Текст книги "Верь мне (СИ)"

Автор книги: Октябрина Коллет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

========== Глава 1. Первая встреча ==========

Зима, наверное, могла бы побороться за звание самого мерзкого времени года. Маргарита Клевер ненавидела зиму. Она второй час мёрзла на остановке в ожидании автобуса. «Надо было вызывать такси, а не экономить!» – недовольно думалось девушке. Маргарита стянула кожаную перчатку, запустила руку в карман, надеясь отыскать там телефон. В замерзшую ладонь то и дело норовили попасть монеты, совершенно не пригодившиеся сегодня, ключи, как бы намекавшие на возвращение домой, но никак не новенький телефон. Наконец девушка нащупала его и с торжеством достала из бездонного кармана. Но радоваться было рано: телефон не заряжался ночью, и сейчас его батарея тревожно мигала. Маргарита закатила глаза, но не оставила попыток вызвать такси. Окоченевшие пальцы набирали заученный наизусть шестизначный номер. Ещё одна циферка… Но, видимо, в машине Маргарите не суждено было сегодня прокатиться. Потому как телефон пиликнул на прощание и сел.

– Замечательно! – по слогам прошипела Клевер, возвращая телефон на место и продолжая морозиться на остановке. – Почему мне так везёт?

На слова о везении откликнулся такой долгожданный и обруганный автобус. Из-за поворота показался замызганный перед и заветная цифра. Половина людей на остановке облегчённо вздохнула и кинулась втискиваться в образовавшуюся очередь. Едва Маргарита оказалась в автобусе, как тут же пожалела об этом. Её зажали два человека не самых маленьких габаритов. Причём от одного мужчины разило явно бурными выходными. Писательница вздохнула и старалась не дышать до тех пор, пока механический голос не объявил её остановку: «Площадь восстания». Маргарита выдохнула и самой первой вылетела из душного транспорта.

Жадно вдохнула свежий влажный морозный Питерский воздух. Разгладила примятое пальто, натянула на руки перчатки, поправила длинный ремень сумки-дипломата и пустилась на поиски кафе.

Спустя некоторое время блуждания по переулкам (Маргарита Клевер редко выходила за пределы своего двора), она всё-таки нашла нужное неприметное кафе, помещавшееся в подвале дома. Маргарита проворно спустилась вниз по деревянным ступенькам, и тут же на неё повеяло запахом крепкого качественного кофе, который Маргарита очень ценила.

В кафе было немноголюдно. Из десятка столиков заняты были лишь три. За одним, у окна, ковырялась в мороженом девушка и то и дело косилась на часы. Не иначе, как ждала, когда придёт ухажёр. В глубине помещения достаточно громко переговаривались две девушки, неприлично смеясь. И у ещё одного столика у окна сидел относительно молодой человек. На первый взгляд ему можно было бы дать лет тридцать. Он смотрел в окно, явно ожидая кого-то, и курил. Курил лениво, словно это ему надоело. Словно он и не желал этого, но скверная привычка давала о себе знать. Почему-то Маргарите Клевер подумалось, что это именно тот, кто ей нужен. «Буду молиться, чтобы опять не оказаться в глупой ситуации!» – скрестив пальцы рук в кармане, Маргарита медленно подошла к мужчине.

– Вы, – голос был приглушённым после долгого молчания, а саму Клевер потряхивало. Как давно Маргарита не ощущала себя так. – Извините, Вы из милиции? – закусила губу, сощурилась.

– Так точно, – кивнул поглощённый собой милиционер, ещё раз затянулся, – а Вы, наверное, Маргарита Клевер? Вы просили о встрече?

Маргарита кивнула, снимая белое пальто и расправляя его на стенке стула. Потом села с чувством выполненного долга. Подождала, пока к ней не явится официант. Заказала латте. Переключилась на курящего собеседника. Казалось, что Маргарита уже где-то видела этого мужчину. «Меланхолик. Как я…» – промелькнуло в голове писательницы, когда она доставала из дипломата блокнот и ручку. Действительно, было в нём что-то такое… Трагическое, что ли? Эти голубые глаза, чёрные кудри чуть ниже мочек ушей, мешки под глазами, морщины – всё это создавало впечатление измученного жизнью, уставшего от неё, человека. Нет, не таким себе представляла Маргарита Клевер Шилова Романа Георгиевича – начальника убойного отдела ГУВД Санкт-Петербурга – человека, который стал легендой ещё при жизни. Почему-то при взгляде на человека, что сидел сейчас перед ней, Маргарита не чувствовала той дрожи, которую ощущала при разговоре с Романом Георгиевичем по телефону полгода назад. Да, так давно это было. И так долго они собирались встретиться. Когда же она не выдержала, и позвонила в отделение ещё раз, время, место и день встречи определились автоматически. И вот она здесь. Правда, до конца ещё не понимает, зачем. Официант принёс кофе, Маргарита подняла кружку и решила, что пора начать разговор:

– Ну что же, Роман Георгиевич, полагаю, Вам интересно, зачем я договорилась о встрече с Вами… – сказала, делая аккуратный долгий глоток.

– Хм, – кажется, он усмехнулся, ещё раз затянулся и полез за документами. – Мне очень жаль разочаровывать такую очаровательную журналистку, но перед Вами не Шилов Роман Георгиевич, а Скрябин Станислав Александрович.

Маргарита Клевер вздрогнула. Кипяточный напиток резко и внезапно проскользнул по горлу, обжигая его до невозможности. Маргарита почувствовала, как на глаза и от боли, и от стыда наворачиваются слёзы… Как вспыхивают щёки и уши, а волна стыда прокатывается по всему телу от ушей до пяток.

– К-ка… – изменила мысль. – П-простите, я п-правда не могла знать об этом. П-простите, пожалуйста, извините… – бормотала, не переставая, пересиливая стыд, смущение и ожог во рту.

– Впервые вижу краснеющего журналиста, – Станислав Александрович улыбнулся, кажется, он даже не был оскорблён, – это делает Вам честь.

Маргарита замялась:

– А где сам Роман Георгиевич? Я договаривалась о встрече с ним.

– А другой начальник «убойного» Вам не подходит? Роман Георгиевич уехал из Санкт-Петербурга уже как с полгода назад.

– Ну, раз так, то, полагаю, я могу посоветоваться и с Вами. Дело в том, что «журналист» – не совсем точное определение моего рода деятельности. Я, скорее, «начинающий писатель». Начинаю уже около десяти лет, лет с шестнадцати… – последние слова Маргарита Клевер произнесла вполголоса. – Мне необходима твёрдая материальная база. Я помню, как в газете была статья про «Кровавых кукловодов», меня очень заинтересовало то преступление, что описывалось в этой статье. Я бы хотела получить побольше информации по этому инциденту.

– Но Вы же понимаете, что гражданским недопустимо прикасаться к делам, к архиву?

– Я понимаю, но подумала, что, возможно, можно сделать исключение…

– Увы, – Скрябин грустно улыбнулся, и тут внезапно на Маргариту нашло озарение.

Маргарита Клевер вспомнила, где уже видела эту грустную улыбку, эти глаза, эти кудри. По случайности, буквально за несколько дней до той статьи, что разожгла в ней такой интерес, Маргарита присутствовала на суде «вольнослушателем». Она как сейчас помнила подсудимого – светловолосого, аристократически прилизанного молодого человека в прямоугольных очках. Он нёс такую ахинею, что, кажется, любой, даже не знакомый с работой органов, человек мог запросто определить ложь. Маргарита Клевер, скрестив руки на груди и поигрывая ручкой между пальцев, слушала эти сказки. Она видела, как с насмешкой кивал подсудимому судья. Видела, как саркастично усмехался прокурор. Но, к её удивлению, присяжные слушали с серьёзными минами и, кажется, даже верили в эту чушь.

– Потом они приковали меня наручниками к батарее… – звучал голос подсудимого.

– И чего они все про батареи несут? – послышался сзади приятный мужской голос. – Спилить их нафиг, что ли?

Маргарита усмехнулась и покосилась на разговаривающих. Справа сидел кудрявый черноволосый мужчина с печальным взглядом голубых глаз. Его собеседником был шатен с зачёсанными набок волосами, колючим взглядом и носом с горбинкой. Говорил тихо, отрывисто. Потом одновременно с мужчинами заговорил подсудимый, и до Маргариты стали долетать лишь обрывки фраз. «Будут говорить, что холодом морим…» – кажется, это был собеседник.

– Потом они применили электрошокеры, чтобы заставить меня подписать признание. – Подсудимый помедлил, размышляя, а потом добавил: – А для усиления эффекта поливали водой.

«А шокеры… Выбросить…» – снова говорил мужчина с колючим взглядом. Тогда ещё Маргарите подумалось, что это точно опер. Настоящий опер, какие сегодня – редкость. Да и собеседник его, хоть и выглядит не так резко и жёстко, тоже, в самом деле, порядочный опер. «А про воду – это он хорошо придумал», – снова тот голос, резкий, отрывистый. «Так что ты хочешь – образованный же…» – а это уже был его собеседник, произнёс устало, как будто привык к такому.

Когда присяжные вышли из зала для обсуждения приговора, Маргарита Клевер тоже покинула зал суда. Собеседники сидели на лавке, причём один из них курил. «Артурчика выпустят…» – произнёс курящий. «Почему ты так уверен в этом, Ром?» – произнёс другой, кудрявый. Тогда Роман начал перечислять причины, которые, в большинстве своём, заключались в присяжных. Для Маргариты тоже всё было ясно, как Божий День. Преступника выпустят – слишком гладко всё рассказывал он. И тогда Маргарита подумала, что, наверное, никогда не забудет этого суда.

Получается, забыла? Раз перепутала Станислава Александровича и Романа Георгиевича? Выходит, забыла.

– Хорошо, – выдохнула она, оправившись наконец от шока, – тогда Вы расскажите всё, что помните…

– Откуда я знаю, что Вы не сделаете эту историю достоянием публики? Как я могу верить, что Вы измените имена?

– Гарантий моих, конечно, Вам не будет достаточно, – не спросила, а констатировала Маргарита.

Станислав Александрович неопределённо повёл плечом, как бы показывая, что она права. Но Маргарита Клевер и так это прекрасно знала.

– Поймите, Станислав Александрович, от Вашего согласия зависит моя дальнейшая карьера! – взмолилась Маргарита Клевер.

– Я попробую, но ничего не обещаю, – вздохнул Скрябин.

– Спасибо, – выдохнула Маргарита и перевела взгляд на окно.

На улице ветер поднимал недавно осевшие снежинки вверх. Даже отсюда, из тёплого кафе, было видно, какой холод стоит на улице. Скрябин затушил сигарету в пепельнице. Маргарита сделала последний глоток кофе. Отставила чашку в сторону. Они поднялись одновременно. Одновременно задвинули стулья. Одновременно надели пальто. Одновременно вышли из кафе. Одновременно перекинулись прощальными взглядами. Скрябин достал из кармана ключи от машины. Нажал кнопку, автомобиль отозвался приятным перезвоном. Маргарита Клевер вздохнула – она сможет получить личный транспорт только по окончании обучения в автошколе. Натянула кожаные перчатки, посмотрела на часы и поспешила на остановку. Позади послышались резкие быстрые шаги.

– Конечно, это, не моё дело, – послышался сзади голос Станислава Скрябина, – но, видимо, Вы спешите?

– Да, мне нужно через полчаса быть в одном месте, – неохотно согласилась Маргарита.

– Садитесь, – кивнул Станислав Александрович в сторону автомобиля, – подвезу.

– Что Вы, это лишнее… Я сама, на автобусе.

– Вы заметили здесь автобус? – усмехнулся опер, кивая в сторону остановки. – Не думаю, что Вы успеете.

Маргарите Клевер пришлось сдаться: действительно, она бы никак не смогла успеть в больницу. Кроме того, совместная поездка – отличный способ повторно обсудить сотрудничество. Маргарита подошла к задней двери, резко дёрнула – не открылась. «Замёрзла, наверное…» – пожал плечами Станислав, открывая Маргарите дверь на переднее сидение. Поколебавшись, Маргарита Клевер нырнула в тёплый автомобиль. В салоне пахло качественным мужским парфюмом. Станислав сел рядом, Маргарита пристегнулась. Скрябин пристегнулся тоже; медленно, плавно вдавил педаль газа в пол, машина тронулась: «Куда поедем?».

– В платную клинику. Я покажу дорогу… – Маргарита помрачнела при этих словах.

– Хорошо.

Маргарита объяснила, куда ехать. Станислав Александрович вёл машину аккуратно, мягко. Временами Маргарите Клевер казалось, будто бы она летит, а не едет по земле. Неприятности начались, когда автомобиль застрял в пробке. Машины двигались медленно-медленно, а время поджимало. Маргарита начинала нервничать: мяла ремень сумки, стучала ногой по полу, кусала губы. Скрябин, наверняка, заметил её напряжение, потому что резко крутанул руль вправо, уходя в узкий переулок. Обоих занесло в сторону. Постепенно увеличивая скорость, Станислав петлял по улицам. Стрелка скорости скакала туда-сюда.

– Станислав Александрович, может, не стоит? – попробовала возразить Маргарита.

– Верь мне, – процедил напряжённый Скрябин, и Маргарита не поняла – пропустила ли она мимо ушей «те»?

– Верю. – Кивнула Маргарита Клевер.

Он вёл машину аккуратно, но очень быстро. Маргарита ловила себя на мысли, что не помнит этих улочек. Но почему-то полностью доверилась Скрябину. И не ошиблась. Буквально через пять-десять минут автомобиль притормозил у высоко здания в три этажа, облицованного крупными гранитными плитами. Маргарита Клевер почувствовала, как сердце медленно уходит в пятки. Судорогой на пару секунд свело всё тело.

– Спасибо, – прошептала она, вылетая из автомобиля.

Маргарита, как на крыльях, влетела по лестнице в здание и кинулась к нужному кабинету. Стоило ей приземлиться на кушетку и перевести дыхание, как дверь открылась и полная высокая женщина произнесла: « Ветрова Виктория. Вас ждёт врач». Маргарита, услышав своё подлинное имя, вздрогнула. Окаменела. Поднялась, поправила сумку на плече и на негнущихся ногах зашла в пахнущий химикатами кабинет.

Виктория вышла из больницы, облегчённо выдохнув и поправив ремень сумки. Сжала в руке желтоватую бумажку с результатом анализов. Опасения не подтвердились, и впервые за всю свою жизнь Вика была рада походу к врачу. Иначе бы опасения грызли её ещё около года, если не больше.

Посмотрела на небо, затянутое тучами, осторожно спустилась по скользкой лестнице и направилась к дороге. Вслед ей послышался звук клаксона. Вика вздрогнула, обернулась. Прямо к ней подкатила серебристо-серая иномарка, ставшая уже знакомой. Окно опустилось, и Скрябин, улыбаясь, произнёс: «А чего ж это Вы, Маргарита, не увидели меня?»

– Вам так меня катать понравилось? – улыбнулась Виктория, открывая дверь и возвращаясь на переднее сидение. – Тогда уж, давайте домой! – спохватилась. – Если, конечно, Вы не заняты.

– Куда везти?

– Знаете, где «Девяткино»? Вот там, прямо напротив входа в «Метро», я и живу.

Автомобиль тронулся, и снова аккуратный Станислав Александрович Скрябин вёл его по дорогам Санкт-Петербурга. Медленно на город опускался сумрак. Небо из серо-синего становилось лиловым. На нём загорались белые точки-звёзды. Все проблемы оставались позади, в прошлом дне. Теперь Виктория могла вздохнуть спокойно. Хотя, нет. Пора было прекращать мотание по газетам, журналам, телеканалам со своим резюме и предлагать себя в качестве работника. Нужно было либо найти себе постоянное место работы, либо полностью погрузиться в создание детектива. Станислав затормозил прямо напротив её подъезда. Вика заправила прядь за ухо, улыбнувшись, поблагодарила Скрябина и вышла.

– Постойте, – окликнул её Станислав, – Маргарита.

– Да? – нагнулась и заглянула в салон.

– Скажите Ваше настоящее имя. Неужели же Вы считаете, что я поверю в Маргариту Клевер?

– А Вы думаете, что я придумываю псевдоним, чтобы потом раскрыть своё имя первому встречному? Я не думаю, что Вам будет трудно нарыть на меня досье. Как-никак передо мной друг человека-легенды. До встречи. И, я искренне надеюсь, что Вы подумаете о сотрудничестве со мной. Я гарантирую Вам, что ни одна деталь преступления, ни одно реальное имя не попадёт в свет.

– Подумаю…

Большего Виктории и не нужно было. Захлопнув дверь автомобиля, она направилась к дому. Постояв у подъезда пару секунд, вдруг вспомнила, что забыла купить хлеб, чай и фрукты. Поэтому она резко обернулась, поправила ремень сумки на плече и пошла в магазин, отметив про себя, что Станислав так и не уехал. И чего он ждёт?

Возвращалась Вика домой уже по темноте. Злая, как сам чёрт. Во-первых, в очереди стояла добрых полчаса. Во-вторых, продавщица ей нахамила. А в-третьих, она терпеть не могла добираться домой (хоть и от магазина до подъезда было метров десять) по темноте. Всюду начинали мерещиться маньяки, насильники и прочие криминальные элементы, которые «работают» по ночам. Пару раз обернулась, но тревожно-оранжевый свет фонаря рассеял её страхи. По крайней мере, Вика хоть немного успокоилась. Напротив подъезда всё так же стояла иномарка Скрябина. Что же, получается, он никуда не уезжал? Он ждал, пока она вернётся домой? Но зачем это ему?

Виктория отмахнулась от этих размышлений и вошла в подъезд. Как назло, не работал лифт, и пришлось подниматься на восьмой этаж пешком. В подъезде была гробовая тишина. Ни единой живой души не встретилось Вике, только лампочки приветствовали её своим резким оранжевым мигающим светом. К тому времени, как она добралась до квартиры, сил даже злиться не осталось.

Провернула ключ. Дёрнула за ручку. Отряхнула сапоги от снега. Расстегнула молнию. Сняла обувь. Почувствовала под замёрзшими ногами гладкий пол. Закрыла замок. Нащупала рукой выключатель. Щёлкнула. Зажмурилась от яркого голубого света. Стянула шапку, расплела косу, позволяя волосам отдохнуть. Быстро расстегнула гладкие пуговицы белого пальто. Скинула его на пуфик рядом. Прошмыгнула в спальню. Включила свет. Вынула из шкафа-купе домашний трикотажный костюм. Все эти движения за пару лет стали отточены до невозможности. Каждый жест, каждый шаг, каждый вздох – всё это было настолько механично, что Вика уже перестала ощущать, как делает это. Хотела было по привычке отправиться в ванную, но вспомнила об автомобиле. Подскочила к окну – машина мигнула фарами и медленно стала отъезжать. Виктория в недоумении присела на край кровати – получается, Скрябин всё-таки ждал, когда она войдёт в квартиру? А как он догадался, где она живёт? Или… Или же просто посчитал количество окон, где горит свет; вычислил примерное количество квартир, где люди дома; дождался, пока в одном из окно зажжётся свет и уехал. Вика покачала головой: как всё просто.

Вечером, после того, как приняла душ и немного освежила мозги, Виктория сидела за кухонным столом перед ноутбуком и медленно потягивала горячий чай. Рот ещё болел от сегодняшнего ожога, но Вика этого не замечала. Вообще, мысли её были далеко от недописанной статьи, которую нужно было сдать в ближайшие два дня. Виктория сидела в тёмной комнате, освещаемой лишь голубоватым светом экрана, и думала. Думала о сегодняшнем дне. Воспоминания роились и сталкивались, не давая Вике забыть образ начальника «убойного». Виктория отодвинулась от стола, встала, подошла к окну. Сжимая в руках кружку с дымящимся чаем, посмотрела в ночь. Все уже спали: ни в одном окне не горел свет. А ей почему-то не спалось. Тяжело вздохнув и покачав головой, прошептала: «Эх, Скрябин, Скрябин, и почему Вы… Такой, а?». А после вернулась к статье. Дописала там пару предложений и поставила свою подпись: Маргарита Клевер.

Комментарий к Глава 1. Первая встреча

Первая глава. Первая моя работа в этом фэндоме. Погодите возмущаться, мол, где детектив? Детектив будет, обещаю. Но не всё сразу.

========== Глава 2. Дело ==========

Проснувшись, Вика обнаружила под своей головой пару блокнотов и черновые распечатки статей, правленные вручную несколько раз. Зевнув и поморгав, Виктория поняла, что за окном уже утро. Или день? Из-за бледно-серых туч, нависших над городом, невозможно было понять, что за окном. Вика отодвинула от себя работу, выдохнула. Она, наверное, до пяти утра сидела и меняла статью, так что сейчас Вику уже тошнило от штампов и канцеляризмов.

– Так, Вика, – зевая, убирая длинные тёмно-каштановые пряди со лба и причёсывая чёлку, обратилась Виктория сама к себе, – ты заработалась. Пора это прекращать. Тем более, что Станислав может меня ждать.

При воспоминании о Стасе Вика вздрогнула, подскочила, кинулась к окну. Но зря: двор был пуст как никогда. Ни единой живой души. «Вымерли все, что ли?» – потягиваясь и снова зевая, произнесла Виктория. Пошла в прихожую. Вещи лежали там, где она вчера их скинула. Вика усмехнулась и покачала головой: говорила ей мама, что надо быть поаккуратнее. Но уже ничего не исправишь, поэтому Виктория начала возвращать вещи на места. Вчерашнее тёмно-синее платье – на вешалку и в шкаф; колготки – на полку; пальто – на вешалку и в шкаф; шапку – на полку. Оказалось, что это заняло не так уж и много времени. Куда тяжелее будет расправиться горой посуды, что накопилась за два дня.

– Да… – протянула Вика, намыливая сковородку из-под жареной курицы, – хозяйка из меня… Не очень.

Дабы не было так скучно, Виктория включила в соседней комнате телевизор на полную громкость. И ей было плевать на соседей, слушавших музыку на полную громкость до двенадцати и бегающих по квартире, словно целое стадо слонов.

Как только голос за экраном беспристрастно произнёс: «А теперь перейдём к новостям из криминального мира», – Вика мгновенно отложила оставшуюся недомытую тарелку и, вытирая руки, направилась в спальню. Присела на край кровати и стала внимательно смотреть и слушать. Освещались старые раскрытые дела, пара судов, которые состоялись над большими шишками. Виктория начала зевать от скуки и вытянулась на кровати. Она уже успела забыть про недомытую посуду, когда ведущая произнесла:

– Срочное сообщение. Только что нам стало известно, что на отряд милиции особого назначения совершено вооружённое нападение. По сообщениям из некоторых источников есть убитые и раненые. Пока министерство внутренних органов отказывается давать какие-либо комментарии. Но наш журналист уже на месте. Будем держать вас в курсе. Сейчас передаю слово Александру Фролову.

Вот теперь сон с Вики как рукой сняло. Если есть трупы, значит, это поручат «убойному» отделу. А если это поручат «убойному», то у Вики как никогда больше шансов узнать побольше об этом деле. Особенно, если главный редактор «Бюро репортёрских расследований» – Алексей Неведомский – уже прочёл её резюме. Об этом, кстати, стоило спросить. Виктория потянулась за трубкой домашнего телефона, но шум на экране привлёк её внимание.

Над происходящим горел значок «прямой эфир», означавший, что ничто не может ускользнуть от пытливого взгляда и слуха зрителя. А творилось на экране нечто. Впереди всех шёл высокий бритоголовый громила, лицом напоминавший скорее бандита, чем оперативника. Но корочка, которую мужчина совал во все камеры, говорила об обратном.

– Чего уставились, бумагомаратели? – заорал мужчина, когда к нему подлетело около пяти журналистов. – Кругом – и вон отсюда! А то сейчас как подъедет начальство, да как вам всем уши понадирает…

– Евгений Егорович, – послышался бас, видимо, оператора, – зачем Вы так? Мы ж по-хорошему.

– По-хорошему, – сказал Евгений Егорович, похрустывая пальцами и хитро косясь на журналистов, – с вашим братом нельзя. Вы ж, журналюги, так всё перевернёте, что потом от людей спасенья не будет! Поэтому вон, пока я не разозлился.

– Правда, ребят, расходимся-расходимся, – на экране возник профиль молодого светловолосого человека, который своим слащавым тоном почему-то вызвал у Вики отвращение.

– О, – протянул и тут же оживился Евгений, – а вот и начальство… За-ам… – гласную «а» Евгений Егорович тоже протянул и улыбнулся.

– Джекс… – молодой человек быстро посмотрел по сторонам и поправился: – Женя, может, пропустишь экспертов через эту толпу журналистов?

Пока Евгений Егорович скрылся из виду, толпа журналистов налетела на молодого человека, которого, как оказалось, звали Константином Сергеевичем Леднёвым. Леднёв же не отмахивался от журналистов, а, напротив, начал им вешать на уши лапшу. Что это вооружённое нападение – акт терроризма, что их цель – раскрыть это, что они будут держать всех в курсе дела. Но на горизонте замаячила огромная фигура Евгения, и камера тут же переметнулась в студию.

– Мы будем следить за развитием событий, оставайтесь с нами.

Проведя рукой по волосам, Виктория выключила телевизор и задумалась. Она уже забыла, что хотела позвонить в редакцию Неведомскому. Задумчиво вертела в руках чёрную телефонную трубку и пыталась соображать. Потом вдруг подорвалась, выключила кран на кухне, с такой же скоростью прилетела в прихожую, покопалась в своей коричневой сумке-почтальоне, вынула оттуда бумажку с неровными цифрами – рабочий номер начальника «убойного» отдела, который получила недавно.

– Алло, – поспешно выпалила Виктория, едва услышала, что кое-кто снял трубку, – Станислав Александрович, я требую встречи с Вами.

– Добрый день, – зазвучал в трубке голос, который Вика уже где-то слышала, – но я не Скрябин. Я его заместитель.

В голове вихрем, как в кино, промчались воспоминания-картинки: слащавый голос, лапша на уши журналистов, долгое: «За-ам…», улыбка Иванова. Вчерашняя беседа в кафе. Точно такая же ошибка. Виктория ощутила на себе эффект дежавю. Тот же самый стыд, окутавший Вику с ног до головы. Она снова горела.

– Из-из-извините, – промямлила Виктория, выдохнула, постаралась собраться с мыслями.

– Ничего, – вальяжно отозвался заместитель Скрябина. – Что Вы хотели?

– Простите, а как к Вам обращаться?

– Константин Сергеевич Леднёв.

На заднем плане послышался громогласный голос, ехидно протягивающий: «Зам, зам он. Зам! А хоть и зам, но ишь ты, как базарит!». В трубке послышались помехи, видимо, Леднёв прикрывал динамик рукой и активно шикал на Евгения Егоровича.

– Скажите, а где майор Скрябин?

– На совещании. Простите, а с кем имею честь говорить?

– Ммм… – Вика закатила глаза и потёрла шею. – Я Маргарита Клевер.

– Журналистка?

– В некотором роде…

– Тогда не думаю, что Станислав Александрович будет рад беседе с Вами. Не думаю, что он вообще проявит интерес к журналисткам…

Виктория озлобленно нажала на клавишу прекращения вызова и прошипела: «Посмотрим…». После шустро набрала номер «Бюро детективных расследований». Торговля с Неведомским, у которого и без этого не хватало кадров, но почему-то решившим ставить свои условия, не прошла бесследно. Но благодаря злобе, которую пробудил в Виктории разговор с Леднёвым, Вика смогла не только отстоять свою точку, но и впервые в жизни попала на работу с первого раза, да притом без собеседования!

Потом отключила телефон, сползла с постели – сон как рукой сняло. Сев на колени перед ящиком с колготками стала изучать его так, словно видела его состав впервые в жизни. Потом решительно выгребла всю кучу и принялась выбирать – это было начало большого «переворота» в одежде.

В итоге, минут этак через двадцать, Виктория выудила из груды одежды любимое трикотажное платье голубого цвета с широким кожаным поясом. Вообще, зимой Вика не признавала платьев и юбок – только брюки и кофты. Но это был исключительный случай. Как, впрочем, и вчера. Примерила платье. Критично осмотрела себя в зеркале и вспомнила, что зарекалась не надевать платья светлых тонов с чёрными колготками. Пришлось найти в гардеробе другое, менее любимое. Чёрное платье-футляр с поясом на резинке и золотистыми пряжками.

Ещё через полчаса Виктория всё-таки вышла из дома в своём неизменном белом пальто, которое пришлось подгладить после ночи на тумбе, проверила зарядку на телефоне, захлопнула тяжёлую железную дверь. Стоило ей выйти на улицу, как бодрое энергичное настроение мгновенно испортилось. Противная северная морозная позёмка заметала всё. Мелкие колючие холодные белые снежинки залетали в глаза, снижая видимость до нуля.

Скрестив руки на груди, незаметно пританцовывая и пуская белый пар изо рта, Вика мёрзла на остановке. «Интересно, Скрябину вообще сообщили, что я звонила?» – единственная мысль, которая волновала Викторию в этот морозный зимний день. Но неожиданно прямо перед Викой затормозила серебристая иномарка. Окно водительского сидения медленно опустилось, и добрая улыбка Станислава как будто осветила весь этот день.

– Мне сообщили, что некая Маргарита Клевер звонила мне. Я подумал, что до Метро Вам будет лень идти, а автобуса Вы не дождётесь.

– Угадал… – прошептала она, закатив глаза, а в лицо сказала: – Спасибо, Вы правы.

– И долго мёрзнете?

Виктория вскинула руку, задрала рукав пальто, глянула на часы и утвердительно кивнула. Станислав Александрович так же, как и Вика – безэмоционально, совершенно по-деловому, – кивнул на соседнее сидение: «Присаживайтесь. Подвезу».

Ехали молча – заледеневшими губами Вике трудно было произнести что-либо. Поэтому она просто отогревалась, иногда краем глаз косясь на Станислава Скрябина. По лицу было видно, что он сердит и напряжён: сжатые губы; едва заметная морщина между бровей; синяки под глазами стали темнее; над лицом словно нависла какая-то мрачная тёмная тень. Но Виктория зажмурилась и отогнала от себя эти глупости. В это время они, как оказалось, подъехали к отделению. Вика вылезла из автомобиля, захлопнула дверь. Станислав вышел тоже. Размял плечи, посмотрел на серое небо так, как будто видел его в последний раз, вздохнул и стал подниматься в отдел. Вика, поправив длинный ремень сумки на плече, поспешила за ним.

Подошва сапог скользила по чисто вымытому полу отделения. Виктория, сжав кулаки, делала осторожные шаги. Но её меленькие шажочки не могли приблизить её к Скрябину, делавшему резкие решительные шаги. Позвать его Вика не решалась – она видела, насколько рассержен был Скрябин. Тогда Виктория попробовала ускориться, но подошвы заскользили сильнее, и Вике пришлось сделать усилие, чтобы ухватиться за стену и не грохнуться на пол. Она оттолкнулась и снова попробовала мягко скользить по полу. Но, видимо, если уж суждено опозориться, то всё и сразу. Поэтому Вика споткнулась о ножку скамейки, стоявшей в коридоре, и полетела на пол.

Полёт длился секунду – не больше, и Вика ничего не успела понять. Осознала, что произошло, только когда заметила себя сидящей на коленях на полу. Тревожно глянула вперёд – Станислав обернулся. Страх оказаться в глупой ситуации придал Виктории сил. Вика подскочила, отряхнулась, побежала за Стасом, как будто бы пол был совсем и не скользким. Станислав тоже спешил ей навстречу, скрывая улыбку.

– Не смешно, – буркнула Виктория, заметив в глазах Станислава искорки веселья.

– Ну, почему же… Не каждый день на пол нашего отделения приземляются такие девушки.

– Спасибо, – раздражённо-вежливо произнесла Вика, – может, всё-таки в кабинет зайдём?

– Прошу, – Станислав Александрович улыбнулся, открывая дверь, и Виктория уже не могла злиться.

Она проскользнула в кабинет, за ней вошёл Скрябин. Общество в комнате было, скажем, разномастным. Во главе стола, на месте начальника, восседал молодой светловолосый мужчина, кажется, Константин Леднёв. Растянувшегося на двух стульях мужчину Вика узнала сразу – Евгений Егорович, пугавший журналистов одним только своим видом. Подперев щёку, задумчиво размешивал в чашке сахар ещё один мужчина, невысокий, смуглый, с узким разрезом глаз.