Текст книги "Верь мне (СИ)"

Автор книги: Октябрина Коллет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Слышь, мужик, – возмущался тот, кого назвали Жорой, – шёл бы ты отсюда. У нас свои дела.

Послышалась какая-то возня. Виктория напряглась. Крики, грохот, удары. Виктория вжалась в дверь. Грянул выстрел. Вика взвизгнула, закрыла уши руками, закрыла глаза. В дверь позвонили.

– К-кто? – дрожащим от страха голосом произнесла Вика, подползая к входной двери – боялась, что глазок или саму дверь прострелят.

– Скрябин… – выдохнул Станислав за дверью.

Вика открыла: Стас стоял, облокотившись одной рукой с пистолетом о стену, а другой рукой утирая лоб. Виктория посмотрела на пол лестничной клетки: четыре здоровых мужика растянулись на полу. Череп был закован в наручники. Остальные же валялись в бессознательном состоянии.

– Спасибо! – пролетала изнеможенная Вика, сквозь мутную перегну слёз глядя на Станислава. – А что же выстрел?

– В воздух, – улыбнулся Скрябин. – Погоди. Сейчас… -Станислав убрал руку ото лба, открывая взгляду Вики ссадину над бровью, вынул из кармана телефон, позвонил кому-то.

Из разговора стало понятно, что Череп и иже с ним – банда, которую давно ищет разбойный отдел. И Станиславу, кажется, обещали что-то.

– Спасибо, Серёг, но лучше б вместо водки деньги за моральный ущерб. Я тебе попозже объясню, сколько, для чего. Спасибо, Серёг. Бери ребят, и подъезжайте к Метро «Девяткино». Точный адрес кину СМС-кой.

Едва Станислав прекратил вызов, как Вика, улыбаясь, понимая, насколько не вовремя звучит эта фраза, предложила:

– Чаю?

Станислав прищурился, болезненно потёр ссадину:

– А давай. Ты ж не против обращения на «ты»?

– Думаю, что после случившегося, – Виктория кивнула на валявшуюся банду и пулю в потолке, – это было б даже логично.

– Я смотрю, – Стас оценивающе посмотрел на всё, что осталось от былого величия квартиры, – здесь нужен капитальный ремонт…

Виктория обреченно кивнула, потрогав ногой вздувшийся паркет.

– Завтра устроит? – прямо в лоб спросил Скрябин.

– Что? – Вика поморгала и посмотрела на опера.

– Серёгина группа гонялась за бандой Черепа около года, даже больше. А тут – такой подарок. Да за это они тебе дом построят, не то что ламинат постелют. Если я им скажу.

Вика улыбнулась и побежала на кухню – чай разливать. А вот Станислав скрылся в комнате Виктории.

– Это ты? – окликнул через несколько минут он Викторию из комнаты.

Она появилась в проёме, вытирая руки полотенцем. Стас держал в руке черно-белую фотографию в потрепанной рамке. На фото была изображена пятнадцатилетняя девочка с конским хвостом, с чемоданом, на который девчушка опиралась левой рукой, на фоне двухэтажного деревянного домика.

– Ага, – Виктория ностальгически улыбнулась: это был первый её самостоятельный выезд к бабушке – почему-то родители посчитали это срочным.

– А это вся ваша семья? – в руках Стас вертел цветную фотографию двухлетней давности: Вика завершала университет, и по такому случаю к ней примчались родители.

– Нет. Папа, мама и я. А дядя нас фотографировал.

Станислав кивнул чему-то своему, улыбнулся, поставил фото на место.

Сидели на кухне. Пили горячий чай. Смотрели друг на друга. Вика, умытая, спокойная, вдруг сказала, указывая на ссадину надо лбом: «Что это? Ранен в сегодняшнем бою?». Стас покачал головой: «Нет. Это мы вчера убийцу задерживали». «Поверю на слово», – кивнула Вика, отхлёбывая чай. Они бы могли ещё долго так сидеть, если б Скрябина не вызывало начальство. Стас подскочил. За ним подорвалась и Виктория, вспомнившая, что обещала Неведомскому встретиться.

– Подвезти? – галантно предложил Станислав.

– Пожалуй, – благосклонно склонила голову Виктория.

***

Виктория стояла около здания «Бюро журналистских расследований» и задумчиво смотрела на мрачное небо. Время только семь часов вечера, а темно, хоть глаз выколи. Крупными хлопьями снег залетал в глаза – вот, во что превратилась утренняя поземка. Из здания вышла девушка, набрала чей-то номер. Из обрывков диалога Вика поняла, что коллегу кто-то подвезёт до дома.

– Кто б подвёз меня… – тоскливо-печально, но с тайной надеждой, вздохнула Вика.

– Давай я.

К крыльцу здания подъехало знакомое серое «Ауди», ставшее родным за каких-то три дня. Домой ехали молча: Вика зевала, глаза закрывались, грозясь отправить Викторию в сон. За окном мелькали мосты, дома, библиотеки, памятники, витрины магазинов… Всё это выглядело настолько празднично и по-новогоднему, настолько ярко и по-домашнему, что настроение у Вики не мгновенно, да и не сразу, но поднялось. Глянув на несколько магазинных окон, где уже разными фигурами были вывешены гирлянды, Вика вспомнила, что до Нового года ещё три недели. Да за такой период может случиться всё, что угодно. Вплоть до конца света! Автомобиль затормозил у дома. Редкие окна светились мрачно-жёлтоватым цветом, Вика зевнула, открыла дверь.

– Спасибо. До свидания.

– И всё? – спросил Станислав, заставляя замереть Вику на месте.

– В смысле? – замерзавшая Виктория заглянула в авто: Стас облокотился на руль, подперев щеку рукой.

– Ну. До свидания. И всё? – Скрябину нравилась растерянность на Викином лице, это Виктория видела по удовлетворённому взгляду голубых глаз.

– Я не думаю, – собравшись с духом, парировала Вика, – что тебя стоит приглашать в квартиру. Ты и сам туда заявлялся пару раз без приглашения. Но, знаешь, если хочешь, то можешь проводить меня до квартиры, – Вика не кривила душой: ей, правда, было очень страшно после случившегося, кроме этого, она очень хотела побыть со Стасом хоть ещё пару минут.

Станислав вышел из машины. Закрыл её. Поставил на сигнализацию – «Ауди» отозвалось приятным перезвоном. Вошли в подъезд. Вопреки ожиданиям, поднимались по лестнице молча. Каждый думал о своём. Вика могла бы пройти вот так – в тишине, со Стасом – ещё хоть тысячу километров, но дверь её квартиры показалась слишком скоро.

– Ну, вот и всё… Спасибо. – Неуверенно, с каким-то сомнением произнесла Виктория, нервно теребившая ремень сумки на плече и старавшаяся не смотреть на Станислава.

– Пожалуйста, – как-то странно, в непривычной для него манере, произнёс Скрябин.

Виктория открыла входную дверь. А впереди была ещё и квартирная дверь.

– До завтра, – тихо произнесла она. – Надеюсь, придёшь…

– А зачем ждать до завтра? – улыбнулся Стас, подходя совсем-совсем вплотную к Виктории.

– Незачем, – выдохнула ему в лицо Вика, подтягиваясь и целуя Станислава в губы.

Скрябин улыбнулся, схватил Вику за талию, но та круто вывернулась, кивнув на дверь напротив, прошептала: «Соседи». Дверь в квартиру открылась за считаные секунды. В это же время, пока Вика открывала дверь, над ухом слышалось тяжёлое, горячее дыхание Стаса.

Юркнули в квартиру. Оба. Поворот. Щелчок. Дверь закрыта. Не включая свет, тут же, в прихожей, горячо поцеловались. Виктория, подгоняемая скорее какими-то инстинктами, чем здравым смыслом, расстёгивала крупные гладкие пуговицы на пальто Скрябина. Одновременно Виктория чувствовала, как медленно под пальцами Станислава расстёгивается её пальто. Когда верхняя уличная одежда была снята и валялась тут же – на пуфике. А сапоги и ботинки валялись в углу. Тогда пара, продолжая не включать свет, не отцепляясь друг от друга, вошла в спальню. Они отгородились от холодного неприветливого мира, от Санкт-Петербурга, сыпавшего мокрым холодным снегом, плотными, тяжёлыми синими шторами.

– Первый раз со мной творится такое… – произнесла Виктория в перерыве между поцелуями.

– Со мной, наверное, тоже… – ответил ей Стас, хотя уверен в своих словах не был.

Вика прикрыла глаза, стараясь не думать, что будет завтра, да и потом вообще. Стараясь не думать, что происходит. А что, собственно, происходит? Просто на Питер опустилась ночь, и в этом городе, кажется, два человека просто-напросто сошли с ума. От чего? Они и сами не знали. Лишь где-то в подсознании звучали эхом слова: «Остановись. Семь раз отмерь. Один – отрежь».

Комментарий к Глава 3. Беда не приходит одна

Не знаю, оправдала ли я ожидания. Не знаю, понравилось ли вам… Но отношения развиваются быстро или не очень? И эту главу я посвятила отношениям. А детектив будет потом.

========== Глава 4. Осечка? ==========

Вика, вздохнув, перевернулась на бок и ощутила под головой что-то горячее, мягкое, совсем не похожее на подушку. Глаза Виктория открывать не захотела. Да и зачем? Она прекрасно знала, что лежит на груди Стаса. Господи! Она спит на менте! Папе такое явно не понравится. Хотя, не ко всем же ментам папа так критичен? Есть, как он говорит, люди нормальные, которые живут «по понятиям». Правда, что есть эти самые «понятия», Вика не понимала до сих пор. Виктория мотнула головой, как бы во сне, а правой рукой схватила Станислава за плечо. Снова засопела. На пару секунд ей даже показалось, что она засыпает. Только на пару секунд. А потом её слух уловил приглушённый голос Станислава. Тут же весь сон как рукой сняло. Ещё раз мотнув головой и приподнявшись повыше, чтобы лучше слышать, Вика навострила слух.

– Ром, какими судьбами? – чуть ли не шипел Стас, видимо, опасаясь, что его подслушают и Вика проснётся, а может, и того, и другого. – Ты думаешь, что, зная тебя столько лет, я поверю, что ты звонишь мне узнать как дела? – Вика из последних сил держалась, чтобы не улыбнуться, потому что хотела услышать ответ собеседника. – Давай-давай, колись, ты ж лучше всех знаешь, чистосердечное признание смягчает вину.

– И удлиняет срок! – напрягая слух, Вика всё-таки уловила эти слова.

– Да, – задумчиво протянул Станислав, – интересно, я поэтому пашу на работе, когда ты прохлаждаешься в Сибири? Но где я свернул не туда?

– Стас, мы оба свернули не туда. – Послышалось приглушённое копошение где-то в трубке, а потом полушёпот, такой, что Виктории не удалось разобрать.

– Тьфу, – Станислав снял что-то со своего лица, а Вика почувствовала, как из её головы вырвалась пара волосинок, – да нет, я не тебе! Рома! Просто волосы в лицо… Да не мои. Не мои. Да, свидание. Нет, не портишь! – шёпот Стаса нарастал и постепенно перерос в полуголос. – Рома! – Вика сдавленно прыснула, но этот звук Станислав всё-таки уловил. – Извини, Ром, я перезвоню.

«Ага, конечно!» – ехидно подумала Вика. Но потом, сообразив, что причиной такого скорого окончания разговора стало её пробуждение, постаралась вести себя как можно естественнее. Она перевернулась на спину, отбрасывая свои волосы прямо на лицо Станислава, широко, сладко и правдоподобно, как умела зевать только по утрам, зевнула, протерла глаза и воззрилась с недоумением на Стаса, с недовольной физиономией откидывающим её волосы от себя.

– Который час? – сонно пробормотала она.

– Половина седьмого.

– Ужас. Как рано! – наигранно возмутилась Виктория, глядя на то, как луна играет с их тенями на стене.

В комнате повисло напряжённое молчание. Вика оправила шёлковую тёмную ночнушку, слегка задравшуюся, потом вернулась в то положение, в каком лежала при подслушивании.

– Стас, – произнесла она, старательно разглядывая белеющий шрам на груди Станислава, – а с каким Ромой ты разговаривал? С Шиловым?

– Нет, – сказал как отрезал Стас. – Это другой Рома.

– Ты не умеешь врать, – буркнула Вика, обводя пальцем шрам, а потом, подняв взгляд на Стаса и заглядывая прямо в его глаза, спросила: – Откуда это? Бандитская пуля? Да?

Виктория видела, как мимолётная складка пролегла на лбу Стаса, как на секунду напряглись мышцы и в глазах промелькнули грусть и ненависть одновременно. Вика даже испугалась: она таким ещё не видела Стаса. Да, к чему врать, она вообще толком его ещё не видела.

– Ты не сказал… – прошептала Виктория, ощущая себя крайне неловко.

– Да, – Стас провёл рукой по лицу, потом перекинул другую руку через Викину талию и притянул Викторию к себе, – но эта история уже стара, как мир.

Вика зажмурилась, прижимаясь к Станиславу – из приоткрытого окна вдруг повеяло диким холодом, какой может быть только на Северном полюсе. А в голове у Виктории почему-то щёлкнуло: «Его могли убить!». И от этого стало как-то неуютно и холодно на душе. Хотела попросить, чтобы рассказал ей об этом – почему-то не решилась. Пусть это останется тайной для неё. По крайней мере, пока. Виктория почувствовала, что земля уходит из-под её ног. По инерции вцепилась в Стаса, как сквозь стену услышала, как он усмехнулся, а потом уснула крепко.

Но, увы, ненадолго… Проснулась, оттого что резко похолодало. Нащупала ногой одеяло, укрылась, перевернулась на левый бок, приготовившись вернуться ко сну… Не помогло. Из соседней комнаты доносились странные звуки, похожие на метание человека по комнате, шёпот-шипение, а также шум улицы, доносившийся, видимо, с открытого окна. С сожалением открыв глаза, Вика обнаружила, что в постели она одна, что дверца шкафа-купе, куда Вика вчера всё-таки умудрилась повесить свою и Скрябинскую одежду, не до конца закрыта, и что голос из кухни принадлежит Стасу. Сладко, до хруста костей, потянувшись, Виктория окончательно проснулась. Резко села на краю кровати, отчего всё поплыло перед глазами. Такое бывало у неё нечасто, поэтому сейчас Вика испугалась, схватилась руками за голову и охнула. Закрыла глаза, сделала пару резких глубоких вдохов, потом открыла глаза – помогло. Комната вернулась в своё нормальное состояние.

Виктория медленно встала, подошла к балконной двери, сощурилась от нестерпимого солнечного света, коловшего глаза. Почему-то показалось, что день будет удачным, хорошим – гораздо лучше вчерашнего. Подошла к шкафу, извлекла оттуда домашнюю одежду, вмиг переоделась. Взяла с прикроватного столика расчёску и, то и дело шипя от боли, принялась расчёсывать свои длинные волосы. Скрябин, кажется, не собирался прекращать разговор. Что ж, это его проблемы. Затянув волосы на затылке в тугой хвостище, Виктория выскользнула в коридор. Вздутый паркет неприятно прогибался под босыми ногами и грозился заскрипеть. Только этого не хватало. Дунув на лезшие в глаза волосы, Вика остановилась прямо напротив кухни. Полуодетый Стас, хотя, правильнее было сказать «полуголый», стоял лицом к окну и достаточно громко, так, что Вика могла слышать, разговаривал по телефону с Шиловым (в том, что загадочным Ромой был Шилов, не приходилось сомневаться).

– Смотри: Егоров, Арнаутов – эти фамилии тебе ничего не напоминают? – продолжал возмущаться Стас. – Рома, я серьёзно. Это ж не тебе раскрывать это дело, а мне! Да, я именно на это и намекаю: кто-то открыл на тебя охоту, Ром. Это уже не смешно. Тебя либо хотят выманить сюда, либо загнать в угол там, либо… Либо же просто отомстить тебе, нам, за что-то. Откуда я знаю, за что?! Мы не ангелы, ты сам это знаешь лучше меня. Ладно, ещё позвоню, как будут новости.

– Доброе утро! – нарочито громко произнесла Вика, едва Станислав убрал телефон в карман брюк, и светло и широко улыбнулась, как улыбалась только в хорошее утро.

– Ты уже проснулась? – стараясь принять как можно более расслабленный вид, обернулся Стас.

– Я думала, что это я должна тебе это сказать… Иди, занимай ванну, пока я не пошла туда. А я пока чего-нибудь сварганю на завтрак.

Стас улыбнулся: «Почему ты решила, что я ещё не был в ванной?». На что Виктория совершенно честно выложила ему, что она слышала, как он проснулся и тут же принялся говорить с кем-то по телефону. Стас цокнул и качнул головой. Выложил телефон из кармана брюк и скрылся в ванной.

Вика оглядела кухню, как будто видела её впервые, потом подскочила к телефону, открыла последние входящие и быстро-быстро на салфетке записала номер телефона Шилова. Всё-таки, Вика была журналисткой и писательницей, желание получить сенсацию или консультацию от сыщика, не знать которого в Петербурге – дурной тон, было превыше всего. Скомкала бумажку, спрятала в карман. Вернулась на кухню. Сто лет не готовила на завтрак ничего, кроме яичницы – ленилась. Кажется, сегодня придётся особенно постараться.

Спустя пять минут на столе стоял омлет с жареным салом – на большее Вика не смогла себя сподвигнуть. Да и этого оказалось достаточно, чтобы Стас довольно присвистнул и принялся с аппетитом уминать омлет. Вика же просто водила вилкой по тарелке и с тоской смотрела на приготовленное блюдо. Сейчас он доест – и всё закончится. Как будто и не было ничего. И почему-то от мысли об этом защипало в носу от обиды. Но ничего и не было. Она это понимала. Просто тёплые объятья и поцелуи. Вот он уйдёт на свою работу, закрутится, утонет в рутине с головой и навсегда забудет о ней. Казалось, что она вот-вот заплачет, такого Виктория позволить себе не могла. Она тут же отряхнулась, смахнула тоску, быстро съела свою порцию и скрылась в ванной.

Вышла оттуда через минут двадцать и тут же столкнулась с четырьмя здоровыми мужиками, что вчера забирали Черепа и его банду. На этот раз они были в рабочей одежде с чемоданом инструментов, а уже полностью одетый Стас что-то объяснял им.

– А вот и хозяйка квартиры! – громко произнёс он, привлекая внимание коллег к Вике.

Она вздрогнула, когда пять пар глаз уставились на неё – в одном лёгком шёлковом халатике и с полотенцем на голове. Хотелось ударить Станислава за это.

– Вы всё правильно рассказываете, Станислав Александрович, – улыбаясь, пропела она и, бочком-бочком, протиснулась в спальню, громыхнув при этом дверью.

За дверью что-то объяснял Стас друзьям, послышался шум снимаемого паркета, грохот досок ламината, что стояли в углу уже как с полгода. Кажется, жизнь начинает налаживаться. Вика переоделась, села на край кровати, включила фен и начала интенсивно сушить волосы, то и дело расчёсывая их. Она не слышала, как открылась дверь, не слышала, как звал её Скрябин, услышала, только когда кто-то схватил её за талию и вытащил из розетки фен. Вика вскрикнула, обернулась: на неё снисходительно смотрел Стас. Хотела буркнуть что-то вроде: «Дурак», – но вместо этого лишь улыбнулась и поинтересовалась, почему он ещё не на работе.

– А тебе надо? – растерянно спросил он, очевидно, не сообразив, о какой работе идёт речь. – У тебя ж выходной.

– У меня – да, – кивнула Вика, откладывая в сторону фен и расчёску и продолжая серьёзно глядеть на Стаса, потом ткнула ему в грудь указательным пальцем: – У тебя – нет! – и помотала головой.

– Странно, а я думал, что взял вчера выходной… – протянул Станислав.

Виктория засияла от счастья и смотрела во все глаза на Стаса, ожидая, что он скажет.

– Может, сходим куда-нибудь? – спросил он. – Ребятам сейчас лучше не мешать – позвонят, как закончат.

– На каток! – радостно выпалила Виктория и кинулась доставать из шкафа зимний белый пуховик, который ещё не надевала.

***

«И какого чёрта я напросилась на каток, прекрасно зная, что стояла на коньках всего лишь дважды в жизни?» – бурчала под нос Вика, уже в третий раз поднимаясь с холодного твёрдого льда и отряхивая место неудачного приземления.

К ней приближался улыбающийся Станислав, который испортил Виктории настроение ещё больше. Вика помрачнела, развернулась и, цепляясь руками за барьер, поехала в другую сторону. Нет, на роликах кататься было определённо легче. С завистью Вика посмотрела на то, как изящно посредине катка кружились малолетние дети. Фыркнула. Оттолкнулась и покатилась. Только отъехав на пару метров от барьера, сообразила, что не управляет коньками и едет прямо на человека. Попробовала затормозить, отклонилась назад, охнула, потому что её потянуло вниз, замахала руками, как птенец, качнулась вперед, успела выставить руки и плюхнулась на колени. «Пятый раз!» – зло выругалась она, поднимаясь с колен. Ноги уже неприятно ныли, а ведь ещё не прошло и часа с тех пор, как они поднялись на лёд. Вика попробовала подняться – ноги заскользили, и она снова оказалась в той же нелепой позе.

– Помощь нужна? – вкрадчиво прошептал над ухом мужской голос, и резким рывком Стас поставил её на ноги.

– Не помешает, – вымученно улыбнулась Вика, убирая холодной рукой из глаз волосы.

Стас осторожно взял Вику за руку и отвёл к бортику, в который последняя вцепилась железной хваткой, боясь отпустить. Станислав усмехнулся: «Ты что, совсем не умеешь кататься?». Виктория отрицательно замотала головой. Скрябин покачал головой и, кажется, что-то пробормотал по поводу выбора места проведения досуга.

– Не умеешь кататься? – усмехнулся Станислав.

– Умею! – вдруг заупрямилась Вика, оттолкнулась от бортика и поехала, сама не понимая куда, захотела остановиться, но снова полетела вниз, на лёд – вовремя её подхватили крепкие руки Стаса.

– Ну это же так легко… Смотри: одной ногой отталкиваешься, другой – катишься.

Виктория смотрела и угрюмо кивала. У неё никак не получалось. Когда Стас предложил ей попробовать, она оттолкнулась правой ногой, даже поехала. Но, почувствовав, что сильно разогналась, вцепилась мёртвой хваткой в бортик, ноги сами по себе поехали вперед, и Вика опять растянулась на льду.

– Ай, блин! Нет, это решительно невозможно! – ворчала она, вставая и отряхиваясь под деликатный, насколько это было возможно, смех Скрябина.

– Возможно. Главное – отойти от бортика. Расширить границы…

– А если страшно? – Вика подняла на Стаса глаза.

– Ничего страшного в этом нет.

Станислав схватил Викторию за руку и резко оторвал от борта.

– Стой! – как ненормальная взвизгнула Вика, пытаясь вырваться из рук Стаса, увозившего её в самую гущу катающихся. – Я же не умею-у…

– Научишься!

Стараясь не думать о том, что сейчас она посшибает всех людей к чертям собачьим, Вика поддалась Стасу.

***

– Фуух… – выдохнула Вика в машине, откидываясь на спинку кресла и разминая ноги. – Больше не пойду на каток.

– Почему? – не отвлекаясь от дороги, спросил Скрябин. – Весело же было.

– Весело? – Виктория посмотрела на Стаса. – Ну, да, весело, особенно, когда я врезалась в барьер и полетела в сугроб. Тебе было весело. А мне – не очень.

Помолчали. Вика просто отдыхала и смотрела на дорогу, не пестрящую машинами, а Скрябин, очевидно, обдумывал ответ.

– Зато ты научилась кататься! – попытался убедить её в положительном результате трёхчасового катания Стас.

– Интересно, какою ценою… – задумчиво произнесла Вика, мысленно подсчитывая количество синяков на её теле.

Остановились на светофоре. Стас отвлёкся от дороги и посмотрел на серьёзную Викторию. Она кинула на него косой взгляд, но тут же отвела. Как будто обиделась.

– Ну, хочешь, готов загладить и искупить. Куда поедем? В кино? В театр?

Вика пожала плечами, но взгляд её потеплел.

– Светофор… – кивнула она на дорогу, машина снова тронулась.

Они ехали в полном молчании до тех пор, пока эту священную тишину не прервал рингтон телефона Скрябина.

– Алло. Да, Костя? – глаза Стаса расширились, он задумался и чуть не пропустил поворот; припарковался у остановки и принялся внимательно слушать монолог Леднёва. – Как она? В больнице? Главное, что жива. Что врачи говорят? Ладно, я сейчас подъеду.

Вика повернулась и встревоженными глазами смотрела на Станислава. Он напрягся весь до невозможности и помрачнел. От былого светлого настроения не осталось и следа. Стас медленно отъехал от остановки и, пребывая в какой-то прострации, медленно покатил куда-то, кажется, даже не наблюдая за дорогой. Он думал о чём-то. О чём-то своём, и мысли эти не давали ему покоя.

– Стас, – наконец решилась подать голос Вика, непривычно мягко и вежливо, – Стас, мы куда?

– А? – Скрябин очнулся от транса и посмотрел на неё, потом провёл рукой по глазам. – Извини. Заедем сейчас в одно место?

– В больницу… – кивнула Виктория и спросила: – А разве ты не говорил, что у тебя выходной?

– Это личное, – сжав губы, бросил Станислав, прибавляя скорость.

– А… – протянула Вика, скрещивая руки на груди.

Личное… Почему-то эта фраза задела Вику за живое. Личное… Значит, сейчас с ней – не личное, а там где-то – личное? Обидно. Виктория поджала губы и, отвернувшись, сосредоточилась на мелькавшими за окном машинами, стараясь даже не думать о Скрябине. Но это получалось у неё плохо, хотя бы, потому что они находились в одной машине и дышали одним воздухом. Автомобиль затормозил у здания больницы Министерства Внутренних Дел. Здесь не было многолюдно, что не могло не радовать. Стас вышел из машины, предварительно закрыв её на сигнализацию вместе с оставшейся в ней Викой.

Вика проводила Станислава взглядам, когда заметила какое-то шевеление в машине напротив. Там сидела светлая коротко стриженая женщина с профессиональным фотоаппаратом. Виктория готова была поклясться, что видела, как объектив фотоаппарата был нацелен именно на Стаса. Она, конечно, могла поверить в журналистов, выжидающих начальника «убойного». Но что-то подсказывало ей, что эти фотографии попадут совсем не на стол редактора. Но тогда зачем они фотографировали Скрябина? Не для киллера же?

Испугавшись собственных мыслей, Виктория поднесла горячую руку к губам. Стало по-настоящему страшно за Стаса. Почему? Почему она боится за его жизнь больше, кажется, чем он сам?

Машина пиликнула, а вскоре из здания больницы показался и сам Станислав. Он выглядел счастливее, кажется, чем был. Взгляд Вики переметнулся к соседнему авто. Виктория могла поклясться, что видела, как женщина нажала на кнопку фотоаппарата. Скрябин плюхнулся на водительское сидение. Улыбнулся и даже подмигнул чересчур обеспокоенной Вике.

– Ну, как? – спросила она, не отрывая взгляда от соседнего авто.

– Всё хорошо: пуля прошла по касательной. Задела плечо. Рану обработали. Она сознание потеряла больше от шока, нежели от раны. А Костя как перепугался.

– Кто «она»? – продолжая сосредоточенно следить за дорогой, спросила Виктория.

– Наташка. Она раньше в нашем отделе работала. О, вон, кстати, и она с Леднёвым.

Действительно, с крыльца больницы по ступенькам под руку спускались уже знакомый Вике неприятный тип – Константин Леднёв – и незнакомая хрупкая женщина с правой рукой на перевязи. Виктория не могла назвать её слишком красивой. Скорее, наоборот, она улыбалась как-то слащаво и наигранно.

– Она всегда такая? – поинтересовалась у Стаса.

– Какая? – Скрябин, отъезжавший от больницы, завис.

– Неестественная… – протянула Вика.

Машина с женщиной с фотоаппаратом уехала, стоило машине Станислава тронуться. Это заставило Вику напрячься. Пока говорить об увиденном Вика Стасу не решилась – подумаешь, показалось.

***

Они лежали в полностью погружённой во мрак комнате. Викина голова покоилась на животе Станислава, а руки лежали на животе. Стас лежал, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. Туда же смотрела и Виктория, размышлявшая над сегодняшним днём. Весь оставшийся день после посещения больницы из её головы не выходила женщина с фотоаппаратом, а с уст Скрябина не сходила эта Наташа. Имя Наташа уже стало Вике ненавистным за этот день. Сейчас они лежали в полной тишине и думали каждый о своём.

– Стас, – протянула она, не меняя позы, – а расскажи мне о Сергее Алексеевиче Соловьёве. Почему он умер?

– Вик, – Виктория почувствовала, как напрягся Стас, услышав это имя. – Я даже спустя столько лет не могу об этом говорить спокойно. Он был моим другом. Как и Шилов. Он сел в машину Шилова… И взорвался. Всё произошло на моих глазах. Серёга… Он…

– Ему просто не повезло… – закончила за Стаса Вика, чувствуя, как ему тяжело.

– А потом я отомстил за Соловья. Я это сделал. – Кажется, на губах Стаса заиграла улыбка торжества, но проверить свои догадки в полной темноте не представлялось возможным. – Оттуда и шрам.

Они снова замолчали. За окном носились машины. Бродили люди, которым не спалось в такой час. Носился снег, подгоняемый бессердечным северным ветром.

– Знаешь, о чём я подумала?

– М?

– О том, что удача – это как спусковой крючок на оружии. А вся наша жизнь – такая глупая игра в «русскую рулетку». Кому повезёт – выживет. Кому повезёт больше – станет богачом. Кому не повезёт – умрёт…

– И откуда у тебя такие мысли? – усмехнулся Стас, но усмешка эта была наигранной, неживой.

– Спасибо тебе! – вдруг села Вика на кровати. – За всё: за ламинат, за каток, за досье, за интервью, за дела…

Легла рядом, прижалась к его тёплой груди. Захотела лежать вот так вечность: не хотела отпускать.

– Я сегодня видела, как какая-то женщина в машине около больницы фотографировала тебя.

– Что за глупости ты несёшь? – возмутился Скрябин, поглаживая Вику по волосам.

– Не веришь?

– Ну кому надо фотографировать начальника «убойного» отдела возле больницы?

– Киллеру… – таинственно прошипела Виктория, испугавшись собственных слов.

– Тебе вредно общение с ментами, Вик. Поверь мне: всё будет хорошо.

«Надеюсь…» – подумала она, закрывая глаза и проваливаясь в сон.

***

На следующий день проснулась бодрая рядом со Стасом поздно утром. Оказалось, что он взял выходной на ещё один день. Решил дать ребятам отдохнуть от себя, так сказать. Только почему-то Виктория сомневалась, что этот отдых пойдёт на пользу ребятам. Особенно Джексону. Она уже успела понять натуру этого странного человека. Голова ему нужна, чтоб есть и пить. Ну, возможно, курить и говорить. Стас предложил сходить куда-нибудь ещё. Катка Вике хватило вчера, поэтому полутра она ходила озадаченная. Потом вспомнила, что хотела зайти в книжный – посмотреть новинки. Скрябин согласился, не подозревая, чем всё закончится.

А закончилось всё тем, что он, устав ждать, пока Виктория выберет понравившуюся книгу, вышел покурить и сел на лавочке напротив витрин магазина и внимательно следил за метаниями Вики по книжному. Вика же носилась от книги к книге: одна была лучше другой!

Сейчас, вертя в руках новый проиллюстрированный экземпляр любимой книги «Мастер и Маргарита» Вика размышляла о любви. Любовь мастера и Маргариты, безусловно, была нечаянной, но зато страстной, нежной и настоящей. А их любовь?

Была ли их со Стасом любовь любовью? Или это было мимолётное увлечение уставшего от жизни опера и жаждущей приключений девушки? Но как же так? Тогда почему им было хорошо вместе? Почему даже лежать рядом – великое удовольствие? Слышать дыхание другого – наслаждение? Поцелуи? Каток?

Вика повертела книгу в руках и ещё раз посмотрела на курящего Станислава. Он жестом показал, что пора закругляться. Виктория улыбнулась и поспешно кивнула. Поставила книгу на место.

Когда-то Вика сама себе давала обещание, что целоваться будет только после свадьбы. Но на самом деле всё получилось не совсем так, как она предполагала. Хорошо, что до глупостей не дошло.И что скажет папа? Мама-то, конечно, обрадуется за дочь. Но отец… Реакцию папы было сложно предугадать. Вика не думала, что отца обрадует тот факт, что она ведет роман с ментом. Ведь, как известно, у авторитетов аллергия на всякого рода служителей правосудия. Но, может, бывают и исключения?

Неожиданно что-то неприятно кольнуло в сердце Вики, и она отставила книгу в сторону. Обернулась к окну, через которое встречалось взглядом со Стасом. Обзор загородила светловолосая улыбчивая менеджер с зелёными глазами. Виктория попыталась обойти её. Шаг. И менеджер тоже шагнула. В другую сторону. Менеджер за ней. Почему тут так душно? Расстегнула верхние пуговицы белого пальто. Сняла берет, обнажая непослушные волосы. Глубоко вдохнула. Не помогло. Тревога никуда не делась. Шагнула назад. Метнулась к другому окну – не видно. Неясная тревога нарастала. Почему-то здесь становилось душно. Вика чувствовала, как потеют ладони. На улице послышались сирены скорой помощи и милиции. «Стас!» – непроизвольно слетело с губ, а ноги стали ватными. Бросив книгу на первую попавшуюся полку, выбежала на улицу.