Текст книги "Верь мне (СИ)"

Автор книги: Октябрина Коллет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Она ввалилась в комнату, упала на кровать рядом с папой, смотревшим футбол, так что матрац прогнулся, а потом Вика и папа подпрыгнули на пару сантиметров. Папа, не отвлекаясь от телевизора, начал то, чего Вика так боялась, – серьёзный разговор.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Что? – нахмурилась Вика, предусмотрительно сползая на пол.

– Ну, я-то думал, что ты поумнела…

– А разве нет?

– Видимо, нет. – Отец выключил телевизор, комната погрузилась в черноту ночи, сам же папа перевернулся на другой бок, чтобы хотя бы визуально смотреть в район лица дочери. – Ты откуда Шилова знаешь?

– Пересекались когда-то… – Вика тяжело дышала, применяя всё своё мастерство лжи, но выходило, мягко говоря, плохо, быть может, потому что мозги находились под влиянием шампанского.

– А Скрябина?

– Я с ним встречалась… – поняв, что слова несут двоякий смысл, поспешно добавила. – Интервью попросить. Для книги. Вот. Да.

Отец недоверчиво хмыкнул, но Вика поняла, что настроен он по-доброму, поэтому переползла со спального мешка на кровать. Но переползла осторожно, чтоб можно было в любой момент слезть с кровати.

– Угу, – папа задумчиво почесал щетину, – врать ты, Виктория Алексеевна, так и не научилась. Давай-давай, всё начистоту.

«Ага, начистоту! – саркастично усмехнулась про себя Вика. – И про Стаса тебе, и про стрельбу в больнице, и про Шилова… Чёрт! Шилов. Какого фига он Валю сюда позвал? Каким она тут вообще боком? Ну, ничего, завтра я ему всё выскажу…». Вика сидела, обхватив руками колени и задумчиво покачиваясь из стороны в сторону, решая как поступить. Отец, заметив её отстранённое состояние, вместо того, чтобы дать ей подумать, тихо подкрался к ней, как в детстве, и, хлопнув по плечам, гаркнул в самое ухо. Вика взвизгнула, покачнулась и упала прямо на папу. Притворно обиженно надулась и скрестила руки на груди. Как же ей не хватало этих беспечных дурачеств.

– Пап, – таинственно прошептала она, обнимая папу, благо, такой момент представился, – а ты знаешь, что вы у меня самые лучшие родители?

– Ты других не видела, – привычно ворчливо отозвался отец. – Спи. Тебе завтра на работу.

Вика раскрыла рот, чтобы возразить, что завтра работать она не будет, когда вспомнила о необходимой встрече с Шиловым.

– Зачем тебе броник, а? – поинтересовался отец, гладя по волосам дочурку, от чего последняя готова была растаять.

– Какой?

– Не люблю, когда ты из себя дуру строишь! – папа держался изо всех сил, чтоб не разораться, но и его терпению пришёл конец. – Да мне узнать это – раз плюнуть. Я с Шиловым пересекался не раз. Ты понимаешь? Прекрати, наконец, строить из себя… Ты жизни ещё не знаешь.

Вика вздохнула и закатила глаза: папа всегда говорил одно и то же. Не менялся с годами. Она неохотно прекратила обнимать отца и перевернулась на другой бок, слушая его поучения. Хоть она и старалась изо всех быть внимательной слушательницей, это получалось с трудом. Вика сама упустила момент, когда сознание окончательно покинуло её и она погрузилась в долгожданный сон.

Утром Вика с трудом распахнула глаза и тут же болезненно зажмурилась от яркого белого света. Перевела взгляд в сторону: на кровати никого не было, зато на прикроватном столике вибрировал телефон, причём оба. Вика лениво протянула к первому попавшемуся руку, на автомате приняла звонок, всё ещё массируя болящие от резкой белизны глаза.

– Доброе утро, – ласково пропела в самое ухо мама, – почему не берёшь?

– Который час? – только и сумела выдавить из себя Вика.

– Одиннадцать, – немного удивлённо отозвалась мама на том конце, – а ты что: ещё не встала.

– Правильнее в этом случае будет сказать «уже», – отозвалась Вика, садясь на кровати и пытаясь унять лёгкое головокружение, – уже встала.

Мама с лёгкостью поверила (или сделала вид, что поверила) и принялась расписывать планы на грядущий день. А вот Вика шаталась по квартире, как проснувшийся посреди зимы медведь, не зная, что сделать, куда прилечь и что бы съесть. В конце концов, решив, что лучше всего ещё немного понежиться в постели и вдоволь насладиться мамиными рассказами, Вика вернулась в кровать. С мамой они говорили очень долго, и вика чувствовала, что здесь что-то нечисто, ведь мама почти никогда не любила так долго затягивать диалог. Но тут то ли маму потянуло на болтовню, то ли намечалось что-то нехорошее.

– А вечером мы к тебе придём! – обрадованно провозгласила мама, срывая все планы, тщательно выстраиваемые Викой.

– Э… – Вика потёрла затылок, не находя слов.

– И ты нам расскажешь, – голос мамы стал суровым и твёрдым, как закалённая сталь, – что у тебя делает бронежилет и как ты связана с Шиловым.

– Но, я…

– Мы на экскурсию, пока. Кстати, – заговорщицким шёпотом добавила мама, – экскурсовод такой очаровательный забавный мужчина.

«Юля!» – это уже был рассерженный отец. Вика отключила трубку, чтобы дать родителям самим выяснить отношения. Потом только заметила, что держит в руках прослушивающийся мобильник. «Твою ж… – зашипела Вика почти вслух, но вовремя прикусила язык. – Я когда-нибудь научусь делать хоть что-нибудь так, как надо?! Идиотская прослушка. Ненавижу Шилова! Какого фига он Вальку-то вызвал? Ладно, – кивнула сама себе Вика, схватив в руку непрослушивавшийся телефон и выискивая в контактах номер Романа, – ладно. Сейчас ты мне всё-всё расскажешь». Трубка долго молчала, прерывая молчание лишь томными гудками, от которых у Вики начинал дёргаться глаз. А потом и вовсе оказалось, что абонент вне зоны доступа. Вика пожала плечами: где мог быть Шилов. Впрочем, это она спрашивала? Она же почти не знала Шилова, а иногда казалось, будто бы знала его всю жизнь! И если он вне зоны доступа, значит, есть на то причина, причём, весьма веская. Но нельзя было оставлять необсуждённым вопрос о Вале. Шилов же перевернул всю её жизнь!

– А если, – рассекая широкими шагами комнату, вслух рассуждала Вика, – а если позвонить Стасу?

Постояв пару минут в размышлении, Вика решила, что это плохая идея и что Шилов сам позвонит, когда ему понадобится. А потом решила закупиться продуктами, потому что вечер явно не будет томным.

***

Шилов стоял на крыльце полуразрушенного дома и, задумчиво глядя на то, как с неба валит снег, закурил.

– Роман Георгиевич, я не понимаю, как такое могло произойти! – возмущался рядом Олег Эдуардович, но Шилову было всё равно. – Это не Пётр Сергеевич.

– Я знаю, – кивнул Роман, – ему не было резона так поступать.

Олег Эдуардович кивнул. Задумчиво посмотрел вдаль. Он лишь на секунду позволил себе выплеснуть эмоции. Но кто мог предполагать, что надёжно спрятанные наёмники вдруг…

– Они успели что-нибудь рассказать? – выпуская вверх мощную струю согревающего успокаивающего сигаретного дыма, поинтересовался Рома.

– Только то, что приказ поступил изнутри. Они бывшие омоновцы. Их нашёл начальник отдела убийств.

Роман криво усмехнулся: а потом они хором решили убить этого начальника. Не сходится.

– Ну, по крайней мере, мужчина представился начальником отдела убийств.

– Это уже больше похоже на правду, – задумчиво пробормотал Шилов.

– Смотреть будете?

– А есть на что?

– Я б на Вашем месте взглянул. Мало ли, вдруг Вы нам не верите.

– Доверие – удел глупых. Так однажды мне сказал один человек, – вздохнул Роман, затаптывая ещё дымящуюся сигарету в снегу.

Он развернулся и прошёл вслед за Олегом Эдуардовичем в покосившийся домишко с выбитыми стёклами и растасканными на запчасти стенами. Почесал висок, намекая Нагорному, что Петру Сергеевичу лучше сменить место содержания заложников. Не по статусу ему такое помещение. На это Нагорный лишь отшутился, якобы он «арендовал» этот дом на пару суток. Казалось, что в этом маленьком домике были десятки комнат, хотя (Рома это точно знал) было всего три. И именно в самой большой – третьей комнате, вероятно служившей когда-то гостиной, – друг на друге лежали два связанных по рукам и ногам, побитых и прикованных к батарее парня в форме «ОМОН».

– Какая пошлость… – усмехнулся Роман. – Я рассчитывал, что Вы и Пётр Сергеевич в состоянии выдумать что-нибудь более оригинальное.

– Иногда проверенные методы оказываются лучше.

Роман вздохнул, как бы соглашаясь с репликой Нагорного, прошёл и пошевелил ногой тела. Потом присел перед ними на корточки, потрогал – холодные. Таких тел Шилов повидал на своём веку немало. В комнате невыносимо воняло мочой. Значит, умерли они уже относительно давно. Роман прикрыл нос рукавом одной руки, а второй начал профессионально обыскивать множество карманов курток и брюк. Каждую бумажку он подавал Нагорному. Тот разворачивал, пробегался по ней взглядом, кивал сам себе, сворачивал обратно. А Роман всё извлекал бумажки и извлекал. Потом вынул из потайного кармана пистолет. Небольшой такой, больше походящий на дамский.

– Их что: не обыскивали?

Олег Эдуардович повёл бровями: этим занимался не он лично, проконтролировать тоже не мог. Пистолет Шилов осмотрел особенно внимательно. Недовольно цокнул, пряча пистолет во внутренний карман. Перед ним был ОЦ-21С, причём той версии, которая была разработана непосредственно для структуры МВД для следователей прокуратуры. Конечно, сейчас можно было купить любое оружие, если только знать каналы. Но слишком большое количество совпадений начинало Романа настораживать.

Обыскав трупы и не найдя больше ничего в карманах, Роман бегло взглянул на сами трупы: ни одного признака насильственной смерти, как выражались патологоанатомы. По крайней мере, Рома был уверен, что это не огнестрел и не удушение.

– Понимаю, что просить об это несколько глупо, учитывая положение Петра Сергеевича. Но мне необходимо знать, от чего они умерли.

Нагорный покачал головой, вручил Роману документы, а потом прошёл трупам, резким движением обнажил локтевые сгибы. На них были явные синяки от внутривенных инъекций. Но ребята не выглядели наркоманами. Но тогда кто и как спровоцировал их смерть? Вопросов становилось всё больше, а вот ключ к ответам был лишь один: заказчик убийства Стаса.

Роман потёр переносицу, окинул беглым взглядом комнату, проверил, ничего ли не упустил, и вышел из домика. Ему больше ничего не было нужно. Рома посмотрел на наручные часы: только половина двенадцатого. И ведь это только утро. Если такое начало дня, то (Рома был уверен в этом) сам день не принесет ничего хорошего.

Распрощавшись с Нагорным, Шилов покинул дом, предложив Нагорному всё-таки поступить по-человечески и объявить о нахождении трупов. Роман был уверен, что Олег Эдуардович поступит по-своему, но совесть была всё-таки спокойна.

Пока Рома ехал до города, он пытался понять, кому и зачем. Пожалуй, именно эти два вопроса всегда были самыми главными в любом расследовании. Но особенно – в этом. Это дело чести. Роман потянулся по привычке за телефоном. Но вспомнил, что отключил его, отправляясь на несостоявшийся допрос. Махнул рукой: потом перезвонит, если что.

Мчался по дорогам Петербурга, сжимая руль и потирая пробивавшуюся щетину. Тяжело вздыхал. Проезжая мимо знакомого переулка, Рома резко решил перестроить маршрут. Остановил авто у больницы, вышел, разминая мышцы. Окинул здание частной клиники беглым взглядом. Почесал в затылке: «Не так уж и плохо иметь в знакомых Набокова».

Впервые Рома колебался у палаты Стаса. В последнюю их встречу они повздорили. Немного, но сильно. Шилов теперь сам чувствовал за собой вину. Он поступал тогда не как друг, а как опер. Очень сложно сочетать в себе две этих личности. Но Рома не привык долго сокрушаться из-за своих поступков. Кроме того, он почему-то был уверен, что Стас его уже простил. Такой уж был у друга характер. Больше полугода капать Роме на мозги, что Серёга погиб из-за него, рваться отомстить за Серёгу, а потом, накануне задержания, заявить: «Рома, а ты не слишком много личного вкладываешь?!». Шилов усмехнулся. Из палаты вышел врач. Перебросившись парой фраз с доктором и узнав, что Скрябин удивительно быстро идёт на поправку и его будут выписывать всего через неделю, Шилов зашёл в палату.

Стас прикинулся удивлённым, но на деле его совсем не поражал тот факт, что Рома по-хозяйски зашёл в палату, сел на край его кровати и, как ни в чём не бывало, закурил.

– Ром, ты ничего мне сказать не думаешь?

– Вчера тебя хотели убить. А сегодня эти парни уже мёртвые, – отчитался Роман.

Скрябин кашлянул, нахмурился, пытаясь понять, шутит ли Ромка или говорит правду. Но шутить такими вещами было не в правилах Романа.

– Дай закурить… – прохрипел Стас, впервые за последние дни почувствовав желание выкурить сигарет.

– Тебе нельзя, – отрезал Ромка, потом скомкал пачку, – да и это была последняя. Короче, слушай, что они успели рассказать. Их нанял начальник отдела по расследованию убийств. Когда – неизвестно. Кроме автоматов у них был ещё ПМ с глушаком и дамский «ОЦ-21С».

– Запаслись конкретно? Были готовы ко всему? – принялся размышлять вслух Стас. – Но откуда они узнали, что я здесь?

– Я говорил об этом Вике… – невозмутимо отозвался Рома.

– Ты же знаешь, что её телефон прослушивается.

Роман замолк. Стасу удалось его подловить. Но теперь оставался вопрос: откуда это узнал Стас. Когда Рома напрямую задал этот вопрос, Скрябин смолчал, переводя тему разговора непосредственно к покушению. Шилов принялся докладывать Стасу все новости. Рассказал и про встречу с Костиком, и про допрос Вики, и про броник, который был передан ему Пашей. Он как раз остановился на истории с Апостолом, когда его телефон, включенный Ромой в больнице, зазвонил. На дисплее высветилось: «Вика». Шилов хотел сбросить и поговорить потом, но передумал. Он и так проигнорировал один пропущенный от неё. Поэтому, на свой страх и риск, он поднял трубку. Он прекрасно знал, как опасна разъярённая женщина, но выхода другого не было. Сам вызвался помогать ей. Да и она помогала ему.

– Шилов, миленький! – впервые голос Вики так дрожал, а потом в трубке послышались всхлипы.

Рома опешил уже от такого обращения. «Миленьким» его называли впервые. Да и эти тщательно сдавливаемые рыдания уже наводили на нехорошие мысли.

– Что случилось? – произнёс спокойно, но с нарастающей тревогой, в ответ получил оглушительные рыдания и попытки разъяснить ситуацию. – Успокойся! Вика! Чёрт тебя подери. Успокойся! Вдох-выдох. Теперь говори.

– Ром, – Вика всхлипнула снова, – мои ро-родители…

– Что случилось?

– М-мне позвонили и с-сказали, что они у них…

– Кто у кого? Родители пропали?

– Я звоню, а телефон… – Вика опять заплакала, потом прошептала: – Не доступен…

И снова слёзы. Роман терпеть не мог, когда плакали женщины. Сразу становилось как-то тяжело на душе. Казалось, что он ничего не может. Не может защитить их. И вовсе не мужчина. Рома дождался, пока Вика вдоволь наревётся, и задал следующий вопрос:

– Что им от тебя надо?

– Ну… – Вика замялась: либо они не сказали, либо она пропустила это мимо ушей.

– Они ждут встречи со мной. В-вроде бы… С-сегодня в-вечером… Иначе…

Шилов вздохнул. Задумался, не заметив, как внимательно прислушивается к диалогу Стас. Потом принял решение:

– Когда они позвонят, назначь встречу на шесть часов вечера. Записывай фразу: «Во дворе дома, где последний раз поставил машину Серёга Соловьёв». Не спрашивай. Жди. Я еду.

Рома отключил трубку и принялся собираться. Скрябин попытался спросить, что случилось, но Роман махнул рукой и пулей вылетел за дверь.

***

Вика сидела на краю кровати, продукты вывалились из пакета и валялись в коридоре, но Вике было пофиг. Она набирала номер родителей, всё ещё тая надежду, что они отзовутся. Бессмысленно. Трубка молчала, заставляя Вику реветь взахлёб. Не было сил даже выпить воды. Казалось, если встанет – тут же упадёт. Вика утирала слёзы, но они снова накатывались.

В дверь позвонили. Вика поднялась, растёрла слёзы по лицу, прошаркала к входной двери, распахнула дверь, пропуская Шилова в квартиру. Так же прошаркала обратно, обходя разлетевшиеся по полу мандарины, мясо, картофель. Рома цокнул, покачал головой. Вика проигнорировала его жест, прошла в комнату, схватила с кровати подушку, крепко сжала её в руках. Слёзы сами текли. В коридоре шумели пакеты: Рома принялся подбирать разлетевшиеся продукты. Когда Шилов вошёл в комнату, Вика сделала то, что хотела уже давно: швырнула в него подушкой. Схватила другую и уткнулась в неё лицом.

Рома сделал пару мягких шагов, присел перед Викой на корточки и сказал посмотреть на него. Вика насупилась и лишь крепче уткнулась в подушку.

– Вик, всё будет…

– Как надо, даже если будет наоборот?! Да?! – крикнула Вика, стараясь заглушить нечеловеческий вопль, рвавшийся из души.

– Верь мне… – голос Романа был спокойным, тихим, но таким твёрдым, что Вика невольно поверила ему.

Поверила во всё, что он говорит. Отпустила подушку, которую до этого крепко сжимала.

– Хорошо, – Рома улыбнулся. – А теперь расскажи, как всё было.

Вика ещё раз растёрла слёзы и рассказала Шилову обо всём: и об отце, и о Вале, и о том, что родители собирались с утра на экскурсию. Роман задумался.

– Поехали.

– Куда?

– Поехали. Экскурсия должна была закончиться.

– Но они же сказали…

– Они на понт тебя брали. Вряд ли бы кто-то пропал с экскурсии.

Не задумываясь, Вика подчинилась Шилову. Через полчаса они сидели в его машине и наблюдали за тем, как из экскурсионного автобуса вышел Алексей Ветров, а за ним и его супруга. Шилов резко схватил Вику, порывавшуюся выскочить и обнять родителей, за куртку. Она возмущённо посмотрела на Романа, но получила такой ответ: «А как ты будешь им объяснять всё это?». Вика кивнула и спросила Шилова: «А что дальше?».

Рома мгновенно помрачнел, сжал руль: «А дальше мы будем драться. Я знаю, кто за этим стоит». И в словах Ромы было столько уверенности, что Вика просто не могла ему не поверить. Она поняла, что всё решится сегодня.

***

Постепенно густеющий сумрак окутывал Питер. Постепенно частокол горящих фонарей становился всё гуще и ярче. Они пролетали перед окнами автомобиля одной сплошной оранжево-жёлтой линией. Задумавшись и едва не задремав на заднем сидении Шиловского автомобиля, Вика принялась водить пальцем по запотевавшему стеклу.

Сидевший спереди Жека храпел. Храпел, прижимая к груди снайперскую винтовку, как ребёнок прижимает плюшевого мишку. Вика улыбнулась: ему не дал выспаться Рома, выззванивавший на встречу самых верных людей. Он хотел оставить Вику дома, чтобы не подвергать её лишний раз неоправданному риску, на что Вика пообещала тихо сидеть в машине и наблюдать за всем издалека.

– Приехали, – провозгласил Шилов, останавливая автомобиль во дворе дома, где Рома снимал Вике квартиру.

Вика хотела вылезти, но её оборвал голос Джексона:

– А ты-то куды полезла? Сиди и не рыпайся!

Вика закатила глаза, но спорить не решилась. Тайный страх всё-таки сдерживал её. Но чтобы не показывать, что она совсем уж сдалась, Вика недовольно скрестила руки на груди.

– Включи свет, – скомандовал Шилов.

Вика послушно щёлкнула рычажком выключателя лампы. Неприятный желтоватый свет осветил бумажный лист, исчерченный Ромой. Он принялся что-то объяснять Жеке. Что-то про лучшую позицию, про расчёты. Но Вика не слушала. Она думала о том, что будет говорить родителям, когда они придут вечером. Как объяснит своё знакомство с Ромой? Но, самое главное, – связь с ним и Валей.

– Без двадцати шесть. Успеешь, Жека?

– Нет ничего невозможного, командир.

Джексон вылез из авто, хлопнув дверью. За ним вылез и Ромка. Вика осталась в автомобиле совсем одна. Потекли минуты томительного ожидания. Белая машина с мигалками въехала во двор ровно в 18:00. «Пунктуальны, сволочи!» – злобно подумала Вика, приоткрывая окно, чтобы слышать диалог Шилова и убийцы.

Из милицейского автомобиля вышел молодой человек. Отдалённо он напоминал Костика Леднёва, но это был не он. Это Вика поняла, когда, прищурившись, вгляделась в полумрачный двор. Это был молодой человек, сидевший в кафе вместе с Ромой, когда последний решил предъявить её Косте.

– Здравствуйте, Роман Георгиевич.

– А Костя не придёт?

– А он тут и ни при чём.

– Ну-ну, – мрачный двор осветился подожжённым концом сигареты. – Будешь?

– Не курю.

– При нашей-то профессии! – наигранно удивился Рома, а внутри Вики всё начинало закипать. – Удивительно. Да ещё и при Вашей работе, Денис.

– Роман Георгиевич, позвольте, я всё объясню.

– Не надо. Я сам тебе всё объясню. Леднёв давным-давно метил на место начальника отдела. Выслуживался перед начальством, стремился показать себя с лучшей стороны. Но, увы, Стас Скрябин по-прежнему управлял отделом. Я не понимаю, правда, чем Костику так приглянулась эта должность. Быть может, он имел с этого какую-то выгоду. И, по всей видимости, не только он. Почему я так решил? Потому что иначе вы бы не стали ему помогать. Ты, и, кажется, Саша, да? Вика узнала её.

– Что за бред, Роман Георгиевич?

– Отнюдь… – Шилов выпустил в воздух дым. – Как ты здесь оказался? Да ещё в такое время?

– Вызов.

– С каких это пор аналитики выезжают на вызовы? Да ещё и в одиночку? Да притом по триста раз спрашивали у Джексона, где Серёга Соловьёв поставил машину в последний раз.

– С тех самых пор, Роман Георгиевич, как Вы из ментуры ушли. Мир изменился. Только Вы да Скрябин остались такими же. Неподкупными, блин.

– Мне совершенно плевать на тебя и твою банду, – Роман затоптал сигарету, подошёл почти вплотную к Дэну. – Скажи: ты стрелял в Стаса? Ты обстрелял больницу?

Вика смутно различила, как Денис сдавленно кивнул. А лицо Шилова, судя по следующей реплике, исказилось в хищной улыбке.

– Отлично. Теперь следующий вопрос: чей это приказ? Ответь. И всё – можешь уезжать.

– Да никто мне не отдавал приказ! Нас просто достали ваши принципы. Устаревшие, глупые принципы! Я сам решил застрелить Скрябина. И у меня всё бы получилось, если бы не эта… Мымра.

– Ты о Виктории Ветровой?

– Именно! Об этой изворотливой суке!

– Попрошу женщин не оскорблять в моём присутствии! – гаркнул Роман. – Тем более, таких женщин… Ты хоть знаешь, кто у неё отец?

– Да мне пофигу! Все, кто мне мешает, будут уничтожены!

Денис фыркнул, залез в машину, хлопнув дверью. Роман был же совершенно спокоен. Как только машина, сверкнув мигалками, отъехала и принялась разворачиваться, Рома крикнул вдогонку: «Себя в первую очередь. Твоя глупость тебя же и подвела!». Но смысл реплики Дениса дошёл до него поздно. Шилов обернулся. Девичий визг. Два выстрела. Звук разлетевшегося вдребезги стекла.

========== Глава 14. Когда всё решится ==========

«Твою мать!» – промелькнуло в голове Романа, после того, как он смог отойти от удвоенного звука выстрела. Рома задрал голову, выискивая взглядом чердак, на котором затаился Джексон, махнул рукой, чтоб тот спускался. В окнах домов, стоявших полукругом, начал стремительно вспыхивать верхний свет. В освещённых окнах возникали чёрные силуэты: от широкоплечих лысых мужиков до людей с узкими плечами и взлохмаченными волосами, так что невозможно было понять, мужчина это или женщина. Рому это начинало изрядно раздражать, он уже предвкушал толпу служителей порядка через секунду на том самом месте, где сейчас стоит он. А он сам будет сидеть в подержанном милицейском УАЗике и доказывать, что он не верблюд. Ну, в принципе, был ещё вариант. Когда сюда примчится толпа служителей порядка, их с Джексоном тут уже не будет. Или они будут драться, доказывая свою невиновность. Шилов усмехнулся, потерев затылок: оба варианта не сулили ничего хорошего.

А ещё Рома не мог понять, почему было два выстрела. Он всю свою жизнь был уверен, что винтовка (тем более, снайперская) стреляет без характерного звука. А потом вихрем в его голове пронеслись слова неудачливого убийцы: «Все, кто мне мешает, будут уничтожены!». А вслед за этой фразой мысли вихрем завертелись в его голове, из чего следовал неутешительный вывод: Дэн стрелял в Вику. Рома медленно развернулся на пятках, зацепив взглядом врезавшуюся в стену машину, посмотрел на свой автомобиль. Половина одного из окон заднего сиденья отсутствовала. В окне не маячило Викино лицо. Шилов ругнулся, потом присел на снег и закрыл голову руками. Оставался только один вопрос: откуда второй выстрел? Выстрелы прогремели практически одновременно, значит, стрелял кто-то ещё, кроме Дэна.

В этот момент повисла та самая звенящая тишина. Почему-то вдруг начал погасать свет в окнах, начали удаляться от окон люди. Джексон, наверняка, сейчас с шумом полубегом спускался по лестнице с чердака, чтоб сказать Ромке: «Это не я, командир!». А Рома никак не мог разобраться в произошедшем. Он нутром чувствовал, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Но что именно – этого Ромка никак не мог понять.

– Ромка! – из-за железной двери подъезда показалась громадная фигура Джексона, размахивающего винтовкой, Рома усмехнулся. – Ромка, честно слово, это не я! Ты ж знаешь. Я без приказа не палю.

– Винтовку опусти, а то проблем не оберёмся… – уныло усмехнулся Рома.

– Ты стрелял? – спросил Жека, ломая грузными ботинками снег и подбираясь к врезавшейся машине.

Только сейчас, прищурившись и вглядевшись, Рома понял, что это была машина, на которой приехал Денис. Заднее стекло растянулось паутинами трещин, а прямо на стороне водительского сидения зияла дырка от пули. Что-то щёлкнуло в голове Ромы, и он, поднявшись, резко отмерил расстояние до ближайших кустов. Пусто. Но он не мог ошибиться: снайпер не мог так стрелять. Не говоря уже о Джексоне, который никак не смог бы попасть в зад автомобиля из-за своего положения.

– Покойничек! – подозрительно весело констатировал Жека, уже успевший открыть дверь водительского сидения и осмотревший окровавленную голову Дениса.

Рома криво усмехнулся и помотал головой. Эта ситуация слишком сильно напоминала ему две из его прошлой жизни: из работы в ментуре. Когда они задерживали убийц Тигрёнка, Стас точно так же убил водителя. Когда они задерживали банду Славяна, Стас тоже таким же выстрелов ранил Славяна. Но это было нереально и невозможно. Шилову стало казаться, что он ничего в этой жизни не понимает. После его ухода из милиции всё изменилось. Изменилось кардинально, причём, далеко не в лучшую сторону. Теперь приходилось выживать. Жизнью это было сложно назвать.

– Ну что, начальник, будем ждать нашу «самую справедливую в мире» милицию? Или свалим по тихой, будто бы это не мы.

– По-тихому не получится, Жека! – из-за угла показалась слишком знакомая и Ромке, и Жеке фигура. – Я шуму наделал.

Стас дошёл до Романа, который всё ещё пытался осознать произошедшее, протянул ему руку.

– Здорово, командир! – перехватил руку Стаса Джексон и крепко пожал. – С выздоровлением.

Шилов посмотрел на Стаса исподлобья, а потом тихо процедил:

– Какого чёрта, Стас? – тон голоса Ромы становился сильнее и громче. – Тебе ещё неделю минимум лежать, а ты почему-то здесь! Нафига? Мы с Джексоном бы вдвоём справились.

– Вижу я, как вы справились, – мрачно отозвался Стас. – И вообще, Рома, ты на следующий день после операции сбегал из больницы, вколов себе какой-то препарат, а я должен в больнице лежать и ждать, пока убьют вас всех, к чёртовой матери?

Роман попытался снова прикрикнуть на Стаса, но вскоре понял резонность его слов. В конце концов, Дэна они б упустили, а он убил Вику. В том, что она убита, Рома почему-то не сомневался: слишком быстрой должна была быть реакция на выстрел, а Вика таковой, увы, не отличалась. К тому же, выстрел был проведён с слишком быстрого расстояния. Произносить вслух Рома это не спешил, потому что, быть может, всё ещё втайне надеялся на чудо.

Стас резкими стремительными шагами преодолел расстояние от машины Дениса к машине Ромы. Резко распахнул заднюю дверцу.

Вика сидела, уложив лоб на колени, и крепко закрывала голову рукой. Она чувствовала, как по левой руке что-то стекает и капает на пол, но не могла раскрыть глаз, чтобы посмотреть, что с рукой. Но она её чувствовала, что уже радовало. Перед глазами всё ещё стояла та страшная картина: проезжающая мимо милицейская машина, ствол, направленный прямо на неё. Вика и сама не знала, откуда взялась та сила и та ловкость. Она очень часто слышала, что человек во время опасности может совершить то, чего в безопасности не совершил бы никогда. Но никогда в это не верила. А, получается, это правда. Не было ни слёз, ни желания закричать. Просто она сейчас ничего не видела, кроме дула пистолета, направленного прямо в её лицо, и не слышала, кроме грохота выстрела и звука разбивающегося стекла, от которого закладывало уши.

Дверь резко распахнулась, впуская в, и без того не жаркую, машину зимний мороз. Вика не решалась поднять голову. Она вообще ни на что не решалась. Почему-то такая поза придавала ей уверенности в её безопасности.

Кто-то провёл по её руке. Вернулись чувства. Рука засаднила и заныла. Сердце дёрнулось. Вика вздрогнула и резко оторвала лицо от коленей и громко и жадно глотнула воздух так, как хватается за каждый глоток воздуха утопающий. В глазах помутилось от слёз, нахлынувших внезапно и без предупреждения.

– Вика, – этот голос заставил её разрыдаться окончательно.

Перед ней на корточках сидел Стас. Он смотрел на неё мягко, светло, но в серо-голубых глазах читалась тревога и даже, кажется, счастье. Вика размазала по лицу слёзы и неожиданно для себя обняла Стаса. Даже не обняла, а навалилась на него, обхватив его за шею. Уткнувшись в его плечо, она плакала. Плакала по-детски: хлюпая носом и бормоча какую-то нелепицу. Стас как-то ласково усмехнулся. Он всегда усмехался особенно: по-доброму и как-то любя. Усмехнулся, провёл по её голове, теребя ослабевший полураспустившийся хвостик из волос. Потом поцеловал в висок.

– Живая… – шептал он, поглаживая её по волосам.

– Угу, – бубнила Вика, продолжая рыдать на его плече.

К машине подоспели Рома и Женя. Они удивлённо воззрились на эту картину. Джексон закинул винтовку на плечо, стянул кепку и почесал бритый затылок.

– Вот это да. Живая, гляди, Ромело.

– Угу, – односложно ответил Рома, которому всё происходящее показалось лишь сном.

А Вика всхлипывала на разные лады, иногда шепча, а иногда срываясь на крик. Почему-то сейчас было не стыдно плакать. Совсем-совсем не стыдно. Потому что было страшно. Но куда тяжелее и страшнее было держать этот страх в себе.

– Всё будет хорошо, – прошептал ей в ухо Стас, который, видимо, уже устал пребывать в такой позе.

Он резко оторвал её руки от своей шеи, схватил их, удивляясь, какие холодные у Вики руки – как ледышки. Из её глаз капали слёзы, и Вика, кажется, совсем не замечала исцарапанной руки, по которой струилась кровь.

– Всё будет хорошо. Верь мне, – и Вика снова поверила, кивнула, залезла вглубь машины, но плакать не перестала.