной Америки. Не то в Бразилии, не то в Суринаме. Там был всего один европеец, но зато целая терция индейцев-легионеров, которая несла своими мечами добро и процветание, прогресс и просвещение местным дикарям. Прогресс для местных дикарей состоял пока в собирании сока каучуконосов, заготовке бальсы и какао-плодов. Сам Ле Брюн, разумеется, стал Верховным Богом в местной божественной иерархии. К сожалению, подробно всё обсудить не получилось, Ричард торопился в Париж, но он успел придать Фараону пять галеонов, с приказом покончить с демократией в Греции, а если будет на то необходимость, то и в Венеции. Не дело это, целому Белому Богу быть всего лишь герцогом. Вот оно, королевство, приходи и бери. Тем более, что граф Лестер вернул норманский десантный корпус, разросшийся уже до трёх тысяч мечей. Вернее, секир, но сути это не меняет. Использовать норманов как простых пехотинцев, Роберт де Бомон посчитал расточительством, а когда они понадобятся для десанта в Северо-Западной Африке, уже успеют вернуться назад.

Париж представлял из себя печальное зрелище, как и любой из городов, через который прошли войной германцы. Не важно, античные они дикари, христианские средневековые, или нацисты двадцатого века. Ни в коем случае нельзя им позволить объединиться, иначе сумрачный тевтонский гений обязательно породит коллективного людоеда. И на восток расширяться им ни к чему. Правильно Спящий Леопард сразу погнал пленённое войско Рюриковичей занимать Пруссию и Померанию до самого Одера. Вроде дрянь землица и народец дикий, долго ещё прибыли не принесёт, но лучше застолбить всё это прямо сейчас. Тем более, что дикий народец был хоть и диким, но славянским и разговаривал с русами на одном языке, а что язычники – не беда. Русь и сама до сих пор наполовину языческая. Наполовину от своего нынешнего скромного размера, а ведь умудрилась в будущем как-то переварить и Поволжье, и Урал, и Сибирь, и Дальний Восток с крайним Севером. Даже в самый разгул христианского мракобесия, на её территории уживались все народы и религии, уживутся и пруссаки с померанцами. Города будут христианскими, за этим новый Патриарх и назначается, а по лесам, тундрам и степям пусть молятся кому захотят. Хоть Перуну с Велесом, хоть Медведю с Моржом. Продавать свой урожай (улов, собранный янтарь) они всё равно повезут продавать в города, а дальше можно будет мягко воздействовать экономическими методами. Лучше не налогами, это слишком обидно, а, например, ограничивая номенклатуру товаров, дозволенных к продаже иноверцам. Продавать, конечно, всё равно будут, купцы найдут способ обойти любые законы, но это будет уже гораздо дороже, а злость иноверцев примут на себя именно торгаши. Пусть попробуют объяснить дикарям про какие-то там законные запреты, вместе на их похоронах посмеёмся.

Итак, Париж. Ричард по обыкновению прибыл с небольшой свитой и вьючным обозом. В конце июля – начале августа в Европе походные шатры нужны только для понтов, тепло даже ночью, спать можно на лошадиной попоне, а на случай дождя с собой имелись лёгкие парусиновые палатки. Не удивительно, что в лагере новых крестоносцев он выглядел как бедный родственник, но это только глядя со стороны. Все, собравшиеся для принесения оммажа и принятия креста вассалы Филиппа-Августа, воспринимали его как Спасителя, а его свиту как апостолов, тем более что благословлять их на крестовый поход прибыл сам кардинал де Сабле. Будущий Папа, это секретом уже не было, невозможно было хранить такие секреты в двенадцатом веке, в котором церковь заменяла людям и телевизор, и интернет. Как не боролся кардинал де Донжон с утечкой информации, всё было бесполезно. Шпионов в Риме не было, их бы Жоффруа де Донжон переловил, были только болтуны, но болтунами были абсолютно все – от самих кардиналов, до мелких клириков-писцов. Один сболтнул, другой сболтнул, а дальше странствующие монахи разносили болтовню быстрее телеграфа. Побороть это можно было только одним способом – запретить и разогнать церковь, но это было просто невозможно. Да и невыгодно. В качестве подчинённой структуры, христианская церковь Ричарда более чем устраивала. Хорошую религию придумал Савл из Тарса – вся Власть от Бога, а вы все рабы Божьи. Очень удобный для Власти психокод.

Занять самый шикарный из шатров, принадлежащий графу де Куси, Ричард отказался наотрез, как и кардинал де Сабле. Западнее лагеря новых крестоносцев вырос палаточный городок, в котором одну двухместную палатку делили король и кардинал.

Не смотря на то что из аббатства Сен-Дени было заранее затребовано необходимое количество монахов, провозились целых два дня. С процедурой оммажа покончили быстро, присягу приносили всего семь десятков сеньоров, остальные были их вассалами, то посвящение в крестоносцы требовало индивидуального подхода: исповедь, причастие, клятва на кресте. Шесть сотен человек на сорок монахов. Даже по ускоренной процедуре всё затянулось на два дня, не считая дня прибытия. Наконец крестоносное войско отправилось в бой. Через Окситанию, графство Барселона, уже отбитую у арабов Валенсию к Гренаде. То, что между графом Тулузы и королём Арагона шла война, никого не волновало. Крестоносцев никто остановить не посмеет, к тому-же, владетелям, Папской буллой, предписывалось всячески содействовать и снабжать воинов Христовых всем необходимым. Снабжать будут вряд ли, но помешать проходу не посмеют. А уж прокормиться отряд из шести сотен рыцарей сумеет и сам. Где-то добрым словом, а где-то и мечом.

– Стадо. – глядя в хвост уходящей колонне прокомментировал Ричард – Салах ад-Дин сожрал бы их в первой же засаде.

– Это точно. – улыбнулся кардинал де Сабле – Но граф Лестер сделает из них воинов.

– Сделает. – кивнул король – Но вернётся из них в лучшем случае треть.

– Зато эта треть будет сильнее, чем всё нынешнее стадо.

– С этим не поспоришь. Итак, как вам Париж, Робер? Есть у вас тут на кого опереться? А то я, признаюсь, даже не знаю с чего начинать. Вроде и сервы теперь есть, но не самим же нам этими развалинами заниматься.

– Отель нашего ордена германцы не тронули, Сир. Там шестьдесят три брата-рыцаря. Госпитальеров тоже не тронули, но у них всего двадцать восемь.

– Итого девяносто один руководитель. Неплохо. Ставьте приорам задачу. Дворец Сите не восстанавливать, столицей королевства Париж больше не будет. Графского замка будет вполне достаточно. Стены тоже не нужны, лишняя трата времени, средств и материалов. Пусть здесь будет городок, типа Жизора. Зелёная травка, овечки, пейзане. Всех беженцев, пусть по-прежнему отправляют в Италию. В Святой земле и Африке они нам гораздо нужнее. Нам пора возвращаться, Робер. Гложут меня какие-то нехорошие предчувствия.

– Завтра с утра тронемся, Сир. Задача не трудная, поставлю её быстро. А что за предчувствия?

– Если бы я знал, ваше высокопреосвященство… Неспокойно на душе. Как бы Папа раньше времени не помер. Или землетрясение какое-нибудь не случилось.

– А были в той истории землетрясения?

– В это время, вроде, нет. Это я к примеру. Просто чувствую, что нам нужно как можно скорее вернуться в Рим. Неспокойно мне, почему-то.

– Завтра с утра непременно тронемся, Сир.

Глава 25

В Риме Ричарда и кардинала де Сабле ожидала крайне неприятная новость, вернее узнали они её ещё в Ницце, где повстречали Папского легата с письмом от Целестина III. Четырнадцатого августа 1196 года пропал кардинал де Донжон. Сначала этому значения не придали, глава секретной конгрегации пропадал довольно часто, на то она и секретная, но на этот раз он пропал не по своей воле. Это выяснилось только шестнадцатого августа, когда из Тибра выловили труп кардинала, с прострелянным арбалетным болтом коленом и следами пыток.

Орден Госпитальеров, который в этой истории занимался инквизицией, перетряс весь Рим, но тщетно. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, что было крайне удивительно для такого густо заселённого города, одних только беженцев в котором находилось около ста тысяч человек. Прочитав материалы расследования, Ричард, бывший мрачный как туча, со времени встречи с легатом, помрачнел ещё сильнее и, казалось, сейчас начнёт метать молнии.

– Вы что-то поняли, Сир? – осторожно поинтересовался Папа.

– А что тут непонятного, Ваше Святейшество? Очевидно, что кардинал тайком пробирался на встречу, где его ждала ловушка. Раз тайком, значит встречу назначил его доверенный человек, а ловушка значит, что этот человек его предал. Конечно, Жоффруа де Донжон не был в таких делах профессионалом, но за два года, проведённые во главе тайной конгрегации, опыта он успел набраться. Кому попало он бы не доверился.

– Значит, нужно искать этого доверенного человека? – кардинал де Сабле, читавший материалы расследования после Ричарда, отложил последний лист.

– Нет. Его уже наверняка нет в живых, как и остальных исполнителей. Таких свидетелей живыми не оставляют. Искать никого не нужно, нужно сразу бить по тем, кому это выгодно, пока они не успели сделать следующий ход. Сейчас, под видом беженцев, в Рим можно привести целую армию. Следующим ходом они могут уничтожить всех нас.

– Кто они? – не понял Папа.

– Сui prodest[80]80
  Кому выгодно.


[Закрыть], Ваше Святейшество. Те, кого мы отодвинули подальше от Святого престола. Семьи Колонна, Орсини, Каэтани, Бобоне без сомнений жаждут реванша и готовят его.

– Они ведь покинули Рим. – Робер де Сабле покосился на Папу, происходящего из семьи Бобоне.

– Покинули. – кивнул Ричард – И в этом наша ошибка. Нужно было держать их в Риме под надзором. Хотя… Тогда у нас просто не было на это сил. Они не смирились и уже нанесли первый удар. Теперь наша очередь.

– Но ведь не все из них виноваты, Сир. – Целестин III очевидно не хотел брать на себя ответственность.

– Наверняка не все. – согласился король – Но на войне, как на войне. Начинают их правители, гибнут воины, а страдает мирное население. Войну нам уже объявили. Надеюсь, в этом вы не сомневаетесь? Поголовную резню мы устраивать не будем. Зачинщиков выявим и покараем, а остальных лишим имущества и достоинства и сошлём. Нам ещё западный берег Африки осваивать предстоит, там все пригодятся. Только не семьями сошлём, а по одиночке, в составе колонистов. Семей таких больше не будет.

– Жестоко. – расстроился Папа.

– Это крайний вариант. Сначала проведём следствие, возможно, не все семьи в этом замешаны. Хотя, лично я в это не верю. Они хоть и враждовали раньше между собой, появление общего врага в нашем лице должно было их сплотить общим интересом. В любом случае, время у нас пока есть, сейчас они вынуждены будут затаиться. Следствием займусь лично я. Но прежде нам следует слить ордена Тамплиеров и Госпитальеров в один. Никакой выгоды для матери нашей церкви, от существования двух конкурирующих орденов, я не вижу. Единый рыцарский орден будет более эффективен.

– Мы не конкурировали, а сотрудничали. – возразил кардинал де Сабле.

– В прошлом. Во многом благодаря личной дружбе, рождённой в боях, где мы прикрывали друг другу спину. Но в будущем конкуренция неизбежна, а за конкуренцией последует раскол и вражда. Сейчас удобный момент это предотвратить. Своей мученической смертью сэр Жоффруа дал нам такой шанс, и мы обязаны им воспользоваться. Единый рыцарский орден церкви будет курировать технические разработки, медицину и санитарные мероприятия по борьбе с эпидемиями, науку и образование, инквизицию и миссионерскую деятельность. Сейчас Тамплиеры намного богаче, но согласитесь, Робер, орден занимается уже совсем не тем, что было заявлено в уставе. Паломников к Гробу Господню защищать больше не требуется. Зато устав Госпитальеров себя не исчерпал, и никогда не исчерпает. При объединении в единый рыцарский орден Святого престола, мы этот устав расширим и дополним, так что выгода будет обоюдная. Собирайте совместное заседание капитулов, я сам им всё объясню. Если понадобится – за Госпитальеров я доплачу. Землями, замками, или деньгами. На основе такого ордена мы вырастим не только церковную инквизицию, но и службу безопасности в светских делах, разведку и контрразведку. Сейчас мы имеем шанс предотвратить все будущие расколы, сделать христианство монолитным и непререкаемым авторитетом на века. Вы оба в курсе, как сложилась другая история. Только вы двое и я, больше никто, а значит решение принимать именно нам, нам и нести за него ответственность. Если не согласны – возражайте сейчас. Время у нас есть, но его немного.

– О решении объединить ордена я объявлю, но решение по старым семьям Рима пусть принимает уже мой преемник. – Папа кивнул на кардинала де Сабле – Также я не успею стать цензором сената. Состав конклава объявлю завтра, за пару дней успею всех рукоположить, а после этого, сын мой. – Целестин III упёрся взглядом в Ричарда – Вы обещали вернуть меня в Иерусалим. Разумеется, раньше я обнародую буллу об отречении, но труд о создании и строении Вселенной придержу. Мне хочется его ещё раз пересмотреть. Ни с точки зрения небесной механики, а с философской. Теологически-философской. Я до сих пор так сам и не понял, где находится Рай, а где Ад. Ясно одно, что в нашем пространстве их нет, или они совсем не такие, как принято считать. Пообещайте отправить меня обратно до сезона штормов.

– Обещаю. – поднял ладонь правой руки Ричард – Что скажете, Робер?

– Его Святейшество хоть и посвящён в тайну исповеди, но он намного независимее меня. Я привык служить под вашим командованием, Сир. Так что сразу говорю – в моём лице Папой выберут вас. Ваше Святейшество, вас это устраивает?

– Де-факто, всё так уже и есть, сын мой – Папа, благословляя, перекрестил Робера де Сабле – Независимым от такого знания остаться невозможно. Представленный вами список новых кардиналов меня вполне устраивает. Он, конечно, больше напоминает военный штаб, чем привычный конклав, но мирный путь, а точнее путь интриг и непрямого влияния, мы уже пробовали в другой истории, к чему он привёл – знаем. Церковь ошиблась, ошибка уронила её авторитет, а потеря авторитета привела к полному краху. Иисус принёс нам не мир, но меч. В той истории мы это запутали казуистикой и поплатились. Смысл предельно прост, учитывая, что сказано это было не в Нагорной проповеди, где были соглядатаи Синедриона и Кесаря, и не в Храме, где они тоже были, там имело смысл придавать фразам многозначительность, но это он сказал только своим апостолам. Своим ученикам. Думаю, нам в этот раз стоит понять эту фразу буквально, и не искать в ней другого смысла. Об этом я обязательно скажу в своей последней проповеди. Точите меч, сын мой. Лейте пушки и всё, что там следует дальше за ними. Летите к другим планетам и ищите способ отыскать Центр Вселенной. Создатель именно там. А семья? Если они виновны – воздайте всем. Всем старшим семьям по мере их вины.

Кардинал де Сабле молча и торжественно преклонил колени, поцеловал Папе руку и удостоился повторного благословления. Ричард так же так-же молча и торжественно опустошил кубок вина, из подвала Диктатора Рима. Стоит признать, что вино 1195 года было одним из лучших, удачным получился урожай… О чём тут они? О мере вины?

– Давший нам заповеди Бог, наказывал до седьмого колена, Ваше Святейшество. Думаю, что это неспроста, а точный расчёт, Бог наверняка умел считать получше нас с вами.

– Вы не верите в Бога, сын мой, зачем кощунствовать в такую минуту?

– Ваше Святейшество. – вдруг развеселился Ричард – Во-первых, в Бога я верю, в вашего, который до седьмого колена карал, убивал первенцев египтян и наполнял Нил кровью, это очень краткий перечень деяний, не вспоминая его прочих забавных выходок. Я в него верю, но не считаю, что я ему, ублюдку, хоть что-то должен. Вспомните первую заповедь. «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства, да не будет у тебя других богов пред лицом Моим.». Категорическое требование отказаться от других Богов за оказанную услугу. Не от Дьяволов, не от чертей, не от духов поганых языческих, а именно от других Богов. Я в него верю, очень верю, и что до седьмого колена очень верю, он то точно лучше меня умел считать. Я не верю в то, что этот злобный ублюдок сотворил Вселенную, но это ведь совсем другое дело. Кстати, вы в курсе, что герцога Антиохии Гуго де Лузиньяна, в Лузиньянии признали верховным богом? А вы в курсе, что в южной Индии и на Шри-Ланке считают меня воплощением Бога Шивы? Или совсем закопались в теологически-философских поисках Центра Вселенной? Во-вторых, вернитесь пока на грешную Землю, Ваше Святейшество. Зачем вы просите у Робера неисполнимую клятву? Он даже знать не будет – кому прострелили колено, а потом пытали и убили, а кого в Африку увезли, с неграми родниться. Ведь не все же Бобоне вам дороги, правда? Назовите имена, с ними постараюсь обойтись как можно более деликатно. У нас вон целое Сицилийское королевство без короля, для введения в историю вашей семьи этого хватит выше краёв. Только пусть король Бобоне Первый будет лет шестнадцати, в таком возрасте ещё можно поверить, что он ни в чём не замешан.

– Забыл, с кем разговариваю. – улыбнулся Папа – Согласен на Сицилийский трон. Сами выберете достойного из моей семьи. И пусть он войдёт в сенат. Поиски Рая и Ада – это очень важно для меня, но и честь семьи, оказывается, важна не меньше. Я помню вашу, случайно обронённую фразу, что «правильно войти в историю гораздо важнее, чем попасть в Рай».

– Для меня важнее, Ваше Святейшество.

– А вы считаете меня настолько глупее себя, чтобы я не смог сделать выводы? После смерти мы какое-то время живём в памяти потомков, а уже после их реакции Создатель определяет нам дальнейшую участь. Большинство становятся безмолвными камнями на неизведанных планетах. Это и есть Ад. Я прав, Сир?

– Откуда же мне это знать, Ваше Святейшество? Но быть навеки заточённым в камень довольно жутко. Я полагаю, что Ад – это не общее место содержания всех грешников, он для каждого свой. Как, впрочем, и Рай.

Первого сентября 1196 года Джачинто Бобоне, бывший Папа Целестин III отбыл из Рима в Иерусалим, где ему предстояло доживать свой век, справляя обязанности настоятеля Храма Гроба Господня. Перед отъездом он успел рукоположить в сан шестнадцать кардиналов, доведя численность конклава до тридцати трёх. Двенадцать из шестнадцати были приорами орденов Тамплиеров и Госпитальеров, двое протеже Ричарда – архиепископы Солсбери и Кентербери, архиепископ Реймса Гийом Шампанский и епископ Брауншвейг-Люнебургский Герхард фон Штетербург.

Папская булла, об объединении орденов Тамплиеров и Госпитальеров в единый рыцарский орден Святого престола, широкого общественного интереса не вызвала. В охватившей почти всю Европу большой войне участия они не принимали, кроме того, постоянно сокращали своё представительство в своих европейских замках, которые теперь населяли только пожилые ветераны Третьего крестового похода. Решил их Папа объединить, значит ему это зачем-то нужно, и касается это только самих орденов, а остальным от этого ни жарко, ни холодно.