Текст книги "Time Left Today (ЛП)"

Автор книги: Notes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Мальчик кивнул, затем торжественно провозгласил:

– Жизнь – это шоссе.

Северус чуть не подавился фырканьем. Гарри не видел.

– Хорошо сказано, Гарри, – похвалил Альбус в полном неведении. – Тогда обсудим шоссе, по которому ты сейчас пойдёшь?

– Хорошо. Профессору Снейпу нужно быть здесь?

Всю ночь он чувствовал себя усталым, несчастным и злым, но ни разу не хотел спать. Сейчас, когда словно забили последний гвоздь в гроб, сердце его сжалось и дыхание сбилось. Все кончено, теперь все кончено. Он мог спать.

– Я оставлю вас, – заставил себя сказать он, – Доброго дня, директор.

Потом он убежал, напился и уснул, как убитый.

Комментарий к Часть 27

Прим. автора:

« :((((

Осталась только одна правильная глава, а затем эпилог!»

========== Часть 28 ==========

Из Хогвартса в Нору

– Хочешь еще чаю, Гарри?

Гарри покачал головой, но это не имело значения, потому что Хагрид уже наливал. Погода была сырая и неприятная, небо затянуто тучами. Он грел руки в паре, который вырывался из его кружки.

Мальчик видел Хагрида почти каждый день с тех пор, как вернулся в Хогвартс, поэтому решил, что молчание было вполне естественным: все, что они могли сказать, они уже сказали за последнюю неделю. За исключением одной вещи, которую он не смог протолкнуть через горло, даже если это было глупо.

– Ах, я буду скучать по тебе, – Хагрид откинулся на спинку кресла, – До школы еще далеко. Но это будет хорошо для тебя, лучше, чем застрять тут в одиночку.

– Я не одинок, – солгал Гарри, – Ты составляешь мне компанию.

– Э, это не то же самое. Во сколько ты уезжаешь?

– В пять.

– Волнуешься?

Гарри кивнул, хотя это было не так. Он должен быть взволнован. Ведь он увидит Рона, увидит близнецов, и миссис Уизли была очень мила с ним на платформе. Наверное, всё дело в том, что он так мало спал: ворочался и думал о пустяках, а потом, когда окончательно потерял сознание, ему приснилось, что он намочил постель и проснулся, весь дрожа. На самом деле он не намочил постель. И на мгновение даже почувствовал гордость: как будто это была какая-то победа, что-то, что нужно отпраздновать.

Гарри знал, что достаточно долго надоедал Хагриду: было невежливо торчать здесь бесконечное время только потому, что он встревожен. Он сделал вдох, чтобы собраться. – Э-э, Хагрид, ты помнишь… ты помнишь альбом, который ты мне отдал?

– Конечно, я помню.

– Ну, я… когда я был за границей, ты читал о том, как авроры преследовали меня в Берлине? Итак, когда это случилось, я выронил рюкзак, потому что я бежал, и я его потерял. Альбом. Мне жаль.

Мальчик закусил губу в ожидании, будучи слишком напуган, чтобы смотреть на лесничего: он знал, что расплачется даже от малейшего признака разочарования на лице Хагрида.

– Ах, это очень плохо. Но не волнуйся, Гарри , хорошо? Дай мне пару недель, и я куплю тебе новый, ладно? Просто нужно написать несколько писем, получить еще несколько копий.

– Да, – сказал Гарри, вытирая глаза. Теперь он злился на себя, потому что думал, что Хагрид рассердится, – Спасибо.

Вскоре после этого он ушел, но вместо того, чтобы вернуться в Гриффиндорскую башню, он бродил по территории. Он знал, что никогда не заметит того, что высматривает: кругом были хищники и растения, вероятно, ядовитые для черепах, а если бы он и нашел, что бы он с ней делал? Не мог же он взять её с собой к Уизли, не спросив. Но все это не имело значения. Было просто приятно это представить, и Гарри было скучно.

Он снял свой свитер у Хагрида, но теперь снова надел его: только август, а прошлогодняя жара уже сходила на нет. Мальчик шмыгнул носом, втянув росу, висевшую в воздухе. Может быть, если он найдет черепаху, то сможет отдать ее профессору Снейпу, если сначала получит обещание, что тот не будет резать ее на ингредиенты для зелий. Вероятно, существуют какие-то отвары из черепашьих мозгов или что-то в этом роде – все, что хоть немного отвратительно, казалось, хорошо работало в зельях.

Разговоры об альбоме разожгли старую грусть, и он лелеял ее в сложенных чашечками ладонях, которые засунул под свитер, чтобы согреться. Иногда он думал, что лучше бы никогда не видел этих фотографий, чтобы не чувствовать себя плохо из-за того, что потерял их. Или что лучше бы он никогда не слышал рассказов о своих родителях, чтобы не ходить под дождем в поисках давно умершей черепахи. И что лучше бы всего этого лета не было, потому что тогда оно никогда не могло бы закончиться. Ему даже хотелось – и ему было стыдно за это—, чтобы он так и не получил письмо из Хогвартса, чтобы сейчас он так и был на Тисовой улице, где трясется потолок, когда Дадли с глухим стуком спускается по лестнице. Все это было очень глупо.

– Ты что-то потерял?

У Гарри закружилась голова. Он даже не заметил приближения Снейпа, а на открытой территории было не так много затененных уголков, где можно было бы прокрасться.

– Нет, – сказал он. На этой неделе он не видел Снейпа, с того самого дня, как они вернулись из Инари, и знал, что это была его собственная вина за то, что он был странным.

– Возможно, свои руки? Кажется, тебе их не хватает.

Гарри быстро выдернул руки из-под свитера. Это была шутка, но он даже не улыбнулся, что вызвало неловкость. И он мог это сказать, потому что Снейп посмотрел в сторону и откашлялся.

Гарри сжал руки в кулаки. Он отчаянно хотел, чтобы тот ушел, и ещё больше он хотел не хотеть этого.

– Я ищу Гарольда, – объяснил он, немного надеясь, что Снейп рассмеется, а Гарри обидится.

– Могу я поискать с тобой?

Он хотел сказать «нет», но не смог. Снейпа это явно не волновало, потому что он сравнялся с шагом Гарри прежде, чем тот успел сформулировать хоть какой-то ответ.

– Чем ты сегодня занимался?

– Я был у Хагрида.

– Ясно. А вчера?

– Собирал вещи. И сходил к Хагриду.

Снейп дал ему время на уточнение, но если бы Гарри это сделал, это могло бы подбодрить его.

– Как насчет дня до этого?

Гарри почти улыбнулся.

– Был у Хагрида.

– Я понял.

А Гарри понял, что затея дала обратный эффект, потому что теперь он чувствовал, как смущён Снейп, и из-за этого смущался сам, и это было просто ужасно.

– Еще я встречался с директором Дамблдором, – вспомнил он, – Просто чтобы поговорить о природной магии.

– Ты узнал что-нибудь интересное?

Он пожал плечами.

– Разные вещи.

Очевидно, это был конец радушия Снейпа.

– Как информативно, – безобразно усмехнулся он, из-за чего Гарри почувствовал себя очень маленьким.

На самом деле он узнал несколько очень интересных вещей. Они говорили о том, что разные эмоции тоже обладают магией, и поэтому места, где на войне было пролито много крови или где в прошлом праздновали множество людей, тоже хранили магию. Дамблдор думал, что в ту ночь мама Гарри использовала естественную магию, которая спасла его от Волдеморта. И что она извлекла ее из любви, что Гарри было немного трудно понять, поскольку обычно он должен был касаться земли, воды, камня или чего-то еще, чтобы получить доступ к природной магии. Он не понимал, как можно прикоснуться к такой вещи, как любовь. Но у Дамблдора была теория, что, возможно, именно поэтому у Гарри был такой талант к природной магии: он появился из-за того, что мальчик подвергался такому большому воздействию магии, когда был младенцем. Много магии должно было потребоваться, чтобы предотвратить смертельное проклятие. Дамблдор сказал, что не уверен, что это произошло на самом деле, но Гарри уже решил: именно это и произошло.

Он так и сказал.

Он мог бы сказать об этом Снейпу, полагал он. В том, что случилось с опекой, виноват даже не Снейп, и Гарри не имел права злиться или что-то в этом роде. И не то, чтобы он злился. Он был просто… он чувствовал себя застенчивым и не в своей тарелке, и когда вспоминал, о чем говорил со Снейпом чуть больше недели назад, о том, что он обычно делал со Снейпом… думая об этом, ему хотелось корчиться от стыда…

– Извините, что я такой тихий, – прошептал он. – Мне правда не хочется говорить.

Он не смотрел на Снейпа. Ни разу не взглянул ему в лицо с тех пор, как тот нашел его здесь.

– Все в порядке, – услышал он его слова, – В любом случае, мы должны сосредоточить наши умственные способности на поиске черепахи.

Так они и делали довольно долго, пока холод не покинул Гарри, когда он согрелся от движения и солнца, выглянувшего из-за мрака. Оно рисовало серебряные нити на краях самых темных облаков, его лучи мчались к земле, чтобы отразиться в озере, так ярко, что у Гарри заболели глаза и голова.

Он решил привести их к озеру, полагая, что черепахам тоже нужно пить, а также потому, что мерцание в черной воде выглядело довольно потрясающе. Валуны на берегу были мокрыми от дождя и склизкими от водорослей, но он чувствовал, как их пронизывают потоки магии, и когда он взбирался на один из них, он ощутил прилив энергии даже через подошвы своих ботинок. Какая-то часть этого, вероятно, не имела никакого отношения к магии, подумал он: было приятно смотреть на Снейпа сверху вниз и карабкаться выше.

Это была не самая лучшая точка обзора для наблюдения за черепахами, но теперь у него был для этого Снейп, так что вместо этого он сосредоточился на поиске лучших щелей и площадок, куда поставить ногу, широко разведя руки для равновесия. Гарри не мог идти слишком быстро: его ботинки уже были покрыты грязью, и они опасно скользили и скрипели на камне.

– Что-то не так с твоими зубами, раз ты предпочел от них избавиться? – спросил его Снейп, явно недовольный, – Я не понимаю, чего тебе не хватает на твердой земле.

– Там скучно, – объяснил Гарри. На самом деле он собирался спуститься, но теперь, когда Снейп пожаловался, он решил, что больше не мог этого сделать.

Когда они только вернулись в Хогвартс, Гарри подумал, что больше никогда не сможет приблизиться к Снейпу. Он даже подумывал попросить Дамблдора – умолять Дамблдора позволить ему бросить Зелья. Это не было бы большой потерей, не похоже, чтобы он чему-то научился на этих уроках. И, в любом случае, для него было бы не очень безопасно находиться среди всего этого огня и дыма, когда он мог бы спонтанно потерять контроль, начав плакать без особых причин. Буквально на днях он плакал из-за дырки в носке, и это были не нормальные слезы, а отвратительная, сопливая истерика, когда он раскачивался взад—вперёд, до болей в животе и горящих щек.

Но, возможно, сейчас он мог бы это осилить. Теперь ему не особенно хотелось плакать, не так ли? Может быть, он мог бы просто посмотреть на это по-другому, может быть, он мог бы просто сосредоточиться на…

Это было так: Гарри боялся, что он никому никогда не будет нужен, а теперь кто-то захотел его, пусть даже только на один день. В конце концов, это все уже не имело значения. Но кто-то хотел его.

Это было то же самое, как скучать по людям: было ужасно скучать по Рону и Гермионе, бояться, что они оттолкнут его, и думать, будет ли все как раньше, когда они снова увидят друг друга. Но раньше было еще ужаснее, когда он вообще ни по кому не скучал.

Он измерил расстояние в уме и прыгнул, перепрыгнув через два валуна поменьше и приземлился прямо на следующий, острая поверхность которого больно впилась ему в ногу сквозь хлипкие кроссовки.

– Гарри!

Это был даже не такой большой прыжок, но голос Снейпа все еще звучал возмущенно. Гарри ухмыльнулся.

– Хотите кое-что увидеть?

Снейп скрестил руки.

– Если это что-то связанное с треснутым черепом, то не особенно.

– Нет, ничего подобного. Но вы должны отойти.

– Определенно, нет.

– Это действительно безопасно. Но вам нельзя стоять слишком близко.

– Именно поэтому я предполагаю, что это, безусловно, небезопасно.

Гарри застонал.

–Ну же! Поверьте мне. Всего один шаг назад.

Очень недовольный, Снейп сделал крошечный шаг.

– Ещё.

– Ты сказал один шаг.

– Да, один нормальный шаг, ни одного фальшивого шага.

Как только он убедился, что Снейп стоит на соответствующем расстоянии, он посмотрел ему в глаза: он обязательно должен был увидеть его лицо.

– Готовы?

– Нет, – сказал Снейп.

Затем, через подошвы своих кроссовок, через ступни и вверх по ногам, Гарри потянул магию высоко и сильно, а затем магия потянула его, и он упал назад, прямо на заостренные скалы.

Снейп прыгнул вперед, цепляясь за него руками, и глаза его были полны шока, но прежде чем он успел дотянуться до него, Гарри подумал про себя, что хочет, чтобы его поймали.

И магия поднялась вокруг него, поймала и мягко поставила на ноги.

========== Часть 29 ==========

Из Хогвартса в Коукворт

В понедельник днем ​​Северус отправился домой.

Паучий тупик был все таким же осадком на дне бутылки, каким он его оставил. Мужчина распаковывал свои вещи в спальне, отмечая, как простыни истерлись до нитки, и как давно ему нужны были новые – каждый раз он говорил себе, что пойдет и возьмет их, но никогда этого не делал. В шкафу он нашел свой любимый свитер, который уже нельзя было носить вне дома, с гнездом моли в рукаве.

Много лет назад он переехал в дом своих родителей; его детская спальня стала местом для коробок воспоминаний и пыли, и сейчас маг направился туда. В носу защекотало, пока он рассматривал всё это: грязь, забившуюся в углы, облупившиеся обои, скрипучий матрац. Как он вообще мог подумать привести сюда ребенка?

Теперь он видел его в каждом углу: сбегающего по шаткой лестнице, напрягающегося, чтобы открыть дверцу холодильника, неловко смеющегося, когда ему говорят, что нужно толкнуть телевизор, чтобы включить. Стыд преследовал Северуса из комнаты в комнату. Недостатки дома всегда отмечались им, но никогда не беспокоили; теперь он едва мог усидеть на месте среди всего этого ненормального беспорядка.

Вскоре после обеда, который Северус приготовил, но забыл поесть, камин загорелся фиолетовым. Это, должно быть, Альбус – кто еще, – но Альбус никогда не приходил к Северусу. Всегда только Северус приходил к нему.

Это был Альбус. Мужчина усадил его в кабинете, единственной комнате, обставленной мебелью за последнее десятилетие, и заварил чай, радуясь, что нашел две чашки без отколотых краев, даже если они были из разных наборов. Он также порылся в кухонных шкафах, пока не нашел дешевую коробку конфет, о которой почти забыл; она покрылась белым налетом и потеряла свой блеск, но в кабинете было слишком темно, чтобы это заметить.

Если бы мальчик был здесь, у Северуса на кухне был бы шоколад, купленный в этом столетии.

– Спасибо, Северус.

Он резко кивнул.

Последние несколько недель они почти не разговаривали. Северус предполагал, что они будут продолжать в том же духе до начала учебного года, а, возможно, и дольше. До тех пор, пока он не умрет со стыда, быть может.

– Похоже, у Гарри все хорошо.

Начал он без преамбулы.

– Хм.

– Молли Уизли сказала мне, что большую часть времени он проводит, играя в квиддич. Сломанных костей пока нет.

Северус съел конфету. Начинкой была нуга. На вкус оказалось лучше, чем выглядело.

– Из других новостей, – продолжил Альбус болезненно легким тоном, – Последнее место в комитете занято. Я полагаю, что задержка произошла из-за Люциуса – он очень жадно боролся за него. Но, в конце концов, ему пришлось принять отказ из-за его, э-э… прошлого.

Левую руку Северуса пронзил спазм напряжения.

– Кто это будет? – спросил он, хотя ему было все равно.

– Квентин Ламотт.

Северус фыркнул. Альбус поймал его взгляд, его лицо осветилось весельем, как будто это была их общая шутка. Северус немедленно почувствовал необходимость высказаться.

– Ну, это не будет большой проблемой, – коротко сказал он, – Ему надоест в течение месяца.

Альбус кивнул. Он не сводил с него глаз.

– Как дела, Северус?

Северус отвел взгляд.

– Как вы думаете? – спросил он с насмешкой в ​​голосе.

– Ты потерпел неудачу, – серьезно сказал Альбус, как будто Северусу нужно было напоминание, – Это естественное следствие попытки. И я хочу напомнить, что ты не полностью потерпел неудачу. Ты заверил Гарри, что он не вернется в семью, которая плохо к нему относится. Вместо этого он проводит лето со своими друзьями, летает на метле, играет, ест сытные блюда Молли. И когда он, в конце концов, вернется в Хогвартс, он сделает это, зная, что у него есть могущественный союзник.

– Я не добился того, к чему стремился. Понятия не имею, как ещё это можно назвать, если не провалом, —

Рука Северуса сжала чашку. Та чуть не выскользнула из его рук, несколько капель обожгли ему колени. – Все остальное в лучшем случае случайность.

– Но это хоть что-то, не так ли?

Ему нечего было ответить на это.

Вместо этого он понял, что весь их разговор вел к закапыванию топора. Он не был уверен, что готов к этому.

Некоторое время они пили чай. Северус поерзал на подушках, прекрасно осознавая, что притащил диван с чердака, а подушки были чистыми, но старыми. Он представил, как Гарри сидит здесь, читает или работает над своими летними сочинениями, или просто скучает и хочет путаться под ногами – диван должен был быть больше, чтобы тот мог как следует вытянуть ноги.

Это уже было слишком похоже на одержимость, подумал он. Ему это сильно не нравилось.

Как только Альбус допил свой чай, он поднялся. В тишине понаблюдал за Северусом, как будто что-то обдумывая, что создало неловкое напряжение между ними.

– Мы оба могли бы справиться с этим лучше, – сказал он наконец, – Итак, мы оба потерпели неудачу. Нам придется поработать над этим, не так ли?

Возможно, было грубо оставаться на месте. Северус встал, затем кивнул, чувствуя, как в его груди теплится надежда.

– Я вынужден оставить тебя наслаждаться отдыхом. Должен признаться, Северус, ты сумел удивить меня этим летом. Надеюсь, тебя не обидит, если я скажу, что горжусь тобой.

Его это не обидело. Это сделало с ним что-то иное, слишком большое, чтобы дать название.

После этого Северус заварил еще чая, бездумно рисовал и пытался читать, но вскоре обнаружил, что в нем слишком много нервной энергии для того и другого. Вместо этого он прибрался на кухне, потом в кабинете. Придется покупать новый диван: этот уже не спасти. Сегодня днем ​​ему особо нечего было делать, он легко мог устроить поход по магазинам. Возможно, он возьмет свежую краску для стен, что-нибудь потеплее: коричневый, может быть, или темно-зеленый.

Он оделся, чтобы пойти куда-нибудь, но для начала сел, зная, что в противном случае снова отложил бы это дело, и написал короткое письмо Люпину. Для встречи было слишком рано, общение их было слишком натянутым, чтобы рисковать отдать отложенный подарок на день рождения Гарри и надеяться на положительную реакцию; он боялся, что это будет шаг за невидимую черту. Вместо этого он может прислать ему обещанные фотографии. Конечно, мальчик не смог бы неправильно истолковать это, как оскорбление.

Естественный результат попытки, подумал он. Поэтому неудивительно, что он потерпел неудачу: он никогда не был хорош в управлении.

Возможно, это было похоже на рост новой мышцы.

Но именно сейчас он понял, что собирается делать дальше – будущее было неопределенным, мерцающим, но выбор теперь был чётким и ясным – это было то, что он мог сделать, и Северус Снейп уже был чрезвычайно хорош в этом.

Теперь, когда он знает, чего хочет, он никогда это не отпустит.

КОНЕЦ.