Текст книги "Ситтин (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Персики почти созрели, – сказала она. – Завтра буду собирать самые первые. Привет. Ты – кот. Был котом.

– Да, это я, – Тибальт коротко поклонился. – Птица ещё спит.

Туу-Тикки потянулась и ушла в кошачью ванную, чтобы вымыться.

– Я плохо помню, что произошло, – признался Моро. – Как мы сюда попали? Что это за место? А, и здесь ведь кормят?

– Вы просто оказались у нас во дворе, раненные, – объяснил Грен. – Мы с Туу-Тикки оказали вам первую помощь. Это дом-у-дороги, созданный, чтобы в нем можно было умирать и возрождаться. Под рукой Первого Дома Хаоса. Будем ждать птицу, чтобы поужинать?

– Вот как… Я бы сейчас поел. У вас тут можно сунуть нос в холодильник без участия хозяев? Никогда раньше не открывал проход через чужое зеркало. Я знаю только часть координат нашего мира, у нас особо вовне не ходят.

– Да, пожалуйста, – кивнул Грен. – Чай, кофе, вино? – он проводил Тибальта на кухню. – Я умею открывать проход, а вы знаете, куда его открывать. Должно получиться.

– Воду, – Моро оглядел кухню. – У вас техногенный мир? Магический дом в техногенном мире? Странный эффект получается.

– Какой есть, – Грен достал из холодильника кувшин с водой, снял с крепления бокал и поставил перед Тибальтом. – Холодильник в вашем распоряжении, – улыбнулся он. – Мир техногенный, да, но магия в нем все же есть. А дом магический, но технологических артефактов в нем хватает. Холодильник, например.

– По холодильнику я и понял, – улыбнулся Моро, – и ещё кофеварка. Благодарю. Дальше я сам.

Грен кивнул и вышел. Нашел в ванной Туу-Тикки, которая скинула грязную одежду и обнаружила, что не взяла чистую. Закутал ее в большое махровое зеленое полотенце и унес наверх, в ее спальню. Там поставил на пол у гардероба, сел в кресло и сказал:

– Сегодня ночью попробую открыть зеркало для наших гостей. Они торопятся.

– Я уже поняла, – Туу-Тикки натянула темно-зеленое с белой отделкой платье и принялась перебирать белье. Выбрала простые трусики и надела их. Грен завороженно смотрел, как маленький голубой клочок ткани скользит по ногам и скрывается под подолом. – Все бегом, наскоком. Таких стремительных гостей у нас еще не было.

– И так стремительно выздоравливающих.

– Может, дело в том, что они оборотни? Ты голодный?

– Я бы выпил чаю. А ты?

– А я хочу креветок. Это быстро. Будешь креветок?

– За компанию с тобой – обязательно.

Тибальт вытащил из холодильника копчёное мясо, пару сырых яиц, порылся в морозилке, ничего интересного для себя там не нашёл. Понюхал масло и хлеб, взял то и другое. Налил себе ещё воды и сел есть. Ситуация ему не нравилась. Не этот дом, дом и его хозяева были интересны, семей сидхе он прежде не встречал.

То, что он не помнил с точностью произошедшего в Вероне, было нормально, смерть и критические ранения редко откладываются в памяти. И вся ситуация явно заняла меньше двадцами минут. Это был чей-то экспромт? Подготовленная акция? В Вероне традиционно использовали огнестрельное оружие только на охоте на крупного зверя.

Моро досадливо поморщился. Он был котом в момент нападения? Перекинулся, чтобы затянуть раны? Если был котом, то… Ну и что тогда? Ничего. Слишком много неизвестных, чтобы строить предположения. Тибальт вздохнул, отрезал кусок хлеба, намазал маслом. Вот чему его никогда не учили, это как восстанавливать ситуацию, в которой ты убит. Наверное, зря не учили.

Туу-Тикки вприпрыжку прискакала на кухню, достала хибати, поставила на поднос, разожгла угли и сунулась в холодильник. Достала контейнер с купленными рано утром на тридцать девятом пирсе тигровыми креветками, очистила их, нанизала на шпажки и выложила на хибати поджариваться. Подумав, накапала на креветок соевым соусом. Еще подумала и добавила несколько капель лайма.

– Моро, а тебе приготовить креветок? – спросила она.

– Что? А, да, пожалуйста, – кивнул вынырнувший из раздумий Тибальт. – Скажите, когда мы здесь оказались, нас кто-то сопровождал?

– Никого, – ответил Грен и набрал воду в чайник. – Только вы двое. Было возмущение пространства, что-то вроде этого. Как разрыв завесы, совсем ненадолго. Больше ничего.

Туу-Тикки сложила креветок на тарелку, поставила ее перед Моро и принялась готовить вторую порцию.

Тибальт благодарно кивнул, креветки в Вероне были редкостью, а эти ещё пахли океаном.

– Похоже, нас сюда выкинул сам Перекрёсток. Я и Меркуцио – мы хранители нашего Перекрёстка, – Моро нахмурился. – Огнестрельное оружие против людей вообще – это уже странно. Против нас – это преступление. А птица был вооружён?

– Нет, – покачал головой Грен. – Вы были безоружны, и в вас стреляли. Два выстрела в Меркуцио, в вас? Туу-Тикки?

Она перевернула креветок и задумалась.

– Было три раны – две в корпус и одна в грудь. Надо проверить на подстилке, пули могли выйти и остаться там.

Послушный дух немедленно высыпал на стол три окровавленных сплющенных кусочка свинца.

Тибальт осмотрел каждую. Пули были с крупную горошину, без твёрдого сердечника. С остатками какой-то странной нарезки, не слишком глубокой, пули при попадании в тело не раскрылись, как разрывные. Пальцы закололо, и Моро выронил пулю на салфетку.

– Они заговоренные, – удивился Тибальт. – Я про такое только читал!

Грен провел ладонью над пулями. Ладонь неприятно защипало.

– И правда, – задумчиво сказал он. – Но мне не определить, что это за заговор. Кто-то целенаправленно хотился на хранителей?

– Похоже на то, – Тибальт поднялся, взял с кухонного стола солонку и засыпал пули на салфетке крупной морской солью. – Но смысл? Это не наследуемая должность.

Грен развел руками. Туу-Тикки выложила креветок на тарелки – три себе и пять Грену.

– Охотились адресно на вас двоих? – спросила она.

– Я не знаю, – Моро побарабанил пальцами по столу. – Угроз или покушений не было. А что произошло непосредственно перед тем, как мы оказались здесь – я не помню. Меркуцио говорил что-нибудь?

– Нет, – покачал головой Грен и заварил те гуань инь. Достал чашки, сел за стол, надкусил креветку и зажмурился от удовольствия.

Тибальт аккуратно сложил салфетку с пулями и солью.

– Это я возьму с собой. А что ваш Перекрёсток? Он старый? Активно используется?

Туу-Тикки и Грен переглянулись и синхронно пожали плечами.

– Мы живем здесь меньше двух лет, – сказала Туу-Тикки. – Перекресток старше дома, но насколько – я не знаю. И в силу специализации дома, он не особенно активен. Но есть более активные перекрестки на соседних планках веера, там тоже стоят дома-у-дороги, и работают там наши братья и сестры – наши двойники с других планок. Не сидхе, просто люди с примесью крови ши.

– Понятно, – кивнул Моро. – Я знаю, что у нас с птицей тоже были двойники, которые убили друг друга. Мы пока воздерживаемся.

На этих его словах в кухне появился взлохмаченный со сна Скалигер.

– Приветствую. О, котик, ты уже переварил тридцать кило мяса! Вот это обмен веществ! – Меркуцио плюхнулся на свободный стул.

– Но порой это бывает сложно, – закончил фразу Тибальт.

– Добрая ночь, – улыбнулся Грен. – Как спалось? Как самочувствие?

– Чудесно! Это что у вас? Креветки? А ещё есть? – здорового Скалигера всегда было очень много. – Я бы поел и открывал проход. И то вино ещё осталось?

– Я пока подожду в гостиной, – Моро поднялся. – Благодарю.

– Боги, какой неуживчивый характер, – проворчал Меркуцио.

– Креветок больше нет, – с печалью вздохнула Туу-Тикки, – но есть копченый палтус, свежие сардины, ветчина и олений окорок.

Грен тем временем достал вино, штопор и бокал.

– Прошу, – сказал он.

– Я раздавлен, конечно, – Скалигер изобразил, как именно он раздавлен и насколько сильно, – но сардины могут меня спасти!

Тибальт устроился перед камином, вырвал волосок и кинул в огонь. Он знал по опыту, что торопить Меркуцио бесполезно.

Туу-Тикки раздула угли в хибати. Духи мгновенно вычистили полдюжины сардин, и нанизанные на шпажки рыбки расположились над углями. Несколько капель соевого соуса попало на угли, и по кухне поплыл аромат.

– Пули, которыми в вас стреляли, заговорены, – сообщил Грен. – Где та, ваша?

– Заговорены? – удивился Скалигер. – В комнате, на тумбочке. Хотите прочитать заговор?

– Я не умею, – Грен покачал головой. – Просто ставлю в известность.

– Отлично, ещё и заговорённые пули, – Меркуцио взъерошил и без того стоящие дыбом рыжие волосы. – Тибальт! Вернись ко мне!

Моро в гостиной поморщился, услышав вопль. Поднялся, запахнул халат. Прошёл на кухню, остановился у стола.

– Скалигер?

– Послушай, тут столько всего случилось, а ты отсиживаешься от меня черт знает где, – обиженно заявил Меркуцио. – И ещё и креветки сожрал! Я раздавлен, что б ты знал.

– Я знаю, – кивнул Тибальт, – и что с того?

– Ну, прояви участие, я не знаю. Изобрази хотя бы.

Моро сделал шаг в сторону, остановился за спиной Скалигера и положил руки ему на плечи. Меркуцио вздрогнул от неожиданности. Обычно Тибальт не шёл на физический контакт.

– Скалигер, – Моро наклонился почти к его уху, – я проявляю к тебе участие. Лопай быстрее.

– Фи! Как ты выражаешься? – Меркуцио чуть отстранился и искоса посмотрел на Тибальта.

– Будь любезен, пожалуйста, ешь быстрее, – Тибальт сжал пальцы и встряхнул Меркуцио за плечи. – Ты раздавлен, я нервничаю. Нам надо вернуться домой.

Грен и Туу-Тикки переглянулись с мягкими улыбками.

– Вот сейчас мне дадут сардинок, – невинно улыбнулся Скалигер, – и мы с нашим хозяином пойдём открывать проход. Сядь. Меня в самом деле напрягает твоё отсутствие.

Моро вздохнул, занял свободный стул. Меркуцио открыл было рот, но поймал его взгляд и смолчал.

Туу-Тикки выложила рыбок на тарелку и поставила ее перел гостем.

– Приятного аппетита.

– Благодарю, прекрасная синьора! – Скалигер вооружился ножом и вилкой и набросился на еду.

Красное вино к сардинкам не очень-то подходило, но Тибальт не стал это комментировать, а самого Меркуцио такие тонкости мало волновали.

Грен чувствовал и беспокойство Моро, и тревогу Скалигера, которую тот скрывал за болтовней. Сам он терпеливо ждал.

– Вам бы одеться, – заметила Туу-Тикки. – Халат – неподходящая одежда для возможных неприятностей. В гостевых комнатах в шкафах найдется что-нибудь подходящее.

– Нам бы и оружие не помешало, – мрачно сказал Тибальт. – Но оружием у вас тут не пахнет.

– Увы, – подтвердил Грен. – Оружия у нас нет.

– Обойдёмся, – отмахнулся Скалигер. – Во дворце дяди полно оружия. Может наши сами уже отбились, и там всё уже хорошо.

– Сомневаюсь, – Моро задумчиво посмотрел на столовый нож, которым орудовал Меркуцио. – Если только Даль Капелло всё-таки объединились с Монтиколи.

– Это был бы подарок судьбы, – Скалигер закончил с сардинками и отодвинул тарелку. – Благодарю, это было восхитительно. Хотел бы я побывать в вашем доме при более благоприятных обстоятельствах.

– Я оденусь и спущусь, – Тибальт поднялся и вышел из кухни.

– Иногда котик бывает более контактен, – объяснил Меркуцио, допил последний глоток вина и тоже поднялся. – Я тоже сейчас вернусь.

Когда они вернулись в гостиную – в одинаковых белых футболках без принтов и «родных» штанах и обуви, Грен сообщил:

– Если проход удастся открыть, вы сможете снова прийти сюда зеркалом. Вы готовы? Если да, то приступим.

– Мы готовы, – заверил Меркуцио. – Что нужно делать?

Тибальт просто молча кивнул.

– Идемте к зеркалу, – сказал Грен. – Представьте место, в которое вы хотите прийти. Устремитесь к нему всем сердцем. Когда зеркало покажет его, идите.

Он положил левую ладонь на стекло, правую – на плечо Моро и добавил:

– Будет лучше, если вы станете касаться друг друга. И представите одно и то же место.

– Ты хорошо помнишь, что там? – спросил Меркуцио.

– Мраморная стена, римская скамья с бархатным сиденьем, над ней – штандарт с гербом Скалигеров. Две лампы справа и слева от штандарта.

– Ну и паж, по идее.

– По идее, – Тибальт взял Скалигера за плечо. – Но его может не быть, так что опустим эту деталь.

– Принято, – Меркуцио расслабился, глубоко вздохнул и закрыл глаза.

Грен чувствовал, как их тревога и напряжение развеиваются, уступая сосредоточенности. Каковы бы ни были их личные отношения, работать вместе эти двое действительно умели.

По зеркалу пробежала рябь, в глубине быстро промелькнуло что-то, и вместо отражения гостиной появился едва освещённый зал. На скамье под штандартом в напряжённой позе сидел мальчишка лет двенадцати с длинной рапирой на коленях. Затейливый эфес и оплетка рукояти отсверкивали золотом.

Зеркало снова пошло рябью, потом разгладилось, и Грен скомандовал:

– Пора. Удачи вам!

– Спасибо! – успел крикнуть Скалигер, пока Моро тащил его за собой.

Зеркало на миг показало их спины и тут же снова отразило гостиную и оседающего на пол Грена. Он уперся ладонями в пол и повесил голову. Туу-Тикки, наблюдавшая за переходом от левой лестницы, быстро подошла к нему, села рядом и обняла.

– Устал?

– Чудовищно, – тихо сказал Грен. – Будто из меня половину крови выкачали. Может, я и перестарался, конечно… Зато теперь я точно знаю, что умею открывать проходы в незнакомые места.

– Что, безусловно, хорошо, – сказала она, отводя волосы с его лица, чтобы поцеловать в щеку, – но давай ты хотя бы до дивана доползешь.

========== 21 ==========

В конце июля Туу-Тикки начала волноваться. Не то чтобы сильно нервничать, скорее, это было радостное волнение. Предвкушение с примесью страха. Несколько дней Грен просто наблюдал за ней, выжидая, не расскажет ли она сама, а потом спросил прямо:

– Что-то случилось? Ты как будто ожидаешь чего-то.

– Угу, – они сидели в гостиной и Туу-Тикки курила. Она много курила в последнее время.

Грен сел на подлокотник кресла, в котором она свернулась, положил руку ей на плечо, погладил.

– Что-то страшное грядет?

Туу-Тикки нервно рассмеялась.

– Не страшное, – сказала она. – Но я очень, очень волнуюсь. Помнишь, я тебе рассказывала про своих друзей из блогов? Ну так вот, я за эти полтора года заново подружилась с Плюшевой Кошкой. Мы хорошими подругами были, еще с пятого года.

– С две тысячи пятого?

– Ага.

– Десять лет – много.

– Угу. Так вот. Мы с ней с весны договаривались, что она ко мне приедет. Естественно, билеты я оплачу, жить она будет у нас. Она волшебная девочка, ну как девочка, молодая женщина. Магию она поймет, она про нее знает и сама практикует.

– Тогда о чем же ты волнуешься? Дадут ли визу?

– Визу она получила позавчера. На полгода. И я оплачу билеты, как только она выберет рейс.

– Тогда в чем же дело? – не понял Грен.

– Ты не понимаешь? Она знала меня… до всего. В прошлой жизни. А если она меня узнает?

– Она общается с другими твоим прошлыми друзьями?

– Да.

– А ты не хотела бы, чтобы они знали?

– Да она не скажет, если я попрошу. Если узнает.

Грен улыбнулся.

– Так чего ты больше хочешь, чтобы она узнала тебя или чтобы не узнала?

Туу-Тикки тяжело вздохнула.

– Я сама не знаю, Грен. Я бы не хотела, чтобы мне завидовали – это главное. Позавидовать-то есть чему. Но я бы хотела помочь моим старым друзьям, которые нуждаются в помощи. Правда, так вышло, что я среди них была самая дохлая. И самая старшая.

– Даже так… – задумчиво сказал Грен. – Знаешь, все это мелочи. Проблемы решатся по ходу дела. Так всегда бывает. Лучше расскажи, как вам удалось подружиться заново? На чем вы сошлись в прошлый раз?

Туу-Тикки задумалась.

– На моих текстах. Просто сошлись. Не помню уже. Нам просто было хорошо вместе, и она очень здорово слушала. Теперь я почти не пишу, но мы обсуждали рукоделие, продажи на Этси, магию – в том числе практическую. И еще кое-что… До того как я умерла, мы с ней планировали съездить осенью на море. В Крым. А тут у нас море и справа, и слева, и спереди. Я должна ей эту поездку на море, понимаешь? И плевать, что купаться тут можно будет только в бассейне.

– Ну вот и славно, – улыбнулся Грен. – Не переживай так. Все будет хорошо. Она любит музыку?

– Она училась музыке, пела в хоре. Очень любит арфу, кстати.

– Ты посылала ей мои записи?

– Да, видео и аудио. Она очень впечатлилась. Да ты же видел, она в твоем блоге тебя комментировала.

– Я редко заглядываю туда в последнее время, – Грен покачал головой. – Думаю, зря. Просто я завел себе блог на другом ресурсе, там, где наши ролевики. Кстати, ты в курсе же, что у меня через неделю игра?

– Вы не испечетесь в такую погоду? Где у вас полигон?

– Возле Санта-Розы. Там леса, так что, думаю, не испечемся.

– Будешь лесным индейцем?

– Непременно буду.

– Не шаманом?

– Я слишком молодо выгляжу для шамана. Рядовой воин, брат вождя. Переселенцы остались без припасов, их мало, и мы будем отыгрывать взаимодействие с рядом живущим племенем.

– Не перебейте переселенцев, – Туу-Тикки подняла голову и улыбнулась. – Мой храбрый вождь.

Почти полное отсутствие звуков добавляло сюрриалистичности и без того непривычной ситуации. При посадке у нее всегда закладывает уши так, что ближайшие несколько часов после перелета ничего не слышно, – особенность организма. И всё бы ничего, но сейчас она оказалась в чужой стране, позабыв от волнения то немногое, что знала по-английски. Тот факт, что в международном аэропорту она была второй раз в жизни, а в таком огромном так и вовсе в первый, не облегчал задачи.

Так. Выдыхнули. Собрали мозги в кучку. Вон, народ в ту сторону идет. Значит и мне туда. Интересно, Туу-Тикки уже приехала, или у них тут тоже пробки? Ага. Похоже на паспортный контроль, значит, правильно пошла. Вспомнить бы еще, куда запихнула документы, а то веселья будет…

Выуживание багажа, таможня, выход в общий зал. И когда только автопилот успел этому научиться? Боги, тут что, весь город собрался? И как в этой толпе искать Туу? Договаривались возле табло прилетов-вылетов. Ну и где это?

Кажется, туда.

Туу-Тикка она увидела почти стразу. С души словно камень свалился. Похоже, она до последнего боялась, что подруга не придет, или еще какой-нибудь неприятности. Хотелось замахать рукой, улыбнуться, крикнуть: «Привет! А вот и я! Как же я рада тебя увидеть»! Но вместо этого она напомнила себе, что подобное поведение со стороны совершенно незнакомой девицы будет выглядеть странно, а подойдя ближе, и вовсе стушевалась. Ей пришлось собрать все остатки храбрости, чтобы не мямлить, а максимально приветливо сказать:

– Ты, наверное, меня ждешь? Я – Плюшевая Кошка.

– Привет! – улыбнулась Туу-Тикки. – Какая же ты красивая! Устала с дороги? Если хочешь, можем посидеть в кафе и выпить чего-нибудь, а если нет, поехали сразу домой, тут всего минут двадцать.

Туу-Тикки тоже волновалась. В толпе, переполненной эмоциями, ее даже слегка пошатывало. Она редко бывала в таких больших скоплениях людей, а закрываться умела еще плохо. Если честно, почти не умела.

Плюшевая Кошка тоже волновалась, это Туу-Тикки улавливала отчетливо. А еще она устала. Неудивительно, почти суточный перелет! Интересно, удалось ли ей поспать в самолете?

Хорошо, что Туу-Тикки говорит по-русски. Английскую речь по губам Кошка бы прочесть не смогла.

– Лучше сразу домой. – Плюшевая Кошка улыбнулась уголками губ, на большее просто не было сил. Комплимент она привычно проигнорировала – сама она себя красивой не считала, но не доказывать же это окружающим.

Челюсть сводило от желания зевнуть, но Плюшевая Кошка стеснялась, боясь ненароком обидеть Туу-Тикки. Заснуть по дороге и пропустить что-нибудь Самое Интересное? Ну уж нет! И теперь организм все настойчивее требовал платы.

Туу-Тикки помогла докатить тележку с чемоданом и рюкзаком до стоянки, погрузила в багажник машины, открыла переднюю пассажирскую дверь.

– Прошу, – сказала она. – Мы быстро приедем.

Приехали и правда быстро: самолет сел за час до вечернего часа пик, и хотя в аэропорт и из него всегда был плотный траффик, в пробке они не встали. Покружили по городу, насквозь пропахшему океаном, и вывернули на холм, к дому под сияющей медной крышей.

Распахнулись ворота, Туу-Тикки остановила машину перед гаражом, вынула багаж. Подумала и велела духам отнести его в восточную спальню – туда вечером не будет заглядывать солнце и можно будет спокойно выспаться. Что Кошка хочет спать так, что челюсти сводит, Туу-Тикки ощутила еще на стоянке. Немудрено – такой перелет.

То, что она хочет пить, Плюшевая Кошка поняла, только выйдя из здания аэропорта. Но, кажется, Туу-Тикки говорила, что ехать недалеко? Значит, можно и потерпеть. Туу-Тикки проигнорировала стоянку такси и направилась к рядам разномастных легковых машин. Ну да. Это же Америка. Своя машина у каждого – нормальна и привычна.

Запах табака в салоне автомобиля шибанул в нос. Не то чтобы Плюшевой Кошке он не нравился, просто за несколько лет она успела отвыкнуть. Из всех ее знакомых курила только Жаба, а она исчезла года два назад. На периферии сознания мелькнула какая-то мысль, но Кошка не успела ее отследить. Вот ведь странная вещь – ассоциативная память. Всего пара вдохов табачного дыма, а столько воспоминаний разом навалилось. И ведь это Сан-Франциско. А Жаба так мечтала тут поселиться! Впрочем, города Кошка не заметила. Дома, они везде дома, а вот море… Воспоминание о поездке в Крым, которую они с Жабой планировали, но которой так и не суждено было осуществиться, больно кольнуло где-то внутри грудной клетки.

Но основательно загрустить Плюшевая Кошка так и не успела – доехали действительно быстро. Выбравшись из машины, она замерла, загипнотизированная запахом роз, цитрусовых, чего-то еще, что Кошка не смогла опознать, и красотой сада. Леди из Фриско, как называла себя Туу-Тикки в сети, выкладывала много фотографий своих цветов, но они не передавали и половины общей картины. А ведь должно быть еще что-то и за домом. Не может не быть. Это ведь только подъездная площадка.

– Леди, здесь так здорово! – Фраза показалась Кошке ужасно глупой, но ничего умнее мозг сгенерировать не смог.

Увлекшись рассматриванием территории перед домом, Кошка почти не обратила внимания на сам дом. Ну да, большой. Но американские дома, по сравнению с русскими, наверное, и должны такими казаться. Когда и куда исчез багаж, Плюшевая Кошка не заметила. Вроде бы из дома никто не выходил, да и Туу-Тикки от машины не отлучалась. Но откуда взяться вниманию и наблюдательности с таким-то недосыпом?! Видимо, пропустила.

«Стоп. А как зовут домочадцев? Вот жеж голова дырявая! Ни-хре-на не помню. Ладно, выкручусь как-нибудь. Все равно Туу-Тикки переводить придется. Я сейчас по-английски говорить не рискну, фиг меня кто поймет. Черт. Пить хочу. В дом-то заходить можно? Вроде в Америке принято дожидаться приглашения…»

– Пойдем в дом, – сказала Туу-Тикки.

В гостиной было прохладно и светло – солнце роняло косые лучи в стеклянные стены. За стенами был сад, весь в цвету. Духи успели поставить на журнальный столик кувшин холодного зеленого чаю с мелиссой и стаканы.

– Усаживайся. Грен, который мой муж, сейчас на игре, вернется только послезавтра. Кстати, он говорит по-русски. Давай выпьем чаю, я провожу тебя наверх и ты отдохнешь.

– Я не знала, что он говорит по-русски – удивилась Кошка. Последовав примеру Туу-Тикки, она разулась у входа и босиком прошла внутрь помещения. – Чай – это просто здорово. Это точно дом? Такое ощущение, что я где-то в саду. Тут столько зелени…

– Я люблю, когда зелено, – Туу-Тикки указала Кошке на кресло, налила чай в стакан и протянула ей. – Без сахара, так жажда утоляется быстрее.

Потом Туу-Тикки плюхнулась в кресло напротив и налила чаю себе.

– Он и в дайри по-русски пишет, ты же его читаешь. Или у тебя просто мы в пару не связывались?

– Спасибо, – Кошка улыбнулась, принимая стакан. – Я всегда без сахара пью, если нет лимона. В дайри? Погоди. Так тот арфист на видео – твой муж?! Я почему-то думала, что это просто кто-то из твоих здешних друзей. Прости, пожалуйста.

– А за что извиняться? – удивилась Туу-Тикки. – Я не писала, что мы поженились. Очень скромная церемония была, я даже фото не выкладывала. Как мы жили до того, так мы и после того живем, ничего особенно не изменилось. А арфа – вон она стоит.

– Точно. Не писала. Но мне все равно как-то неловко.

Чтобы как-то спрятаться, Кошка поставила стакан на столик, встала и подошла к арфе. Дотрагиваться до инструмента она не стала – он казался разумным существом, странное ощущение.

– Живая. В смысле арфа – живая. И не только она. Вот ни чуточки не удивлюсь, если ты скажешь, что эти опоры укоренились где-то под домом, а над крышей у них крона. То есть удивлюсь, конечно, но… Не знаю, как объяснить.

– Я понимаю, – кивнула Туу-Тикки. – Мне тоже иногда кажется, что они вот-вот в подвал прорастут и над крышей взовьются. Но пока у нас в подвалах бетонные опорные балки, и корни их не оплели, – улыбнулась она. – Хотя кто знает… Я тебе завтра сад покажу, как отдохнешь. А то джет-лаг и все прочие прелести перелета – неприятно. Ты голодная?

– Нет. В самолете неплохо кормили, а ближе к посадке я шоколадку сгрызла. Ты не обидишься, если я сейчас спать пойду? По моим внутренним часам сейчас раннее утро после бессонной ночи. Не лучшее время для осмысленных действий. Где ванная? Покажешь?

– Пойдем, – встала Туу-Тикки. – Жилые комнаты на втором этаже. И ванную покажу, и твою комнату покажу.

Она проводила Плюшевую Кошку в восточную спальню, показала ближайшую к ней ванную.

– Крайняя комната по эту сторону – спальня Грена, только он там редко бывает в последнее время. Крайняя комната с той стороны – моя, если что, не стесняйся меня будить. Совершить набег на холодильник тоже можно в любое время.

– Постараюсь запомнить, – улыбнулась Кошка. – Полотенцем поделишься? И что с лимитом воды?

– Полотенца и халаты есть в ванной. Вода нелимитированная, плещись сколько хочешь. Ванна большая, тебе по росту даже за запасом будет.

Туу-Тикки погладила Кошку по плечу, улыбнулась и пошла вниз – курить.

Прикосновение Туу-Тикки Кошку удивило. Не само по себе, а тот факт, что тело никак не отреагировало. Обычно от малейшего, даже случайного прикосновения чужих рук Кошка вздрагивала или как минимум напрягалась, но не в этот раз.

Списав все на усталость и не став заморачиваться, Кошка вошла в ванную.Ни хрена ж себе «большая ванна». Да тут жить можно! И тоже дерево. Красиво.

Детали завтра. Всё завтра. Сейчас – на горшок и в люлю.

Плюшевая Кошка разделась, сложила стопочкой вещи и пошла знакомиться с душевой кабиной. Некоторое время она просто стояла под душем, давая воде смыть дорожную пыль, а вместе с ней тяжесть перелета, информационный шум, энергию толпы, эмоции случайных людей. Потом взяла первый попавшийся кусок мыла и первый попавшийся шампунь – все равно ни одного знакомого названия, так какая разница? – тщательно вымылась, ополоснула после себя душевую кабину, завернулась в махровый халат, показавшийся ей ужасно тяжелым, и пошла в свою комнату. Стопку одежды она забрала с собой – как отнесутся хозяева к чужим грязным вещам в корзине, она не знала, а спросить забыла.

Когда Кошка вошла в комнату, ей показалось, что сила тяжести здесь раза в два больше. Только сейчас она поняла, насколько устала. Кровать и дорогу к ней искал уже автопилот.

========== 22 ==========

Проснулась Кошка от дикой боли в спине и шее – последствия долгого сидения без возможности нормально размяться или полежать. Вчерашний чай просился на волю. Пришлось вспоминать дорогу и ковылять к удобствам, чувствуя себя старой развалиной. Вернувшись в комнату, Кошка первым делом принялась за разминку: сурья намаскар, несколько упражнений из релакс-йоги и снова намаскар. Только когда спина перестала ворчать, а голова стала крутиться без скрипа и треска, Кошка наконец-то огляделась внимательно. Комната была огромная и очень… деревянная. Мебель Кошка рассматривала долго. «Три медведя», или дизайнер – поклонник викингов? Странная конструкция, особенно кровать. Тяжелая, громоздкая, суровая, мужицкая. Но уютная. И завораживает. И теплая. Пол, кстати, тоже. Особенности климата, или тут подогрев? Дома ноги давно бы замерзли, а тут как в тапочках, только ходить жестко. Так. Ополоснуться, одеться и что-нибудь съесть.

Быстро покинуть ванную не удалось. Только сейчас Кошка заметила, что раковина сделана из дерева, и минут пять стояла и ощупывала ее, поглаживала, даже ногтем пошкрябала. И ведь не гниет, не портится, даже грибы не растут. И вроде бы ничем не полито…

«Интересно, а у нас такие продают? Хотя в мою ванну такая все равно не влезет. Но…»

Кошка еще раз погладила поверхность раковины, потянулась за мылом и снова зависла. Мыло казалось подозрительно знакомым. Впрочем, кто сказал, что Демон не отправляет мыло за рубеж? А с Леди из Фриско они, кажется, общаются.

В доме было тихо, но заглядывать к Туу-Тикки Кошка не стала. Если честно, она просто не запомнила, где чья спальня, и побоялась вломиться не туда, а о том, что мужа Туу-Тикки нет дома, просто не подумала. Голод напомнил о себе громким урчанием в животе.. Кошка остановилась у перил, осматривая гостиную сверху и пытаясь определить, где вход на кухню.

Туу-Тикки выглянула из кухни и помахала рукой:

– Я здесь! Еда готова, спускайся.

К нижней части лестницы подошел Кай и понюхал воздух.

– С добрым утром, – сказала Кошка, глядя скорее на собаку, чем на хозяйку дома. – Или не утром? Что сейчас? Никогда таких собак не видела. Что это за порода? Его можно погладить?

– Можно, если он согласится. Это салюки-брид. Ну, так у него написано в документах. Сейчас начало четвертого, самое время обедать.

– Салюки – это охотничья порода? Здравствуй, собака. Я пришла с миром. Тебя можно погладить? – Кошка показала собаке пустые открытые ладони, осторожно протянула руку и аккуратно погладила пса по голове. – Ты очень красивая собака. Как тебя зовут? Проводишь меня до кухни?

– Это борзая, – кивнула Туу-Тикки и стала смотреть, как Кай, едва заметно улыбаясь, ведет гостью к кухне.

– Замечательный пес! – Кошка остановилась возле обеденного стола и осмотрелась. Кухня была оформлена в том же стиле, что и остальные помещения. Кошка не удержалась и погладила спинку стула. Ей почему-то все время хотелось прикасаться к мебели.

– У тебя очень деревянный дом. У бабушки в деревне все стены внутри дома были обшиты вагонкой, но это давило и угнетало. А тут дерево повсюду, и оно успокаивает. Прости, я вчера была такая сонная и неадекватная, что ни спасибо тебе не сказала, ни поздороваться тольком не смогла. Я очень-очень рада, что мы наконец-то встретились, что можем говорить вживую, а не в сети, что я здесь. У тебя так уютно.

Кошка чувствовала, что всё больше волнуется и смущается, знала, что в таком состоянии легко прячется в улиточный домик, и, боясь замкнуться и «закуклиться», говорила всё подряд, лишь бы не молчать.

– Садись, – улыбнулась Туу-Тикки. – Ты не против рыбы? Если нет, я начинаю накрывать. Я тоже очень-очень рада. И будет здорово, если тебе здесь понравится. Дом да, очень-очень деревянный. Это канадский кедр в основном. Стиль «рустик», мне страшно нравится.