Текст книги "Ситтин (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Благодарю, – пробормотал Гинко. Его единственный глаз оказался нефритово-зеленым, с черным ободком вокруг радужки. – Кажется, я обязан вам жизнью.

Туу-Тикки пожала плечами.

– Скорее, Дороге, – сказала она. – Я – Туу-Тикки. Ты выбрался к нашему дому-у-дороги. Твои травмы оказались очень серьезными, и я отвезла тебя в больницу. А Грен вернулся по твоему следу.

– Что с дарящим плодородие? – напряженно спросил Гинко, повернувшись к Грену. – Накаи его убил?

– Не успел, – Грен покачал головой. – Я подстрелил его и искупал в том вареве, которое он готовил.

– Он варил отраву для муши, – сказал Гинко. – Если ты его ранил, рана не заживет.

– Не могу сказать, что сожалею об этом, – пожал плечами Грен. – Кажется, деревенские приняли меня за духа–защитника муши. Я велел им покинуть деревню и проследил, чтобы ушли все.

– Моя благодарность безмерна, – церемонно произнес Гинко. – Если бы Накаи уничтожил дарящего плодородие, вскоре вымерла бы вся местность.

– Я знаю, – кивнул Грен. – Я допросил Накаи.

– Но до ближайшего селения два с половиной дня пути, – продолжил Гинко. – Многие не дойдут.

– Я велел старосте взять самых слабых на повозки, – сообщил Грен. – Стрела в бедре способствует взаимопониманию. Подумать только, три стрелы и борзая собака – и все мигом стали понятливы и покладисты. Но мне любопытно, что случилось с дарящим плодородие, раз земли так обеднели?

– Период размножения, – объяснил Гинко. – Раз в пятьдесят лет он стягивает на себя все силы жизни в том округе, где живет, чтобы породить себе подобного. Два-три года скудности, а потом – изобилие вдвойне.

– Просто люди обладают слишком короткой памятью, – кивнул Грен. – Я понял. Лучше им вообще не селиться в той местности.

Гинко изучающе посмотрел на него.

– У тебя есть право решать за других?

Грен ответил ему таким же вдумчивым взглядом.

– Я не на стороне людей, если ты об этом, – сказал Грен. – Особенно тех, кто пытается забить до смерти помогающего им. Ты выжил чудом, если бы там не было слабого дорожного перекрестка, если бы ты до него не дотянул, ты бы умер в той деревне. А ты важен. Слишком многое на пересечении мира людей и мира муши завязано на тебя.

– Я не единственный мушиши Ямато.

– Такой – единственный, – твердо произнес Грен.

Гинко отвел взгляд.

– Чувствую себя самозванцем, – сказал он. – Ты говорил о Дороге. Я слышал о ней, но никогда не покидал Ямато. Где это место?

– Калифорния, Сан-Франциско, – ответила Туу-Тикки. – Ты в хорошей больнице, тебе восстановят руку, если захочешь – сделают рабочий протез левого глаза. Тебе придется пожить у нас, пока врач-физиолог не скажет, что твоя рука в порядке. Это будет нескоро.

– У меня нет денег на то, чтобы оплатить врача и гостиницу.

– Оплата не нужна.

– Я не могу долго находиться на одном месте. Муши слетаются на меня, как пчелы на нектар.

– На нашем ситтине хорошие защиты.

– И мне сказали, что в больнице нельзя курить. У меня есть… были папиросы, отпугивающие муши. Без них они меня облепят.

– Каков состав? – поинтересовался Грен. – Впрочем, тут действительно нельзя курить. Но посмотри вокруг – ты здесь почти сутки. Больше ли обычного тут муши?

– Нет, – Гинко покачал головой и поморщился. – Это меня удивляет. Так не должно быть. Они есть, но странные и мало.

– Возможно, дело в обилии металла вокруг, – предположил Грен. – Посмотри: ты лежишь на стальной кровати, в твоей руке стальная конструкция, у окон алюминиевые рамы, стены здания армированы железом. Может быть, все это отпугивает муши.

Гинко задумался.

– Я действительно никогда не был настолько окружен металлом, – сказал он. – Это интересно.

– Что тебе нужно? – спросила Туу-Тикки. – Особенная еда, книги, бумага и карандаши для записей?

Гинко покачал головой и поморщился.

– Я неприхотлив. Просто не голоден, Мидори-сан зря беспокоится. У меня до сих пор кружится голова и я не помню, кто меня избил и что было дальше. Врач сказал, это от удара по голове. Должно пройти. Эта штука, – Гинко здоровой рукой указал на выключенный телевизор, – мне тоже ни к чему. Я бы хотел побольше узнать про этот мир, про Дорогу и про ваш дом. И зарисовать здешних муши. Вы видите их?

– Я – только когда играю на арфе, – признался Грен.

– Я вообще не вижу, – пожала плечами Туу-Тикки. – Ты понимаешь Мидори-сан?

– Наполовину. Это сложно. Наверное, ее семья давно живет в этой стране.

– Скорее всего, – согласилась Туу-Тикки. – Наверное, я сейчас съезжу в магазин, привезу тебе карандаши, блокнотов и альбом, могу привезти что-нибудь вкусное. А Грен расскажет тебе про Дорогу и дом. Ты не против?

Грен погладил Туу-Тикки по плечу.

– Я не против, – сказал он. – Только, Гинко, как ты будешь писать левой рукой?

В дом-у-дороги Гинко вернулся через десять дней, как раз к началу цветения фруктовых деревьев. Грен поставил для него кресло в саду. Туу-Тикки по инструкциям из записей Гинко приготовила курительную смесь из трав и мхов. Правда, не все травы и мхи можно было так просто достать, выручил Чайна-таун. По дороге до дома Гинко, насупленный, как сыч, вертел головой, разглядывая улицы и людей на них. Вез его Грен. Спрашивать, бывал ли Гинко в таких больших городах, Грен не стал. И так было видно, что Гинко непривычно, интересно и страшно одновременно. По приезде Гинко некоторое время посидел в машине, которую Грен загнал в гараж.

– Никогда не видел таких домов, – признался Гинко. – Вы с Туу-Тикки-сан живете тут вдвоем?

– Мы и гости, – кивнул Грен. – Пойдем?

Грен забрал с заднего сиденья сумку с накопившимся за десять больничных дней вещами Гинко. В основном там были альбомы с корявыми зарисовками и блокноты с такими же корявыми записями. Одежду – рубашку-поло, ветровку, джинсы и кроссовки – купили к выписке. Кроссовки оказались великоваты, джинсы тоже – и без того не слишком плотного сложения, за время больницы Гинко еще похудел. С рукой на перевязи, заключенной в жесткий сетчатый пластиковый фиксатор, с коротким белым ежиком только начавших отрастать волос, с фиксирующей повязкой на ребрах, он выглядел еще более потерянным, чем на больничной койке.

– Здесь и правда очень немного муши, – сказал Гинко, оглядывая двор. Он попробовал шевельнуть пальцами правой руки и поморщился. – Больно. Что сказал врач? Когда срастутся кости?

– Не раньше чем через три месяца, – в который раз повторил Грен. – Считай, ты в отпуске по болезни.

Гинко хмыкнул и пошел к крыльцу. То, что разуваются тут в доме, его озадачило. Поклонившийся Кай удивил. Отершиеся о ноги коты удивили еще больше.

Туу-Тикки сидела в кабинете и занималась – Грен слышал, как она раз за разом повторяет какую-то гитарную пьеску, то и дело спотыкаясь при переходе от одной октавы к другой. Блики с поверхности бассейна играли на потолке и листьях лиан, превращая гостиную в лесную чащу.

– Пойдем, покажу тебе твою комнату, – позвал Грен, оглянувшись на Гинко.

Тот не ответил. Он смотрел на духа, который дразнил Киану, щелкая его по ушам. Кот прыгал и кувыркался в воздухе, пытаясь поймать бесплотную сущность.

– Это не муши, – уверенно сказал Гинко. – Что это?

– Духи, – ответил Грен. – Если что-то понадобится – еда, помощь – обратись к ним, если нас не будет. Они все сделают.

– Им надо платить.

– Мы платим, – кивнул Грен. – Пойдем. Мы отвели тебе восточную спальню, ты не против?

Гинко несколько раз обошел комнату, выглянул в окно, оперся здоровой рукой на столик возле него, куда Грен выложил все его бумаги и сверток с остатками вещей, заглянул в стенной шкаф, очень удивился, обнаружив там запасы одежды и пару сандалий, сел на стул из изогнутых веток и сказал:

– Очень странный дом. Очень большая комната. Я в жизни не спал на такой кровати.

– Слишком большая?

– Слишком высокая.

– Туу-Тикки хотела положить футон в какой-нибудь спальне, но я был против. По полу дует. Я неправ?

Гинко искоса глянул на Грена.

– Я не думал, что вы настолько богаты.

– Тебя это смущает?

– Я ничем не заслужил подобную роскошь. Я простой человек и привык к простой жизни.

– В нашей жизни нет ничего сложного, – пожал плечами Грен. – Ты привыкнешь. Пойдем обедать? Тебя выписали как раз перед обедом, да и я голоден.

Обед, на взгляд Грена, был простым – рыба на пару, креветки, черный рис, салат из сезонной зелени, на сладкое – коврижка с вишнями. Туу-Тикки, оторвавшись от гитары, тоже пришла за стол. Она была задумчива и заваривала чай, словно бы не выходя из транса. Глотнув чифирной крепости те гуань инь, Грен спросил:

– Все в порядке?

– А? – встрепенулась она с креветкой в зубах. – Да, все. Просто там есть баррэ в паре мест, и мне не дается, не получается зажать все шесть струн. Кисть маленькая, а гриф широкий, понимаешь? Я уже смотрела видеоуроки, все равно ничего не поняла. Что-то я неправильно делаю. – Она посмотрела на Гинко, с удовольствием поглощающего рыбу, и сказала: – Прости, Гинко. Я просто учусь играть на гитаре и слишком увлеклась.

Гинко помахал хаси – мол, все в порядке. Он старательно и усердно разрабатывал левую руку, стараясь добиться от нее всего того, что умела правая – держать хаси и карандаш, в первую очередь. Ограничения он принимал стоически.

После обеда Туу-Тикки показала Гинко дом, объяснила, как пользоваться душевой кабинкой и какие продукты можно брать из холодильника, если внезапно захочется есть, показала полку с чаями и ушла к себе – играть. Грен проводил Гинко в сад, усадил в кресло и спросил:

– Какие-то вопросы?

– Никаких, – покачал головой Гинко. – Ну разве что – как вы распугиваете муши? Дом-то деревянный.

– Хорошая защита, – пожал плечами Грен. – Но ставил ее не я.

– Забыл папиросы, – сказал Гинко. – Схожу принесу.

– А духи на что? – Грен улыбнулся.

Дух принес курительные принадлежности и сложил их Гинко на колени. Гинко едва не подпрыгнул от неожиданности. Пара других духов принесли арфу и табурет. Грен устроился поудобнее и положил пальцы на струны.

– Я сыграю тебе мелодию исцеления, – сказал он.

========== 7 ==========

– Неуютно мне у тебя, прости, – сказал Грен, встречая Старшего у зеркала.

– Из-за Мариэтты?

– Это ты про свою внучку? Нет. Просто неуютно. Слишком человеческий дом. Я привык к ситтину.

Грен усадил гостя у камина – солнце уже село, спал Гинко, мучила гитару Туу-Тикки, дремал у огня Кай, ушли на охоту коты. Принес вино и бокалы.

– Я уже советовался со Средним, – сказал он. – Средний отправил к тебе.

– Какие-то проблемы с гостями?

– Можно сказать и так. Ты в курсе, кто у нас сейчас?

– Какой-то мушиши? Тави говорила. Странно, что он пришел к вам, а не ко мне или к Среднему.

– Ну, – Грен откупорил бутылку и налил вино в бокалы, – ты знаешь, что это за дом и зачем сюда приходят.

– Умирать?

– Именно. Туу-Тикки – чудо, она даже больницу на такой случай нашла. Пригодилось.

– Ваш мушиши действительно пришел умирать?

– Гинко. Приполз избитый до полусмерти. Я вернулся по его следам, навел порядок. Собакой и стрелами.

– Грен!

– Да-да-да, это не по правилам дома-у-дороги. Но, видишь ли, я еще и дорожник, у нас свои правила.

– И как к твоей выходке отнеслась Туу-Тикки? К тому, что ты один ринулся туда, где чуть не забили до смерти мушиши Гинко?

– Я был не один и я был вооружен, – напомнил Грен. – Она не осуждает мои поступки. Никогда. Никакие. Я думал, ты знаешь. Это одна из основ истинного партнерства.

– Я думал, это особенности Тави. К тому же, я не такой экстремал.

Грен пригубил вино. Легкое, ягодное, оно отдавало малиной. Откуда такое вино взялось в доме виноградного края, он не знал.

– У тебя свои дела, у меня свои. Суть не в этом. Гинко, чтоб ты знал, для своего мира – одна из ключевых фигур. Тот, кто стоит между муши и людьми, объединяя оба мира и сглаживая противоречия.

– Функционал.

– Да. Он еще и человек очень и очень неплохой.

– Для человека?

– Для хаосита. Для меня как сидхе. Неважно. Я бы не смог жить, зная, что я мог доделать его работу и не доделал. Конечно, он пытался поступить по-своему. Я просто выгнал людей. Их там немного оставалось.

– Карающий ками?

– Вроде того. И опять же, дело не в этом. Гинко будет жить здесь, пока не выздоровеет окончательно. Это долго, даже с поддержкой Первого Дома – а Первый Дом его поддерживает. Его серьезно искалечили, Туу-Тикки носится с идеей восстановить ему зрение, Гинко только «за». Но рано или поздно он уйдет на Дорогу. На свою часть Дороги, в Ямато. И я не хочу, чтобы история повторилась. Ты должен знать – раз начавшись, такие истории склонны повторяться. Я не доверяю людям.

– Работа мушиши опасна сама по себе. Муши – не мыши, не кролики и перепелки.

– С этим Гинко справится. Но справляться с яростью толпы он не умеет. Я боюсь за него.

– И чего ты хочешь от меня?

– Совета.

– Я не мушиши и не дорожник и мало что знаю про Ямато. Навскидку – ему нужен спутник-воин. Стерн, когда жил у нас, носился с идеей бродить по дороге с кем-нибудь, кто не может защищать себя сам. Чуть не ушел с одним онмёдзи.

– Стерн – это?..

– Сын Старшего Сефирота. Но он выучился на биохимика и ушел работать в Дорожную полицию, в криминалистический отдел. Им как раз нужен был маг. Не знаю, правда, какой это сектор.

– Раз ушел, неважно. Но идею я понял. Я думал о собаке, но Кай решил, что нужен мне, а просто так взять эльфийскую борзую невозможно. И Гинко вряд ли сможет заботиться о щенке.

Старший задумался, выпил вина.

– А знаешь, может, это и решаемая задача. Во-первых, Старшему Сефироту на Клеа нужен консультант по муши – там они тоже есть и иногда беспокоят. Во-вторых, там хватает разумных измененных. Может быть, кому-нибудь из них будет интересно путешествовать с мушиши и защищать его. Молодняк вечно ищет приключений. Обратись к Сефироту.

– Я не знаю, связаны ли наши зеркала.

– Хорошо, я сам к нему обращусь и попрошу зайти к тебе. В каком состоянии твой гость? Если Сефирот пригласит его в гости, он нормально перенесет путешествие?

– Не слишком долгое. У него сеансы физиотерапии по вторникам, четвергам и субботам.

– Я предупрежу Сефирота. Сыграешь мне на арфе?

– Сыграю. Но эта музыка меняет слушателей.

– Так и должно быть, разве нет?

Грен улыбнулся.

– Ты сам попросил.

Он пересел к арфе, пробежался пальцами по струнам и начал играть обретение себя.

Туу-Тикки вышла из кабинета и села неподалеку. Когда мелодия смолкла, а впавший в транс Старший Грен открыл глаза, она сказала:

– Я вас слышала. Могли бы и позвать. У меня есть номер телефона Старшего Сефирота. Пригласить?

– Пригласи, – согласился Грен. – Я и забыл. Столько лет прошло…

Туу-Тикки рассмеялась и начала набирать смску.

– Как там Тар и его Всадник? – спросил Грен. – Всадника я даже и не видел.

– Тар за ним присматривает, – ответила Туу-Тикки. – Спят сейчас, я думаю, духи на них поглядывают время от времени. Я немного беспокоюсь, у Всадника кровят все слизистые и кожа слезает, как у змеи в линьку.

– Еще гости? – спросил Старший. – Снова умирать?

Грен развел руками.

– Такая работа. Сам знаешь. Разве у вас таких не было?

– Только когда на Тави свалился Старший Сефирот. Но меня тогда не было дома, гастроли. Иногда мне кажется, что я вообще фатально много упускаю из того, что в доме происходит.

– Зато у тебя карьера, – отозвалась Туу-Тикки. – Нельзя же иметь сразу все. Я бы очень удивилась, если бы вы, мужчины, безвылазно сидели дома и занимались только домашними делами. Для вас это неестественно.

– А для тебя? – спросил Грен.

– Мне и дома дел хватает. Вот, к примеру, думать, где можно сжечь окровавленные простыни – ничего себе задача?

– У вас разве нет мусоросжигательной печи? – удивился Старший.

– Нет. Отдаем мусор на переработку.

– Странно. Ну, приносите к нам. У нас есть.

Сообщение от Туу-Тикки с приглашением познакомиться с мушиши оказалось для Старшего полной неожиданностью. За год с лишним Сефирот не навещал третий дом-у-дороги ни разу, как-то не складывалось. И что за мушиши? Старший кинул ответное сообщение, что будет к вечеру, и отложил свои вопросы на попозже. Клауд с Сефиротом-генетиком сидели над расшифровкой чего-то очень заморочного, Старший на них посмотрел и пошёл к дому Анджила один. Следом увязался тёмно-красный в синюю крапинку половозрелый изменённый киноид по имени Луф. Сефирот не стал его отваживать.

У зеркала в доме-у-дороги Клеа валялся ещё один киноид, он встал и отошёл при появлении старших. Сефирот положил ладонь на стекло и вспомнил гостиную в стиле со смешным названием «рустик».

На этой Земле тоже был вечер, а в гостиной – очень сильно изменившийся Грен, коты и странная собака. Сефирот в первый момент решил, что это тоже изменённый.

– Добрый вечер, – поздоровался бывший генерал, киноид у его ноги вопросительно проворчал в сторону Кая. – Это Луф, он разговаривает.

Против обыкновения Сефирот был одет в вытертые джинсы и рубашку из паучьего шёлка, страсть к украшениям его уже оставила.

Кай, не поднимая головы, пару раз стукнул хвостом по полу. Потом встал, потянулся и подошел к Луфу обнюхаться.

Грен с любопытством оглядел Сефирота.

– Добрый вечер. Чаю или кофе?

– Кофе. Я получил сообщение от госпожи Туу-Тикки с приглашением познакомиться с мушиши, – бывший генерал махнул Луфу оставаться где он захочет и пошёл за Греном на кухню. – Мушиши – это кто?

– Это я, – сообщил Гинко, потягивающий крепко заваренный улун – он открыл в себе слабость именно к этому сорту чая. – А что, проблемы с муши? Я Гинко.

Грен спросил:

– Какие пряности добавить в кофе?

– Мускатный орех и чёрный сахар, – ответил Старший и повернулся к незнакомому человеку. – Я Сефирот Дорожник. – Гинко выглядел, как чудом выживший в катастрофе. – Не знаю, есть ли у нас проблемы с муши. Никогда не слышал такого слова.

Луф уже узнал всё интересное от Кая и сунул голову в кухню. Принюхался к больничному запаху Гинко, громко фыркнул.

Гинко щелкнул по переднему сегменту крупное полупрозрачное слабо светящееся голубоватое существо, похожее на пузырчатую водоросль, которое норовило обвиться вокруг его чашки.

– Вот это – муши. Чайный муши. Обычно они селятся вокруг корней чайного дерева, а этот просто лезет в чашку.

Сефирот разглядывал странное создание почти минуту. Луф подошёл к Старшему и положил морду на колено. Чайный муши явно был безопасен и потому не интересовал изменённого.

Бывший генерал медленно протянул руку и коснулся того же переднего сегмента, по которому щёлкал Гинко.

– Никогда прежде не видел, – признался Сефирот. – Это… дух?

– Нет. Муши, – объяснил Гинко. – Они не растения и не животные, примитивнее и тех, и других. Основа всех царств жизни. У вас такие водятся? Они бывают очень разные, иногда маленькие, как снежинки, иногда огромные. Есть муши, которые похожи на птиц, эти обычно живут на берегу моря, питаются водорослями или другими муши, могут поднимать ветер. Есть муши, которые похожи на радугу с обратным расположением цветов. Есть муши, которые похожи на растения и на животных. Обычно они нейтральны, но иногда приносят вред.

– То есть это биологическая форма? – не поверил бывший генерал. – У нас я таких не видел. Но я не искал специально. И что вы с ними делаете как мушиши?

– Иногда изгоняю, иногда помогаю избавиться от последствий взаимодействия с муши, – объяснил Гинко. – Много всего. К примеру, в одной деревне на севере, где сильные снегопады и зимой очень тихо, на чердаке завелись муши, поедающие звуки. Они заползали в уши, и люди глохли. От них помогает соленая вода. Но есть разновидность, от которой помогает только шум крови в ладонях. Надо просто прикрыть уши ладонями, и муши погибнет. Они похожи на зеленых улиток.

– А как-то продуктивно с ними можно взаимодействовать? Приручать или обучать?

– Они слишком примитивны, – сказал Гинко, – слишком сильны и их не все могут видеть. Ветродуев можно приручить, я встречал людей, которые это умеют. Все муши исходят из световых жил, текущих глубоко под землей. Вода, напитанная возле такой жилы, целебна. Если поток муши в какой-то местности слишком силен, то там могут ожить даже мертвые предметы – срезанная солома, порубленные дрова. Но люди из таких мест уходят – там невозможно возделывать поля, слишком много сорняков. На мой взгляд, муши не созданы для взаимодействия с людьми. Люди от такого соседства страдают.

– Из световых жил глубоко под землёй? – Сефирот заинтересовался. – Когда вы поправитесь, я точно хочу сводить вас в один мир. Кроме моего Клеа, – Старший кивнул Грену. – Благодарю. Чем я могу вам заплатить?

Гинко пожал здоровым плечом. Грен поставил перед Сефиротом чашку с кофе, сел напротив и сказал:

– Гинко вернется в Ямато, когда выздоровеет, и я опасаюсь за его безопасность. То, что с ним случилось недавно – работа людей.

Гинко поморщился и отвел взгляд.

– Мне стыдно перед вами за поведение моих соотечественников.

– Пусть они стыдятся, – твердо сказал Грен. – Я хотел узнать у вас, Сефирот, нет ли среди ваших воспитанников кого-нибудь, кто согласился бы путешествовать с Гинко и оберегать его? Мастер муши справится с муши сам, это его работа, но люди бывают непредсказуемы и опасны.

Кай подошел к Грену и положил морду ему на плечо. Грен потрепал пса по шее.

– Да, Кай, я знаю, что ты выбрал меня, что я твой, а ты мой. И не предлагаю тебе такую работу.

Луф поднял голову и насторожил уши стрелками. Ещё раз посмотрел на человека с рукой в сложной повязке и фыркнул.

– Вряд ли я смогу прокормить собаку, – покачал головой Гинко. – Мне на себя-то хватает впритык. Я помогаю крестьянам, а они небогаты. Часто работаю не за деньги.

– А само животное такого размера может там прокормиться? – бывший генерал потрепал изменённого по загривку.

– Да – кивнул Гинко. – Я путешествую в горах и на побережье. В горах есть кабаны и олени, есть кролики. На побережье достаточно рыбы и моллюсков. Просто я не охотник и не рыбак.

– Я явно упустил часть истории, – Сефирот сделал последний глоток из чашки и отставил её в сторону. – Грен, вы для чего упоминаете собаку? Гинко нужна постоянная охрана?

– Судя по тому, в каком состоянии Гинко оказался здесь, нужна, – кивнул Грен.

Гинко страдальчески поморщился.

– Гинко, – увещевающе произнес Грен. – Тебя спасла Дорога. Окажись ты чуть в стороне от перекрестка, ты бы не выжил. Но ты бы видел, как вся эта бешеная, пьяная от крови толпа шарахалась от Кая!

– Они простые люди, – ответил Гинко. – Накаи их обманул.

– Накаи говорит, прочие мушиши недолюбливают твой подход. Слишком мирный, слишком мушилюбивый. И ты помогаешь бесплатно или за еду в половине случаев. Это плохо влиет на их заработки.

– Я не могу брать деньги с людей, у которых есть только самое необходимое, – сказал Гинко. – И с людей, которые даже не знают, что с ними беда. Чем навредит простой совет? Я могу прокормиться так, значит, и прочие могут. К тому же, Тама платит за истории про убийство муши хорошие деньги.

– Насколько я знаю людей, – Сефирот еле заметно поморщился, – они мало ценят то, что получают даром. Это касается и бедняков, и богачей. Не знаю, в чём причина. Не обязательно брать деньги. Но плата должна быть отдана. Иначе люди не запомнят, что было и что стало. Не оценят. Не сделают выводы. Хотя и плата не гарантирует, – бывший генерал задумчиво посмотрел на Кая. – Наши дети, такие как вот Луф, могли бы заинтересоваться составить вам компанию. Новое поколение умеет говорить, охотиться и оценивать обстановку.

Гинко внимательно посмотрел на Луфа.

– Люди будут думать, что меня сопровождает демон, – сказал он.

Грен усмехнулся.

– Людям полезна определенная толика страха перед тобой, – сообщил он.

– Меня и самого порой принимают за демона, – продолжил Гинко. – Насчет ваших слов, Сефирот – это интересная мысль. Возможно, я переоцениваю людей.

– Точно переоцениваешь, – кивнул Грен.

Луф вывалил длинный язык и сморщил узкие губы, улыбаясь. Бывший генерал утащил из корзинки на столе булочку.

– Не все дети такие яркие и заметные, как Луф, – сказал Старший. – Есть и более… сдержанной окраски. Луф, ты понимаешь, что говорит Гинко?

– Людей, – повторил изменённый, – слова.

– Так он действительно говорит! – изумился Гинко. – Он не муши. В демонов я не верю. Кто он?

– Его предки были собаками, – начал Сефирот.

– Собаки! – поддакнул Луф.

– В мире по имени Гайя, – бывший генерал потрепал изменённого по ушам. – Потом случилась катастрофа, и животные и люди начали меняться. Это было много лет назад. Потом мы ушли с Гайи в мир по имени Клеа, там изменения продолжились. Теперь у нас есть изменённые разных видов, вполне разумные и говорящие.

– Я ничего не знал про другие миры, пока не оказался здесь, – покачал головой Гинко. – Мир интересен. Вы уверены, что в мире по имени Клеа нет муши? Они есть везде.

– Я не уверен, но я специально не искал. И не спрашивал у нашего хранителя. Но вы можете сами посмотреть, если захотите. У нас есть дом-у-дороги, там охотно принимают гостей. У нас нет людей, кроме тех, что пришли со мной. Поэтому муши, если они и есть, никому не мешают. И если вы согласитесь взять в путешествие кого-то из детей, заодно дети с вами познакомятся.

– Благодарю, – сказал Гинко. – Как я могу пройти к вам?

– Я проведу вас через зеркало, когда вы поправитесь. У нас мир с очень активной местной жизнью, вы можете заболеть.

– Вряд ли я буду здоров скоро, – сокрушенно сказал Гинко. – Уже три недели, как я покинул больницу, но кости все еще срастаются.

– Не торопитесь, – Сефирот посмотрел на него сочувственно. – Клеа никуда не денется. К тому же это хорошая возможность узнать про другие миры. Про Дорогу. Здесь безопасно, комфортно. Я сам попал в такой дом, будучи больным и раненым.

– Я не привык подолгу сидеть на одном месте, – объяснил Гинко, заглянул в свою опустевшую чашку, налил еще чаю. Чайный муши недовольно вылетел из чашки, спасаясь от горячей жидкости, и затрепетал над Гинко. – Обычно, стоит мне где-то задержаться подольше, и там собираются муши. Я притягиваю их.

– И здесь их тоже стало больше, чем обычно?

– Ненамного, но все же стало. Грен говорил, на доме стоят магические защиты, в том числе от муши.

– Грен, защиты дома продержатся нужное время? – спросил Старший.

– Да, – кивнул Грен. – И еще у Гинко есть поддержка Первого Дома. Он важен для своего мира.

– Тогда вам не о чем беспокоиться и можно просто выздораваливать. Человек, важный для мира – это редкость и ценность, – Сефирот на мгновение опустил голову, словно признавал статус Гинко. – Если я чем-то могу помочь – скажите мне. Кроме изменённого в сопровождение.

– Благодарю, – отозвался Гинко. – Туу-Тикки-сан сообщит вам, когда врачи сочтут меня здоровым. Я буду рад помочь вам.

– Взаимно, – бывший генерал поднял голову и пошевелил носом, – чем у вас так странно пахнет? Это муши?

– Чайный! – Гинко двумя пальцами выловил муши из чашки и положил, обмякшего, на стол.

Муши стал толстым и малоподвижным, а в воздухе остро запахло чайным грибом.

– Нет, – Сефирот настороженно разглядывал потолок. – Это кровь. И у вас внутри защит дополнительный кокон. Вон там. Это нормально?

– Это гости, – развел руками Грен. – Тяжелая линька. Там гость и его спутник, маг. Маг поставил дополнительные защиты. Тар его зовут.

– А, – Старший расслабился, – просто никогда не встречал такого запаха крови. Не человек?

– Признаться, – улыбнулся Грен, – к нам вообще не заходят люди. Гинко – первый. Ну, и еще Дани, если его можно считать человеком. А, еще были Доминик и Кодзу – копии Катце и Рауля, – но они давно ушли.

– Я видел Доминика и Кодзу, – напомнил Сефирот и поднялся. – Тогда я жду сообщения от Туу-Тикки. Если не будет никаких других вопросов.

– Пожалуй, у меня будет, – сказал Грен, все еще обнимавшийся с Каем. – Можно ли будет приводить к вам Кая, чтобы он поохотился? Большой ситтин слишком мал, чтобы прокормить собаку такого размера, охотничьи угодья далеко, а есть размороженное мясо Кай отказывается.

– Луф, что скажешь? – бывший генерал посмотрел на изменённого.

Киноид подтверждающе тявкнул и шевельнул хвостом.

– Можно, – сказал Сефирот. – У нас три месяца сезон дождей и бывают периоды покоя дичи во время гона, например. Всё остальное время можно, дети будут рады новому знакомству.

Кай отлип от Грена, подошел к Сефироту, ткнул его носом в ладонь и повилял хвостом.

– Кай разумен, но не говорит, – объяснил Грен. – Эльфийская борзая.

– Я рад с тобой познакомиться, – обратился бывший генерал к Каю. – Тебе у нас понравится. Хотя надо быть осторожным, на Клеа много ядовитых растений и животных.

Кай оглянулся на Грена, припал к полу, посмотрел на Сефирота и негромко гавкнул.

– Если Сефирот не будет против, можешь идти с ним, – сказал ему Грен. – И действительно, будь осторожен.

– Идём, – пригласил Старший. – Луф, пошли. – Изменённый обошёл стол, осторожно коснулся носом сперва Грена, потом – Гинко, и деловито потрусил к зеркалу. – Я потом приведу его, – сказал Сефирот Грену.

– Спасибо, – улыбнулся Грен. – Заглядывайте к нам в гости, если выдастся настроение.

========== 8 ==========

– Тар, я есть хочу.

Маг держался за Всадника, как пиявка. Даже во сне.

– Тар, отпусти меня.

Маг что-то пробурчал сквозь сон.

– Тар, укушу.

Маг открыл глаза и сел.

– Что?

– Я хочу есть.

– А, – Тар рухнул обратно, – так бы и сказал.

– Я так и говорил, – хмыкнул Всадник.

– И что? Ты уже безопасен и дееспособен? – маг сонно пощупал любовнику пульс на запястье.

– Вполне. Тут есть одежда?

– В шкафу, – Тар неопределённо махнул рукой в сторону окна. – Принеси мне что-нибудь.

– Хорошо, – Всадник несколько мгновений наблюдал, как маг проваливается обратно в сон, отдёрнул руку, за которую его опять попытались уцепить, и осторожно поднялся.

Он знал, что находится в каком-то мире веера Земли, чувствовал наложенные каким-то нечеловеком защиты на дом и то, что солнце сейчас всходит, а не садится. Но что это было за место?

В шкафу обнаружились одежда и бельё явно промышленного производства. За четыре дня линьки Всадник «съел» почти всю свою мускулатуру, поэтому одни из штанов – мягкая прочная ткань, отстрочка по швам, карманы и один карман на попе – и рубашка без пуговиц, он забыл, как тут называются такие рубашки, ему подошли. Всадник одевался медленно, ногти на пальцах всё ещё отрастали. Потом нашёл ванную и только после этого пошёл вниз. Кухню нашёл по запаху. Там невысокая женщина-сидхе готовила что-то из теста, что очень завлекательно пахло.

– Доброе утро.

– Доброе утро, – улыбнулась Туу-Тикки, переворачивая оладьи на первой сковороде и заливая тесто на вторую. Теста она приготовила с избытком, надеясь на пробуждающийся аппетит Гинко. Впрочем, даже аппетит Гинко, Грена и Туу-Тикки, вместе взятых, не совладал бы с пятью десятками пухлых дрожжевых оладий с корицей и мускатным орехом. – Садитесь за стол, вот оладьи, вот мед и варенье. И еще есть сметана и сливки.