Текст книги "Принцепс (СИ)"

Автор книги: Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Понятно, Сир. Будет исполнено, Сир.

– Вы нарываетесь на поединок, Сир. А поскольку, нарываетесь вы, то оружие и условия поединка буду выбирать я. Будем биться пешими на булавах.

– Это нечестно, Сир.

– Зато справедливо. Как говорил один великий мыслитель древности[87]87
  Тарас Бульба.


[Закрыть] – «я тебя породил, я тебя и убью».

– Все древние философы были содомитами, Сир.

– Этот точно не был, Хьюг. Сказал, что убьёт, и убил. Я хотел бы быть уверен, что могу на вас рассчитывать.

– Вы рассчитывали на меня в атаке на Антиохию и лагерь Малика. Я по-прежнему в строю и защищаю вашу спину справа. Вы изменились, Сир. Раньше вы приказывали, а теперь убеждаете. Сами в чём-то неуверены?

– Раньше было всё гораздо проще, Хьюг. Мы верные – они неверные, мы несём свет и добро, они – наоборот. Сейчас же брат пойдёт на брата. Это кошмар. Они все мои племянники.

– Я своих племянников даже не запоминаю, Сир. Знаю, что у меня их семеро, но не более того. Все Вельфы[88]88
  Волк.


[Закрыть] волки, и именно вы разъединили их в разные стаи. Так пусть же победит сильнейший.

– Сильнейшего я как раз выбираю. Ваше задание вам понятно?

– Да, Сир.

Глава 28

Ноябрь 1196 года выдался богатым на события. Пока Ричард разбирался с наследством бунтовщиков в северной Италии, где одномоментно оказались бесхозными четыре сотни сеньорий, пришла новость о смерти Генриха Вельфа-старшего, так и не успевшего объявить о роспуске Священной Римской империи. Событие хоть и ожидаемое, но случилось всё равно не вовремя. Хорошо хоть успели вывезти в Рим малолетнего Фридриха Штауфена и его мать Констанцию Норманнскую, иначе они вряд ли бы надолго пережили старого Генриха.

Разделить Ломбардию, Веронскую марку и Пентаполь между Папой, Ицхаком Левитом и Гуго де Лузиньяном Ричард не успел, поэтому де-юре считался имперским князем сразу в четырёх избирающих императора феодах, помимо вышеперечисленных, которые достались ему по праву меча, ещё и в Монферрате, как опекун Марии Иерусалимской. А если учесть два голоса Принца-Бастарда, как короля Чехии и герцога Моравии и поддержку подавляющего большинства владетелей мелких, но обладающих правом голоса феодалов, то выбор теперь зависел только от него. Как говорится: не было печали. Теперь именно ему придётся решать – кто будет следующим и последним императором.

Выбор претендентов был очень небогат – либо становиться во главе империи самому, либо доверить её Оттону Вельфу. Оттон парень толковый и предприимчивый. Он не разругался с отцом из-за Саксонии, не стал гордыни ради отказываться от вассального Ричарду графства Александрия, да и обделённым себя не считал, получив уже гораздо больше, чем смел надеяться в юные годы. Да, скорее всего, Священную Римскую империю он распускать не захочет, но является ли это проблемой? Идею восстановления Принципата он поддерживает, и присягнёт сенату без проблем. Будет слишком силён? На фоне самого Ричарда; графа Тулузы (де-факто уже короля Окситании), который скоро породнится с Ле Брюном; Ле Брюна, которого во всём поддерживает Диктатор Рима; графа Лестера (без пяти минут короля Гибралтара и коалиции Спящего Леопарда с Принцем-Бастардом, слишком силён не будет, даже если подчинит себе весь запад империи – от Бургундского графства до Голландии. Владения получатся, конечно, обширные, но прямо скажем небогатые. Богаты они были людьми, но люди оттуда сейчас разбегаются во все стороны, хорошо, если к окончанию войны, там хоть кто-то на развод останется. Начнётся война между братьями? Она и так и эдак начнётся, запертые в пределах империи братья просто обречены на войну самой Судьбой. Да и что там той империи? Одно название. Ещё до Крестового похода, будучи королём Англии, герцогом Нормандии и Аквитании, графом Анжу и Мэна, Ричард владел сопоставимыми по размерам территориями, к тому-же гораздо более плодородными, но императором себя при этом не считал. Не считал и сейчас, завоевав Иерусалимское королевство, Сирию, Египет, Аравию, получив в вассалы южную Индию и северную Африку. Вернее, всю Африку, но её ещё только предстояло освоить. Даже Парижское графство, полученное по праву усыновления несовершеннолетнего Людовика, и вассальные ему, Бургундское герцогство и графство Шампань, которые на этом фоне были сущей мелочью, но и они Священной Римской империи мало в чём уступали. Однако, Ричард собирался принести сенату присягу от всех своих владений, то же самое сделает и Оттон. И пусть он называет себя императором. Империум – это всего лишь право формировать новые легионы. Право, но не возможность. Пока, кроме Ричарда этим правом воспользовались только граф Тулузы и король Наварры, хотя обладал им каждый рыцарь. Вроде всем можно, но очень дорого. Дорого даже для Оттона Вельфа, который с одной только Александрии получал сорок тысяч марок серебра в год.

Оттягивать восстановление Принципата Ричард не хотел. Как только граф Лестер зачистит от мавров и арабов северо-западную Африку, этот торжественный момент настанет. Пусть Оттон присягнёт сенату в качестве императора. Титул звонкий, но реальной основы под собой не имеющий. К тому-же, он парень не глупый, его вполне можно убедить в необходимости сохранения статуса Саксонии. Это вполне реально. Представлялся даже диалог между Оттоном и Генрихом:

«Брат! Наш отец завещал Саксонию Вильгельму, Ричард это одобряет. Ну причём тут какая-то чечевичная похлёбка, и прочие глупости? Кто тебе это внушил? Тебе нужно меньше пить и больше спать. Тебе уже и так досталось гораздо больше, чем ты мог даже мечтать в детстве, Генрих. Венгрия, Транссильвания, Австрия, половина Баварии и Тироля. Ты правда считаешь, что тебя обделили? Это уже наглость. Вильгельм под моей защитой. Яволь?»

«Ты предатель, брат. Я старший сын. Саксония принадлежит мне по праву майората.»

«А то, что Вильгельм взял её мечом тебя не волнует?»

«Мы все знаем, кто и как взял на меч Саксонию. Вернее, благодаря кому такое стало возможно. Вильгельм нам был предъявлен как командующий, отец на это согласился из-за долгов, но вся война была сделана графом Йоханом Мюллером, а насколько мне известно, граф уже отозван.»

«Тебе правильно известно, брат. Граф Мюллер отозван для получения полномочий и инструкций. Наш отец завещал именно Ричарду позаботиться о Вильгельме. Я прочитал это завещание, Генрих. Отец завещал Ричарду защитить Вильгельма именно от нас с тобой.»

«Кто дал тебе прочитать это завещание, брат?»

«Сам Папа, брат.»

«Отец не в праве такого завещать. Это попирает и земные законы и небесные.»

«Про законы земные и небесные я не в курсе, я ещё даже тригонометрию из нового учебника не освоил, а тут уже высшие материи. Но если ты полезешь в Силезию, вопреки воле отца, то станешь ты для меня не братом, а крысой. Или африканской гиеною, читал про такую поганую тварь, Генрих? Это у тебя войска Принципата отзывают, а у меня нет, должен же хоть кто-то брата защитить. Нравится тебе это, или нет, но я тебе сейчас диктую свою законную волю. Я избранный князьями император, запрещаю тебе…»

«Ты предатель, Оттон!»

«Нет, ты просто дурак, Генрих!»

Рассосётся всё примерно так. Воевать между собой, братья, конечно, не начнут, но все замрут в позиции атаки, и начнётся холодная война. Новое явление, уже в области политики, на семьсот лет раньше срока. К добру ли это? Да пёс его знает. Когда-то человечество пережило холодную войну в глобальных масштабах, значит, точно не опасно попробовать это на «мышах». Вдруг, да иммунитет выработается. Не убей, не обмани брата своего. Вряд ли, конечно, но попробовать стоит.

Второе известие было о смерти Джона Плантагенета. Будучи архиепископом Кембриджа, он скончался от беспробудного пьянства. Плевать на ублюдка, но Ричард вдруг оказался единственным живым сыном своей живой и очень активной матери. Сейчас железная Алиенора отправилась на похороны своего младшего сына-алкоголика, но в скором времени она вернётся, и снова начнёт пить кровь вёдрами. И куда в них столько влезает, Господи!

Третьим известием было восстание Туркменов в Хорезмшахстве. Вот уж чего не предвидел Ричард, так это того, что мусульмане столкнутся друг с другом. Великий султан Конии, Кей-Хосров, решил поддержать родичей туркменов, а заодно отхватить у Хорезмшаха Дербент. Дербент им захватить удалось, но ненадолго. Полностью готовый к такому развитию событий, Спящий Леопард перехватил его у сельджуков ещё в начале октября, заперев мусульман южнее Кавказа и Каспия. Такого вероломства со стороны единоверцев, Хорезмшах стерпеть не смог, поэтому туркменов (или тюркоманов) распорядился уничтожить полностью. Пока там шаткое равновесие. Хорезмшах обещает признать Дербент русским, если Спящий Леопард поможет подавить восстание туркмен, а король русов настаивал, что Дербент отбил у султаната мечом, чтобы предотвратить набеги на русские земли, поэтому про него даже упоминать не стоит. Всё что с боя взято, всё свято. Где вступила нога русского, там Руси и быть. Такой теперь у нас закон. А насчёт помощи нужно договариваться отдельно.

Ни Хорезмшах, ни Спящий Леопард вассалами Ричарда не были, поэтому война между ними и великим султаном Конии была локальным конфликтом, причём на задворках христианских владений, но большой пожар как правило занимается от маленькой искры, поэтому Ги де Дампьеру, Раулю де Лузиньяну и Томасу Гилсленду были отправлены инструкции: первыми войну не начинать, но быть к ней готовыми. Общая граница между султаном и Хорезмшахом была только на Армянском нагорье, а для большой войны это натурально бутылочное горлышко, которое, к тому-же, надёжно заткнуто мощными укреплениями. Если у Кей-Хосрова после побед в Грузии началось головокружение от успехов, он вполне может попытаться выйти на более удобные позиции в Эдесском герцогстве.

Ицхак Левит оценивал количество подданных султаната в двадцать пять-тридцать миллионов человек, а значит армия тысяч в сто-сто пятьдесят была вполне реальна. Остановить такую силу Томасу Гилсленду будет нечем. Потом, конечно, подтянутся войска крестоносцев, сельджуков зажмут со всех сторон и перебьют, но герцогство Эдессы к этому времени будет уже полностью разорено. На что рассчитывал султан? На блицкриг. Он прекрасно знал, что силы христиан размазаны по Европе, Африке и Индии, к тому-же в Европе продолжается междоусобная война. Пробиться к туркменам он может успеть, а у тех ещё тысяч сорок-пятьдесят воинов, для которых закаспийская пустыня – дом родной. А охватив Каспий с юга и востока, он получит возможность соединиться с Волжскими булгарами и сильную позицию на мирных переговорах. В принципе, план для конца двенадцатого века неплохой. Когда-то на такой же рассчитывал Гитлер, не учёл он только одного – в переговоры с ним никто вступать не стал. Не станут и с Кей-Хосровом, если он сунется в герцогство Эдесса. Но султан то про это не знал, как не знал и про Гитлера, поэтому всё может быть.

Рождества в Риме Ричард дожидаться не стал. Разослав имперским князьям письма, что свой голос (вернее четыре голоса) он отдаёт за Оттона Вельфа, прихватил с собой Ицхака Левита и отправился в Лаодикею, где назначил встречу всем членам высшего военного совета, постоянно проживающим в Святой земле.

Король Ливана, Хамы и Хомса, сеньор де Бурбон, лорд-канцлер Святой земли, Ги де Дампьер, выслушав доклад и прогноз короля Нового Сиона, не стал изображать из себя стойкого оловянного солдатика.

– Мы сможем быстро собрать тысяч тридцать, да и то, в основном молодёжь, не имеющую опыта войны. Если султан полезет всеми силами, Эдесское герцогство нам никак не удержать. Пака не поздно, нужно начинать эвакуацию населения. Города отобьём потом, а людей нужно спасти, их и так постоянно не хватает. Нужно дать этому бешеному проход на восток, иначе он кинется на юг, в это для нас обернётся куда большими потерями. Герцогу Эдессы придётся пойти на жертву ради всех нас. Мы же должны всё это ему компенсировать с запасом, я готов немедленно пожертвовать на это пятьдесят тысяч марок серебра. Если понадобится больше, дайте мне знать, Сир Левит.

– Не сомневайтесь, Сир. Если понадобится больше, я всем дам знать. Только, скорее всего, даже этого будет много. Это дело касается не только владетелей в Святой земле, но всего Принципата, включая Святой престол. Я прав, Принцепс?

Сенат ещё не избрал Принцепса, он даже на первое заседание ещё не собрался, не ясно было даже кто в него попадёт и сколько всего будет сенаторов, но кто станет первым Принцепсом уже всем было понятно.

– Прав, Ицхак. Ещё как прав. Мы немножко заигрались во всемогущество и сейчас закономерно получаем за это оплеухи. Нет, не мы заигрались, а я заигрался, и я получаю. Герцогу Эдессы всё возместит моя казна. Никто из вас за мои ошибки платить не должен. Милорд. – Ричард повернулся к своему бывшему походному кастеляну и первому настоящему начальнику штаба – Отводите людей до Ракки. Всех, до последнего серва. Все крепости, замки, дома оставьте целыми, если успеете, всё оцените. Ущерб будем возмещать по факту. У Ракки стройте укрепления, о которые сможет убиться даже миллионная армия.

– Сир. – почтительно поклонился Томас Гилсленд, герцог Эдессы – Сельджуки рвутся на восток, на юг они не пойдут.

– На юг не пойдут. Я тоже так думаю. – кивнул Ричард – Но вам же нужно будет чем-то занять народ. Сделайте так, чтобы Ракка издалека внушала страх одним своим видом. Архитекторов и инженеров я вам пришлю. Насколько мне известно, Сир Спящий Леопард очень крепко держит Дербентский проход. Там султану придётся оставить чуть ли не половину армии, а добычей не получить ничего. Пустые зимние степи. Они пойдут на восток, на соединение с туркменами. Пойдут большими силами, Хорезмшаха хоть и застали врасплох, но стратегическая глубина у него есть, по частям разбить свои силы он не даст. Когда главные силы сельджуков уйдут, нам нужно будет отбить герцогство Эдессу и выйти на соединение с войсками Спящего Леопарда.

– И Малая Азия раздвинет перед нами ноги… – мечтательно произнёс король Антиохии и Алеппо, Сир Рауль де Лузиньян, диктатор Рима.

– Это так. – кивнул Ричард – Если нас самих раньше не затащат в какой-нибудь храм вперёд ногами. Прошу всех быть крайне осторожными. Вы мне дороже любой Малой Азии. Нет таких земель, которые компенсируют мне потерю друзей. Надеюсь на ваше понимание. Это не наша война. Пусть сельджуки освобождают туркменов от гнёта Хорезмшаха. Из мусульман, кроме графа Абу-Мансура никто из них не принёс мне оммаж. Есть у меня для вас и приятная новость. Возвращается Людовик де Блуа. Потерь он понёс немного, зато добычу взял просто сказочную… Флот его состоит в основном из шебекк поэтому сможет подняться по Евфрату до Ракки. Я планировал придать его корпус Гуго де Лузиньяну, но планы придётся менять. Сир Ги де Дампьер.

– Слушаю, Принцепс.

– Объявляйте мобилизацию в Египте, Сирии, Аравии и Иерусалимском королевстве. Щитовые принимать только с тех уделов, где нет совершеннолетнего сеньора, остальных в строй. Тысяч тридцать мы соберём, с пятью отступит герцог Эдессы, почти двадцать приведёт Луи де Блуа. Рыцари ордена Святого Престола соберут пять, ордена героев ещё две. Нас всего-навсего вдвое меньше, братья. Когда нам это мешало побеждать?

Переждав плотоядные ухмылки соратников, Ричард продолжил.

– Вступление войск султаната в Эдесское герцогство мы расценим как объявление войны. Сир Ицхак Левит.

– Здесь, Принцепс.

– Известите о сложившейся ситуации Патриарха Константинополя. Вернее, не о самой ситуации, о ней он наверняка знает, а о наших планах.

– Сделаю, Принцепс.

– Это ещё не всё. Отправьте предупреждение великому султану Кей-Хосрову, что выпущенную стрелу уже не остановишь. Если он начнёт войну, пусть сразу рассчитывает на крайности, либо полную победу, либо капитуляцию. На мир с ним мы уже не пойдём. Не смотря на любые потери и убытки.

– А если он в этом случае ударит по Смирне?

– Повторяюсь. – кивнул Ричард – В этом случае на мир мы уже не пойдём. Хоть в Эдессу он пойдёт, хоть по Смирне, или Антиохии ударит. Но он пойдёт в Эдессу. Поддержав восстание туркменов, он не оставил себе выбора.

– Зачем тогда его о чём-то предупреждать, Принцепс?

– Чтобы он нам не поверил, Ицхак. Сейчас мы слабы, герцог Эдессы отступит, не принимая боя, но при этом грозим. Он не поверит.

– А зря. – Диктатор Рима задумчиво отстучал пальцами по столешнице команду легиону к атаке – Быстро они забыли, кто является «Гневом Аллаха».

– Сам Аллах меня этим титулом не награждал, Рауль, а значит его можно оспорить.

– Пусть попробуют. – широко улыбнулся король Антиохии и Алеппо.

– Пусть. – сухо кивнул в ответ Ричард – Наша задача – выпустить всех из Малой Азии и никого не впустить обратно. Это нам вполне по силам. Я командую войсками, Сир Ицхак Левит мой начальник штаба, Сир де Дампьер начальник тыла и снабжения. Сир Рауль де Лузиньян обеспечивает прикрытие на северном фронте, милорд Томас Гилсленд отступает к Ракке, не принимая боя.

– Хорезмшаха извещать будем, Принцепс? – деловито перебирая листы с заметками, осведомился король Нового Сиона.

– О чём? Что сельджуки взбесились, он уже знает. Что на север их Спящий Леопард не пропустил, тоже знает. Что графство Эдессу нам сейчас не удержать, понимает даже последний обозник в его войске. Хорезмшах нам не союзник, он не собирается присягать Принципату, так с какой радости мы должны ему помогать, даже просто извещая о наших планах? Нет уж, сам, так сам. Луи де Блуа вернёт ему шесть тысяч ветеранов и выплатит честную долю с индийской добычи. А дальше пусть он сам.

– Кей-Хосров сможет соединиться с туркменами? – Ги де Дампьер чиркал на листке какую-то схему.

– Исходить всегда надо из худшего. Соединиться сможет. Но не сможет оттуда вернуться обратно. К тому времени мы уже успеем выйти на соединение со Спящим Леопардом, и отрежем султана от путей снабжения. Дальше уже дело Хорезмшаха. Нам хватит забот в Малой Азии и на Кавказе.

Глава 29

Двенадцатого декабря 1196 года объединённое войско Раймунда Тулузского и Санчо Наваррского штурмом взяло Сарагосу, вычеркнув Арагонское королевство из дальнейшей истории. Лично возглавлявший оборону столицы, Альфонсо Целомудренный погиб смертью героя, обеспечивая прорыв отряда через северо-западные ворота. В прорывавшемся в Кастилию отряде находились его сыновья Педро и Альфонс, но и им не повезло, своего отца они пережили ненадолго. Командующий войском Раймунд, может и не был военным гением, но полководцем был очень опытным, прорыв остатков защитников Сарагосы в Кастилию предугадать сумел. Предугадать и парировать.

По союзному договору между Раймундом и Санчо, первому отходили графства Барселоны, Жероны, Осоны, Бесалу, Сердани, Прованса и Жеводана, то есть всё средиземноморское побережье от Валенсии до Ниццы, а второму само Арагонское королевство. Союз против Кастилии был заключен только оборонительный, но первым нападать Альфонсо VIII, очевидно не собирался, поэтому Раймунд, уже полностью достигший поставленный целей, пожал союзнику руку, пожелал удачи и предложил ему перекупить два своих легиона – в Кастилии и Толедо они очень пригодятся. Нет денег? Но они ведь обязательно появятся после победы над вероломным королём. Для этого хватит и одного легиона? Может быть и хватит, но в этом случае война затянется года на три и неизвестно, будет ли это выгоднее. Король Леона может за это время захватить большую часть Кастилии, впрочем, решать вам. Легионы нужны и в Малой Азии, и на Балканах, так что без дела они не останутся, я вам, как надёжному и благородному союзнику, предложил первому.

Граф Раймунд, фактически уже король Окситании, Каталонии и Прованса, герцог Среднего Египта, был очень небедным владетелем. Богаче его были только Ричард и Папа, но содержать два легиона на всякий случай, даже для него было накладно. На север и северо-восток Иберийского полуострова он не претендовал. Почти триста лет войны с арабами, маврами и между собой, совершенно разорили эти благодатные земли, призом можно было получить только территорию, в которую придётся вкладываться десяток лет, а может быть и не один, не получая никакой отдачи. Самые жирные куски уже захватил граф Лестер, сейчас добивающий мусульман в южной Португалии. Добьёт и отправится в Африку. Он уже заявил, что испанский междусобойчик его не интересует, воюйте ещё хоть триста лет, главное – не лезьте в мои владения. Португалия? Нет, не знаю такого королевства, Лиссабон я отбиваю у Альмохадов, и никому его передавать не собираюсь. Если бы вы поменьше интриговали друг против друга, давно бы уже выбили мусульман из Испании, но вместо этого вы заключали с ними союзы. Нет, я никого не обвиняю, только констатирую факт. Ричард союзов с мусульманами никогда не заключал, а входящие в моё войско исмаилиты – это отряд его вассала, графа Абу Мансура. Так-же как и берберы, являющиеся вассалами герцогов Карфагена и Ливийского Триполи. Надеюсь, вы понимаете разницу между союзником и вассалом?

Отказу короля Наварры от найма его легионов, Раймунд только порадовался, хоть вида и не подал. Всё, что есть ценного на севере и северо-востоке Испании – это люди, но они и сами придут, если война затянется, а для этого просто не нужно в ней участвовать. Чем дольше Леон и Наварра добивают Кастилию и Толедо, тем больше будет беженцев, которые нужны Раймунду не только в Европе, но и в Египте. Легионы же пригодятся будущему зятю, Гуго де Лузиньяну, будущему королю Венеции и Балкан. Ле Брюну можно даже сделать подарок, не прося компенсацию за экипировку и вооружение, они уже сполна окупились полученными в этой войне трофеями, главное, чтобы он взял легионы на содержание. Подарок на свадьбу будет королевский, эти легионы зятю пригодятся не только на Балканах, но и в Новом свете, а поскольку человек он очень гордый и, при этом, очень справедливый, за легионы вполне может отказаться от Марселя, в качестве приданного.

О начале войны на востоке Раймунд уже знал, как знал он и то, что Ричард всегда считал её неизбежной. Отрезанные от своих соплеменников и запертые в Малой Азии и на Кавказе, сельджуки обязательно попытаются расширить своё жизненное пространство, как только накопят достаточно сил. Накопили немного раньше, чем ожидалось, или просто решили воспользоваться удачным моментом, пока войска христиан и Хорезмшаха рассредоточены по огромной территории, на тысячи миль: от Уйгурии и Индии до Испании и западной Африки. Однако то, что Ле Брюн получил приказ не отвлекаться от поставленной задачи умиротворения Балкан, говорило о многом. У шурина уже есть план, который обязательно приведёт к победе.

Ричардом Раймунд искренне восхищался. Не столько даже тем, что тот давил своих врагов, как колесо гружёной телеги, случайно попавшую под него лягушку. И этим, конечно, тоже, но это было не главное. Больше восхищало Раймунда, как он подчинил себе церковь. Без резких движений, которыми так увлекался Фридрих Барбаросса, не низлагая Пап и не упиваясь своим могуществом, Ричард вынудил церковь подчиниться ему добровольно. Не только Святой престол, но и всю Пентархию. Робер де Сабле, нынешний Папа Робер Первый, был вассалом Ричарда ещё в Анжуйском графстве, был первым адмиралом Третьего крестового похода, потом Великим Магистром Тамплиеров, кардиналом и, наконец, Папой. Такое случается, такое бывает. Но как он умудрился рассмотреть в обычном головорезе будущего Патриарха Константинополя? А ведь Кирилл Первый сейчас не только Патриарх, но и светский герцог Византии, преданный Ричарду гораздо сильнее, чем самому Христу.

Висящее над альбигойской церковью обвинение в ереси было снято с повестки, с формулировкой – мы слишком мало в этом понимаем, чтобы судить. Еретиками теперь были только те, кто пытался устроить религиозный раскол силой, а все прочие имели право отстаивать свои воззрения в теологических диспутах. Самых ярых обличителей ереси уже нет в живых. Их всех казнили в Ломбардии собственные последователи. Новый же Папа выразился предельно доходчиво: «Ересь – это действо, злонамерено направленное на раскол церкви. Дуализм же – всего лишь одна из теорий высшего устройства. Пока не в наших силах не подтвердить её, не опровергнуть, зато под знаменем с Альбигойским крестом христианами был взят Иерусалим. Это факт, свидетелей которому тысячи, десятки тысяч.»

Сейчас, по прошествии двух лет, Раймунд был уверен, что право командовать крестоносцами при взятии Иерусалима принесла ему не помолвка с Джоанной Английской, а альбигойские кресты на его щите и плаще. Ричард таким образом узаконил, по сути, ересь, и заставил весь мир этот закон признать. Как заставил признать и то, что евреи уже поплатились за своё непризнание Христа. Поплатились до седьмого колена. И те, кто сейчас призывает карать евреев, ставят себя выше Бога, а вот это уже натуральная ересь.

Кроме того, Ричард щедро делился достатком и славой, словно он не от мира сего. Раймунд попытался разговорить Джоанну, но та и сама удивлялась. Жадным до денег Ричард не был никогда, но что касается славы… Он жил только ради неё, а тут вдруг раз, и всё переменилось. После битвы при Яффе, он ни разу не выставил себя полководцем-победителем, будто начал этого стесняться. Антиохию и Каир брал Гуго де Лузиньян, Алеппо и Дамаск его брат Рауль, Иерусалим сам Раймунд, хотя везде присутствовал Ричард. Везде присутствовал, принимал решения и утверждал планы, а потом отходил в тень. Как полководец, но не как воин. Его воинские подвиги в Антиохии и Иерусалиме считаются такими, превзойти которые невозможно. Людям невозможно.

В Индии его уже считают Богом, хоть и ни разу не видели. Мусульмане «Гневом Аллаха», христиане «Великим Паладином», но почему-то никто не замечает, или не придают значения, что Ричард после битвы при Яффе и до неё – это два совсем разных человека.

Размышляя об этом, граф Тулузы добрался до Барселоны, бывшей его столицей во время войны с Арагоном.

– Дорогая. – Раймунд дождался окончания церемонии возвращения сюзерена к двору, ловя себя на мысли, что все эти поклоны, книксены и пустые славословия его уже раздражают, а скоро начнут бесить – В Азии начинается война, ваш брат собирает вассалов. Я отправляюсь в Святую землю, чтобы возглавить отряд Среднего Египта.

– Опять война… Не успевает закончиться одна, как сразу начинается другая. Когда это закончится?

– Никогда, дорогая. Часть людей рождается воинами, поэтому войны будут всегда.

– Это я уже слышала от брата. Хоть и не верю, что воином можно родиться, всему виной воспитание.

– Очень интересно. – граф Тулузы повторил любимую фразу Ричарда и улыбнулся – Кого, по-вашему, можно было воспитать из вашего брата? Уж не монаха – это точно.

– Зачем впадать в крайности, милорд? Если не воин, то сразу монах? Ричард талантливый поэт и музыкант. Он мог бы написать такое, что потомки будут помнить гораздо дольше всех ваших войн.

– А ему то от этого какая радость? Будут ли потомки больше ценить серенады, чем победы – это ещё неизвестно, зато современники о нём бы ничего не знали, не стань он воином. И Гроб Господень мы бы без него не освободили.

– Это не честно, Раймунд. Вы всегда сворачиваете наши споры к удобным вам событиям и личностям, а я говорю о будущем. Когда-нибудь войны прекратятся.

– Извините, любимая, но я очень рад, что до этого не доживу. Итак, я отправляюсь в Большой Яффе. Мне, как неправильно воспитанному, надлежит принять участие в войне. Хотите остаться в Барселоне, или вернётесь в Тулузу?

– Я хотела бы навестить Изабеллу в Сен-Жан-д'Акр. Познакомиться с племянниками и посмотреть на её сказочный двор. Про её музеум рассказывают чудеса, говорят, там даже наши портреты есть.

– Портреты есть, я тоже об этом слышал. – кивнул Раймунд – Только, будем говорить честно, музеум придумал Ричард, когда у него выдалось время между войнами. Изабелла так и кормила бы этих дармоедов, ничего не требуя взамен. А ваш неправильно воспитанный брат, построил всех этих паразитов в колонну и поставил им задание. Привычными ему военными методами. Теперь есть музеум, в нём наши портреты, скульптуры не хуже античных, оркестры и ансамбли, которыми восхищаются все, возвращающиеся из паломничества. И создал всё это воин. Про будущее я ничего не знаю, но настоящее оценить способен. Возможно, в будущем возникнет гармония, когда каждый будет делать своё дело без принуждения, но пока нам до этого далеко. Впрочем, об этом мы после ещё поговорим. Сейчас сезон штормов, а вы непраздны. Не лучше ли вам дождаться лета?

– Летом там такое пекло, что никакие портреты меня не порадуют. Морские путешествия я переношу даже лучше вас. Мне нужна только одна шебекка, чтобы добраться от Яффе до Сен-Жан-д'Акр. Такое возможно?

– Возможно, но…

– Что но, Раймунд?

– Почему Изабелла сидит на одном месте и никуда не рвётся?

– Потому, что Сен-Жан-д'Акр – это настоящая столица, а Барселона и Тулуза – просто две деревни. Я, конечно, подчинюсь вашей воле…

– Ладно, ваши доводы я признаю значительными. Столицу следует время от времени навещать. Распорядитесь своей свите, чтобы были готовы к погрузке через три дня.

Выборы императора Священной Римской империи прошли не так гладко, как хотелось бы Ричарду. Во-первых, в них вмешался Бодуэн Фландрский, который будучи имперским маркграфом Эно имел право выставлять свою кандидатуру на выборы. Такой кандидат был немыслим всего год с небольшим назад, когда Фландрия была вассальной королевству Франков, но с тех пор многое переменилось. После смерти Филиппа-Августа, граф Фландрии захватил графство Артуа и задорно прогулялся по Шампани, взяв там немалую добычу. Сторонники Карла Смелого считали его союзником и чуть ли не новым вождём и единодушно поддержали, тем более что Бодуэн, в случае своего избрания, обещал ввести Фландрию и Артуа в состав империи. Во-вторых, встал в позу Генрих Вельф, у которого как раз отозвали Аравийский легион, со всей приданной ему артиллерией, ясно дав понять, что экспансию пора заканчивать. Генрих поддержал Бодуэна за признание своих прав на Саксонию. Глупо, конечно, даже если бы граф Фландрии, Артуа и Эно стал императором, то признанные права ещё предстояло реализовать, а в Саксонии к Генриху относились неприязненно. В последнее время он много пил и обвинял всех в предательстве, в том числе собственного отца и братьев. В-третьих, оформившийся между Вельфами раскол, ободрил совсем приунывших сторонников Штауфенов. Собравшись в Майнце, они убедили Оттона Штауфена поддержать притязания Бодуэна Фландрского, по принципу – из двух зол нужно выбирать меньшее. В итоге, Оттон Вельф выиграл выборы с преимуществом всего в два голоса, но и это его противником оспаривалось. Ричард не успел (да и не собирался) короноваться в Милане, Вероне и Болонье, поэтому де-юре его голоса вполне возможно было признать недействительными.