Текст книги "Звёздная ночь (СИ)"

Автор книги: neverwanttobewithyouanymore

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

В конечном итоге Чонгук устаёт ждать от меня каких-либо слов и молча выезжает с парковки, набирая скорость на подозрительно опустошённой дороге. Песня сменяется на бодрый голос ведущего на радио, в очередной раз рассказывающий о бесчисленных рекордах зарубежных альбомов. И всё равно половина информации пролетает мимо меня, как бы я не пыталась вслушиваться и отвлечься от раздражённого Чонгука, который едва мог терпеть моё присутствие. Я смотрю перед собой и краем глаза цепляю взглядом его спокойно лежащую на подлокотнике руку, и кладу ладонь на костяшки опущенной кисти, аккуратно поглаживая пальцами выпирающие холмики. Его рука подрагивает, словно собираясь вырваться, но в итоге остаётся на месте, позволяя мне нежно касаться кожи. Так же аккуратно, как если бы котёнок ластился к обиженному хозяину.

Мне в голову приходит безумная идея, которую я быстро откидываю и забываю про неё, но когда вижу маленький гипермаркет и практически пустую парковку сзади него, то в несколько секунд принимаю решение.

– Заедь, пожалуйста, в магазин.

– Это настолько срочно сейчас? – все ещё с натянутым спокойствием спрашивает Чонгук.

– Очень срочно.

– Хорошо.

Он поворачивает и паркуется напротив забора из металлической сетки, практически бок о бок с новеньким фордом белого цвета.

– Только быстрее.

Чонгук приоткрывает окно и стучит ногой рядом с педалью, всем своим видом показывая мне, насколько он разгорячен. Я не двигаюсь с места, собираясь с силами и стараясь игнорировать мысли о том, как Чонгук посылает меня к черту и откидывает от себя, чувствуя еще более сильную разгневанность из-за моих действий. Но когда он поворачивается ко мне и поднимает брови, явно не понимая, почему я сижу и подозрительно пялюсь на его профиль, решимость приходит сама собой. Если я не сделаю этого, то он высадит меня у дома, будучи поглощённым сжирающими изнутри чувствами, и даже не посмотрит в мою сторону на прощание.

Он наблюдает за тем, как я тянусь рукой к ключу и поворачиваю его, заглушая машину, однако не предпринимает никакой попытки остановить меня. Радио затихает и подсветка от дисплея единственное, что освещает салон машины. Я наклонилась к его лицу, которое все ещё не выражает никаких эмоций, и прильнула губами к его, уперевшись ладонью на широкий подлокотник.

– И что ты делаешь? – спрашивает Чонгук, когда я ненадолго отстраняюсь, чтобы взглянуть в его глаза, которые могут сказать мне в тысячи раз больше правды, чем он сам.

– Я соскучилась по своему Чонгуку. Он обиделся на мои слова и ушёл куда-то. Не видел его? – тихо, почти что хрипло говорю я, и свободной ладонью провожу по его плечу и затем перебираюсь к шее.

– Кто же виноват в том, что он ушёл?

Я веду кончиком носа по его щеке, целуя выделяющиеся скулы, и после спускаюсь вниз, проходясь губами по его напряжённой шее, чувствуя приятный солоноватый вкус кожи, и иногда оставляю мягкие укусы с мокрыми поцелуями. Рвущаяся наружу страсть больше не казалось чужой хотя бы от того, что теперь я знала, что с ней делать. Чонгук слишком хорошо умеет объяснять такие вещи.

– Глупая девочка, которая сказала, не подумав, – лепечу я и отрываюсь от его манящей шеи, чтобы впиться в мягкие губы.

Когда он ответил на мой требовательный поцелуй, забирая часть своей власти над губами, все мысли, злость, перенесённый страх и чувство собственной беспомощности выбились из головы. Всё перестало иметь какую-то ценность ровно в тот момент, как его губы захватили мои.

Я вжимаю его в сиденье, чтобы ощутить необходимое мне тепло мужского тела, чтобы прижаться к нему и почувствовать себя в безопасности, что он больше не злится на меня и хочет так же сильно, как я хочу его. Моя возбуждённая грудь слишком тесно соприкасается с его, поэтому это болезненное удовольствие заставляет меня сжаться чуть ли не до микроскопических размеров. С досадой осознаю, что руки Чонгука не принимают никакого участия, словно не испытывая ко мне и доли должного интереса. Но должна ли я отчаиваться, когда знаю, что всё равно получу то, чего я хочу? Когда знаю, что он всего лишь сдерживается? Раз уж Чонгук считал, что всё в моей жизни происходило по-моему, то почему бы мне и не воспользоваться этим?

Проведя языком линию по его дёснам и нёбу, я слышу, как Чонгук выдыхает через нос, и целует меня ещё более остервенело, чем прежде, словно сорвавшись с цепи. Я залезаю на его бёдра, чувствуя, как внизу болезненно ноет, и незаметно пальцами нащупываю рычаг между сиденьем и дверью, все ещё не прекращая целовать его губы и поглаживать ладонью вспотевшую шею. Спинка сиденья неторопливо отклонилась назад, предоставляя мне немного больше обещанного пространства.

– Что ты задумала, Лиён? – хрипит Чонгук, когда отстраняется от моих губ, и с искренним непониманием бегает взглядом от моего рта к глазам.

– Я хочу заняться с тобой сексом. Разве ты все ещё не понял? – я хитро улыбаюсь и неожиданно сильно сжимаю пальцами сиденье, когда Чонгук немного подаётся бёдрами вперед и задевает горящие, ноющие от предвкушения чувствительные точки промежности. Я жмурюсь, еле слышно выдыхая воздух из лёгких, и когда открываю глаза, сталкиваюсь с самодовольным взглядом Чонгука, говорящий мне о своём превосходстве, несмотря даже на нашу позу, которая вроде могла бы говорить об обратном.

– Даже не думай.

– Почему это? По-моему, у нас есть прекрасная возможность, – я нависаю над ним так, что мы соприкасаемся кончиками носа, и следующую фразу шепчу, словно кто то может нас услышать, – Или ты боишься, что нас застукают?

Чонгук ухмыляется, словно я сказала что-то до ужаса глупое.

– Нет, детка.

Его ладони ложатся на мои ягодицы, которые жгут кожу через лёгкую ткань летнего платья, подталкивают меня к себе и стискивают, от чего в животе скручивается пружина. Я уже почувствовала его, уже поцеловала невыносимо желанные губы – значит, Чонгук нужен мне прямо сейчас, и ответ «нет» будет равносилен смерти.

– Просто должен ли я уступать такой плохой девочке, как ты? – он прижимает меня ещё плотнее к своему твёрдому паху и ползёт одной рукой к загривку, чтобы зарыться пальцами в моих волосах. Скорее всего желает получить в ответ стон и кивок в знак согласия. Но я лишь хватаю его за плечо, сдерживая каждый выдох, который стремится сорваться с искусанных мною губ.

– Конечно, должен.

– Почему?

– Потому что я вижу, что ты тоже хочешь. Не пытайся врать мне.

Я ласково поглаживаю его живот под тонкой футболкой под наблюдением пристального, слегка затуманенного взгляда. Меня даже раздражает, как я поддаюсь его обаянию и продолжаю упрашивать его внимания, но не могу остановиться, уже давно попав на крючок. Я вся горю, мечтая хотя бы об одном похожем прикосновении, которое он дарил мне ночью. Дотронься до меня, паршивец.

Он проводит большим пальцем по моей губе, и я не могу отвести взгляд от его рта, губы которого сексуально растягиваются в похотливой улыбке.

– Хочешь секса в машине, моя отличница? – от его вопроса у меня совсем пересыхает во рту.

– Меня бы устроил даже туалет того кафе, – шучу я, но затем все-таки на секунду задумываюсь, была ли это всего лишь шутка или скрытая за ней правда. От удивления у Чонгука чуть заметно приоткрываются губы, и затем он хохочет, выглядя ещё более сексуальным, когда обнажает свои зубы.

– Так вот о чём ты думала, пока разговаривала с моей мамой? – его рука нежно заправляет локон моих волос за ухо и затем снова возвращается к моей талии.

Я не отвечаю, лишь поддаюсь вперёд и чувственно целую его губы. Но он отстраняется, никак не желая давать мне того, чего я хотела. Смотря на него, я не могла понять, о чем он думает, и это вводило меня в замешательство. Ведь чтобы прочитать мои мысли, не нужно было прикладывать особых усилий: я уже представляла и желала ощутить этого человека в себе, и Чонгук знал это.

– Нет, не думала.

– А я думал, – неожиданно для меня отвечает Чонгук и облизывает губы, – Особенно, когда подтвердила то, что мы с тобой друзья, – он приподнимается, теперь полностью садясь на сиденье и прижимая меня поясницей к нижней части руля. Я с трудом сглатываю слюну, когда сквозь ткань чувствую его стояк, – Даже представить себе не можешь, как мне хотелось трахнуть тебя за эти тупые слова.

– И что же ты медлишь? – нетерпеливо шепчу я, когде тело совсем уже невыносимо пульсирует от предвкушения и каждое движение отзывается болезненным эхом аж до кончиков пальцев.

Чонгук прикрывает глаза и смеётся, прежде чем впиться в мои губы, жадно врываясь в тёплый рот своим горячим языком. И он ласкает им всё, что попадается ему на пути: пробегается по деснам, нёбу и ряду зубов, затем отстраняется, облизывает мои губы и напоследок оттягивает нижнюю, чтобы начать все сначала. Смущающий звук горячего и влажного поцелуя заводил только сильнее. Одной рукой он сжимает мои волосы, притягивая к себе как можно ближе, другой мнёт грудь, а затем перебирается вверх, обвивая и придерживая длинными пальцами мою шею. Я медленно и несдержанно выдыхаю ему в рот, замечая все последствия того, как Чонгук слишком долго издевался надо мной. Мне хотелось сорвать с него одежду или хотя бы наконец-таки расстегнуть ремень и ширинку джинс, пока я не умерла прямо на месте от слишком острого желания соединиться с ним.

– Если ты сейчас не сделаешь, то чего я хочу, то убью тебя или искусаю до смерти, Чон Чонгук, – стараюсь вложить в голос всю свою серьёзность, но тот предательски подрагивает, когда Чонгук так проникновенно изучает мое лицо из-под прикрытых ресниц.

– А ты можешь убить? – издевается он и притягивает меня к себе для нового поцелуя, но я упираюсь ладонями в его плечи, успев только соприкоснуться кончиком носа с его щекой.

– Могу, – сдавленно мычу я, не зная, как унять эту дрожь в коленях и невыносимый жар между ног, который не даёт мне совершить ни одного движениям бёдрами, потому что от этого желание только лишь усиливается и лишает меня рассудка. Не имею понятия, как Чонгук сумел так долго сдерживаться и отталкивать меня, когда я уже забыла про все, не касающиеся секса, вещи.

– Кто бы знал, что отличницы такие извращенки, – низким голосом подшучивает Чонгук и кладёт свои руки на мои бёдра, сильно сжимая их пальцами.

Не выдерживаю, и провожу рукой с его груди до живота, чувствуя, как напрягаются мышцы вслед за моими движениями, и дотрагиваюсь до выпирающего сквозь джинсы члена, начиная гладить его пальцами. Парень рвано выдохнул и почти сразу же остановил мою руку, чтобы наконец залезть в задний карман джинс и вытащить от туда шелестящую упаковку с презервативом. Теперь всё происходило слишком быстро, но после всех пережитых мучений это только радовало меня, ведь я хотела Чонгука немедленно. И думаю, что этот дьявол чувствует то же самое.

Мои руки тянутся к чёрному ремню, но Чонгук снова пресекает мое желание, быстро справляясь с ним в одиночку. Он расстегнул молнию и приспустил свои джинсы вместе с нижним бельём. Откинувшись на спинку сиденья, Чонгук, не разрывая зрительного контакта, отрывает часть маленькой упаковки зубами и надевает презерватив на стоящий орган. Мужская рука увлекает меня за собой, и я вынуждена облокотиться ладонями о сиденье, чтобы избежать столкновения с его телом. Он шире раздвигает мои ноги и проводит длинными пальцами по внутренней стороне бёдер, скользит ими чуть выше и наконец касается пульсирующего клитора, надавливая на него сквозь мокрое белье. Я не в силах сдержать стон, чуть ли не скулю от удовольствия и закатываю глаза, запуская руку в его длинные волосы и впиваясь ими в загривок. Его губы посасывают мою шею, а рука все ещё двигается, продолжая испытывать меня на прочность, а может и вовсе стремясь замучить меня до смерти. Я будто в полубреду осознаю, что Чонгук отодвигает край нижнего белья в сторону и входит в меня, через несколько секунд заполняя меня полностью. Я громко выкрикиваю его имя, жмурюсь и сильно впиваюсь ногтями одной руки в плечо, а другой в его волосы, получая в ответ желанный гортанный стон парня. Его пальцы стискивают мои бёдра, а я тут же, словно меня только что обожгли, опираюсь ладонью о запотевшее холодное окно, но она тут же соскальзывает по нему, оставляя после себя размытую, мокрую дорожку. Потные от духоты и усердия руки Чонгука начинают бегать по моей спине, комкая пальцами взмокшую ткань. Хочется кричать, рычать или выстанывать его имя, но сил уже нет. Пара грубых и мощных рывков доводят до предела. Оргазм стреляет в позвоночник, быстро разливается по всем уголкам, и тело немеет, заметно дрожит и изворачивается. Я еле держу себя слабой, дрожащей рукой, которая облокотилась об истерзанное моими же ногтями плечо Чонгука, а когда чувствую, как через несколько секунд он содрогается и измученно стонет, я соскальзываю по кожаной обивке и полностью падаю в его объятия.

Мне требуется время, чтобы восстановить дыхание и успокоить больно бьющее по грудной клетке сердце. Чонгук сидит неподвижно, щекоча сбитым дыханием мое ухо, и поглаживает пальцами мои бёдра. Ощущение наполненности всё ещё приятными отголосками распространялось по ногам, и я невольно ёрзаю, заставляя Чонгука в очередной раз передернуться.

– Сколько у нас времени? – севшим голосом спрашивает он, и я смотрю на дисплей.

– Около часа.

– Переберёмся на заднее? – от его взгляда и от того, с какой нежностью ладонь прошлась вверх по моим скулах, в животе запорхали бабочки.

– Мы не успеем.

– Успеем, – уверенно говорит Чонгук и снова целует, глубоко и мокро, слегка прикусывая мягкие губы, не давая мне иной возможности, кроме как согласиться с ним.

Комментарий к Часть 15

Всего лишь две бессонных ночи – и глава готова. Я жутко скучаю по фикбуку и всем читателям, которые ждут новые главы, потому что ваша отдача – это что-то неземное для меня!

А ещё я умерла после просмотра нового клипа BTS. Просто рип от Чонгука. Да и не только от него, должна я сказать, но и от всех наших любимых парней 🤤

========== Часть 16 ==========

– Ты уже дома? – я придерживаю плечом телефон, но чувствую, как он медленно начинает соскальзывать вниз, и эта объемная коробка в руках только усложняет задачу. Мне приходится опустить её на вытянутое колено, чтобы поправить мобильник.

Я молчу несколько секунд, колеблясь между «да» и «нет», и все равно выбираю первое.

– Да, только зашёл домой.

– Ладно. Я просто забыла, сказать, что нам нужно повесить гирлянду.

– Да? Разве мы это не сделали?

– Сделали, но не до конца. Если бы не Джиён, я бы забыла про это.

При упоминании этого имени у меня губы искривляются в усмешке. Если дружбу с ЧонСоком я все ещё мог понять, учитывая, что они всегда были на одной и той же задротской волне, то близкое общение с Джиён – это тайна, скрытая густой тьмой. Мне стало в тысячи раз интереснее узнать, как личность этой девчонки трансформируется при Лиён, что она так легко её принимает.

– Хорошо.

Слушаю ещё пару слов о предстоящем выпускном и, попрощавшись, сбрасываю звонок. Непроизвольно натягиваю улыбку на лицо, будучи пораженным возбуждением, которое она испытывала при одном только упоминании о мероприятии. И каким-то образом я позволил себе испытать то же самое предвкушение, что и она, словно когда-то оно имело для меня какое-то значение.

Когда водитель грузовика заглушил мотор, на улице появилась необыкновенная тишина. Свежий воздух летней ночи будоражил и уносил с собой всё оставшееся желание завалиться на кровать и проспать до позднего утра. Яркий свет Луны падал вниз, освещая город, делая его менее мрачным и угрюмым, и от этой атмосферы страшно захотелось покурить. Взявшись за ручку грузовой тележки, я выкатил её за собой и завёз на склад, потом снова возвращаясь обратно и откатывая одну тележку за другой. Через некоторое время я неосознанно хмурюсь, застывая на месте рядом с стеллажами с коробками, и погружаюсь в прострацию, хотя половина работы все ещё не выполнена, а времени осталось не так уж и много.

Сегодняшний день сумел выжать из меня всё, что только можно было. Я даже не знал, как оказался в таком положении, тоскуя по той, кто ещё месяц назад даже не приходил ко мне в голову. Эмоции, которые я успел испытать за несколько часов, были настолько яркими, что до сих пор никак не представляется возможным переключиться на что-либо еще, или хотя бы перестать думать об этом на несколько минут. А думал я только о ней. Особенно о её стремлении быть рядом, несмотря на то, что я ни в каком смысле ей не подхожу. Осознаёт ли она это сама, когда в очередной раз подчеркивает разницу между нашими жизнями, целями и характерами? Или говорит это так же бессознательно, как и встречается со мной, не притворяясь и не заискивая, как это делают остальные?

С другой стороны, может это и то, что мне всегда нужно было? Человек, который не даст жизни пройти мимо и довольствоваться одной лишь неприязнью к окружающим и недоверием ко всему движущемуся. Некий симбиоз эмоционально закрытого и открытого человека.

Я неосознанно хмурюсь и задумываюсь: когда все успело так измениться? Мои чувства к ней. Это было тогда, когда она в первый раз дала мне отпор? Или это её притягивающая неприступность пробудила во мне всяческий интерес и инстинкт добиться того, чего у меня не было? В первые дни Лиён постоянно напоминала мне, что я даже представить себе не могу, насколько бешу её. Может тогда? Я всё-таки понятия не имел, почему так произошло, и почему появилось это сильное желание быть нужным. Всё, что я знал, это то, что мне потребовалось несколько недель для того, чтобы влюбиться в эту невыносимую отличницу, которая решила на постоянной основе поселиться у меня в голове.

– Чонгук? – уверенный мужской голос раздаётся из-за спины, и я от чего то нахожу его знакомым. С опаской поворачиваюсь к его обладателю лицом, застывая в удивлении. Отец Лиён выглядел удручённым, словно он так же, как и я, не понимал, что он тут забыл.

– Здравствуйте, – я здороваюсь и чувствую, как с каждой секундой мне становится некомфортно, словно он сумел пробраться в мое личное пространство и устроить там хаос. В голове перебираю возможные варианты его нахождения здесь и с волнением озвучиваю один из них, – Лиён в порядке?

– Да, в полном. Я бы мог даже сказать, что лучше некуда, – он качает головой, затем опуская вниз и раздумывая над чем-то, – Отличная учеба, стипендия в престижном университете. Большие планы.

Я стою неподвижно, словно меня только что припечатали самым мощным клеем к полу. Трачу время на то, чтобы понять цель сказанного, но все ещё не могу придти к какому то логичному выводу. Пока что я только чувствовал, что мне пиздец как невозможно находиться здесь и не понимать, что происходит. По крайней мере эта пассивная агрессия со стороны её отца подсказывала мне, что я услышу что-то не слишком приятное. Хотя, услышав уже херову тучу дерьма в свою сторону за всё время учебы в школе, этим удивить меня было тяжело.

– Да. Я в курсе, – твёрдым голосом говорю я, словно услышал сейчас какую-нибудь математическую формулу, которую знает каждый дурак.

– Конечно, в курсе, – он кривит губы и поднимает голову, после чего мы сталкиваемся взглядами, которые разве что способны сейчас только бросать друг в друга молнии, – Но возможно ты не знаешь, какой нелёгкий путь она проделала. Осталось совсем немного для того, чтобы Лиён смогла всё это до конца получить. Можно сказать, что она уже на финишной прямой, – он слегка прищуривается и испепеляет меня глазами, словно у них и правда есть такая способность, которую он в состоянии прятать днём, но не может контролировать ночью.

Правильные догадки уже начали постукивать кулаками в черепную коробку, но впускать их и затем думать о том, что случится после этого разговора, хотелось меньше всего.

– Но тут появляешься ты. Как раз на этой финишной прямой.

Его слова больно ударяют в самое уязвимое мое место – место сомнений. Словно он слишком хорошо знает мои слабые точки и с особой точностью целится в них, вызывая ещё большую вину. Я чувствовал себя проигравшим в чрезвычайно важной партии.

– Вы не знаете меня, чтобы такое говорить, – уверенность в моем голосе не убавилась, а лишь наоборот усилилась, будто опровергая все им сказанное и выражая протест.

– Да нет же, Чонгук, наоборот. Я знаю тебя, – он улыбается, но эта улыбка скорее выглядит какой-то неприятной, нежели доброй и успокаивающей. Он выдыхает, прежде чем продолжить, – Я был таким же. Постоянные стычки, переполняющая ярость и никаких серьёзных планов на будущее. Я тоже потратил время на поиски себя. И уверен, что ты также сделаешь это в скором времени. Но всё-таки будет нечестно втягивать Лиён в эти поиски и сбивать её с пути.

В этот момент я проиграл нашу зрительную битву, не выдержав и опустив взгляд вниз, стараясь скрыть своё разочарование.

– Если ты действительно заботишься о ней, то не станешь мешать, – его слова звучат, как чертов приговор. Я понимал, что вполне могу послать его нахер и поступить по-своему, так, как считаю нужным и правильным, руководствуясь только своими чувствами и и невзирая на чье-либо мнение, как это было всегда. Но я также понимал, что мой выбор в его пользу уже был сделан. Прямо сейчас. Хотя знал, что имел право на выбор.

Мужчина постоял передо мной ещё несколько секунд и затем бесшумно спустился по каменной лестнице вниз, исчезая за поворотом и оставляя после себя тянущийся шлейф негативной ауры.

Эти гадкие слова сделали мне настолько больно, что возникло ощущение, будто этот огромный грузовик только что упал на меня сверху меня и превратил в гармошку. Мне не хотелось выглядеть сломленным, но чувство неопределённости клевало мою плоть, как вороны мертвую тушу животного.

Не знаю, как доделал до конца всю работу, но как только я закончил и вышел из здания, направляясь к машине, мой кулак тут же встретился с каменной холодной стеной, вымещая на ней всю подавленную на некоторое время злость, разочарование и боль. Дыхание сбилось и надрывалось, сердцебиение скорее всего так же пыталось ударить стену, судя по тому, с какой силой оно толкалось о грудную клетку. Дышать было сложно, кулак саднил от жесткого соприкосновения с твёрдой поверхностью, но ничего больнее, чем душевная боль, сейчас быть не могло. Она ломала в тысячи раз сильнее физической, лишала контроля над самим собой. Я даже не мог понять от чего так сильно злился. От того, что всё, что он сказал – правда? Ведь он всего лишь смог проговорить вслух мысли, которые я умело от себя отгонял и забывал о них, думая, что имею право быть с Лиён. А теперь я только спрашивал себя, какого хера я решил, что у меня оно всё-таки есть? Что могу, как обычно, потешая своё самолюбие, вставать у неё на пути, мешать ей и косвенно заставлять менять свою жизнь и цели ради меня? Никакого хэппи-энда у нас не было изначально. Точно не у меня с Лиён. Так почему же сейчас мне настолько больно? Настолько, что ненависть прожигает до самого основания сердца, оставляя на нем ожоги и распространяя огонь по всем внутренним органам. Словно меня только что сожгли и волочат по сырой земле по направлению в ад. Туда, где нет Лиён.

Я ненавидел нас обоих и жалел о всех сказанных словах, и о том, что не знал, как функционировать дальше, как поскорее вытравить все мысли и убедить себя в том, что нам не нужно быть вместе ради её же блага и будущего, для которого она вложила свои силы, в то время как я не делал ради этого ничего, чтобы идти с ней вровень.

Даже если я попытаюсь скрыть эти чувства как можно лучше, даже если я больше никогда не скажу что-либо хорошего о Лиён вслух, я всё равно не смогу перестать думать об этом. Это огорчение и сожаление будут следовать за мной по пятам, каждый раз напоминая мне о том, насколько сильно я проебался. Лиён не была очередной моей победой, которую я склонил к похоти, чтобы развлечь себя и занять время. Я не испытывал ни грамма гордости за то, что она привязалась и доверилась кому-то, вроде меня, а я так же безумно привязался к ней

Я уткнулся спиной в стену, чувствуя себя конченным предателем, который скорее всего станет таким же предметом ненависти в глазах Лиён, когда я разрушу её доверие, любовь и надежды, на самом деле желая лишь только того, чтобы в будущем она получила то, что заслужила. А заслужила Лиён явно не то, что я сейчас могу ей предложить.

***

Возвращаться в опустевшую школу, понимая, что уже завтра я окончательно перестану быть её частью, было как минимум непривычно, и, можно даже сказать, больно. Пока что меня успокаивала мысль, что до выпускного, которым я жила несколько месяцев, продумывая каждую деталь и создавая каждую декорацию, осталось совсем немного. Как-раз таки завтра всем будет плевать, кем ты был в школе, с кем общался и как учился – это будет особенный вечер для каждого человека, чтобы он из себя не представлял и как бы себя не вёл до этого дня. Чтобы дать возможность ощутить это всем выпускникам, мы проделали большую работу, разочаровывались, и затем делали все заново, но так или иначе теперь декорации были на месте и ничего не собиралось сгорать, а значит одна из моих мечт точно сбудется. А главное – я буду там не одна, а с человеком, от одного вида которого у меня сворачивается тугой узел в животе от волнения и любви, которую я к нему испытывала. И даже сейчас, когда я шагаю к залу и думаю о Чонгуке в костюме, сопровождающего меня на самый желанный мною праздник и его нахождении рядом на протяжении всего этого волшебного времени, я не могу стереть с лица глуповатую улыбку.

Подойдя к двери, я открываю её ключом и захожу в душное помещение, где через некоторое время я сравниваю себя с рыбой на суше. Приходится каждый раз поправлять распущенные волосы, отлепляя локоны от вспотевшей шеи, и махать руками, чтобы почувствовать это до ужаса желанное ощущение холода на лице. Смотрю на сцену и понимаю, что в принципе могла бы справиться с гирляндой сама, без помощи Чонгука, но упустить возможность побыть с ним наедине теперь уже казалось каким-то преступлением. И я точно была уверена, что вопрос с украшением сцены мы решим в последнюю очередь, а я и не буду против этого.

Телефон вибрирует в заднем кармане шорт, поэтому я достаю телефон, в надежде увидеть там сообщение от Чонгука, но к своему разочарованию вижу лишь письмо на почте с рассылкой от университета. Закусываю губу и смотрю на него некоторое время, испытывая смешанные чувства.

До этого момента я не задумывалась всерьёз о том, что будет дальше, просто потому, что не давала себе такой возможности. Моя жизнь перевернётся с ног на голову, когда я покину родной дом, перееду в общежитие и буду жить так, как хочу, больше не нуждаясь в чьих то наставлениях и опеке. Наконец-таки в первую очередь отец перестанет решать за меня, как мне будет лучше. У него просто напросто не будет такой возможности в силу расстояния, которое будет разделять нас, и я была этому бесконечно рада. Но всё же одна причина не давала мне покоя и полноценной радости, которую я должна была испытывать при каждом таком уведомлении, постоянно напоминающее мне о том, что я – студентка университета, о котором я лишь мечтала и до конца не верила, что у меня что то получится. И этой причиной был Чонгук. Я боялась даже представить, что наши пути могут разойтись, или отношения разбиться, не выдержав разделяющие нас километры. Ведь я не могла быть уверенной в том, что Чонгук бросит всё, что ему здесь дорого, и помчится за мной, сломя голову. С моей стороны было бы слишком эгоистично так думать и надеяться, а тем более склонять его к тому, чтобы он сам пришёл к решению уехать вслед за мной. Я даже не до конца была уверена, нужна ли ему настолько, чтобы жертвовать своими интересами ради меня. По сути я могу только довольствоваться каждым днём, словно он последний, не думая о возможных последствиях, которые определят мою дальнейшую жизнь. Я не должна была думать о том, что Чонгук может отделиться от меня, как пазл, и затеряться среди тысячи других так, что я никогда не смогу его отыскать. Не должна была, потому что думать об этом – слишком больно, слишком страшно. Мне казалось, что если не отгонять от себя эти мысли, то они каким-то магическим способом могут материализоваться и в итоге разрушить меня, как карточный домик.

Мое затяжные мысли были прерваны звуком открывающейся двери, и я тут же почувствовала себя в десять раз живее, чем секунду назад, когда сидела в одиночестве и размышляла о том, что обычно предпочитала избегать. Я все ещё чувствовала этот неприятный осадок, который мелкой железной стружкой поселился в моей душе и тем самым царапал моё спокойствие, подталкивая ко мне неприятные мысли. Но присутствие Чонгука, словно защитное поле, ограждало меня от ужаса своих собственных размышлений. Ощущение безопасности моментально проникло в каждую клеточку тела, обволакивая его своим теплом.

Он останавливается напротив меня, где-то на расстоянии вытянутой руки, но не предпринимает попытки обнять меня или несдержанно поцеловать, посадив на один из рабочих столов, как это происходило каждый раз, когда мы оказывались здесь одни. Это настораживает, и ощущение безопасности тут же испаряется.

– Привет, – он произносит это без энтузиазма, словно видит кого то, кто ему мало знаком или вовсе неинтересен. Это задевает меня против воли, хотя я всё равно оправдываю его не особо приветливый тон тем, что дурное настроение могло быть вызвано какими-нибудь придурками из кафе или недосыпом вперемешку с головной болью. Я придумывала всё, что угодно, только не принимала то, что этой причиной вполне могла быть я сама, хоть и чувствовала, что что-то изменилось, но все ещё не могла понять, что именно.

– Привет, – я мило улыбаюсь и подхожу к нему, позволяя себя утонуть в родных объятиях и пальцами сжать его тёмную футболку на пояснице. Я чувствую облегчение, даже когда получаю совершенно холодные объятия в ответ. Как настоящая маньячка радуюсь тому, что парень, от которого у меня крышу сносит, бесчувственно положил руки на мою талию, разнося своими горячими ладонями один лишь холод. Я точно ненормальная.

– Здесь мы должны её повесить? – спрашивает Чонгук и отстраняется, бросая взгляд на сцену, на которой не хватает красивой яркой гирлянды. Но это волнует меня в последнюю очередь.

Я свела брови к переносице, чувствуя себя униженной его холодным, сдержанным поведением. Я бы смогла игнорировать это, если бы знала, что причина заключается не во мне, а в ком-то другом, кто сумел испортить ему настроение. Если же этой причиной была я, то мне хотелось понять, что я сделала не так, спровоцировав Чонгука на такие непонятные действия, которые делают его чужим человеком в моих глазах. Неужели он все ещё злился за те нелестные слова, которые по моей собственной глупости вылетели из рта, вовсе не стремясь обидеть его или намекнуть на то, что я считаю нас до невозможности разными?