Текст книги "Тринадцатая ночь (СИ)"

Автор книги: nelpher

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Когда она представила это со стороны, прозвучало до сумасшествия глупо. Она повернулась к нему, готовая к неизбежным насмешкам, но он, очевидно, готов был спустить ей это. Или просто думал о том же самом…

– Ну, вот мы и пришли.

– Пришли куда? – она огляделась. – Ты про скамейку?

– Да. Это моя любимая скамейка. – Жестом он пригласил ее присесть.

– Оу… – Она села. Скамейка, безусловно, была неплохая, но она определенно не понимала преимущество именно этой скамейки перед любой другой в парке. Хотя не могла не признать, что вид на пруд с уточками был потрясающий. Синевато-коричневая вода волнами накатывала на илистые берега. – Милое местечко.

– Да, – твердо сказал он, садясь рядом с ней. – Хотя водорослей в пруде до чертиков.

Она внимательно изучила воду. В самом деле, зеленые вязкие комки водорослей окаймляли берег.

– Думаю, водоросли добавляют пруду очарования. Не согласен?

– Как скажешь, Грейнджер.

В дальнем конце пруда плавали два или три лебедя. Водоросли прилипли к их великолепным белым перышкам.

– Жаль только лебеди от этого выглядят чуть менее изысканно.

Он рассмеялся.

– А вот уткам – по барабану, – заметил он.

– Верно. – Она откинулась на спинку скамейки и отвела взгляд от воды. – Очень мило… – сказала она мягко.

– Согласен.

– Как ты думаешь… – начала было она.

– Шшш… – прервал он, хмуря брови. – Никаких вопросов. Давай просто посидим. Так я могу притвориться, что просто сижу с красивой девушкой на скамейке в парке. И вот моя жизнь уже кажется более или менее нормальной.

В животе у нее все сжалось. Он считал ее красивой? Нет! Она быстро нашла объяснение: он сказал это только для того, чтобы она перестала задавать вопросы. Каково бы ни было его намерение, она подчинилась. Она наблюдала за утками, медленно кружащими по пруду, иногда окунавшими головки в воду в поисках еды, отчего их хвостики поднимались, и утки смешно дергали лапками в воздухе. Но уголком глаза (только уголком!) она наблюдала за ним. Он выглядел радостным, даже безмятежным, сидя здесь, глядя на водоплавающих, скользящих по поверхности пруда. И поэтому (черт, она поверить не могла, что даже думает об этом, но тем не менее) она была тоже рада быть здесь, сидеть рядом с ним, делить этот момент спокойствия с Драко Малфоем.

Внезапный порыв ветра заставил ее плотнее закутаться в кардиган. Листья закружились у ног. Она потянулась к голове, чтобы пригладить волосы.

– Грейнджер, ты пытаешься выиграть заведомо проигрышную битву, – заметил он, не отрывая взгляда от пруда.

Она глупо засмеялась, чего никогда за собой не замечала, и вытащила из пучка волос несколько листьев. Уже собиралась выдать остроумный едкий ответ, когда высокий радостный голос позади них закричал:

– Уточки! Уточки! Уточки!

Она обернулась и увидела маленькую девочку, лет двух-трех, наверное. Та тянула свою мать прямо к пруду. Кое-где порванный, довольно грязный игрушечный кролик свисал из другой ее руки.

– Да, Оливия. Это уточки. А как уточки говорят?

– Уточки!

Девочка радостно подбросила кролика в воздух. Тот ударил другого, младшего ребенка, привязанного к груди матери. Ребенок гукнул и махнул пухлой ручонкой.

– Пожалуйста, не бросай своего Уибби в сестру, Оливия.

– Уточки! – стояла на своем девочка. Она подобрала кролика и потянула мать ближе к пруду.

– Ладно, давай чуть поближе. Но мы не можем оставаться здесь слишком долго. Тесс хочет кушать.

Драко поднялся и подошел к девочке. Он достал целлофановый пакет из кармана и вытащил оттуда кусочек хлеба.

– Хочешь покормить уток? – спросил он.

Девочка уставилась на него огромными глазами, потом поглядела на мать. Женщина посмотрела на Драко, чуть обеспокоенно, потом перевела взгляд на Гермиону и уже расслабленно улыбнулась.

– Иди, Ливви. Возьми хлебушек. – Она отпустила руку малышки.

– Вот так, я покажу тебе. – Он отломил маленький кусочек хлеба и бросил его в пруд.

Три утки живо бросились к тонущему куску, радостно «окрякивая» находку. Самой быстрой достался хлеб, остальным же осталось презрительно чистить перышки.

– Уточки!!! – снова выдала девочка, словно это было единственное слово в ее лексиконе.

– Держи, – Драко вложил оставшийся хлеб в свободную руку малышки. Она серьезно посмотрела на кусок, все еще не уверенная, что с ним делать. – Кидай, вот так, – он изобразил метательное движение.

Девочка бросила весь кусок в пруд и завизжала от восторга, когда полдюжины уток бросились к нему.

– Уточки!! Еще! Еще! Еще! – требовала она пронзительным голосом.

– Прости, – виновато улыбнулся он, – у меня был только один кусок, – он показал ей свои пустые руки.

– Еще! Еще! Еще! – девочка затопала ногами, ее голос уже звучал рассерженно.

– Ну все, Оливия. Больше нет. Скажи дяде «спасибо» за хлеб, и пойдем.

– Не пойдем! ЕЩЕ! – В приступе бессильной злобы Оливия метнула кролика прямо в пруд. И до того, как кто-либо успел хоть слово сказать, очередной порыв ветра отнес игрушку к середине пруда.

– Уиббиииииииииии!! – взвыла девочка.

– О, Оливия… – вздохнула женщина.

– Ба-ба-ба-ба-ба-ба? – добавила Тесс, требовательно колотя мать по груди.

– Уиббиииииииииииииииииии! – еще громче закричала в ответ Оливия. Ее лицо постепенно приобретало цвет спелого томата.

Гермиона стала рыться в сумке, надеясь найти хоть какую-нибудь конфетку или маленькую игрушку, чтобы отвлечь девочку от ее прискорбной утраты. Все, что обнаружилось, – шариковая ручка, жвачка без сахара и несколько скрепок для бумаг. Ничего из этого, насколько ей было известно, не было большим утешением расстроенному ребенку.

Пока она продолжала обшаривать карманы, к ней подошел Драко.

– Присмотришь за этим? – спросил он, снимая ботинки и носки и кладя их на скамейку.

– Ты что делаешь? – удивленно поинтересовалась она.

– А на что это похоже, Грейнджер? Спасаю Уибби, – легко бросил он.

С этими словами он вошел в грязный, полный водорослей пруд. Порыв ветра отнес кролика дальше. Драко чуть поморщился, но сделал еще несколько шагов вперед – теперь вода доходила ему до пояса. Потянувшись, он наконец вытащил игрушку из пруда, который должен был стать ее последним пристанищем. Он повернулся и победно помахал кроликом в воздухе. Скорбные крики Оливии стихли до простого хлюпанья носом.

Выбравшись на берег, Драко скрутил кролика, выжимая из него грязную коричневую воду. Он вручил игрушку Оливии, которая немедленно прижала ее к груди и облегченно забормотала:

– Уибби! Уибби! Уибби!

– Спасибо вам, – чуть виновато улыбнулась мать. – Не стоило этого делать. Оливия, скажи «спасибо» доброму дяде.

Девочка робко посмотрела на Драко и прошептала:

– Пасибо, добрый дядя.

– Пожалуйста, – невольно улыбнулся он. – Ты приглядывай за ним. Не думаю, что кролики уж очень любят плавать.

Пока женщина уходила, держа девочку за руку, Гермиона пораженно смотрела на Драко. Низ его белой футболки был весь в зеленых водорослях. Его джинсы, конечно, насквозь промокли и обтягивали ноги, как вторая кожа. Гермиона не знала, что удивляло ее больше: то, что Драко Малфой только что влез в грязный пруд, чтобы вытащить игрушечного кролика, или то, что она находила Драко Малфоя, покрытого по пояс водорослями, невероятно сексуальным.

– Было почти героически, – заметила она, заставив себя оторвать взгляд от него и снова посмотреть на пруд.

– Почти героически? – усомнился он, пытаясь отряхнуть водоросли с джинсов. – Я игрушку выловил, а не ребенка.

– Дрейк, да за ребенком любой бы прыгнул. Немногие бы прыгнули за игрушкой.

Он пожал плечами: «Ну вот такой я идиот».

– У тебя ведь моя одежда с собой?

– Да, конечно! Как я могла об этом не подумать? – забормотала она, доставая футболку и шорты.

– Наверное, потому что это не ты стоишь тут, покрытая утиным дерьмом. – Он стянул футболку через голову.

Гермиона сделала мужественную попытку не пялиться. Но один только вид его оголенного торса и груди, того, как сильные мышцы перекатывались под бледной кожей, сделали эти попытки абсолютно бесполезными. Как только ее отвисшая челюсть закрылась, и к ней вернулась способность нормально говорить, она сказала:

– Ты ведь не… эмм… собираешься переодевать брюки прямо здесь?

– Я просто зайду за вот то большое дерево. Не хочу, чтобы меня арестовали за эксгибиционизм, – он подмигнул ей и исчез за деревом.

И что это было за подмигивание? Он заметил, как она на него пялилась? Ну, конечно, заметил, корила себя Гермиона. Она ведь делала это не то чтобы как-то безумно скрытно.

Он быстро вернулся назад, неся в руках комок мокрой одежды.

– Пойдем отсюда? А то знаешь, не очень большое удовольствие – стоять на ветру в промокших боксерах, но что-то мне подсказывает, если бы ты знала, что я разгуливаю без труселей, покраснела бы еще больше. Я не то чтобы против, но у тебя ж сосуды банально полопаются!

– И вовсе я не покраснела! – запротестовала она и отвернулась. Разговоры о его нижнем белье и вправду заставили ее щеки загореться.

С его губ сорвался резкий короткий смешок, пока он влезал обратно в свои ботинки.

– Как скажешь, Грейнджер.

Он засунул мокрую одежду в целлофановый пакет, который Гермиона вручила ему, и зашнуровал ботинки.

Пока они шли назад к его квартире, ей в голову пришла внезапная мысль.

– А ты всегда таскаешь с собой хлеб в карманах? Не думала, что ты такой обжора, – не могла удержаться от подколки Гермиона.

– Таскаю, только когда знаю, что нужно будет оставить за собой след из хлебных крошек, – ответил он сарказмом на сарказм. – Или когда иду на пруд с утками.

– Но ты не стал кормить их сразу, как мы пришли к скамейке.

– Знаю. Но ведь ты была со мной.

– Так… ты не хотел, чтобы я вторгалась в твой безумно Интимный Момент между Дрейком и Утками?

– Ну да.

– Чегооо? – Он просто не может быть серьезным!

– Да шучу, шучу. Обычно я сразу начинаю кормить их. Вначале, когда я стал приходить на пруд, я выжидал, потому что в семидесяти пяти процентах случаев у пруда появлялся маленький ребенок и хотел, чтобы у нее или него было что-нибудь для уток. Как бы то ни было, я вскоре понял, что родителям не очень-то нравится, когда их дитятко берет хлеб у каких-то незнакомых мужиков, слоняющихся у утиного пруда. Но так как ты была со мной, – сказал он, перебрасывая пакет из одной руки в другую, – я подумал, что мать примет меня за половинку очаровательной молодой пары, а не за извращенца, который охотится на ее ненаглядное чадо.

– Оу… – все, что могла сказать Гермиона. Она внезапно почувствовала укол печали, вообразив Драко, сидящего в одиночестве в парке каждый день, пугающего заботливых родителей маленьких детишек.

Остаток пути они проделали молча, но неловкости не было. Он периодически останавливался, ерзая и пытаясь поправить мокрые боксеры. А ей каждый раз приходилось делать нелегкий выбор между тем, чтобы дать волю чувствам и рассмеяться, и тем, чтобы вежливо притвориться, будто она ничего не видит.

Когда они дошли до его дома, он обернулся к ней.

– Сколько времени?

– Где-то два.

– А у тебя все еще листья в волосах.

Она злобно сощурила на него глаза.

– А ты до сих пор весь в водорослях.

Он рассмеялся.

– Справедливо. Ты голодна?

Честно сказать, она умирала от голода. Она ничего не ела с самого утра, да и на завтрак смогла проглотить только тост и чашку кофе, потому что дико нервничала. Но сказать «да» значило признать, что она хочет пообедать с ним. Чего она определенно НЕ хотела.

– Да, немного, – сорвалось с языка, черт его дери! Как она только позволила себе сказать это?

– Здесь недалеко есть одно местечко с потрясающим карри. Хочешь попробовать?

– Дрейк…. Я просто… Это не…

– Знаю, знаю… Это непрофессионально. Но ведь сегодня суббота, а не четверг. И это всего лишь обед, а не ужин. И я даже не буду предлагать заплатить за твою еду, если от этого станет легче.

– Я…. я не знаю.

– Слушай, мне нужно подняться наверх, принять душ и надеть чистую одежду. Почему бы тебе не подняться со мной? Пока я буду переодеваться, ты подумаешь. Полагаю, у тебя будет достаточно времени, чтобы придумать достойную отговорку. Придумаешь, и я обещаю больше не приставать с этим, хорошо?

Она вздохнула.

– Хорошо…

***

Но, конечно, она и подумать не могла ни о какой нормальной отговорке.

И все же она могла гордиться собой за отчаянные попытки не пялиться на него, выходящего из ванной, обернутого в одно лишь полотенце. Она украдкой бросила самый непринужденный взгляд, но его точно нельзя было определить словом «пялиться».

***

Он был прав, карри было потрясающим. Достаточно острое, чтобы из глаз брызнули слезы, но не настолько острое, чтобы она чувствовала только огонь на языке. Вообще, местечко напоминало ту еще дыру, но, несмотря на середину дня, было почти заполнено.

– Часто сюда приходишь? – спросила она.

– Это самый неоригинальный способ подката, который я только слышал, – заметил он, отпивая воду.

Она закатила глаза и сунула в рот еще вилку риса.

– Но да, я частенько захожу сюда, когда не хочется готовить.

– А что тебе нравится готовить?

– Да все. Скажи, не возражаешь, если мы поговорим о деле немного?

– В смысле? – насторожилась она.

– У меня вопрос к моему социальному работнику.

– Оу… – Она вытерла губы салфеткой и села на стуле прямо, готовясь слушать. – Итак…

– Помнишь, как ты спросила меня, не замечал ли чего-нибудь странного, тревожного, несоответствующего нормальному?

Ее сердце забилось быстрее.

– Да.

– Почему ты меня об этом спросила?

– Потому что у тебя была травма головы, – выдала она быстрый заготовленный ответ.

– А что именно случилось с моей головой? Что они сделали?

– Ну… я точно не знаю… – Она аккуратно подбирала слова. – Мне не дали посмотреть полицейские отчеты.

– А почему у меня тогда нет шрамов?

– Наверное, у тебя были хорошие врачи.

– Хммм… – Кажется, он не был удовлетворен ответом. – Немного странно, что у меня нет никаких личных воспоминаний, но я помню другие вещи. Например, все песни Битлов. Почему я помню каждое слово чертовой «Элианор Ригби», но понятия не имею, как выглядит моя мать?

– Я не знаю, Дрейк, – вздохнула она. – С такими вещами я тебе не могу помочь.

– А, блин, с чем ты можешь мне помочь, мисс Грейнджер?

– Может быть, ни с чем, – тихо сказала она.

– Ну до офигения круто, – он со стуком поставил стакан на стол.

Несколько минут они просто пялились на свою еду. Вилкой Гермиона размазала оставшийся рис по тарелке.

– Прости, – вдруг сказал он. – Я не хотел портить день.

Неужели Драко Малфой только что извинился перед ней?

– Я… эмм… Не парься. Мне ни за что не представить, как для тебя это сложно.

– Да это просто не имеет смысла, Грейнджер! – не вытерпев, воскликнул он. – Я уйму всего прочитал о нарушениях памяти и головных травмах, и то, что происходит со мной, просто ненормально!

– Когда дело доходит до этого, нет такого понятия, как нормально, Дрейк. Мозг каждого человека уникален.

Он вздохнул.

– Есть причина, по которой ты поднял эту тему? – мягко спросила она, и рука невольно дернулась, чтобы погладить его ладонь, но она сдержалась. – Ты заметил что-то… странное… в последнее время?

Он ничего не ответил. Его челюсть была сжата, пальцы отбивали нервный ритм по столешнице.

– Дрейк, что?

Он закрыл глаза.

– Просто скажи мне.

– Пообещай мне кое-что, – сказал он, открывая глаза и глядя прямо на нее.

– Что?

– Что не будешь смеяться.

– Обещаю, – быстро сказала она.

– Если ты будешь смеяться, клянусь, я…

– Я не буду смеяться, – ее голос был до смерти серьезным.

– Хорошо. – Он глубоко вздохнул и опустил глаза на стол. – Вчера я минут двадцать стоял у двери своей квартиры и пытался открыть замок.

– Твои… твои ключи не подходили? – голос чуть задрожал.

– Нет. Я их не использовал.

– Я… не понимаю, – сказала она. Но она понимала. О, как же она хотела бы не понимать…

– По какой-то… причине я был уверен, абсолютно уверен, что дверь открывается паролем. Я говорил какие-то дебильные слова и все больше расстраивался, когда они не срабатывали. А потом раз, – он щелкнул пальцами, – я вспомнил, что нужно использовать ключи, чтобы открыть дверь. Я достал их из кармана, открыл замок, вошел и попытался забыть все, что произошло.

– Но не забыл.

– Нет. – Он снова посмотрел на нее. Его светлые глаза выглядели совершенно потерянными. – Спасибо, что не смеялась.

– Дрейк…

– Думал, что будет так странно рассказать тебе это. Поклялся, что ни за что не расскажу. Но вообще, чувствую облегчение.

– Я всегда тебя выслушаю. – Она наконец накрыла его ладонь своей. Кожа была холодная, а костяшки пальцев побелели. – Я всегда буду воспринимать тебя серьезно.

– Я верю тебе, Гермиона. – Его глаза скользнули по ее руке. Она хотела отдернуть ее, но не стала, когда он задал следующий вопрос: – Думаешь, я схожу с ума?

– Нет, Дрейк, – уверенно сказала она.

– А я думаю, да.

– Ты не сходишь с ума. – Она крепко сжала его руку. – Ты справишься. Просто нужно немного времени.

Он ничего не сказал, но тоже сжал ее руку.

***

Разум Гермионы отчаянно работал, пока они шли обратно к его квартире. Она перепрыгивала с обеспокоенности за психическое состояние Драко на бессмысленные попытки определить, что пошло не так с Рескрипсо.

Когда они дошли до его дома, она повернулась к нему, но нужные слова никак не приходили на ум. Вместо этого заговорил он.

– Я отлично провел время с тобой, Гермиона.

Она улыбнулась.

– Я тоже отлично провела с тобой время.

Они замолчали. Взгляд Гермионы скользнул по его губам, и вдруг она поняла, что думает о том, какие они на вкус. Рука невольно дернулась вверх, она заставила себя посмотреть ему в глаза и увидела, что он тоже смотрит на ее губы.

«О, Господи, – пролетело в ее голове. – Мы что, собираемся поцеловаться?»

Она просто не может этого допустить.

– Я… я должна идти, – почти твердо сказала она, сглатывая ком.

Он тяжело вздохнул.

– Ну… если должна.

– Увидимся… в четверг.

– Верно. Не забудь записную книжку. – Он мог сказать это жестко, едко, но в словах не было яда.

– Не забуду. – Она развернулась и даже сделала несколько шагов в сторону от его дома.

– Грейнджер?

– Да? – она сразу повернулась.

– А мы можем… это повторить?

– Не думаю, что это хорошая идея, Дрейк.

– Пожалуйста, – попросил он.

– Дрейк, ты мой клиент. Это не… Я не могу.

– А я могу тебя уволить? – выпалил он.

– Что??

– Я могу тебя уволить? – повторил он. – Попросить другого социального работника? Чтобы мы могли это повторить?

– Они спросят, почему ты меня увольняешь. Я не могу потерять работу, Дрейк.

Это была не то что бы правда. Но ей все равно не хотелось объяснять, почему им придется подыскать кого-нибудь другого для случая Дрейка. И, более того, ей не хотелось, чтобы кто-то еще работал с ним. Это создаст слишком много проблем.

– Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, – признался он. – Но, Грейнджер? Видеться с тобой, разговаривать с тобой… может, именно это еще сохраняет мне рассудок.

– Дрейк…

– Позволь приготовить тебе ужин.

– Что?

– В четверг. Вместо чая. Позволь мне приготовить тебе ужин.

– Нет.

– Это всего лишь ужин.

– Это будет неправильно.

Он тяжело выдохнул, и это, кажется, опустошило его легкие.

– Верно. Я понимаю.

– В субботу, – сказала она, закрывая глаза и уже жалея, что слово сорвалось с губ.

– Что? – Его голос был на две октавы выше.

– В следующую субботу. Мы можем поужинать в следующую субботу.

– Уверена?

– Нет. Так что не спрашивай снова.

– Ладно.

– Но пообещай мне кое-что, – сказала она.

– Ну, конечно. Условие. Хочешь еще пять вопросов без сволочизма?

– Нет, не это. У тебя на работе проводят встречи всем коллективом? Что-нибудь типа сборищ в местном баре?

– Да, – почти зашипел он, а глаза сузились. – А что?

– Хочу, чтобы ты пошел туда.

– Нет. Без вариантов.

– Таковы мои условия.

– Как насчет десяти вопросов?

– Нет.

– А ты со мной пойдешь? Это тут, за углом, в баре «У Спарки».

– Нет.

– А другое что-нибудь попросить можешь?

– Нет.

– И другого ответа не будет?

– Нет.

Он закатил глаза.

– Ладно. Но ты останешься на десерт в субботу.

– Договорились.

– Иии, – добавил он, заостряя внимание, – ты сможешь задать только три вопроса в четверг. И никаких обещаний не быть сволочью.

– Как насчет такого: я буду ожидать от тебя сволочного поведения в четверг.

– Ну, с таким я справлюсь. – В уголках губ заиграла улыбка.

Ей нужно было уйти до того, как она начнет слишком много думать о них…

– Хорошего вам вечера, мистер Малфорд.

– И вам того же, мисс Грейнджер.

========== Глава 9. У Спарки ==========

Воскресенье

– Она была великолепна. Ну, они обе, вообще-то. То есть, я имею в виду, все они. Но Джинни – особенно!

– Здорово, Гарри.

– Мне в конце было почти жалко кипера «Пустельг». Не так чтобы очень жалко, но все же…

– Рада это слышать.

– И вдруг в середине игры я заметил, что их ловец не кто иной, как Лорд Волдеморт.

– Что? – она резко выпрямилась и уставилась на Гарри.

– Расслабься, Гермиона, – усмехнулся он. – Я просто пытался привлечь твое внимание.

– Нисколько не смешно! Ты не должен шутить… о таком. – Она упала обратно на диванные подушки.

– Да что с тобой такое?

– Ничего, – пробормотала она, глядя вниз на свои руки. Прочистила горло, натянула улыбку на лицо и сказала: – Ты прав, Гарри. Прости, что не слушала. Давай, расскажи мне про матч.

– Было потрясающе. Тебе правда стоило пойти.

– Знаю. Я просто…

– Ненавидишь Джери так, что убить ее готова?

Гермиона попыталась не рассмеяться.

– Думаю, это слишком сильно сказано.

– Но к правде близко?

– Где-то недалеко, – призналась она.

Гарри прицокнул языком.

– Ревнуешь?

– Да не то чтобы… Думаю, она мне просто не нравится.

– Да она нормальная, Гермиона. Ну, не ты, конечно, но не так плоха.

Она хоть и поняла, что он подлизывается, все-таки польщено улыбнулась.

– Как там подготовка свадьбы продвигается?

– Эээ… знаешь, об этом лучше Джинни спросить. Я как-то стараюсь держаться от этого всего подальше. Кажется, мое участие сводится к тому, чтобы сказать «Да» у алтаря, так что для меня безопаснее всего не нарываться, высказывая свое мнение.

– Звучит разумно, – рассмеялась она.

– И я так подумал. – Гарри поставил кружку на кофейный столик. Тон его голоса стал серьезным. – Слушай, Гермиона, мне безумно нравится вот так тусоваться с тобой, но ты ведь не просто так позвала меня на дневной чай в воскресенье. Не меня, Рона и Джинни, а только меня. Я знаю, ты хочешь о чем-то со мной поговорить.

Она вздохнула и закрыла глаза.

– Да.

– И не о Роне и Джери.

– Нет.

Она поднялась и начала нервно мерить гостиную мелкими шагами. Просто не могла усидеть на месте.

– Малфой, – выдал Гарри последний возможный вариант.

– Да.

– Ну давай, выкладывай, что там с ним. И ты не могла бы сесть? У меня от тебя голова кружится!

– Прости. – Она села и постаралась быть спокойной. Но долго это не продлилось. – Нет, Гарри, не могу. Походи со мной.

Он вздохнул, но с дивана встал.

– Обещай не рассказывать об этом никому. Ни Рону, ни Кингсли, ни Джинни, никому, понимаешь?

– Хорошо, обещаю, – Гарри смотрел на подругу все более обеспокоенно.

– Ладно… – Она закусила губу, остановилась на секунду и вытерла вспотевшие ладони о брюки. – Он вспоминает, Гарри, – и продолжила ходить туда-сюда по гостиной.

– В каком это смысле?

Гермиона глубоко вздохнула и рассказала ему все (выпустив, конечно, кусок о романтической увлеченности): от желания Драко называть его «Дрейк-О» до попытки открыть дверь паролем. Когда она закончила, горло совсем высохло, а они почти протерли дыру в ее ковре.

– Так что мне делать, Гарри? – Она наконец остановилась и предпочла опереться о барную стойку на кухне.

– Ух ты… – Гарри влез на стойку, занимая место рядом с Гермионой. – Это… Как так могло получиться?

– Не знаю, – помотала головой она, закрыв лицо руками.

– Мы ведь так тщательно проверили заклинание…

– Я знаю.

– И ты просмотрела все остальные дела? Нарцисса, Блейз, Пэнси?

– Ни с кем такого не случалось.

– Чееерт…

– Дело не может быть в заклинании. Наверное, что-то с ним. Он… наверное… как-то сопротивляется…

– Как? Едва ли он знал контрзаклинание. Плюс, у него не было палочки.

– Может быть, Окклюменция? – предположила она самое очевидное.

– Не могло быть такого эффекта.

– Хочешь что-нибудь покрепче чая? – Она начала рыться по дальним углам кухонных шкафчиков позади себя.

– Гермиона… Воскресенье… день…

– Так это да? – почти срываясь, спросила она.

– Да.

Она разлила огневиски по стаканам. Они сделали по глотку и глубоко задумались.

– Думаю, тут вопрос не в том, как это случилось, а что теперь с этим делать, – сказал Гарри.

– Ну, читая отчеты Дина, я сделала вывод, что остальные начали лучше осваиваться после появления у них социальных контактов в среде. Так что я заставила его пообещать мне сходить со своими коллегами в бар.

– Хмм… – Гарри закивал головой. – Идея отличная, но что если у него случится очередной… приступ, пока он будет там, с другими людьми?

– Не думаю, что это возможно. В смысле… он ходит на работу каждый день. Он ходит в парк, в магазин, в рестораны. Не было ни единого случая, когда бы он пытался поставить под угрозу свою жизнь или жизни других.

– Справедливо.

– Я просто беспокоюсь и была бы рада присмотреть за ним… Ну, посмотреть, как он ведет себя среди других людей.

– Хочешь, одолжу тебе мантию-невидимку?

– Идея неплоха, – на автомате сказала она, но тут же начала все обдумывать. – Но слишком многое может пойти не так, – отвергла она эту мысль, рассмотрев все за и против. – В барах бывает людно. А если на меня маггл налетит? Или кто-нибудь случайно увидит краешек ботинка? Или вдруг у меня начнется икота? Придется еще на всех Обливиэйт накладывать. И один Бог знает, что заклинание сделает с Драко.

– Согласен. – Гарри задумчиво постучал ногтем по стенке стакана и взъерошил волосы.

Гермиона залпом прикончила остаток огневиски.

– Я пойду, – внезапно сказал Гарри.

– Что?

– Я пойду, – повторил он. – В бар.

– Гарри… – начала было она.

– Нет, это сработает, – уверенно сказал он. – Он ведь не знает, кто я. Да и никто не знает. Это все равно, что быть невидимым.

– Я не знаю…

– К тому же, – добавил он, – я знаю достаточно о жизни магглов, чтобы не растеряться при виде автоматов для пинбола.

Гермиона усмехнулась.

– Помнишь, как Артур Уизли впервые увидел его? Он провел тридцать шесть часов, пытаясь понять, как он работает.

– А когда ты показала, что нужно всего лишь бросить внутрь маггловскую монетку, он почти разрыдался, – подхватил ее смех Гарри.

– А следующие тридцать шесть часов он провел, пытаясь побить рекорд.

У обоих уже были колики в животе от смеха.

– О, Молли ненавидела эту машину.

Гарри допил остатки огневиски.

– Можешь быть полностью уверена, что я такого не сделаю, – сказал он, утирая губы рукой.

– Ну… – она напряженно потирала брови, – полагаю, этот план так же хорош, как и любой другой.

– Я думаю, идея просто обалденная.

На ее губах появилась полуулыбка, полная сомнений.

– Уж надеюсь.

– Так в пятницу, верно?

– Да. Местечко называется «У Спарки».

– Будет интересно.

– Гарри, послушай… я еще кое-что должна тебе сказать.

Он соскользнул со стойки на пол.

– Что?

И черт ее дернул завернуть эту канитель с «еще кое-чем»? Она определенно не собиралась рассказывать ему о том, что они почти поцеловались (что она на самом деле хотела его поцеловать!), но в то же время ей нужно было, чтобы он знал…

– Он уже не тот Драко, каким мы знали его в школе.

– Ты это о чем?

– Он… ну… он… едва ли у меня найдется слово, чтобы описать.

– С каких это пор ты ограничиваешься только одним словом? – усмехнулся Гарри.

– Ха-ха, – саркастически сказала она. А потом поведала ему слегка измененную версию того, что произошло вчера в парке.

– Погоди, – Гарри тупо глядел в барную стойку, пытаясь осознать сказанное, – ты говоришь, что Драко Малфой по собственной воле влез в грязный утиный пруд, чтобы достать игрушечного кролика двухлетней девочки?

– Именно это и говорю.

– Великий Мерлин, – на выдохе прошептал он.

– Ага, то же самое подумала.

– Погоди, – Гарри бросил на подругу подозрительный взгляд, – а ты-то что с ним в парке делала?

– Он… больше рассказывает, когда мы гуляем. – Ну, практически даже не ложь.

– Понятно. Ну… слушай, я определенно буду держать ухо востро в пятницу. Давай встретимся в следующие выходные, сравним наши наблюдения.

– Спасибо, Гарри.

– За что?

– За то, что выслушал. За то, что помог.

– Ну, и тебе спасибо за дневное чаепитие. И вискипитие.

– Давай будем надеяться, что чая и виски нам хватит в следующие выходные.

– Сам бы лучше не выразился.

***

Пятница

Не, ну Грейнджер определенно будет ему должна за это.

Когда он как бы невзначай поинтересовался у парня, чей стол был недалеко от его, во сколько народ обычно собирается в баре, у парня, которого он отныне именовал Невыносимый Дрочила Тэд, тот сказал:

– В пять тридцать. А ты что, идешь?

– Да, подумываю, – неохотно ответил он.

Тогда Невыносимый Дрочила Тед воскликнул:

– В рот мне ноги, Малфорд! И в честь чего это?

– Я ухожу на ланч, – сказал он, вставая.

Прогулка по парку его немного оживила, но ничуть не успокоила, и он даже собирался послать это все к чертям. Она и не узнает никогда, что он не пошел…

Но у них сделка. И он не мог ей лгать. Потому пошел.

И вот он здесь. Как и обещал.

Но он ведь не обещал, что останется надолго. Так что он допьет заказанное пиво и пойдет домой.

– Представляешь, я слышала, что счет Хэнсона оказался фальшивкой! – с энтузиазмом сообщила Клем, наименее раздражающая из его коллег, работающая в отделе продаж.

– Думаю, это правда, – ответил он, отпивая немного из стакана.

– Верно… Нуу… Кажется, дождь идет?

– Трудно судить. Мы ведь внутри.

– С утра было облачно.

– Да.

Она огляделась вокруг, очевидно пытаясь найти более приятного собеседника и любезно покинуть этого. И он ее не винил. Вздохнул и решил сделать Благородную Попытку.

– Так как… эмм… твоя семья поживает?

Вопрос был – пальцем в небо. Он видел у нее на столе фотографии мужчины и детей, но понятия не имел, ее ли они или просто шли в комплекте с рамкой.

Она выглядела слегка потрясенной.

– О, замечательно! Спасибо, что спросил. У Тары недавно был концерт, она играет на кларнете, и…

Он изо всех сил старался выглядеть заинтересованным, пока она трещала, и трещала, и трещала о своих ненаглядных отпрысках. Периодически он вставлял одобрительное «Ну разве не здорово?» или удивленное «Ну ничего себе!», чтобы создать впечатление, будто все еще слушает.

Выдохнувшись наконец, она спросила:

– А твои как поживают?

В голове у него тут же возник следующий ответ:

«А черт их знает! Может, нормально. Может, они все погибли лет десять назад при таинственных обстоятельствах в ужасном происшествии в зоопарке. Как думаете, они по мне скучают? Не спят из-за этого по ночам? А может, втайне счастливы, что я никогда больше не покажусь им на глаза?»