Текст книги "Ничего личного (СИ)"

Автор книги: nordury

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

– Он вернется. Он не мог меня оставить.

– Томас, перестань, он…

– Нет! Он вернется, вернется!

Перепалка закончилась истерикой Томаса, после которой девушке пришлось его успокаивать. Надо отдать ей должное, Роза дала выплакаться в свое плечо, терпеливо вытерла чужие слезы, после даже уложила Сангстера спать, а затем, закончив уборку и покормив собаку, тихо уехала домой. Надо было успокоить уже Ки. Причем куда более агрессивного.

***

Первая неделя после случившегося прошла тяжело. На улице стояла прекрасная погода: солнце светило радостно, на дождь не было и намека, птицы пели и весело кричали дети, – и это все так сильно не вязалось с настроением Томаса, что ему хотелось замуровать окна. На душе у Сангстера скреблись кошки, неизменно задевая когтями и без того израненное сердце. Порой становилось настолько плохо, что кошки начинали казаться Томасу медведями.

Если первые три стадии принятия он пробежал еще в первый день, то на депрессии застрял надолго. Иногда, конечно, возвращался и к отрицанию, когда просыпался после кошмаров и судорожно вглядывался в темноту, ожидая, что придет Дилан и успокоит его, как было всегда. Возвращался и к гневу, и к торгу, упрашивая кольцо убедить О’Брайена вернуться. Но чаще всего Томас тосковал. Пару раз приезжала Роза, чтобы парень не загнулся без еды, и в такие моменты Сангстер изображал спокойствие. Но, как только все звуки в квартире затихали, ему хотелось свернуться на кровати и жалобно скулить, так сильно его ломало.

Плакать уже не было сил. Наверное, Томас выплакал всю воду за первые несколько ночей. Дилана безумно не хватало. Он был рядом всего год, но успел пустить корни, прямо в сердце Сангстера, и теперь глупый орган будто не понимал, как биться без Дилана дальше.

– Надо было заключить договор, Дилан, – блондин в который раз погладил пальцами теплый от его ладоней пластик. – Если один из нас умрет, второй должен умереть тоже. Потому что я не могу так. Неужели ты не понимаешь?..

Томас думал, что привык к смерти за этот год, но сейчас от него не просто оторвали целый кусок, у него отняли его жизнь. От мыслей об О’Брайене в горле начинало першить, как от корицы. И глупое сравнение тянуло за собой воспоминания, вынуждая снова и снова до боли кусать губы. Сангстер хотел бы плакать в такие моменты, но не мог.

***

Томас в который раз перечитал письмо.

Этот лист, исписанный ровным почерком и аккуратно склеенный, и кольцо теперь были сокровищами. Они все еще хранили в себе Дилана. Сангстер хотел в это верить. Жить проще не стало, но апатия постепенно отступала. До «смирения», конечно, было еще далеко, и Томас даже не верил, что оно наступит. На смену бесчисленным часам, проведенным в постели, пришли часы, которые Томас тратил на то, чтобы посетить все значимые места. Их с Диланом места.

Школа. Пришлось постоять на пороге, но этого и так было достаточно.

Качели. Томас так же трепетно провел рукой по цепям, сел, оттолкнулся ногами, пытаясь как можно точнее вспомнить то утро. О’Брайен тогда еще казался таким загадочным, мрачным и замкнутым. А потом стал самым близким.

В Лабиринт Томаса не пустили. Сказали, что подвал давно закрыт на ремонт, но блондин прекрасно слышал голоса и чувствовал ни с чем не сравнимый запах сигарет, пота… опасности.

Только к концу ночи Сангстер добрался до дома Хонга. В письме Дилан упоминал именно его, так что Томас решил прийти сюда в последнюю очередь. Просто подумать. В тысячный раз попытаться понять, что чувствовал О’Брайен тогда, почему ушел, почему не попытался поговорить.

Небо уже светлело, когда Сангстер поднялся. Звезды еще тускло мерцали, но уже постепенно отступали, растекаясь вдоль облаков розоватыми бликами. Город внизу только просыпался. Томас подошел ближе к краю. Прохладный утренний ветер предупреждающе растрепал волосы, и Сангстер вдруг почувствовал себя невозможно свободным. С каждой секундой ощущение крыльев за спиной становилось все более отчетливым, но в тот момент, когда Томас готов был расправить их и взлететь, позади раздался до боли знакомый голос.

– Он, значит, отравился? Ах, злодей, все выпил сам, а мне и не оставил**. Я надеюсь, ты не прыгать собрался, Ромео?

Дилан стоял, облокотившись на стену невысокого технического помещения, зачем-то расположенного на крыше. Выглядел он так знакомо, что щемило сердце, но в то же время что-то в нем неуловимо изменилось. И дело было даже не в едва заметной усталой улыбке, не в царапине чуть выше татуировки, не в незнакомой безразмерной футболке, открывающей ключицы. Томас никак не мог понять, присматривался, пытался заново разгадать.

– Ты не можешь быть тут… – Сангстер покачал головой. – Вот, что в тебе не так. Это ведь все очередной сон, да? Так нечестно с твоей стороны, все время уходить под утро. Я устал, Дилан, устал.

– Это, вроде, не сон, – О’Брайен задумчиво нахмурился и ущипнул себя. – Не, точно живой. Можешь сам потрогать.

В тот момент, когда бегун сделал шаг вперед, все еще улыбаясь, Сангстер не выдержал. Он подбежал и обнял Дилана так крепко, что заныли сломанные когда-то ребра обоих. И Томаса наконец прорвало.

– Не могу поверить, – в перерыве между громкими всхлипами прошептал он, прижимаясь к О’Брайену.

– Ну все, все, Томми, я здесь, – бегун обнял Томаса в ответ, успокаивающе поглаживая по спине. Уткнувшись носом в светлую макушку, О’Брайен улыбнулся. – А ты зачем сюда вообще пришел, м?

– Не знаю… – честно ответил Сангстер и в очередной раз всхлипнул. – Я просто ходил по нашим местам, а потом решил… Сюда. Не знаю, что бы я делал тут, я думал даже, думал…

– Глупый, а если бы меня тут не оказалось, – Дилан вздрогнул, представив себе лежащего на асфальте Томаса в луже крови. А ведь сам Сангстер был уверен, что он мертв и жил с этим несколько недель. – Господи, Томми, прости. Я больше никогда не уйду, обещаю.

– Правда? – Томас нашел в себе силы поднять взгляд.

– Правда, – уверенно повторил О’Брайен. Подняв одну руку, он аккуратно вытер слезы на щеках блондина и улыбнулся. – Больше никогда и никуда. Обещаю.

Бегун выдохнул, закрыв глаза. Он уже тысячу раз успел пожалеть о своем решении закончить все так глупо. Он мог потерять Томаса и только сейчас осознал, что готов жить ради этого парня с медовыми глазами и вечно лохматыми светлыми волосами, с бесконечными истериками и бесконечными разговорами перед сном.

Сангстер вдруг достал из кармана толстовки письмо, без сомнений разорвал его на мелкие кусочки и раскрыл ладонь, позволяя ветру подхватить обрывки бумаги. Потом достал из того же кармана кольцо.

– Я думал, ты его выкинул давно, – Дилан хмыкнул. Золотой браслет оттягивал карман, но простой ободок от пластиковой бутылки сейчас значил намного больше. О’Брайен надел его на чужой палец и снова приобнял светловолосого. – Знаешь, я думал, что выход из моего лабиринта там… внизу. А оказалось, он здесь, в твоих руках.

Томас улыбнулся. Завтра им предстояло обо всем рассказать друзьям, попытаться как-то это все объяснить, но сейчас они встречали рассвет только вдвоем.

И Томас наконец понял. В глазах Дилана больше не было затаенной тоски и отстраненности, будто он все еще боится. Бегун уверенно смотрел куда-то далеко, за крыши домов, а может, и куда-то дальше, на что-то, видное только ему.

Все закончилось. Они наконец нашли выход из лабиринта.

Над городом занимался рассвет. Было спокойно, тепло и впервые за долгое время – тихо.

– Знаешь, нам не нужна следующая жизнь, – Томас переплел свои пальцы с пальцами Дилана. – Потому что, когда солнце взойдёт, мы попытаемся снова.

Комментарий к

*Торг – третья стадия принятия неизбежного.

**Строчка из “Ромео и Джульетта”

========== послесловие ==========

Ну вот, это – конец.

Спустя чуть меньше, чем полтора года, эта работа закончена. Что мы чувствуем?

Автор1: Как бы не было печально, но эта работа подошла к концу. Естественно, я довольна ей, потому что это был мой первый опыт в таком, первый раз, когда меня охватывала буря эмоций за персонажей: постоянное сопереживание, слезы, смех из-за собственных по сути тупых шуток, боль.

Автор2: Я не могу сказать так же уверенно. Естественно, я люблю Ничего личного, как свое (наполовину) детище. Работать над ним было интересно, да, но и чертовски сложно. Иногда приходилось себя заставлять, очень многое переделывать, да и вообще лично я до сих пор не совсем доволен первыми ~десятью главами, которые, вероятно, будут немного переписаны в ближайшее (кого мы обманываем) время. Ничего личного – наша первая объемная работа, но изначально это была просто дружеская ролевая, так что многое может показаться наивным, нереалистичным или глупым, но мы старались, правда.

Огромное спасибо, в первую очередь, вам.

Автор1: Мне было чертовски приятно читать отзывы, наполненные теми же эмоциями, что и у меня. Я чувствовала, что не одна такая, которая ревет из-за персонажей. Это очень грело душу, хотелось писать дальше, вливать душу в каждое слово и видеть с вашей стороны зелёный сигнал, подтверждающий, что мы делаем все правильно, что вам это нравится. Ребята, я искренне люблю вас, и ваша поддержка помогала нам на протяжении всей работы.

Автор2: Присоединюсь, отзывы – это очень клево. Обратная связь всегда помогает понять, что ты движешься в правильном направлении. Я помню, как, увидев значок отзыва, оставляла его на «потом», чтобы прочитать в особенной обстановке. Каждый раз как маленький праздник. Конечно, меня радовали все, без исключения, отзывы, спасибо вам всем, но не могу не упомянуть Iamowllover. Спасибо тебе за твои отзывы, каждый раз после них улыбалась, как ненормальная. Надеюсь, встретимся под нашими дальнейшими работами.

Что будет дальше?

Не волнуйтесь. В скором времени мы начнём работать над очередным фанфиком.

Автор1: Так что советую вам запастись носовыми платочками и кастрюлями, куда вы будете выливать слезы. Либо можете сделать надувной бассейн. Звучит самоуверенно, но, поверьте мне на слово, предосторожность не бывает лишней.

Автор2: Как человек, знающий, о чем речь, могут сказать, что да. Мы над идеей рыдали сами.

Вы всегда можете написать нам, если хотите получить ответы на свои вопросы.

Автор1: Правда, не гарантирую, что лично я отвечу адекватно и понятно, но постараюсь это сделать.

Статус: закончен

Спасибо вам, до скорых встреч❤

***

Спасибо тем, кто дочитал до этого момента.

Ловите небольшой бонус – это пропущенный горяченький эпизод из 25 главы.

Дилан слез с подоконника, попутно снова утянув своего парня в поцелуй. Так он чувствовал, что все еще нужен Сангстеру, а то, как нетерпеливо тот отвечал, было лучшим показателем того, что он тоже хочет. Отстранившись и развернувшись, О’Брайен начал медленно отступать спиной к кровати, не отводя взгляд от Томаса.

Сангстер довольно ухмыльнулся, прикусил губу и последовал за Диланом. Когда он подошел достаточно близко, О’Брайен схватил его за рубашку и притянул ближе, вплотную, игриво чмокнул в губы и начал расстегивать пуговицы, все так же неторопливо. От того, как прохладные пальцы бегуна касались кожи на груди, а потом и на животе, дыхание Томаса участилось, а внизу живота приятно потянуло в предвкушении продолжения.

О’Брайен опустился на кровать, утягивая за собой блондина так, чтобы тот сел ему на колени. Рубашка уже была расстегнута, так что бегун мог беспрепятственно рассматривать чужой торс, да и не только рассматривать, а оставлять на нем поцелуи и собственнические укусы.

– Дилан, – Сангстер заерзал из-за нарастающего возбуждения.

– Ммм? – О’Брайен поднял взгляд на лицо Томаса, нехотя оторвавшись от вылизывания чужого живота.

– Ты опять будешь меня дразнить?

– Я подумаю.

Дилан усмехнулся и оставил на чужой шее свежий засос, а Сангстер, в свою очередь, заставил бегуна поднять голову и в отместку укусил его за нижнюю губу. Этот жест сразу же превратился в очередной жаркий поцелуй, а закончился тем, что рубашка Томаса валялась на полу. Туда же, не надолго отстав, отправилась футболка О’Брайена, которую блондин с нетерпением стянул с Дилана.

Положив ладони на чужие плечи, Томас заставил бегуна лечь, а сам пересел чуть выше, чтобы можно было дразнить О’Брайена просто ерзая. Дилан, естественно, недовольно нахмурился, но пока позволял Сангстеру вести.

Для начала Томас поднялся, взглядом приказав О’Брайену не вставать, снял свои штаны, неприятно сдавливающие возбуждение, а потом вернулся на «свое место». Дилан одобрительно замычал.

– Мстишь? – хрипло поинтересовался бегун, прикрыв глаза. – Не смей меня дразнить, я ведь могу и местами с тобой поменяться.

– Ты же меня дразнил, – выдохнул Сангстер, довольно улыбаясь. Челка упала на глаза парня, но он не торопился ее убирать, потому что больше был занять тем, чтобы ритмично ерзать на Дилане. – И я хочу, чтобы ты почувствовал… Каково это.

– Томас, – угрожающе прорычал бегун, но тут же тихо застонал. Он уже пожалел, что позволил Сангстеру быть главным сегодня. – Томас, – снова попросил темноволосый, на этот раз почти умоляюще, – пожалуйста.

Блондин довольно улыбнулся, но все же решил больше не мучить своего парня.

– Сейчас приду, – Сангстер снова поднялся и поспешил в ванную, где взял излюбленный уже крем. Вернувшись в спальню, блондин стянул с Дилана домашние штаны, разделся сам и сел на чужие бедра снова. – Почему мы до сих пор не купили смазку?

– Ты сейчас хочешь об этом поговорить? – рыкнул О’Брайен.

Томас в ответ только ухмыльнулся и провел пальцами по бугорку на чужих боксерах, чем добился со стороны Дилана звука, похоже и на стон, и на судорожный вдох одновременно.

– Мне нравится, какой ты отзывчивый, – Сангстер почти промурлыкал это на ухо бегуну, и тот дернулся, но Томас не дал парню встать.

– Томас, ну пожалуйста.

Сангстер сполз ниже и провел по шершавой ткани уже языком, заставляя бугорок становиться больше. Издеваться над О’Брайеном больше не было сил, так что Томас разделся и раздел до конца Дилана, а потом, выдавив на пальцы крем, начал сам себя растягивать. Бегун от такого зрелища снова застонал и нетерпеливо заерзал, комкая под собой и без того измятую простыню.

Сангстер тоже не выдержал долгого ожидания: придерживая член О’Брайена у основания, он начал насаживаться на него, закусив губу и прикрыв глаза.

– Дилан, ох… – Томас нерешительно убрал руку и двинул бедрами, уперевшись руками в чужую грудь, быстро вздымающуюся под его ладонями.

– Давай, детка, – О’Брайен схватился за бедра Томаса, направляя его движения, начал подмахивать бедрами, тихо постанывая. В комнате моментально стало на порядок жарче, а может, так только казалось. Сангстеру было неловко, но Дилан смотрел на него с таким обожанием, что хотелось сделать все как можно лучше. К тому же и удовольствие никто не отменял, так что Томас ускорился, запрокинув голову назад.

Бегун беззастенчиво рассматривал Сангстера, буквально скачущего на нем. Его самого ситуация нисколько не смущала, а вид раскрасневшегося Томаса только раззадоривал. Неторопливо, хотя это стоило ему немалых усилий, О’Брайен провел пальцами по животу светловолосого, от пупка вниз, и, положив ладонь на его член, начал медленно двигать рукой.

– Д-дилан… – Сангстер отвёл взгляд в сторону, не в силах смотреть на то, что творил О’Брайен. Через пару минут Томас начал двигаться еще чуть быстрее, пытаясь поймать ритм движений: не переставать насаживаться на член бегуна, но и толкаться в его руку.

Дилан нарочито медленно проводил рукой по всей длине, иногда сжимая пальцы чуть сильнее. Сам он старался стонать реже, чтобы слышать, как приятно было Сангстеру.

– Давай же, Томми.

Сангстер поджал губы, окончательно расслабившись, и начал двигаться еще быстрее. Комнату наполнили пошлые звуки шлепков тело о тело, тихие вздохи и редкие стоны Дилана. Как только Томас пересекся взглядом со своим парнем, удовольствие накатило на него огромной, гигантской волной, так, что все тело задрожало.

– Дилан, – Сангстер рвано выдохнул и зажмурился, судорожно сжимаясь, но продолжая двигаться, чтобы доставить удовольствие и О’Брайену тоже. Тот продержался не намного дольше: притянув к себе Томаса, бегун вздрогнул и, гортанно застонав, кончил тоже.

– Томми, – Дилан улыбнулся в чужие губы. – Ты охуительно горячий, знаешь?

– Могу предположить, – Сангстер тихо рассмеялся. Сил подниматься не было совсем, так что Томас позволил себе расслабиться, уткнувшись носом в чужую шею.