Текст книги "ХМ: За кадром (СИ)"

Автор книги: Ola.la

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Тогда она тоже занималась овощами. Подав идею устроить для хозяев праздничный ужин в благодарность за то, что приютили их, женщина первая отправилась на кухню. Пока никого не было, она перемыла посуду и занялась подготовкой продуктов, чтобы успеть все сделать до вечера без лишней суеты. Нарезая морковь аккуратными кружочками, Кэрол сама не замечала, что обильно поливает ту своими слезами, снова и снова думая о дочери. Боже, даже Эда и того удалось похоронить. Проститься с ним хотя бы после смерти. А здесь что?.. Она даже не знает, чего ей ожидать. А если уже нечего? Зачем в таком случае продолжать жить? Зачем продолжать эту ежедневную пытку? Ради чего и ради кого? Здесь она никому больше не нужна, готовить еду вон и Лори сможет, не такая это сложная задача.

Легкое прикосновение к руке заставило Кэрол вздрогнуть и выронить нож. В последние месяцы неожиданное приближение кого бы то ни было могло только испугать, даже в таком безопасном месте, как этот дом. Обернувшись, женщина увидела невеселую Патрицию, которая участливо смотрела на нее.

– Прости, я не хотела тебя пугать. Но мне кажется, овощи ты уже не просто посолила, а пересолила даже, – улыбнулась блондинка и встала рядом, начиная потрошить принесенную с собой курицу.

– Ох, я не… Я сейчас все вымою. Извини. Ну вот, сама предложила ужин приготовить и сама же его порчу. Даже здесь от меня толку нет, – тихо пробормотала Кэрол себе под нос, собирая нарезанную морковь и картошку со стола и бросая их в миску с водой.

– Что значит толку нет? Ты что такое говоришь? – внимательно посмотрела на нее Патриция, отвлекаясь от своего занятия.

Вздохнув и вытерев руки лежащим рядом полотенцем, она мягко взяла Кэрол за плечи и настойчиво усадила ту на стул. Достав из холодильника графин с какой-то красной жидкостью, хозяйка налила полный стакан и сунула в руки заплаканной женщины.

– Что это? – невольно принюхалась Кэрол, с интересом глядя на напиток.

– Обыкновенный компот, к сожалению, алкоголя мы в доме не держим. Ну, ты понимаешь, Хершел, да и детям оно незачем. И без того достаточно проблем, чтобы еще и в депрессию удариться, напиваясь ежедневно. Это ведь самый соблазнительный выход, как думаешь? Выпил и все забыл. Забыл, что его больше нет… Прости, кажется, я вместо того, чтобы тебя утешать, сейчас сяду рядом плакать. Ты пей-пей, вкусно, я сама готовила! Из наших фруктов, – женщина налила компот и себе и присела рядом. – У тебя, в конце концов, муж есть, или вы не вместе больше? Ну, с отцом твоей девочки. Он очень переживает. Лошадь вон у Хершела без спросу сегодня взял, чтобы дочку искать…

Кэрол отпила холодный кисловатый напиток и с удивлением посмотрела на опустившую вдруг глаза женщину.

– Какой муж? Мой муж… Его две недели назад не стало. Укусили эти… А Дэрил, ну, это просто Дэрил. Ты все не так поняла, он просто ищет мою дочь. А я… я не верю уже, что найдет, – закончила женщина шепотом, не осмеливаясь поднять глаза на собеседницу.

Но та только с грустью смотрела на нее, не предпринимая попыток ни укорить, ни переубедить отчаявшуюся мать. Допив свой компот до дна, Патриция прикоснулась к руке снова начавшей плакать женщины.

– Ну-ну, не стоит. Плохо, конечно, что ты и мужа потеряла. Я сочувствую тебе, и понимаю тебя. Потеря Отиса для меня… Это очень сложно, – утерев слезу, она собралась было продолжить, но замялась, глядя на входную дверь.

Извинившись, хозяйка торопливо встала и подошла к Бет застывшей у входа в кухню. Девочка расстроенно посмотрела на поникшую Кэрол, которая даже не повернулась, посмотреть кто там, и громко зашептала Патриции.

– Все в порядке? Ты что? Ты сказала, да? Или это не она?

– Тихо, кто что сказал? Мы просто разговариваем, детка. Иди лучше, покорми кур, хорошо? И воду проверь! – повысила голос женщина, настойчиво разворачивая девочку и подталкивая ту к выходу. Вернувшись за стол она улыбнулась Кэрол.

– Кстати, спасибо, что ты ничего не сказала никому про детей. Бет мне вчера призналась. Что бы ни случилось, а молодость есть молодость. Правда, пришлось все же выговор Джимми сделать, только не хватало нам еще и этих проблем сейчас. Ну, Кэрол, ты что? Ты должна быть сильной, в этом мире больше нет места для долгих страданий. Очень сложно, я знаю, но я все время говорю себе, что день – для живых. Хотя бы при свете дня мы должны стараться держаться для тех, кто рядом. И ты не должна допускать мыслей о… ты знаешь, о чем я говорю. Ты нужна, слышишь!!! Не бывает ненужных людей, поверь. Каждый живет для чего-то: большого или маленького, не имеет значения. У каждого есть свое предназначение в жизни. Может быть, мы его не понимаем и никогда не узнаем. Но это и к лучшему. Печально было бы осознавать, что ты прожил целую жизнь, смыслом которой была лишь брошенная кому-то в нужное время фраза. Тебе нужно найти повод продолжать жить. Любой, сейчас подойдет что угодно, понимаешь?

– У меня был единственный смысл жизни – София. А теперь, теперь я жду и надеюсь, что может быть, она все же жива. Я даже не знаю, хочу ли я узнать, что она… что ее больше нет. Ведь если у меня будет оставаться надежда, я, наверное, смогу жить и думать, что, может быть, моя девочка где-то там встретила другую группу с хорошими людьми и все у нее в порядке. Пусть не со мной, пусть, лишь бы она была жива и здорова. Каждый раз, когда ее идут искать, я думаю об одном: вот сейчас, вот сегодня мне принесут ее тело… И тогда – всё, – всхлипнула женщина.

Патриция, в очередной раз отведя глаза, встала и, сполоснув стаканы, аккуратно поставила их на полку. Развернувшись в пол оборота, чтобы видеть Кэрол, снова утирающую рукой покрасневшие веки, она вернулась к своей курице.

– Не всё! Не всё, пойми ты! Если мы выжили в таком мире, значит, это точно не зря. Значит, ты для чего-то еще нужна. Может быть, ты нужна кому-то. Что ты так улыбаешься, у тебя есть друзья, живи ради них. Да, мне повезло больше, со мной остался Джимми, у меня есть Бет и Мэгги, которые мне словно родные. Всегда, слышишь, всегда, если рядом с тобой есть люди, найдется тот, ради кого стоит жить, кому ты можешь помочь, делом или словом. В конце концов, я смотрю, у тебя крестик висит на шее. Ты веришь в Бога? Вижу, что да. Значит, сама понимаешь, что твои мысли сейчас неправильны. Соберись, милая. И давай уже готовить, кто-то нам обещал сегодня изумительный ужин. Уж не ты ли это была? – улыбнулась Патриция, кивая на миску, в которой уныло плавали ярко-оранжевые кружочки моркови.

Слова женщины надолго впечатались в память Кэрол, пусть она их не сразу поняла и приняла. Сложно найти новый смысл в своем существовании и вырваться из пучины отчаяния тогда, когда ты не знаешь о судьбе собственного ребенка. Сложно думать о будущем, не зная, жив ли самый родной тебе человечек. Сложно считать, что ты кому-то нужен, когда ты одним своим существованием приносишь всем только неприятности. Вон и Дэрил чуть не погиб, пытаясь найти ее дочку. Жизнью рисковал.

Почему он так себя не ценит? Почему он так… боится? Всю ночь у женщины не выходило из головы воспоминание о том, как испуганно он вздрогнул и сжался, когда она наклонилась его поцеловать. Неужели он думал, что она?.. Да что тут можно было думать? Ударит? Укусит? Ерунда какая-то. Но теперь зато понятно, почему он отдаляется от всех. Не потому, что презирает их, а потому что думает, что они презирают его? Очень на то похоже. Что же он пережил, почему взрослый мужчина ведет себя, словно подросток, который всем своим поведением пытается защититься от враждебного, как ему кажется, окружающего мира?

Впрочем, что она знает о нем? Ничего, кроме того, что его брат хам, расист и очень неприятная личность. Но и Дэрил ей поначалу казался не самым дружелюбным и добродушным человеком. Разве Кэрол могла себе представить месяц назад, что этот замкнутый, угрюмый и вспыльчивый реднек станет рисковать собой, идя по следу ее дочери, утешать ее, приносить цветок…

Закончив с овощами, женщина встала и, оглянувшись на притихший двор, направилась к фургону. Сев у окна и достав из сумки грязную, потрепанную тряпичную куклу она прижала ее к груди, закусив губу, чтобы снова не плакать. Что это? Знак того, что девочка жива и скоро найдется или того, что она обронила свою любимую игрушку за минуту до смерти? Но в этом случае Дэрил бы нашел следы рядом, он бы увидел и сказал. А охотник, кажется, вполне верит, что девочка жива, так верит, что даже наорал на мать. Но как она могла снова отпустить его на поиски? Как она могла им рисковать? Человеком, который для них, то есть для Софии, сделал так много? Человеком, чьи безыскусные слова и попытки поддержать в ней надежду стоили гораздо больше утешений всех остальных. Человеком, которого хотелось вытянуть из его панциря, показать, доказать ему, что он чего-то стоит, что он не хуже других, что он не должен откалываться от группы, что его мнение тоже многое значит. Этот человек, возможно, даже мог бы стать смыслом?..

Вчера, в залитой солнцем палатке он показался ей не таким угрюмым, как обычно. Кэрол, узнав, что охотник с первыми лучами солнца покинул дом и вернулся к себе, решила хоть как-то поухаживать за раненым, приготовив тому отдельный обед. Зайдя в палатку, она на секунду улыбнулась, увидев, как эмоционально Дэрил изучает какую-то книгу: по его возмущенному выражению лица, казалось, можно было даже догадаться о читаемой сцене. Но обладающий отличным слухом мужчина не позволил долго любоваться своими гримасами и тут же отложил свое чтиво, слегка приподнявшись на матрасе и с любопытством ребенка пытаясь заглянуть на поднос, который Кэрол держала в руках.

– Пахнет вкусно. И на кашу не похоже. Ты че, обокрала наших фермеров, чтобы приготовить обед? – хмыкнул он, нетерпеливо устраивая еду у себя на коленях и запуская ложку в бульон.

– Тебе нужно набираться сил. Не переживай, они хорошие люди и сами делятся с нами продуктами. Рик, кажется, хочет остаться здесь, так что, быть может…

– Старикан еще позавчера не казался слишком гостеприимным. Говорил, что спит и видит, когда мы избавим их от своего навязчивого общества, – ложка в руках мужчины так и летала, но подняв взгляд на женщину, он замер. – Че, так и будешь тут наблюдать, как я ем?

– Я… Извини, я думала, что тебе тут скучно. Я тогда позже вернусь за подносом, – сникла Кэрол, разворачиваясь к выходу из палатки.

– Стой! – Диксон отвел взгляд в сторону и снова принялся за еду. – Чего тебе туда-сюда за посудой мотаться, сиди уж, жди, пока закончу. Я быстро. Только не смотри, не люблю, когда наблюдают. Сама-то ела?

Вопрос охотника застал женщину врасплох: она совсем не привыкла, чтобы кто-то интересовался тем, отдохнула ли она, поела, как себя чувствует. Мужа это никогда не волновало, ну а здесь о том, чтобы все ели и имели во что одеться, заботилась по привычке именно она, снова не задумываясь о себе. Опустив глаза, Кэрол пробормотала, надеясь, что ее ложь прозвучит вполне правдоподобно:

– Да, конечно. Все в порядке. Не торопись ты так, тебя никто не гонит, ешь спокойно, я подожду.

Но, кажется, ее просьба несколько запоздала. Опустошив все тарелки до блеска, Дэрил залпом выпил сок из стакана и откинулся на подушку с видом довольного, нежащегося на солнце, сытого кота. Кэрол, с улыбкой взглянув на так редко выглядевшего расслабленным мужчину, проворно собрала посуду на поднос.

– Погоди, – заворочался Диксон, доставая откуда-то из-под цветастой подушки тряпичную куклу. – Я вот подсушил ее, наверное, помыть бы еще, или че там с этим можно сделать? В общем, сама разберешься. Держи, это должно быть у тебя. Я думаю, это хороший знак, твоя дочка молодец, она нашла дорогу к воде. И скорее всего, пошла вдоль реки. Мы скоро ее найдем.

Дрожащими руками женщина приняла игрушку Софии и быстро прижала к себе. Стараясь не расплакаться прямо перед охотником, она подхватила поднос и, пробормотав тихое: «Спасибо тебе за все», – быстро выскользнула из палатки. Только посуда громко звенела на шатающемся подносе в ее дрожащих руках.

Сжимая куклу побледневшими пальцами, Кэрол невидящим взглядом смотрела в окно. Вдруг она моргнула и удивленно выпрямилась. К фургону торопливо приближался Дэрил, который всего час назад так грубо с ней обошелся. Впрочем, ей не привыкать, наверное, это понимал даже он, уже выбросив из головы инцидент и идя с какой-то новостью. Что-то насчет Софии? Но тогда он шел бы не один. Лори стало нехорошо? Жена шерифа, конечно, пытается не афишировать свою беременность, но ведь все признаки налицо, а при таких переживаниях и плохом питании в любой момент могут начаться осложнения. Быть может, конфликт в группе? Это бы тоже ее не удивило. Ходячие выбрались из сарая? Но тогда бы все прибежали за оружием. Напряженно выпрямившись, женщина встретила вбежавшего в фургон охотника встревоженным взглядом. Но тот лишь молча взял ее за руку и потянул за собой. Выронив от изумления куклу, Кэрол послушно поднялась с места, удивленно переведя взгляд со своей ладони, крепко зажатой в шершавой руке Дэрила на его лицо в надежде понять, не случилось ли чего плохого. Мужчина вдруг резко отдернул, словно от ожога, пальцы, и, приглашающе мотнув головой, спрыгнул со ступенек фургона. Оглянувшись на застывшую в дверях женщину, он в нетерпении передернул плечами.

– Идем! Покажу кое-что.

Облегченно улыбнувшись тому, что, судя по всему, ничего страшного не случилось и никаких особенно плохих новостей не ожидается, а это в их ситуации уже само по себе хорошая весть, Кэрол послушно последовала за охотником к пруду.

***

Разъяренно сжимая кулаки, Дэрил, не обращая внимания на ноющую боль в боку, шел, куда глаза глядят. Какого хрена вообще тут происходит? Как можно отговаривать его от поисков девчонки, когда он почти уже нашел ее? Дура! Боится и его потерять! Да что она вообще несет? Издевается, что ли? Он там по лесу бегает, ранения получает, а эта сумасшедшая, оказывается, уже решила, что ее дочка мертва, и руки сложила. Ей что, на собственного ребенка плевать?!

Ноги сами привели охотника на пристань. Снова схватившись за бок, он осторожно сел, разувшись и сунув ступни в прохладную воду. Понемногу ярость отступала, но непонимание все равно плескалось в его прищуренных на солнце глазах. Почему никто не верит, что София жива? Она маленькая, могла где-то спрятаться, найти убежище. Еды ей много не надо, а если девочка у реки, то и воды там достаточно для выживания. Черт побери, он же смог выжить и она сможет, если не будет высовываться навстречу ходячим. Он ведь уже напал на след, нужно только пройти дальше вдоль реки, очень далеко ребенок уйти не мог, главное, чтобы те вчерашние твари ей не успели ничего раньше сделать. Но особо сытыми они не казались.

Невольно Диксон вернулся воспоминаниями к позавчерашнему дню, а потом и вечеру. Рука потянулась ко лбу и прикоснулась к месту, где его задела пуля. В тире они, что ли? Нашли себе мишень! Ходячих бы так прицельно отстреливали. И лошадь у них дурацкая, только сбрасывать наездников и умеет! И сами они… Хмыкнув и отогнав подальше ногами тину в воде, охотник подставил лицо солнцу и прикрыл глаза. Яркие лучи, согревающие кожу, напомнили теплое дыхание склонившейся над ним для поцелуя Кэрол. От неожиданности он тогда едва с головой одеялом не накрылся. Надо же, какие нежности! И что она к нему прицепилась? «Взялся искать девчонку по доброте душевной!»– скривился Дэрил, отгоняя мысли о том, что это все же было приятно: и принесенный ужин, и поцелуй, словно в глубоком детстве от матери перед сном, и слова о том, что он ничем не хуже других.

После ухода женщины охотник еще долго лежал, уставившись взглядом в стену и совершенно позабыв о принесенном остывающем ужине. Он такой же хороший как Рик и Шейн… Интересный комплимент получился, с учетом того, что он их особенно хорошими и не считал. Оба боролись за выживание, как могли, только один ради себя и женщины готов был идти по трупам, а второй, защищая всех подряд, уж очень страдал перед принятием любого решения, стараясь угодить каждому и поступить по справедливости. Ну какая справедливость может быть в этом мире? Справедливостью это можно было бы назвать, если бы в ходячих превратились все. Или хотя бы, если бы соотношение было равноценным. А когда на тебя одного сотни эти тварей, о какой справедливости вообще может идти речь?

Конечно, нужно признать, Кэрол имела в виду только хорошее. Но что она понимает? Даже он сам до сих пор не вполне понимает причин, побуждающих еще искать девочку. Вера в чудо? Скука и понимание, что все равно заняться больше нечем? Желание, чтобы заплаканная женщина снова улыбнулась? Признание группы, когда Дэрил весь в белом, вернее в грязи и ранах, появится из леса с истощенным, но живым и не покусанным ребенком на руках? Может быть, тогда они поймут, что он был прав! Что выжить реально даже в лесу, было бы желание. Не врал Мэрл, они же сейчас просто смеются за его спиной, считают чудаком, который без толку бегает в поисках невозможного! Мэрл, брат… Стоит признать, что его старший братец был лишь галлюцинацией, которая просто облекла в слова его собственные мысли. Мысли, с которыми мужчина упорно боролся уже не первый день.

Осознав, что поиски брата вряд ли увенчаются успехом, хотя бы потому, что он понятия не имеет, куда тот мог направиться, и, решив остаться с группой, Диксон сам не понимал своих мотивов. Зачем ему эти люди, он ведь отлично проживет и без них? Точно так же, как жил раньше. Группа из нескольких человек, совершенно неприспособленных к подобным условиям, может только уменьшить его собственные шансы на выживание. Они шумные, крикливые, их нужно защищать, ждать, помогать. В критической ситуации лучше быть одному, пусть тебе никто не поможет, но ведь и ты не должен будешь, рискуя жизнью, кому-то помогать. Да и вообще, тихо, спокойно: никто не рыдает, не болтает, не ругается над ухом. Угу, тихо, спокойно: даже словом месяцами ни с кем не перемолвиться, посмеяться не над кем, недовольство свое некому выразить, не от кого услышать, что ты хороший и тебя не хотят терять. Наверное, пора уже признаться, что охотник как-то незаметно для самого себя прикипел душой к этой разношерстной компании. К этому шерифу с обостренным чувством справедливости, который напоминал ему отважных героев его любимых книг, к не закрывающему никогда рот суетливому пареньку, к приставучему старикану в панамке, мечтающему о мире во всем мире, к феминистично настроенной блондинке, к пацану, которому все на месте не сидится, к тихой и незаметной женщине, которая успевает позаботиться обо всех, кроме самой себя…

Да уж, не слабо его проняло. Может быть, Мэрл все же прав был, как тогда, когда приехал на уикенд домой и узнал, что у младшего брата появилась новая компания. Сплошь приличные подростки из хороших семей, рассуждающие о престижных учебных заведениях, книгах, классической музыке и прочей чепухе. Дэрил впервые попал в подобное общество и, несмотря на то, что заканчивая в этом году школу, никуда поступать, конечно же, не планировал, да и отец бы вряд ли отпустил, удачно в него вписался. Во всяком случае, так ему казалось до приезда старшего братца. Нужно признать, поначалу парень и сам настороженно относился к дружбе с «золотой молодежью» своего города, однако через некоторое время расслабился, видя, как преувеличенно вежливо и дружелюбно они с ним общаются. Но Мэрл, скептически выслушав братишку, только нахмурился и бросил сквозь зубы:

– Ты че, всерьез это? Да на кой ты им нужен? Они смеются над тобой, и все. А как только надоест, вышвырнут, как обгадившегося щенка! Они не нашего поля ягоды, понял? Вижу, что снова ты ничего не понял. Ну-ну, твое дело.

Закрыв на этом тему, старший брат свалил по своим делам, а потом и вовсе уехал, не пробыв дома и полных двух дней. Очередная ссора с отцом, состоящая из набора таких закрученных нецензурных выражений, что хоть записывай и сборник издавай, грохот дверей, и снова тишина и пустота, нарушаемая лишь звоном бутылок – папаша, как обычно, решил залить все проблемы каким-то пойлом. Дэрил тихо спустился вниз, стараясь не шуметь и остаться незамеченным. Накинув на плечи куртку, он вышел во двор, судорожно вдыхая ночной воздух, полный осенней сырости. Быстрым шагом парень направился привычной уже дорогой к дому Сэма, где и собиралась каждый вечер его новая компания.

Зайдя во двор, Диксон расслабленно улыбнулся, предвкушая очередной вечер в красивой гостиной, с нормальной едой, симпатичными девушками, и веселым смехом. Здесь никто не будет кричать, упиваться вусмерть, избивать или просто игнорировать, наоборот, тут всегда будут слушать, улыбаться, похлопывать по плечу и предлагать кофе. Во всех окнах уже горел свет, а совсем рядом, в небольшом саду, разбитом у дома, раздавались голоса. Дэрил, решив поздороваться, тут же направился к деревьям, но вдруг замедлил свой шаг, нахмурившись. О ком это они?

– Сэмми, вы наконец-то сказали этому дикарю, чтобы он больше не приходил, да? – бархатный девичий голос звучал чрезвычайно довольно.

– Ага, и правда запаздывает. Ну, ты чего? Еще никак не привыкнешь? Да ладно тебе, детка, он прикольный! – хохотнул хозяин дома.

– Ну что в нем прикольного, скажи мне? Невоспитанный, грубый, одевается невесть во что, разговор поддержать не может, да он словно только что из лесу вышел. Маугли, вот! И даже не красивый. Пусть он больше не приходит, он никому не нравится, – продолжала канючить девушка.

– Ну, потерпи еще немного, Лана, мы с ребятами придумали одну шутку напоследок для нашего наивного малыша. Будет весело, я тебе гарантирую! Обещаю, к зиме Диксон младший будет обходить этот дом самой дальней дорогой, а пока оставайся умницей и улыбайся. Иди сюда, – закончил Сэм разговор, вслед за чем раздался писк девушки и звук поцелуя.

Дэрил стоял всего в двух шагах от парочки, скрытый деревьями, не в силах сдвинуться с места и пытаясь осознать, что именно он сейчас услышал. Так вот каким они его считают? Просто повод повеселиться и разнообразить будни? Объект для насмешек за спиной? Резко развернувшись, парень, уже не заботясь, услышат ли его шаги, взлетел по ступенькам на крыльцо и распахнул дверь дома. Застыв у входа, он на мгновение прищурился от яркого света и полной грудью вдохнул ставший уже привычным запах хорошего кофе, свежей выпечки и женских духов. Чем-то еще пахло в этом красивом доме, чем-то трудно различимым, но передаваемым одним словом – богатство. Заметив вошедшего Диксона, компания из шести человек тут же изобразила на лицах улыбки.

– Привет, Дэрил! Почему так поздно? Изучал программу поступления в Кембридж?

– Ты что стоишь, заходи, сегодня у нас твои любимые булочки. Ах да, они же все твои любимые, верно?

– Не замерз в этой куртке? Она такая… эээ, модная!

– Да, слишком модная! Бросишь ты нас скоро ради Парижа, дорогой, я тебе как эксперт говорю. Ах, эта стрижка разной длины и эти рваные джинсы, признайся, ты знаешь, чем нас обольстить!

Ранее казавшиеся совершенно искренними и дружескими слова сейчас звучали в голове парня как издевательство. Он провел ладонью по лицу, словно отгоняя навязчивое видение, но это мало чем помогло. Вокруг были лишь фальшивые улыбки, подталкивание друг друга локтями, перемигивание и насмешливые взгляды. И как он только раньше не замечал? А хотел ли? Стоило хоть раз признаться самому себе, в том, что сам виноват в своей наивности. Дэрилу действительно хотелось верить, что все эти красивые, спортивные, начитанные ребята, словно сошедшие с экрана телевизора, действительно считают его равным себе. Что они сумели разглядеть за его неказистой внешностью, чрезмерной худобой, грубостью и даже некоторой неуклюжестью, с которой так усердно боролся Мэрл при каждой встрече, то, что он ничем не хуже их. Что он тоже человек, что у него есть мечты, желания, что он имеет свою точку зрения, что читает книги, великолепно стреляет из арбалета и мечтает вырваться из этого маленького угрюмого городка куда-то, где кипит настоящая жизнь.

Диксону вдруг захотелось что-то швырнуть в них, чтобы увидеть, как сползают эти высокомерные ухмылки с их надменных лиц, как округляются в удивлении глаза, вскидываются для защиты холеные руки. Хотелось услышать искренние слова, увидеть настоящие эмоции. Сжав кулаки, он вспомнил не самый радужный пример Мэрла, который постоянно за драки попадал за решетку, и так же молча просто вышел, не отказав себе в удовольствии громко хлопнуть дверью напоследок. Навстречу парню как раз поднималась влюбленная парочка, держащаяся за руки.

– А ты куда? Уже уходишь? Почему сегодня так ненадолго? Дома ждут? – встряхнул светло-русыми волосами Сэм и преувеличенно заботливо похлопал Дэрила по плечу. – Будем ждать тебя завтра, дружище.

– Да пошел ты! – процедил сквозь зубы Диксон, уворачиваясь от руки, и с вызовом глядя в растерявшиеся на миг глаза хозяина дома. Не дожидаясь иной реакции, он быстро сбежал по ступенькам и скрылся в темноте, впервые в жизни тогда напившись дешевым вином из отцовской заначки, которые тот наделал по всему дому.

Приоткрыв глаза и хмуро уставившись на противоположный берег пруда, Дэрил передернул плечами, отгоняя воспоминания далекой юности. Нет, сейчас над ним вряд ли смеются. Относятся как к туповатому реднеку, опасаются, не доверяет, не обращают внимания – да, но насмешек он не замечал. Уж на это-то у него глаз наметан с тех пор. Так что зря так Мэрл. То есть он сам. Сейчас все совсем по-другому, изменился весь мир, и теперь у него есть шанс показать, что он чего-то стоит. Только хочет ли он теперь этого?

Вот чего он определенно хочет, это того, чтобы его не боялись, считая чуть ли не диким зверем. Вчера Дейл, кажется, всерьез опасался, что охотник держит зло на горе-снайпершу, и пришел, как обычно, окольными путями пытаться вразумить Диксона. Надвинув зачем-то поглубже на лоб панамку, старик замялся у входа на некоторое время, но потом все же прошел и аккуратно сел на табуретку.

– Как ты себя чувствуешь? – начал он издалека, тревожно осматривая раненого, особое внимание уделяя его лбу.

– Живой и ладно, – не желая вдаваться в подробности хмыкнул Дэрил, вопросительно глядя на посетителя, ишь, какие тут все заботливые, почти каждый уже заглянул.

– Это хорошо. Ты отдыхай, выздоравливай. Мы со всем пока и сами справимся, – замявшись, Дейл с преувеличенным любопытством огляделся по палатке и вздохнул. – Ты же понимаешь, что Андреа случайно в тебя стреляла? Ты шел против солнца и выглядел ужасно. Мы думали, это ходячий. Мы все так думали! А она сейчас очень переживает.

– Да не парься ты, она утром заходила, литературу вон мне подогнала для развлечения. Все путем, я понимаю. Главное, чтобы в следующий раз смотрела внимательней, а то ходячие у нас отойдут на второй план, когда есть такой чудо-стрелок, метко истребляющий своих с крыши фургона, – с насмешкой смотрел на смущенного старика охотник.

– Да? Какая молодец! Ну, вот и славно, что вы все решили, для нее это было большим уроком, можешь быть уверенным, больше такого не произойдет. Спасибо, что ты с пониманием относишься, я признаться, боялся… ну что…

– Ужин! Ой, простите, я, кажется, помешала, – виновато улыбнулась Кэрол, которая с совершенно вымотанным видом забралась в палатку с подносом, полным снеди.

Поставив еду рядом с Дэрилом, она еще раз скомкано извинилась и быстро вышла, словно ее и не было. Старик даже не успел закончить вежливое бормотание о том, что она нисколечко не мешает, и могла бы остаться.Поместив поднос себе на колени, Дэрил с аппетитом принялся за ужин, не отрывая хмурого взгляда от тарелок.

– Она точно ест?

– Очень мало, но мы с Андреа следим, чтобы Кэрол хоть иногда кушала, – со вздохом ответил Дейл, правильно истолковав вопрос. – Сердце разрывается смотреть, как она мучается, и ведь ничем нельзя помочь. Хотя ты как раз помогаешь. Причем очень. Если бы не ты… Ой, да кому сейчас девочку искать? Рик, вон, с сыном раненым. Шейн? Ох, не нравятся мне его настроения. Ти-Дог с рукой больной, от нас с Гленом толку тоже не много. А ты молодец. Мы все тебе очень благодарны, ты ведь понимаешь это? Я рад, мы все рады, что ты остался с нами.

Так и не дождавшись ответа от охотника, делающего вид, что он полностью увлечен едой, старик медленно поднялся и, пожелав Диксону приятного аппетита, которого и так было не занимать, покинул палатку. Тут же отложив вилку, Дэрил, нахмурившись, поворочался, принимая более удобное положение: «Какие любезности. Понимаю или не понимаю, я же не ради вас ее ищу, и не для благодарности!»

Неторопливо доев свой ужин, охотник спустил поднос с посудой на пол и прикрыл глаза. Для чтения уже было темно, других развлечений тут не имелось, а потому стоило отдохнуть, чтобы приняться завтра утром за поиски с новыми силами. Едва успев задремать, Дэрил услышал какой-то шорох и, даже толком не открыв глаза, нащупал под матрасом нож, крепко сжав его и приготовившись ударить. Послышались осторожные шаги, чуть слышно зазвенела посуда, и мужчина сквозь ресницы с облегчением увидел рядом с собой Кэрол, которая пыталась, не разбудив его, найти оставшийся после ужина поднос. Хорошо, хоть не наступила! Расслабив руку с ножом и продолжая следить за женщиной через полуприкрытые веки, он едва удержался от того, чтобы не вздрогнуть, когда ее прохладные пальцы вдруг коснулись его обнаженного плеча. На какое-то мгновение ему показалось, что она… Но Кэрол, стоящая прямо над ним, наконец, отыскала край сбившегося одеяла и заботливо укрыла охотника по шею, тщательно подоткнув ткань со всех сторон. Быстро и едва заметно проведя по волосам притворяющегося спящим Дэрила, она подхватила поднос и на цыпочках тихо вышла, уже второй вечер подряд оставляя после себя ощущение тепла и давно уже забытой материнской ласки.

Окончательно пожалев о произошедшем сегодня утром, и даже ощутив что-то, похожее на стыд, Дэрил оглянулся, окидывая взглядом залитые солнцем окрестности. Нечто вдали заставило его прищуриться. Совсем недалеко, на этом же берегу виднелось несколько белых цветков с золотой сердцевиной. И если лепестки символизировали материнские слезы, то сердцевина розы чероки считалась золотом, отобранным у индейцев. У этой женщины было единственное богатство в ее жизни – маленькая хрупкая девочка с глазами олененка. И это сокровище обязательно должно найтись и осушить ее слезы. Подхватившись с пристани и наспех обувшись, охотник торопливо зашагал обратно к ферме. Кэрол должна это увидеть. Увидеть и поверить ему, что София непременно найдется!