Текст книги "Я всегда буду рядом (СИ)"
Автор книги: Noniko_27
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
– Даже так?.. – она чуть склонила голову набок и пробежалась по ней совсем иным взглядом, будто заново изучая.
– Я тут вспомнила, что у меня есть очень вкусный клубничный рулет, – нервно произнесла Аннель, ясно осознавая в какой заднице оказалась всего из-за одной импульсивной выходки. Чтобы она сейчас не сказала, иллюзия спасительной неосведомлённости безнадежно разрушена. – Сейчас отрежу. Ты обязательно должна его попробовать.
– Не надо.
– У него низкокалорийный рецепт…
– Мне вот интересно, ты сама догадалась, – непринуждённо перебила её Мари и хищно оскалилась, – или тебе брат рассказал?
========== Двадцать седьмая глава ==========
В висках пульсировала тошнотворная боль. Она зарождалась где-то в затылке, а потом тягучей волной проносилась по всему мозгу и замирала, концентрируясь и многократно усиливаясь в одной точке.
По шеи что-то скользнуло за ворот блузки, защекотав кожу между лопатками. Аннель безотчетно попыталась отмахнуться от раздражителя, но не смогла двинуть ни одной, ни другой рукой. И тогда первая осознанная мысль обожгла кипятком: её запястья за спиной туго стягивала верёвка.
– О, ты очнулась? – всё с той же напускной радостью поприветствовала Мари. – А я уж начала беспокоится, что слишком сильно приложила тебя по голове. Не то, чтобы я боялась братика. Но за проломленный череп своей невесты он меня явно не похвалил бы. Сама понимаешь, все эти семейные склоки – та ещё головная боль.
– И зачем всё это?.. – она заставила себя открыть глаза и тут же страдальчески сощурилась от яркого света. Каждая лампочка в комнате была включена, заливая гостиную как тусклым желтоватым светом торшеров, так и холодным белым – потолочных софитов.
– Что за глупый вопрос?.. Конечно же из-за денег!
– Ты пытаешься найти сейф? – Аннель растерянно хохотнула, не в состоянии поверить, что Мари настолько особенная. Ей казалось, что та лишь прикидывается дурочкой. А сейчас, наблюдая за ней со стороны, к своему всё возрастающему ужасу убедилась, что нет. Она вовсе не претворялась. Она на самом деле была тупа, как блондинка из анекдотов. – Между подушками и под горшками его точно нет.
– Я это и без тебя знаю! – вдруг взбесившись, прошипела Мари, тряхнула головой, и улыбка как по волшебству вернулась на пухлые губы: – Но там может оказаться секретный механизм. Я нажму на кнопку, и какая-нибудь дверь откроется в стене. Братик любит всякие скрытые штуки.
Она почувствовала, как у неё немеют кончики пальцев то ли от страха, то ли от перекрытого тока крови. Попыталась растянуть узел, чтобы вернуть чувствительность кистям, но уже в следующих миг снова замерла, взволнованно обдумывая озарившую её идею: несомненно рискованную, но теперь единственную, способную ей помочь.
Способов связаться с Куртом у неё не было. Но был браслет на ноге, что в режиме реального времени оповещал его о том, как Аннель себя чувствовала. Теоретически он может заметить её ускорившееся сердцебиение и подскочившее артериальное давление. Заметить и обеспокоиться. А значит ей нужно было продолжать бояться.
– Почему бы просто не попросить у него денег? – спросила Аннель, стараясь придать голосу скучающие нотки, но в результате прекрасно спародировала тревожное блеянье овцы.
– Потому что он не даст, – в свою очередь Мари откликнулась таким тоном, будто глупее вопроса в жизни не слышала. Резко отбросила книжку, что изучала на наличие «скрытых механизмов», и приблизилась к ней в один прыжок. – Точно! Ты же знаешь, где он хранит деньги?
– В основном не «где», а «в чём».
– И в чём же?
– В акциях и облигациях.
Она ожидала вспышки недовольства, криков возмущения, но никак не отсутствующего взгляда при котором мозг силился перевести слова с незнакомого языка. Тщетно понаблюдала за Мари ещё несколько секунд и на разочарованном вздохе добавила:
– На счетах в банке он держит не более десяти процентов от своих доходов.
– Ты это что ли… издеваешься, сучка?.. – зло прошипела она. Вскинула руку со складным ножом, лезвие которого обнажилось с коротким щелчком, и провела кончиком смертоносной стали по её шеи. Обвела царапающим движением впадинку у ключицы и плотоядно облизнулась. – Решила, значит, умную из себя строить?.. А меня дурочкой выставить?
– Нет, я говорю серьёзно, – Аннель с огромным трудом сконцентрировала бегающий взгляд на зависших напротив безумных глазах, чувствуя как предательски подрагивают её собственные губы, – ты можешь сколько угодно искать, но никакого сейфа не найдешь, потому что его здесь нет.
Несколько бесконечно долгих минут Мари стояла склонившись над ней в неподвижной позе. Разглядывала каждый миллиметр кожи, брезгливо кривя губы. И всё это время Аннель боролась с подступающими слезами. Было так страшно, что хотелось разреветься и просить не причинять ей боли. Но она понимала, что тогда лишь быстрее добьётся обратно эффекта, и её начнут резать веселья ради. Поэтому продолжала теперь, умоляя про себя Курта поскорее прийти к ней на помощь.
– Вот смотрю на тебя и понимаю насколько странные у моего брата вкусы, – игриво поведали ей Мари. – Не то, чтобы ты была страшненькая. Потенциал очень даже неплохой… Чёрт, кому я вру! Тут же работы не початый край! Тонкие губы, толстые щёки, опущенные уголки глаз. Да и ринопластика не помешала бы…
– Я вполне довольна своей внешностью.
– Все страшилки так говорят, – едко усмехнулась она и придвинулась ближе. – Ещё я не пойму, почему у тебя глаза разного оттенка… Ты что ли линзу носишь? На одном глазе? Вот же чудачка!
Интуиция переполошилась от недоброго предчувствия, явственно давая понять, что ничего хорошего за её интересом к чужим глазам не стояло.
– Ты зря усложняешь отношения с братом. Не боишься последствий?
– Подожди, подожди, – не поддалась на немощную уловку Мари. – Зачем ты носишь одну линзу?
– Один глаз хуже видит.
– Не-е-ет, меня не обманешь. Тогда бы ты носила обычные, прозрачные линзы.
– Я и ношу обычные, просто они немного оттенок радужки меняют…
– Если ты мне не расскажешь, я сама вытащу её. Но не думаю, что тебе понравится метод, который я для этого выберу.
– У меня гетерохромия… то есть разного цвета глаза, – нехотя процедила Аннель, отчаявшись её обмануть или отвлечь. И моментально напряглась, заметив в какое возбуждение пришла эта неадекватная. – Не дури, Мари, не нужно ничего делать с моими глазами. Курт от тебя живого места не оставит, если найдет на мне хотя бы царапину.
– Бред! Не забывай, я его сестра, а не очередная потаскушка самой заурядной внешности.
– Между нами всё гораздо сложнее. Пожалуйста, не делай глупостей.
– Ты реально веришь, что он тебя любит и хочет жениться? – истерично хихикнула Мари. – Ты совсем дура что ли?!
– Нет. Он меня не просто любит, а скорее даже одержим.
По кукольному лицу скользнула тень сомнения, но вскоре она его отбросила и самоуверенно заявила:
– Семья! Семья – самое важное в жизни любого человека. Может брат и разозлиться на меня, но потом обязательно простит, потому что я его сестра. А сестра всегда будет ближе, потому что мы одной крови и плоти.
– Мари…
– Заткнись! Мне надоело слушать этот бред!
И стальной аргумент в виде прижатого к сонной артерии лезвия убедил Аннель замолчать.
Мари потребовалось время, чтобы утихомирить эмоции, бравшие верх над разумом. И когда окончательно успокоилась, то зацепилась блаженным взглядом за её лицо и вкрадчиво произнесла:
– У меня в детстве было две подруги: Лия и Диана, – и мечтательно улыбнулась, не замечая, как Аннель вся похолодела, даже сердце заледенело, кажется, совсем перестав биться в груди. – У Лии тоже были разного цвета глаза. Настолько красивые глаза, что мне до жути хотелось забрать их себе. И вот однажды я проснулась и поняла, что это реально сделать. Надо всего-навсего их вырезать! Но тогда я ещё была слишком юна. Не знала, что к чему. Как правильно всё сделать.
– Господи… это не может быть правдой, – зашептала она на грани обморока, – это просто кошмар на яву…
– А ну-ка, не перебивай меня! – возмущённо тыкнула Мари ножом ей в плечо, с острой вспышкой боли проткнув кожу и мышцы, пока не упёрлась в кость. – Так вот, на чём я остановилась?.. Ах да, я была неопытна, поэтому решила потренироваться на ком-нибудь другом. Заметь, для девятилетнего ребёнка у меня очень круто соображала башка! Ну, и в общем, у меня же была ещё вторая подружка, Дианка…
– Не надо! – выкрикнула Аннель, срывая голос. – Хватит!
Первым на физиономии Мари вспыхнуло бешенство, такое свирепое, что сразу стало ясно: сейчас точно воткнет нож ей прямо в глаз. Но вспышку ярости очень быстро вытиснило задумчивое удивление, а затем уже радость узнавания. От внезапно привалившего счастья, она, подпрыгнув на месте, хлопнула в ладоши.
– Вау! Как тесен мир! Кто бы мог подумать, что спустя столько лет, мы снова встретимся!
От осознания причины, по которой эта тварь ещё ребёнком жестоко убила их подругу, Аннель замутило. Слёзы побежали по щекам. А сердце сжалось от куда большей боли, чем та, что ещё пульсировала в голове или глухо ныла в плече.
Тренировочный материал? Серьёзно?
И ведь, гадина, не сгнила в какой-нибудь психушки. А спокойно разгуливает с новой мордой и фигуристым телом на свободе. Наверняка продолжает убивать ни в чём неповинные людей и даже не думает расплачиваться за свои грехи. Наоборот, ищет помощи у таких, как Курт, искренне веря в то, что все должны стараться скрыть её маленькие шалости, оборачивающиеся трагедиями для целых семей.
До чего же беспомощно общество перед лицом подобных монстров. Мало того, что вылавливать их не умеют, так ещё и смертную казнь отменили.
В чём смысл содержать их до конца жизни на налоги нормальных, законопослушных людей? В том числе людей, близкие которых пострадали от их рук – это какой-то сюрреалистичный абсурд; паскудная отрыжка гуманистических принципов.
– По старой дружбе я буду с тобой нежнее, – проворковала Мари и как-то неловко замялась: – но ты же и сама понимаешь… твои глазки…
– Незакрытый гештальт?
Идеальные брови попытались нахмуриться, но тонны ботокса, или чем она там себе обколола лоб, не дали им этого сделать.
– Не знаю, в курсе ты или нет, но у Курта есть ещё одна сестра. Мы с ней какое-то время близко общались. Иногда даже находили общий язык, потому как кое в чём наши взгляды совпадали, – и Аннель не лукавила. Она до последнего считала Юнону своей подругой, пока с той окончательно не слетела маска дружелюбия. – Однажды она поделилась со мной одной своей, можно сказать, навязчивой идеей. И знаешь, что самое забавное? Эту идею я в полной мере смогла оценить только сейчас, благодаря тебе.
– У меня есть ещё сестра? – удивилась Мари и скрипнула зубами, кинув на неё завистливый взгляд.
– Суть этой идеи заключалась в убийстве негодяев неким благородным мстителем от народа. Тогда я посмеялась над её незрелой фантастичностью – ведь негодяев должны ловить полицейские и судить специально обученные для этого дела люди. А теперь я страстно желаю, чтобы такой серийный убийца и, правда, появился… Курт тоже был прав, когда говорил, что временами злу может противостоять исключительно другое зло. А убийство – инструмент, являющийся в нашем случае ещё и орудием возмездия…
– До чего же ты нудная! – взвизгнула она. – Заткнись немедленно! Или я не ограничусь глазами, вырежу ещё и твой поганый язык!
Босые стопы ног едва ощутимо огладило слабое дуновение сквозняка. И Аннель позволила усталой улыбке заиграть на губах. Она дождалась его – своего тёмного спасителя, безжалостно уничтожающего всё, что стояло на пути к их счастью.
– Это ты надо мной смеёшься? Не воспринимаешь в серьёз?! Вот же сука!
Мари дёрнулась в её сторону с занесённой для удара рукой, но уже в следующую мгновение завопила от боли и была отброшена на несколько метров назад. На её месте застыл Курт с чуть раздувающимися ноздрями и покрасневшими глазами. Его грудь часто и быстро опускалась, в такт сбившемуся дыханию.
Больше мелких деталей она разглядеть не успела из-за набежавших слёз. Но то были слёзы облегчения. Плакала и улыбалась, как ополоумевшая дурочка, не в силах поверить, что всё самое страшное, наконец-то, позади.
Он, как и прежде, сдержал своё обещание – защитил её. В процессе так запыхался, что сам едва с ног не валился, но всё же не дал случиться непоправимому.
Шмыгнув носом, Аннель спросила гнусавым голосом:
– Машина сломалась?
– Бензин кончился, – сквозь отдышку выговорил Курт и опустился перед ней на колени. – Не успел заправиться. Стоял на автозаправке, когда узнал, кто к нам в гости заглянул.
Одним рывком он разорвал рукав на её платье до самого локтя, оголив залитый кровью глубокий порез. А затем встал, быстро обошёл стул, слегка наклонил голову Аннель, аккуратно раздвинул волосы на затылке и после небольшой заминки пророкотал:
– Это моя вина. Надо было давно от неё избавиться.
– Не говори глупостей, ты не мог предугадать это нападение.
– Мог. Я знал насколько она неуравновешенная.
– Там всё так плохо? Мари мне что ли череп проломила?
– Нет, но была к этому очень близка.
Она не сразу поняла, что Курт уже освободил её руки, потому как они окончательно потеряли чувствительность. Но даже наполовину атрофированными конечностями умудрилась поймать мечущуюся по телу и всё изучающую на своём пути ладонь.
– Со мной всё в порядке, ты успел вовремя, – с благодарностью произнесла Аннель и добавила, заметив телодвижение со стороны растянувшейся на полу Мари: – Сначала разберись с сестрой.
– Что мне с ней сделать? – он достал чистый платок и перетянул рану на её руке.
– Всё, что посчитаешь нужным.
Курт скользнул по ней неверящим взглядом, словно убеждённый в том, что ослышался. На что Аннель улыбнулась краешками губ и слабо кивнула, тем самым отвечая на невысказанный им вопрос. Она одобряла всё, в том числе и убийство. Притом эта тварь заслуживала не лёгкой и быстрой кончины, а настоящей предсмертной агонии.
– Что за?.. – прокряхтела Мари, приходя в сознание. Попыталась встать, но смогла лишь приподняться на локти и оторопело оглядеться вокруг. А наткнувшись глазами на спокойно стоявшего в паре метров от неё Курта, необыкновенно побледнела, точно в лице больше не осталось ни кровиночки. – Нет…
– Да, – подтвердил он с самым невинным видом.
– Нет… нет! Будь ты проклят! Нет!!! – заорала Мари, снова завалилась на спину и заколотила руками по полу, как маленькая, плохо воспитанная девочка. – Ублюдок! Я же твоя сестра, ты не мог так со мной поступить!
Аннель непонимающе покосилась на него, и Курт коротко пояснил:
– Я повредил ей спинной мозг в поясничном отделе позвоночника, – и не обращая внимания на разворачивающуюся у его ног истерику, присел рядом с беснующейся сестрой на корточки. – Вот скажи мне, неужели я похож на попугая, чтобы повторять одной и то же?
– Ты псих! Ты сделал меня инвалидом! Я до конца жизни… сука! Сволочь!
– Да ладно тебе, сколько там твоей жизни осталось, – небрежно отмахнулся он. Но, поймав её испуганный взгляд, примерял по-настоящему дьявольский оскал. – Боюсь, у меня даже на пару минут терпения не наберётся.
Мари перекатилась на живот и шустро поползла к ножу, отлетевшему в сторону во время падения. Курт же с циничным интересом наблюдал за ней со стороны, и когда она почти добралась до своей цели, просто опустил подошву ботинка на её противно захрустевшие под рукояткой ножа пальцы.
А потом всё произошло так стремительно, что в памяти Аннель убийство отложилось какими-то отдельными анимированными фрагментами. Вот Мари вцепляется ногтями другой руки ему в щиколотку. Курт наклоняется, придавливает тело сестры коленом к полу, обхватывает ладонями голову и резким, сильным движением проворачивает её чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Череп с остекленевшими глазами падает на пол с глухим стуком. Он поднимается и оглядывается назад. Смотрит теперь уже на Аннель.
– И что нам делать дальше? – нервно спросила она и прикусила кончик большого пальца. – Как будем избавляться от трупа?..
– Вот уж чего от тебя никогда не ожидал услышать, так это вопросов о том, как мы будем избавляться от трупов, – Курт саркастично хмыкнул. – Тебе ничего делать не придётся, я приберу за собой сам.
– Я помогу с уборкой!
– Нет, ты пойдешь отдыхать. Для тебя на сегодня хватит впечатлений.
– Но мне это нужно, чтобы отпустить… выкинуть из головы всё, что связанно с Мари. Как оказалось, я давно с ней знакома, – Аннель рискнула встать и, не почувствовав головокружения, подошла к нему. – Мать Дианы после того, что Мари сделала с её дочерью – жестоко обезобразила труп девятилетней девочки до неузнаваемости – не смогла оправиться. Я тоже много лет страдала от кошмаров, а ещё… ты и сам знаешь. Видел мои руки. Именно поэтому мне надо присутствовать от начала и до конца, понимаешь?
– Хорошо, – смерился он. Обнял её за талию и аккуратно притянул к себе, чтобы ненароком не потревожить раненую руку. – Но сначала мы займемся тобой. Порез на плече нужно зашить, а ссадину на голове продезинфицировать.
– В больницу не тащишь и ладно.
– В больницу мы поедем завтра. Тебя ждет полномасштабная проверка: начиная с магнитно-резонансной томографии и заканчивая допплерографией сосудов головного мозга.
Аннель скривилась, точно лимона отведала. Но спорить не стала. В некоторых вопросах легче пойти ему на встречу. Особенное если они касались её здоровья.
Трёх стежков хватило, чтобы надёжно стянуть края пореза. И накрыв всё это безобразие большим послеоперационным лейкопластырем, Курт переключился на её голову. Чем бы он не обрабатывал ссадину – жгло жутко. Благо процедура быстро закончилась, а ранозаживляющая мазь на марлевом компрессе оказалась приятно прохладной.
– Так, что будем делать? – подала голос Аннель, стоило им вернуться в гостиную. – До ближайшего водоёма далеко. Да и тело может всплыть… Закапывать? Не менее рискованно: долго; может объявиться свидетель… А ещё вдруг она кому-то сказала, что к тебе поехала? Значит нам надо придумать и заучить легенду, которую будем рассказывать полицейским?
– Нет тела – нет дела, малыш. – Курт присел возле сестры и стал стягивать с неё одежду. – Никуда её отвозить не надо. У меня есть самодельный крематорий в подвале. Правда, чтобы уместить туда Мари, надо будет сначала придать ей более компактную форму в ванной.
– В смысле… ты её на части?..
– Именно.
– Наверное, я немного переоценила свои возможности… – чувствуя тошноту от одной мысли о присутствии во время расчленения, она неожиданно даже для себя издала квакающий звук, что сопровождал рвотный позыв. – Однозначно. Это чересчур для меня…
Курт разразился хрипловатым бархатным смехом, к которому вопреки здравому смыслу захотелось присоединиться. Но всё же для Аннель было слишком странно смеяться возле трупа девушки, что находилась в шаге от того, чтобы вырезать ей глаза.
– Малыш, никто от тебя и не требует подобных жертв, – ласково произнёс он. – Ты прекрасна в своей эмпатичной чувственности. И не желаю, чтобы ты пачкала даже подошву туфелек о грязь, в которой я утопаю по колено. Позволь мне и дальше носить тебя на руках.
– Я просто… ты должен…нет, то есть… – она замялась, не в состоянии подобрать нужных слов. А после вздрогнула и подняла с пола взгляд, когда ощутила на своей щеке чужую прохладную ладонь. Серьёзное лицо напротив, в глазах которого читалась забота и неприкрытое обожание, чудесным образом усмирило бурю в её душе. – Хочу, чтобы ты знал: я на самом деле принимаю тебя таким, какой ты есть. И теперь вижу разницу, поэтому больше не сбегу. В идеале, конечно, хотела ещё поучаствовать… так сказать, на деле показать смену своих взглядов… но это слишком для меня!..
– Может всё-таки поженимся? – умилённо спросил Курт и чмокнул её в губы. – Завтра, например?
– Завтра же мы едем в больницу на полное обследование.
– Можно после больницы.
– Извини, но мои вечера принадлежат Джулии, – с наигранной беззаботностью поведала Аннель и тоже чмокнула его в губы. А уже в следующую секунду взволнованно воскликнула: – Вот же чёрт, совсем забыла! Она же наверняка волнуется из-за того, что я не пришла. А приемные части уже закончились, да?
– К твоей драгоценной Джулии каждую ночь Лоренцо пробирается и дежурит на кушетке, – недовольно проворчал он, отстраняясь. – Скинь ему сообщение.
Она тут же развернулась и побежала на кухню за телефоном, но неожиданно почувствовала необходимость на миг остановится в дверях, чтобы не оборачиваясь, бросить:
– Думаю, середина осени – отличная пора для свадебной церемонии. А ты как считаешь?
– Согласен, – ударил ей в спину приглушённый смешок.
========== Эпилог ==========
Четырнадцать лет спустя
Утро выдалось суматошным. Сначала водные процедуры затянулись на полчаса из-за мужа, присоединившегося к ней в душе. Потом дети устроили забастовку, вероятно решив впасть в зимнюю спячку. Кое-как растолкав их, она спустилась на кухню, где ничего не успевая, приготовила пышный омлет с сырной начинкой, разогрела в микроволновке пару стаканов молока, и теперь быстро и ловко шинковала фрукты для салата.
– Тебе помочь? – Курт обнял её со спины и поцеловал в висок.
– Сделай нам кофе, пожалуйста.
Дети не то сбежали, не то кубарем скатились по лестницы и с громкими воплями устремились в столовую. Но увидев вернувшегося из двухнедельной командировки отца, мгновенно затихли.
Опустив последнюю тарелку на стол, Лия окинула цепким взглядом заспанные и всё ещё неумытые мордочки, остановилась на той, что приняла настороженный вид, и с ехидной улыбкой протянула:
– И куда же исчез тот боевой товарищ, что вчера убеждал меня в своих неконтролируемых защитных функциях? – повернулась к мужу и нажаловалась: – Тебе нужно серьёзно поговорить с Виго. Он окончательно расплясался – совершенно меня не слушается. Не знаю, виной тому подростковые гормоны или твои гены, но такими темпами его скоро поставят на учёт.
– Что он сделал? – спросил Курт, строго смотря на их двенадцатилетнего сына.
– Поджёг велосипед учителя физкультуры.
– Виктор, зачем ты это сделал?
– Мне не понравилось как господин Кинсли глазел на маму на родительском собрании, – немного напряжённо отозвался он, спокойно выдерживая взгляд отца.
– Уважительная причина…
– Курт!
– Но всё же ты заслужил наказание.
– За что?
– За то, что действовал неаккуратно и о твоих поступках узнали другие.
– Господи, чему ты его учишь?..
– Свидетелей не было. Господин Кинсли прибежал жаловаться маме после того, как я сам намекнул ему, что имею отношение к его маленькой неприятности с велосипедом.
– Мамочка, – её потянула за руку их шестилетняя дочь, привлекая к себе внимание. – Не ругайся. Виго защищает тебя.
– Нет, солнышко, – она обняла круглое личико Линди ладонями и погладила большими пальцами пухлые щёчки, – это не защита, а нападение. Господин Кинсли мне ничего не сделал.
– Я действовал на опережение.
– И не сделал бы в будущем! – добавила Лия, с упрёком глядя на сына.
– Мама, ты не понимаешь, – недовольно пропыхтел он. – Если бы я не вмешался, он бы обязательно попытался пригласить тебя на ужин, используя меня как повод. Я слышал, ему это советовал завхоз.
– Ты видимо тоже не понимаешь, что я в состоянии не только отказать господину Кинсли, но ещё и пристыдить за подобное поведение.
– А вдруг он тупой… слов не понимает.
– Мамочка, не злись.
– Виктор после школы вместе с Линдой поедешь к бабушке и дедушке, – поставил точку в их споре Курт. – И на месяц лишаешься карманных расходов.
– Папа, но сегодня день рождения тёти! Мы с дядей Ланцом собирались устроить фейерверк ночью!..
– Я не хочу к бабушке, – захныкала Линди, – я хочу к тёти Джули.
С трудом успокоив и убедив дочь, что папа пошутил – её никто не будут наказывать за компанию вместе с братом, Лия коснулась ладони мужа и мягко заметила:
– Родной, мне кажется ты перегнул с наказанием. Думаю, будет достаточно лишить его карманных денег на неделю. Он уже понял, что был не прав, поэтому сейчас пообещает мне, что подобного не повторится.
– Я больше не буду поджигать велосипеды учителей, – хмуро подтвердил маленький хитрец, быстро смекнув чью сторону выгоднее занять. Поймал её сердитый взгляд и нехотя расширил формулировку: – Обещаю ничего вообще не поджигать.
– Да неделю он даже не почувствует, надо минимум пару недель, – не согласился Курт. Хоть на его лице и застыла маска сурового родителя, глаза подозрительно поблёскивали от сдерживаемого смеха. – Ладно, закроем тему. Вы позавтракали? Тогда идите, собирайтесь в школу. Я вас отвезу… мне нужно лично побеседовать с этим господином Кинсли.
