Текст книги "Принцепс (СИ)"

Автор книги: Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 22

– …На колено! Арбалетчики товьсь! – не дождавшись реакции князей и княжичей, Леопард равнодушно скомандовал – Бей!

По странному стечению обстоятельств, из более чем сорока арбалетчиков оцепления выстрелили только шесть. Три болта пробили голову Владимиро-Суздальскому князю Всеволоду Юрьевичу, неформальному лидеру князей востока, и ещё три череп Галицкого князя Владимира Ярославовича, главного авторитета «западников».

– Эх, надо было приказать снять шубы, Сир. – шепнул Ратибор.

Спящий Леопард только брезгливо скривился в ответ и снова скомандовал:

– На колено, тати! Арбалетчики товсь!

Шестеро выстреливших арбалетчиков синхронно, как бездушные механизмы, передёрнули рычаги взвода и наложили новые болты. На этот раз подействовало. Первым преклонил колено один из юных княжичей и этим будто снял с остальных оцепенение. Стоять остались четверо: лишившийся ноги в битве у днепровских порогов, Черниговский князь Ярослав Всеволодович; Курский Всеволод Святославович; Муромский Владимир Юрьевич, старший брат только что упокоенного Всеволода Владимиро-Суздальского; и Великий князь Киевский Рюрик Ростиславович. Матёрые, страха в глазах ни у одного нет.

– Не боитесь смерти, тати? Что же тогда на поединок не вышли?

– Смерти мы не боимся, Пардус. – за всех ответил Рюрик Ростиславович – Для нас поединок – это Божий суд, а против тебя шансов ни у кого нет. Лучше уж вот так. – Великий князь Киевский кивнул на трупы Всеволода Юрьевича и Владимира Ярославовича – Чем проиграть Божий суд, кто знает, как это оценит Господь на том свете. Только почему ты нас татями называешь?

– А кто же вы? Вверенную вам державу порвали на лоскуты, только грабите да междоусобицы затеваете, мало того, породнились с кочевниками и их в эту свару втянули. На Державу вам плевать, на народ тоже. Так только тати живут, гордыню тешат, да мошну набивают.

– А у вас такого нет? – усмехнулся Рюрик Ростиславович.

– Пока есть. – кивнул Спящий Леопард, жестом останавливая вскинувшегося было Ратибора – Но к осени мы и своих татей повыведем. Просто начали с вас, ляхов и угров, но этим, будь уверен, не закончится. Построим мы единую христианскую державу, охраним её и от своих разбойников, и от кочевников, и от мусульман. Нас много, а сражаемся мы под знаменем непобедимого Львиного Сердца, Великого Паладина христиан и «Гнева Аллаха» для мусульман. Будут на Руси и города каменные, и дороги мощёные. И пределы раздвинутся – от Одера на западе, до Великого океана на востоке. Только то и нужно для этого – татей извести, да дать народу плодиться и размножаться, как завещал нам сам Господь. На вас долг, Рюриковичи. Долг и перед Господом, и перед вверенным вам три века назад народом. Кто желает этот долг отслужить, тому шанс я дам. Князьями вы больше не будете, но баронами, или даже графами стать сможете. Дел предстоит много, а толковых людей не хватает.

– Не опасаешься, что мы бунт учиним?

– Нет. – усмехнулся Спящий Леопард – Я пять лет сражался с мусульманами, которыми командовал один из лучших полководцев нашего времени – Салах ад-Дин. Я штурмовал Акру, отбивал Яффе, участвовал во взятиях Иерусалима, Дамиетты, Ракки, Багдада и Басры. После тех сражений, война с вами – просто забава. Вы, даже будучи при власти, и то сплотиться не сумели, тем более не сумеете в бунте. Кроме того, вас никто не поддержит. Вообще никто. Ни города, ни бояре, ни ваши бывшие дружины. Вам сейчас нужна моя защита, вас все ненавидят. «Горе побеждённым!»

Рюрик Ростиславович, Великий князь Киевский, с помрачневшим лицом помолчал минуту, потом повернулся к преклонившим колено, среди которых были двое его сыновей.

– Пардус прав. Вам всем нужна его защита. Служите ему верно. Позора на вас нет, мы принимаем его на себя. Говорите. – посмотрел Рюрик на стоящих рядом князей.

– Ты уже всё нужное сказал, брат. Служите Пардусу, дети, а нам, старикам, лучше уйти сейчас – Муромский князь, Владимир Юрьевич с презрением посмотрел на Ратибора и спросил – Шубы снимать? Тебе, холопу, и обноски сгодятся.

Черниговский князь Ярослав Всеволодович; Курский Всеволод Святославович только молча сбросили шубы.

– Командуй, Пардус. – в свою очередь скинул шубу Рюрик Ростиславович – Ты в своём праве, мы далеко не ангелы и «Горе побеждённым», только помни, что Русь – это мы. Управляли мы ею может быть и плохо, но именно мы её создали.

– Арбалетчики, кругом! Шагом марш в свои расположения. Грегор, забирай этих четверых к себе в штаб. Герцог Ратибор, забирай молодёжь и начинай учить их настоящей войне. Чтобы к осени между устьями Дуная и Волги не осталось ни одного кочевника. Всё мы в это лето, конечно, не распашем, но стремиться к этому надо. Мы не волки, мы Господни псы-волкодавы, охраняющие вверенное стадо христово от волков. Охраним и от кочевников, и от татей. А ты. – Спящий Леопард пристально посмотрел к глаза Муромскому князю – Если думаешь, что из тебя никто не сможет сделать послушного холопа, то сильно в этом заблуждаешься. Есть методы. Не только будешь землю пахать, но и, пинающие тебя в рожу, сапоги лизать. Отдам тебя настоящим мастерам – через неделю смиришься. Я теперь здесь король. Грегор и Ратибор мои герцоги. Понял меня, мужик?

– Я не мужик, а князь. – успел гордо произнести Владимир Юрьевич.

– Как хочешь. – блеснувший молнией, меч Спящего Леопарда, отделил упрямую голову бывшего Муромского князя от тела – Только не князь ты, а дурак, гордыни ради помер. – равнодушно констатировал Леопард – Грегор, забирай троих. Покойников передайте попам, пусть их похоронят прямо в шубах. И помните все. Теперь только я здесь назначаю – кто чей холоп, а кто господин.

Пятьдесят девять, оставшихся живыми и здоровыми потомков датского ярла Рюрика, герцог Ратибор распределил по одному в лучшие десятки большой тысячи псоглавцев и сразу погнал их в степь за Дон. Велено было учить бывших князей и княжичей настоящей войне, вот на войне они и научатся. Те, кто выживет, конечно. За зиму, пока занимались Русью, через Волгу на запад перебрались восемнадцать половецких родов, ожидающих победы Рюриковичей над наглыми пришельцами и восстановления старых договорённостей. Тысяч десять воинов выставить они могут, но это если считать всех вместе. На деле же, половецкие ханы жили ничуть не дружнее русских князей. Оно и понятно, степь только кажется бескрайней, на самом же деле и края у неё есть, и более плодородные участки, и населена она довольно плотно, за Волгой всем места не хватало.

В большой тысяче псоглавцев служило уже две с половиной тысячи бойцов, а сотниками и десятниками были те, кто начинал ещё в Святой земле с Рудным воеводой, поэтому усилил их Ратибор только пятью сотнями панцирной кавалерии Русского ордена. На всякий случай. Вдруг кочевники одумаются и соберут свои силы в большую орду, тогда удар тяжёлой орденской конницы, обученной и вооружённой как европейские рыцари, как минимум, смешает их порядки, а скорее разорвёт на куски, за которыми будут охотиться уже профессионалы псоглавцы. Выходить против кочевников в соотношении один к трём, для русов было привычно. Этого хватало, чтобы в удобном месте преградить путь орде и заставить её остановиться, но на этот раз задача стояла другая. Не остановить, и даже не вытеснить, а полностью уничтожить воинов, отобрать рабов и скот, а женщин и детей продать Хорезмшаху.

Вторую половину своего войска – бывшую тысячу боярина Никиты Шатуна, которая тоже разрослась до двух с лишним тысяч воинов, Ратибор усилил тремя сотнями Русского ордена и отправил на северный Кавказ. Сельджуки Конийского султаната заканчивали покорение Грузии, и хоть по договору за Большой Кавказский хребет они вторгнуться не должны были, в земли нейтральных пока аланов постоянно просачивались банды сельджуков, грузинских мусульман и даже армян. Этому отряду было поставлено задание помочь аланам уничтожить разбойников и склонить их к союзу. Союзу слабого с сильным, что отличался от принятия вассалитета только более обтекаемыми формулировками.

Аланы всегда были верными союзниками русов в борьбе со степью, это Спящий Леопард помнил из рассказов Корнея Лютого, нынешнего Патриарха Константинополя, поэтому статуса их было решено пока не лишать. Оседлый христианский народ контролировал территорию от Большого Кавказского хребта на юге, до правого берега Терека и левого Кубани. Для царства, или королевства маловато, а для герцогства, или княжества вполне. Спящий Леопард уже успел оценить необъятность захваченных земель, которые по площади превышали всю цивилизованную Европу, поэтому рад был любому союзнику, тем более такому, который перекрывал одно из самых опасных направлений. Не смотря на все подписанные договоры, король русов не верил, что сельджуки остановятся. Чем большую территорию захватывает волчья стая, тем больше у неё аппетит. На запад, или юг, под удар Львиного Сердца они вряд ли рискнут сунуться, на востоке очень крепкий Хорезмшах, значит пробовать на зуб будут север. Понимали ли это аланы? Наверняка понимали, но давить на них всё равно не стоило. Помочь – да. Предложить союз тоже. В случае агрессии захватить Дербент, перекрыв проход, но аланов ни к чему не принуждать. Пусть лучше останутся доброжелательно настроенными нейтралами, чем станут неверными вассалами, затаившими обиду. Как сказал когда-то Ричард – «сначала ты зарабатываешь репутацию, а потом она работает на тебя».

Германский легион от него вернуть пока не требовали, поэтому король русов разделил его на две терции, Одну отправил охранять работников, строящих крепость в месте впадения Камы в Волгу, или наоборот, Волги в Каму, что, впрочем, неважно, а вторую в устье западной Двины. Работников теперь хватало. Все бывшие княжьи холопы, которым была обещана свобода и своя земля, после завершения строительства, а также все боярские закупы[74]74
  Временный холоп, подневольный, пока не отработает долг.


[Закрыть], которых Леопард выкупил за половину цены, тем самым уполовинив их долг, готовы были буквально молиться на нового короля-благодетеля.

Недовольным остался лишь Новгород, альтернативный путь транзита через западную Двину лишал его значительной части доходов, но это было ожидаемо. Волхов, контролируемый Новгородом, с объединением Европы перестал быть главной торговой артерией между востоком и западом, югом и севером. Он просто обречён был стать захолустным городишкой. Об этом новгородцам прямо сказал сам Спящий Леопард:

– Господь дал вам триста лет, чтобы накопить капитал, но он не обещал вам, что это будет длиться вечно. Мир меняется. Христианство уже пришло в Индию, Европа объединяется, торговые пути становятся короче и безопаснее. Держава русов, в ближайшее время, расширится от Одера на западе до Волги на востоке. Новгород станет захолустным городишкой в стороне от основных торговых путей. Вы можете этому противиться, назначив виноватым меня, а можете принять волю Господа и расширить пределы своих интересов. В устье Невы болото, но перед входом в него есть отличный остров для Нового Новгорода. В устье Северной Двины есть удобное место, там когда-то стоял Ново-Архангельский монастырь, там можно заложить город, который будет контролировать половину оборота пушнины. И наконец, в устье Мурмана есть незамерзающая весь год бухта, возле которой находятся рудные жилы, лучшие по качеству руды в Европе. С вами, или без вас, но эти три места мы обязательно освоим, построим там порты, склады и верфи. Но лучше с вами. Новгород поддержал меня во время войны с Рюриковичами, я хочу в благодарность поддержать его во время мира. Новгород не умирает, он расширяется. Новгород – это первая столица Руси, главный её корень. Новгород останется одной из Русских столиц, но упаси вас господь бунтовать.

Лобное место загомонило, кое-где возникли драки, но успокоилось всё довольно быстро, стоило только Новгородскому архиепископу ударить по помосту посохом.

– Скажи нам Кесарь, что для нас это будет означать? Быть одной из столиц? И сколько их всего будет? – спросил Мартирий Рушанин[75]75
  Архиепископ Новгородский 1193–1199.


[Закрыть] почти в полной тишине.

– Русь сейчас занимает слишком важное место в христианстве, чтобы продолжать оставаться одной из митрополий Византии. Нам нужен свой Патриарх, и столицей его будет Новгород. Почти все земли Новгородские населены язычниками, привести их к истинной вере – дело не простое, но несомненно богоугодное. Не огнём и мечом крестить, как поступал Владимир Святославович, а лаской и добрым словом, как Христос и его апостолы. Для этого нам понадобятся миссионеры-богословы, которых ещё только предстоит выучить. Понадобятся их сотни только для Новгородских земель, а если думать обо всей Азии, то тысячи, значит понадобится академия. Именно в Новгороде будут венчаться на царство Кесари Руси. А сколько всего будет столиц, мне и самому пока неведомо. Мир меняется слишком быстро, чтобы что-то планировать заранее. Мы дойдём до устьев Дуная и Одера на западе и до Великого океана на востоке. Готовьтесь к большим делам, новгородцы. Нас ждут необъятные просторы, хватит пеньками сидеть на одном месте и мхом покрываться.

Вече снова забурлило, но уже более конструктивно, без мордобоев.

– Согласятся ли Пентархи на создание нового патриархата? – в вопросе архиепископа, сомнение и надежда смешались примерно поровну.

– Я сумею их убедить.

– А что Смоленск и Киев, они ведь тоже тебя поддержали, Пардус? – раздавшийся из толпы вопрос, видимо, интересовал всех, вече снова притихло.

– Поддержали. – кивнул Спящий Леопард – И я их поддержу. Но Новгород мне не жена, чтобы ревновать к другим городам. – переждав смешки, пока некоронованный король русов продолжил – Киевлянам предстоит обживать Дикое поле до самого устья Дуная, а смолянам южный берег Варяжского[76]76
  Балтийского.


[Закрыть] моря до устья Одера. Забудьте деление на княжества, новгородцы, отныне мы огромная единая Русь, и дел хватит всем. Любой из вас может присоединиться к смолянам, или киевлянам, как и они к вам. Отныне мы все русские.

– А жену ты себе где выбирать будешь? – раздался тот-же голос.

– Вот ведь неугомонный. – усмехнулся Леопард – Предлагайте невест первыми, я подумаю. Если даже себе никого не выберу, то у меня ещё два герцога не женаты.

– А какие девки тебе нравятся?

– Пригожие, как и тебе, трепло. – переждав взрыв хохота, Леопард добавил – И желательно сироты. Приданного не прошу, я достаточно богат. Пусть невеста будет дочерью Великого Новгорода, это и вас и меня устроит. На этом вече закончилось, расходитесь, новгородцы. Боярской думе к закату собраться в детинце бывшего князя, обсудим детали. И ещё одно новшество – отныне и впредь, каждый бездельный болван, который тронет вечевой колокол от скуки, отправится служить в легион, там ему скучать не дадут. Я всё сказал!

Девятого мая 1196 года в Берестье, бывшем пограничном городе Владимиро-Волынского княжества и Польши, встретились король Руси Кеннет Маккинли и король Чехии, Моравии и Польши Филипп де Фальконбридж.

– Сеньор. – почтительно поклонился Принц-Бастард, заслуживший у своих подданных прозвище «Львиный коготь».

– Сир. – поклонился в ответ Спящий Леопард и обнял своего бывшего оруженосца – Оставим политесы, Филипп. Вы больше не мой вассал, от сеньории Сидона я отказался. Ваш отец решил передать её Ги де Дампьеру.

– Вот как… Тогда я тоже откажусь от сеньории Бейрута.

– Зачем вам это, Филипп? Герцог Триполи бесстрашный воин, мудрый правитель, не зря ведь ваш отец назначил его лордом-канцлером и верховным судьёй, кроме того, он безупречно благородный человек.

– С этим я не спорю, Сир. Дело в том, что я сам далеко не безупречен. Я не получил ни должного воспитания, ни привитых с детства манер. Вы мне всё это прощали, а при дворе Ги де Дампьера, мне придётся стать тем, кем я на самом деле не являюсь. Мой отец отправил меня служить вам, а не герцогу Триполи. Я его уважаю, но не настолько, чтобы принести оммаж. Надеюсь, за Бейрут он мне что-нибудь заплатит.

– В этом не сомневайтесь. Заплатит казна, а потом Ицхак проведёт взаиморасчёты. Кстати, Филипп, раз уж мы теперь короли-соседи, прошу вас называть меня Кеннетом.

– Для меня это большая честь, Сир Кеннет….

– Для меня тоже, Сир Филипп. Я второй сын мелкого шотландского барона, мой старший брат погиб в междоусобице, поймав стрелу в правый глаз. Я продал своё баронство королю Шотландии, чтобы получить возможность снарядить достойный отряд для Крестового похода. Нас было тридцать шесть, а выжили только двое. Вернее, трое, если считать вас. Вашу судьбу я знаю. Но теперь мы оба короли, и всё осталось в прошлом. Вам пришло время жениться, Филипп.

– А вам, Кеннет?

– Мне тоже, но невесту вы мне пока не подобрали, не так-ли? А я вам подобрал. Отличная невеста, бесприданница и сирота, но она признана дочерью целого города, первой столицы Руси – Великого Новгорода. Приданное за неё дам я. Ицхак пообещал мне немало серебра за сеньорию Сидон. Перед свадьбой я её удочерю. Хотите глянуть парсуну[77]77
  Миниатюрный портрет.


[Закрыть]?

– Достаточно вашего слова, Кеннет. В девках вы уж точно разбираетесь не хуже меня. Приданного я не приму, но буду настаивать, чтобы вы выбрали себе невесту среди моих подданных.

– Именно таково моё желание, Филипп. Найдите мне пригожую сироту, пусть она будет дочерью Кракова, или Бреслау. А после поженим наших наследников. Нам с вами сильно повезло, что мы не являемся кровными родственниками, а только братьями по оружию.

– Для меня тоже, Сир Кеннет. Я всегда буду помнить, кто сделал меня рыцарем и настоящим воином. Я женюсь, даже не глядя на парсуну, а сам немедленно начну искать невесту вам. Сирота, значит… А ведь это лучшее, что могло быть. Вы даже мудрее моего отца.

– Прикусите свой слишком шустрый язык, Филипп. Мы с вами, два короля, разговариваем здесь и сейчас только благодаря его мудрости. Ему не хватает времени, чтобы заниматься ещё и нашими женитьбами, но хоть такую-то мелочь мы и сами организовать в состоянии. Не так-ли, Сир?

– Именно так, Сир! Прошу простить моё деревенское воспитание и дикий нрав.

Глава 23

Девятнадцатого мая 1196 года, в компании Ричарда Львиное Сердце, в Рим вернулся Папа Целестин III. Латтеранский дворец больше не являлся Папской резиденцией, местоблюститель Святого престола, кардинал Робер де Сабле обнёс стеной Ватиканский холм, где некогда стоял цирк Нерона и уже успел построить небольшой, но очень уютный палаццо. Вообще то стройка, можно считать, только началась, в Ватикане был запланирован архитектурный ансамбль, и новая Папская резиденция была его незначительной частью, но жить в ней уже было можно, а к окружающему строительству Папа-археолог отнёсся не только с пониманием, но и большим интересом.

Полностью Ватиканский холм планировалось застроить в течении двадцати лет, благо строительного материала в Риме хватало от развалин ещё античных времён, а работники, бежавшие от разгорающейся в Европе большой войны, прибывали в Рим постоянно, в гораздо большем количестве, чем было для них работы. Из них выбирали лучших мастеров, а остальных отправляли в Святую землю. И Папа, и кардинал де Сабле с должным пониманием отнеслись к словам Ричарда: «Не там наша земля, где стоят воинские гарнизоны, а там, где пашут наши сервы». Нашими, в применении к Святой земле, были все христиане, поэтому миграцию церковь поддерживала не только морально, но и материально. Ресурсов у неё теперь хватало. Рыцарские ордена Тамплиеров и Госпитальеров не платили налогов светским владыкам, но на выплату пятой части своих доходов матери-церкви согласились. Может и без особой радости, но и без роптания. А доходы у них были… куда там некоторым королям. Церковь теперь имела собственный флот, базирующийся в Неаполе, Ливорно и Остии, в основном каракки первого проекта, на которых адмирал-фараон отправился открывать Лузиньянию, но и они по нынешним временам были на вершине технического прогресса, обогнав своё время почти на три сотни лет. Такого не было даже у венецианцев, а про пиратов и говорить не стоило.

Ватиканский холм расположился на северо-западе Рима, на правом берегу Тибра и имел собственный причал. Конечно, на чисто парусной каракке, к тому-же имеющей большую осадку, до него было не добраться, но между Остией и Ватиканом гребные суда курсировали как трамваи.

О планах Папы Ричард был информирован. Целестин III намеревался добровольно сложить свои полномочия по причине преклонного возраста и невозможности в должной мере справлять свои обязанности. Если не считать уже окутанных завесой времени случаев, происходивших на заре становления христианства в Риме, это будет первый прецендент. Пап свергали, было дело, убивали, и такое бывало, но добровольно пока никто не уходил. Как говорили в двадцать первом веке – плюс сто к равноапостольности и святости.

Разумеется, отречение должно было произойти после завершения неотложных дел. Во-первых, пополнения конклава новыми кардиналами, а то их осталось неприлично мало для такой серьёзной организации, всего восемнадцать. Кандидатуры должен был представить кардинал де Сабле, но и Ричард похлопотал за своих старых соратников – архиепископа Кентерберийского Хьюберта Уолтера и архиепископа Солсбери Губерта Готье. Во-вторых, следовало предложить Пентархии основать новую Патриархию на востоке, у русов, в Великом Новгороде. В-третьих, благословить создание Принципата и не допустить в него паршивых овец (или, если угодно, бешеных псов). В-четвёртых, добиться избрания Папой кардинала де Сабле. И, наконец, в-пятых, явить миру модель Вселенной, где наша земля круглая и вращается вокруг солнца, а таких солнц и земель во Вселенной больше, чем песчинок во всех вместе взятых пустынях и на морских пляжах.

Всё должно было получиться. Спасибо Кеннету Маккинли, который согласился оставить своего лекаря Папе, благодаря этому язычнику-индусу, старик будто обрёл вторую молодость. Ненадолго, конечно, но сейчас был важен каждый день. Это понимал и сам Целестин III, поэтому согласился терпеть подле себя не только лекаря-язычника, но огромного страшного леопарда, в которого вырос когда-то подаренный нынешнему королю Руси милый котёнок. Кстати, выросший среди людей леопард отлично чувствовал эмоции своего хозяина индуса, поэтому стал Папе лучшим телохранителем. Агрессию он чувствовал гораздо раньше, чем она проявлялась, и хоть на людей и не кидался, напугать умел до мокрых штанов. К Папе он относился как к своему котёнку, что только добавляло Целестину III ореола святости.

О своём намерении поспособствовать убийству Карла Смелого Людовиком Капетингом-Плантагенетом, Ричард своим исповедникам рассказал. Не о деталях операции, конечно, только о намерениях. Карл до начала апреля отступал и, возможно, сдал бы Брюссель, но тупорогие графы де Куси и де Суассон развернули вверенные им легионы на Шампань, и шарахались там, как и подобает настоящим дебилам, преследуя остывающие следы графа Фландрии, который успевал ограбить и отойти с награбленным, а потом и вовсе отошли в Парижское графство, после того как у них отозвали легионы. Это же надо быть такими идиотами, чтобы с тремя легионами почти полгода ловить ветер, доносящий конский топот…

От предложения предать Карла Смелого интердикту, Ричард отказался наотрез. Не дело это, вмешивать церковь в разборки христиан между собою. У Людовика имелись веские основания лично прикончить этого бешеного пса, которому понравился вкус человеческой крови, и своему приёмному сыну король обязательно поспособствует. А если не получится? Ну, что ж, бывает и такое. В любом случае, он никогда не планировал жить вечно. Всё в руках Господа. Не того сумасшедшего племенного привидения иудеев, а самого Создателя. Дело это, безусловно, благое, а коли не заниматься благими делами – для чего тогда вообще жить? Единственное о чём попросил Ричард – создать иллюзию, что он находится на территории Ватикана.

Чего не ожидал Ричард, так это требования Ицхака Левита взять его с собой.

– Даже не проси. Ты мой друг, но воин из тебя, как арбалетный болт из дерьма. И я в этом не виноват, ты сам всё время увиливал от учёбы и тренировок. Ты обуза, а не помощник в этом деле.

– А мальчишка не обуза?

– Тоже обуза, хоть он и готов гораздо лучше тебя. Но одну обузу у меня ещё есть шанс вытянуть, а вдвоём вы меня точно потопите. Кроме того, твоё прибывание в Риме, будет означать, что я где-то рядом. Все знают, что мы с тобой неразлучны.

– Были неразлучны. И это до сих пор приносило тебе удачу.

– Как и тебе, Ицхак. Дело я затеваю подлое, и лучше тебе в него не лезть. В Риме навалом забот, присмотри за ними. Мне многое простят, чего никогда не простят тебе.

– Если ты выживешь.

– Я очень постараюсь. Не спеши меня хоронить, ведь у нас ещё есть дела. Если ты отправишься со мной, шансы на благоприятный исход уменьшатся вдвое. В случае, если я не вернусь, у Изабеллы хранятся мои завещания, в том числе и письмо тебе. Позаботься о моих сыновьях. Им очень понадобится мудрый наставник в финансовых делах.

– Зачем тебе это, Ричард? К осени мы и так зажмём герцога в его поганом Брюсселе.

– Наверняка зажмём. – кивнул король – Но то будущее, которое я для вас готовлю, от этого только отдалится. Я готовлю вам на будущее годных Принцепсов. Как не крути, но я не вечен. Не хотелось бы, чтобы дело всей моей жизни превратилось в фарс. Для меня это гораздо важнее, чем просто выжить. Но ты не волнуйся, Ицхак, Карла мы убьём и вернёмся.

Через два дня из Остии отбыла одинокая каракка, взявшая курс на Тамплиерский замок «Ливерпуль». На борту корабля, в самом трюме находились два пассажира: хромой сутулый мастер-металлург, со шрамом через всю правую сторону лица и его сын. Оба одетые почти в лохмотья, но это было нормально для безработных ремесленников. Пройдя Гибралтар, и обогнув Иберийский полуостров, корабль резко повернул на восток, в Бискайский залив, где его здорово потрепало штормами, но всё-таки не утопило. Имитировав чудом выживших, он пришвартовался в Остенде для ремонта. Никто даже внимания не обратил, что сутулый хромой ремесленник и его сынишка покинули борт несчастливого корабля.

Доехав на попутной телеге до Брюгге, расплатились с извозчиком старым тряпьём из промокшего сундука. Людовик даже представить себе не мог, что Всесильный Ричард пойдёт на такие унижения собственного достоинства, но, казалось, что его приёмному отцу это доставляет искреннее удовольствие. Первую в этом мире винтовку везли в чехле, выдолбленном из красного дерева – бревно бревном. Возница пытался было поспорить из-за оплаты, но король бесхитростно выбил ему один из зубов, пообещав выбить и все остальные, если тот не угомонится.

В Брюгге денёк передохнули. До Гента их отправилось уже четверо. Верхами. Теперь они изображали сопровождение небогатого рыцаря, причём Ричард старательно играл роль оруженосца. Винтовку разобрали на запчасти и везли навьюченными на разных лошадях. Искусством перевоплощения своего приёмного отца, а также его бесстрашием, Людовик мог только молча восхищаться, но только молча, делиться впечатлениями было нельзя ни с кем, ведь Ричард взял с него слово, что всё это мероприятие будет тайным. Придём, убьём, уйдём, никто вообще ничего знать не должен.

В Генте к ним присоединились ещё два всадника. По просветлевшему лицу приёмного отца, Людовик сделал вывод, что всё идёт по плану. Так и оказалось.

– Нам очень повезло, Луи. Карл в Брюсселе. В тысяче футов от выхода из его замка куплен дом, с удобным чердаком. Между ними площадь, с гуляющими ветрами, но сигнальные флажки там подвесят. Стрелок вы уже опытный, так что не промахнётесь. Тысяча футов из такой винтовки – это практически в упор. Сразу после выстрела мы подожжём дом. Вам нужно будет успеть разобрать винтовку на запчасти, и разбросать, чтобы никто не смог сложить их вместе. Это реально, тем более, что они будут обгоревшие. Вы всё поняли, Луи?

– Понял отец!

– Это хорошо. Тогда прыгайте!

Людовик Капетинг-Плантагенет, не прекословя, пару минут прыгал.

– Хорошо, Луи. Когда вы убьёте Карла, сразу отступаете на восток с Симоном де Монфор.

– А вы отец?

– Прыгайте, Луи!

– Итак, вы отступаете на восток, быстро и стараясь не оставить следов. – после пары минут прыжков продолжил Ричард – А я останусь посмотреть, что из всего этого получится. На всякий случай меня ждут корабли и в Остенде, и в Гааге. Вы поняли, сын, или хотите ещё попрыгать?

– Я понял, Сир. Но покинуть вас в такой момент – значит уронить свою честь.

– Дурак. – тяжело вздохнул Ричард – Ну какая тут может быть честь, если мы с вами собираемся бесчестно убить герцога, Луи? Мы с вами сейчас обычные убийцы. Мне на эту чепуху давно наплевать, у меня свои представления о чести, а у вас в голове настоящая каша. Я планирую воспитать из вас хорошего Принцепса, который возглавит сенат после Спящего Леопарда, поэтому вы отправитесь с сэром де Монфор, как только займётся пожар. Я останусь чтобы убедиться, что мы не наследили.

– Вы правы, Сир, я дурак. Мне не нужна жизнь герцога Карла ценой вашей жизни. Она того не стоит даже на одну десятую долю.

– Прыгайте, Луи. – на этот раз Ричард размышлял минут пять.

– Врать не буду, риск хоть и не велик, но он есть. Я на него иду сознательно, кроме меня больше некому. У меня свои представления о чести, но давать повод злословить я не хочу. Не столько из-за себя, сколько из-за вас. Когда-нибудь у вас появится свой сын, и тогда вы многое поймёте, Людовик. Карла мы, безусловно, убьём, как и запланировали, теперь это уже не обсуждается. Но я требую, чтобы вы забыли всё сделанное здесь нами навсегда. Никаких воспоминаний, никаких мемуаров, начисто всё забудьте, чтобы даже в лихорадочном бреду не вспомнить и не проговориться. Хотите ещё попрыгать, или сразу согласитесь с моим планом?

Шестнадцатого июня 1196 года, на выходе из своего Брюссельского замка, был убит Карл Смелый. Пуля, примерно около дюймового калибра попала ему в грудь и почти разорвала на куски. Никаких внятных версий произошедшего обществом не обсуждалось, сплошная мистика. С приёмным сыном, всё ещё в образе безработного металлурга, Ричард встретился через неделю в Антверпене.

– Хороший выстрел, Луи. Не зря вас учили. Вы теперь лучший убийца в нашей Ойкумене.

– Сир! Я счастлив. Требуйте от меня чего угодно. Я даже готов пойти служить юнгой на корабль.

– Юнгой? Нет, так легко вы не отделаетесь, Луи. Я воспитываю из вас монарха, поэтому отправлю служить оруженосцем к графу Лестеру. По возрасту рановато, но подготовлены вы уже неплохо. В рыцари посвятит вас именно Роберт де Бомон, если доживёте, конечно.

В Рим Ричард вернулся в середине июля. Войска Генриха Вельфа-младшего уже блокировали Вену, его брата Оттона подходили к Страсбургу, а их отца, вернее, де-юре, младшего брата Вильгельма к Магдебургу. Граф Тулузы, с одним из своих бесславно прошатавшихся по землям франков легионов, вторгся в графство Прованс и осадил Авиньон. Второй легион Раймунда, под командованием одноглазого и хромого Хуго Достлера, барона де Луксор, бывшего начальника штаба Раймунда в Египте, не спеша надвигался на Барселону, больше отвлекая на себя внимание, чем занимался реальной войной. Нет, он, конечно, грабил всё, что попадалось на пути, но именно с целью привлечь к себе максимум внимания. Ричард бы на такое не купился, сначала разбил бы армию Раймунда в Провансе, а барон бы и сам потом сдался, но Альфонсо по прозвищу Целомудренный, король Арагона, граф Барселоны и Прованса был слишком неопытен в военных делах. Целомудрие на войне далеко не самое нужное качество. Альфонсо разделил силы, погнавшись за двумя зайцами, но зайцы оказались слишком зубастыми. Можно даже сказать саблезубыми. Облачённую в старый кольчужный доспех конницу Альфонсо они стачивали без труда. Эффективно работающие на триста=четыреста футов арбалеты, не позволяли ей даже приблизится к линии выстроенной в каре терции, хотя это для них же было лучше, иначе бы вообще все полегли.