сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
— Не сожалей, ты можешь попробовать убить меня, — крикнула ему в след Аратора, начиная произносить заклинание. Рыцарь смерти успел только обернуться, когда его разум оказался в подчинении. Он уже достаточно успел отойти от края обрыва, потому жрица приложила все свои силы, чтобы ускорить его шаг. Поток прервался, когда Фелхис уже занёс ногу над пропастью.
— Ты будешь гнить за это в тюрьме до самой смерти, — проревел он, отшатнувшись от обрыва. Его гнев позволил ошеломить его ударом молота. Не дав противнику опомниться, Аратора оттолкнула его Сияющей мощью.
Она уже всё просчитала и знала: рыцарю смерти не спастись.
Оставался третий. После боя с Вектисом, из-за полученной в бою инфекции оставшийся практически без ног, Олгард, некогда сильный и хитрый полководец, заперся в своей разваливающейся хижине близ Грота Слёз. Когда Аратора узнала, где это находится – её охватила ярость: это место располагалось совсем близко к руинам Анклава Алого Ордена, её личного райского места, где, как она считала, не смеет ступать нога нечестивых воинов Короля Лича.
Жрица хорошо знала эти окрестности, потому легко добралась до нужной лачуги. Дверь, как она и ожидала, ей никто не открыл, потому она выломала замок.
— Здесь нечего грабить, — раздался голос сверху. – Если вы пришли чем-то поживиться, могу предложить книги, которые я уже прочёл.
«Строит из себя невесть что», — злость в сердце жрицы с каждым шагом нарастала всё больше.
— Мне не нужны книги, я хотела поговорить, — усилием воли ответила она, брезгуя даже беседой с ним. – Узнать про одну из битв, в которой ты командовал.
— Я принёс Альянсу огромное количество побед. Что именно тебе интересно?
— Битва у Приюта Серебряного Ветра. Как вы этих, ордынских варваров перебили.
Аратора поднялась на второй этаж и увидела гордо сидящего в кресле немолодого мужчину с укрытыми одеялом остатками ног. Даже не будучи в прежней форме, было видно, что его самооценка и уверенность не пошатнулись от всех пережитых невзгод.
— В тот день я лично убил их командира. Она решила пойти напролом, как делала всегда, но не ожидала, что мой отряд окажется рядом и поможет Среброкрылым. Видела бы ты её лицо: она так удивилась, увидев помимо ожидаемых лучников, жрецов и разбойников ещё и рыцарей смерти, магов, чернокнижников, паладинов и шаманов…
Олгард замолчал, заметив, как лицо Араторы переменилось.
— Эта победа была очень подлой. А ты, я посмотрю, гордишься своей подлостью. Сейчас я сожгу твой дом, а ты даже не сможешь из него выбраться. И я тоже буду гордиться твоим бесчестным убийством, — она зажгла спичку и замахнулась, чтобы бросить её в противоположную часть дома.
— Думаешь?! – закричал тот и резко встал с кресла, выбив спичку из руки жрицы. От неожиданности она рухнула на пол, а рыцарь смерти, склонившись над ней, начал душить её сильной рукой. – Как ты удивлена! Вот прямо как она тогда, — довольный своим колким наблюдением, мужчина обнажил свои зубы в усмешке.
Аратора опешила от подобного исхода событий и не могла никак выбраться из железной хватки. Силы вместе с дыханием покидали её тело, потому и вымолвить заклинание так же не получалось. Осознание позорности своего поражения было ещё более болезненным, чем удушение.
Под спиной Араторы, над рыцарем смерти и по обеим сторонам от них начали возникать красно-оранжевые порталы, которые придавали ей новые силы. Вобрав их энергию, жрице удалось оттолкнуть рыцаря смерти и перехватить наступательную инициативу. Сила Н’зота окутала правую руку Араторы, в которой она сжимала свой молот. Каждый удар Пастью Владыки Драконов был не менее мощным, чем самые могущественные заклинания тёмной магии, которыми она владела. Бой закончился слишком быстро и неожиданно. Аратора поднялась на ноги, глядя на ещё одного упокоенного полумертвеца, а затем зашагала оттуда прочь. Ноги сами привели жрицу в руины Анклава Алого Ордена. Ещё в детстве это место справедливо казалось ей безжизненным, а теперь так вообще выглядело одним из олицетворений смерти. Она села на грязную старую лавку и смотрела по сторонам. Её тревожило то, что ни нахождение в краю самых светлых детских воспоминаний, ни месть убийце матери не приносили ожидаемого удовольствия. Нужно было сделать что-нибудь ещё.
* * * * *
Дуротар укрыло ночное небо. Все его обитатели, за исключением караульных, готовились ко сну. Аратора, слившись с тенью, незаметно пробиралась к центральной постройке деревни Сен’джин. Она усмирила разум единственного стражника, охранявшего бывший дом вождя, и зашагала по невысокой лестнице наверх. Там она застала Баталджи с двумя детьми на руках. Эльфийка рассаживала из стороны в сторону и пела им какую-то песню, казалось, совсем не замечая визита незваной гостьи. Закончив очередной круг, она обернулась и вздрогнула.
— Баталия Антиль? — от чувства собственного превосходства в силе над напуганной женщиной, на лице Араторы возникла довольная ухмылка. Баталджи прочла недобрые намерения жрицы по её тону и выражению лица, потому, сохраняя хладнокровие, безапелляционно отчеканила:
— Я отнесу детей к Ванире, потом поговорим.
— Ну уж нет, я не дам тебе уйти.
— Повторяю: я отнесу детей, потом ты изложишь своё дело, Аратора, — Баталия говорила настолько спокойно и логично, что её оппонентка не нашла причин дальше препятствовать.
Действительно, Баталджи не соврала и не заставила себя ждать, да и сама Аратора почему-то и не думала, что эльфийка сбежит.
— Я удивлена, что ты меня узнала и вообще такую помнишь. Трудно, наверное, забыть ту, которой ты вместе с Вол’джином испортила жизнь ради политических преференций? Жаль, что его кара свершилась не моими руками, но я рада, что это вообще произошло.
Баталджи было неприятно вспоминать о трагической судьбе Вол’джина, она сжала в руке кинжал, который он вырезал из собственного клыка незадолго до смерти.
— Почему ты этому злорадствуешь?
— Как я могу не злорадствовать смерти вождя, чьим первым решением было отправить ребёнка, любившего Орду, как самого себя, в Альянс, потому что «так выгодно»? Ты много плакалась, как тебе было плохо среди эльфов. А знаешь, каково было мне? Каково сражаться против тех, кого тебе с младенчества преподносили как товарищей? Каково слышать предсмертный хрип одного из них и бороться с желанием исцелить его рану? Меня, видимо, ради эксперимента, отправили в Степи для усиления форта Триумфа, повязать кровью с Альянсом. Я видела горы мёртвых орочьих тел и должна была исцелять людей, убивавших их. И вдруг я заметила, что одно из тел ещё борется за жизнь. Когда, как я думала, никто не видел - я залечила ему рану. Я впервые за долгое время почувствовала себя счастливой. Мы познакомились, он знал моё имя и договорились встретиться вновь, но один из моего отряда доложил о моём поступке. Меня бросили в тюрьму, а Даркхорока казнили на моих глазах. Ты только подумай: они его где-то нашли и привели, просто чтобы наказать меня и сделать больно. Моя наставница отдала за моё освобождение невообразимо солидную сумму, но после этого так попрекала меня за то, что я сделала и что привлекла внимание к её с другом делам, что не знаю, так ли страшна мне была тюрьма. А как я поступила? Как меня воспитывали? За это меня все осуждают?
— Мы тогда посудили, что ребёнку-человеку, остающемуся без опеки, в изменившейся Орде будет намного труднее, чем в Альянсе. Возможно, мы с ним ошиблись, прости меня и его, если сможешь, — Баталия низко поклонилась.
Аратора опешила от такого ответа, она совсем не ожидала услышать что-то подобное.
— Возможно, в этом вы не ошиблись. Но вряд ли ты считаешь ошибкой восстание Вол’джина, из-за которого не стало той самой старой Орды. Из-за которого моя мать, идя с войском защищать Орду, встретила ваших новых союзничков в лице Альянса, которые смели их войско просто из-за количественного преимущества. Ты же понимаешь это, но вряд ли жалеешь.
— Это так. Гаррош угрожал существованию нашего племени и Вол’джину лично. Ты можешь убить меня, но ничья смерть в этом мире не сможет вернуть тебе прошлое, дать то детство, о котором ты мечтала.
Эти слова для Араторы были подобны удару ножа в сердце, потому что были чистой правдой.
— Все мы теряем то, что любим, увы, это неизбежно. Твоя наставница была немногим старше тебя, когда потеряла всех, кого любила. Её родственников убили в Арати, её любимый учитель погиб в Стратхольме. Но она не занималась местью, как ты. Потому что месть не вернёт близких, и даже не даст удовлетворения.
— А что тогда мне его даст?
— Я знаю, что поможет тебе хоть немного обрести покой. Идём за мной.
Аратора сама не понимала, почему так покорно идёт за Баталджи, но всё же слова эльфийки её заинтриговали. Они шли пешком из Сен’джина в сторону Колючего Холма. Аратора припоминала, как когда-то давно ей показывали эти местности, и она отметила, что они почти не изменились с тех пор. Жрицы пришли к высокому одинокому камню.
— Моей обязанностью было служить духам и достойно хоронить ордынцев. Я взывала к Бвонсамди и при его посредничестве говорила с душами мёртвых. В том числе и с теми, кто погиб, сражаясь за Гарроша. И даже с погибшими у Приюта Серебряного Ветра.
— Ты говорила с душой мамы?
— Не сочти за грубую шутку, но я не смогла ни призвать, ни найти её душу. Возможно, это связано с тем, что её поглотил рунический клинок рыцаря смерти. Но я говорила с другими её бойцами.
— Они винили её за свою гибель, да?
— Ошибаешься. Разгрома всей гвардии можно было бы избежать даже при численном превосходстве противника, если бы не предатель среди них. За что её винить, если столь невообразимого количества воинов Альянса в таком опорном пункте не смог бы спрогнозировать никто? Даже осознав это, она поступала правильно, но ей помешал предатель. Знаешь, что она с ним сделала?
— Надеюсь, убила.
— Ещё бы! Тот хотел сбежать к своим, но она не позволила.
Душу Араторы окутало тепло. Она так любила слушать мамины истории, что услышать про неё вновь, тем более в одобрительной манере, было большим удовольствием.
— Я так ей горжусь. Она даже проиграла достойно. Настоящий воин Орды.
— Знаешь, что это за камень? Когда я руководила погребением погибших в те дни, я посчитала несправедливым хоронить в одном месте воинов Гарроша и Вол’джина. Здесь покоятся кор’кроны. Приглядись к табличке.
Аратора начала искать знакомые имена и сразу же увидела имя Наггары.
— Но ведь она не защищала Оргриммар от вас. Так совпало, к сожалению. А то не факт, что вы бы одержали победу, — ответила Аратора, хотя мысленно оценила, что Наггару удостоили погребением среди своих.
— В любом случае, она была очень верна Гаррошу. Я уверена, она бы оценила это.
Аратора продолжала смотреть список. Она нашла имя Скролла, отчего на коже жрицы проступили мурашки – даже этот старый орк взял в руки оружие, чтобы защищать идеалы старой Орды, и его похоронили рядом с дочерью.
— Почему Шиары здесь нет? Мама бы расстроилась.
— Она бы расстроилась, не будь с ней её любимого посоха, но я про него не забыла. Я понимаю твоё горе, но ты должна знать, что Наггара погибла, наверное, самой счастливой из всех: она не узнала о падении Гарроша и о том, что её отец погиб. Она уходила, зная, что о тебе позаботятся, что воспитала тебя способной за себя постоять. Наггара хотела бы, чтобы и ты была счастлива. Найди свою родственную душу. Это может быть мужчина, или женщина, или ребёнок, или даже иное существо. Обрати свою энергию, которая питает в тебе гнев и злобу, в сторону любви.
«Знала бы я, как это сделать» — подумала Аратора.
* * * * *
Павший Молот изменился больше, чем Дуротар, его фортификации стали сильнее и масштабнее, но всё же его прежние очертания легко узнавались в этой военной машине Орды. У врат стояли двое стражников-орков.
— Тут чужие! – воскликнул один из них, и все остальные переполошились. – Человек, жрец. Стой!
Аратора, чтобы показать свои добрые намерения, сняла молот и фолиант с пояса, бережно положила на землю, но продолжала медленно идти вперёд. Она прошла через врата и перед ней предстала знакомая лестница, ведущая к возвышенности Осквернителей.
— Стой, тебе говорят! Тревога!
На призыв защищать Павший Молот пусть одного, но всё же члена Альянса, пришли и Осквернители.
— Какие же это чужие? – по лестнице спешно спускался Резерфорд Оттяжка.
Аратора, увидев его, побежала к нему навстречу. Отрекшийся заключил жрицу в объятия.
— Ты меня узнал? – проговорила она, вжимаясь щекой в его костлявую грудь.
— Конечно узнал, я же с тобой столько времени провёл, никогда тебя не забуду и ни с кем не спутаю! – он взял жрицу за плечи и отстранил от себя, чтобы посмотреть на неё. – Ты что, плачешь? Не надо, тушь потечёт! – Резерфорд вытер слёзы с лица Араторы и снова обнял её. – Знаешь кто у нас гостит? Ты, видимо, как знала, что в этот день пришла сюда! В таверне на втором этаже сидит Петер. Он даже не переодел свою малиновую робу, всё в точности так же, как и когда ты с ним занималась.
Упоминание любимого наставника ещё сильнее всколыхнуло чувства жрицы. В детстве она была безумно в него влюблена и это было одной из причин того, почему она так упорно училась. Сердце забилось в груди быстрее. Она невольно поправила волосы и ещё раз провела пальцами под глазами, чтобы убрать следы слёз, но Резерфорд, заметив это, сказал, что Петер давно ослеп.
Они вместе зашли в комнату, где гостил жрец, и осквернитель заговорил с ним:
— Угадай, кого я к тебе привёл!
— Даже не представляю, — безучастно ответил Петер. От него прошлого только малиновые одеяния и остались, а вот то чувство юмора и общительность, видимо, с годами угасли.
— Врубай интуицию! – повелел Резерфорд. – Очень красивая девушка, очень…
— Да Аратора это, — не выдержала она сама и присела перед отрекшимся. Тот, почувствовав её присутствие, вытянул вперёд руки, чтобы дотронуться до её лица и волос. От этих прикосновений даже спустя столько лет всё внутри неё замирало.
— Моя ученица… Я думал, ты прижилась в Штормграде и больше я тебя не увижу.
— А ты и не ошибся, — толкнул его локтем Оттяжка. – А я говорил: не смотри в Литейне на сварку!
— Всё, не подтрунивай над ним! – с наигранной угрозой во взгляде Аратора посмотрела на Резерфорда. – Я хочу, чтобы ты хотя бы ненадолго смог видеть! Возьми меня за руки!
Петер осторожно сомкнул холодные костлявые пальцы вокруг ладони жрицы.
— А теперь попробуй применить на меня Внутреннее зрение!
Жрец сделал это и тотчас увидел самого себя со стороны.
— В комнате мамы было зеркало, пойдём к нему.
Резерфорд собственным ключом открыл давно пустующее помещение, в котором пахло пылью и старыми тканями. На стене действительно висело зеркало. Аратора подвела Петера к зеркалу, думая о том, сколько бы она отдала в детстве, чтобы лицезреть подобную картину: они с учителем держатся за руки, пока тот восхищённо рассматривает её повзрослевшую, сильную, красивую и умную.
— Пойди погуляй со стариком, покажи ему Павший Молот, а то он не видел его с десяток лет!
— Ну хватит! – с плохо скрываемым смущением отмахнулась она.
— На прогулку можешь надеть вот это, — Оттяжка достал из сундука белые офицерские одежды жреца Альянса, — Наггара, ещё когда ты была ростом с моё колено, специально для тебя его сохранила, лично отстирала и зашила!
При иных обстоятельствах Аратора бы даже не прикоснулась к подобной вещи, но она сразу вспомнила, как Наггара мечтала вырастить из неё шпиона для Истинной Орды. По этой причине она охотно облачилась в полный набор доспехов и отправилась на прогулку.
— Ты действительно стала красавицей. Надеюсь, ещё и хорошим жрецом и человеком.
Они сидели на холме над фермой Го’Шека.
— Я в стольких историях побывала с момента, когда нас разлучили. Если возьмусь их рассказывать, то не закончу до завтрашнего вечера! Одно могу сказать: я действительно много времени вложила в то, чтобы хоть немного сравняться с мамой по силе.
— Я слышал, ты одолела Азшару. Она, возможно, сильнейшая чародейка в нашем мире. Смею предположить, что ты уже давно превзошла Наггару по силе. Если ты сделала её уровень своей планкой, то твоя цель совсем не амбициозна. Её величие было в смелости, но точно не в мастерстве. Не такая уж она была и сильная, бой в Ясеневом лесу это показал. Удивлён, что за все эти годы ты этого не поняла.
