Текст книги "Звёздная ночь (СИ)"

Автор книги: neverwanttobewithyouanymore

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Комментарий к Часть 8

Заранее извиняюсь перед вами за все ошибки, которые я не исправила, но заболевшая ковидом я просто не имеет на это сил, а глава так и просится выйти из черновика. 🤪

Жду ваших отзывов! целую и обнимаю всех своих читателей ❤️

========== Часть 9 ==========

Закончив с одним из реквизитов к выпускному, я снова взглянула на электронные настенные часы и устало вздохнула. Чонгук опаздывал практически на тридцать минут с момента звонка на последний урок, и это жутко злило и расстраивало.

Подготовка моментально становится неинтересной и изнурительной, хочется поскорее попасть домой. Хотя несколько неделями ранее это происходило только в тех случаях, когда здесь находился Чонгук.

Временами наполняющее меня чувство стыда за свою слабость перед Чонгуком и огромная ответственность отрезвляли и заставляли работать дальше, невзирая на своё подвешенное состояние. Получив порцию безостановочного потока мыслей, я встряхнула головой и отставила реквизит в сторону. Иногда подумывала о том, чтобы написать ему сообщение, но тут же пресекала это, опасаясь показаться навязчивой.

В кладовой становится все более жарко, и открытое окно нисколько не спасает ситуацию, от чего делать декорации становится всё более невыносимо. Может это и счастье, что Чонгука здесь нет? Если бы он стоял вместе со мной в этой комнате и как обычно съедал меня своими лисьими глазами, эта духота убила бы меня заживо.

Допустив к себе воспоминания о сегодняшнем утре, мне снова стало стыдно. Я почувствовала, что краснею, щекам стало жарко, уши запылали. Мне стало стыдно за себя и за свои грязные мысли. Неужели я и правда позволила себе спросить у Чонгука, действительно ли он хотел секса со мной прямо в кладовой, а затем сказала про его огромную кровать? Я закрыла лицо руками и прошептала:

– Господи.

Дверь в актовый зал открывается, и я слышу отчётливые шаги, которые быстро приближаются к кладовой комнате. Моё сердце забилось, как пойманная птица. Я с волнением разворачиваюсь лицом к двери и поправляю прилипшие к шее волосы, подавляя в себе новый приступ стыда, чтобы не выглядеть такой жалкой. Но, к счастью или к сожалению, это оказывается не Чонгук.

– Чонсок? Что ты здесь делаешь? – неожиданно вырвалось у меня, но затем я сообразила, что от резко ударившего разочарования выдала все свои эмоции за раз и тут же сменила тон, – Боже, ты меня испугал.

ЧонСок встал в дверном проеме после моего резкого всплеска возмущения, но услышав последнюю фразу, с облегчением выдохнул и подошёл ко мне, сохраняя дистанцию. Я неосознанно сделала шаг назад, но тут же столкнулась со столом.

– Я пришёл помочь тебе, – ЧонСок кивает мне за спину, намекая на недоделанный реквизит, но я думаю только о том, насколько неловкая атмосфера успела сформироваться между нами буквально за один вечер. В один момент мне даже стало интересно: каково ЧонСоку стоять напротив меня и предлагать свою помощь, держа в памяти мой отказ на его чувства?

– Думаешь… – я стараюсь сказать хоть что-нибудь, хотя в голове минимум адекватных слов и предложений. Все мои мысли будто заключены в коробке с замком, к которому у меня нет ключа, – Хотя… да, мне нужна помощь. Ты прав, – на выдохе говорю я и переминаюсь с ноги на ногу. ЧонСок смотрит на меня с удивлением в глазах, а затем на мгновение приподнимает бровь. Казалось, что эту невыносимую неловкость из нас двоих чувствую только я. Он разговаривает со мной, как ни в чем не бывало, и даже это не уменьшает противное гложущее чувство внутри.

– Лиён, с тобой всё нормально? – ЧонСок сводит брови к переносице. Моя неестественность слов и движений поражали даже меня саму, поэтому поскорее натянув улыбку на лицо, проговорила:

– Да, просто я немного устала, – отчасти это была правда. И эта душная комната ещё больше провоцировала утомляемость.Как и отсутствие Чонгука.

– Именно поэтому я здесь, – ЧонСок поправляет свалившийся на локтевой сгиб портфель и засовывает руки в карманы.

– Почувствовал, что я умираю от жары? – отшучиваюсь я, дабы разрядить обстановку.

– Конечно. Я просто делаю то же самое, – он смеётся и все-таки кидает рюкзак на стул, – Уже успела посмотреть беседки на улице?

– Я забыла про них, – виновато улыбаюсь я, мысленно хлопая себя по лбу за забывчивость. Или, если быть точнее, за то, что за все время, что я нахожусь здесь, я только и делала, что думала о Чонгуке, который словно провалился сквозь землю, – Ты, наверняка, повесил всё, как я сказала?

– Точь-в-точь, – гордо говорит он и костяшкой указательного пальца проводит по брови.

– Сходим посмотреть? – спрашиваю я, надеясь, что мы наконец таки выберемся из этой невыносимой комнаты.

– Конечно.

Как только мы переступаем порог кладовой и выходим в обширный актовый зал, сквозняк, проходящий через окна, обдал меня тёплым летним ветром, и от этого секундного ощущения полной свободы мне захотелось кричать от радости.

– Господи, невыносимо хорошо, – говорю я и прикрываю глаза, застывая на месте, где ветер еле заметно поднимает мои волосы. Слышу смех ЧонСока, и это даже расслабляет меня и позволяет забыть, как некомфортно я сейчас себя чувствую. За несколько секунд появилась надежда, что всё стало как раньше.

– Лиён, послушай, – его тон меняется, становится более серьёзным и нервным, как и нависшая атмосфера, – На самом деле я пришёл не только за этим, – я резко открываю глаза, и мы сталкиваемся взглядами. ЧонСок оглядывается по сторонам, словно разыскивая кого-то и затем подходит чуть ближе. Теперь дистанция между нами изменилась, и в душе потихоньку нарастала паника. Я боялась того, что будет дальше, и того, что он скажет, и не была к этому готова.

– А для чего? – спрашиваю я и убираю хрипотцу в голосе, чувствуя сильную сухость во рту, – ЧонСок, если ты о том, что произошло…

– Я вовсе не об этом, – прерывает меня он и становится напротив. Видимо, чувствуя мое напряжение, еле заметно делает шаг назад, и этот жест, кажется, срывает с меня железные оковы, которые не позволяли нормально дышать. Я скрещиваю руки на груди и одной рукой заправляю волосы за ухо, все ещё чувствуя, как неприятно они прилипают к коже, – Я просто подумал… Если у тебя всё ещё нет пары, то я хотел бы пойти с тобой на выпускной.

В животе у меня что-то оборвалось и упало. Теперь уже хуже некуда.

– Ты шутишь? – я посмотрела на его непонимающее выражение лица и поняла, какую глупость успела сморозить.

– Нет. Зачем мне шутить о таком? Я хочу пойти с тобой.

Я внимательно смотрела в его глаза, ища хотя бы намёк на то, что все сказанное им – обман. Но не нашла и тени лжи. Я чувствовала себя уязвимо и растерянно, не зная что, ответить. Ведь я хотела пойти вовсе не со своим другом, а с человеком, который всей душой ненавидит подобные школьные мероприятия и не дал даже намёка на то, что хотя бы немного хочет этого.

– Разве ты не говорил, что не сможешь?

– Да, но…

Продолжить, к счастью, мы не успели. Дверь в актовый зал с шумом открылась, и повернув голову, мое сердце пропустило удар при виде Чонгука. Застигнутая врасплох, я опустила взгляд на свои кроссовки, еле сдерживая улыбку. Появившееся ранее удивление и неловкость тускнели в потоке вырвавшихся в животе бабочек, уходя на второй план. Не показывать то, что мое тело стало шипучим, как встряхнутая бутылка колы, было тяжело. Я сделала жалкую попытку притвориться спокойной и выпустила волосы, закрывая покрасневшие уши. Страшно хотелось повернуться к нему и взглянуть на его лицо, подойти ближе и спросить, какого черта он опаздывает, но сделать этого не могла – боялась и стеснялась. Особенно при ЧонСоке.

Никто из нас все ещё не произнёс и слова, и возникшую между нами накаленную атмосферу ощущал каждый.

– Может поговорим на улице? – предпринимаю попытку выйти из помещения, где находится Чонгук, потому что даже не видя его, я чувствую его жгучий взгляд, который не даёт мне покоя. Я сразу поняла, что ещё немного, и он скажет что-то плохое. И Чонгук меня не подвёл.

– Мне некогда ждать, пока вы обсудите свои занудные дела. Так что проваливай, ЧонСок, и поскорее, – чувствую, как внутри парня закипает злость, но, на мое удивление, ЧонСок только несколько секунд сверлил его взглядом, но уходить даже и не думал.

– От пяти минут не умрешь, – говорит он и снова возвращает свой мигом потеплевший взгляд на мое лицо, – Пошли, Лиён, – он аккуратно кладёт свою руку мне на плечо и осторожно подталкивает назад к выходу из зала.

– Отойди от неё, – поворачиваю голову и смотрю на приближающегося к нам Чонгука. Он выглядит угрожающе в чёрных джинсовых шортах и чёрной футболке, которая подчёркивает мышцы его рук. Мы приостанавливаемся, но я всё ещё чувствую ладонь ЧонСока на своём плече, и от того, как Чонгук смотрит на это, мне становится не по себе, – Ты плохо слышишь? Я сказал, отойди от неё.

– Что тебе нужно, Чонгук? – рычит ЧонСок, и его ладонь тут же соскальзывает с моего плеча, что даёт мне возможность преградить Чонгуку путь. Я уверена, что ЧонСок, как и я, не знает, откуда у него взялась эта смелость на пререкания с ним, – Иди к черту заниматься своими делами.

Я с опаской смотрю на Чонгука, и вижу, как в его чёрных глазах блестели огоньки, и лицо выражало такую злость, будто сейчас он не прочь бы причинить ему какие нибудь неприятности. У меня было такое ощущение, что все это происходит не со мной и Чонгука тут нет, но действительность подсказывала обратное. Я хотела одного: схватить его за руку и сбежать.

– Чонгук, все в порядке, мы просто…

– Что вы просто? – недовольно нахмурился он. Я замялась, в который раз не зная, что сказать.

– Мы просто шли посмотреть на беседки. Тебе не из-за чего беспокоиться.

– Слышал Чонгук? Тебе не из-за чего беспокоиться, – ЧонСок проговорил это так, будто понял всё, что происходит между мной и Чонгуком ещё с того раза, как первый раз застал нас после поцелуя. Теперь я не сомневалась: ЧонСок знает, в чем дело, и нагло провоцирует его. Было слишком глупо с моей стороны предполагать, что он слеп, чтобы заметить мою стыдливую реакцию на появление Чонгука. Я с каждой секундой чувствовала, с какой силой нарастает это напряжение. Они обязательно продолжат эту бессмыслицу, если я не вмешаюсь.

– Мне нет, а вот тебе – да – Чонгук отводит меня в сторону и делает шаг навстречу ЧонСоку. Они даже не заметили, в какой момент я снова оказалась между ними двумя, придерживая их обоих ладошками за грудь. Словно это могло как то помочь мне предотвратить стычку, – Стоит побеспокоиться за свой нос, который ты суёшь в чужие дела. И за руки, которые тебе стоит держать подальше от неё.

– Это мое дело, потому что, Лиён – моя подруга.

– ЧонСок, пожалуйста, прекрати, – жалобным голосом прошу я и заглядываю в его глаза, которые только и делают, что прожигают Чонгука.

– Нет нет, звёздочка, пусть он скажет, что думает, – я поворачиваю голову к Чонгуку и замечаю едкую усмешку, которая когда-то часто была обращена ко мне. Я сильнее вжалась ладонями в их грудные клетки, чувствуя тяжесть дыхания и биение сердец. «Звёздочка» взбесила ЧонСока ещё больше.

– Ты просто морочишь ей голову. Уверен, что пытаешься сделать с ней то же самое, что и с остальными. Не думай, что тебе сойдёт это с рук, – я совершенно точно слышала, как Чонгук сжал свои зубы, и как пошевелилась его челюсть. Он аккуратно положил руку на мою ладонь и убрал со своей груди, ловко отводя меня в сторону.

– Все сказал? – Чонгук хватает его за грудки

– Чонгук, не надо, – я хватаю его за запястье, безуспешно пытаясь отодвинуть его от ЧонСока и снова встать между их телами, но тот быстро выскальзывает из моей хватки и рукой с лёгкостью заводит меня за спину.

– Она не твоя собственность, – шипит ЧонСок и после этого, он вытащил чеку из гранаты по имени Чонгук.

Я присела на ближайший стул и прикрыла глаза руками, слыша, как они кряхтят и перекатываются по полу. Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как началось это безумие, но когда, убрав ладони от лица, я увидела, как Чонгук уложил ЧонСока на лопатки и нанёс первый удар по лицу, я вскочила и прокричала:

– Мать его, Чонгук, прекрати! – Чонгук останавливается с занесённым вверх кулаком и поворачивает голову в мою сторону. Его бровь разбита, грудная клетка то быстро опускается, то быстро поднимается. Я смотрю на него без ненависти. И без страха. Мы молчим несколько секунд, смотря друг другу в глаза, и впервые я почувствовала в нем какое то отчаяние. Почти незаметное, с которым он изо всех сил старался справиться, и я не была уверена, что это было вызвано только вспышкой гнева. Только потом, яростно взглянув в глаза ЧонСоку, он разжал пальцы, выпустив из стальной хватки его рубашку.

– Потом скажешь ей спасибо за то, что я не успел сломать тебе нос, – говорит Чонгук и поднимается с колен, оставляя такого же измотанного ЧонСока на полу.

Вдоволь перепугавшись, с волнующимся сердцем в груди я проводила взглядом то по Чонгуку, который вытирал кровь с губы, то на ЧонСока, с трудом поднимающегося с пола. Только сейчас я позволила себе облегченно выдохнуть воздух и расслабить мышцы.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, когда подхожу к ЧонСоку. У того течёт кровь из носа, – Пойдём сходим в мед пункт, пожалуйста.

– Не издевайся, Лиён.

– Нет, пошли со мной, – говорю я и беру его под руку, в последний раз бросив разъярённый взгляд на Чонгука, который стоит у стены и неотрывно наблюдает за всеми моими действиями. И в конечном итоге позволяет нам уйти, не сказав мне и слова.

***

Настойчивая вибрация телефона, которая стучит по голове, словно по барабану, будит меня от глубокого вечернего сна. Руки затекли от неудобного положения, и при первом же движении их пронзили прострелы. Лучи садящегося за горизонт солнца, пробивались через занавески и приятно грели ослабленные ноги. Отойдя ото сна, я потёрла глаза и взяла в руки телефон. Имя Чонгука на дисплее заставляет содрогнуться.

«Нужно поговорить»

Я поднялась на локтях на кровати и с содроганием в сердце стала думать о возможных темах, которые он хочет обсудить. В голове возникает только сегодняшний случай с ЧонСоком, но из-за сонного состояния кажется, что меня ожидает что то ужасное.

«Когда?»

«Через десять минут. Я буду около твоего дома»

Я в замешательстве снова ложусь спиной на мягкую кровать. Чувствую, что нахожусь в тупике, не имея понятия, как одновременно сохранить дружеские отношения с ЧонСоком и не потерять Чонгука. Совершить выбор казалось невыполнимой задачей, потому что жертвовать тем, кто для тебя важен в пользу другого необходимого тебе человека – тяжело. Особенно, когда во мне присутствуют сильные нежные чувства, но отсутствует твёрдая уверенность в Чонгуке. Хоть и осознаю, что уверенности здесь пока и нет места по логичным причинам, но это всё равно гложет сердце и заставляет меня сомневаться. Или, может, в этом виновато мое ненормально сильное желание получить это спокойствие сразу?

Чонгук взорвался, как атомная бомба, увидев меня с ЧонСоком, и успел навредить ему. И его взгляд до сих пор не даёт мне покоя. Это точно были не отголоски отчаяния, а такая же неуверенность в груди. Неуверенность во мне и моих чувствах. Это могло объяснить то, что он сорвался с цепи, словно голодная борцовская собака.

Чонгук избегает любой ситуации, в которой ему могут причинить душевную боль, старается обезопасить себя. И делает это настолько сильно, что мне пришлось доказывать Чонгуку свои чувства, целуясь с лучшим другом, который больше не мог стать мне чем то большим. Звучит бредово, как и вся сложившаяся ситуация. Но от Чонгука, как от полной моей противоположности, теперь было сложно ожидать чего то другого. Мне нужно было либо принять его таким, какой он есть, либо отказаться от него. Но последнее я не могла и тем более не желала делать. Да, можно приложить усилие для того, чтобы не показывать, не проявлять эмоции, но от этого я не перестану их испытывать и сгорать от того, насколько они сильны. Они будут травить меня изнутри и мучить, пока я не дам им волю снова. Поэтому несмотря на его поступок, я жутко хотела поговорить с ним, узнать, что творится в его душе и мыслях.

И ко всему этому меня пугало, что я нуждаюсь в Чонгуке в сотни раз больше, чем в своих друзьях, которых я не хочу потерять. Мне невыносима мысль о том, что я могу лишиться таких людей, как Джиён и ЧонСок. Меня не покидало ощущение, что что-то сломалось, но это нет возможности починить. Возможно это было доверие и понимание между мной и ЧонСоком. Мне жутко хотелось вернуть то, что было раньше, но ни в коем случае я не хотела возвращаться туда, где нет Чонгука.

Я встала и пошла в ванную, чтобы умыться водой. Лицо от переполняющих меня эмоций перестало гореть, но напряжение осталось таким же сильным. Подняла голову и взглянула на отражение.

Моя жизнь перевернулась на «до» и «после» встречи с Чонгуком. Я не могла перестать сравнивать его с остальными людьми и убеждаться в том, что он, чёрт возьми, нужен мне. Выпускной, за который я боролась всеми силами, стал не таким уж и ожидаемым, и университет, от которого я получила согласие, порадовал меня всего лишь на пятьдесят процентов из ста. Стоит мне бояться этого? Сначала я часто думала, что он исчезнет из моей жизни, как мираж, что больше никогда не появится в ней и, наверное, была этому рада, но теперь я боялась, что это правда может случиться. Возможно, Джиён была права – когда я яростно смотрела на Чонгука, с неприязнью на лице отвергающего Ёнсо, на самом деле он уже начинал мне нравиться, несмотря на всё, что он делал и говорил. Чонгук уже был мне небезразличен. Я думала о нем, когда приходила домой и рассказывала об этом родителям, когда стояла у шкафчика или снова разносила плакаты, размышляя, сорвёт ли он один из них или обойдёт стороной, даже не взглянув. И не прекращаю делать это сейчас. Мне определённо должно быть страшно.

Я наспех расчесала волосы, чуть подкрасила ресницы, надела брошенное на стул летнее белое платье, спустилась, натянула лодочки на массивном каблуке и вышла. От резко ударившего в лицо солнца я сощурила глаза и вытянула вперёд руку, скрываясь в тени, но всё же успела заметить машину Чонгука напротив дома.

Я залезаю в машину и почти теряю сознание. Запах Чонгука здесь настолько интенсивен, что кажется, будто он прожарен солнцем и запечатан в этом небольшом пространстве. Я дышу урывками, вжимаюсь в сиденье и поворачиваю голову к Чонгуку. Его глаза ядовито-чёрные, почти что строгие, и мой взгляд ненароком возвращается обратно. Что бы у него там не было в голове, мысли у его определённо не хорошие.

Краем глаза вижу, как пальцы Чонгука обхватывают руль, и затем машина трогается с места. Я корчусь на сиденье пока мы едем в молчании. Упрямо смотрю вперёд, рассматривая дорогу, хотя способна думать только о том, как, черт возьми, может пахнуть его дом, если даже в маленькой машине я теряю рассудок.

– Не хочешь извиниться? – с недовольством в голосе спрашиваю я, так и не вернув свой взгляд к его лицу. Я не могу позволить, чтобы он так ловко выкрутился, всего лишь посмотрев на меня своими глазами, от которых у меня бежит табун мурашек по позвоночнику.

– Хочешь, чтобы я извинился? За что же? – впереди загорается красный, и Чонгук останавливает машину. Я смотрю на него, и он моментально окидывает взглядом мои губы и бёдра.

– За то, что не умеешь держать свои руки при себе.

– Может быть ты хочешь, чтобы я извинился и за то, что он трогал тебя? – огрызается он, и в его глазах появляются искорки злости, – Я не собираюсь извиняться за то, что как раз таки твой херов друг не умеет держать свои руки подальше от тебя. И чего ты вообще так беспокоишься за него?

– Потому что мои друзья мне небезразличны, – друг от друга нас отвлекают только гудки машин позади и череда дорожных ругательств. Он замечает зеленый свет и давит на газ, – И если, честно, мне не особо хочется, чтобы ты бил каждого, кто касается меня пальцем.

– Хорошо. Допустим, что вы друзья навеки и прочая херня, но о чем таком серьёзном ты собиралась поговорить с ним, что не прочь была уйти подальше от меня?

– Я шла поговорить с ним о выпускном. Он пригласил меня, – на одном дыхании выпалила я. Через секунду Чонгук резко притормаживает, чтобы не врезаться в машину впереди, и сворачивает на боковую дорогу, останавливаясь. Тяжело вздохнув, он облокотился локтем о подлокотник двери.

– Повтори?

– ЧонСок пригласил меня на выпускной, – уверенно повторяю я, хотя сама не против была бы сбежать из машины подальше от нервного Чонгука, который, как мне, по старой привычке, показалось, хочет меня убить.

– И что ты ответила?

– Пока еще ничего, – мне показалось, будто я метнула гранату, и ждала, когда она наконец взорвется. Чонгук провёл рукой по волосам и откинулся головой на спинку сиденья, будто он не слышал ни слова из того, что я сказала. Но затем он бросает на меня взгляд, полный злости, что я чувствую, как у меня сжимаются все внутренности.

– Что же решила? – спрашивает он тихим хриплым голосом, который никак не сочетается с недовольством, написанным на лице.

– Я ничего ещё не решила.

– Блять, Лиён! – прикрикнув, он подпрыгивает на сиденье и наклоняется чуть ближе ко мне. Он пугает и притягивает меня одновременно, – Если я увижу его рядом с тобой на выпускном, я совершенно точно сломаю ему нос и даже не задумаюсь. Ты моя, ясно? Ты моя и принадлежишь мне. Донеси это до своего друга-идиота.

Чонгук серьёзен во всех своих словах, и я ни на секунду не сомневалась, что он обязательно сделает это. Мне, конечно, было и безумно радостно от того, что он считает меня своей, но и одновременно страшно за то, каким вспыльчивым он может стать, если только увидит меня рядом с ЧонСоком вновь.

– Раз я твоя, то какого хрена ты всё ещё не пригласил меня?

Чонгук молчит, вероятно, застигнутый врасплох неожиданным вопросом. Он забрался пальцами в свои волосы, явно намереваясь их выдрать, и снова откинулся на сиденье.

Его молчание удивило меня не меньше, чем Чонгука мой вопрос. Я почувствовала себя неловко, думая, что ещё несколько секунд, и он откажет мне, посмеявшись в лицо.

– Прости меня, – я вздрагиваю, словно маленький ребёнок, услышавший раскат грома.

– Да ну? – не веря своим ушам, со смешком в голосе переспрашиваю я и смотрю на него сбоку, рассматривающего кожаную обивку руля.

– Я говорю прости, – Чонгук поворачивается ко мне и подтягивается вперёд. Наши лица почти касались друг друга, – Я виноват перед тобой. Но я бы еще раз с радостью набил бы ему лицо за то, как он смотрит на тебя, и как ты беспокоишься за него.

– За то, как он смотрит на меня? – удивляюсь я, – Разве ты не палишься тем, что смотришь на меня так же? – издеваюсь я и чуть улыбаюсь.

– Нет, – Чонгук касается пальцами моего лба, убирая пряди в сторону, – Мой взгляд делает с тобой более плохие вещи, – золотистые искорки злости переменились в хищное пламя, и и я вздохнула от нахлынувших эмоций и жара. Чонгука определенно можно было сравнить с хищником. Агрессия, притягивающие глаза, оскал – всё это ему присуще.

Чонгук терпеливо ждёт моего ответа, разглядывая мое пылающее лицо, и берет за руку. Я опустила глаза, рассматривая наши ладони, сплетенные в замок. Большим пальцем он начал поглаживать выпирающие костяшки, и это было невероятно странное ощущение, переворачивающее изнутри всё вверх дном.

– Когда я вижу, как он позволяет себе касаться тебя, я хочу уничтожить его.

– Чонгук… – я предпринимаю попытку вставить хотя бы слово, но он кладёт большой палец второй руки на мои губы и теперь уже почти шепчет в них.

– Ты слышишь? Мне хочется убить его, когда он трогает тебя. А ты ещё и собралась уйти с ним смотреть свои чертовы беседки. Ты меня провоцируешь, уделяя ему дохера внимания.

Я уверена, что раньше подобные слова подвергли бы меня в ужас. Но сейчас я испытывала нарастающее возбуждение, которое не давало мне спокойно сидеть прямо и смотреть на него, сдерживаясь от поцелуя. Я была такая же чокнутая, как и Чонгук.

– Ты не понимаешь, что говоришь, – так же шепчу я, всеми силами стараясь не смотреть на его губы.

– Ты же знаешь, что я всё прекрасно понимаю, – Чонгук отпускает мою ладонь и следует рукой вверх по бедру, пока не доходит до выпирающей тазовой кости. Стало невыносимо жарко, и дело было вовсе не в летнем вечере. Его прикосновения просто обжигали, поэтому я предприняла попытку убрать его руку, но он лишь крепче сжал кожу пальцами, – Я как раз таки понимаю, что из-за тебя во мне… что-то странное происходит. И меня пугает это до усрачки.

Я устала гадать и чувствовать неуверенность, даже несмотря на то, что прошло слишком мало времени для этого, я ничего не могла с собой поделать. Это терзало меня против воли, и если бы я могла заглушить это противное ощущение, то без всяких сомнений сделала это. Но на это способен только Чонгук и его ответы на мои вопросы.

– Но почему? – Чонгук непонимающе, еле заметно качнул головой в стороны, нахмурив брови, – Почему ты рядом со мной? Почему ревнуешь к ЧонСоку? Почему продолжил заниматься этими чертовыми декорациями? – вопросы так и сыпались неожиданным, безостановочным потоком.

Чонгук облизнул губы, тяжело вздохнул и затем сказал:

– Наверное, потому что ты нравишься мне. И потому, что хочу быть с тобой и не в состоянии делить тебя с кем либо ещё. И потому что безумно хочу тебя.

Я в удивлении уставилась на него, не ожидая услышать всего того, что он сказал мне. Первые несколько секунд не могла поверить своим ушам.

– Теперь ты ответь на мои вопросы. Почему ты хотела быть со мной, но отталкивала? Почему ты заставляешь меня ревновать? И почему ты хочешь меня, но и одновременно боишься?

У меня замерло дыхание и стало катастрофически сложно дышать. Как он умудряется попасть во все мои болевые точки?

Он смотрел на меня слишком проникновенным взглядом, не отрывая его не на секунду, и от этого мне самой безумно захотелось ответить на все его вопросы.

– Потому что… я никогда в жизни не испытывала того, что испытываю с тобой. Ты всего лишь смотришь на меня, а мое тело уже становится неуправляемым, – я снова перехожу на шёпот, словно нас может кто-то услышать, – Сегодня в кладовой… мы же чуть не перешли черту. Я не могла себя остановить и задавала совершенно тупые вопросы, за которые мне сейчас стыдно.

– Тупые вопросы? – переспрашивает Чонгук, не до конца понимая смысл моих слов.

– Я спросила тебя, хотел ли ты… – я замялась и приоткрыла рот, не находя в себе смелости закончить предложение до конца, – Блин, – выругалась я и заёрзала на сиденье.

Ну ты и слабачка, Лиён.

– Хотел ли я взять тебя в кладовой? – его голос стал таким низким и томным, что от его близости мне стало совсем невыносимо. Каждое его слово впилось в меня, как иголки.

Это вогнало меня в краску, и я отвернула голову от его лица, пряча глаза. Зачем он говорит такие вещи, от которых у меня все внутри переворачивается с ног на голову?

– Тебе серьезно стыдно за то, что ты спросила у меня это? Лиён, мне безумно нравится, когда ты говоришь то, что у тебя на уме. И не буду скрывать: я хочу услышать этот вопрос снова, – он кладёт ладонь на мою щеку и разворачивает лицом к себе, заглядывая в глаза, – Сегодня в кладовой… ещё бы чуть чуть, и я бы не смог сдержать себя, но я сделал это, потому что не хотел заниматься с тобой сексом в школьной каморке. Сделал, потому что ты – не такая, как все остальные. Я всё, что угодно совершил бы, лишь бы ты снова оказалась между моих ног с расстёгнутой рубашкой, но только не в этой гребаной кладовой. У меня крыша едет, когда ты рядом.

От удивления приоткрыв рот, я застыла. Этими словами Чонгук только что признался, что он считает меня другой, не похожей на всех остальных так же, как и я его. И испытывает он ко мне то же самое, что и я, и сгорает от чувств, сходит с ума, как это делаю я. Я нравлюсь ему, как и он мне, даже слишком.

Краем замутнённого сознания, я понимала, что никто из нас не делает ничего такого, но у меня уже было настойчивое ощущение, будто мы занимаемся сексом. Возбуждение охватывало все сильнее, и это пьянило меня. Его взгляд погружается глубже, чем это возможно, куда-то слишком далеко. Во мне всё горело, бурлило, придавая смелости. Его пальцы медленно пробрались под меня, хватая за ягодицу и притянули чуть ближе к себе, чтобы жадно впиться в губы. Это был наш первый поцелуй после того, как мы оба признались, что сходим с ума от этих чувств. Наши языки терлись друг об друга, и я краем глаза заметила, как он прикрыл ресницы от удовольствия. Теперь я скользнула пальцами по его шее, а затем зарылась в волосах, взлохматив идеальную причёску. Чонгук ловко пробрался руками под платье и мягко погладил кожу на талии, заставляя меня трепетать от каждого движения ладони.

Так мы целовались ещё долгое время, разогреваясь, но затем страсть заиграла ярче, прогоняя всякие сомнения из сердца, и голова отключилась, уступая руководство неконтролируемым эмоциям. Чон придвинулся ближе, так же зарылся пальцами в мои волосы и притянул ещё ближе к себе. В несколько простых движений, за которыми я не могла больше следить, Чонгук потянул меня к себе, не разрывая поцелуя, и теперь я оседлала его бёдра, вдавливаясь спиной в нижнюю часть руля. Мы находились не просто близко друг к другу: нас разделяла лишь тонкая ткань моего белья и его шорты. Сидеть на нем и чувствовать, как сильно он возбуждён, было невыносимо хорошо и тяжко от того, что я не имела возможности деть льющееся через край напряжение. Тело быстро горело в огне, воздух застрял где то в горле, и я попыталась отстраниться назад настолько, насколько мне позволяло пространство. А позволяло оно катастрофически мало.

Любое мое движение задевало бугорок в штанах Чонгука, и это смущало меня больше всего на свете. Уверенность куда то в страхе убежала из машины, оставляя меня один на один с возбуждением парня. Почувствовав, как я отодвигаюсь, Чонгук тянет меня на себя, больно вцепившись руками в бёдра, и от этого я оказываюсь ещё ближе к его паху, чем прежде. Он разрывает поцелуй и облизывает губы, заглядывая в мои глаза. Смотрит на меня, будто находясь под кайфом, но знаю, что он прекрасно осознаёт, что делает с моим телом. Я нырнула в этот круговорот, отдаваясь ему полностью, всей душой и телом, и в этот момент принадлежала лишь ему. И Чонгук это прекрасно знал, наслаждаясь властью надо мной в полной мере.

– Иди ко мне… – совсем тихо шепчет он. У меня никак не получалось набраться уверенности и поцеловать его снова, а тем более пошевелиться, потому что каждое соприкосновение нашего возбуждения било током все тело, измываясь над ним и прося разрядки, – Ну же… – еле слышно шепчет он и пододвигается ко мне сам, жадно целуя в губы и утопая в чувствах вместе со мной. Наклонив голову, я шире приоткрыла рот и неуверенно скользнула языком по верхней губе, однако Чонгук быстро подхватывает меня и мягко обводит его по кругу, после сталкивая наши губы.