сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Вол’джин вспоминал, как до недавних пор с трудом осознавал антропологическое родство троллей и эльфов — это были настолько разные народы, что длинные уши и острые клыки казались скорее совпадением, чем напоминанием о временах, чьих современников, даже самых долгоживущих, уже давно нет. Теперь же он смотрел на Баталию, деловито отчитывавшуюся о пленниках, которых лично отобрала для жертвоприношений, и понимал, что конкретно эту эльфийку никто бы не отличил от женщины-тролля, будь она похожа на неё внешне. Прошло почти два месяца, как эльфийка, которая не чувствовала себя своей среди других эльфов, теперь увлечённо работала и отдыхала.
— Ближайший праздник будет ровно через месяц. Можно будет принести в жертву пятерых, но не ударит ли их содержание по казне племени?
— Не ударит, — Вол’джин вышел из раздумий, — нам не доведётся держать их у себя месяц. Как ты думаешь, пять жертв достаточно, чтобы лоа были благосклонны к новому члену нашего племени?
— Кто-то из женщин племени на сносях?
— К сожалению, я подобных вестей не слышал. Но племя могло бы пополниться не только прямыми потомками его членов, а кем-то извне, — намёк вождя был настолько прозрачным, что он почти прямо высказывал своё намерение.
— Думаю, хватит, — замялась Баталия. – Я читала, что в древности в среднем приносили в жертву одного гуманоида по очень большим праздникам, а в отсутствие войн и успешных битв было достаточно и животных. К рождению ребёнка часто убивали мурлока и его тоже было достаточно, чтобы ребёнок рос здоровым и весёлым. А тут аж пять людей, среди них один офицер... Пять — это даже много.
— Не скажи. С таким кандидатом лоа действительно нужно будет умилостивить, — Вол’джин ухмылялся и неотрывно наблюдал за недоумением собеседницы.
— Пять так пять, новых наловим, — Баталия улыбнулась в ответ, пытаясь скрыть своё смущение.
— Я рад видеть тебя в таком боевом настрое. Подержи-ка. Можешь даже попробовать.
Вол’джин отдал жрице свою курительную трубку и направился к выходу из дома. Баталия обернулась, а затем, когда тролль ушёл, украдкой затянулась. Она вдохнула сразу много и закашлялась, но после второй затяжки ей начало нравиться дурманящее воздействие на разум сладковатого дыма. Всё – от напитков до странного табака у троллей – имело подобное свойство – заставляло отвлекаться от суетливых бытовых мыслей и делало настроение чуть лучше.
Вдруг раздался оглушительный удар в гонг где-то совсем близко. За ним ещё один, и ещё. Эльфийке стало любопытно, кто и по какому поводу решил собрать жителей Сен’джина. Вол’джин не заставил себя долго ждать и вернулся, застав эльфийку с его трубкой в зубах.
— Там вождь всех на собрание зазывает, а ты тут куришь сидишь, пойдём, — он схватил её за запястье и повёл за собой. Выйдя на порог, Баталия ахнула – вокруг дома Вол’джина полукругом собралось всё племя, а её коллеги-жрецы стояли в причудливых деревянных масках.
— А про кого мне толкать речи, ну, для кого жертвы, кто пополнит племя? — она растерянно шепнула на ухо вождя, заставив того изо всех сил сдерживать смех.
— Не беспокойся, я сам проведу ритуал, — он успокаивающе похлопал её по плечу и тоже надел огромную маску. – Братья и сёстры, народ, благословлённый лоа, сегодня, если духи не воспротивятся, наше племя пополнится! Оно пополнится женщиной, не похожей на нас на первый взгляд, но единой с нами по духу, если с ней заговорить. Я считаю достойной Баталию Антиль из Лесов Вечной Песни, жрицу, лечившую нас и сокрушившую все вражеские тотемы на нашем пути, пройти инициацию и стать одной из нас. Великие лоа, прошу, примите жертвы, принесённые в вашу честь, и благословите наше пополнение – новую знахарку и ритуалистку Чёрного Копья!
Жрецы в масках без единого слова выволокли связанных людей в центр и занесли над ними ножи. Баталия ошарашено посмотрела на вождя племени и не знала, как ей правильно действовать: она боялась, что молчание расценят как нежелание, а поступи она как-то неверно – оскорбит традиции племени. Эльфийка решила сделать так, как ей уже приходилось делать – поучаствовать в жертвоприношении, пусть даже косвенно – она сильно ударила посохом одного из бездыханных людей, что было встречено довольными возгласами троллей. В один миг, так же, словно не сговариваясь, двое жрецов подошли к Баталии и схватили её за обе руки, подняли их вверх и обвязали заранее приготовленными верёвками. Остальные в это время так же затихли: кто-то смотрел наверх, кто-то – по сторонам, ожидая гнева лоа, но его не последовало – погода была прекрасной, а на ясном небе приветливо сверкала россыпь бесчисленных звёзд. Лоа были явно не против. Вол’джин, выждав некоторое время, подошёл к связанной Баталии и поднёс к её губам чашу с уже знакомым ей моджо. Она с трудом отпила его, ощутив сильнейший вкус и помутнение рассудка, а потом с ужасом поняла, что ей придётся выпить всё.
Отставив пустую чашу в сторону, Вол’джин присел перед Баталией и с силой потянул на себя её длинное эльфийское платье. Юбка податливо разорвалась, а следом за ней были сорваны и рукава. Эльфийка ахнула и инстинктивно затрепыхалась, но привязанные к арке руки не позволяли ей как-либо препятствовать действиям вождя. Тролль окунул руки в кровь убитых людей и начал расписывать ноги и руки жрицы изображениями костей, а финальным мазком провёл горизонтальную линию на её шее.
— Больше Баталии нет. Встречайте жрицу Баталджи, — Вол’джин закрыл и её лицо маской, которую эльфийка видела ещё утром, но восприняла за новый элемент декора в доме вождя. – Её долг – служить духам наших предков и лоа, быть связующим звеном между живыми и усопшими.
Наблюдавшие за инициацией тролли забили о землю своим оружием и громко воскликнули ей приветствия.
Когда обряд был завершён, верёвку обрубили, и Баталджи устало присела на землю прямо там же. День выдался для неё тяжёлым и морально, и физически. Тролли расходились и теперь она могла расслабиться и перевести дыхание. Из дома Вол’джин вынес красно-коричневое платье и протянул его жрице.
— Добро пожаловать, Баталджи из племени Чёрного Копья. Новый посох тебе тоже соображу, у нас вот эти все золотые фениксы не в моде.
* * * * *
После того, как Бвонсамди обрёл новую служительницу, обитатели Сен’джина со временем доверились ей и осознали, что дорогие им души теперь не будут ни в чём нуждаться и тосковать. Оборона своих территорий и соплеменников чередовалась с яркими праздниками, и, казалось, племя Чёрного Копья так будет жить всегда, если бы ко власти не пришёл Гаррош. Не было ни единого тролля, кто не усмотрел бы в новом вожде Орды угрозу для былых порядков не только устоявшегося объединения рас под красным знаменем, но и для самих себя. Самого же Вол’джина многие не видели месяцами, а когда он являлся на родные земли, радость народа быстро сменялась тревогой от предречённых кровопролитных войн.
Баталджи, представляя себя на месте Атал’амани, мечтала сопровождать своего вождя даже в самых опасных сражениях, но вместо этого ей было наказано не останавливать службу обитателям загробного мира. Ей было ужасно тоскливо и страшно оставаться на Островах Эха, пугала неизвестность и тревога за самого Вол’джина, о судьбе которого доносились самые ужасающие и противоречивые домыслы, но она не переставала каждый день облачаться в ритуальные одежды и исполнять то, что ей вверили – пустяковое по сложности, затратное по времени дело, но очень ценное для Чёрного Копья.
В один день все слухи свелись к одному — Вол’джин мёртв, на него совершили покушение кор’кроны Гарроша - и теперь никто не воспрепятствует военной экспансии Орды. Баталджи тоже это слышала, но она отказывалась верить в его гибель – душа тролля непременно связалась бы с ней, будь это правдой. Она оставалась спокойной и пыталась передать это спокойствие и другим. Эльфийка точно знала – они вновь проведут совместный ритуал, ещё раз раскурят одну на двоих трубку лёжа в гамаке, обсудят, с чем каждый из них столкнулся за это время, но самое главное – она знала, кто станет следующим вождём Орды. Баталджи ждала этого дня, ждала поражения Гарроша и разделяла каждое намерение, которое преследовал Вол’джин и его союзники.
Тролль был сам не свой, в последний раз всё перепроверяя, анализируя отчёты преданных ему военачальников, глядя на затёртые до дыр тактические карты, готовясь на следующий день пойти войной на Оргриммар.
— Хотя бы сейчас возьми меня с тобой, я буду лечить тебя или того, кого ты скажешь, если вас поранят, — Баталджи, обнявшая Вол’джина со спины, вывела его из тягостных раздумий.
— Ты говорила, что тебе противны кровопролития, но каждый раз ты просишься идти со мной. Я оберегал тебя от ужасов войны, но теперь и твоя помощь будет не лишней. Только вообрази, Баталджи, те тролли, чьи песни до нас сейчас доносятся, далеко не все останутся в живых. Уже завтра многие из них расстанутся с жизнями. Я не раз рисковал собой, и завтра я сделаю это в очередной раз, но мне невыносимо больно осознать, что я вернусь с победой в опустевшее селение.
Эльфийка никогда не видела Вол’джина таким. Он производил впечатление полной готовности к бою, но от неё не скрылось в какой нерешительности пребывал глава племени.
— Сейчас мы рискуем собой ради праведного дела – чтобы остановить Гарроша и не позволить ему безнаказанно проливать нашу кровь. Для меня и любого из нашего племени будет честью погибнуть ради спасения племени и всего Азерота.
— Ты этого наслушалась у фанатиков Гарроша? – засмеялся Вол’джин и откинулся на колени эльфийки. – Зачем ради этого погибать? Я хочу, чтобы все остались живы. Тебе не нужно будет покидать шатёр и выносить раненных под обстрелами, твоя задача – излечить их и вернуть в строй. Ты очень сообразительная, я верю, ты и в этот раз обеспечишь мне надёжный тыл, — Вол’джин потянулся рукой к лицу жрицы и нежно провёл по нему пальцами. – Ты видела смерть и убивала сама, но всё равно приготовься к тому, что увиденное завтра может навсегда тебя изменить.
* * * * *
— Победа, — констатировала Тай’таси, хлопнув Баталджи по плечу. Та была увлечена извлечением осколков из тела Дуан’дана, но услышанное заставило её застыть, и слёзы выступили на её глазах. Вол’джин сумел сделать немыслимое – объединил под своей эгидой Орду и Альянс и остановил на ходу военную машину Гарроша. – На собрании избрали вождём Орды Вол’джина.
Когда глава Чёрного Копья зашёл проведать своих лекарей и раненных бойцов, Баталджи ринулась поздравлять тролля. Он заключил её в объятия, но совсем не разделял её радости.
— Я подготовлю праздник в честь твоей победы!
— Нам больше некогда праздновать. Теперь придётся трудиться в сотни раз больше. Ты большая молодец, ты многих спасла, но и погибших очень много. Ты не узнаешь Оргриммар, когда войдёшь в город.
— Его сильно разрушили?
— Аллея Силы вся усеяна мёртвыми телами. И наших, и их. И каждого нужно будет достойно проводить в иной мир, независимо от того, были ли они участниками восстания или погибли, защищая Гарроша. Попробуй, если сможешь, поддержать их близких. Обрати внимание, на пути у наших союзников из Альянса оказалась лейб-гвардия Гарроша. Они были полностью разбиты в Ясеневом лесу. Завтра будет много дел, я буду должен встретиться с лидерами азеротских народов, а также решить вопрос об освобождении военнопленных, взятых во время экспансии Гарроша.
— Я справлюсь! – бойко ответила жрица. Вол’джин смотрел на неё глазами, полными боли. Он вновь обнял её, так крепко, что она едва ли могла шелохнуться. Она обвила его разгорячённую спину руками и гладила. – И ты справишься со своей новой должностью.
— Справимся, наверное…
Наутро они прибыли в Оргриммар. Тролль отправился в крепость Громмаш для собрания глав фракций, а эльфийка осталась на Аллее Силы. Прошли почти сутки после решающих сражений восстания Вол’джина, но удушающий запах крови и смерти ещё не исчез. Пока одни воины Орды и Альянса в едином порыве срывали флаги Адского Крика, другие, потерявшие во время восстания своих близких, суетливо вглядывались в лица лежавших на носилках трупов. Баталджи подошла к месту, куда принесли убитых в Ясеневом лесу. Их расположили у самой крепости Громмаш. Имена лейб-гвардии Гарроша были у всех на слуху во время его правления и почти каждого она узнала, но среди них оказалось и тело её знакомой, другой эльфийки крови. При жизни она твердила, что бессмертна и непобедима, но теперь лежала недвижимо, всё с той же пафосной гримасой, но навеки сомкнутыми глазами, из которых исходили засохшие дорожки слёз.
«Я тебя на дух не переносила, но, зная тебя, оставить следы от слёз на твоём лице, когда ты сама уже не сможешь их утереть, было бы слишком подло с моей стороны». Баталджи потёрла холодную кожу под глазами эльфийки и собралась уже пойти, как заметила невысокую фигуру, бледную, словно мел, так же бродившую среди тел. Осознание пришло моментально: это её дочь. Руки эльфийки похолодели от осознания, какая боль ожидает эту светлую девочку. Первой мыслью было сделать что угодно, лишь бы не дать ей увидеть столь ужасающую картину, но жрица понимала: она не имеет права даже во благо скрыть эту трагедию. Баталджи отошла от тела эльфийки, но не могла отвести взгляд от девочки, приближавшейся к ней. Жрице хотелось уйти, закрыть глаза, спрятаться и не видеть их встречу, но она решила для себя что потеряет всякое уважение в собственных глазах, если смалодушничает.
Она её нашла.
Эльфийка наблюдала за ней издалека, но на недостаточном расстоянии, чтобы не слышать крики и слёзы. Баталджи сжала зубы и вонзила ногти в свою руку, лишь бы сдержать эмоции, но и сама заплакала. Она села на колени и спрятала лицо руками.
«Я должна поддержать её, отвлечь разговором, успокоить, а вместо этого я плачу так же горько, как и она. Я слишком слаба для этого. Вол’джин зря возложил на меня это задание» — теперь Баталия поняла, в чём истинная сложность её службы. Она так и не решилась подойти к девочке. Когда Вол’джин закончил собрание, Баталджи пригласили войти в крепость Громмаш. Она не представляла, как предстанет перед вождём в таком виде, но выбора не было.
========== Наггара ==========
— Вот здесь я выросла, — с широкой улыбкой Наггара смотрела на родные земли. Красный, раскалённый под солнцем песок обжигал ноги жрицы даже через подошву её высоких сапог, но она уже давно разучилась обращать внимания на такие мелочи. Зато Аратора переминалась с ноги на ногу — она впервые оказалась в таком климате, но, хоть ей было жарко и неприятно, девочка с большим любопытством рассматривала окрестности. — Дуротар изменился после прихода нашего вождя ко власти. Надо отдать ему должное, из Колючего Холма он сделал сильную военную базу, но я всегда буду видеть вместо неё десяток хибар из шкур и камней, внутри которых всегда было очень уютно, слышался вой койотов и спалось так крепко, как нигде больше.
— Как ты могла спокойно спать, пока эти рядом? — Аратора с ужасом в глазах указала Наггаре на скорпида, который, хоть и находился на безопасном расстоянии, всё равно пугал девочку.
Жрица рассмеялась:
— Я от них в твоём возрасте намучилась. Мой отец, уходя по делам до вечера, давал задание настрелять вот таких штук шесть минимум. А я, мечтая стать таким же сильным охотником, как и взрослые в нашем племени, брала в руки лук с колчаном и шла тренироваться. Выстрелю я, значит, попаду в него на свою беду, а он ползёт за мной и страшно так трещит. Я от него давай убегать, а стражники, видя, что я несусь прямо на них, а за мной вереница таких вот гадов, каждый раз мне помогали. Я собирала тушки скорпидов и тащила их гордо по деревне, мол смотрите, что я могу. И другие на меня смотрели, хвалили, а стражники так и не выдали моего секрета. Орки — они такие, дорожат своей честью и не опорочат другого своего соплеменника, — Наггара задумалась, — у меня есть идея. Хочешь с ним подраться?
— Не хочу, — честно созналась Аратора.
— Не стать тебе стражником Колючего Холма, — она засмеялась и, сделав едва заметное движение рукой, поразила скорпида заклинанием и тот упал замертво. — Ещё пять таких, и я тебя с кое-кем познакомлю.
Управившись с ними, Наггара перевязала их хвосты и потащила за собой, а Араторе велела идти сзади и смотреть, чтобы ни один не отвязался.
— Где сейчас живёт центурион Скролл? — громким командирским голосом спросила жрица, войдя в перестроенную до неузнаваемости деревню. Она с тоской отметила, что не увидела ни знакомых стражников на входе, ни других старых лиц. Один из орков подошёл к ним.
— Тром-ка, странницы, зачем вы ищете нашего старого соплеменника?
— Я — Наггара, как он меня нарёк, его воспитанница.
— Я слышал о тебе, ступай туда, где он жил и раньше. Жилище Скролла изменилось, но находится оно на прежнем месте.
— Ака’Магош, — жрица почтительно кивнула и услышала в ответ эти же слова. Их с Араторой путь продолжился, пока они не достигли орочьей хижины. Вблизи, как отметила девочка, она выглядела куда больше.
