Текст книги "Ничего личного (СИ)"

Автор книги: nordury

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Дилан зашел в квартиру следом и рассмеялся, глядя на танцующего со щенком на руках блондина. Пока тот пошел переодеваться, опустив собаку на пол, О’Брайен снял кроссовки, в которых, похоже, ходил круглый год, и, аккуратно поставив их возле двери, нагнулся, чтобы почесать малыша за ухом, а потом пошел на кухню, где поставил чайник и сел на стул, по привычке подогнув одну ногу.

Томас снял джинсы, которые тоже были мокрыми до нитки, и сменил школьную рубашку на огромный красно-зеленый свитер, достающий до середины бедра. В первый раз увидев блондина в этом свитере пару недель назад, Дилан смеялся, наверное, минут десять, назвав вещь примитивно-рождественской, пожаловался, что его парень оказался типичным романтиком, слепо ведомым традициями, а потом поспешил этот самый свитер стянуть, как и всю остальную одежду. Вспомнив о той ночи, Сангстер ухмыльнулся и пошел на кухню – отогревать О’Брайена.

Увидев, что чайник уже закипает, Томас довольно улыбнулся, достал две кружки и насыпал в них карамельный кофе. Как всегда. Наверное, он мог уже с закрытыми глазами проделывать этот ритуал, потому что карамельный кофе с корицей стал у них уже традицией. Хоть О’Брайен и называл этот напиток «девчачьим», но втайне обожал его.

– Классный прикид, – хмыкнул Дилан, совершенно беззастенчиво рассматривая блондина, на котором был только свитер и носки, а потом поднялся со стула и подошел к парню со спины. Положив подбородок на плечо Томаса, О’Брайен переплел пальцы обеих рук с пальцами светловолосого, мешая ему заваривать кофе.

– Ты, видимо, никогда не перестанешь меня пугать. Почему ты так бесшумно ходишь? – Сангстер вздрогнул, но испуг прошел моментально, стоило блондину прижаться спиной к груди своего парня.

Когда чайник щелкнул, оповещая о том, что вода закипела, Томас все равно не торопился отпускать чужие руки. Повернув голову, он поцеловал Дилана в щеку, а потом улыбнулся и сделал вид, что пытается выбраться из объятий, наигранно хмурясь.

– Не мешай мне, я не хочу, чтобы ты заболел.

– Ну кто так целуется, Томас? – разочарованно протянул брюнет. Он отпустил пальцы Сангстера, но не отстранился, а просто переместил ладони на чужой живот, прижимаясь к нему всем телом.

– Так целуются парочки, которым за шестьдесят. А потом идут гулять в парк, держась за старческие руки, кормят голубей и обсуждают лекарства. – Томас рассмеялся, разливая кипяток по кружкам. Запах карамели и корицы теперь ассоциировался у него только с Диланом, который сейчас прижимал его к себе.

– Ну вот когда нам будет за сорок, и будешь так меня целовать. А пока мне семнадцать, и я требую нормальных поцелуев. Я его до дома провожаю, из сугробов вытаскиваю, а в ответ что? – О’Брайен весьма правдоподобно изобразил недовольный голос Ки. Отстранившись, он гордо фыркнул, взял свою кружку и уселся за стол.

Томас вздохнул. Поставив свой кофе на стол, он забрал кружку из рук брюнета, поставил ее рядом со своей и, прикусив губу, уселся на колени Дилана, лицом к нему, положив ладони на широкие плечи для опоры. Поцелуй получился чувственным, глубоким, но без всякого намека на продолжение. Отстранившись, Сангстер облизал влажные губы и заглянул темноволосому в глаза.

– А так тебя устроит?

– Определенно, – О’Брайен довольно улыбнулся и провел пальцами по щеке Томаса. На самом деле он был рад даже коротким поцелуям в щеку, но провоцировать Сангстера стало уже определенной игрой, в которой Дилан всегда побеждал. А может просто сам Томас был совсем не против проигрывать. Брюнет немного наклонил голову набок, рассматривая своего парня, которого освещали оранжевые лучи заходящего солнца, проникающие в кухню через окно.

– Пей уже свой кофе, – наконец усмехнулся Дилан через какое-то время. – И постарайся, пожалуйста, никого из нас не облить и не обжечь, окей?

– Ладно-ладно, я буду очень стараться, – Сангстер потянулся за своей кружкой, не слезая с чужих колен, и, на удивление, и правда не пролил ни капли. Кофе приятно согревал, а запах корицы только усиливал ощущение приближающегося Рождества.

О’Брайен тоже сделал глоток кофе и блаженно зажмурился.

– Ты ж моя хозяюшка, – усмехнулся он, открыл глаза и посмотрел на светловолосого. Хотелось запомнить этот момент и потом хранить светлое воспоминание долго-долго: закат за окном, глаза Томаса, которые, казалось, светились изнутри, его растрепанные светлые волосы, пальцы, сжимающие кружку с кофе. Вкус карамели и запах корицы. Тепло в тех местах, где его касался Сангстер и ощущение его губ на своих губах. И необъяснимое чувство, так похожее на счастье.

– Я рад, что ты рядом, – Дилан улыбнулся. Он говорил тихо, но был уверен, что Томас его услышит. О’Брайен еще никогда не признавался парню в любви напрямую, но такие внезапные фразы говорили об этом лучше, чем заезженные три слова.

– Ты перестанешь этому радоваться, когда мы начнём украшать ёлку, – Сангстер тихо засмеялся и оставил быстрый поцелуй на губах брюнета. – Ты же поможешь мне с этим?

– Без проблем. Если вспомню, как это делается, конечно.

– Однажды мама уже доверила мне украшать дом к Рождеству. Думаю, как раз именно после того раза она перестала поручать мне хоть какие-нибудь домашние дела, потому что ей пришлось исправлять хаос, который я устроил, еще часа два. Так что в этот раз она сказала, что-то вроде: «Попроси своего пидора помочь тебе». Иногда мне кажется, что нас с Ки перепутали в роддоме, и она должна быть его матерью, а не моей.

– Ну я же пидор и вроде даже твой, так что все правильно, – Дилан пожал плечами и улыбнулся. – Черт, я так давно не украшал дом к празднику… Не уверен, что мои умения сильно отличаются от твоих.

– Ну вот и проверим, – Томас улыбнулся в ответ.

На несколько минут на кухне повисла уютная тишина: парни молча пили свой кофе, то и дело улыбаясь друг другу, когда пересекались взглядами. Наконец, О’Брайен отставил пустую кружку на стол.

– Какие планы на Рождество? – он выжидающе посмотрел на Сангстера.

– Вообще-то, я хотел предложить тебе отметить вместе. Если ты не против моей компании, конечно.

– Конечно не против, глупый, – Дилан счастливо улыбнулся. – А твоя мама? Она не будет против? Рождество все-таки семейный праздник.

– Да нет, ты ей определённо нравишься. Тем более она скорее всего будет праздновать со своими друзьями. Или на работе. Ты же знаешь, она почти все время там проводит.

– А кем она работает?

– Ну, я сам не до конца понимаю… Кем-то вроде адвоката. Правая рука правосудия, как она говорит, – Томас усмехнулся, а вот брюнет слегка насторожился и нахмурился, задумавшись о чем-то, но быстро отогнал от себя поспешные мысли.

– Ну что, допивай, и пойдем мучить елку.

– Поможешь достать игрушки? – Сангстер залпом допил кофе и поднялся на ноги, потягиваясь. – А то они высоко, а летать вместе с ними со стула я не готов, ты же знаешь мою ловкость.

– Да уж, давай-ка ты постоишь в стороне от предполагаемо опасных мест. Показывай, где они. Надеюсь, хотя бы мне повезет больше, и я останусь целым. Как никак месяц уже почти без синяков живу, – и правда, Дилан уже начал забывать, каково это: когда тебя пронзает боль после каждого движения. Их с Томасом оставили в покое, и даже отец почему-то не трогал брюнета в последнее время.

– Пошли, тебе определённо понравится, – Сангстер уверенно зашагал в коридор, где на высоком шкафу хранились коробки с украшениями. Махнув брюнету рукой, хозяин квартиры притащил стул. Придерживая его, чтобы О’Брайену было легче держать равновесие, светловолосый нахмурился.

– Надеюсь, моя мать не убьёт нас, когда увидит, как мы нарядили ёлку. Мне кажется, если мы все испортим, то она окончательно перестанет мне доверять. Я и так после того раза умолял ее разрешить мне хотя бы притронуться к игрушкам.

– Нам бы самим дожить до ее прихода. Может быть, мы поссоримся из-за цвета шаров и поубиваем тут друг друга, – Дилан хмыкнул откуда-то сверху, а потом протянул парню большую, но, к счастью, довольно легкую коробку. – Держи.

Томас обхватил ее руками и аккуратно поставил на пол, сразу потянувшись за следующей. Благо, их было не так уж много, всего три, и то – каждая следующая меньше предыдущей. Когда О’Брайен, наконец, достал последнюю, блондин составил коробки друг на друга и, подняв их, потопал в гостиную. Удивительно, но он даже ни разу не споткнулся. Сегодня был чертовски удачный день для него. Поставив украшения рядом с елкой, которую мать привезла пару дней назад, Сангстер бросил на дерево сочувствующий взгляд.

– Эх, ну и изуродуем же мы ее…

Дилан спустился, отнес стул на место и тоже поспешил в гостиную. Встав рядом с Томасом так, что они касались плечами, парень окинул елку оценивающим взглядом.

– Да не, справимся, – он махнул рукой и посмотрел на Сангстера. – С чего начнем? Если честно, я уже не помню, как это все делается, – брюнет почесал затылок и виновато улыбнулся. Он уже давным-давно не украшал дом к празднику да и в принципе ничего не праздновал. Последние несколько лет он проводил Рождество дома у Ки, играя в приставку и поедая пиццу. Назвать это праздником можно было с натяжкой. А про то, что было до знакомства с Хонгом, и вспоминать не хотелось.

– Ты хоть не помнишь, а я в принципе не знаю, как это делается. Я просто беспорядочно вешал игрушки и все.

– Ну должны же у нас быть какие-нибудь елочные инстинкты. Неужели в процессе эволюции у нас такой не появился? Явное упущение, – О’Брайен вздохнул и открыл самую большую коробку с яркими елочными игрушками. – Есть предложение развесить внизу самые большие и постепенно уменьшать их размер ближе к верхушке. Как думаешь?

– Думаю, звучит логично, – Томас взял большой ярко-красный шарик и закрепил его на ветке. Фыркнув, парень обреченно посмотрел на три коробки, в которых было еще полно украшений. – Господи, лучше бы я себя повесил на эту елку.

– Будешь так шутить, сам тебя повешу, понял? – брюнет нахмурился. Он иногда воспринимал шутки слишком уж серьезно, но ему можно было это простить после всего, через что он уже прошел.

Дилан задумчиво посмотрел на коробку, тоже достал из нее шар и, пристроив его на нижнюю ветку, критично осмотрел то, что сделал. Кивнув, он повторил свои действия с еще одной игрушкой и вопросительно посмотрел на блондина.

– Типа того, да?

– Да, отлично, – Сангстер одобрительно кивнул, улыбнулся и продолжил украшать дерево, доставая все новые и новые шарики.

В какой-то момент блондин сходил за телефоном и включил подходящую музыку. Настроение сразу улучшилось, и оба парня продолжили свое занятие с явным удовольствием. За окном постепенно стемнело, но никто не спешил включать свет, потому что яркие огни за окном, которыми был украшен весь город, создавали по-настоящему рождественскую атмосферу. Томас кружился по комнате в своем нелепом свитере, путаясь в разбросанной мишуре и подпевая песням. Когда щенок стащил одну из пушистых гирлянд, блондин погнался за ним и упал, заразительно смеясь. Отобрав украшение, он обмотал ярко-розовую мишуру вокруг шеи и посмотрел на Дилана.

– Ну что, так я больше похож на эксцентричного педика?

– Да ты и без нее похож, – О’Брайен рассмеялся. Протянув руку, чтобы помочь светловолосому подняться, он притянул его к себе для поцелуя. Томас с готовностью ответил и, перекинув мишуру со своей шеи на чужую, улыбнулся в губы брюнета.

– Смотри, там снег пошел, – он бросил взгляд за окно, а потом заглянул Дилану в глаза, все еще прижимаясь к нему всем телом. Было в этом какое-то волшебство: стоять вдвоем, обнявшись, среди разбросанной по полу мишуры и смотреть на кружащиеся за окном хлопья снега.

– Я люблю тебя, Дилан, – тихо признался блондин и, улыбаясь, потерся носом о шею своего парня.

– Да… Я знаю.

Они простояли так еще несколько минут, наслаждаясь близостью. Наконец, еще раз поцеловав темноволосого, Томас нехотя освободился из его объятий и сделал пару шагов в сторону.

– Давай, нам нужно закончить со всем этим, – он обвел взглядом разбросанные украшения. – Развесишь их в других комнатах? А я пока кое-что найду, ладно?

– Конечно, – О’Брайен улыбнулся, сгреб мишуру в охапку и вышел из гостиной.

Сангстер достал светящиеся гирлянды: одну с лампочками в виде маленьких звёздочек, которые, как он помнил, горели теплым желтым светом. Еще две, поменьше, переливались сразу несколькими цветами. Накинув их на елку, Томас включил каждую, а потом уселся прямо на пол рядом с деревом, наблюдая за огоньками, которые, как и огни за окном, создавали в комнате атмосферу волшебства.

Дилан вернулся через пару минут, устало, но счастливо улыбнулся и сел рядом с блондином, тоже смотря на переливающиеся гирлянды. В его глазах светился настоящий детский восторг, хоть он и пытался это скрывать.

– Красиво, – тихо выдохнул парень, завороженный огоньками. Он был похож на ребенка, который первый раз в жизни уже осознанно празднует Рождество, старательно помогая посмеивающимся над ним взрослым.

Томас едва заметно улыбнулся и повернул голову к брюнету, наблюдая за детским восторгом в его глазах.

– Я не жалею, что подсел к тебе первого сентября… – признался он. Подсев ближе, Сангстер прижался к парню и положил голову на его плечо, снова смотря на огни, которые то и дело меняли цвет.

– Правда? После всего, что случилось? Правда не жалеешь?

О’Брайен нахмурился. Томас уже десятки раз отвечал на этот вопрос, но темноволосый все равно никак не мог понять, почему Сангстер с ним. Почему из всех возможных девушек и парней выбрал именно его: закрытого, тёмного, не умеющего любить. Он даже ни разу не говорил Томасу о том, что любит его. Казалось бы, три простых слова, к тому же Дилан не сомневался, что любит блондина, но все равно не мог сказать это вслух. Потому что, несмотря ни на что, в глубине души жил страх остаться одному, как было всегда, а слова окончательно привязали бы его к Сангстеру, чтобы разрушить бесповоротно, если им вдруг придется расстаться.

– Правда, – уверенно кивнул блондин. – Я помню, ты говорил, что я слишком яркий, а ты не похож на меня, но ведь я тоже не такой светлый, каким меня считают. Знаешь, порой есть вещи, которые совсем не сочетаются. Но в конечном итоге оказывается, что они, как бы, составляют идеальную комбинацию.

– И все равно ты не такой, как я. Удивительно, что ты терпишь меня.

– У меня сестра была как ты… – вдруг начал Томас, закрыв глаза. Что-то в его поведении внезапно неуловимо поменялось, едва ощутимо, но О’Брайен заметил. – Она всегда была угрюмой, носила чёрный… На тебя похожа.

– А потом? – тихо спросил брюнет, заглядывая в глаза напротив. Что-то в голосе Сангстера заставило его напрячься.

– А потом… – Томас отвел взгляд, зажмурился и медленно выдохнул. – Она покончила жизнь самоубийством. Я должен был заметить, что с ней что-то не так, но она всегда отвечала, что с ней все хорошо. Она вела себя как обычно, и я… Я даже подумать не мог. А должен был.

– Ох, Томми, – брюнет развернулся, чтобы можно было нормально обнять блондина. – Иди сюда. Все хорошо, родной, ты не виноват. Когда человек принимает такое решение, его сложно остановить. Иногда получается, но для этого, – Дилан нервно сглотнул, – для этого нужна очень веская причина.

Сангстер всхлипнул и прижался к брюнету ещё сильнее, как будто хотел стать с ним одним целым.

– Помнишь, ты спрашивал, откуда у меня приступы? Это тогда началось. После того, как я узнал, что она… Мне даже увидеть ее в последний раз не дали. Гроб был закрытый, и-

– Все, Томас, тише, – О’Брайен погладил всхлипывающего парня по спине.

– Пожалуйста, не оставляй меня, Дилан, я так боюсь потерять еще и тебя, – Сангстер вцепился в плечи темноволосого и снова всхлипнул, позволяя слезам катиться по щекам. Он впервые после того случая заговорил с кем-то, не считая психолога, про смерть сестры, и, на удивление, ему стало легче.

– Томас, не плачь, пожалуйста. Я не могу видеть тебя таким, – Дилан осторожно вытер влажные дорожки с лица блондина и оставил на скуле успокаивающий поцелуй. История потрясла его, заставила задуматься о том, что он не единственный, кто пережил смерти людей. Пускай, в его случае их было гораздо больше, но ни разу эти люди не были для О’Брайена кем-то близким.

– Прости. Кто еще из нас размазня?

– Нет, Томас, ты сильный. Я бы так не смог. – Дилан покачал головой и отвел глаза, прикусив губу. Несколько секунд он задумчиво смотрел на огни. – Я бы, наверное, тоже… Следом. Я часто об этом думал.

– Больше не смей. Никогда. – Сангстер слегка отстранился и решительно посмотрел на брюнета. – В жизни много дерьма, но это никогда не будет поводом отнять у себя жизнь. Всегда есть к чему стремится, чего добиваться, для кого жить, так что… Нужно искать выход. Можешь воспринимать жизнь как лабиринт. Когда тебе встречается тупик, ты не должен стоять на одном месте и пялиться на каменную стену. Ты должен бежать. Искать выход. Быстро и по прямой. Или найти того, кто поможет тебе отыскать выход.

– А ты поможешь мне? Поможешь мне выбраться из лабиринта, Томас?

Томас прижался лбом ко лбу О’Брайена, и заглянул ему в глаза, в которых отражался свет рождественских огней.

– Я понял, что буду готов помочь тебе, когда ты в первый раз схватился за мою руку. Так будет всегда, Дилан. Просто держись за мою руку.

Сангстер улыбнулся, и эта улыбка послала волну успокоения через брюнета, как будто он узнал, что мир был снова в порядке. Томас аккуратно накрыл губы О’Брайена своими, стараясь передать всю нежность, которую чувствовал сейчас. Дилан закрыл глаза и ответил на поцелуй. Отстранившись на пару секунд, он прошептал едва слышное «спасибо», а потом снова приник к чужим губам, настойчивее, чувственнее. Руки скользнули вниз, забрались под свитер, огладили чужие ребра.

Томас заёрзал на месте, выгибаясь навстречу чужим ладоням, но все ещё продолжал отвечать на поцелуй, углубив его. Отстраниться пришлось по банальной причине: надо было сделать вдох. Блондин напоследок чмокнул Дилана в губы и шумно выдохнул, пытаясь выровнять дыхание.

– Мне нравится целоваться с тобой, – довольно и, на удивление, немного смущенно заявил брюнет, смотря на Томаса. Убирать руки из-под свитера он и не собирался.

– Почему?

– Не знаю. Потому что ты – это ты.

– Учту, – Сангстер расплылся в улыбке и прикусил губу.

– Томас, перестань так делать, я же говорил тебе, – брюнет укоризненно покачал головой, касаясь пальцами чужих губ. Томас хитро прищурился. Ни секунды не думая, он едва ощутимо укусил пальцы О’Брайена, а затем, как бы извиняясь, лизнул их.

– Ты не говорил про пальцы. Тем более про твои.

Дилан тихо охнул. От действий блондина по телу пробежал целый рой мурашек.

– Томас, позволь поинтересоваться, что ты творишь? – поинтересовался О’Брайен моментально севшим голосом.

– Ничего личного, как говорит один наш хороший знакомый.

– Тогда что это сейчас было? – темноволосому определённо нравился такой раскрепощенный Томас, способный на неожиданные выходки вроде этой. Правда был он таким довольно редко, поэтому Дилан каждый раз удивлялся, а только потом получал удовольствие. Парень хмыкнул, смотря блондину в глаза. – А повторить слабо?

Сангстер взял брюнета за запястье и, довольно ухмыльнувшись, поднес его пальцы к губам, благо О’Брайен не сопротивлялся, с интересом наблюдая за действиями своего парня. Прикусив указательный палец, Томас виновато провел по нему языком, а потом неожиданно облизал сразу два пальца и, отстранившись, но не выпуская чужую руку, довольно посмотрел на брюнета. Дилан издал тихий стон и прикрыл глаза.

– Это было «ничего личного», – Томас беззаботно улыбнулся.

– Боюсь тогда даже узнавать, что у тебя «личное», – выдохнул темноволосый. Он немного оттянул нижнюю губу блондина большим пальцем. – Покажешь?

– Действительно хочешь узнать? – Сангстер приподнял одну бровь, облизываясь. – Как скажешь.

Светловолосый пожал плечами и снова приблизился к пальцам О’Брайена. Язык скользнул по ребру ладони, а потом Томас обхватил два пальца губами, посасывая их, смотря при этом прямо в глаза Дилана. Тот удивленно приподнял брови и рвано выдохнул.

– Томас, если ты не хочешь решать… Кхм, кое-какую проблему, то тебе лучше остановиться.

– Какую проблему? – Сангстер невинно улыбнулся, вытащив чужие пальцы изо рта, и опустил взгляд вниз. – Оу, ты об этом? – он положил руку на пах брюнета и слегка надавил.

– Твою мать, Томас, – недовольный голос брюнета сорвался на тихий стон. Парень положил ладонь поверх пальцев блондина, видимо, собираясь убрать чужую руку. – Прекрати, я вообще-то не шучу.

Томас надавил чуть сильнее. Ехидная улыбка по-прежнему светилась на его лице. Блондин приблизился к уху О’Брайена, опаляя его своим тёплым дыханием.

– Я могу помочь… – Сангстер прикусил мочку, а следом нежно лизнул, как делал недавно это с его пальцами.

– Кажется, я упустил момент, когда мы поменялись ролями, – хрипло простонал брюнет, неосознанно толкаясь навстречу чужой ладони. – Последний раз предупреждаю, Томас.

Сангстер только хмыкнул и осторожно, но настойчиво надавил на грудь брюнета, чтобы тот лег на пол, а сам сел сверху, ерзая на его коленях и откровенно наслаждаясь ситуацией. Сейчас он имел своеобразную власть над О’Брайеном, и это только сильнее распаляло в нем непонятный огонь, который и толкал парня на сумасшедшие, на первый взгляд, действия.

– Мне так нравятся твои стоны, Дилан… – промурлыкал он, пересел чуть повыше, нагнулся и провел носом по шее темноволосого, вдыхая запах сигарет и геля для душа, а потом, не сдержавшись, лизнул, одновременно с этим толкаясь бедрами вперед, ещё сильнее дразня О’Брайена.

– Томас, перестань, – вопреки своей просьбе, Дилан задрал голову, упираясь затылком в пол, открывая блондину вид на свою шею, покрытую родинками. Напряжение в штанах становилось сильнее с каждым движением Томаса. – Мне надо в душ, пусти, – О’Брайен дернулся вперед, пытаясь встать, но Сангстер сидел прямо на нем, лишая такой возможности.

Томас лишь покачал головой.

– Я могу тебе помочь, Дилан, помнишь? – сладко пропел Сангстер, растягивая гласные, и сполз обратно на колени О’Брайена, положив руки на его талию, чтобы задрать черный свитер, нарочно задевая напряженный живот. Долго руки там не задержались и переместились на ширинку брюнета. Неторопливо расправившись сначала с молнией, потом с пуговицей, Томас поднялся снова и заглянул Дилану в глаза.

– Ну же, попроси меня и я сделаю все, что ты захочешь… – все так же издевательски пропел Сангстер и несильно сжал стояк парня сквозь ткань.

О’Брайен застонал, но ничего не ответил. Организм буквально умолял его не отвергать помощь, но брюнет упрямо стиснул зубы. Чувствовать себя во власти Томаса было, конечно, невероятно, потому что обычно Дилан был ведущим в их отношениях, особенно в такие вот моменты. Он уже готов был сдаться, но было бы глупо проиграть в игре, которую придумал сам.

– Томас… – выдохнул темноволосый, кусая губы. Возбуждение достигло предела, перед глазами едва ли не мерцали цветные круги.

– Скажи же… – Сангстер, все ещё продолжая улыбаться, запустил пальцы под резинку чужих боксеров и провёл рукой по возбуждению парня, но больше ничего не делал, ожидая ответа от О’Брайена. – Дилан, скажи, что мне сделать, и я сделаю.

– Томас, пожалуйста, – проскулил брюнет. – Выпусти меня, мне, блять, больно…

В подтверждение своих слов О’Брайен тихо застонал, но, видимо, Сангстер решил играть до конца и отпускать темноволосого не собирался.

– Ладно, помоги мне, – выдохнул Дилан. – Сделай уже что-нибудь. Пожалуйста.

Томас победно ухмыльнулся и выпрямился. Оставив несколько поцелуев на груди и животе брюнета, для чего пришлось снова задрать свитер, он слез на пол и стянул с парня штаны с боксерами. Отбросив одежду в сторону, светловолосый прикусил губу, любуясь открывшейся ему картиной. Атмосфера в комнате, благодаря огонькам, все еще была волшебной, вот только теперь это было уже совсем другое волшебство. Дилан, изнывающий от желания, выглядел невероятно привлекательно.

Сангстер взял в руку возбуждение парня и пару раз провёл рукой по всей длине, пока снова устраивался на чужих коленях. Нагнувшись, он лизнул головку, а затем медленно начал медленно насаживаться ртом на член брюнета, стараясь делать все как можно аккуратнее. Опыта у него, конечно, не было, но надо же когда-то начинать. Помогая себе рукой, Томас начал медленно двигать головой, дразня О’Брайена своим языком.

– Томас, что ты, мать твою, ох, – Дилан зажмурился до звездочек перед глазами. Не было сил говорить, поэтому брюнет только что-то неразборчиво мычал, и иногда в этих звуках можно было различить имя светловолосого. Пришлось прикусить костяшки на руке, чтобы сдерживать стоны, рвущиеся наружу.

Томас, прикрыв глаза, ускорил свои движения, стараясь все-таки добить Дилана и выбить из него такие хриплые, возбуждающие стоны, которые блондин и правда обожал. Сам он тоже был уже нехило возбуждён, но решил оставить это на потом, а пока продолжал двигаться, иногда вытаскивая его член изо рта и проводя языком по головке, издавая при этом до неприличия пошлые звуки, которые подзадоривали и его самого. Темноволосый понимал, что долго не протянет. Дразнящие движения, пошлые звуки – все это только способствовало процессу. О’Брайен совершил огромную ошибку, посмотрев вниз. Томас выглядел так развратно, что просто крышу срывало. Дилан неосознанно запустил пальцы в светлые волосы, потягивая пряди. Наконец, брюнет все-таки не выдержал и гортанно застонал.

– Томас… Уже… Скоро…

Сангстер ускорился еще сильнее, пытаясь расслабить горло и взять глубже, чтобы доставить парню максимум удовольствия, но сразу же отстранился, закашлявшись. Спустя еще несколько секунд он отстранился, продолжая двигать рукой уже по всей длине, потому что О’Брайен всем своим видом показывал, что до разрядки ему остались считанные секунды.

Наконец, брюнет вздрогнул всем телом и, закусив губу до крови, излился в руку Сангстера. Пытаясь выровнять сбившееся к чертям дыхание, Дилан бросил на блондина мутный взгляд и слабо улыбнулся.

– Ты придурок, Томас, – обессиленно ухмыльнулся темноволосый, а потом добавил: – спасибо.

– Да ладно, тебе же понравилось? – Сангстер хмыкнул и, убрав руку, поднялся на ноги. – Что только не сделаешь ради тебя.

Томас хохотнул и вышел из гостиной. Добравшись до ванной, он вымыл руку и улыбнулся себе в зеркало, качая головой. Ему тоже надо было как-то избавиться от стояка.

– Черт… – парень набрал в руки холодной воды и как следует умылся. Это помогло, но несильно. Пришлось подождать еще пару минут, думая о не самых приятных вещах, пока возбуждение не прошло, и только потом Сангстер вернулся обратно в гостиную и, улыбнувшись, сел рядом с О’Брайеном, скрестив ноги.

– Рад, что помог, – блондин прыснул, рассматривая совершенно вымотанного Дилана, который с трудом нашел в себе силы натянуть боксеры обратно. На то, чтобы надеть штаны, сил не хватило, поэтому парень лежал на полу в таком же виде как Томас: в свитере и носках.

– Почему каждый разговор про то, что ты не должен кусать свои губы, заканчивается вот так? – брюнет развел руками и посмотрел на Сангстера. Тот, как всегда, только рассмеялся и пожал плечами, прикусив губу.

– Ладно, нам нужно добраться до кровати, – вздохнул Дилан. – Иначе мы завтра просто не встанем, если всю ночь проспим здесь на полу.

Парень кое-как встал на ноги и, пошатываясь, побрел в спальню, где рухнул на кровать, сразу уткнувшись носом в подушку. Сангстер поднялся с пола и пошел следом, с довольной усмешкой наблюдая за нетвердой походкой темноволосого. Устроившись на кровати рядом, Томас заставил парня приподняться, достал из-под него одеяло и, накрыв их обоих, прижался к О’Брайену всем телом.

– Спокойной ночи… – прошептал он и, широко зевнув, закрыл глаза. Усталость привычно навалилась разом: так было всегда после эмоционально насыщенных дней, а таким был каждый день, проведенный рядом с Диланом. Томас сонно улыбнулся.

– Хорошо, что твоя мама не решила вдруг вернуться от подруги пораньше, – уже в полусне пробормотал О’Брайен, а потом моментально отрубился.

========== Часть 15. ==========

Дилану казалось, что все вернулось к началу.

Парень испуганно вздрогнул и осмотрелся: кругом были люди, которые смотрели на него, смеясь. Желание бросить все и убежать росло в геометрической прогрессии, но О’Брайен был слишком гордым, чтобы сдаться на полпути. Люди все смеялись и смеялись, а брюнет испуганно озирался вокруг, еле сдерживаясь, чтобы не закрыть уши руками.

Стараясь не обращать внимания на пронзительные взгляды, парень начал пробиваться сквозь толпу. Та самая дверь. Он схватился за ручку. Повернул. Запах крови затхлой волной ударил в нос, пришлось захлопнуть дверь и согнуться пополам, судорожно хватая ртом воздух. Только спустя несколько минут О’Брайен нашел в себе силы снова заглянуть в помещение. Отсюда не было видно ничего, что находилось в комнате, но бегун почему-то знал все до мелочей. Он мог с уверенностью сказать, что на стене, справа от входа, висит картина с видом ночного города, такая неуместная в этой голой бетонной коробке. На потолке должна быть тусклая лампа с надетым на нее китайским фонариком. А еще там должен быть человек.

Дилан сделал глубокий вдох и зашел в комнату.

Откуда-то раздался тихий вздох, и брюнет пошел на звук, слепо озираясь. Под потолком и правда покачивался светящийся фонарик, но света от него хватало только на небольшое подрагивающее пятно на бетонном полу в центре комнаты. Пространство вдоль стен отпугивало своей чернотой. Человек лежал, сжавшись в самом дальнем углу, держался за бок, хрипло дышал и испуганно вскрикнул, когда темноволосый приблизился.

– Все в порядке, я помогу, – пробормотал О’Брайен, присаживаясь рядом.

Дверь позади скрипнула. В замкнутом пространстве выстрел прозвучал оглушительно. Брюнет рывком обернулся, но снова не увидел того, кто стрелял. В воздухе запахло порохом, а запах крови, который был здесь до этого, усилился. Стало жарче. Когда Дилан снова посмотрел на парня, лежащего на полу, тот как-то испуганно выдохнул и неловко завалился на бок. О’Брайен никак не мог разглядеть его лицо, но светлые слипшиеся волосы казались смутно знакомыми. Разве в прошлый раз они были светлыми? Неожиданно незнакомец схватил Дилана за руку, пачкая запястье кровью, и он инстинктивно отдернул ладонь. Нервно вытерев пальцы о футболку, бегун перевернул раненого, и внутри все оборвалось. Дикий, животный страх захлестнул мощной волной, руки задрожали. О’Брайен наконец смог рассмотреть лицо парня.

Зажимая пальцами дыру в груди, на него смотрел Томас.