Текст книги "Верь мне (СИ)"

Автор книги: Октябрина Коллет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Какая забота, – саркастически усмехнулась. – А вчера бросил меня испуганную одну в квартире.

– Я подумал, что ты уже достаточно осмелела.

– Рома, – устало улыбнулась, – забери меня отсюда! Я уже забыла, что такое работать…

– Зато узнала, что такое бегать от ментов.

– Угу, – кивнула для себя, – чего звонил-то?

– Поинтересоваться, как ты. А то ты вчера была, извини, немного не в себе.

Вика снова улыбнулась, улыбнулась так натянуто, будто улыбка доставляла ей боль. Вчера она была вполне в здравом уме. Просто хорошо понимала, что тоже попадает в круг подозреваемых и жить, тешась розовыми иллюзиями, бесполезно, нужно это признать.

– Всё в порядке, Рома. Спасибо за заботу.

– Ты хоть от событий той ночи отошла? – Вику передёрнуло резко, стало невыносимо холодно, страх снова подобрался к ней, вспоминать ту ночь без дрожи она не могла.

Но показаться слабой в глазах Ромы было выше её сил. Резко выпалила: «Да!». Но кривила душой, короткая дрожь в голосе всё-таки проскользнула. На другом конце усмехнулся Роман. Не поверил. Но виду не подал, а только продолжил разговор. Зачем-то он напоминал о событиях той ночи, о больнице. Потом вдруг сказал:

– Стаса перевезли в частную клинику Набокова, – даже адрес назвал, но, впрочем, Вика не спешила запоминать.

– Угу, – на языке вертелся вопрос о состоянии Скрябина, прикусила язык, смолчала, потом вдруг озвучила сумасбродную мысль, пришедшую внезапно в голову. – Рома, ты можешь сегодня прийти?

– Интересно… – протянул Роман, – чем обязан приглашению?

– Ну, мне не очень-то спокойно в квартире одной, – тихо призналась Вика, вспоминая про недоготовленный праздничный ужин.

– Посмотрим, – бросил Рома и прервал звонок.

Вика тяжело вздохнула, швырнула телефон на стол, почти вплотную прилипла к монитору. Снова стук клавиатуры под её пальцами слился со стуком клавиатуры всего офиса. Стоило ей полностью окунуться в редактируемую статью, как звонок и бешеная вибрация маленького телефона оторвало её от работы. Закатила глаза. Вздохнула. Усмехнулась одним уголком губ. « Почему стоит один раз посадить телефон, как ты становишься всем нужен?» – взяла телефон, посмотрела номер – не знакомый. Насторожилась. Подняла трубку:

– Алло, – удивилась, не узнав свой голос, в котором услышала нотки стали.

На другом конце телефона сдавленно усмехнулись.

– Алло, – голос собеседника звучал уверенно и задорно, Вика похолодела, услышав его, – привет.

Вдруг холод в душе сменился каким-то огнём. Ей показалось, что она вспыхнула. Уши, шея, лицо, руки – всё буквально горело. Руки нервно тряслись, а в горле вдруг пересохло.

– П-привет, – стараясь скрыть удивление, пролепетала она; не нашла ничего умнее, чем спросить: – Что-то случилось?

– Вовсе нет. Просто решил узнать, как у тебя дела.

Вика залезла пальцами под бронежилет, пошевелила его, чтобы глотнуть желанного воздуха. Не помогло. Осторожно, скрипя ножками стула по полу, встала из-за стола, присела на подоконник.

– Всё нормально, – улыбнулась, стараясь больше уверить в этом себя, чем собеседника. – Работаю… – усталость звучала в голосе.

– Ромка тебя не замучил? – Вике на секунду показалось, что она вживую увидела улыбку Стаса.

Вика улыбнулась этому вопросу, тихо проронила: «Нет», – покачала головой. На языке крутился вопрос: « Как ты?»: – но глупая гордость, желание показать свою независимость не давали спросить этого. Вика никак не могла переступить через себя, спросить это. Она услышала голос Стаса, и тут же всё выветрилось из её головы. Все мысли, все эмоции. Она была рада слышать его голос, дышала им в душном офисе.

– Устала? – его голос действовал успокаивающе.

Прижала дрожащую руку к губам, горячим, сухим, потрескавшимся до крови. Закусила передними зубами палец. Вздохнула, так что Стас понял – устала.

– Стас, – назвала имя, а голос предательски дрогнул, – я уже задолбалась. Я так устала… Даже кофе не помогает.

– Выпей, чего покрепче.

Рассмеялась. И оцепенение спало. Стало легче дышать и говорить. Пропала скованность.

– И сразу уволиться!

– Подумаешь, – философски заметил Стас, – с этой уволишься, другую найдёшь.

– Ага, – усмехнулась, заправив за ухо невидимую прядь. – Если ты поможешь. Или Рома.

Они говорили ни о чём, только не касаясь темы болезни. Вика рассказывала Стасу о Роме, о встрече с Леднёвым. От этого диалога на душе становилось легче, и как будто забывались все насущные проблемы. Неожиданно опомнилась: телефон-то слушается. «Стас, – оборвала его на начале фразы Вика, – телефон стал немного громким…». Стас на другом конце замер, замолчал, видимо, переваривая полученную информацию.

– Выздоравливай, – промямлила вслед за своей фразой.

– Спасибо, – усмехнулся на том конце Стас.

Вика дрожащими руками нажала на красную кнопку: не хотела прощаться, но это было необходимо. Засунула телефон в карман брюк. Прикрыла глаза, в мелочах вспоминая лицо Стаса, его слова, улыбку. Передёрнула плечами, вернулась за стол, неохотно плюхнулась на стул, придвинулась к столу и снова принялась стучать пальцами по клавиатуре, временами поражаясь формулировкам, что использовались в статье. Работа выжимала все последние силы, а заодно и отвлекала от мрачных тяжёлых мыслей.

***

Шилов сидел в кафе, постукивая телефоном по столику и отставляя опустошённую чашку чёрного крепкого кофе. Несмотря на то что договаривался он о встрече ещё с самого утра и собеседник на другом конце убеждал, что весь день абсолютно свободен, опаздывал он на добрых полтора часа, заставляя Романа курить. Наконец деревянная дверца в маленькое кафе распахнулась и по ступенькам спустилась низкорослая женщина тридцати с копейками лет. Рома нахмурился, вглядываясь в фигурку, стремительно приближавшуюся к этому столику. Роман затушил недокуренную сигарету в пепельнице, жестом подозвал официанта, стоявшего неподалёку. Вошедшая женщина приземлилась напротив Ром, забрасывая чёрный клатч на цепочке на столик. Официант приблизился к столу, Шилов быстро заказал два кофе и пирожное тирамису для собеседницы.

– Здравствуйте, – женщина помялась, видимо, ей было неловко, – извините, немного опоздала…

«Я заметил…» – усмехнулся про себя Роман, но не позволил выразить упрёк даме вслух. А только, предложив подождать, пока принесут заказ, посмотрел на неё. Прищурился, вспоминая лицо Вики. Потом вновь перевёл взгляд на собеседницу. Точёная маленькая фигурка – сантиметров сто шестьдесят, не больше – лишь отдалённо напоминала худощавую, но высокую фигуру Вики Ветровой. Зато карие глаза смотрели с такой же хитринкой и азартом, как и у Вики. Такие же глаза были у Алексея Ветрова – полные азарта, эмоций; впрочем, помимо этого, глаза бывшего Ветра излучали мудрость, знание жизни. Ни у Вики, ни у Валентины – так звали сидевшую напротив Романа женщину – этой мудрости не было. Валентина отвернулась к окну, демонстрируя Роме острый подбородок, открытый лоб и кожу со здоровым румянцем. Шилов подсознательно сравнивал Валентину и Викторию. Викина бледная кожа с какой-то неестественной синевой, а временами и желтизной, никак не согласовалась с этой ровной гладко кожей. Острый тонкий нос Валентины тоже шёл вразрез с правильным Викиным носом, искажённом, впрочем, горбинкой на переносице. Зато у обеих были одинаково искусанные губы, одинаковые родинки на самом кончике носа, одинаковые густые ресницы и одинаково срастающиеся к переносице широкие чёрные брови. Принесли заказ. Рома с несчастным видом взглянул на кофе, которое ему теперь приходится пить чуть ли не ежечасно, тяжело вздохнул. Зато Валентина обрадовалась, одарила Шилова очаровательнейшей улыбкой и кокетливо подмигнула ему. Не знай Роман точный возраст женщины, дал бы ей двадцать пять – не больше. Может, и в этом они были схожи с Ветровой – выглядели гораздо моложе своего возраста. Вспомнив, что сейчас он не свободный мужчина и дома его скоро будет ждать Лиза, Роман решил немедленно приступить к делу.

– Валентина, Вас, скорее всего, интересует, зачем я решил встретиться с Вами?

Женщина пожала плечами, запивая пирожное.

– Ветрова Валентина Алексеевна, верно? – продолжал напирать Роман в надежде услышать ответ.

Валентина вскинула брови, мягко улыбнулась краем губ. Отставила кружку в сторону.

– Ошибаетесь, – голос был немного дрожащим, – я Смелова Валентина Павловна.

Роман усмехнулся: по документам, действительно, Валентина была Смеловой. Но на деле она являлась дочерью Алексея Олеговича. Правда, на момент рождения дочери Алексей Олегович не состоял в браке с матерью Валентины, поэтому подать на алименты мать не могла, доказать отцовство тоже. Всё это Роману удалось узнать хитрыми путями, начало которым лежало ещё в Сибири. Новость о стрельбе в Стаса долетела до него ещё до Викиного звонка. И Шилов сразу принял для себя решение, несмотря на скандал, который закатила Лиза. Когда же позвонила Ветрова, Рома принялся действовать. Собрал сумку, позвонил начальнику, связи которого были куда шире связей Романа. Вкратце расписал ему красивую легенду о том, что якобы люди могут хорошо заплатить за информацию о некой Маргарите Клевер. Начальник, будучи жадным до денег, а в прошлом вращавшийся в криминальной среде, с удовольствием использовал шанс подзаработать. Поэтому уже в самолёте Роману СМС-кой пришли все данные на Маргариту Клевер, под которой скрывалась Виктория Ветрова. Шилов даже поверил в судьбу: ведь буквально пару недель назад Роман и Ветров Алексей Олегович организовали деловую встречу, где познакомились и обсудили некоторые дела. Не давая начальнику расслабиться, Роман попросил его найти информацию на Ветрова Алексея Олеговича. Какую-нибудь интересную, особенную, невероятную. И вот спустя почти неделю от начальника пришёл ответ: у Ветрова три дочери. Ветрова Ксения учится во Владивостоке в художественной академии и является кандидатом на вход в союз художников, Ветрова Виктория живёт в съёмной квартире Санкт-Петербурга и ищет работу, а Смелова Валентина – внебрачная старшая дочь Алексея – является переводчиком и работает в посольстве в Москве. Ксения и Виктория не заинтересовали Романа, а вот Валентина, напротив, привлекла внимание Романа. В связи с этим он отыскал её, предложил встретиться и ответить на пару вопросов.

– По паспорту так, но на деле. Вы же не можете отрицать свою связь с Ветровым Алексеем Олеговичем.

Валентина замерла. Поколебалась недолго. Потом начала вдохновенно рассказывать, то и дело неловко посмеиваясь и дрожа от напряжения:

– Да. Это мой отец. Но я не могу сказать, что я как-то связана с ним. Меня воспитывала одна мама. Мы жили в однушке, а его семья – в трёшке. Я редко виделась с ним и бабушкой. Деда вообще не знала. А он, он, к тому же, при своём состоянии, не выделял нам денег. Хотя был должен – я же его дочь. Он вообще не принимал участие в моём воспитании. Маме приходилось всё тянуть совершенно одной. Но она не могла успеть! Надеюсь, всё, что я Вам рассказываю, останется между нами, – получив в ответ утвердительный кивок и внимательный взгляд, продолжила. – У него была своя семья, были свои дочери. Иногда даже мне приходилось быть нянькой для Вики. Я выросла сама. Мы иногда с ним встречаемся, разговариваем о жизни. Но, – Валентина поджала губы, хотела что-то сказать, передумала, – увы, не больше.

– Интересно… – протянул Шилов, в изнеможении отставляя опустошённую чашку. – И что же, Вы совсем-совсем не пересекаетесь? А как же кровные узы? Семья?

– Роман Георгиевич, – женщина отставила пустую тарелку, заправила за ухо короткую русую прядь, – а как думаете Вы?

– Вы встречаетесь, – усмехнулся, расплатился за себя и Валентину, бросив на стол деньги.

Задвинул стул и вышел, оставляя Валентину в полном одиночестве. Когда дверь за Ромой закрылась, он усмехнулся: «Ну, или встретитесь. Не сегодня, так завтра».

Не успел Рома подъехать к ГУВД и войти в кабинет Костика, где его помимо Леднёва ждали Джексон, Жамнов, Денис и Саша, как его телефон разразился трелью. «Извините!» – не успев перездороваться со всеми, вышел за дверь. На другом конце трубки услышал голос Апостола.

– Алло, Шилов? Роман Георгиевич?

– Здравствуйте, Пётр Сергеевич, – задумчиво протянул Роман, не предвкушая ничего хорошего.

– Роман Георгиевич, – этот тон, с ноткой претензии и возмущения, только подтверждал догадки Ромы, – а Вы не думали, что нужно меня предупредить?

Роман похолодел. С Апостолом на данный момент его связывало одно-единственное дело: больница, в которой лежал Стас. И если у Апостола появились к Роме какие-то претензии, значит, дело именно в этой самой больнице.

– О чём? – Рома был хладнокровен внешне, но в душе его всё напряглось до невозможности.

– Об охране, о чём же ещё.

– Какой? – тревога Ромы нарастала.

– Я думаю, – Апостол уловил напряжение в голосе Романа, сообразил, что к чему, – нам лучше будет встретиться. Вы где?

– На своей родине.

– Извольте, в ГУВД я не поеду. Сами понимаете – не люблю такого рода муниципальные заведения.

– Как Вы деликатно выражаетесь, – усмехнулся Роман, – я бы Вас сюда и не пригласил. Как насчёт нейтральной территории? Только не кафе-рестораны, уж увольте!

Набоков замолчал, видимо, перебирая в уме все знакомые ему места. Потом усмехнулся:

– Знаете, Роман Георгиевич, предлагаю встретиться сегодня вечером. Дело, на самом деле, не такое уж и важное. По крайней мере, сегодня больше ничего не случится.

– Где? – коротко бросил Рома.

– В Вашем любимом месте, Роман Георгиевич. Вы же не любите командных игр, верно?

В трубке послышались короткие гудки. Роман вернул телефон в карман. Растёр ладони друг о друга: сегодня ему придётся вспомнить, что он ас игры в бильярд.

***

Вика уже не могла читать эти буковки, её тошнило от работы. Она уже хотела пойти попросить у Алексея Валерьевича динамичной работы, но выяснилось, что тот улетел на Камчатку в командировку. Оставалось выполнять работу, которой он её нагрузил, и тихонько проклинать как начальника, так и Рому, не желавшего подвергать Вику опасности, так и Стаса, из-за которого, собственно, всё и началось. Когда зазвонил телефон, Вика даже не удивилась. Она уже поняла, что сегодня именно тот день, когда ей почти никто не нужен, в то время как она нужна всем.

Вика чуть удивилась, услышав на другом конце голос мамы: неужели уже закончили прогулку по Эрмитажу. Немедленно поинтересовалась об этом у мамы, но услышала в ответ голос, полный ревности.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила Вика: последний раз такой голос у мамы был около двух лет назад, когда она заподозрила отца в измене.

– Да! – тон голоса мамы был резким, металлическим.

Вика предложила маме перезвонить на рабочий телефон. В этот раз Вика не забыла о прослушке, стоящей на телефоне. Безусловно, она помнила о недостатке стационарного телефона: если говоришь в одну трубку, то можно поднять другую и слушать. Но весь офис ушёл на обед, осталась лишь Вика да пара техничек, которым не было резона подслушивать Вику.

– Ну, – резко бросила Вика в трубку стационарного телефона, – что случилось?

– Валя звонила твоему отцу.

Вика вздохнула, откинулась на спинку стула. Если мама называла папу «её отцом», значит, дело плохо.

– Ну и?

– «Доченька, родная, давай встретимся!» – начал перед ней лебезить, – жаловалась мама Вике. – Отцовские чувства проснулись, блин! Не виделся с ней пять лет. Вот и готов лететь на встречу хоть сейчас.

– Всё по новой?

– Да, как десять лет назад. Давно не виделись, и тут же стремление встретиться, перезнакомить со всеми родными-неродными.

– Мамуль, – Вика снисходительно улыбнулась, – перестань. Ты ж знаешь папу. Он всегда такой.

– Угу, – недовольно отозвалась мама, – Валька с матерью наколдовали ему несчастья. Сам мне жаловался. А теперь опять хочет увидеться.

– Ты ревнуешь… – улыбнулась Вика.

– Я? – возмущение в голос мамы звучало явственно и громко. – Да, ревную. Почему до родной жены ему нет дела? Из-за этой Вали он даже меня одну в Эрмитаже бросил – на встречу помчался!

Вика рассмеялась. Тихо и сдавленно, чтоб не расстроить маму.

– Я его сегодня в номер не пущу! Пусть летит домой. Будет мне ещё мозги проедать своей Валей!

– Мам, она же, вроде бы, в Москве…

– Прилетела в Питер на пару дней. Это всё, что я смогла разобрать из нечленораздельной речи твоего отца.

– Мамуль, да прекрати. Всё хорошо. Он же женился именно на тебе. И нас он любит.

– Вик, – слышно было, как мама устала, отчаялась, – им же деньги от него нужны. Валя почему редко с отцом видится? Потому что денег у него нет. А когда они есть – тут же появляется.

Вика потёрла указательным и большим пальцами лоб. Она явственно помнила крупную ссору родителей. Ссора эта происходила под Новый год. Тогда в квартире собрались почти все родственники. Бабушки, дедушка, дяди и тётя, двоюродные братья и сёстры. Бабушка Вера – папина мама – тогда завела вопрос о Вале и её матери Ирине. Начала попрекать отца тем, что он совсем им не помогает, что Валя, когда приходит в гости, жалуется на бедность. Папа разводил руками – всё рушилось на глазах. Авторитет падал. Начинался кризис, новые проблемы, ужесточение порядков, первые кровавые разборки. Как раз около месяца назад подожгли ночной клуб, где часто гостили многие крупные авторитеты города. Только чудом там не оказалось Зверя (папа туда вообще никогда не заглядывал). Мама встала на защиту папы, начала рассказывать о том, с каким аппетитом ест Валя в гостях, с каким восторгом смотрит на игрушки. Но только больше разожгла искру. Несмотря на то, что Вике было семь лет, она очень хорошо запомнила тот Новый год. Ведь он закончился громким скандалом, на котором мама обозвала Ирину ведьмой, а бабушка Вера маму – кровопийцей. На том и разошлись. Потом, конечно, помирились, но осадок остался.

– Мам, она же уже самостоятельная, уже не под влиянием матери. – Пыталась рассуждать здраво, но выходил абсурд. – Может, и правда изменилась.

– То есть, ты за неё?

– Я против войны.

– Если вдруг она к тебе заглянет, не удивляйся, – бросила мама, – ты ж знаешь, папа хочет, чтобы вы тесно общались.

– Угу.

– Ладно, не буду тебя отвлекать, работай…

Мама прервала звонок, но Вика была уверена, что мама бы с удовольствием и дальше перемывала косточки Вале. Вздохнув, вернула трубку на место. Постучала по клавиатуре, оживляя компьютер. Снова подумала о маме и о Вале. Улыбнулась. Так уж устроено женское сердце. Полюбило, значит, навек.

К вечеру Вика уже хотела упасть головой на клавиатуру и уснуть: так ей надоела эта работа. Она уже вслух посылала к чёрту коллег, норовивших подсунуть ей ещё работёнки. Она уже грезила о кровати, детективах и пачке мармелада. Ей уже не хотелось видеть в гостях Шилова. Ей уже никого не хотелось видеть вообще.

Телефон завибрировал внезапно, заставляя Вику подпрыгнуть на месте. Она посмотрела в окно: черным-черно. Неохотно подняла трубку. Выслушала невыносимо бодрый голос Шилова. Пообещала выйти. Хоть подвезти вызвался – и на том спасибо.

Вылетела из офиса, как на крыльях, радостно влетела в машину Романа, плюхнулась на переднее сидение и блаженно расслабилась в нём, чувствуя, как ноют все мышцы. Посмотрела на Шилова. Появилось неописуемое желание стукнуть его чем-нибудь тяжёлым по затылку, чтобы изгнать с его лица довольную улыбку. Но желание так и осталось желанием, не только потому что у Вики не было сил даже смотреть на дорогу, но и потому что она бы никогда себе не позволила вести себя подобным образом.

– Поднимешься? – едва ворочая языком от усталости, спросила Вика, когда они подъехали к её дому.

– Извини, – развёл Рома руками, – не сегодня. У меня встреча.

– Тогда до завтра? – с трудом подавив зевок, поморщилась Вика и захлопнула дверь машины.

Автомобиль Романа тут же откатил от подъезда, видимо, встреча была чрезвычайно важной. Вика усмехнулась. Отрыла в сумке ключи. Уронила их три раза, пока поднесла к домофону. Домофон отозвался мелодичным перезвоном, впуская озябшую Вику в подъезд. С тяжёлым вздохом поднималась Вика на свой восьмой этаж. Потому что лифт был занят. Каждая ступенька отдавалась болью в икрах. Броник жал нещадно, а временами Вике казалось, что блузку под броником можно выжимать. С трудом добралась Вика до квартиры. Подавляя зевоту и сонливость, разделась, развешала одежду в шкафы. Скрылась в ванной.

Когда Вика вышла, то первым её слух поразил визг дверного звонка. «Кому я опять нужна?» – обозлённо рыкнула Вика, прикидывая, чем можно угостить незваного гостя. Подошла к зеркалу: хорошо, что не напялила неприлично короткую шёлковую ночнушку. Поправила прилипшие к телу брюки. Подошла к двери. В глазке увидела того, о ком сегодня упоминала мама. «Как знала…» – хмыкнула, открывая дверь и впуская Валю в квартиру.

– Привет, – натянуто улыбнулась и обняла Валю.

– Привет, – улыбнулась Валя, обнимая Вику в ответ.

– Какими судьбами? – закрывая за гостьей дверь и пристраиваясь у стены, спросила Вика.

Валя неопределённо пожала плечами. Вика покачала головой, ещё раз удивляясь, какая всё-таки Валя низкорослая. Она едва доходила Вике до плеча. Рядом с Валей Вика всегда ощущала себя великаншей. Слишком уж миниатюрной и хрупкой была Валя.

– Пойдём на кухню, что ли…

Вика чувствовала себя неловко, пока, стоя спиной к сводной сестре, готовила на скорую руку ужин. Сама Вика сегодня ужинать не планировала, но, видимо, всё-таки придётся. Когда мясо было отправлено в духовку, Вика вытерла руки полотенцем и села напротив Вали. Они молча смотрели друг на друга, не находя слов для начала диалога.

– Ну, как ты? – задала первый пришедший на ум вопрос Вика.

Валя пожала плечами. Вика накрутила на палец прядь волос. Как же это тяжело: не знать, о чём говорить. Особенно если тебе не о чем говорить с собственной, пусть и сводной, сестрой.

***

Шилов с азартом закатывал шары. Кий удобно лёг в руки. Шары слушались его, как заговорённые. За время ожидания Апостола Рома уже успел набить себе кошелёк. Решив сделать перерыв, Рома присел за барную стойку и заказал коньяка.

– Здравствуйте, Роман Георгиевич, – к Роману подсел Нагорный – начальник охраны Апостола.

– Пётр Сергеевич не рискует показываться в общественных местах?

– Скажем по-другому, – склонил голову Олег Эдуардович, – дело слишком деликатное, чтобы обсуждать его на виду у стольких людей.

Роман кивнул, заплатил за коньяк и вышел вслед за Олегом Эдуардовичем.

Машина Апостола стояла за углом, неподалёку от бильярдного клуба. Роман сел рядом с Петром Сергеевичем.

– Ну-с, Роман Георгиевич, спешу Вам сообщить пренеприятнейшее известие.

– В больницу нагрянул ревизор?

– Нет, в больницу нагрянул ОМОН. Сказал, что Вы прислали их на охрану Скрябина Станислава Александровича. Как Вы это объясните?

Рома вздохнул, нахмурился, резко обернулся на Набокова.

– Это правда?

– Стал бы я Вам лгать, Роман Георгиевич… Значит, это не Вы прислали охрану.

Шилов покачал головой, уже прикидывая все возможные комбинации.

– Ну, я так и понял, поэтому сказал моим ребятам помочь отдохнуть ОМОНу от работы.

– Они у Вас?

– Боже упаси, стану я такими делами заниматься. Олег Эдуардович увёз их куда-то. А я решил, что лучше сообщить об этом Вам.

– Благодарю, Пётр Сергеевич. Могу я Вас кое о чём попросить?

– Чем могу, как говорится.

– Могу я сам лично допросить этих вояк?

– Завтра я заеду за Вами.

Апостол распрощался с Романом. Рома вышел из автомобиля, а машина Набокова скрылась в сумрачном желтоватом свете фонарей. Закурил. Всё по новой. Опять крыса. Вздохнул. Вернулся в клуб.

– Водки, – в горле отчего-то першило.

Бармен поставил перед Ромой рюмку и графин. Роман резко опрокинул в себя водку. Поморщился, заел лимоном. Схватился за голову. Узел затягивался всё туже, а найти нужную ниточку было всё сложнее и сложнее, тем более, что регулярно всплывали всё новые и новые факты, обескураживавшие до невозможности.

Комментарий к Глава 12. Кровные узы

Вот и новая глава. Я с трудом её дописала, но всё-таки дописала. Жду ваших отзывов

========== Глава 13. Последний бой ==========

Вика лениво ковырялась вилкой в тарелке с мясом по-французски и периодически поглядывала на Валю. Разговор не клеился, как они ни старались. Они перебрали все банальные темы для дружеского разговора: от рассуждений о безызменной питерской погоде до обсуждения карьеры и успешной жизни. Всё это разбавлялось нервным хихиканьем Вали и ёрзаньем Вики.

– Счастливая… – с наигранной завистью отстранённо протянула Вика, отставляя тарелку в сторону. – В Москве, работа. Мотаешься по историческим местам, общаешься с иностранцами.

– Ага, – Валя нервно хихикнула, – отшиваешь их. Меня, знаешь, сколько раз хотели увезти в Америки да Англии?

– Да ну, – Вика сделала глоток вина, поморщилась: кислее обычного. – Прикольно же.

В дверь позвонили. Вика удивлённо вскинула брови: вряд ли это был Шилов – он был слишком занят. Тогда кто? Руки предательски задрожали. «Прекрати трястись!» – закусив губу и сжав руки в кулаки, Вика подошла к двери. Не заглядывая в глазок, спросила, кто пришёл.

– Сова, открывай, – прохрипели за дверью, – медведь пришёл.

Вика прикрыла глаза и, облегчённо выдохнув, распахнула дверь, впуская отца. Тот вынул из-за спины цветок. Вика просила и нежно приняла из его рук розу.

– Привет, – улыбнулась Вика, закрывая за папой дверь. – А где мама?

Папа лишь усмехнулся, зашёл в квартиру.

– Привет, – с кухни вышла Валя и неловко улыбнулась.

Зато папа улыбнулся ещё шире. Теперь Вика убедилась в верности маминых слов. И какое-то нехорошее мерзкое, сдавливающее сердце чувство заскребло на душе. На секунду захотелось испепелить Валю взглядом. Но Вика выдохнула, натянуто улыбнулась, плотно захлопнула дверь и вернулась в кухню, где глухо хлопнула вылетевшая из бутылки шампанского пробка. Отец уже разливал его по бокалам. «Гулять – так гулять!» – подумалось Вике, когда она приземлилась за стол и стала медленно опустошать бокал.

– Когда ж мы ещё так посидим? – вздыхал отец. – Всей семьёй. Со всеми дочками.

– Главное, чтоб этом Ксеня не узнала… – хмыкнула Вика, вспоминая вдруг о младшей сестре, доучивающейся во Владивостоке.

И после прихода отца разговор как будто потёк легче. Хотя, быть может, свою роль сыграл алкоголь, развязывающий язык и раскрывающий натуру. Но почему-то на ум приходили разные факты, и язык сам собой гладко излагал их. Всё было как нельзя лучше, время уже двигалось к полуночи, значит, Вале нужно было уходить. Ведь она сама сказала, что у неё в обед рейс до Москвы. А ещё собрать вещи. Вика уже потихоньку начинала осознавать, что три бокала шампанского да бокал вина – перебор. В голове уже стоял непривычный шум и какая-то лёгкость в движениях. Она беспрестанно улыбалась и, улыбаясь, принялась убирать тарелки со стола. С сожалением отметила, что завтра придётся готовить снова. Опустила тарелки в раковину. Болезненно наморщившись, Вика посмотрела на гору посуды. Зевнула, протёрла глаза: спать хотелось ужасно, но семья – это святое.

С обречённым вздохом, понимая, что, в общем-то, особого выбора у неё нет, Вика принялась перемывать посуду, согревая ладони. Когда она намыливала очередную тарелку, то услышала, как полупьяный отец спросил:

– И всё-таки, зачем ты сюда прилетела? Ты ж в Москве работаешь…

Валя нервно хихикнула. Выпитый алкоголь сказался на её поведении.

– Представляешь, меня сюда вызвали.

– По работе?

– Не-а, – Валя улыбнулась и забормотала, будто бы раскрывала страшную тайну, – мне позвонил один мужчина. Представился Романом.

Вика вздрогнула: слишком много совпадений. Сердце забилось чаще, и Вика на секунду отложила губку в сторону. Прижимая к себе намыленную тарелку, обернулась и стала внимательно слушать преинтереснейший диалог, происходящий на её собственной кухне.

– Интересно, – голос отца заметно напрягся, – и что ему от тебя было нужно? Как его звали полностью?

– Он зачем-то говорил о тебе и Вике, говорил, что мне стоит с вами встретиться и так далее. Я не помню. – Тарелка заскрипела в Викиных руках в унисон скрипу зубов, Вика продолжала успокаивать себя тем, что всё это случайность, а Валя пощёлкала пальцами, вспоминая что-то. – У него фамилия была такая, колючая, царапучая такая. Как же его… Иглов? Нет. Это с работы. Шипин? Тоже не то. Блин, как же его. Он ещё в «убойном» работал. Сам рассказал. А, точно, вроде бы Скрябин!

Трах! Вика инстинктивно прикрыла уши руками: разбитая вдребезги тарелка валялась на полу. Вика сама не заметила, как ослабли её пальцы и скользнули по намыленной поверхности посудины. Сглотнув и стараясь не показывать волнение, Вика бросилась в ванную, достала оттуда веник и стала спешно убирать осколки. Но руки предательски дрожали, а в голове лишь его голос. Почему же её угораздило влюбиться так случайно, горячо, как не влюблялась никогда? А самое главное: почему влюбилась так не вовремя, неудобно?

– Нет, Станислав Александрович встречался со мной в Москве, во время его командировки. Там переводчик нужен был. Там на Ш. я точно помню! – в голосе Вали слышалось отчаяние, она чуть ли не плакала.

Вика почувствовала, как по телу пробежалась дрожь. Тело вмиг стало бледнее тумана. Против её воли с Викиных губ слетела шёпотом фамилия:

– Шилов… – собрала руками крупные осколки, не замечая, как их острые края колют руки.

– Значит, Шилов… – отец многозначительно хмыкнул, потёр щетину, а потом взглянул на Вику внимательным взглядом, под которым та съёжилась.

Вика знала, что сегодня её ожидает серьёзный разговор, если папа вдруг не решит провожать Валю. Впрочем, какие это глупости: на чём папа будет провожать Валю? На своих двоих? Это же глупо. Хотелось надеяться, что он вернётся в отель, к маме. Но, видимо, дело плохо, если папа пришёл к Вике. Мама не была злопамятной, отходила от ссор быстро. Теперь Вика со смехом вспоминала мамины слова: «Вот пойдёте в институты – разведусь с вашим отцом». Да никакие силы в мире не могли бы разлучить её родителей. Ну, не считая Вали. Вика опустила взгляд в пол и в продолжение всего вечера старалась не поднимать его на отца. Даже когда Вале вызывали такси, даже когда они расставались и папа целовал Валю (с Викой он так поступал всего два раза за всю жизнь), даже когда отец строго произнёс: «Ну, откуда ты Шилова знаешь?». Даже тогда Вика не смогла поднять на него взгляд и признаться во всём.

Отец махнул рукой и скрылся в ванной. Вика расстелила постель. Плотно сжимая губы, проскользнула мимо вышедшего из ванной отца, сменила его место. Она включила воду и села на край ванной, задумчиво ковыряясь пальцем в облезающем покрытии ванной, словно старалась осознать всё, что только что произошло. Но осознание не приходило. Мысли были какими-то чрезмерно шумными и буйными. Они никак не желали выстраиваться в ряд. Вика хваталась за голову, упираясь затылком в ледяной кафель, брызгала себе в лицо ледяной водой. Становилось только хуже. Через добрых полчаса Вика буквально выползла из ванной, понимая, что должна сейчас спать.