Текст книги "Ничего личного (СИ)"

Автор книги: nordury

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

– Томас, не смей. Ты. Должен. Целовать. Только. Меня. – Отрывисто прохрипел Дилан, после каждого слова оставляя ощутимые укусы на шее Сангстера. Руку он так и не убрал, нажимая только сильнее так, что завтра наверняка появятся синяки.

– Дилан, пожалуйста – голос предательски сорвался на хрип. Самое страшное заключалось в том, что действия темноволосого начинали возбуждать. – Отпусти… Ты меня задушишь…

– Скажи. Скажи, что ты только мой. Ты любишь меня, а, Томас?

– Да. Да, да, я твой… – Сангстер заскулил, пытаясь сделать полноценный вдох. – Пожалуйста, перестань.

– Нет, Томас, скажи это. Ты любишь меня? Скажи. Это. Томас.

– Я… люблю тебя. Я очень люблю тебя. Люблю, правда, люблю, Дилан, пожалуйста. Мне больно.

О’Брайен ухмыльнулся, снова приник к губам Томаса и одновременно с этим отпустил его шею. Отстранившись, брюнет посмотрел в слезящиеся глаза напротив и отчетливо увидел в них страх. Это моментально отрезвило, Дилан отпрянул и затравленно осмотрелся, обхватив себя руками за плечи.

– Томас… Господи, Томас, я такой мудак, – он рвано выдохнул и, резко развернувшись, буквально вылетел на балкон, где схватился за перила и начал судорожно дышать, как будто это его душили несколько секунд назад. Парень до боли закусил костяшки пальцев, лихорадочно соображая: мысли с бешеной скоростью проносились в голове. Он только что сделал Томасу больно. Своими руками.

Томас согнулся пополам, жадно хватая ртом воздух. Страх постепенно отступал, как и все остальные чувства, хотелось просто наконец оставить этот вечер позади и заснуть рядом с любимым человеком под теплым одеялом. Кое-как отдышавшись, Сангстер вышел на балкон и, положив руку на спину брюнета, успокаивающе провел ей вдоль позвоночника.

– Все в порядке, правда. Это мне не стоило целоваться с Розой, – светловолосый прокашлялся, чтобы его голос звучал более-менее прилично. Дилан дернулся, как будто прикосновение обожгло его. Он хотел что-то сказать, но только сдавленно засипел и закрыл рот.

– Ничего не в порядке! Я чуть не задушил тебя, Томас, – отчаянно прошептал бегун и судорожно вздохнул. Сделав шаг назад, он неверяще покачал головой. Казалось, у него начинается полноценная паническая атака. – Я сумасшедший, Томми, я чудовище. Это был просто поцелуй, а я чуть тебя не… – его голос сорвался, прервавшись очередным рваным вдохом.

– Чшш, все хорошо. Я в порядке.

– Нет, не в порядке, Томас. Я сорвался. На тебе, – глаза Дилана потемнели от злости на себя. – Я потерял контроль. Я не могу быть уверенным в том, что однажды не перейду черту. Тебе опасно быть рядом. Я боюсь потерять тебя, Томас.

– И как ты можешь перейти черту? Изнасиловать меня? Убить? Все хорошо. Я не боюсь тебя, я уже говорил. И скажу еще раз, если будет нужно. Я люблю тебя. И тебе даже не обязательно душить меня, чтобы я в этом признался, – Сангстер улыбнулся и уверенно обнял брюнета, а потом и вовсе накрыл его губы своими, на этот раз очень осторожно и мягко. – Пошли домой? Холодно все-таки.

– Иди, – тихо отозвался О’Брайен, отводя глаза. – А я… На диване посплю.

– Господи, какой же ты придурок. Пойдем уже, – Томас, отстранившись, схватил запястье бегуна и потащил в квартиру. Позволять ему спать на диване он не собирался, что бы Дилан там себе не надумал.

Сангстеру пришлось буквально затолкнуть Дилана в свою комнату. Бегуна как будто разом лишили жизненных сил, превратив в безжизненную марионетку. Только когда хлопнула дверь, он будто очнулся и, вздрогнув, выдернул свою руку.

– Спокойной ночи, – безэмоционально бросил О’Брайен и, стащив с кровати одну подушку, бросил ее на пол, избегая смотреть на Томаса. Тот только закатил глаза и улыбнулся.

– Точно придурок… И почему я только тебя люблю? – светловолосый поднял подушку, вернув ее на законное место, подтолкнул Дилана к кровати и улегся рядом. Обняв его со спины, Томас расслабился: страх прошел окончательно, стоило парню почувствовать рядом привычное тепло чужого тела. – Спокойной ночи.

О’Брайен еще долго не мог уснуть, прокручивая в голове события вечера. Он не срывался уже очень давно, но сегодня это случилось, а значит он представлял опасность.

– Прости, Томми, – через пару часов едва слышно прошептал брюнет, скорее просто в темноту комнаты, чем спящему рядом Сангстеру.

Утро выдалось достаточно весёлым, хоть и было достаточно рано. Хонг и Роза, которые, естественно, заметили синяки, не упускали возможности пошутить на этот счет, чем ужасно раздражали Томаса.

– Раз вы такие веселые, блять, всю посуду вдвоём вымоете, – раздраженно проворчал хозяин квартиры, когда Ки в очередной раз отпустил колкость в его сторону, а девушка заливисто громко засмеялась.

– Да ладно тебе, что естественно, то не безобразно! – все так же хохотал азиат, совершенно не расстроенный таким наказанием, вытирая слезу, которая медленно скатывалась по щеке от смеха.

– Ну да, тебе ли не знать.

Процесс уборки затянулся на несколько часов. Пришлось полностью вымывать кухню, которая пострадала больше всего: собирать разбросанную еду, оттирать пятна, мыть посуду, которой было как-то слишком много после ужина для четверых. В процессе Ки начал было возмущаться, что Дилан все еще спит и не помогает им, но тут же был награжден недовольным взглядом, как со стороны Томаса, так и со стороны собственной девушки. Обиженно замолчав, Хонг поплелся в гостиную – отстирывать пятно от вина с ковра. С моющими средствами он был, видимо, не знаком, потому что сразу высыпал на одно пятнышко такое количество порошка, что его хватило бы на целый ковер да еще и на занавески, благо те вчера никак не пострадали. Закончив с кухней и гостиной, парочка удалилась, чтобы привести в порядок комнату мамы Сангстера, в которой они вчера развлекались. О’Брайен все еще спал.

– Время открывать подарки! – радостно захлопал в ладоши Ки, когда, наконец, они вернулись в гостиную минут через двадцать. Но как только азиат двинулся к елке, Роза влепила ему щедрый подзатыльник.

– А Дилана кто будет ждать? – девушка нахмурилась, оттаскивая надувшегося парня от рождественского дерева.

О’Брайен присоединился к друзьям только часам к десяти. Выглядел брюнет крайне помятым: он проспал всего пару часов, а остальное время просто лежал, пялясь в потолок. К тому же алкогольный вечер не прошел бесследно: голова раскалывалась.

– Доброе утро, -Дилан с трудом выдавил из себя улыбку.

– А вот и спящая красавица пришла! – радостно воскликнул Хонг. – Я смотрю, вам было весело вчера вечером?

Бегун вздрогнул и бросил взгляд на Томаса, на чьей шее отчетливо виднелись синяки и следы укусов. В глазах О’Брайена промелькнул страх. Азиат, который давно научился определять настроение друга лишь по внешнему виду, осекся и нахмурился, заподозрив что-то неладное.

– Мы тут подарки собирались распаковывать, – улыбнулась Роза в попытке разрядить атмосферу неловкости.

– Да, конечно, разбирайте, я скоро приду, – Дилан бросил еще один затравленный взгляд на блондина и едва заметно кивнул в сторону балкона, направившись в указанном направлении.

Сангстер поёжился, посмотрел на друзей, которые с удовольствием распаковывали подарки, поднялся и все-таки вышел следом за О’Брайеном, закрыв за собой балконную дверь. Сложив руки на груди и вдохнув прохладный воздух, он перевёл взгляд на Дилана.

– Ты хотел о чем-то поговорить? – нарушил тишину блондин, потому что О’Брайен, казалось, боялся что-либо говорить. Томас покрепче обхватил себя руками, пытаясь тем самым хоть немного согреться, хотя получалось, мягко говоря, не очень, поэтому светловолосый начал заметно дрожать, когда очередной порыв холодного ветра растрепал светлые волосы.

– Хотел извиниться за вчерашнее, – тихо отозвался бегун. Он приблизился к Сангстеру и осторожно дотронулся до синяков на его шее. – Прости, что сделал тебе больно. Я не хочу, чтобы ты боялся меня.

– Я не боюсь тебя. Да, мне было страшно тогда, но теперь я не боюсь, – Томас тепло улыбнулся. Дилан нерешительно улыбнулся в ответ и переступил с ноги на ногу.

– Можно тебя обнять?

– И давно тебе нужно на это разрешение? Конечно можно, придурок, – Сангстер улыбнулся, но не дал брюнету обнять себя, а сам притянул его к себе, прижимаясь к парню всем телом. Сразу стало гораздо теплее, как физически, так и в душе.

Дилан осторожно обнял светловолосого в ответ, с облегчением выдохнув и прикрыв глаза. С плеч как будто скинули огромный камень. Спустя какое-то время брюнет совсем немного отстранился, не выпуская Томаса из объятий, и опустил голову. С несвойственной для него нежностью О’Брайен коснулся губами каждого синяка по очереди, уже без слов извиняясь за причиненную боль. Светловолосый слегка задрал голову, запустил пальцы в волосы бегуна и расплылся в улыбке.

– Может, пойдем к ребятам? А то, боюсь, они там без нас уже все подарки распотрошили.

– Да, пошли, – Дилан сразу отстранился. Несмотря на слова Томаса о том, что все в порядке, брюнет все еще остро реагировал на все, воспринимал все слова неправильно. Ему казалось, что Сангстер может оттолкнуть его в любой момент.

О’Брайен открыл дверь, пропуская блондина вперед, а потом зашел следом и плюхнулся на диван: на душе стало немного легче, но настроения разбирать подарки все равно не было. Томас уселся рядом с друзьями, которые уже вовсю уплетали подаренные конфеты, на пол возле елки. Роза протянула шоколад и светловолосому, но тот отказался. Вспомнив про свой подарок, если его таковым можно было назвать, парень взял один из свертков, подписанный его корявым почерком, и протянул его Дилану. Тот смущенно улыбнулся, аккуратно разорвал бумагу и вытащил плюшевого зайца, который выглядел так, будто его нескончаемо пытали. Бегун вспомнил, что видел такого в каком-то фильме очень давно.

– Заяц-монстр? Очень оригинально. Спасибо, Томас. Мы с ним чем-то похожи, такое же чудовище, – О’Брайен усмехнулся и приложил игрушку к своей голове, чтобы блондин мог сравнить. – Твой подарок где-то там, – через пару секунд Дилан убрал зайца, положив его рядом с собой, и кивнул в сторону елки. – Найдешь сам, ладно? Мне так лень вставать.

– Высыпаться надо потому что. С твоими вечными ссадинами, я не придумал ничего лучше этого зайца. Будешь знать, как выглядишь со стороны, – со смехом пояснил Томас и, поднявшись, сел к своему парню на колени. – К тому же главный подарок ты получишь попозже, – загадочно протянул он на ухо Дилану, игриво прикусил губу и, чмокнув брюнета в губы, поднялся. – С Рождеством.

– И тебя с Рождеством.

Вытащив из-под елки подарок, который для него подготовил О’Брайен, светловолосый нетерпеливо разорвал аккуратно упакованный сверток и, увидев то, что внутри, моментально залился краской. Ки, с любопытством заглянувший другу за спину, громогласно расхохотался на всю квартиру, если не на страну. Роза поспешила увидеть это и тоже зашлась смехом.

Томас сжимал в руках ярко-розовую толстовку с какой-то из Диснеевских принцесс.

– Блять, Дилан! – обреченно застонал блондин. Прижав вещь к лицу, пряча пунцовые щеки, он тоже едва слышно, сдавленно засмеялся.

– Рад, что тебе понравилось, – отозвался со своего места О’Брайен, улыбаясь. Смеющиеся друзья и смущенный Томас подняли настроение еще сильнее. Кажется, все начало налаживаться. – Мы в расчете, принцесса.

– Я не буду в этом ходить, – пробурчал Сангстер, все еще не убирая ткань от лица. Ки и Роза, казалось, готовы были задохнуться от смеха.

Щенок, который до этого прятался где-то в углу, напуганный громкими разговорами незнакомцев, все-таки присоединился ко всеобщему веселью и начал с радостным лаем перебегать от одного подростка к другому. Когда Роза подхватила его на руки, малыш зарычал, но быстро сдался, потому что устоять перед почесыванием живота не мог.

Хонг подсел поближе, и пёс тут же вырвался из рук девушки, перебравшись на колени азиата, с которым они когда-то ночевали на одном диване.

– Он мой родственник! – с гордостью заявил Ки, вспомнив шутки друзей, на что Роза ответила ему веселым смехом.

– Может, ты у меня будешь тогда на коврике спать?

– А он у них не на коврике спит, – Хонг возмущенно нахмурился, поглаживая собаку. – Он с ними на кровати спит. Они его выгоняют, только когда трахаются, чтобы он не подсматривал. Так что нечасто он проводит ночи на полу.

– У нас регулярный секс три раза в неделю, по вторникам, пятницам и воскресеньям, – невозмутимо поделился Дилан с дивана и, заметив растерянные взгляды ребят, теперь уже засмеялся тоже. – Шучу я, шучу. Но мы правда его выгоняем.

Томас, до этого момента сидевший тихо, потому что смутился окончательно, кинул на О’Брайена сначала испепеляющий взгляд, а потом и подушку с ближайшего кресла. Бегун ловким движением ее поймал, подложил под голову и вытянулся на диване, с улыбкой наблюдая за друзьями и Сангстером. Глаза закрылись как-то сами собой, и через пару минут парень заснул. На этот раз спокойно.

Ребята ещё долго просидели на полу, негромко обсуждая полученные друг от друга подарки и Рождество в целом. Все пришли к выводу, что было весело. Даже Томас, несмотря на вчерашнее происшествие, считал, что праздник удался. Злость на Дилана прошла, стоило блондину увидеть того спящим.

Когда друзья ушли, крепко обнявшись на прощание, Сангстер накрыл брюнета пледом, а сам начал приводить квартиру в порядок, завершая начатую утром уборку.

Комментарий к Часть 15.

ГЛАВА НЕ БЕЧЕНА

(Придумывать подарки очень сложно)

И отвечая на вопрос, который нам недавно задали в твиттере: да, это только затишье перед бурей)

========== Часть 16. ==========

«Над разбитой чашкой не рыдают.

А выбрасывают осколки и моют пол.»

Клаудия Пиньейро

Зима пролетела незаметно, постепенно уступая место пока еще хмурой весне. От снега давно уже не осталось и следа, близился дождливый март. Можно было наконец снять с себя зимние вещи, засунуть их в дальний угол шкафа и не вспоминать про них ближайшие месяцев восемь. В какой-то момент Томас перестал заставлять О’Брайена надевать шапку, и этот момент можно было считать официальным концом зимы.

Жизнь парней текла размеренно и, как ни странно, без происшествий. Мать Сангстера все так же подолгу пропадала в командировках, оставляя Томаса с Диланом наедине, так что брюнет уже почти не ночевал дома, проводя практически все свободное время в квартире своего парня. Все было относительно спокойно, не считая мелких ссор по пустякам, но по сравнению с ножевым ранениями и террористическими атаками это были такие мелочи, что никто не воспринимал эти перепалки всерьез. К тому же даже после ссор парни оставались рядом, пусть и дулись друг на друга. Азиат даже шутливо дразнил их попугайчиками-неразлучниками, но к его шуткам все давно привыкли и только улыбались.

Роза с Ки тоже все время были вместе. Рядом с Хонгом девушка расцветала, и ее энергия, которая и без того била ключом, просто заражала всех вокруг. Глядя на хохочущую парочку хотелось смеяться вместе с ними, не обращая внимания на укоризненные взгляды в свою сторону. Так, маленькая компания из четырех друзей жила в своем отдельном маленьком мирке.

Томас чувствовал себя как никогда счастливым. Но, как не могла быть вечной прекрасная весенняя погода за окном, так не могло быть вечным и их счастье. Как будто предвещая беду, по подоконнику забарабанил противный дождь. Парни сидели на кухне, лениво смакуя горячий карамельный кофе с корицей и наблюдая за каплями дождя, стекающими по стеклу. Сбивчивый ритм ливня навевал сонливость, заставлял задуматься и абстрагироваться от внешнего мира, погрузившись в себя с головой. Сангстер уже даже начал дремать, подперев щеку рукой, но из полудремы его вырвало негромкое пиликание телефона, оповещающее о новом сообщении. Блондин сразу недоверчиво прищурился и посмотрел на Дилана, чей телефон и издал характерный звук.

– Кто это?

– Не знаю, вроде никто не должен был сегодня писать… – бегун нахмурился и, отставив в сторону кружку с недопитым кофе, взял в руки телефон. Прочитав сообщение, парень нахмурился и прикусил губу, избегая смотреть на Томаса.

Наконец, спустя несколько секунд, Дилан сделал глубокий вдох и перевел взгляд на блондина.

– Мне нужно уйти по делам, – нерешительно пояснил он, нервно отпивая кофе.

– И какие дела в такое время? – Сангстер тоже нахмурился, сложив руки на груди. Неожиданная нервозность в движениях О’Брайена сразу бросилась в глаза, и это не могло не настораживать. Несложно было догадаться, по каким именно делам нужно было уйти бегуну, но Томас отчаянно не хотел верить своим же догадкам и отпускать Дилана без объяснений не собирался. Да и вообще в принципе не собирался.

– Томас… – темноволосый вздохнул. – Я обещал больше не врать тебе, так что скажу прямо: меня попросил о помощи человек, который… С которым я раньше работал.

О’Брайен смотрел на блондина, ожидая его реакции. В принципе, ничего хорошего ожидать и не следовало: судя по тому какой взгляд бросил на него Томас, уйти ему никто не даст. Сангстер сжал руки в кулаки и с грохотом отставил жалобно звякнувшую кружку в сторону. Чего ему не хотелось, так это чтобы Дилан подвергал себя очередной опасности.

– И ты пойдёшь?

– Я все еще здесь, как видишь, – брюнет поднял руки в защитном жесте. – Но вообще этот человек очень многое сделал для меня в свое время. А я же ненавижу быть в долгу, ты знаешь…

– Знаю, – согласился Томас, но тон его голоса не предвещал ничего хорошего. Парень поднялся со стула, с грохотом отодвинув его. О’Брайен посмотрел на закипающего блондина и поежился: портить отношения хотелось меньше всего, потому что их жизнь только-только вошла в нормальную колею. Собственно, эту мысль и озвучил Сангстер, только вот легче не стало.

– Дилан, черт возьми, у нас все только начало налаживаться! – светловолосый всплеснул руками, задев кружку, содержимое которой сразу же растеклось по столу, но никто даже не обратил на это внимания. – А сейчас ты просто берёшь и уходишь, хер знает куда. Хер знает зачем. Хер знает, вернёшься ли ты вообще. А что будет, если в итоге ты не вернёшься?! Что мне тогда делать?! – голос Томаса срывался из-за неконтролируемой злости и обиды. Все-таки то, что копилось в нем на протяжении всех отношений в самом начале, вырвалось в один момент.

– Томас, успокойся, – с нажимом произнес О’Брайен. – Все в порядке, я не собираюсь убивать людей или перевозить оружие. Надо просто… Подстраховать одного человека. И все. Ничего опасного. Со мной ничего не случится, если я не буду высовываться. А я не буду, – сразу поспешно добавил он. – Я вернусь через пару часов, может даже раньше.

– Успокоиться?! Успокоиться, блять?! Когда ты в очередной раз подставляешь свою задницу ради людей, которые заставляли тебя заниматься противозаконными делами?!

– Томас…

– Можешь хоть вообще не возвращаться, – прошипел блондин. Дилан неверяще посмотрел на светловолосого, пытаясь понять, почему тот так взъелся.

– Да что на тебя нашло?!

– Я просто не хочу так. Не хочу терять родного мне человека, – неожиданно тихо пояснил Сангстер, быстро смахнув с ресниц предательские слезы. Попытка привести в порядок мысли и успокоиться ни к чему не привела, непонятная обида уже ядом разлилась по венам. – Если тебе так надо туда, то пожалуйста. Скатертью дорога.

Было неправильно говорить такое, было неправильно ставить Дилану ультиматум, но блондин так прикипел к нему за эти месяцы, так привык к спокойствию, только забыл кровавые картины, а тут в один момент все закончилось одной смс-кой, поэтому парня и прорвало. Томас хотел просто защитить О’Брайена от всего этого и не видел иного выхода.

– Но тогда ты перестанешь для меня существовать. Думаю, так проще будет нам обоим. Ты сможешь влезать в драки, не беспокоясь о том, что буду чувствовать я, обрабатывая новые раны на твоём теле. А, постой, да ты же и так не задумывался об этом, верно? – Сангстер пытался сделать больно Дилану, но в итоге причинял боль куда более сильную себе. Все слова были от и до пропитаны обидой и злостью. Томас злился на обстоятельства, на дурацкую работу бегуна, на себя, потому что О’Брайен предупреждал его, еще в самом начале.

Темноволосый стиснул челюсти так, что на скулах заходили желваки. Его терпение тоже было не бесконечным, а каждое слово Томаса достигало своей цели и отдавалось тупой болью в груди. Но О’Брайен был не из тех людей, кто просто так будет терпеть претензии в свою сторону, тем более необоснованные, так что брюнет поднял голову, встал и с вызовом посмотрел на Сангстера.

– Так значит? После всего, что мы прошли, ты собираешься оттолкнуть меня, как только появилась малейшая угроза? – Глаза Дилана недобро блеснули. – Я не заботился о тебе? Видимо, не я сотни раз говорил тебе держаться подальше. Не я предупреждал, что быть рядом со мной опасно. А ты, как верный щенок, все повторял, что не боишься и не бросишь. Вот чего стоят твои слова, да?

Томас поджал губы, опустив глаза. Несколько непрошеных слез все-таки медленно скатились по щекам.

– Я просто. Просто… – Сангстер разозлился еще больше из-за своей чертовой слабости и резким движением скинул кружку со стола, та разлетелась на мелкие кусочки. О’Брайен едва сдержал желание усмехнуться: глупая ссора начинала походить на дешевую сериальную драму с битой посудой и взаимными упреками. – Я тебя пытаюсь защитить, ясно?! Я никого не могу защитить! Я… Я… Я не могу больше терять людей! Не хочу переживать смерть близких мне людей, зная, что мог что-то сделать, но, блять, не сделал. Я не хочу увидеть тебя в крови на своих руках! Верный щенок… – Сангстер бросил взгляд на питомца, сжавшегося в углу и со страхом наблюдающего за ссорящимися парнями. Томас усмехнулся. – Видимо, я неверный. Слишком слабый. Я не выдержу, если ты будешь умирать, а я опять буду стоять в стороне и не знать, что мне, сука, делать!

– Да кто тебе сказал, что я умру?! Это совершенно не опасно, к чему эта драма?! – Дилан повысил голос. На задворках сознания все еще слабо теплилась мысль о том, что эта глупая ссора ни к чему не приведёт, что стоит просто успокоить блондина и остаться дома, но бегуна уже понесло. – Где твоя хваленая привязанность? Где твои обещания о том, что ты будешь рядом, какое бы дерьмо не случалось, а, Томас? Я вернусь через пару часов, понимаешь, живой и невредимый. Обещаю.

– Ты и в прошлый раз обещал, напомнить, что было?! Напомнить, как ты лежал на грязном матрасе в гребаном подвале и истекал кровью?! – Сангстер сжал дрожащие руки в кулаки и медленно выдохнул, чтобы хоть немного успокоиться и отогнать от себя кровавые воспоминания. Именно из-за них Томас сейчас так психовал: меньше всего ему хотелось, чтобы это повторилось. – Нет, – твёрдо заявил он, смотря Дилану в глаза. – Либо ты остаёшься, либо уходишь насовсем.

– Раз ты так хочешь, я уйду. Я уйду, Томас, но ты больше не услышишь от меня ни слова, мы прекратим общение и вернемся к началу. Ты этого хочешь?

– Уж лучше так, чем потом ненавидеть себя за то, что отпустил тебя. Я не держу. Хотя я бы все равно не смог удержать тебя, даже если бы захотел. Можешь идти, – Сангстер уверенно посмотрел на темноволосого, хотя все внутри кричало о том, что так нельзя. Было больно. Дилан вздрогнул. Внутри него что-то с треском оборвалось, но брюнет не подал вида и только медленно кивнул.

– Ладно. Как скажешь, Томми. Прости, что потратил столько твоего времени. Увидимся завтра в школе.

О’Брайен развернулся, взял со стола свой телефон и вышел из кухни, не оборачиваясь. Натянув вечные кроссовки, парень покинул квартиру, хлопнув дверью. Пока в его венах бурлила чистая злость, и боли не было, но он знал, как плохо станет потом, поэтому твердым шагом направился на место, указанное в смс-ке, с твердым намерением завершить все дела, а потом напиться.

Томас задрал голову, все еще пытаясь сдерживать слезы, и пока ему это удавалось. Наверное, осознание того, что это действительно конец, еще не пришло в полной мере. Чашка бегуна все еще стояла на столе. На холодильнике пестрела пара стикеров с глупыми, но милыми надписями, которые О’Брайен приклеил туда еще давно после их очередной небольшой ссоры. Даже его смех, казалось, все еще отдавался эхом где-то в квартире. Вот только он сам ушел. И на этот раз не вернется под вечер. Ни с пакетами продуктов, ни веселый, ни уставший и грязный, ни даже избитый. Ушел насовсем. И Томас прогнал его сам.

Осознание этого пришло в тот момент, когда блондин присел, чтобы убрать осколки чашки. Мысль ударила внезапно, прямо под дых: Томас упал на колени и отчаянно разрыдался. Слезы скатывались по щекам, капая на футболку и растекаясь по светло-серой ткани темными пятнышками. Как-то машинально парень начал собирать то, что осталось от кружки, понимая, что склеить обратно ее не получится. От ебаной символичности хотелось выть. Зарыдав еще сильнее, Сангстер неосознанно сжал один осколок в руке, прижав ее к груди, отчего острый край вспорол кожу на ладони. Когда кровь бордовыми каплями начала окрашивать плитку кухни, Томас резко откинул осколок, осматривая пострадавшую руку. Боль немного отрезвила.

– Что же ты наделал… – прошептал блондин, имея в виду совсем не глупый порез. Он не думал, что все может так закончиться. Неприятной болью в груди, слезами на глазах, разбитой кружкой. И отсутствием О’Брайена в его жизни

Царапина была несерьезная, но глубокая, и кровь никак не хотела останавливаться, так что Сангстер поднялся на ноги и направился в ванную. Антисептик и бинты светловолосый мог найти с закрытыми глазами, и от этого внутри снова что-то болезненно сжалось: вся квартира была буквально пропитана теплыми воспоминаниями. Томас, тихо всхлипывая, обработал порез и поспешил выйти из ванной, потому что с этой комнатой было связано слишком много. Как и со всеми другими, в общем-то.

У входной двери Сангстер замер, не решаясь запереть ее на замок. Не выдержав, он прижался к ней лбом, с надеждой вслушиваясь в тишину, пытаясь услышать шаги по ту сторону, но было до боли тихо. Томас готов был прямо сейчас броситься за О’Брайеном, но понимал, что сам выгнал его из дома. И из своей жизни тоже. Все это время привязывал к себе невидимыми веревками, а пару минут назад просто оборвал все связи своими руками. Причем из-за какой-то глупой смс-ки, из-за собственного страха, из-за собственной слабости. Оставалось только убеждать себя, что все это было не зря. Что так будет лучше для них обоих. Сангстер решительно повернул в двери ключ.

Чтобы отвлечься, Томас сначала все же убрался на кухне, уже используя веник, а потом впервые за долгое время сел за домашнее задание, хотя мысли по-прежнему были заняты одним лишь Диланом, поэтому решение задач давалось с особым трудом. Когда Сангстер закончил, отложив в сторону учебник, чувства нахлынули снова. Воспоминания были везде: в гостиной они с брюнетом почти каждый вечер смотрели фильмы, обнимаясь на диване, на кухне пили карамельный кофе, в ванной Томас столько раз обрабатывал царапины, а в спальне… Светловолосый раздраженно смахнул очередную слезинку, которая грозилась вот-вот сорваться с ресниц. Единственной комнатой, в которой было не так больно, оказалась спальня матери, поэтому именно туда Сангстер и пошел. Он свернулся на кровати, обняв колени руками, и положил рядом телефон, если вдруг… Дилан напишет. Томас надеялся, что брюнет это сделает. Наверное, организм запустил защитный режим, поэтому блондин, закрыв глаза, почти сразу провалился в тревожный сон.

Тем временем О’Брайен сидел на той самой крыше, с которой в первый раз написал Томасу. Несмотря на почти две бутылки алкоголя, воспоминания все равно всплывали в памяти, неприятно царапаясь за ребрами. Было прохладно, дождь хоть и стал слабее, но с неба все еще капало. К Дилану тоже постепенно приходило осознание того, что Томас прогнал его. И это похоже был… конец? Брюнет невесело усмехнулся: он как всегда остался один. Один, один, один. Доверился, подпустил к себе, а потом все оборвалось. Он как будто упал, и на этот раз его никто не подхватил. Не помог подняться. Не протянул руку, как это всегда делал Томас. Сделав еще один глоток из бутылки, стоящей рядом, бегун поднялся на ноги и нетвердой походкой подошел к краю крыши. Он не собирался прыгать, хотя сейчас мысль казалась заманчивой. Второй удар за день, физический, наверняка убил бы его. Дилан мысленно пережил падение, улыбнулся своим мыслям и просто сел на край, свесив ноги вниз и разглядывая сияющий огнями город внизу. Через какое-то время О’Брайен достал телефон, нашел знакомый номер и заледеневшими пальцами написал пару слов, глупо ухмыльнувшись. Ведь пьяные всегда пишут бывшим?

Проснувшись утром, Томас сонно осмотрелся, пытаясь понять, почему он не у себя в комнате и где Дилан. Воспоминания о вчерашнем вечере пришли не сразу, но когда это произошло, внутри у Сангстера все сжалось, как будто ему одним движением перекрыли кислород. Парень думал, что утром станет лучше, но ошибался. Было до боли непривычно просыпаться одному, не видеть рядом расслабленное лицо брюнета, который наверняка проснулся давно и лежал рядом, дожидаясь, пока проснется его парень. Потом ленивые утренние перепалки, непременно заканчивающиеся такими же ленивыми поцелуями. Сейчас Томасу хотелось просто стереть все это из памяти, лишь бы не было так больно. Увидев сообщение от О’Брайена, парень выдохнул с облегчением: значит, бегун был в порядке. И все же сердце в груди неприятно заныло. Сангстер усмехнулся. Почему органу, гоняющему по организму кровь, всегда приписывают чувства и эмоции? Отложив телефон, парень заставил себя подняться с кровати и жить дальше.

02:51 Дилан:

Я все еще жив, если хочешь знать

***

В школе было хуже, намного хуже. Дилан сдержал свое слово и как будто не замечал блондина, но Сангстер видел, как бегуну плохо, каким разбитым тот выглядит, пусть и пытается это скрывать. Было чертовски не по себе, когда одноклассники бросали на обоих парней любопытные взгляды, потому что сидела пара теперь в разных концах класса. Но никто не задавал вопросов, даже Кая, и Томас был всем за это безмерно благодарен. Они никогда не афишировали свои отношения, но вряд ли никто не догадывался. Чтобы подавить в себе желание заговорить с О’Брайеном, светловолосый убеждал себя, что все правильно, а потом просыпал большую часть уроков, положив голову на сложенные на парте руки, даже не подозревая, что в такие моменты Дилан не мог перестать на него смотреть.

Дни тянулись так медленно и безынтересно, что Сангстер иногда подумывал над тем, чтобы остаться дома на пару дней. Но Роза почему-то именно сегодня, в пятницу, попросила Томаса обязательно прийти, чтобы “обсудить кое-что очень важное-преважное”. По какой-то неведомой причине написать об этом в сообщении она не могла. Встретив друга на лестнице, девушка первым делом крепко его обняла, потому что была одним из тех немногих людей, кто знал о расставании парней.