Текст книги "Звёздная ночь (СИ)"

Автор книги: neverwanttobewithyouanymore

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Только по поводу тебя, – она приоткрывает губы и снова закипает.

– К твоему сведению, мне нравятся обычные, не высокомерные, прикольные парни в любом цвете одежды. И ты, кстати, ни к одному из этих пунктов не подходишь, – с довольной улыбкой на лице Джиён кладёт перед ним учебник.

– Ты не считаешь меня прикольным? – Тэхён удивлённо поднимает брови, и уголки его губ дёргаются вверх.

– Я считаю, нам пора заняться делом, – Джиён обрывает разговор, но не потому, что хочет как можно быстрее от него избавиться. Просто боится, что снова скажет что-то лишнее, что ему слышать ни в какой вселенной не нужно. Например, что ей его шутки нравятся больше, чем шутки других парней, с которыми она с радостью тусит на вечеринках. Даже самые отвязные из них не могут вызвать у неё такое веселье, как тупица Тэхён.

Когда-то ему достаточно было сказать несколько слов, чтобы рассмешить её, а теперь они ведут себя так, словно хотят отвязаться друг от друга.

Будь они чуть ближе, она бы даже раскрыла ему секрет, что одела то блядское платье только потому, что его глупые слова про одежду залезли слишком глубоко в её голову и затем заставили хотя бы немного измениться.

Во вторник будильник Джиён похож на убийцу, который настигает совершенно неожиданно ранним утром. Она приоткрыла один глаз, чувствуя пульсирующую головную боль. Взглянув на дисплей, Джиён к своему разочарованию поняла, что нет даже лишней минуты, чтобы поваляться на кровати. Из неё вырывается мучительный стон при первой же попытке встать. И к тому же горло дерёт от боли, и сглотнуть даже не получается. Снова, как по традиции, заболела во время жары и проваляется дома несколько дней, пока хотя бы не начнёт говорить без дискомфорта в глотке.

Вечером, чтобы хотя бы немного справиться со скукой, она разговаривает с Лиён на кухне по видеосвязи, и затем, с какого то хрена начинает готовить салат, который даже не станет есть. Достаёт нужные овощи для салата и принимается за готовку. Разделяет первый огурец на длинные кусочки, нарезает каждый из них на маленькие кубики и кидает в глубокую миску. Взяв следующий огурец, Джиён продолжает манипулировать ножом, но поздно понимает, что делает это практически бессознательно, ведь в пальце совершенно неожиданно появляется острая боль, которая заставляет издать удивлённый вдох. По Джиён даже и не скажешь, что она терпеть не может кровь, и что когда она её видит, ей плохо становится и вырвать хочется. Отпустив нож, она шикнула и в глаза тут же бросилась бегущая из раны струйка крови, которая разбилась об доску, пачкая её вместе с ножом.

– Господи, – раздраженно выдыхает она и рычит от нахлынувшей злости, тут же жалея об этом, ведь горло саднит пуще прежнего, даже несмотря на принятые за день лекарства и апельсинные таблетки от боли в горле. Но в голове, кажется, перестаёт топать стадо слонов, и от этого становится чуточку легче.

Звонок двери затрещал, раздражительно действуя на барабанные перепонки. Без каких-либо мыслей Джиён взяла пару бумажных полотенец и обмотала кровоточащий палец. Видимо рана была глубокой, раз бумага тут же окрасилась в тёмно красный и становилась всё чернее с каждым шагом до входной двери. С не меньшей злостью она открывает дверь и, кажется, ей становится плохо. Живот скручивает и такое ощущение, будто она сейчас потеряет все силы и свалится на пол. Тэхён. Стоит совершенно расслабленно, выглядывая из-под падающей на глаза челки, с объемным пакетом в руках.

Он приоткрывает рот, намереваясь что-то сказать, но она с силой захлопывает входную дверь и возвращается на кухню, судорожно наполняя воздухом лёгкие, которые перестали функционировать тогда, когда её глаза вперились в лицо человека, которого сейчас предпочла бы не видеть. Она слышит звук открывающейся двери и шелест пакета. Его наглость и самоуверенность ни к месту, потому что не хочется разговаривать с ним, не хочется слышать его низкий голос, который проникает в сознание, ласкает каждые уголки и в итоге заставляет вести себя глупо. И она даже не накрашена, не одета в одежду, которую он ненавидит, и вообще выглядит намного болезненнее и бледнее.

– Обычно, когда люди стучат в дверь, им предлагают зайти, – голос Тэхёна звучит совсем рядом, и она поворачивается, бросая на него неприветливый взгляд. Холодная вода смешивается с красной кровью на дне раковины, заставляя Джиён зажмуриться от возникшего мутева в животе.

– Да, если захотят, – хриплым голосом говорит Джиён.

– Да, я прощаю тебя за то, что у меня теперь приплюснутый нос, неформалка, – хмыкает Тэхён и разглядывает её, ещё раз убеждаясь, что без этой чёрной одежды она нравится ему в тысячи раз больше, – Что с рукой?

– Тебе то что?

– Действительно, Джиён, – он рассматривает запачканную кровью деревянную доску, и Джиён краем глаза видит, как он опускает пакет на стул. Успевает рассмотреть только торчащую из него пластиковую упаковку, – Я не собираюсь бегать за тобой и узнавать причины твоих сегодняшних заёбов, – он кладёт руку на запястье и дергает её на себя, от чего ей приходится повернуть голову в его сторону и столкнуться с возмущёнными глазами, – Но дай посмотреть руку.

– Ещё раз. Тебе то что?

– Считай это признаком вежливости, если тебе так легче, – его бровь дергается вверх.

– Мне будет легче, если ты скажешь зачем пришёл.

– Мама попросила принести это вам, – он показывает большим пальцем за спину, – Дай я помогу.

– Не надо, – она отказывается, потому что ей уже плохо не только из-за болезни и текущей из пальца крови, но и от Тэхёна, который прижимается животом к её тазу и всё ещё мягко держит за запястье. А она даже не пытается вырваться.

– Боже, Джиён, засунь в задницу свою гордость и дай мне помочь, – разозлившись, Тэхён закрывает кран и берет теперь другую руку, вглядываясь в порез и в возникающую красную струйку. Джиён отворачивается, не имея даже малейшего желания смотреть на это, и в какой то степени, она была благодарна жизни, что он зашёл именно сейчас, – С каких пор ты в повары заделалась?

– Мне нечего было делать, – честно отвечает Джиён и плетётся вслед за ним, пока он ведёт её к кухонному стулу. Она садится, сжимая в руке бумажное полотенце, и наблюдает, как он тянется к верхней полке за аптечкой и затем кладёт её на стол, разыскивая там бинт. Тэхён мельком смотрит, как Джиён морщится, облокотившись локтем о спинку стула, и еле заметно улыбается. Слишком беззащитная для неформалки.

– Ты бледно выглядишь.

– Я заболела, – Тэхён слабо смеётся и качает головой.

– Ты не изменяешь себе.

Достав бинт, Тэхён присаживается напротив и аккуратно берет её руку. Убирает полотенце и начинает перевязывать рану полоской ткани под наблюдательным взглядом Джиён.

– Вообще мне не нужна твоя помощь, – из-за желания выплеснуть весь свой негатив она пытается задеть его. Потому что чувствует себя так, словно без него не справилась бы и свалилась в обморок. А ей не хочется зависеть от Тэхёна. Не хочется обжечься.

А Тэхену только весело становится, что она даже признать не может, что на самом деле пиздец, как нуждается в его помощи. Он ведь знает, насколько она ненавидит кровь. И как часто она теряла сознание на уроках биологии, когда ей приходилось смотреть противные презентации. И что один раз Тэхёну на ободранную коленку траву прикладывала, борясь с желанием сбежать от вида одной красной капли. Он вспоминает её в детстве и на несколько секунд задерживает взгляд на её уставшем, бледном лице. И не видит никакой разницы.

– Поэтому позволяешь мне это сделать? – наконец стебется Тэхён и наконец завязывает последний узел. Он делает вид, что всё ещё возится с бинтом, чтобы продлить возможность касаться её на несколько секунд дольше. Её тонкие пальцы всё-таки рискуют стать его фетишем.

Джиён наблюдает за движениями его руки и нехотя чувствует вину за то, что не сумела перебороть свою злость и усталость и хотя бы как можно более вежливо пригласить его войти. Да, ей, черт возьми, было стыдно. Так, что казалось, будто кожа на лице вместо белой превратилась в красную.

– Прости… – Джиён начинает реплику, но её голос звучит настолько хрипло, что аж неловко становится. Откашливается и снова продолжает, – Прости, что приплюснула твой нос дверкой, – наконец выговаривает Джиён и смотрит на его мохнатые ресницы, а потом в глаза, когда он поднимает голову и удивлённо дёргает бровью. Его губы сексуально приоткрываются, и Джиён хочет коснуться их подушечками пальцев, чтобы иметь хотя бы какое то представление об их мягкости. Она ведь не имеет возможности исследовать их по-другому, как это делают другие девушки.

– Ничего, – коротко бросает он и отпускает её руку, – Горло болит?

Его голос звучит настолько серьезно, что Джиён на секунду допускает мысль о его искреннем беспокойстве.

– Да, – она снова вынуждена откашляться, чтобы убрать сильную хрипотцу в голосе, – Если честно, то очень.

– То есть, сегодня заниматься мы не будем? – Тэхён встаёт со стула и отходит в сторону, смотря на неё сверху вниз.

– Вот уж вопрос.

– И чем мне заняться целых полтора часа?

– Ты так спрашиваешь, будто это моя проблема.

– Да, именно. Целых полтора часа мне нечем заняться, – Тэхён говорит загадками, но на самом деле он медленно ведёт к тому, что никуда он от неё не уйдёт. Слишком уж ему не хватало этого недовольного лица.

– И что? – Джиён хмурится и поднимается на ноги. Она смотрит на чуть окровавленную доску и с отвращением отворачивается.

– Придумай, чем мы займёмся.

– Хорошо, – соглашается Джиён, – Пройди в коридор, обуйся и вали домой заниматься своими делами, – осипшим голосом говорит она и идёт к лестнице, ожидая, что тот последует её совету и исчезнет из дома. Но она чувствует, что Тэхен прожигает её спину взглядом, а затем ещё и слышит его шаги вслед за собой. Вот чёрт.

Джиён останавливается в проходе перед комнатой, заграждая ему дорогу.

– Тэхён, я серьезно. Проваливай.

Ей страшно, что он зайдёт в её комнату вовсе не для занятий, а для простого времяпровождения. Как будто бы они обычные друзья детства, которые зависают друг у друга дома, когда у них есть на это время. Но Джиён не видит в нем никакого друга. Ей тошно даже представлять себя в этой роли, где ей всю жизнь будет суждено только со стороны смотреть на его профиль и заодно лицезреть всех его девушек. Ещё более тошно, что другой роли она никогда не получит.

– Ну уж нет. Если бы не занятие, я бы уже давно играл на футбольном поле. Поэтому шагай вперёд, неформалка.

Джиён вздыхает, даже не понимая, что она чувствует больше: радость или разочарование. Наверное, две абсолютно разных эмоции смешались воедино и собираются взорвать её внутренности.

– Какой же ты все-таки тупица, – бубнит себе под нос, но идёт дальше, позволяя Тэхёну зайти к себе в комнату.

Интересно, он бы умер от чувства собственного превосходства, если бы узнал, что он единственный парень из всех, кому я позволяю заходить сюда?

Через час они уже лежат на кровати, смотря придурковатую комедию про мальчишник, за это время пройдя несколько стадий: от язвительных оскорблений до мирного просмотра фильма.

Сначала она легла на спину, уткнувшись затылком в мягкое изголовье кровати, затем почувствовала, как затекла её спина и перевернулась на бок, случайно положив ладонь на его мирно лежащее запястье. Её тело так прошибло мурашками, что ей пришлось съёжиться и поджать ноги к себе, чтобы как нибудь скрыть реакцию на такое мелкое взаимодействие с Тэхеном.

Тэхён в это время почувствовал, что все его внутренние органы на секунду работать перестали от неожиданности. И сердце, как какой то бешеный двигатель, сильнее стало стучать. После этого, он вдруг поймал себя на мысли, что будет ждать ещё одного случайного касания до конца вечера, и даже не подумает ответить на очередное сообщение от Саны, чтобы поехать к ней домой.

Кажется, Тэхён готов принести Джиён кость с поля хотя бы за одну возможность сжать её бедра или провести пальцами по пухлым губам прежде, чем впиться в них.

– Они такие глупые, – впервые за тридцать минут просмотра Джиён подаёт голос. Такой сонный и хриплый, что у Тэхёна все внутри будоражится.

– Мне теперь хочется такой же мальчишник.

– Хотел бы потеряться в Вегасе? – Тэхён улыбается.

– А ты бы нет?

– И правда глупый вопрос, – со смешинкой в голосе говорит Джиен и сильнее прижимает к себе сбившееся одеяло, когда содрогается в очередном приступе кашля. Тэхёну кажется, что вместе с кашлем сейчас вылетят её лёгкие. Благо он хотя бы больше не видит пачку сигарет на её столе.

– Как ты это делаешь?

– Что? – с непониманием в голосе переспрашивает она.

– Умудряешься заболеть в жаркую погоду.

– Не знаю. Это как проклятье.

– Заметь, не я это сказал, – шутит он и смотрит на её затылок. Жаль, что он не может видеть, как Джиён чуточку улыбается.

– Просто мой организм не привык видеть придурков больше двух раз в неделю.

Он прикрывает глаза и бесшумно хохочет.

– Может он проходит период адаптации.

– Мило, что ты не отрицаешь, что ты придурок, Тэхён.

– Я хотя бы не проклятый.

Джиён цыкает языком и замолкает, не зная, как победить его в словесной перепалке. Она сделает это, только если заклеит его остроумный рот скотчем.

Через пятнадцать минут молчания, Джиён чувствует, как проваливается в сон, и даже понимая, что Тэхен всё ещё не ушёл, не находит в себе силы что-либо сказать. Ее настигает ощущение спокойствия и умиротворения, и в пограничном состоянии между бодрствованием и сном, ей кажется, будто её гладят по волосам, словно котёнка. Даже мурлыкать хочется от удовольствия, но в конечном итоге она засыпает, не в силах сопротивляться.

А Тэхен со вторым локоном уже играет, накручивает его на палец и наблюдает, как тот падает на ее спокойное лицо и берет его снова, проделывая то же самое. Затем гладит тыльную сторону её ладони, когда Джиён чуть вытягивает руку во сне. Он проводит линии от косточки на запястье до кончика каждого пальца. Наблюдает за тем, как дёргаются её брови во сне, и чувствует, будто сам начинает засыпать под звук её размеренного дыхания.

И засыпает, чтобы проснуться в одиннадцать часов вечера и уйти домой, предварительно закрыв крышку ноутбука.

========== Бонус 3 (Джиён) ==========

В среду ей становится чуть лучше, ибо горло больше не раздирает от сильной боли, и слоны уже точно уходят, перестав топтать её голову. И для неё это значило, что пора продолжать выигрывать спор.

Она в школу не идёт из-за того, что всё ещё чувствует себя, как умершая на суше рыба, но отменять занятие по математике Джиён даже не думает. Иначе каким образом она заманит придурка Тэхена к себе в комнату, да ещё и на полтора часа с лишним? Ведь им ещё нужно будет время для того, чтобы несколько раз напомнить друг другу, кто из них неформалка и тупица.

Только вот когда он приходит к ней вечером, ей почему-то не очень то хочется обзывать его или действовать на нервы. Это так странно. После вчерашних размышлений на кухне, она вдруг осознала, что человек, который ей нравится и одновременно бесит, заново заставляет её чувствовать эту ноющую тоску в груди, когда его нет рядом. И от этого становится сложно жить. Ей не хватало ещё влюбиться в него, чтобы потом умирать и ждать его, в исступлении проклинать всё, что ей в нем нравится. Тем более после того, как оттолкнул её, оставляя в их прошлом ощутимую трещину на без того непрочном фундаменте.

Хотя может что-то у них и могло получиться бы? Если можно было бы дополнить одну, очень важную деталь. Джиён ведь всё ещё считает, что он её как девушку даже не воспринимает. Ей кажется, что он видит в ней только странную подругу с ужасным вкусом стиля, что он гипотетически не рассматривает её как ту, кто может с ним целоваться, кто может завладеть всем его внимаем и сердцем.

И Джиён не подозревает, что Тэхён сидит здесь, на неинтересном ему занятии только из-за неё, и игнорит звонки и сообщения от Саны, в который раз выбирая её из множества других девушек. Какое они имеют значение, если они – не Джиён?

– Значит получается квадратный корень из трёх плюс корень из семи, – Тэхён хмурит брови, пока пишет сложный пример и на самом деле кипит от злости, что Джиён исправляет каждый его ответ. Сегодня он был не в ударе. А все потому, что именно она бесит его. Бесит, что снова ведёт себя холодно, словно он её сопливый ученик, который не имеет с ней ничего общего. Бесит, что он даже коснуться её больше не может.

– Квадратный корень из трёх? – всей своей интонацией она намекает ему на то, что снова провалился. Он должен отдать ей должное, что ещё ни разу не назвала его тупицей.

– Бля, – выругавшись, он кидает ручку на тетрадь и со вздохом откидывается на спинку стула. Джиён удивляется, но всё же молчит, с интересом разглядывая его хмурое лицо. Он снова не убрал свою челку, и она свисает ему на глаза, отбирая у Джиён возможность разглядеть его до конца. Ещё пару занятий, и она просто напросто сфотографирует его своими зрачками и будет любоваться этим образом, пока его нет. Ну почему она не может фоткать глазами? – Не пялься на меня, маньячка, – с долью раздражения в голосе проговаривает Тэхен и смотрит на неё сквозь волосы. Ей чертовски сильно хочется коснуться пальцами его лба и откинуть их в стороны, но её рука не двигается с места. Разве что сжимает письменную ручку, вымещая на ней всю злость за собственное бессилие сделать хоть что-то.

– Я всего лишь пытаюсь заставить тебя чувствовать стыд за четыре неверных ответа подряд, – спокойно отвечает Джиён и отводит взгляд на тетрадь.

Тэхен чувствует себя обиженным щенком, и ему от самого себя плеваться хочется. Эта отбитая неформалка забивает всю его голову, и даже не находясь рядом с ним, умудряется встревать в его гребаные отношения и портить их своим присутствием в башке. Он очень хотел думать, что переключился на Джиён ради мимолетного интереса, но теперь его пиздец, как пугает, что сейчас это что-то большее. Что-то, что заставляет его беситься и негодовать, когда она игнорирует его, как парня. Как того, кто может вот так, как вчера, просто лежать с ней на кровати и гладить её. И не только чёртову голову. Ведь попробовав это, ему захотелось получить это снова. И в этом случае не для того, чтобы затащить её в постель.

– Тэхён?

Джиён касается тыльной стороны его ладони пальцами и слегка шевелит её, и он чувствует мягкий бинт на своей коже. И ещё, будто наяву ощущает, как моментально на этом месте появляется ожог.

Он опускает взгляд на её руку и, переворачивая кисть, слегка сжимает её в ладони и большим пальцем ласково проводит по немного замазанному ручкой бинту. Протест к такому жесту отражается в её сознании практически сразу, будто бы кто-то успел нажать кнопку тревоги. Но он моментально исчезает, угаснув в приятном простреле, прошедшим через всё тело. Ведь Джиён, кажется, падает. Куда то в пропасть своих, казалось бы, несбыточных фантазий и медленно иссыхает от недостатка воздуха. Она чуточку приоткрывает рот, словно собирается закричать, и кидает взгляд на изучающие её руку глаза.

Она решила избегать любого тактильного контакта с ним, а он в итоге поймал её сам. Как обычно косолапых глупеньких медведей ловят в острые капканы.

– Болит? – негромко спрашивает он, все ещё медленно поглаживая её палец. Этот обычный, но и одновременно слишком интимный жест сбивает её с толку. Ведь подобное проявление чувств им несвойственно.

Джиён бесшумно сглатывает и облизывает пересохшие губы в попытках взять себя в руки.

Между ними все наэлектризовано, и воздух становится каким-то невыносимо горячим. Душно и жарко, как на улице после легкого летнего дождика.

– Немного, – она неловко пальцами свободной руки заправляет непослушную прядь волос за ухо, и тут же чувствует, какое оно горячее.

Тэхён наконец смотрит ей в глаза и ловит в её взгляде смущение. Пунцовые щёки делают бледное лицо здоровым, словно она больше не болеет своей ненормальной простудой в жару. Их взгляды скрещиваются между собой, и Джиён не может пошевелиться. Тэхёна к ней как магнитом притягивает, и она так близко, что он видит каждую маленькую веснушку на щеках.

Он впервые не знает, что ему с этим делать.

Он всегда знает, что ему делать с девушками. Но не с Джиён.

– Там… – Джиён снова хрипит, но не от больного горла, а от появившейся в теле дрожи и от нарастающего от этой душащей атмосферы возбуждения. Оно держит так крепко, что лишний раз двинуться страшно, чтобы вдруг не пересечь границу. До пересечения предела её терпения остаётся буквально несколько шажков, – Просто корень из трёх. Ты ошибся.

Она разрывает их мучительный зрительный контакт и мягко убирает вибрирующую от напряжения руку. В Тэхёне будто что то за секунду оборвалось и упало, разбившись где то на дне живота и раскинув по нему осколки убивающего изнутри разочарования.

Да, он точно ошибся. Только не в блядском примере, а в том, что упустил возможность поцеловать бесящую до мозга костей неформалку.

Тэхён берет в руку ручку и зачеркивает двойку над крышей дома несчастной тройки. Как символично.

– Ты сегодня невнимательный, – Джиён ведёт себя так, словно этот длительный взгляд, из ниоткуда возникшее возбуждение и поглаживания ничего не значат, и Тэхен ещё более остро чувствует, что хочет свалить отсюда. Иначе он сорвёт на ней свою злость и всё испортит.

– Просто я сегодня не в духе, – говорит Тэхён, дописывая пример, – И, кстати, мне ещё нужно кое-что сделать… я просто забыл сказать тебе, в общем… – Тэхён впервые в жизни теряется, не зная, как подобрать слова, – Поэтому… мне пора.

Тэхен бросает это так резко, что Джиён будто из фантазии вырывают. Оказывается, эта сексуально напряженная атмосфера сделала её такой счастливой, что даже не заметила, что всё между ними может быть совершенно иначе. Вот так, как сейчас: холодно и отчуждённо.

Её паника одолевает, когда он встаёт со стула и закрывает тетрадь, кидая её в раскрытый рюкзак, и Джиён понимает, что всё испортила своей тупой математикой и не знает, как это исправить.

Какие к черту дела? Он никогда не уходит от неё, забивает на свои встречи и сидит с ней даже после окончания занятия, вынося мозг своими язвительными фразами и шутками. Вчера он два часа лежал в её комнате, пока она не заснула, и даже не думал сваливать, а теперь у него резко появляются дела? Джиён не верит ему.

– Но мы ещё не закончили.

– Говорю же, что забыл сказать. Проведём занятие в понедельник, поэтому увидимся через… три дня, – она встаёт вслед за ним и смотрит, как Тэхён подходит к двери и нажимает на ручку, чтобы уйти, и не успевает закрыть свой рот прежде, чем сказать эти слова.

– Подожди… Тэхён! – она слегка прикрикивает и дергается к двери, с бешеным стуком в сердце наблюдая, как он останавливается в дверном проёме и искоса смотрит на неё невозмутимым взглядом. Она сглатывает, и в ответ Тэхен слышит лишь тихий вздох. Джиён не может произнести это вслух, она слишком гордая, чтобы признаться в том, что хочет, чтобы он остался. Но с её губ уже готовы сорваться эти безумные, невозможные, жгучие язык слова, и наконец всё-таки срываются, когда он отворачивается, – Тэхён, останься! Давай… я не знаю… – её слова звучат намного тише предыдущих, словно эта реплика выкачала из неё все силы. Как будто она спустившийся шарик, который в агонии пролетел через всю комнату, а затем обессилено опустился на пол.

– Давай что? – он облокачивается плечом о дверной косяк и сжимает в ладони лямку от рюкзака. Сегодня она не похожа на неформалку: даже глаза не подвела своей отстойной косметикой, не замазала свои веснушки и не одела мешковатую чёрную футболку, оставшись в прикольной домашней майке с пандой. Не обзывала его и не прогоняла. Наоборот впервые в её глазах видит искреннее желание, чтобы он остался. А у Тэхена как назло телефон назойливо в штанах вибрирует и напоминает, чтобы он свалил от Джиён как можно скорее и забыл про её хотя бы на несколько часов в чужих объятиях. Или хотя попытался, – Неформалка, ты язык проглотила? – с напускным раздражением переспрашивает он и ждёт. Окидывает её взглядом и замечает, как Джиён мнётся на месте и не знает, что сказать. Она понятия не имела, что может ему предложить. Даже не подумала, чем может быть интереснее тех, с кем он строит свои планы на вечер. Ведь она уже знает, куда он идёт.

– Ты вчера обещал показать мне свою нудную игру про андроидов, – набравшись мужеством, говорит Джиён и садится на край кровати, когда её ноги начинают подводить.

Тэхён прыскает от смеха и зарывается рукой в волосах, сжимая их на затылке. У него эта чокнутая неформалка ведро с бабочками опрокинула только что, и они щекочут стенки его живота.

Тэхен решает, что Сана всё-таки может и подождать.

– Ты хочешь поиграть в игру, которую называешь нудной?

– Да. Боюсь, что от скуки пойду делать очередной салат и что нибудь себе отрежу, – Джиён наконец приходит в себя. Как будто солнечный луч пробился сквозь густой туман и осветил её рассеянную голову, – Или дела, о которых ты мне не сказал, интереснее? – приподнимает бровь Джиён и улыбается.

– Намного, – врёт Тэхен, но всё же заходит в комнату и кидает рюкзак рядом с стеной у кровати, – Но что-то мне подсказывает, что твоя способность приносить проблемы может отрубить тебе палец.

Джиён цыкает языком, но ни капли не жалеет, что смогла убедить его остаться. Хотя, если быть честными, она ничего особо для этого не сделала.

– Ну так что? Поднимешь свою задницу с кровати или мне уйти? – спрашивает Тэхён и снова, даже приложив все волевые усилия, чтобы не делать этого, смотрит на её бедра и скользит по ним взглядом до самых щиколоток, пока она не поднимается на ноги.

– Пошли, задрот в игры, – говорит она и выходит из комнаты.

Тэхён спускается вместе с ней по лестнице и, пока имеет эту возможность, улыбается, как идиот. Сейчас она не доставляет ему быстро проходящее веселье. Эту штуку вроде как называют счастьем. Да, Ким Тэхён счастлив, что она сейчас нуждается в его компании не меньше него и ко всему этому проявила инициативу, что ей несвойственно. Теперь Тэхён хотя бы в кое-чём уверен. Он начинает нравиться ей всё больше.

***

А в пятницу всё кардинально меняется. Он хочет убить и её, и этого придурка, который привёз её на машине домой. Если бы можно было вернуть время назад, он бы остался у Саны на ночь, чтобы только не видеть накрашенную, одетую в свою чёрную одежду неформалку. Ещё и под кайфом.

Он паркуется перед гаражом, и сначала даже думает проигнорировать её, сделать вид, что просто не заметил, но когда он слышит заливистый смех незнакомого ему парня, решение приходит само собой.

Он идёт к машине, засунув руки в карманы чёрного бомбера, и злится ещё больше, когда Джиён хватается за его запястье и сгибается пополам, задыхаясь от новой порции смеха. Тэхёну хочется ударить его, сорвав на нём всё своё бешенство.

– Джиён, – она резко успокаивается и напрягается, когда он зовёт её по имени, и даже будучи в самом лучшем расположении духа, у неё тут же сердце замерло от того, что к ней в голову снова пришли эти чертовы галлюцинации. Её сознание снова издевается над ней и мучает. Но когда она поворачивает голову к подошедшему Тэхёну, то она окончательно сходит с ума. Это не голос в её голове. Это живой человек, который, видимо, хочет её убить и закопать во дворе своего дома.

– Тэхён? Ты что тут делаешь? – спрашивает она, когда у неё все перед глазами плывет от того, что весь последний час её слишком медленно отпускает от действия травки.

– Ты кто такой? – ЧонСок напрягается, когда Тэхён со злостью в глазах оттаскивает её дальше от него за локоть и уже размышляет, как в случае чего врезать ему по морде.

– Её парень, – коротко бросает он и через силу улыбается, когда следом смотрит в возмущённые глаза Джиён, – Спасибо, что довёз её до дома, – чуть ли не шипя, Тэхён сильно сжимает её локоть, пока та не вырывается и не начинает сжигать его своими тёмными зрачками.

ЧонСок удивлённо вскидывает брови и смотрит то на освободившуюся от кайфа Джиен, которая, нахмурив брови, глазами испепеляет из ниоткуда взявшегося парня, то на Тэхёна, от которого, как в глупых мультиках, будто видимая волна злости исходит. И ему начинает казаться, будто под кайфом здесь только он.

– Ну, мы пойдем, – Тэхён берет её холодную ладонь в свою руку и дергает за собой, по направлению к двери её дома. ЧонСок прыскает от смеха и улыбается, возвращаясь в машину. Кажется, теперь он понял, почему Джиён два раза за вечер назвала его чужим именем, пока была на седьмом небе от получаемого кайфа.

– Парень? Ты что несёшь, придурок? Какой ты мне парень, тупица. Ты обдолбался и перепутал меня с одной из своих девок? – Джиён останавливается, пытаясь вызволить свою ладонь из его, но он лишь сильнее сжимает и тянет её вверх по лестнице.

– Да это ты, хренова дура, снова куришь эту херню. Сколько можно уже? Ты мне в горле стоишь со своим ёбнутым характером, – повышенным тоном говорит Тэхён и нажимает на ручку двери, которая ему не поддаётся, – Давай ключи.

– Пошёл к черту, – обессилено бубнит Джиён, но всё-таки нащупывает на дне кармана джинс маленькую связку и отдаёт её Тэхёну. Он быстро переворачивает ключ в замке и входит в тёмный коридор, на ходу нащупывая включатель. Когда лампочки загораются, они оба щурятся и несколько секунд привыкают к яркому свету.

Он отпускает её руку и поворачивается, наблюдая за тем, как нелепо она пытается расшнуровать свои кроссовки.

– Просто стащи их, – нетерпеливо рыкает он и всё ещё бесится. Даже сам не понимает почему. Как и не понимает, зачем попёрся в её дом, зачем снова вмешался в её дела и зачем ещё собирается довести до комнаты, чтобы у этой придурошной ничего не произошло.

Джиён резко выпрямляется и, сощурив глаза, одаривает его взглядом, полным ненависти.

– Не смей рыкать на меня, ты, чертова галлюцинация! – разозлилась она, тыкая пальцем ему в грудь.

– Ты случаем головой нигде не ударилась? Какая галлюцинация? – язвительно спросил Тэхён, возмущённо заглядывая в её помутнённые глаза. Сейчас она вызывает в нём только бешенство, ни о какой нежности и ласке не может быть и речи.

– Придурок чёртов, иди ты уже домой. Сколько раз повторять, что мне не нужна твоя помощь, – шипит она, наконец стаскивая с себя кроссовки, и тут же рывком облокачивается ладонью об стену, чувствуя, как кружится голова.

Ей безумно хочется, чтобы он свалил, и чтобы она втихаря опустошила половину холодильника из-за сильного чувства голода. Этот кратковременный кайф всегда заканчивается тем, что она стоит на кухне и ест то, что под руку попадёт.

– Ты такая идиотка, Джиён, – Тэхён снова хватает её за запястье.