Текст книги "Принцепс (СИ)"

Автор книги: Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Зато новость об отречении Целестина III вызвала всеобщий ажиотаж. Как и его последняя проповедь Úrbi et órbi[81]81
  Городу (Риму) и миру.


[Закрыть], в которой он призвал буквально понимать слова Христа «не мир принёс я вам, но меч». А также напутствие кардиналом избрать следующим Папой кардинала Робера де Сабле.

К расследованию обстоятельств гибели кардинала Жоффруа де Донжона, тайную конгрегацию инквизиции Ричард привлекать не стал. Раз имело место предательство, а все обстоятельство указывали именно на это, то главная крыса вполне возможно (и даже очень вероятно), до сих пор находится внутри системы. Кардинала объявили жертвой нападения разбойников и дело официально закрыли. В качестве следователей король использовал структуру агентурной разведки Ицхака Левита, а для силовой поддержки привлёк Псов Господних. Бывшие висельники, так и не ставшие монашеским орденом, тем не менее получили свой замок в Кампанье и в свои ряды принимали только искупивших свою вину штрафников-легионеров.

– Чем порадуешь? – чтобы иметь возможность в любой момент принимать короля Нового Сиона, Ричард перебрался из Ватикана в имение Диктатора Рима.

– Если тебя это порадует, то наши подопечные решили сами избрать Папу.

– Молодцы. Меня это радует. И кто-же у них главный претендент?

– Главного нет, а претендентов четверо.

– Очень интересно. По одному от каждой семьи?

– Нет. Ещё интереснее. Двое от Колонна и двое от Орсини. Гаэтани готовы поддержать любого, кто назначит их представителя кардиналом-камерленго и признает владение семьёй княжества Флоренции и Пизы, а Бобоне до сих пор признают Папой Целестина III, считая его отречение вынужденным и недействительным.

– Вот даже как. Похоже, что Джанчито успел каким-то образом предупредить своих. Умница, жаль, что слишком старый. Хороший был Папа.

– Похоже на то. Семья Бобоне распродаёт своё имущество в Тренто и Вероне и с удовольствием принимает в оплату наши казначейские облигации. Контакты с остальными семьями сведены к минимуму.

– Значит, точно предупредил и Бобоне выбрали нашу сторону.

– Про сторону не скажу, больше похоже на то, что они решили избавиться от конкурентов нашими руками.

– В данном случае разницы нет. Враг моего врага – мой друг. Где эти недоумки решили провести выборы?

– Где-нибудь в Ломбардии. Милан, Брешия, Парма. Они пока сами не договорились. К тому-же, никаких выборов не будет. Они совместно решили довериться жребию.

– Очень интересно. Жребий – знак Судьбы. Нет ли в этом ереси?

– Я в ваших ересях ничего не понимаю, и понимать не хочу. Проконсультируйся с кем-нибудь другим. Моё мнение – пора это пресекать, пока они не взбунтовали против нас Ломбардию и Веронскую марку. А может быть и Венецию.

– Тут я с тобой, пожалуй, соглашусь. Сможешь организовать тихое изъятие по одному из претендентов от Колонна и Орсини?

– Смеёшься? Конечно же нет. Даже если висельники сработают чисто, всполошатся все. Они ведь далеко не идиоты. В Ломбардии тобой сейчас сильно недовольны, как и в Веронской марке. Ты лишил их большей части доходов. Если к ним присоединится Венеция, у которой сейчас Фараон отбирает греческие вложения, совместно они смогут выставить тысяч сорок-сорок пять. Да Рима дойдут за пару недель, нам придётся бежать.

– Не паникуй, Ицхак. Через пару недель в Риме соберутся тысяч пятнадцать рыцарей ордена Святого престола. Самые авторитетные, ветераны боёв на Святой земле. Я созвал большой капитул, поэтому прибудут на него настоящие волки, в этом не сомневайся. Три тысячи от ордена Героев, плюс шесть тысяч ополченцев Рима. Бежать нам не придётся, разве что вдогонку за этими еретиками-бунтовщиками. Так и поступим. Организуй Псам Господним возможность изъять по одному главному еретику из каждой семьи, а войну уже доверь мне. Хоть и не велика заслуга разбить толпу торгашей-лавочников, но мне зачтётся, что их вдвое больше, и напали они первыми. Кстати, пусть каждому из захваченных прострелят колено из арбалета. Ибо в новых заповедях будет сказано: «Два глаза за каждый глаз, два зуба за каждый зуб, два прострелянных колена за одно наше, а дальше до седьмого колена…»

– Что дальше до седьмого колена?

– Дальше я пока не придумал, ты меня отвлёк как раз в процессе. Сможешь подвести висельников, а потом из вывезти с добычей?

– Смогу. – кивнул король Нового Сиона.

– Вот и займись. А войну предоставь мне. К тому-же, к тому времени я точно придумаю, что там дальше до седьмого колена. Кстати, где сейчас главная резиденция семьи Бобоне, коль они сейчас всё распродают?

– В Модене.

– Папская область… Нет, Джанчито точно сумел дать сигнал. Кремень был Папа, хороший бы из него получился воин и полководец. Полагаю, в Модену ты без труда сможешь доставить мою посылку? В твйне, конечно.

– Смогу. С трудом, но смогу. Тебе всё кажется «без труда», кроме того, что делаешь ты.

– Не кипятись, Ицхак. Человек ты уже не молодой, в твоём возрасте нервничать вредно.

– Я всего на пять лет старше тебя.

– А я с этим и не спорю. Но, во-первых, старше ты, а во-вторых, я и не нервничаю. Посылка будет непростая. Львёнок в клетке. Совсем котёнок, но иногда рычит и ухаживать за ним надо. Сможешь?

– Смогу. Только при одном условии – я пойду в бой рядом с тобой, когда ты решишь ударить по ломбардцам.

– Ладно, плевать на посылку. Надеюсь, Джанчито их уже достаточно предостерёг от всяких глупостей. Львёнка себе оставлю. В бой ты пойдёшь только тогда, когда хотя бы когда конём научишься как следует управлять. Ты на коне – это опасность для всех окружающих. Я за тебя волнуюсь, даже когда мы просто путешествуем. В бою нас это обязательно погубит обоих, тут к гадалке не ходи, а ещё пожить хочу. Посылка отменяется, а в остальном мы вроде договорились. Ступай, Ицхак, у меня сегодня на обед свинина.

– Доставлю я твоего львёнка. – покраснел король Нового Сиона – Но пообещай, что когда-нибудь я пойду в атаку рядом с тобой.

– Я же сказал, плевать на львёнка. Обещать я тебе ничего не буду, тут всё только от тебя самого зависит. Ступай, Ицхак, сейчас свинину занесут. – Ричард демонстративно потянулся за колокольчиком.

Глава 26

Провокация, устроенная королём Нового Сиона, вынудила три старых семьи Рима к активным действиям. Второго октября 1196 года, Джакомо Колонна, провозгласивший себя Папой, под именем Григорий IX, издал буллу, призывающую к Четвёртому крестовому походу против захватившего Рим Антихриста. Имя Антихриста он правда не назвал, то ли Ричарда имел в виду, то ли Папу Робера I, то ли вообще Ицхака Левита, но призыв его нашёл широкий отклик в Ломбардии, Веронской марке и Венеции. Крест Четвёртого похода приняли больше сорока тысяч человек, из которых почти пятнадцать составляли феодалы и рыцари со свитами, то есть тяжёлая панцирная кавалерия.

Мятежникам-еретикам казалось, что момент выбран очень удачный. Перевалы вот-вот завалит снегом, доступный зимой восточный путь в Италию, контролировала, примкнувшая к мятежу Венецианская республика, а западный, через Лазурный берег, наличными силами перекрыть было можно без труда. В Новом Сионе многие решились поддержать бунт, верность королю сохранила только его столица – Генуя, где ещё не забыли подавление прошлого восстания Диктатором Рима. К тому-же у еретиков уже были пушки, производимые Венецией, а с помощью их удержать проходы, казалось, труда не составит. Да и кто через те проходы полезет?

Граф Тулузы, уже отбивший у арагонцев графство Прованс, все свои силы увёл на Пиренейский полуостров, Оттон Вельф воевал в Швабии, его брат Генрих в Баварии, адмирал-фараон Гуго де Лузиньян в Греции, остальные демоны ещё дальше. В Риме находились только рыцари ордена Святого престола (объединившиеся Тамплиеры и Госпитальеры) и светского ордена Героев, общим числом тысяч пятнадцать, пять тысяч римского ополчения, считая снятых с кораблей моряков, да сохранившие верность Папе Роберу Первому немногочисленные вассалы из Тосканы, Сполето и Беневенто. Учитывая начавшиеся шторма, подкреплений из Азии, Африки и Испании ждать не приходилось. Пока их затребуют, пока соберутся, пока доберутся, всё будет уже закончено. Цезарь когда-то перешёл Рубикон всего с одним легионом и взял Рим, а сейчас у мятежников только легионов было пять – десять терций сформированных и вооружённых по последнему слову военной науки. Словом, в своей победе еретики-мятежники нисколько не сомневались, а после победы появятся и новые союзники. Раз уж Европа расколота на два противоборствующих лагеря, то один из них сделать себе союзным сам Бог велел.

– Наконец-то решились, торгаши. – донельзя довольный Ричард энергично потёр ладони и похрустел костяшками пальцев – Будет теперь кем Африку с Лузиньянией заселять.

– Вы раньше всячески уклонялись от войны с христианами, Сир. – Папа Робер I, бывший одновременно Великим Магистром ордена Святого Престола, третий день квартировал в замке Диктатора Рима, Рауля де Лузиньяна, самом защищённом месте Рима. На этом настоял Ричард. Слишком уж много было в городе беженцев, и кто из них специально заслан заранее, разбираться было недосуг. Но такие были. Точно были. Поэтому лучше подстраховаться. Разумная осторожность трусостью не является.

– Да какие-же они христиане, Ваше Святейшество? На нас нападают ряженые фарисеи, еретики. Гонимые вперёд только жаждой наживы и власти, до Христа им дела нет, пусть вас не обманывает, нашитый на их плащах крест.

– Он меня не обманывает, Сир. Но ведь мы сами это спровоцировали.

– Бросьте заниматься самоедством, Робер. Мы отомстили за своего брата. Отомстили так и тогда, как нам было выгодно и когда приготовились к последствиям. Это не провокация, а разумная предусмотрительность. Бунт в Италии зрел как чирей, мы лишь помогли ему вскрыться. А знаете, бывает и так, что чирей вскрывается не наружу, а внутрь организма, тогда он вызывает заражение крови и, скорее всего, смерть. Мы спасаем христианство, проникнетесь этой миссией и перестаньте мучить себя сомнениями – правы ли мы. Мы не просто правы и в праве, мы обязаны это сделать.

Военным советом, происходящее в замке Диктатора Рима, назвать было нельзя, скорее, дружеская вечеринка. Все приказы были отданы, каждый уже знал свой манёвр, в победе сомнений не было, оставалось только заниматься самокопанием.

Мятежники учли почти всё, но именно почти, а на войне любая неучтённая мелочь может сыграть как карточный джокер. Рим укреплялся уже две недели, вернее даже не Рим, а весь юг Италии. С кораблей были сняты пушки, общим числом почти в шесть сотен, с очень опытными орудийными расчётами, привыкшими управляться со своими орудиями убийства во время качки, запертые в ограниченных пространствах орудийных палуб. Все дороги перекрывались фортами, готовыми открыть перекрёстный огонь, а отряды рыцарей были готовы ударить в спину бегущим. Дураков, готовых послать кавалерию в копейную атаку на построенную в каре терцию, среди ветеранов Третьего крестового похода не было, хотя именно на это и рассчитывали мятежники. Плюс к тому, заранее оповещённый Ле Брюн вывел в резерв пять галеонов и уже приготовился атаковать Венецию, а, кроме того, ускоренным маршем, через Словению, подходил Принц-Бастард со своими ветеранами. Шесть тысяч Шотландского легиона, пять тысяч тяжёлой кавалерии и трёхтысячный инженерный корпус, при поддержке пушек флота, сметут поганую республику с этой шахматной доски походя, почти не снижая темпа наступления. Были приготовлены сюрпризы и на Лазурном берегу. Никто там не собирался атаковать Ниццу в конном строю, как на то рассчитывали еретики, дорогу просто заперли двумя фортами юго-западнее. Поддержки Ричарду с запада не требовалось, главное было – лишить еретиков возможности разбежаться из, приготовленного для них, мешка.

Поначалу расстроенный планом кампании, в котором его королевство пострадает больше всех, Ицхак Левит с этим уже смирился и успокоился. Да, убытки будут, но они с лихвой перекроются добычей. Кроме того, все мятежники его королевства отправятся осваивать западный берег Африки, а вместо вечно враждебной Ломбардии, он получит в соседи союзных Папу и Фараона. А ещё Милан, полностью зачищенный от бунтовщиков-еретиков. То есть, почти без населения, но так будет даже лучше. Новый Сион, включивший в себя добрую половину Ломбардии, покажется беженцам землёй обетованной, это не Русь, которую засыпает снегом по крыши домов, здесь от соискателей подданства отбоя не будет.

– Бобоне всем семейством отступают в Рим. – начальник штаба Ричарда и глава агентурной разведки был уверен, что королю это известно, но и Папе это знать не помешает – У них три сотни рыцарей.

– Рыцарей. – непроизвольно скептически скривился Ричард – Таких болванов в наш строй ставить нельзя. Пусть отступают до Неаполя. Что с молодыми[82]82
  Сеньи, Савелли, Висконти и Лаваньи.


[Закрыть] семьями?

– Сеньи на нашей стороне, всё-таки у них в конклаве два кардинала, а остальные примкнули, или вскоре примкнут к мятежникам.

– Не к мятежникам, Ицхак, а к еретикам. Мятежники – это ничего непонимающие лавочники, которым лишь бы пограбить, а их предводители – еретики.

– Тебе виднее. Я в ваших ересях ничего не понимаю. – покладисто кивнул король Нового Сиона – Ещё лжепапа отправил легата к старому Генриху Вельфу.

– Удивлюсь, если Генрих Лев не прикажет посадить его на кол.

– Я тоже удивлюсь, Тебя правда не волнует, что у них пушки?

– Нисколько. Дураку что меч дай, что пушку, он либо зарежется, либо взорвётся. Пушки у них тяжёлые, под порох из аммиачной селитры. На палубах кораблей они ещё на что-то годились, а в поле – это просто лишний груз. Чем больше притащат, тем больше нам достанется бронзы. Наливай, Ицхак, а то наш Понтифик что-то загрустил. Того и гляди, начнёт нас уговаривать подставить другую щёку.

– Не начну, даже не надейтесь. – снаряжённый в полный дамаскский доспех, Его Святейшество Робер Первый с трудом скрыл улыбку и подвинул свой кубок чуть вперёд – Но меня расстраивают люди. Ладно, старые семьи, но сорок пять тысяч готовых штурмовать Рим… И это после того, как мы отвоевали у неверных Гроб Господень, а им самим обеспечили мирную и сытую жизнь… Должна же быть хоть какая-то благодарность.

– Как говорил один мудрый император: «благодарность – это такое собачье чувство», а люди – это просто люди. В этом плане они намного превосходят даже свиней. Люди гораздо хитрее, подлее и наглее. Это далеко не последний мятеж, друзья мои, но чем жёстче и решительнее мы его подавим, тем больше блага принесёт это человечеству. – Ричард поднял свой кубок – Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами.

Позиции на юге, хоть и не без труда, но защитить удалось. Лжепапа, или, если угодно, антипапа, полководцем был никчёмным, зато в качестве замполита заслуживал бы звания генерал-полковника. Из шестнадцати фортов, прикрывающих юг Италии, еретикам удалось взять четыре, где они не додумались ни до чего лучшего, чем просто перебить всех оставшихся в живых. Ричард упорно не пускал в бой кавалерию, во встречном бою, с экипированными как настоящие терции лавочниками, они понесут неоправданно большие потери. На последней линии это можно было оправдать, но до последней, к счастью, не дошло.

Сначала на пяти галеонах в Венецианскую лагуну вошёл адмирал-фараон, и в щепки разнёс гордость Республики – её флот, ожидавший окончания сезона штормов, в потом туда ворвались отморозки Принца-Бастарда. Все они знали, что Венеция им всё-равно не достанется, поэтому старались как можно больше разрушить, сжечь и убить. Предварительно ограбив, конечно. Трофеев было столько, что даже серебро иногда бросали, в виду отсутствия средств транспортировки. Ну, да ладно, не чужим достанется. Зато кровью взяли сполна. Из еретиков не убивали только женщин и детей. Жаль, конечно, мастеровых, которые в Венеции были далеко не худшими, но почти все они взяли в руки оружие. Дураки. Филипп де Фальконбридж даже не столько командовал своим войском, сколько пытался сдержать резню. Новые шляхтичи, бывшие холопы старых шляхтичей, вырезали эту сволочь самозабвенно, с чувством полного морального превосходства. Наверное, не надо было рассказывать им про еретиков, но теперь уже поздно.

Семнадцатого октября 1196 года, в лагере северо-западнее Флоренции, еретики вывесили белый флаг. Почти тридцать тысяч.

– Езжайте, Робер, поговорите. Этот флаг вывесили вам.

– Что им за это предложить, Сир?

– Ничего. Мы их всех убьём, если они сами не посадят на кол всех еретиков, а потом не сложат оружие. Сначала пусть сами казнят еретиков, Ицхак, передай Его Святейшеству список. Да, Робер, всех по списку, по порядку. Зря мы что ли расследование вели, или вы хотите предать память сэра де Донжона и подставить этим ублюдкам левую щёку? Вот и я думаю, что нет. Еретиков сразу на кол, лучше с запасом, чем хоть одного пропустить, а остальные, если хотят жить, пусть распоясываются и встают на колени, заложив руки за спину, чтобы удобнее было их вязать. Но сначала я хочу посмотреть на искоренение ереси в их рядах, их же руками. А на нет, и суда нет, бабы ещё нарожают. Ракетные установки у меня готовы. Устроим еретикам Содом и Гоморру. Да, кстати, передайте что за каждого скрытого еретика мы будет производить среди этих недоумков децимацию. Так что пусть постараются, чтобы собственные жопы уберечь. В Африке жить можно. А в Лузиньянии тем более. Но лично мне все они очень не нравятся, так им и передайте. Жоффруа де Донжон был моим братом. Больше, чем братом, если учитывать этого урода Джона. Он был моим другом. Самым настоящим. Я с удовольствием сложу для него курган из сорока тысяч черепов этих человекообразных свиней.

Облачённый в полный дамаскский доспех, Папа Робер Первый, со свитой из сотни воинов-ветеранов, порысил к месту выставленного белого флага.

– Что, правда всех убьёшь. – в голосе короля Нового Сиона слышался неподдельный интерес.

– Нет, конечно, что я, по-твоему, совсем дурак? У меня людей со всех сторон просят. Хоть воров, хоть браконьеров, хоть убийц, видимо, научились уже делать из них полезных членов общества. Хотя… Чего уж там сложного, если задуматься. Поставь над ними негра с кнутом, сразу все полезными станут. А уж эти то еретики… Погань. Они как будто специально к нам в подарок шли. Кстати, где Бастард? Пригласи-ка короля к нам на ужин, мне очень хочется провести с ним философский диспут. Да, и распорядись вызвать из Венеции Ле Брюна, мы с ним так и не успели договорить, после его возвращения.

Двадцатого октября 1196 года на колу скончался последний еретик. После этого оставшиеся в живых, скинули на землю перевязи и пояса, и встали на колени, заложив руки за спину. Эту картину, с разных мест, фиксировали сразу восемь дармоедов-живописцев, которые умели рисовать лошадь, похожую на лошадь. Перед еретиками выехал Ричард, с брезгливым выражением лица.

– Если вы, ублюдки, думаете, что оказали мне услугу, казнив еретиков, то вы сильно заблуждаетесь. Вы, мало того, что трусы, вы ещё и предатели. Казнить я вас не буду, слова не нарушу, но вас будут пороть кнутами негры, чтобы вы быстрее шевелили руками, собирая хлопок. Такая участь вас ждёт, но не пугайтесь. Одному из лучших сборщиков хлопка уже восемьдесят лет. Каждый трус из вас сможет прожить довольно долго. Но ещё мне нужны охотники[83]83
  Добровольцев.


[Закрыть], готовых претерпеть адские муки, но снова попасть в белый список Судьбы. Собирай их, Ицхак.

Принц-Бастард на философскую беседу категорически не шёл. «Мне сказали резать, я и резал». «Если плохо резал, то виноват, а если лучше, чем вы намечали, то мои то парни здесь причём? Наказывайте своих штабных, отец.»

– Филипп, вы хоть понимаете, что породили?

– Нет, Сир. Понимать – не моё дело, для меня главное, что я могу этим порождением управлять.

– А если я заберу и вас Шотландский легион?

– Я всегда знал, что вы его когда-нибудь заберёте. Но не беспокойтесь, управлять я смогу и без вашего легиона.

– Не сомневаюсь. На меня вы наверняка в обиде, что я отправил вас служить Спящему Леопарду.

– Всё наоборот, Сир. Я здесь именно поэтому. Сир Спящий Леопард не уважает никого, кроме вас. Он сказал, что только вы сможете победить его в поединке, но поединок с вами он никогда не примет, именно потому, что сам имеет некоторые шансы.

– Имеет. Спящий Леопард имеет. Но каким образом вы стали его вассалом, Филипп?

Глава 27

Принц-Бастард ненадолго задумался.

– Привык к тому, что он мой сюзерен, Сир. Когда он отказался от сеньории Сидона, а я стал независимым владетелем, появилось чувство одиночества. Чувство утраты чего-то очень важного. Утраты цели. Я ведь не политик и вряд ли им когда-нибудь стану. Тогда и попросил у Сира Кеннета какой-нибудь феод, чтобы было всё как раньше. Он меня понял и уступил Привисленское герцогство. Война в Европе скоро закончится, а новая начнётся только лет через десять, у русов же всё только начинается. Я слышал, что на востоке у них земель в десять раз больше, чем вся Европа. Это правда?

– Правда, Филипп. Азия действительно огромна. Почему вы считаете, что через десять лет в Европе начнётся новая война?

– Так сказал Сир Кеннет, отец. Он считает, что Вельфы не смогут мирно поделить империю. Как только они наведут порядок в своих королевствах, обязательно затеют передел. Не скажу за Оттона, я с ним едва знаком, но Генрих-младший не признаёт за Вильгельмом право на владение Саксонией[84]84
  Наследная вотчина Вельфов.


[Закрыть]. Сейчас он подчинится, но не смирится и не забудет. Он считает наследником себя, по праву майората, а Австрийское герцогство и часть Баварии – миской чечевичной похлёбки. Себя Исавом, а Вильгельма Иаковом.

– Очень интересно. Что-то в этом есть… И как-же они, по-вашему, будут наводить порядок в своих королевствах?

– Я могу только гадать, отец.

– С Генрихом-младшим вы довольно близки, так что, как минимум, в его случае – это уже не гадание, а прогнозирование. В любом случае, мне интересны даже ваши догадки. Вы человек неглупый и опытный.

– Генрих будет расширять свои пределы на юг. Сербия, Босния, Болгария… Только своими силами он как раз лет десять провозится. Военный талант у него довольно скромный, передать кому-либо командование ему не позволит гордыня.

– В Австрии он действовал довольно шустро.

– С вашим начальником штаба, легионом и артиллерией. Я исхожу из того, что вы всё это отзовёте.

– Резонно. Что будет делать Оттон?

– Он пойдёт на север, до моря. Франкония, Верхняя и Нижняя Лотарингия. Возможно, Брабант, Голландия, Гольштейн. Оттон превосходит брата, как полководец и действовать будет быстрее. К тому-же, у него хватило ума остаться вашим вассалом в Александрии, а значит без поддержки вы его не оставите. Если вы ему позволите[85]85
  Граф Фландрии и Эно хоть и был женат на племяннице Ричарда, проводил враждебную политику в Шампани.


[Закрыть], он захватит и Эно с Фландрией.

– Да. Оттон и пошустрее, и поумнее… Вы в курсе, что я намереваюсь воссоздать Принципат?

– Конечно, отец. Об этом все в курсе. Именно поэтому и рассчитываем на десять лет мира. Без вас эта война не прекратится даже на год.

– А почему именно десять? Мне не исполнилось ещё сорока, и через десять лет я ещё буду крепко держать свой меч.

– Я в этом уверен, отец. Но Сир Кеннет уверен, что войну это не предотвратит. Через десять лет многие уйдут в мир иной, а те, кто останутся, забудут, чем и насколько вам обязаны. Во всяком случае, будут считать, что их семейные дела вас не касаются.

– Ну, это мы ещё посмотрим. А вы, значит, даже десять лет ждать не хотите?

– Не хочу, отец. Мне нравится воевать, и раз есть такая возможность, буду именно этим заниматься. Если восток и правда настолько огромен, то войны для меня там хватит до конца жизни.

– А если я вам скажу, что никакого десятилетнего перерыва не будет? Сербию, Болгарию и Боснию в течении года подберёт Гуго де Лузиньян, а Оттон за год же управится со всем вами перечисленным?

– Тогда война начнётся сразу после смерти Генриха-старшего.

– А он может и года не прожить. И вы всё равно хотите отправится на восток?

– Да, отец. Вельфы мне братья, и хотел бы держаться от их свары подальше.

– Понимаю. А кто, в ваше отсутствие, будет управлять королевством, Филипп?

– Пока не знаю, отец. Назначу какого-нибудь лорд-канцлера. Вашими же землями кто-то управляет, хотя их у вас в десять раз больше, чем у меня. Кроме того, мы с Сиром Кеннетом договорились породниться, когда у нас появятся подходящие наследники.

– Ваша жена уже непраздна, Филипп?

– На третьем месяце, отец.

– А у Спящего Леопарда?

– Надеюсь, что тоже. Мы ведь с ним женились одновременно.

– Что ж, будем рассчитывать, что породниться вам удастся уже первенцами. Хоть наверняка каждый из вас хочет сына, иногда бывает полезнее дочь. Я не имею права вам приказывать, Филипп, поэтому прошу.

– Слушаю, Сир. Любая ваша просьба – для меня приказ.

– Вы отправитесь на войну через год. Мне важно, чтобы вы и Леопард приняли участие в учреждении Сената.

– Мы рассчитывали на два года, отец. Вернее, не мы, а Сир Кеннет. На два года нам хватит забот в Прибалтике. Войск там нет, но жители через одного партизаны.

– Вот, значит, зачем вы собираете браконьеров со всей Европы… Умно. Я в этом вам поспособствую. На два года это точно не затянется. Граф Лестер уже осадил Севилью. После Андалусии, в Европе только Лиссабон останется арабским, но, к счастью, воевать там можно даже зимой, а в Африке тем более. Учреждение сената состоится сразу после победоносного окончания Третьего крестового похода. Жду вас обоих в Риме к следующему Рождеству.

– Мы непременно прибудем, Сир.

– Хорошо. Ещё один вопрос, не политический, но личный. Вы, хоть и бастард, но мой первенец, Филипп. Теперь вы король и без малого родственник лучшего из моих воинов и полководцев. Вам когда-нибудь не покажется свой удел миской чечевичной похлёбки?

– Нет, отец. Я горжусь тем, что вы признали меня сыном, но тем не менее, я всего лишь бастард. Я не Плантагенет, а Фальконбридж. Когда-то наследник мелкого баронства, который стал королём только с вашей помощью. Старший Плантагенет, после вас – это Генрих-львёнок. И я ему нисколько не завидую. Стать наследным владетелем после вас – это настоящий кошмар. Все вокруг будут сравнивать его с вами. Я Фальконбридж, хоть и пользовался вашей поддержкой, но и сам немало поработал своим мечом. Я получил от вас не миску чечевичной похлёбки, вы сделали из меня короля, и я этого никогда не забуду. Как только Львёнок получит золотые шпоры и станет Принцепсом – я первым ему присягну.

– Принципат не будет наследным, Филипп. Принцепс – это выборная должность, его будет выбирать сенат. Генрих-львёнок станет когда-нибудь Принцепсом, но точно, что не сразу после меня. Я доволен вами, сын. Отвезите Сиру Кеннету его лекаря и леопарда. Бывший Папа отказался забирать их с собой в Святую землю.

Ле Брюн был очарован Новым Светом, и больше всего желал как можно скорее туда вернуться. Пожелание Ричарда, чтобы он задержался до следующего Рождества, а до того взял под свою руку, помимо Греции, Венеции, Далмации, Веронской марки и половины Ломбардии, ещё и Сербию, Болгарию и Боснию, особой радости у него не вызвало. Он, Верховный Бог Лузиньянии, смотрел на европейскую суету уже совсем другими глазами, чем полтора года назад. Брезгливо, как смотрят на доедающих труп опарышей. Однако, Ричард сумел его убедить в необходимости этого шага. Откуда ты собираешься брать переселенцев? Из Италии всех лишних вывезут в Африку, беженцев из Германии ждут там-же, а ещё в Месопотамии, зато Балканы людьми богаты. Там и моряки-греки, и пахари-скотоводы с севера Балкан, да и воины они неплохие. Та же Византия не раз и не два обламывала себе зубы в Болгарии. Через год можно будет вывезти сразу много. Помимо пяти галеонов, в Ливерпуле достраиваются семь транспортных судов нового типа[86]86
  Винджамер (выжиматель ветра), они использовались почти до середины двадцатого века для перевозки дешёвых грузов, типа руды, угля, селитры и т. д.


[Закрыть], которые по скорости превзойдут военные корабли вдвое, но ведь их нужно ещё освоить, подобрать экипажи, груз и так далее. Год – это мало, это нужно очень постараться, чтобы всё успеть. Ну, а война – это чтобы не скучать в процессе. Не сам же Ле Брюн будет заниматься отбором и подготовкой экипажей? К тому-же, пришло время жениться, Мария Тулузская вполне созрела для семейной жизни, да и её приданное – Марсель, уже подготовлен Раймундом к передаче зятю.

За отказ от герцогства Антиохии в пользу младшего брата, Ле Брюн мог рассчитывать на значительные выплаты из казны, которые потом учтёт Ицхак Левит, поэтому проблем с финансированием войны у него не было. Президент республики Крита и Афин, Элефлериос Коусидис, бывший когда-то владельцем любимого Ричардом греческого ресторана в Новом порту Яффе, а де-факто руководителем агентурной греческой разведки, получив первый транш, мгновенно изменил своим политическим убеждениям. В оправдание ему стоит отметить, что кроме транша от Фараона, Президент Республики получил ещё и письмо от Ричарда. Письмо, как всегда, доставил суровый рыцарь, и его пришлось сжечь сразу после прочтения, поэтому содержимое считается утерянным, однако Президент сразу после его прочтения изменил демократии. Он объявил, что несмотря на все предпринятые усилия, к демократии люди не приблизились ни на дюйм. Пиратство процветает, бандитизм колосится, а для маленького человека-демократа возникают только лишние угрозы, проблемы и убытки. С демократией придётся обождать до лучших времён. Когда маленькие станут большими, а пока он признаёт Гуго де Лузиньяна королём, а себя его герцогом.

– Вам понравилось быть Богом, брат мой. Только что бы нам не твердили Священные писания, Бог наш не един. Он крут, наш Господь, явивший себя Аврааму, с этим я не спорю, Он Бог, который сумел победить Осириса, в то время Принцепса среди Богов. Но! Но сын Осириса Гор, за отца отомстил достойно. Он оскопил Сета. Не знаю, что такое оскопил среди Богов, но, наверняка, не меньше, чем у нас, однако Гор это сделал. Надругался над тем, кто победил его отца Осириса. Вам понравилось быть Богом, Ле Брюн, я не против. Мне и самому это нравится. Только и среди богов есть иерархия. Осириса можно победить, но Гор за него отмстит. Вы меня всё ещё понимаете, фараон?

– Мне понравилось быть Богом, Сир, это правда. – чуть качнул подбородком Фараон – Притчу о Богах Египетских, надеюсь, понял правильно, но это точно не про меня. Я не хочу быть Принцепсом, я не хочу быть даже сенатором, я хочу открывать новые континенты и острова.

– Хочу-не хочу… Ей Богу, вы что, ребёнок, Хьюг? Мой двухлетний сын и то уже понимает, что кроме хочу есть слово надо. Когда была возможность, я вас отпустил, снарядив для путешествия флот, когда появится следующая возможность, снова отпущу. Но сейчас НАДО действовать так, как я говорю. Скоро должен вернуться Луи де Блуа со своим корпусом, он поступит в ваше распоряжение. С такими силами, за год вы точно управитесь. После этого Рождества мы вас женим, после следующего учредим сенат, и я вас отпущу. Может быть даже, сам схожу с вами посмотреть на вашу чудесную Лузиньянию. Сейчас вам следует вспомнить про воинскую дисциплину, и как можно скорее потушить этот чёртов Балканский пожар. Я достаточно понятно выражаюсь?