сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
========== Цветы Лордерона ==========
Давно не звонил старый колокол стратхольмской часовни, но сегодня он зазвучал вновь, в знак памяти о построившем её человеке. Почти десять лет прошло со дня смерти Алонсия Фаола, когда Смертокрыл, уничтоживший пол-Азерота, разрушил и памятник над его захоронением. Благодарные ученики прибыли на его родину, где близ Лордерона покоился их учитель, и созвали всех желающих увидеть заново отстроенный мемориал.
Не было в Азероте и даже за его пределами жреца, кто не знал бы имени Алонсия Фаола. Более того, многим из них удалось повстречать его лично, и многие получали от него какое-то наставление или напутствие - однако лишь единицы могли назвать себя его учениками в полной мере. Двое из них, Бенедикт и Грейс, раскладывали вокруг рельефа Алонсия белоснежные линии, рядом с которыми его каменное лицо выглядело не таким бледным. Жрица быстро моргала, пытаясь прогнать подступавшие слёзы, а жрец, напротив, едва ли походил на скорбящего. Правильнее было бы отметить, что он был возбуждён какими-то своими сокровенными мыслями. Бенедикт закончил с украшением надгробной плиты и направил пристальный взор на Грейс. Она проводила руками по ледяной плите, думая о том, как же мало за столько времени сохранилось от её наставника. Из оцепенения жрицу вывел Бенедикт, взявший её за похолодевшие руки, а после заключивший в крепкие объятия. Они так и застыли, словно за их спинами не стояли сотни, а, может и тысячи других жрецов, пришедших почтить память одного из величайших представителей своего класса и поддержать друг друга в нелёгкий час нападения на мир Смертокрыла.
— Надо будет им что-то сказать про то, как важно сейчас всем адептам Света сплотиться, чтобы вместе побороть зло, — Бенедикт шепнул это на ухо Грейс.
— Ты архиепископ, ты и рассказывай. У тебя лучше получается.
Жрец не стал долго уговаривать её: он и впрямь мастерски умел выступать с речами и убеждать в своей правоте даже самых скептически настроенных собеседников.
— Дорогие братья и сёстры! Всем нам, кто избрал посвятить свою жизнь служению Свету, предстоит поднять вверх наши посохи и молоты, чтобы единым разительным ударом уничтожить Аспекта Смерти и его служителей… — Бенедикт говорил так громко, что его речь была отчётливо слышна даже тем, кто только подлетал к месту захоронения.
— Ты только посмотри на это, и Орда, и Альянс, — рукой, которой Наггара держала Аратору, она указала ей на толпу. Испугавшись что может упасть с протодракона, девочка крепче обхватила пояс эльфийки крови.
— У них всех такие разноцветные одежды, — мечтательно констатировала она. — Как я хочу тоже такое пёстрое платье!
— Какое именно ты хочешь? — жрица слезла с седла и помогла Араторе встать на землю. Услышав вопрос, та побежала к девушке, стоявшей в заднем ряду, и потянула за собой Наггару. Девочка вытянула вперёд ладонь и случайно задела девушку. Та обернулась, смерив недовольным взглядом свою давнюю знакомую.
— Неужели адепты вуду интересуются светлой школой и её представителями? — не сумела промолчать Наггара, видя, как презрительно на неё смотрит Баталия.
— Неужели фанатичная слуга Орды может себе позволить прийти на могилу человека, всю жизнь бывшего, в первую очередь, жрецом Аль…
Наггара не дала ей договорить и присела, чтобы уровняться с дочерью в росте:
— Аратора, пойди собери цветов и возложи их на памятник, и после этого возвращайся, — жрица погладила девочку по тёмно-русым волосам, и та послушно отправилась выполнять то, что ей повелели.
* * * * *
Фауна и флора Тирисфальских лесов заметно отличалась от той, что населяла земли Арати. Вместо душистых пестрых цветов над блёклой тёмно-жёлтой травой возвышались причудливые, уродливые для многих сорняки. Но Араторе, как и её воспитательнице, они нравились. Аккуратно, двумя пальцами, она отрывала колючие фиолетовые цветы, комбинируя их с белыми, поменьше. Она отдалялась всё дальше и дальше, добавляя краски в свой букет, пока не увидела самое примечательное растение из тех, что она сегодня нашла — это было похоже одновременно на мак и на розу, а лепестки его были тёмно-фиолетового цвета. Аратора сорвала и его. Она возвращалась с большой охапкой цветов, пробиваясь сквозь толпы жрецов, которые, судя по разговорам, уже не ждали своей очереди, чтобы возложить цветы, а говорили между собой и кичились своими достижениями.
Достигнув гробницы Алонсия Фаола, Аратора положила цветы сбоку от неё и с любопытством рассматривала богатые одежды архиепископа Бенедикта и Грейс. Она её заметила и, вытирая слёзы, подошла к девочке.
— Ты такая юная, а уже жрица? — красные глаза Грейс радостно посветлели при виде Араторы.
— Мама говорит, что во мне столько силы и таланта, что хватит исцелить весь Азерот, — она горделиво заулыбалась, искренне веря в правдивость своих слов. — И я даже знаю несколько заклинаний. Но главного ещё не умею…
— Чего же?
— Я хочу владеть Чакрой! Но мама считает, что я ещё не доросла…
— Наведывайся чаще в Собор Света, там мы тебя научим, — Грейс погладила налитую румянцем щеку Араторы.
— Собор Света? Это где?
— В самом центре Штормграда. Ты что, не бывала в нашей столице?
Аратора уже успела набрать воздуха в грудь, чтобы ответить, мол чего ей, ордынке, делать в самом сердце Альянса, но вовремя спохватилась.
— Ещё не довелось, — не соврала она.
— Ты так похожа на мою племянницу, — Грейс тяжело вздохнула, вспоминая, как в пожаре погибла её сестра с мужем и их дочь.
— Простите меня, я пойду, а то мама будет волноваться.
Аратора побежала в глубь толпы, а Грейс с грустью смотрела ей в след. Её взгляд заострился на игрушечном посохе в виде подсолнуха и спадавшие на него русые завитки волос. Конечно же, ей хотелось бы, чтобы какой-нибудь жизнерадостный и любящий ребёнок торопился бы к ней, но она понимала, что вряд ли когда-нибудь испытает эту участь.
* * * * *
Баталия сначала разозлилась на такое бестактное поведение, но позже поняла, что её собеседница просто не желала, чтобы ещё совсем юная девочка слушала те гадости, которые они непременно друг другу наговорят.
— Так вот, ты уже придумала, как будешь отчитываться перед Гаррошем про то, что сегодня делала? Прошу прощения, делала вместе со своей компаньонкой, ребёнком из Альянса.
Баталия победно ухмыльнулась, довольная тем, как осадила эту самодовольную солдафонку.
— Я подумаю об этом, пока буду ждать тебя, докладывающую про растущие недовольства в племени Чёрного Копья и про намерения Вол’джина занять трон нашего вождя, — Наггара злорадно улыбнулась, обнажая зубы. Её глаза кровожадно заблестели от одной только мысли, как Гаррош в один момент накажет всех предателей Истинной Орды, включая саму Баталию.
— Ты не знаешь, о чём говоришь! — жрица вышла из себя — слова, которые произнесла Наггара, были серьезным обвинением. — Тебе придётся ответить за всё, что изрекла твоя отбитая вурдалаками голова! Ты совсем не думаешь, что говоришь! — она хотела говорить тихо, но едва ли ей удавалось не повышать голос.
— Ты так нервничаешь, потому что знаешь, что я говорю правду. Мой тебе совет, Баталия: Поменьше говори о политике, и когда кор’крон примется резать головы предателям - всяких слуг и наложниц, вроде тебя, не тронут.
— Меня больше так не зовут, запомни, если сможешь, я — Баталджи, и я — не наложница! С тем же успехом я могла бы назвать наложницей и тебя.
— Не назовёшь, я же не с…
Наггара не договорила. Она увидела торопливо идущую к ней Аратору, и Баталия осталась без внимания.
— Я решила нарвать ещё цветов для вас! Это вам, вы очень красивая, — она протянула небольшой букет Баталии. Он состоял из тусклых и странных цветов, но эльфийка всё равно с искренней радостью приняла их. Она присела перед девочкой и обняла её в знак благодарности. — И тебе, мама. Я собрала самые необычные цветы для тебя.
Наггара так же была счастлива и горда своей дочерью, она обняла её и подняла на руки.
— А что такое Собор Света?
— Храм в Штормграде, — удивлённо ответили обе жрицы. — А зачем тебе он?
— Мне сказали, что там меня Чакре научат.
— Пф, если они не учились у меня, то чему они тебя смогут научить? По сравнению со мной, они ничего не могут, — засмеялась Наггара. — Всему научишься, главное - прояви терпение. Я же тебе говорила, что ты будешь самой сильной жрицей во всём Азероте.
========== Грейс ==========
— Мне, должно быть, следует прикидываться полной идиоткой и неумёхой, чтобы меня хвалили даже за сущие пустяки, в которых я не облажалась! — Грейс возмущалась, вспоминая, как её учитель хвалил Калию Менетил за выученное за неделю заклинание, которым Грейс овладела намного легче и быстрее. Бенедикт, слушая её возмущение, громко рассмеялся.
— Меня он тоже никогда не хвалил. А я тебе скажу, почему: моя сила настолько великолепна, что у него просто не хватает фантазии для подходящего комплимента. Уверен, с тобой точно такая же проблема.
— Ты мне льстишь, как всегда. Я ведь хочу не лести, мне бы только слышать добрые слова тогда, когда я их заслуживаю, - жрица тяжело вздохнула, осознавая, что то одобрение, за которое она так борется, кто-то получает почти даром.
— Тогда становись моей ученицей – узнаешь больше, а я буду справедливо тебя оценивать, — жрец провёл рукой по спине Грейс, но ту совсем не ободрила такая перспектива, ведь ей нужна была похвала от конкретного человека. В ожидании занятия Грейс с тоской наблюдала за тем, как лучи закатного солнца проходили через разноцветные стёклышки витража, проецируя рисунок на чистую бело-голубую плитку. Окна аббатства украшали изображения знаменитых священнослужителей прошлого, но Грейс, глядя на витражи, представляла на их месте совсем других жрецов.
Грейс посчастливилось и одновременно не повезло стать одной из многих учеников сильнейшего жреца Альянса - а возможно, и всего Азерота - Алонсия Фаола, который успел взрастить уже несколько десятков жрецов и паладинов. Он уделял внимание каждому, кто осмелился обратиться к нему за помощью, желая встать на путь служения Света, независимо от их материального положения и способностей. По этой причине его ученики овладевали многими заклинаниями или самостоятельно, или при помощи друг друга. Грейс неплохо училась и без Алонсия, но для неё это всё было совсем не тем, чего желала жрица — она соскучилась по их совместным занятиям, хотела услышать его похвалу или, если она вновь не удостоилась бы её, хотя бы просто побеседовать.
Ожидание было волнительным, ведь этот жрец считался великим не только из-за своей силы Света, а ещё из-за острого ума и неординарной мудрости. Он мог без всякой магии проникать в мысли собеседника, желая либо направить их на истинный путь, либо же разведать потаённые пороки. Грейс было нечего скрывать от ментора, но она боялась сказать что-то не то или просто потерпеть неудачу во время обучения.
Уже давно пора было отправляться домой, но жрице хотелось провести ещё немного времени в этом красивом и светлом храме. Сквозняк перелистывал страницы книги, лежавшей перед ней, и приятно охлаждал кожу, отвлекая от волнения.
— Здравствуйте, — выйдя из ризницы, Алонсий лицезрел своего первого и последнего ученика. Они были настолько разными, что неминуемо сближались друг к другу. Их учитель опасался, что общество чрезмерно нигилистического и хитрого Бенедикта испортит столь молодую, добрую и светлую Грейс. — Почему ты такая грустная? Тебя Бенедикт расстроил? — он подошёл ближе и погладил плечо жрицы. Та растерялась, ведь истинную причину своего огорчения она ни за что ему не выдала бы.
—Почему чуть что, то сразу я? – говоря с учителем, Бенедикт невольно начинал ощущать себя моложе и остроумнее, как во времена, когда он впервые начал заниматься с Фаолом.
— Все уже ушли домой, а ты ещё здесь, Бенедикт. Готовься к завтрашней проповеди, а не гуляй без дела по местам своей юности, - Алонсий поставил руки на пояс, невербально демонстрируя, что не потерпит пререканий.
Бенедикт закатил глаза и зашагал в один из соседних коридоров аббатства. Учитель был прав: завтра епископу предстояло очень долго и обстоятельно рассказывать пастве про Свет, и почему так важно в него верить. Он был прав, но Бенедикт в любом случае не желал тратить время и силы на подобную ерунду – по ходу дела разберётся.
Оставшись наедине с Грейс, Алонсий вновь поинтересовался, что послужило причиной её печали.
— У меня не получается заклинание, - наспех соврала она, не ожидав вновь услышать этот вопрос. — Когда я пытаюсь применить к другому Связующее исцеление, у меня не получается сконцентрироваться. И вместо себя и другой раненой цели, я исцеляю всех вокруг, но слабо, и теряю при этом много сил, — она начала искать страницу, которую залистнул ветер, но её остановил Алонсий, вновь положив руку на плечо.
— Оставь её, я и сам могу тебе всё объяснить. Поднимайся и встань напротив меня.
Грейс, стараясь не выдавать своего волнения, подошла к архиепископу. Он поднял открытые ладони на уровень своей груди.
— Положи свои руки.
Она сделала это и почувствовала, как её руки окутало тепло и мягкость ладоней Алонсия. Думать о заклинании стало ещё труднее.
— А теперь, глядя мне в глаза, попытайся применить заклинание.
Жрица постаралась, чтобы поток света был достаточно большим, к тому же, как она подумала, ей не удастся совершить ошибку, пока в ближайшем радиусе есть только один человек. Алонсий ощутил, что у неё получилось.
— А теперь с закрытыми глазами, — он сжал её ладони ещё сильнее. Жрец смотрел на её подрагивавшие ресницы, нахмуренные от напряжения брови и слегка искусанные губы, ощущая, как от неё к нему приходит светлая исцеляющая сила. — Хорошо. А сейчас — с закрытыми глазами и без рук, — он отпустил Грейс и почувствовал, что его ладоням стало холоднее. Новый поток света был слабым и рассеянным, на что и пожаловалась его ученица.
— Ты знаешь, почему только ты задаёшь мне дополнительные вопросы по поводу заклинаний, которые мы учим? Можешь открыть глаза.
Грейс посмотрела на него, и взгляд её потух от этого вопроса.
— Если только я, значит, наверное, я — самая бесталанная из ваших учеников, — с горечью признала она.
Алонсий выждал паузу и уточнил:
— Ты уверена в этом?
— Нет, я сомневаюсь. Но у меня есть проблемы с этими заклинаниями, как вы и сами видите, и в одиночку я боюсь их не решить.
— А как ты думаешь, есть ли эти проблемы у других?
— Думаю, да.
— А почему, если у них что-то не получается, они не идут ко мне? — Грейс эти вопросы казались укором, но на самом деле Алонсий играл с ней в свою дидактическую игру.
— Наверное, они пытаются решить их сами, не привлекая других, и вас в том числе.
— Но ведь я уже привлечён, я же наставник. Ведь если я согласился учить их магии Света, вряд ли мне составит труда показать заклинание или объяснить его лишний раз, так? Но они этого не делают, — по грустному выражению лица собеседницы Алонсий понял, что она совсем не поняла его намёка. — Вынужден признать, у всех моих учеников разный потенциал, и твой значительно уступает, к примеру, Бенедикту, но талант решает ничтожно мало. Да, он способный, но он лучше станет осознанно ошибаться, чем обратится за помощью, а мне самому недосуг проверять его и настаивать на их исправлении. Зато ты не боишься своих ошибок и доверяешь мне, своему наставнику, — архиепископ осторожно провёл ладонью по золотым волосам жрицы, — и в награду за это мне не жаль своего времени, чтобы тебе помочь.
На лице Грейс появилась улыбка.
— Скоро я должен буду уехать в Арати. Не знаю, на какой срок, но бойцы из Лиги Аратора в большой беде. Дело в том, что у их извечных противников, Осквернителей, которые и раньше с ними воевали за шахты и поля, сменилось командование… Во главе у них стала одна юная особа. Импульсивная и жестокая. И ей не нужны ресурсы, она хочет уничтожить своего врага. Она тоже жрец, без опыта командования, однако её сила очень велика. С ней войска нежити стали почти неуязвимыми, в то время как у Лиги и без того было мало лекарей, так она ещё и перебила тех немногих. Те, кто смог унести ноги и забрать раненых, затаились в Опорном Пункте, и спасло их только то, что Осквернители не пожелали преследовать их аж до туда и спускаться в опасное углубление. Им нужна помощь, и я не смею отказать.
— Я бы очень хотела поехать с вами. Вдвоём нам будет веселее, да и исцелить сможем больше людей.
— Зрелище будет не из приятных, к тому же это опасно. Однако там ты сможешь поучиться исцелению не на здоровых товарищах, а на тех, кому оно действительно нужно, начнёшь контролировать расход маны и силу своих заклинаний. С одной стороны ты права, это для тебя полезно и нам действительно будет веселее, но с другой стороны - я буду за тебя беспокоиться.
