сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
— Этот риск вполне оправдан. Я не передумаю, — жрица воспрянула. Это было амбициозное и интересное задание для неё, к тому же в компании Фаола.
— Я бы тоже хотел помочь раненым из Лиги Аратора, — раздался голос с хора. Алонсий и Грейс подняли голову и вновь увидели Бенедикта.
— Тебе я придумал поручение, которое не смог бы доверить никому иному. Ты будешь моим заместителем в Соборе Света. Справишься?
Услышав это, Бенедикт позабыл о предыдущем своём желании.
— Без всяких сомнений, спасибо вам, — он почтительно склонил голову, всё ещё стоя над ними.
— Не за что, а тебе заранее спасибо за то, что перестанешь подслушивать. Не пристало жрецу Света вести себя, как затаившийся в тени разбойник, — Алонсий даже спустя много лет говорил с Бенедиктом так, словно всегда видел в его лице того юношу, которого когда-то принял в ученики.
— Я не подслушивал, я был наверху, в библиотеке. Вы предлагаете мне готовиться в другом месте, если вы решили поговорить прямо тут?
— Если это правда, то прошу меня простить, — Алонсий бдительным взором отметил, как Бенедикт расслабился, и выждал небольшую паузу, — кстати, какую книгу ты читал, если не секрет?
Жрец растерялся. За последнюю неделю к книгам он не прикасался, но и промолчать в ответ станет провалом.
— «Благодарение и Анафема», — он назвал действительно ту, которую держал в руках последней.
— Ты молодец, выбрал самую ценную и редкую книгу в коллекции. У неё очень интересная история. Она была написана в двух экземплярах, один создан рукой жрицы Мэделин, другой — её супруга, жреца Брайна. Они обсуждали текст и записывали его почти всю свою жизнь. Мне безумно жаль, что часть, написанная жрецом, погибла вместе с ним в пожаре, но хвала Свету, жрица, зная, что не сможет спастись, бросила свой манускрипт в окно. Его нашли, отреставрировали и теперь он хранится в библиотеке Аббатства Североземья, а если быть конкретнее, в руках Грейс, — Алонсий победно посмотрел на ученика, — А ты, насколько я понимаю, вряд ли читал сгоревшую книгу. Иначе говоря, Бенедикт, одной силы мало, чтобы прийти к Свету. Надо научиться признавать свои ошибки и несовершенства. Их и у меня немало, ведь я — человек, а не божество. И ты, кстати, тоже.
* * * * *
— Господи, ты серьёзно сказала, что у тебя не получается Связующее исцеление? Я могу применить его одним щелчком пальцев, — в доказательство своих слов Бенедикт это и сделал.
— Если бы я просто щёлкнула пальцами, то не состоялось бы этой беседы и моей поездки в Арати, — с ухмылкой ответила Грейс.
— Ах да! Вообще-то это я должен был поехать, у меня много приятелей в Лиге Аратора.
— Ты мне завидуешь? — с насмешливой улыбкой уточнила она. — Можешь договориться с учителем, а я вместо тебя заменю его во главе Собора Света.
— Не тебе, конечно же, а нашему учителю, — в глазах епископа блеснуло коварство.
— Почему? В чём смысл тебе тратить время на какие-то мелкие стычки за господство над провинциальными шахтами и фермами?
— Я бы многое тебе рассказал, — Бенедикт ухмыльнулся. — На самом деле, я не подслушивал, но, ответь я правду о том, что я изучал сведения о Древних богах, вопросов ко мне было бы куда больше, согласись, — Бенедикт достал потрёпанный и пожелтевший от времени манускрипт и протянул жрице. — Хороший жрец не должен убегать от того, что считается запретным, но и болтать об этом направо и налево так же глупо.
— Даже интересно, почему ты решил разоткровенничаться передо мной?
— Алонсий правильно сказал — во мне есть талант, но он говорил совсем не о том, что я считаю своей сильной стороной. Если перейти к сути, то я читаю людей намного лучше, чем он, потому в твои вдохновлённые рассказы о безграничной вере в Свет и тем более в показную неспособность к обучению я не верю.
— Считаешь, что я всегда прикидываюсь, когда у меня не получается? Напрасно судишь по себе — не все способны применять магию безошибочно и с первого раза.
— Не страшно, не получится с первого, значит, получится со второго, какая разница? Пока ты делаешь всё, что говорит Алонсий и пытаешься сказать то, что он хочет услышать, ты будешь в его тени и никогда при его жизни ничего не добьёшься.
«А ты, наверное, хотел бы, чтобы я перешла в твою тень» — подумала, но так и не сказала Грейс.
— Я обязательно об этом задумаюсь, — жрица ответила уже без улыбки. Она отдала Бенедикту книгу и поторопилась к выходу из собора. Завтра ей предстоял долгий путь в Нагорье Арати.
* * * * *
— Вы приехали, скачите скорее! – им навстречу выбежал гвардеец Лиги Аратора. — Наш командир, Донал Осгуд, только что скончался! Он полдня боролся за жизнь, но так и не дождался помощи. Может быть, хотя бы сейчас можно что-то сделать.
Вокруг бездыханного жреца стояли другие бойцы Лиги Аратора.
— Его можно воскресить, но наших сил недостаточно.
— Я справлюсь с этим, — уверенно констатировал Алонсий, понимая, что он расплатится за это заклинание слишком большим количеством маны. – Грейс, а ты рассей проклятья и исцели его, если получится его оживить.
Жрица покорно кивнула и замерла, наблюдая за тем, как Фаол усилием мысли заставил всю комнату озариться светом. Видимая невооружённому глазу энергия струилась по его рукам и проникала внутрь тела мёртвого командира. Заклинание было долгим, но по его завершению Донал открыл глаза. Грейс, как ей и было велено, очистила его от проклятий, залечила полученные им перед смертью раны и поспешила подать Фаолу воды. Тот был так измождён, что едва ли находил силы даже пить.
Их заставил вздрогнуть громкий крик Осгуда:
— Она снова смотрит! Она наблюдает! Внутренним зрением смотрит прямо через меня!
Никто не удивился его заявлением, но и не знал, что делать. Грейс посетила одна идея – она накрыла рукой глаза жреца так, чтобы не позволить врагу ни смотреть через них, ни найти кого-то другого для смены цели.
— Не знаю, поможет ли, но попытка не пытка.
Все вокруг вмиг повеселели и начали смеяться, даже сам Донал, успевший пробыть на том свете почти десять минут, лежал и заливался хохотом. В качестве награды военачальник представил Алонсию и Грейс офицерские доспехи Лиги Аратора.
Алонсий перебросил спадавшие на спину волосы наперёд, открывая шнуровку форменного араторского одеяния Грейс. Он не особо умел управляться с завязками, но не подавал виду, стараясь помочь быстро и хорошо. Управившись с экипировкой, Грейс надела поверх гербовую накидку и помогла с этим Алонсию. Она подошла к нему сзади и надела на него наплечники.
— Кстати, книга «Благодарение и Анафема» связана с вашим посохом? — она отметила про себя, что одноимённое оружие он не выпускал из рук даже сейчас.
— Конечно. Авторы книги были великими жрецами, сделавшими небольшое количество посохов — мощных артефактов, вобравших в себя их силу Света и Тьмы. А ещё они меня всему обучали, — Алонсий улыбнулся, вспоминая детство. Он обернулся и отметил то, как одежды Лиги Аратора подходят Грейс и её золотым волосам. Фаол подвёл жрицу к зеркалу и увидел, что форма пришлась к лицу и ему.
— Ваше преосвященство, скорее, Осквернители вновь подошли к Опорному пункту небольшим отрядом! — вбежал один из рыцарей Лиги.
— Мы выйдем, и я постараюсь увидеть, что они делают, — ответила Грейс. Через долгую цепь целей ей удалось проникнуть в разум одного из отрекшихся. Она увидела, как они окунают стрелы в смолу и быстро среагировала.
— Если мы ничего не предпримем, они сейчас нас обстреляют и сожгут.
— Понял. Скажи, когда они начнут.
— Они натянули тетиву, — предупредила Грейс, — а теперь отпустили.
— Не бойтесь, — скомандовал Алонсий и поднял руки вверх, укрывая весь пост Лиги световым куполом. Подожженные стрелы ударялись в него, затухали и отлетали в сторону. Фаол намеревался долго удерживать барьер. Лицо жреца раскраснелось и вспотело, на лбу выступили вены, но усталость не отразилась на прочности щита.
В какой-то момент Грейс ощутила дуновение ветра где-то за спиной, что, хоть и было свойственно для ущелья, не поддавалось объяснению сейчас, с учётом купола над ними. Она собралась сказать об этом, но в этот же момент из ниоткуда материализовались три разбойника. Светловолосая эльфийка со смехом ударила Грейс кинжалом в спину, а двое отрекшихся, похожих друг на друга, как близнецы, одним махом лишили жизней двух стражников. Разбойники прервали заклинание Алонсия и он молниеносно поразил одного из них проклятьем, но они исчезли так же быстро, как и появились. То, что он отвлёкся, позволило Осквернителям начать новый обстрел. Лежащая на земле Грейс через боль заставила себя встать на ноги и успела отреагировать, заблокировав их своим куполом, пусть и не таким надёжным. Однако одной из стрел удалось пролететь. Она попала в одно из хозяйственных помещений, которое тут же охватило пламя.
Бойцы Лиги Аратора безуспешно пытались обнаружить осквернительских разбойников, а другие бросились тушить пожар. Алонсий замер в ужасе, глядя на то, что обстрел прекратился, хотя купол им больше не препятствовал.
— Почему так побледнели? — раздался насмешливый голос откуда-то сверху. — Пока вы забились в эту норку, мне незачем убивать ваши жалкие остатки. Тем более ваших жрецов. Вы можете попросить ваших магов телепортировать вас в какое-нибудь безопасное место вроде Штормграда, но тогда нам станет слишком скучно. А на сегодня мы вдоволь повеселились, предлагаю отпраздновать очередной день вашего позора. И нам, и вам.
Грейс подняла голову и увидела силуэт эльфийки в длинном одеянии и капюшоне. В её руках была Анафема, иная форма посоха, как у Алонсия.
— Мой посох, она отобрала его, когда я был без сознания, — со злостью процедил Донал.
— Кто это? — лишь это смогла вымолвить Грейс. Речь эльфийки крови настолько её ошарашила, что она на мгновенье даже позабыла о боли в спине.
— Это и есть тот новый командир Осквернителей. Помнишь, я говорил о потенциале? Вот в ней столько силы Света в самом буквальном понимании, что она, кажется, от неё обезумела. Эта эльфийка действительно могущественная жрица, даже не смотря на её возраст, но она стала чудовищем пострашнее, чем слуги Плети, — Алонсий был так же впечатлён.
— Откуда у неё такая сила?
— Я могу только предполагать, и то основываясь на слухах.
Алонсий зажал чистым платком рану Грейс и поднял, чтобы унести с поля боя в их палатку. Он посадил её перед собой, убрал окрасившиеся в алый пряди волос, осторожно распустил остатки шнуровки и начал исцеление. Заклинание было сильным и приносившим жрице огромное удовольствие, поэтому ей даже стало досадно, что Фаол управился с её раной так быстро.
— Эта разбойница сильно тебя ударила, но убивать не собиралась — она использовала только замедляющий яд. Вообще, говорят, что Осквернители приходят каждый день маленькими группами, чтобы постепенно подтачивать силы Альянса. Нежить не нуждается во сне, поэтому атакуют и днём, и ночью. Они и раньше так делали, когда людей в Лиге Аратора было ещё больше. Так они «готовили» их к битве, изматывая и сводя с ума бесконечными диверсиями, а теперь, видимо, играются с нами, как кошка с мышкой.
— Значит, не нужно ждать очередного нападения, сидя в расселине. Нашим надо во что бы то ни стало пройти вперёд, неужели они этого не понимают?
— Им нужно больше лекарей, хотя бы каких-то. И подняться наверх, верно, — Алонсий задумался, рассматривая обнаженную спину жрицы, сидевшей перед ним, и кожу, где только недавно был порез. — Ты молодец. Не растерялась, даже когда была ранена. Другой бы пополз в укрытие да лечил бы самого себя. Но то, что ты применила купол — сильное и энергозатратное заклинание, говорит о твоих больших способностях и хороших моральных качествах.
Фаол прикрыл спину прядями, не отказав себе в желании провести по ним рукой. Грейс прогнулась от приятных прикосновений и обернулась, с улыбкой взглянула на него и покраснела.
— Я и не могла бы поступить иначе. Потому что так вы меня учили.
* * * * *
Шли дни и локальные войны между отдельными отрядами Альянса и Орды отошли на второй план перед угрозой Плети.
— Вы знаете, что совсем скоро я отправлюсь к Стратхольму, чтобы поддерживать силы Серебряного Рассвета. Не буду лукавить, эта миссия смертельно опасна, но я не имею права оставаться в стороне. По этой причине я не стану никого принуждать пойти за мной — в этом ордене и так достаточно отважных жрецов и паладинов, пришедших по своей воле. Я вас всех собрал для того, чтобы рассказать об одной важной духовной технике, потому что я, как ваш наставник не смогу всегда наблюдать за вашими деяниями и давать им справедливую оценку. Чтобы правильно пользоваться и силами Света, и силами Тьмы, нужно уметь очищать свою душу. Каждый из нас был на войне, да и без неё совершил множество грехов, которые тянут нас ко дну, словно незримый якорь. Вы можете исповедаться мне или освободиться от тайны, которая вас тяготит. Предлагаю вам открыть душу и попробовать. Приходите в любое время до полуночи. Я хочу узнать, насколько вы открыты, честны и доверяете мне. В завершение я скажу: я был горд быть вашим наставником, пусть некоторые из вас и оказались трусами, — Фаол подразумевал тех, кто панически боялся идти помогать поражённым Плетью, — ведь даже они что-то да почерпнули от меня. Я желаю вам применять ваши знания во благо и не отворачиваться от тех, кто просит вашей помощи. Даже если мы видимся в последний раз, это будет лучшей благодарностью за проведённые вместе дни и годы.
Алонсий закончил речь и ушёл.
Бенедикт и Грейс дождались почти самой полуночи, чтобы, всё же, исповедаться, как и хотел Фаол. Грейс отправила Бенедикта первым, чтобы узнать, как всё пройдёт у него.
— Чувствуешь после этого лёгкость души? — съязвила Грейс, когда её товарищ вернулся.
— Насмехаешься над речью своего наставника? — протяжно и с укором произнёс он, проговаривая последнее слово по слогам.
— Нет. Пойду и я поговорю. Если Алонсий сказал, что это поможет мне стать лучше как жрице, то я сделаю это.
Грейс шагала по наосу и собиралась с духом. Она, конечно же, могла бы рассказать о тщеславии и прочих очевидных грехах, о которых рассказывали до неё очень многие, не пожелавшие искренне открыться, но ей хотелось довериться и ощутить ту самую лёгкость, которую пророчил ей Алонсий.
Сам Фаол сидел в некотором огорчении после беседы с Бенедиктом. Тот, кому он посвятил добрую часть своей жизни, сумел к этому моменту обрести силу и недюжинный разум. Он помнил его ещё подростком, энергичным, импульсивным, наивным в своём максимализме, но добрым и справедливым. И конечно же учитель осознавал, что с годами от этого юноши осталась лишь энергия, которая легко могла бы отвернуть его с пути Света. Таковым был Бенедикт и изменить его Алонсий легко бы смог, зная ученика лучше, чем его когда-либо знали родители. Но он считал это преступным, ведь был убеждён, что каждый человек уникален и имеет право самостоятельно прокладывать свою стезю.
Теперь Алонсий с некоторым волнением ожидал беседы с Грейс.
— То, о чём хотела бы сознаться я, не совсем грех или что-то плохое, — она нервничала и каждое предложение оканчивала глубоким вздохом, — но это меня тяготит. Вам, возможно, и не вообразить, как мне сложно это сказать, но вы велели открыться, чтобы стать лучше, и я хочу попробовать.
— Не бойся, Грейс, излагай, — из другой половины исповедальни послышался спокойный и уверенный голос Алонсия.
— Вы нас учили, что наши заклинания и молитвы должны быть обращены к Свету, но у меня не получается. Источник моих сил и радости — это не Свет, даже не Тьма или какая-то иная сила, а человек.
Фаол задумался, а после ответил:
— Нет ничего плохого в том, когда один человек становится для другого таким источником, но важно не ошибиться, — его голос стал заметно жёстче. — Идти с кем-то рука об руку, исполняя общую миссию, это великое счастье, но слишком мало людей избрали праведный путь… И Бенедикт точно не в их числе.
— Я согласна. И про счастье, и про Бенедикта, но не понимаю, почему мы с вами снова говорим о нём.
Алонсий молчал, и Грейс, не выдержав гнетущей тишины, продолжила:
— Я хочу отправиться в Стратхольм. Вместе с вами.
— Ты точно решила? Это может быть смертельно опасно.
— Я бы не стала говорить об этом, если бы сомневалась. Радость бороться со злом вместе с вами для меня сильнее страха перед смертью, от которой я не буду застрахована даже здесь.
— Так ты говорила, — Фаол вновь запнулся, обдумывая свои слова, — про меня?
— Да, про вас, — Грейс была подавлена: где же та лёгкость от раскрытия тайны? Стало ещё тяжелее и тревожнее. — Надеюсь, узнав это, вы будете не против, учитель.
— Раз так, то отныне мы с тобой больше не учитель и ученик…
