Текст книги "Операция "Кэрил" (СИ)"
Автор книги: Ola.la
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
– Перейдем к сладкому? – спросила Кэрол у вздрогнувшего и как-то странно на нее посмотревшего Дэрила, который, наверное, в слове «сладкое» уловил двойной подтекст.
Но очередной стук в дверь не дал воплотить ни один из подтекстов. Интуиция Кэрол просто кричала о том, что этот визит лишь испортит все, но деваться было некуда. Пришлось открывать и замирать на месте при виде Эда с букетом кроваво-красных роз.
– Дорогая, с днем рождения, – протянул он ей цветы, а когда она их не взяла, сам положил на тумбочку.
– Вали отсюда, – сделал шаг вперед Дэрил.
Лучше бы он не вмешивался.
– А, и ты здесь. Не переживай, я уже ухожу. Никак не мог не зайти, не поздравить по доброй памяти бывшую жену. Которая, я смотрю, быстро утешилась. А ведь еще какой-то год назад так убивалась, так убивалась… Значит, не так и нужна тебе была наша дочурка?
– Эд, пожалуйста…
– Что «пожалуйста»? Не напоминать о том, что ты убила Софию? Нашу дочку?
– Кого? – переспросил Дэрил, медленно переводя взгляд с Эда на Кэрол.
– А ты не знал? Ну, я же говорил тебе, мужик, – шансов ноль. Даже о дочурке своей обожаемой не рассказала, ну надо же.
– Это правда? – потребовал от нее Дэрил.
И Кэрол не оставалось ничего иного как кивнуть. Да. Да, это правда. Все правда. Она убила собственную дочь.
========== Часть 21 ==========
Этот вечер казался Дэрилу американскими горками, на которых он, само собой, никогда не был, но которые видел по телевизору. Сумасшедшие и бессмысленные виражи преследовали его все время, проведенное в гостях у Кэрол. Сначала ее обман; потом внезапно нахлынувшая нежность к той, которая боялась причинить ему неудобства одним лишь своим существованием; стыд за брата с его идиотскими подарками и постоянными спорами со столь же раздражающей Мишонн; головокружительные поцелуи с Кэрол, желание сорвать с нее платье и овладеть ею прямо на кухонном столе; понимание, что они остались одни в доме, и надежды на то, что, возможно…
И вот теперь это. Как ушат холодной воды на голову. Ребенок. Дочка. Убила. Нет, это какой-то кошмарный сон. Этот Эд, небось, обкурился чем-то. Ведь на трезвую голову нести такой бред о Кэрол просто невозможно. Она же не говорила ни о каком ребенке. Даже не намекала ни разу. Она же рассказывала Дэрилу все о своем прошлом.
И она же ничего не сказала ему о своем дне рождения. Да и до того долго и удачно скрывала наличие бывшего мужа. Ничего не говорила о том, что Мишонн ей не просто подруга. Так что мешало ей умолчать еще и о дочке? И что еще она скрывает?
Робкие надежды на то, что все сказанное неправда, разрушились одним словом Кэрол.
– Да. Да, это правда, – кивнула она, не глядя ему в глаза.
Черт! Черт! Ну что ей мешало сказать, что это все ложь? Что она никогда ему не врала? Никогда ничего такого важного не умалчивала? Всегда была честна? Что ей мешало просто сказать это? Дэрил бы поверил. Поверил бы ей, а не Эду. Просто потому, что в это ему хотелось верить.
– Давай, не стесняйся, выкладывай подробности, дорогая. Твой поклонник, правда, я подозреваю, уже такой же бывший, как и я – муж, просто жаждет их услышать. Да, Диксон? Интересно, правда?
– Пошел вон, – процедил Дэрил и угрожающе надвинулся на моментально утратившего всю свою уверенность Эда. – Слышал? Вали или тебя никто, блин, и не найдет никогда. Ну?!
Хотя бы что-то хорошее было в этом уроде – он был трусом. Трусом и слабаком, который, успев послать молчащей Кэрол победный взгляд и мерзкую ухмылочку, быстро смылся из ее дома. Хотя что ему было тут делать еще? Своей цели он достиг.
– Ничего не хочешь рассказать? – повернулся Дэрил к обхватившей себя руками поперек талии Кэрол.
Но она только покачала головой устало. Сжала губы в тонкую нить и, по-прежнему не поднимая на него глаз, пробормотала:
– Тебе тоже лучше уйти.
– Что? – не понял Дэрил.
– Уходи, Дэрил. Уйди, пожалуйста.
– Да какого, блин, черта?! Сначала ты ни хрена не упоминаешь то, что этот ублюдочный Эд был в твоей жизни, потом ты молчишь, что у тебя день рождения сегодня, теперь оказывается, что у тебя еще и дочка была. Если бы не этот урод, я бы и не узнал, небось, никогда?
– Да. Да, ты бы никогда не узнал. И прости, если ты ждешь подробностей, то очень зря, – без ножа резала она его своими словами. – Да, у меня была дочь. София. Ей было тринадцать. Да, я ее убила. За подробностями – к Эду. Уверена, он с огромным удовольствием тебе о них поведает. А теперь – уходи.
– Ладно, – кивнул Дэрил, видя лишь стену льда между собой и Кэрол, которая показалась вдруг еще более чужим и незнакомым человеком, чем вчера, когда она выглядела, словно собралась на маскарад.
Он шагнул к двери и замер, надеясь, что она передумает и окликнет его. Что объяснит хоть что-то. Что извинится. Или просто попросит побыть рядом. Пусть без слов – это уже будет знаком, что Дэрил для нее действительно друг. Кто-то, кому она доверяет, с кем готова разделить свою боль. Кого во что-то ставит. Кто для нее не пустое место.
Но она молчала. И он ушел.
А что ему оставалось делать? Ему, которого всю жизнь отталкивали и прогоняли? И для кого это было даже неплохим вариантом. Ведь пусть лучше отталкивают и прогоняют, чем зовут и избивают. Хотя в глубине души Дэрил всегда хотел того, чтобы позвали. И пусть расплатой за минуты нужности была бы сумасшедшая боль, просто ощутить, что ты кому-то нужен, важен, что ты значишь хоть что-то…
Поспать нормально так и не удалось. Вспоминалось в один миг посеревшее лицо Кэрол. Ее безжизненные глаза и дрожащий голос, когда она признавалась в том, что у нее была дочь. Когда говорила дикие слова о том, что она убила своего ребенка. Черт побери, но не могла же она, в самом деле, убить эту Софию? Ведь того, кто убивает человека, обычно в тюрьму сажают. Или она выдала все за несчастный случай и сбежала от знающего правду Эда, который от горя по убитому ребенку теперь решил мстить бывшей жене, изводя ее своим присутствием?
Нет. Нет, не похож Пелетье на любящего отца. В конце концов, те шрамы на теле Кэрол были настоящими. А значит, моральный облик Эда никак не вяжется с тем, что он идеал, а Кэрол – хладнокровная убийца. Значит это был просто какой-то несчастный случай. В котором косвенно виновата или считает себя виноватой Кэрол. Но на самом деле она невиновна. Невиновна ведь?
Дождавшись утра и убедившись в том, что Кэрол, вернувшаяся из магазина с пакетом продуктов, дома, Дэрил, расчесав волосы пальцами, поспешил к ней, даже покурить по дороге забывая. Но на его стук в дверь никто не откликнулся. Он постучал еще громче и все так же безрезультатно.
Дождавшись вечера и увидев в окнах дома Кэрол свет, Дэрил снова попытал счастья и снова потерпел фиаско. Кэрол просто отказывалась открывать дверь и общаться с ним. С ним или вообще со всеми? Скорей всего, именно с ним. То есть, она врала ему все время, она скрывала от него столь важные подробности своей жизни и, когда он теперь первый бежал к ней, готовый понять все, готовый поверить чему угодно и как угодно поддержать ее, она просто игнорировала его.
Даже телефон отключила, как оказалось.
На следующий день Дэрил шагал по улице, готовый убить первого, осмелившегося с ним заговорить. Ведь он отлично видел в окно, как к Кэрол приходила Мишонн и что она была допущена в дом без проблем. Так какого черта Дэрила туда не пускают? Чем он хуже? Почему он не достоин хотя бы слова? Хотя бы честно произнесенного: «Я не хочу тебя видеть, ты меня достал, катись к черту, Диксон!» Чем он заслужил такое вот отношение? И какого черта она все это время врала, каждым своим словом и жестом пытаясь показать, что они друзья, что ей с ним хорошо, что она чуть ли не… Вот уж точно – актриса.
– Дэрил! Эй, Дэрил! Диксон! – раздался за спиной запыхавшийся голос лучащегося счастьем Глена.
И, несмотря на то, что паренек никогда не делал и не говорил ему ничего плохого, только за одну его улыбку хотелось вмазать ему.
Хотелось напиться. Хотелось пойти отыметь эту дуру Мэри. Хотелось отмутузить Эда и загреметь в участок. Хотелось, как подростку, сделать что угодно, чтобы на него обратили внимание. Чтобы Кэрол, наконец, заметила его.
– Чего тебе? – неприветливо буркнул Дэрил, морщась от довольного вида Глена, словно от зубной боли.
– Хотел сказать, чтобы вы с Кэрол заходили к нам! На этой неделе скидка на все пятьдесят процентов!
– Ну, охренеть, – поморщился снова при упоминании Кэрол он. – Чего, продукты попортились, вот и рассчитываете впихнуть гниль всякую хоть за какие-то бабки?
– Дэрил, ты что? – искренне оскорбился Глен. – У нас всегда все самое свежее! Мы у Хершела все берем и у Рика! Отец Мэгги никогда ничего плохого не даст, а Рика ты и сам знаешь! Трясется над каждым овощем! Это просто… мне просто так радостью хочется со всеми поделиться!
– Чего за радость? Баба от тебя свалила, и ты свободен?
– Да что с тобой сегодня, Дэрил? Плохо спал? Или голодный, может? Так заходи, я и бесплатно угощу! А радость у меня… у нас… В общем, тебе можно сказать, думаю. У меня будет сын! Я вот только на днях узнал, поверить не могу! Представляешь! У меня! Сын!
– От кого? – для проформы осведомился Дэрил, уже пожалевший о том, что вообще отозвался на оклик Глена, а не прошел мимо: чужое счастье раздражало.
– От Мэгги! От кого же еще?
– Так она плоская вроде. Была на днях.
– Ну ты что вообще? Я же говорю: мы только узнали! Там срок совсем маленький! До живота еще долго! – как маленькому, объяснял Глен, что заставило Дэрила хмыкнуть.
– Пуза еще нет, а сын уже есть, охренеть, до чего прогресс дошел, это чего, прямо на этих тестах или чем там так и пишется сразу пол спиногрыза?
– Ну… Нет, конечно. Еще неизвестно, кто будет. Это я так… просто мне кажется, что сын! Но ты не подумай, я и дочке рад буду! Или пусть вообще двое!
– Ага, трое… – фыркнул Дэрил и хлопнул даже пошатнувшегося парня по спине. – Поздравляю папашка, готовься: баба истеричка, подгузники, крики и прочая хрень. Не жизнь, блин, а сказка.
– Любимая женщина, беременная мои ребенком, первая улыбка, первые слова, шаги, продолжение меня и Мэгги. Это и правда сказка, Дэрил. Но тебе, похоже, не понять, – в этот раз, кажется, искренне обиделся Глен. – Передумаешь – заходи. Предложение о скидке действует на всех до конца недели.
На какое-то мгновение даже стыдно стало перед парнем, которому Дэрил вот так вот ни за что ни про что испортил настроение. А с другой стороны – кто предупрежден, тот вооружен. И Дэрил сказал правду: в этой бочке меда дофига дегтя, пусть Глен заранее, знает, что ему предстоит. Знал бы Дэрил в свое время – послал бы Кэрол к черту еще тогда, когда она явилась к ним в дом c добрососедским визитом и вкусным пирогом в руках…
Внезапно вспомнилась их первая встреча: испуганная дамочка, выгружающая из такси огромные и явно тяжелые чемоданы и неуверенной походкой идущая к соседнему дому. Чемоданы так и стояли на тротуаре, дожидаясь, пока хозяйка отопрет дверь и, окинув тоскливым взглядом груды своего шмотья, поплетется обратно, смело взваливая на себя первую сумку устрашающих размеров. Она даже ничего не сказала, когда возвращающийся из магазина, где он брал сигареты, Дэрил зло чертыхнулся, едва не споткнувшись о ее вещи. Только подняла на него свои огромные голубые глаза, полные слез, и виновато пролепетала:
– Простите, пожалуйста.
Он и сам не понял, как вдруг зашагал к ее дому с двумя действительно тяжелыми чемоданами в руках. Как потом вернулся за другими вещами. Еще и еще раз. Как хмуро отказался от чая, который дамочка собралась искать непонятно где и, отмахнувшись от благодарностей, перемахнул через забор, спеша к себе и спиной ощущая на себе ее взгляд. Взгляд, который не отпускал его до сих пор.
Словно призрак из прошлого, в сумерках перед почти дошедшим до дома Дэрилом появилась знакомая фигурка. Она несла сумку, оттягивающую ей руку, и шла неторопливо, давая шанс ее догнать.
Но стоило Дэрилу ускорить шаг, как Кэрол оглянулась и, увидев его, поспешила в дом, банально сбегая. Скрываясь за спасительной дверью, словно не желая ни видеть его, ни слышать, ни знать о его существовании. Словно это он перед ней в чем-то виноват, черт побери!
Ну что ж, она ясно дала понять, что общения больше не хочет. В конце концов, это ее право. Дэрил больше лезть не станет. Хватило с головой.
========== Часть 22 ==========
Закрыв за Дэрилом дверь, Кэрол медленно сползла по ней же прямо на пол. Прямо в любимом платье. Прямо в свой, черт бы его побрал вместе с ее желанием его отпраздновать, день рождения.
Нужно было просто уехать в эти дни, как она и планировала. Исчезнуть, оказаться подальше ото всех, забыть обо всех надеждах на новую жизнь и вспомнить, наконец, то, что… Вспомнить все, что она так долго заталкивала в самые глубины памяти. Вспомнить и помнить всегда: ежесекундно. Не позволяя себе ни счастья, ни радости, ни развлечений.
Но она ведь обещала. Обещала Софии, что этот ее день рождения будет обязательно праздником. Что она нарядится, позовет гостей и приготовит что-то вкусное. Любимый торт дочки. Который теперь отправится в мусорку. Ведь видеть его было выше сил рыдающей без слез Кэрол. Слез больше не было. Она все их выплакала уже давно, завершая, наконец, мучительный бракоразводный процесс с Эдом и, в память о дочери и о данных ей клятвах, начиная новую жизнь. Ради Софии, ради Мишонн, которую она когда-то бросила такой же девочкой, какой была ее дочка перед тем, как…
Она действительно старалась. Она усердно училась жить заново, старательно выполняя все то, о чем когда-то мечтала с Софией, не решаясь уйти от мужа, но фантазируя о том, как они заживут вдвоем.
– И ты покрасишь волосы, мам! И пусть они будут длиннее!
– И краситься будешь! И много-много одежды себе и мне купишь! Мы будем самые красивые, мамочка!
– А потом ты будешь ходить на свидания! Мам, не смешно, ну какая ты старая! Ну как это: никому не нужна! Ты мне нужна! Ты самая лучшая! И мы найдем того, кто будет тебя любить, как я! Ну почти, как я!
– И у нас будет свой дом, да? С лужайкой, и там будем жить только мы вдвоем и те, кого мы сами позовем!
– Мам, пообещай, что ты не будешь больше плакать… и сделаешь все, что мы хотели. Пожалуйста, мам, пообещай…
– Обещаю, милая. Я все сделаю…
Вот только сделанное обернулось одной лишь болью. Вот только не Эд был виноват в том, что Кэрол была несчастна раньше. Не Эд и никто другой. Она сама. Она сама во всем виновата. Во всей своей жизни, в смерти дочери, в том, что теперь не знает, что с собой делать. Не умеет жить нормальной жизнью, с нормальными людьми, заводя нормальные отношения. Все дело в ней.
Она просто не заслуживает ничего хорошего. Не заслуживает ничего, кроме жалкого существования.
Какой мужчина? Какое счастье? Какой смех в этом доме? Кощунственно представлять себе новую семью, страсть, любовь, радость, в то время как Софии больше нет, и никогда не будет.
Воспоминания терзали Кэрол всю ночь и следующий день, который она, машинально купив что-то в магазине Рика, провела за запертыми дверями и с отключенным телефоном, а потом лишь смотрела пустыми глазами на заскочившую узнать, как все прошло с «этим твоим реднеком», Мишонн, и не могла ничего сказать. Но говорить и не понадобилось. Ведь кто еще мог понять ее, если не сестра, пережившая не меньшее горе в своей жизни?
Мишонн предложила развеяться, но выходить никуда не хотелось. Мишонн звала на свою тренировку, обещая, что физическая разрядка поможет выплеснуть душевную боль, но у Кэрол не было сил подняться с кресла. Мишонн предлагала даже напиться, но Кэрол только качала головой.
А Дэрил продолжал приходить. Он стучал робко, потом настойчиво, он пытался заглядывать в окна, хотел ее увидеть, хотел… Что он хотел? Сказать, какая она сука, и как могла скрывать от него подобное? Сказать, что он больше не хочет с ней общаться? Или выспросить у нее подробности произошедшего? Что он может хотеть? От такой, как она…
Не открывать ему было больно, но общаться с ним, смотреть в его глаза, понимая, что он стал ей ближе всех остальных, скользить взглядом по его губам и желать поцелуя, видеть его руки и представлять себе, как эти руки касаются ее тела – сейчас это казалось предательством. Да, она расслабилась, да, она пыталась жить несмотря ни на что, да, она позволила себе влюбиться, но это было неправильно. Она не имела на это ни малейшего права.
Влезать в его жизнь, становиться его другом, оказывать на него какое-то влияние. Нет. Ведь она не может принести ничего хорошего. Никому из близких не приносила. Только смерть, боль и обиды. Она не создана для счастья. Она не создана дарить кому-то счастье. Просто не умеет. А все попытки научиться оканчиваются крахом.
Мысли роились, одна другой больнее, превращаясь в навязчивое желание уничтожить себя жестокими словами, унижениями, уверениями, что все плохо, и хорошо уже не будет никогда. В какой-то момент именно эти мысли начали приносить какое-то странное болезненное облегчение. А еще мысли о том, что она может уйти к Софии, что тут ее ничего не держит, тут она никому не нужна. Что это ведь очень просто: полная ванная, включенный фен, бритва в руках, духовка, упаковка снотворного… Вариантов так много, нужно лишь выбрать лучший.
Поймав свое отражение в зеркале ванной, Кэрол отшатнулась, впервые за эти дни глядя себе в глаза. Видя не себя, а какую-то бледную тень. С огромными синяками под глазами, посеревшей кожей, немытыми волосами, потрескавшимися губами. И пузырьком лекарства в руках.
– Мамочка ты сильная, ты сможешь… ты только пообещай мне, и у тебя все получится…
Она сильная. Сильная. Или станет такой. Ради Софии.
Зарядив, наконец, мобильный телефон и долго вглядываясь в дату и день недели на экране, Кэрол не могла понять, куда из ее жизни пропали трое суток. Но как бы там ни было, пора возвращаться к себе нормальной: приводить себя в порядок, налаживать прежний образ жизни и… А вот что делать с Дэрилом, Кэрол не знала. Она понимала его обиду, понимала свою вину перед ним, но не могла смотреть на него, не могла рассказать ему… Но, возможно, в этом единственном она была права в эти дни? Дэрил не для нее. Она не готова к чувствам, а рядом с ним быть безразличной не получается. И может быть, ему без нее тоже лучше?
По дороге в магазин Кэрол успела услышать кучу новостей: о том, что Рик приглашал Андреа к себе на ферму, причем, вечером; о том, что Бет имела успех в баре, выступая там все чаще; о том, что Мэгги беременна, а Глен счастлив…
Размышляя о том, какой красивый должен родиться ребенок, как часто бывает в случае межрасовых браков, Кэрол заметила краем глаза Мэгги, входящую в заднюю дверь пиццерии. И что-то в этой картине было определенно не так. Что-то, связанное с ее мыслями…
– Мэгги! С ума сошла, – бросилась к девушке, тащащей на себе две тяжеленные корзины с овощами, Кэрол.
– А? Что? – рассеянно уточнила Мэг, со вздохом опуская корзины на пол и убирая со стульчика полотенце, предлагая ей присесть. – Что случилось? Кстати, я тебя давно не видела…
– Немного приболела, – соврала она. – Но, Мэгги, речь сейчас не обо мне. Почему ты носишь такие тяжести?
– Да я привыкла уже. С детства на ферме, что только не таскала.
– Тебе же нельзя, Мэг! В твоем положении. Еще и на таком опасном сроке. Пора забывать о тяжестях. Нужно подумать о ребенке, – ощутила вдруг себя чуть ли не навязывающейся явно не радующейся ее советам девушке Кэрол и уточнила: – Ну, если ты, конечно, хочешь его сохранить.
– О боже, – всхлипнула вдруг Мэг, резко отворачиваясь и шмыгая носом. – Ладно. Ладно, я поняла. Я просто забыла. Спасибо, Кэрол.
Последние слова были сказаны таким тоном, что было ясно: пора прощаться. И Кэрол даже встала со стула и подхватила свой пакет с покупками, но, оглянувшись на опущенные плечи девушки, которая казалась совсем расстроенной, вернулась.
– Прости, это не мое дело, но все в порядке? Может быть, нужна какая-то помощь? Совет? Мэгги, я понимаю, что не обо всем можно поговорить с Гленом или с папой, а Бет еще может не понять…
– Нет! Его нет, понимаешь! – решительно повернулась заплаканная Мэгги, сверкая злым взглядом.
– Кого нет, дорогая?
– Ребенка. Никакого ребенка нет!
– О боже… – подумала уже о самом страшном Кэрол, виня себя за свою навязчивость и лишнее напоминание о потере.
– И никогда не было, – сбила ее с толку Мэг, шмыгая носом. – Понимаешь меня, Кэрол? И что мне теперь делать?
– Если честно, плохо понимаю. Нет и не было… Значит, ты… обманула Глена и сказала, что беременна? Но… Но зачем?
– Не знаю, зачем. Потому что я идиотка.
Вздохнув, Кэрол снова бросила свой пакет и усадила расстроенную Мэгги на стул, находя для себе еще табуретку и убеждаясь, что в подсобных помещениях больше никого нет, и никто их не услышит.
– Рассказывай, – достала она из сумочки салфетки и протянула их девушке.
– Ох… Ну, в общем, недавно ко мне пришла Саша с новостью о своей беременности. Расстроенная. Но не тем, что у нее будет ребенок, а реакцией Боба. Он ведь детей любит, и жениться хотел. А когда узнал о ребенке, пошел и напился. Ты же знаешь, Боб бывший алкоголик, ему вообще нельзя. Он уже два года держался и тут… И я вдруг подумала… А Саша вдруг поддержала… Взяла я у нее тест и Глену показала, чтобы устроить проверку, а потом, когда он испугается, ведь у нас и правда было пару раз без защиты правда в безопасные дни, сказать, что это шутка. Но сказать у меня не вышло. Он едва не расплакался от счастья. Он кружил меня на руках, благодарил, сразу начал планировать все на свете, даже имена придумал! Я просто не смогла сказать…Но чем дальше, тем хуже… И сложней сказать… И я не знаю, что делать…
– Скрывать вечно ты не сможешь, сама понимаешь.
– Может быть, сказать, что… ну, это… выкидыш? – не решаясь поднимать глаз, прошептала Мэгги.
– Ты, конечно, можешь это сделать. Но, Мэг, пойми, с этой ложью тебе придется жить всю жизнь. Рядом с Гленом, который, если так радуется сейчас, сама можешь представить, как огорчится от такой новости. Может быть, все же правду?
– Но как правду? Мне стыдно… Он всем еще рассказал. Все так глупо… Я такая глупая… Сама не понимаю, что на меня нашло!
– Решать тебе. В любом случае, постарайся не затягивать. Чем дольше будешь тянуть, тем хуже будет и тебе, и ему. В конце концов, ты его любишь, он тебя тоже. Он тебе самый близкий человек наравне с родными, ты можешь рассказать ему все. Он ведь поймет. Может, не сразу, но…
– Я не знаю. Не знаю, как это говорить, – покачала головой Мэг и схватила Кэрол за руки. – Но спасибо. Знаешь, вроде бы просто рассказала хоть кому-то, а уже проще. Из Саши сейчас плохая помощница и советчица в этих делах.
– Если нужна будет помощь, обращайся в любое время, ладно?
– Спасибо.
Выйдя на улицу, Кэрол прищурилась на солнце и улыбнулась, покачав головой. Ну, надо же, что только у людей не происходит. Глупая шутка превратилась для обычно очень рассудительной и честной Мэгги в настоящую трагедию. И вроде бы сама виновата и все равно ее жалко: она так искренне переживала…
Внезапно Кэрол обнаружила себя перед калиткой, ведущей во двор Дэрила, и застыла на месте, не понимая, почему ноги привели ее именно сюда. Может быть, потому что ей стоит прислушаться к собственному совету и, если не рассказать все Дэрилу, то хотя бы просто поговорить с ним начистоту? Извиниться за свое поведение и предоставить решать ему насчет их такой странной, в свете ее влюбленности и их игры на публику, дружбы.
Голоса Кэрол услышала, уже подойдя к двери дома, и оглянулась, пытаясь понять, где именно находятся спорящие о чем-то братья. Кажется, за домом. Именно там, в старой беседке они и были: Дэрил с тлеющей сигаретой в руках и Мэрл с открытой бутылкой пива, из которой он периодически делал большие глотки.
– До меня ж только теперь дошло! Ты про тех шалав в придорожных кабаках заливал мне по полной! Мой братишка-слюнтяй и какая-то баба, пусть и шалава? Смешно, ей-богу. Но, блин, Дэрилина, какого хрена? Всю жизнь штаны протирал дома, теперь от нормальной телки, которая сама за тебя все сделает и, вон, даже в жены, потому что ну какие нахрен из тебя мужья, готова взять, отказываешься, еще и сидишь тут, нюни распустил фиг знает из-за чего! Да и пофиг, если чего у тебя там не так функционирует. Помню я ту Джулию или как там ее, короче ту, с которой ты того. Ну, поржала она потом, сказала что братишка у меня младший ни на что не годный в этом деле, это, конечно, постараться нужно было, даже шлюху удивить, ну и забей ты! Мэри и не с такими справлялась, отвечаю! А если совсем там у тебя все глухо, так хоть проморозься, что до свадьбы ни-ни, а там оттяпаем у нее полкабака, если она сама разводиться захочет. Кстати, идейка: надо будет с таким условиям контракт вам брачный организовать… – заметив, наконец скрывающуюся в тени яблони Кэрол, Мэрл довольно хохотнул, заставив Дэрила проследить за своим взглядом и вздрогнуть. – О, соседушка приперлась! С чем пожаловала?
Кэрол сделала шаг вперед и остановилась. При одном взгляде на выражение лица Дэрила стало ясно: пришла она не вовремя. Или вообще зря.
========== Часть 23 ==========
Наверное, в другой момент Дэрил обрадовался бы приходу Кэрол. Обрадовался бы, несмотря на свое непонимание, обиду и раздражение ее поведением. Но только не сейчас. Не в тот момент, который Мэрл выбрал для очередных издевательств над ним. И когда слова Мэрла были так же правдивы, как и унизительны. Из него, Дэрила – никакой мужик. И он даже смирился с этой мыслью, вот только понимать, что это теперь знает и она… Женщина, которую он…
Что? Хочет? Любит? Идиотизм какой-то. Зачем она вообще пришла?
– Привет, – тем временем подошла к ним ближе Кэрол, не обращая внимания на Мэрла и не сводя просительного взгляда с Дэрила. – Мы можем поговорить? Пожалуйста.
– Ну, давай. Говори, – буркнул он, прекрасно понимая, что она просит разговора наедине, но так малодушно желая наказать ее за эти дни унижений и беготни под ее окнами.
– Я… Я пришла извиниться…
– О как! Интересненькое кино тут, я смотрю, намечается, – хохотнул Мэрл, конечно, не собирающийся никуда уходить и показывающий это всем своим нахальным видом.
Помявшись немного, Кэрол вздохнула, но не ушла, а продолжила, тщательно подбирая слова.
– Да, я пришла извиниться. Прости за то, что я тебе ничего не говорила. Прости за то, что я попросила тебя уйти. Прости за то, что не открывала тебе все это время. Прости. Я не должна была… И это было связано не с тобой, а скорее со мной. Мне нужно было побыть одной. Это те самые дни, когда… Понимаешь? И я не могла в это время видеться, общаться с теми, с кем мне хорошо. А с тобой мне хорошо, и я…
Резко поднявшись и отбросив уже обжигающую пальцы сигарету в траву, Дэрил схватил Кэрол за запястье, ведя в дом. Она послушно пошла вслед за ним. А за их спинами Мэрл еще имел наглость посетовать на то, что ему тут такие страсти, почти как в Санта-Барбаре, наломали.
Если честно, сам приход Кэрол, ее готовность признать свою вину, ее такие простые и трогательные слова – всего этого Дэрил, накрутивший себя донельзя, просто не ожидал. И теперь, растерянный из-за мыслей о том, как много успела услышать Кэрол из его разговора с братом, из-за понимания, что он тоже был неправ, злясь на нее и делая такие поспешные выводы, он завел ее на кухню и понял, что не знает, что может ответить.
А Кэрол его молчание поняла по-своему и продолжила говорить:
– Дэрил, я прекрасно понимаю, что после всего этого ты можешь захотеть прервать наше общение и все связи. Я не обижусь. Я все понимаю. Ты просто скажи. Я только дам тебе несколько инструкций по работе и все. Я не буду лезть в твою жизнь. Мне вообще, наверное, не стоило этого делать. Ведь я скрывала то, что…
– Не выдумывай, блин, – качнул Дэрил головой. – Какое нахрен не общаться? Я чего, совсем на голову ушибленный?
– Но… – подняла на него недоверчивый пронзительно-голубой взгляд Кэрол. – Но Эд сказал правду. Я… Я в самом деле… сделала это.
– Нет.
– Да!
– Нет, слышишь? Это не ты. Ты не могла. Ну, может, ты чего-то сделала не так, и все произошло… И ты теперь себя винишь. Но ты не виновата. И не слушай этого урода, – заявил Дэрил, свято веря в свои слова, особенно теперь, когда глаза Кэрол налились слезами, а голос предательски дрожал.
– Ты просто не знаешь. И я… Дэрил, просто я не могу рассказать. Просто не могу. Не готова.
– Не нужно. Не говори. Если что, я тут. Захочешь – скажешь.
– Правда? Ты, правда, поймешь, если я не буду рассказывать? – не поверила Кэрол и тут же отвернулась к окну. – Ну да ты и у Эда можешь узнать…
– Ни хрена я у него узнавать не собираюсь, слышишь? И прекрати говорить так, словно ты, блин, реально…
– Но, Дэрил, я действительно…
– Мишонн в курсе всего? – вдруг вспомнил об этой странной родственнице Кэрол Дэрил.
– Да. Да, она знает. Все знает.
– Зуб даю, что она тоже не считает тебя виноватой.
– Да, но, – оглянулась на него, не знающего, можно ли сейчас ее коснуться, обнять, Кэрол.
– Чего «но»? Она в курсе всего и считает, что ты ни фига не виновата. Блин, слушай ее, а не этого ублюдка! – искренне разозлился Дэрил, повышая голос.
– Я не его слушаю. Я себя слушаю, – прошептала она, наклонив голову и, кажется, собираясь расплакаться.
Дэрил понятия не имел, что делать с женскими слезами. Нет, конечно, у него был вариант на случай того, если рядом заплачет какая-то дамочка: быстро и тихо смыться, пока его не заметили. Но тут так точно нельзя сделать. И к тому же Кэрол – не какая-то дамочка. А та, каждая слеза которой вызывает у него неудержимое желание крушить все вокруг от неспособности хоть чем-то помочь.
Нерешительно приблизившись, он протянул руки к ее талии и, подождав несколько секунд, опустил их. Словно только и ждавшая этого Кэрол подалась назад и прислонилась спиной к его груди, все-таки всхлипывая. Может быть, ее еще поцеловать нужно? В висок или щеку, куда он дотянется…Но она уже порывисто развернулась и уткнулась лицом в его плечо, тут же ставшее влажным.
– Прости. Прости, я сейчас успокоюсь, – умудрялась даже в этот момент извиняться Кэрол.
– Плачь, – мужественно разрешил ей Дэрил, уже более смело погладивший ее по голове и запутавшийся пальцами в ее мягких кудряшках. – Если тебе полегчает.
– Нет, ну вы только посмотрите, – как всегда, выбрал лучший момент, чтобы появиться, Мэрл. – Торжественное примирение состоялось! Блин, Дэрилина, во-первых, мирятся не на кухне, а в спальне обычно. А во-вторых, утешают баб, даже на кухне, совсем не так, как ты.
– Выйди, – рявкнул он на брата.
И это неожиданно сработало. Побухтев что-то о том, что его советы никто не ценит, Мэрл вышел из кухни и, судя по громкой музыке из комнаты, включил там телевизор. Кэрол тем временем немного успокоилась и, шепча благодарности, высвободилась из объятий Дэрила, утирая слезы и стыдливо пряча заплаканные глаза. Она растерянно посмотрела на свою сумочку и пакет, стоящие на стуле, словно даже не помнила, что пришла с ними и как поставила на это место, и смущенно улыбнулась.
