Текст книги "Я всегда буду рядом (СИ)"
Автор книги: Noniko_27
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
– Зато богатой дурой, – тихо пробубнила Аннель.
Не считая ещё пары пунктов, неприятно резанувших глаз, договор выглядел стандартно. Один момент, конечно, выбивался из общей картины адекватности, для большинства людей будучи за гранью добра и зла: личному помощнику запрещалось вступать в брак, пока действует контракт. Но за такую зарплату она могла потерпеть временный дискомфорт. Тем более и так предельно ясно, зачем его добавили. Господин Нейпер всего-то перестраховывался, сводя до минимума вероятность ухода ценного сотрудника в декретный отпуск. Вполне разумное желание, с учетом затрачиваемых средств.
– Меня устраивают условия договора, – подытожила Аннель, встретившись с директором глазами. – Последнее, что я хотела бы уточнить, прежде чем поставлю подпись…это довольно личное. Вы не сочтёте за грубость?
– Боитесь, что вам придётся разбираться с последствиями моих любовных похождений? – развязно ухмыльнулся он. – Мне жаль вас расстраивать, но я преданный однолюб. И история моей безответной любви полна трагизма.
– Прощу прощение за недоверие. Но вы не выглядите как человек, который воздерживается от половой жизни.
– Заниматься сексом можно и без любви, – подтвердил он, пристально на неё посмотрев. И от его взгляда стало не по себе. Пополнять коллекцию женщин на одну ночь ей, в отличие от Джулии, не хотелось. – Но желательно по обоюдному согласию.
– Как это понимать?..
– Но вы можете не беспокоиться. Вас это точно не коснётся.
Аннель окончательно утеряла смысловую нить их диалога. То ли директор обобщал, то ли говорил о себе. И что конкретно её не коснётся? Обоюдное согласие? Или его особое внимание? Может, он такими туманными ответами пытался закатать ей губу? Так зря старался. Она изначально не особо заинтересована в его кандидатуре, у которой на лбу большими буквами написано – бабник.
– И часто вы склоняете к сексуальным отношениям женщин против их желания?
– Да как-то не доводилось, – снисходительно усмехнулся он. – Обычно женщины рады моему вниманию.
Кто бы сомневался. Точно второе. И этот козлина ещё и не постеснялся её опустить. Подумаешь, красавчик, – не всё то золото, что блестит.
– Хотите, мы можем добавить пункт в контракт касаемо любовниц? Вернее: их отсутствия в вашей жизни на протяжении нашего сотрудничества. Или ограничимся устной клятвой, что вам не придётся копаться в моём грязном белье?
– Я не вправе обрекать вас на монашеский образ жизни, – холодно отметила Аннель и потянулась за ручкой, чтобы расписаться. – Но всё же прошу свести до минимума необходимость вмешиваться в вашу интимную жизнь.
– Вы не встретите ни одной моей любовницы, – пообещал он, протягивая ей штемпельную подушечку для отпечатков пальцев.
После того как договор оказался подписан обеими сторонами, она испытала сразу два сильных и сложных чувства. С одной стороны, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, в том, что в ближайшие пять лет ей не стоило бояться оказаться на обочине жизни без денег и работы. А с другой – её всё ещё душили сомнения в отношении скоротечности сделки. Директор словно куда-то торопился или не желал дать ей возможности хорошенько обдумать, взвесить все плюсы и минусы его на первый взгляд щедрого предложения. И это притуплённое ощущение какой-то скрытой опасности не давало ей до конца расслабиться.
Сфотографировав лист с подписями, он кому-то написал короткое сообщение. Захлопнул папку и снова в упор посмотрел на неё.
– Что ж, надеюсь, мы сработаемся.
– Можете не сомневаться в моём профессионализме. Как мне к вам обращаться? Господин, шеф, директор?
– Курт.
– Это исключено, я за соблюдение строгой субординации на рабочем месте.
– Тогда – мой господин.
– Хорошо, господин Нейпер.
– Нет, мне не нравится. Слишком сухо и официозно. Давайте остановимся на шефе.
Она выдавила из себя доброжелательную улыбку, надеясь, что со стороны незаметно, насколько она раздражена. Всё же молодой начальник – та ещё головная боль. Инфантильность так и прёт из всех щелей, несмотря на внешнюю состоятельность и деловитость.
– Итак, шеф, на сегодня мы закончили? Я могу идти?
– Да, можете идти. Через час перевод вступит в силу. Жду вас после обеденного перерыва вместе со своими вещами на новом рабочем месте, – он указал глазами на дверь в углу, за его креслом, – к вашему возвращению там будет стоять всё необходимое.
В который раз за сегодняшний день растерявшись, Аннель удивлённо уставилась на начальника. Ладно, к спешке она уже успела попривыкнуть, но с чего вдруг ей иметь отдельный кабинет?
– Моё рабочее место будет не в приёмной?.. Подождите… – до неё стало медленно, но верно доходить осознание, что именно она подписала, – это было не дополнительное соглашение к действующему договору?
– Да, вы заключили новый договор конкретно со мной. Формально внутри компании за вами установят новую должность, но фактически вы подотчётны только мне; я ваше прямое и единственное руководство. Именно поэтому вы будете работать с уже отфильтрованной информацией, поступающей в том числе от офисного секретаря, сидящего в приёмной. Впрочем, в детали вашей работы я просвещу вас позже, а сейчас вы можете быть свободны.
========== Четвёртая глава ==========
Первым человеком, узнавшим о новой должности Аннель, оказалась, естественно, Джулия. По-другому сложиться и не могло – она поджидала её прямо напротив двери кабинета исполнительного директора. И набросилась со своими расспросами, как делового, так и личного характера, буквально через пару пройденных в нетерпеливом молчании метров.
Всё то время, что Аннель собирала вещи, подруга без умолку трещала. В основном, восхищалась и искренне радовалась её удаче. Замолкнув на время, лишь когда в прихожей появился хмурый господин Бернгард. Он как бы в шутку попытался поинтересоваться, чем успел не угодить госпоже Лагвури. В том же тоне обронил, что насколько быстро от него ещё ни одна секретарша не сбегала. И явно через силу пожелал успехов на новом месте, а затем обернулся и, наконец, заметил присутствие рыжей распутницы на диванчике. Ибо по-другому её назвать, учитывая позу, в которой она сидела, язык не поворачивался.
– А это что за чудесное создание? – чуть ли не сглатывая слюну, с благоговением вымолвил господин Бернгард.
– Джулия Марблс, – кокетливо представилась она, протянув ему руку для поцелуя.
От дальнейших их взаимных заигрываний Аннель постаралась абстрагироваться, сконцентрировавшись на документах, что быстро и ловко сортировала, то и дело приклеивая на титульные листы стикеры с пометками для будущей преемницы.
Управившись с бумагами, ей даже удалось урвать ещё полчаса на то, чтобы спуститься и отобедать в столовой в компании неугомонной болтушки. Джулия всё никак не могла нарадоваться тому факту, что горячий красавчик чудесным образом оказался вторым человеком в компании после председателя. И что заграбастала его себе именно её любимая подружка, а не какая-нибудь пришлая курица.
С малых лет Аннель слышала от матери, что всех женщин надо держать на расстоянии, какими бы тесно дружескими отношениями ни выглядели со стороны, до дома и тем более до мужчины подруг допускать не следовало. Наблюдая за размолвками и драмами в жизнях знакомых людей, она и сама день ото дня всё крепче убеждалась в незыблемости подобных истин. Родные сёстры не гнушались соблазнять мужей друг друга, что уж говорить о чужих, не связанных кровью, людях.
Однако Джулия вынуждала её поверить в исключения из правил.
Они познакомились в самые сложные для своего ментального здоровья времена. Вернувшись в Фрэнтон, родители, опасаясь, что она может себе навредить, первым делом стали искать хорошего психотерапевта. Наученные горьким опытом, они даже не рассматривали госпитализацию в специализированном учреждении. И выбор их пал на доктора Ландау, которая пусть и не отличалась какими-то неординарными способностями, но в народе пользовалась хорошей популярностью. Она занималась волонтёрством, помогала детям в приютах и инвалидам, приобретшим столь печальный статус вследствие травмирующих обстоятельств. Неоднократно заглядывала на развивающие кругозор телевизионные ток-шоу. В общем и целом, за десятилетия кропотливого труда сформировала себе имидж человека, неравнодушного к чужим бедам.
Именно перед кабинетом доктора Аннель впервые столкнулась с Джулией – тогда ещё аномально худой девушкой, на болезненном лице которой только затянулись шрамы от прижигания бычками сигарет. Они не по своей воли стали участницами групповой терапии, где помимо них присутствовало ещё две девушки. Но практически сразу как-то незаметно сблизились. Сначала стали садиться рядом. Помогать в мелочах, вроде придержанной двери или ещё одной захваченной копии анкетного листа. Делали всё молча, общаясь разве лишь взглядами. А затем взяли за привычку дожидаться друг друга после индивидуальных консультаций и вместе возвращаться домой. Постепенно автобусная остановка всё больше отдалялась от здания, в котором доктор снимала помещение. Нет, её территориальное расположение не менялось. Просто они стали дольше прогуливаться, увлечённые откровенными разговорами, обнажающими душу.
Узнав историю подруги, у Аннель теперь язык не поворачивался назвать свои отношения с Нейлом токсичными. Да, тот её обманывал, держал в неведении и даже чем-то пичкал. Но ни разу не сделал намеренно больно: ни физически, ни морально.
Джулия же прошла все круги ада. Парень по имени Даниэль стал её первой любовью ещё во времена учёбы в школе. Он оказывал ей знаки внимания, заигрывал, пока они оставались наедине, и полностью игнорировал в присутствии других людей. Сразу после выпуска, когда появилась потребность в переезде в общежитие при университете, Дан предложил съехаться, сняв на двоих квартиру. Однако даже после того, как они стали жить вместе, он всё ещё продолжал скрывать их связь. И со временем неясность в отношениях стала напрягать Джулию.
Кем она ему приходилась? Любимой девушкой? Соседкой, с которой он время от времени кувыркался в постели?
Дан всё сваливал на родителей. Вернее на то, что они никогда не примут подобную ей девушку, из не пойми какой семьи. Клялся в любви и просил потерпеть, пока он не переубедит их пересмотреть свою систему ценностей. Тогда они смогли бы пожениться, чтобы Джулия окончательно убедилась в серьёзности его намерений. И поскольку она стыдилась своих родителей: отца-алкоголика, регулярно поколачивающего безвольную мать, то в ней с каждым днём всё сильнее укреплялась вера в то, что он – принц, не побрезговавший подобрать её чуть ли не у помойки.
Он же уговорил Джулию отложить учёбу в колледже и сконцентрироваться на подработках, чтобы помочь ему скопить круглую сумму на открытие бизнеса. И по началу её радовала то и дело вспыхивающая ревность со стороны Дана. Она охотно шла на все выставляемые ограничения в отношении одежды, круга общения и даже увлечений. Воспринимала всё как некую игру. Ведь если не ревность, то что служит главным доказательством любви?
И сама не заметила, как все её решения стали строго им контролироваться. Любая мелочь, будь то купленная кофточка или упаковка пироженных, могла привести к скандалу. Ведь Дан экономил буквально на всём, чтобы побыстрее накопить стартовый капитал. Да, приходилось покупать одежду. Но ему же гораздо чаще требовалось выходить в люди, и поэтому он куда сильнее нуждался в новых вещах. Вредную еду он запрещал есть для её же блага: мало того, что толстая, так ещё и больной могла стать. А кому нужна больная жена?
Спустя полгода Дан впервые разгромил половину мебели в квартире и ударил Джулию. «Сама его спровоцировала», – по крайней мере такие мысли крутились у неё в голове на следующий день, когда любимый ползал в ногах, целовал руки и слёзно вымаливал прощения. И она простила, не догадываясь, в какие побои и унижения это выльется в будущем.
Доктор Ландау два года бесплатно предоставляла помощь Джулии. Их свела добросердечная тётушка, попросившая заглянуть троюродную племянницу в продуктовый магазин у дома, где она жила. Там, с её слов, работала одна совсем юная девочка, что круглый год носила водолазки под самое горло и брюки в пол. Появившиеся ожоги на лице подозрительной формы стали последней каплей в терпении женщины. Дальнейшее бездействие она попросту не смогла бы себе простить до конца своей жизни. Потому-то и обратилась за помощью к дальней родственнице – преуспевающему психотерапевту.
Можно сказать: счастливое стечение обстоятельств. Но на деле, доктору пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы вытащить всё ещё кровоточащую самооценку двадцатилетней девочки из кромешной бездны отчаянья. В ней едва теплилась жизнь. И всё сложилось бы хорошо, если бы у этой девочки не произошёл перегиб в обратную сторону.
Теперь же Аннель постоянно беспокоилась, как бы абсолютно потребительское и несерьёзное отношение к мужчинам не вышло Джулии боком. Одновременно с тем, как её общее состояние улучшалось, в голове у неё формировалась и крепла крайне специфическая система ценностей, перед которой доктор Ландау оказалась бессильна из-за пережитых сексуальных унижений, что глубже всего отразились на травмированной психике.
Именно поэтому последние пять лет Джулия видела в сильном поле исключительно источник удовольствия и добывания всевозможных благ. Она не навязывала другим своё виденье, не пыталась раскрыть глаза влюблённым девушкам на пороки и недостатки их избранников. Но свои убеждения, если её кто-то пытался пристыдить, отстаивала со всем пылом и жаром.
– Если бы у нас легализовали однополые браки, то я бы на следующей день прибежала делать тебе предложение, – стискивая Аннель в объятьях, возбуждённо выпалила она. И чмокнула её в ухо, отчего в том зазвенело. – Люблю тебя до потери сознания.
– И когда ты уже его потеряешь?..
– Кого?
– Сознание это.
– Ты ж мой ворчливый бурундучок, – щипая её за щёку, принялась сюсюкаться Джулия. – С этими очаровательными ямочками. Так бы и расцеловала.
– Иногда я начинаю сомневаться в твоей гетеросексуальной ориентации. Ты точно по мужчинам, или теперь ещё и на женщин потянуло?
– Я не мешаю любовь с сексуальной разрядкой. Сколько бы у меня этих подстилок ни было, ты – моя единственная ненаглядная.
– Серьёзно, временами ты меня сильно пугаешь…
Аннель подхватила коробку со своими пожитками с прошлого рабочего места и вместе с подругой направилась к выходу из столовой. Зашли в лифт и только обрадовались отсутствию попутчиков, как закрывающиеся створки остановила мужская ладонь.
Опустив на пол коробку, Аннель нажала на кнопку раскрытия дверей и оказалась лицом к лицу с застывшим перед ней Роландом. Они не пересекались и толком не общались с того самого вечера, когда вполне приятное свидание не слишком изящно перекочевало в полицейское расследование необоснованной вспышки вандализма.
За спиной у него сомкнулись створки, и лифт пришёл в движение.
– Привет, давно не виделись, – как-то натужно радуясь, поприветствовал он её. И стоило взгляду голубых глаз перескочить на Джулию, как выражение его лица стало куда более расслабленным. – Как обычно, в компании своей горячей подружки.
– Слюнки подотри, – надменно бросила она, врубив режим стервы.
– Привет, у тебя всё нормально? – с дружелюбной улыбкой Аннель попыталась смягчить осадок от тона подруги, хоть улыбаться конкретно ему и не хотелось.
– Нормальнее не бывает, – отмахнулся Роланд.
– Какая жалость, – не унималась Джулия, на лице у которой теперь расцвела язвительная ухмылка. И что на неё нашло?
– Раньше я всё никак понять не мог, почему вы повсюду парочкой ходите, как приклеенные. С виду такие разные, что диву даёшься, как вообще подружились. Но теперь-то до меня дошло. Как там говорят?.. «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты».
– Джулс, – предостерегающе бросила Аннель, но та её проигнорировала.
– Завидуешь, что ли? У тебя-то друзья вообще есть? Вот уж вряд ли среди многочисленных женщин для них нашлось место в твоей голове, запрограммированной трахать всё, что движется.
– Беспокоишься о моём окружении?.. Слышал, вы с Питером целый спектакль разыграли, когда ты отказалась вслед за ним увольняться. И он подобно Отелло вцепился тебе в горло.
– Козлина, – лениво протянула в ответ она.
– Кто?
– И ты, и Пит.
– А я-то тут причём? – не понял Роланд.
– Ты обидел мою девочку, – её рука властно приобняла Аннель за плечи. – А этот грех даже пострашнее.
– Кто ещё кого обидел, – огрызнулся он, повернувшись к ним спиной. – Мне её малолетний хахаль хорошенько машину помял, ремонт влетел в круглую сумму, но я с неё ни копейки не потребовал. Правильно говорят: «в тихом омуте черти водятся». Будет мне уроком на будущее.
– Я же сказала, что понятия не имею, кто он и почему так поступил.
– Ну да, как же.
– Вот же ты мудак! Ещё и на неё вину скидывать смеешь? Сначала посмотри на то, как сам живёшь, кобелина с повышенными аппетитами! Может, одна из твоих бывших затаила обиду и подослала знакомого отомстить за разбитое сердечко.
– Сама на себя посмотри, тоже мне святая нашлась, нимфо…
– Ты ещё и тявкалку раскрывать смеешь! – рявкнула Джулия и неожиданно вцепилась ему в волосы.
Роланд дёрнулся в сторону и попытался её оттолкнуть, из-за чего она разозлилась ещё сильнее. Огрела его по лицу звонкой пощёчиной, оставившей след в несколько царапин, и снова потянулась к взлохмаченной шевелюре.
Перехватив подругу за тонкую талию, Аннель оттащила её в самый дальний угол. Та, естественно, воспротивилась подобным мерам. Брыкалась и вырывалась так, словно на кону стоял вопрос жизни и смерти. И почти добилась своего, когда нечаянно ударила её локтём в бок.
– Дура психованная! – в сердцах выкрикнула он, коснувшись заалевшего участка лица.
– Дай мне выцарапать этому ублюдку его мерзкие зыркалки!
Створки лифта распахнулись. И ни теряя не секунды драгоценного времени, Роланд нажал на кнопку первого этажа и выскочил в коридор. И уже стоя в безопасности, напоследок показал им средний палец.
– Стой, скотина! Отпусти меня! Лия, твою мать!
Джулия продолжала бесноваться даже после того, как двери лифта снова сомкнулись.
– Аннель, – холодно поправила она и выполнила её просьбу.
Подруга не рванула к панели управления. Наоборот, замерла как громом поражённая. А затем круто развернулась и, кардинально переменившись в лице, нежно взяла её за руку.
– Прости, я нечаянно, – в зелёных глазах плескалось искреннее раскаянье, а на алых губах растянулась тревожная улыбка. – Этот урод меня натурально выбесил, совсем мозги отключились. Я тебя ещё и ударила, сильно болит? Дай посмотреть.
– Успокойся, – Аннель отодвинула от себя её руки и, не отпуская чужой кисти, вложила в раскрытую ладонь связку ключей. – Я сегодня, скорее всего, задержусь. Хочу пасту.
– Хорошо, поняла! – радостно воскликнула Джулия и стала вслух перебирать разновидности рецептов, прикидывая, что конкретно приготовить. И оказавшись снова на первом этаже, она весело бросила небольшой группе людей, застывшей в ожидании, когда они выйдут: – Заходите, мы катаемся туда-сюда.
– Что-то вроде того, – смущённо подтвердила Аннель, читая на лицах незнакомцев недоумение.
Из-за инцидента в лифте она опоздала. Незначительно, всего на несколько минут. Да и директор никак не прокомментировал её пунктуальность. Однако ей было отчего-то не по себе, словно эти несколько минут растянулись в часы.
Господин Нейпер лично открыл перед ней дверь в крохотную комнату, тянущую в лучшем случае квадратов на шесть. У противоположной стены возвышался шкаф до потолка с приставной лестницей, а перед ним непосредственно рабочее место: скромный офисный стол и простенькое кресло с пластмассовыми подлокотниками и тканевой обивкой. И в эту каморку вела лишь одна дверь – из кабинета директора.
В пору было расстраиваться из-за того, что вместо нормального помещения ей перепала переоборудованная кладовка, но тут взгляд упал на окно. Вернее, на панорамную красоту в стене сбоку. И только начавшее зарождаться недовольство безвозвратно утонуло в щенячьем восторге.
– Устраивайся, – господин Нейпер перешёл на более фамильярную форму общения, сразу как она вернулась. – В течение часа принесут всю необходимую технику.
– Компьютер и телефон? – уточнила Аннель.
– И принтер. Если тебе понадобиться что-нибудь ещё, то обращайся напрямую к заведующему в отделе закупок. Перевод уже вступил в силу.
– Какие на сегодня распоряжения?
– У меня через два часа встреча вне офиса.
– Мне связаться с водителем?
– Если бы я хотел, чтобы ты связалась с водителем, то по-другому выразился бы. У тебя нет водительских прав?
– Есть, – настороженно ответила Аннель. Пусть правами она и обзавелась ещё четыре года назад, а вот с опытом вождения дела обстояли плачевнее некуда. – Но профессиональный водитель быстрее и качественнее доставит вас к месту встречи.
– Сегодня я ограничусь твоей компанией.
– У вас нет водителя?
– Уже как две недели.
– Я могу узнать, по какой причине ушла моя предшественница?
Господин Нейпер сложил руки на груди и слегка нахмурил брови.
– Это не к тому, что я хочу последовать за ней, – быстро и ловко расставляя канцелярские принадлежности, с улыбкой пояснила Аннель. – Чисто профессиональный интерес. Не хочу повторить чужих ошибок.
– У Линды сменились жизненные приоритеты из-за незапланированной, но всё равно желанной беременности. Позже я узнал, что к её особому положению имеет отношение Стеф – мой личный водитель. Он сам меня просветил в тот день, когда принёс заявление на увольнение. Но тебе не грозит повторить подобную ошибку. Я об этом лично позабочусь.
Вот и объяснение странного пункта договора о запрете на вступление в брак. Предсказуемо и скучно. Однако о чём и как он там заботиться собрался?..
Опустив пустую коробку на пол, она повернулась к шкафу с открытыми и наполовину заполненными полками. Папки были свалены кучей и явно нуждались в сортировке. Сформировать систему ей удастся только после того, как с содержанием каждого документа ознакомится, а это занятие, судя по объёмам, могло затянуться на неделю с ежедневными переработками.
Впрочем, сейчас в приоритете стояла другая задача.
– Где и во сколько у вас назначена встреча?
– В одном из филиалов «Гестии», которая находится в Хэйне. В пять часов вечера.
Круто развернувшись, Аннель впилась в его умиротворённое лицо взглядом. Она искала в нём признаки обмана, глупой шутки, но лишь убедилась в обратном, когда уголки пухлых губ ехидно приподнялись. Да, это тот самый Хэйн – соседний город, до которого полтора часа добираться на машине.
Так значит, господин Нейпер собирался с ней играться подобным образом? Но к чему это? Очередная дурацкая проверка или проблемы с головой?
– В таком случае, я полагаю, нам следует выдвигаться, – взглянув на наручные часы, Аннель испытала лёгкий мандраж. Двадцать минут четвёртого. Времени в запасе практически нет. А с её навыками вождения они только полчаса будут выезжать из Фрэнтона.
На пути к подземной стоянке она не оставляла попыток переубедить его взять корпоративного водителя. Но он оставался непреклонен, продолжая твердить, что никто, кроме неё, ему не нужен.
Окончательно отчаявшись, Аннель села за руль и как последний дилетант запуталась в автоматической коробке передач, из-за чего машина дёрнулась назад, едва не врезавшись в сзади стоявшую. И тогда директор протянул издевательское: «теперь понятно», после чего они поменялись местами.
Он уверенно управлял машиной. Обгонял и перестраивался там, где это требовали обстоятельства; как бы ни разгонялся на пустующих участках дороги, на светофорах тормозил плавнее, чем большинство таксистов. И она с удивлением осознала, что ещё ни разу не видела настолько привлекательного мужчину за рулём. Даже то, как господин Нейпер держал руль: левая вытянутая рука сверху, а правая лежала на ноге, слегка придерживая его снизу – выглядело это расслабленно, но одновременно не небрежно. Ясно ощущалось, что он полностью контролирует ситуацию.
– Возможно, встреча затянется до позднего вечера, – произнес он, не отрывая взгляда от дороги. На стёклах его очков отражалась зелень хвойного леса.
– Я и не рассчитывала сегодня рано вернуться домой, – призналась Аннель, одёрнув себя от разглядывания его лица. И в сотый раз напомнила себе, что красивый мужчина – источник бесконечной головной боли.
Господин Нейпер приехал в филиал с базовой проверкой, за которой хорошенько потрепал нервы местному начальнику. Наблюдая за ним со стороны, она вдумчиво следила за каждым его движением, взглядом, не упускала из внимания ни одной невзначай брошенной реплики. И чем больше узнавала о нём, тем меньше понимала. Он словно притворялся человеком более простым, чем являлся на самом деле. Тонко манипулировал информацией, раскидывал смысловые ловушки, а уже в следующее мгновение скатывался до похабных шуточек и топорных двусмысленных намёков.
В девятом часу господин Нейпер предложил ей отужинать в инспектируемом ресторане.
– У вас есть пищевая аллергия на какие-либо продукты? – спросила Аннель, изучая меню.
– На шоколад. Лёгкая крапивница – не смертельно, но эстетически не слишком приятно. А у тебя?
Она подняла на него удивлённый взгляд. Личному помощнику по специфике его работы следовало знать всё о рационе своего начальника; никакого личного интереса за её вниманием к его пищевым привычкам не стояло. Встречный же вопрос в подобных обстоятельствах выглядел неуместно.
– Нет, у меня нет никакой аллергии.
========== Пятая глава ==========
Она тихо постукивала в такт музыке тонким пальчиком по ремешку сложенной на коленях сумки. И отрешённым взглядом скользила по проплывающему за окном автомобиля пейзажу. Пришлось постараться, чтобы навязать ей свою компанию. Но даже когда согласилась, стоило им въехать в город, как снова принялась просить высадить её возле ближайшего входа в метро.
Будоражило, радовало и вместе с тем немного расстраивало то, с какой прохладцей Анналия на него реагировала. Она не пожирала его глазами, как другие женщины, не откликалась на попытки заигрывать с ней. И чем равнодушнее вела себя, тем сильнее распыляла его интерес.
– Вот здесь поверните направо, пожалуйста, – лаконично бросила она, как обычно, подчёркнуто вежливо и строго по делу.
– Какой дремучий район, – произнёс Курт, мазнув взглядом по пустующим тротуарам подле старых, неоднократно реставрируемых домов. – Не страшно здесь жить?
– Напротив. Я нахожу это место очень уютным и благодаря порядочным соседям – безопасным.
– Последний подъезд?
– Да, – Анналия коротко мотнула головой и, как только машина остановилась, высвободилась от ремня безопасности. – Спасибо, что подвезли.
– С завтрашнего дня начнёшь поиски водителя. Утром дам основные рекомендации.
– Поняла. Хорошего вам вечера.
– Подожди.
Он потянулся рукой к её голове, из-за чего она замерла, настороженно косясь на него широко распахнутыми голубыми, как ясное небо в погожий день, глазами. Пропустил сквозь пальцы длинную и гладкую прядь и улыбнулся.
– У тебя что-то было в волосах.
– Да? Спасибо, – хоть красиво очерченные губы и растянулись в формальной улыбке, но глаза продолжали смотреть на него с подозрением.
Снова ему не поверила. До чего же проницательная девушка.
Анналия ушла. Звонко цокая каблуками, пересекла тротуар, поднялась по лестнице и, наконец, скрылась за входными дверями подъезда. Курт отыскал взглядом окно спальни, в котором через мгновение зажёгся свет. В светлом проёме за тюлем появилась тёмная женская фигура, а следом ещё одна. Толкаясь, они скрылись в недрах комнаты.
***
Припарковав машину возле декоративного фонтана, он направился к главному входу в особняк. Огромное трёхэтажное строение в излишне помпезном, на его вкус, барокко стиле, содержалось в идеальном порядке. Каждый год его хозяин затевал косметические ремонтные работы, чтобы светло-кремовые стены не потускнели, а мрамор на широких винтовых лестницах оставался таким же белоснежным, каким задумывался по дизайнерскому проекту.
На входе уже поджидал дворецкий, который до автоматизма отточенным движением помог Курту снять пальто.
– Господин в своём кабинете, – сухо проинформировал он, прежде чем направиться в гостевую гардеробную.
С прошлого его визита в интерьере особняка ничего не изменилось. Всё те же атласные обои на стенах широкого коридора и вычурная лепнина на потолке. Разве что ковровую дорожку заменили, упругий ворс под подошвой туфель сильнее пружинил.
Кабинет находился в глубине дома. В самом тупике длинного, вихляющего коридора за арочной двухстворчатой дверью, сделанной на заказ из массива дуба. Коротко постучав по дереву, Курт зашёл внутрь.
В кожаном кресле перед горящим камином расслабленно сидел председатель «Эллион Групп» и наслаждался аналоговым звучанием классического джаза. Рядом с ним стоял круглый журнальный столик с открытым графином и ведерком льда.
– Ты пришёл, – отметил тесть вместо приветствия.
– Здравствуйте, отец. Вы хотели меня видеть?
– Да, присаживайся, – он указал на софу возле своего кресла. И как только Курт последовал его просьбе, плеснул свежую порцию бренди в свой гранёный стакан. – Говорят, что ты приложил немало усилий, чтобы поглотить какую-то сеть ресторанов. Даже вложил все свои сбережения и выкупил сорок процентов акций. К чему такие риски? Ты бы мог просто обратиться ко мне.
– Я не хочу злоупотреблять вашей добротой. Вы и так сделали для меня слишком многое.
– Хочешь уйти от моего влияния?
– Я всегда буду вам верен. «Гестия» по документам поглощена «Эллион Групп», я же всего лишь владею какой-то частью акций.
– Не хитри со мной, паршивец, – покровительственно усмехнулся тесть. – Так что за перспективу ты увидел в этой компании? Мне правда любопытно. У тебя, кончено, отличная чуйка и есть все необходимые качества, чтобы любую компанию вывести на мировой уровень. Однако я бегло просмотрел документы этой «Гестии» и не увидел ничего особенного. Из двадцати филиалов – пятнадцать внутри страны, продажи ниже средних, истории как таковой нет, репутация в народе, как у третьесортной харчевни.
– Мне понравился концепт у ресторанов этой сети. Я собираюсь его доработать.
– И что же там за концепт?
– Он заключается в расширенной барной карте, на которую опирается основное меню. Основатель первого ресторана пытался продвигать идею, что все алкогольные напитки требуют продуманных гастрономических сочетаний. Однако его преемники не смогли оценить по достоинству оригинальность идеи и ушли в сторону коммерциализация. Я собираюсь расширить меню, дополнив его рецептами, отвечающим нашим задачам. А затем приобрести собственную виноградную плантацию и пивоварню.
