Текст книги "Когда тают миражи (СИ)"

Автор книги: Nataniel_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Мы войдем в спальню, усыпанную лепестками роз, ты омоешь мои ступни ароматной водой, оботрешь их белоснежным полотенцем, как велит обычай, и произнесешь молитву. Ты попросишь Аллаха благословить наш союз и детей, которые у нас родятся, а затем поцелуешь меня.

– Это очень красиво, – согласился Лукас. – Но ведь мне придется принять ислам, чтобы сделать все, как ты рассказала?

– Да, а ты не хочешь?.. – расстроено спросила девушка.

– Нет, конечно, я приму ислам, если для тебя это важно, – успокоил парень возлюбленную. – Мы ведь уже говорили об этом.

– Быть может, тогда бы и дядя Али благословил наш брак…

– Жади! Для чего тебе эти благословения? Твой дядя теперь знать тебя не хочет, а ты до сих пор ищешь его расположения?

– Ты не понимаешь, это другое! – возразила Жади. – Благословение старших нужно для того, чтобы брак был удачным. Брак без благословения – это нехорошо.

– Ну, от моего отца благословения ждать точно не придется, – вздохнул Лукас. – Он ужасно упрямый, ему нужно, чтобы я был копией Диогу. Вот тогда бы он меня обожал.

– Во всяком случае, у нас будет благословение шейха, а это уже немало.

Лукас украдкой взглянул на стрелки часов и в панике подскочил, хватая на ходу штаны и рубашку.

– Куда ты, милый?

– Я должен заехать в университет, – с неохотой сказал он. – Надо встретиться с куратором, с научным руководителем, поменять место стажировки и откорректировать тему диплома.

– Удачи, – огорченно произнесла Жади, надеявшаяся понежиться в постели еще как минимум полчаса.

Поцеловав невесту, Лукас со всех ног побежал в университет, ведь до запланированной встречи оставалось меньше часа. В этот день он впервые ехал по городу на автобусе, что невероятно его раздражало: жара в салоне, толкучка на входе и нехватка сидячих мест, галдеж подростков на галерке и хамоватый кондуктор. Но куда большее раздражение вызывал сам университет с его тошнотворной юриспруденцией, ноги прямо-таки через силу переступали порог альма-матер. Выпускной курс бросать было слишком жалко – это означало бы, что несколько лет мучений буквально выброшены на помойку, а диплом – какое-никакое вознаграждение за труды. Использовать его Лукас не собирался, но ведь корочка на полке не задавит?..

Наконец, рутинные вопросы со стажировкой были улажены: Лукасу обещали подобрать другую фирму для преддипломной практики взамен отцовской. С облегчением парень направился к выходу, где его окликнул кто-то из знакомых:

– Эй, Лукас! Привет!

– Тьяо! – пожал ему руку Лукас. – Давно не виделись!

– Еще бы, давно. Ты говорят, из дома ушел?

– Да, решил, что пора жить отдельно.

– Круто, молодец. А еще говорят, что ты сбежал с какой-то арабкой.

– Не с «какой-то арабкой», а со своей невестой, – сделал Лукас замечание товарищу, – и не сбежал, а мы стали жить вместе.

– Извини, дружище, – смутился Тьяо. – Не обижайся, ты же знаешь, всякое болтают, я вообще сначала подумал, что это чьи-то выдумки.

– Да, ничего.

– На свадьбу позовешь?

– Разумеется, – кивнул Лукас.

– Ну, а так чем планируешь после диплома заниматься? – не унимался студент.

– Не знаю, Тьяо, у меня душа совсем не лежит к юриспруденции. Не мое это, понимаешь, не мое.

– У нас половина курса таких, как ты, если не больше. Слушай, ты вроде бы неплохо играешь на гитаре?

– Да, а что? – сразу оживился парень.

– Я знаю ребят с факультета, которые собирают группу, они ищут гитариста. Ты согласился бы?

– Да, я в деле! – без раздумий подхватил идею Лукас.

– Очень хорошо. Тогда я дам тебе координаты Жилберту – это лидер группы, позвони ему и обо всем договорись.

– Спасибо, Тьяо, ты мне очень помог! – от всей души поблагодарил Лукас приятеля.

Обратная дорога далась ему куда легче и приятнее. Молодой и подающий надежды гитарист даже не стал садиться в автобус, зачем, когда погода прекрасная и можно дойти пешком? Лукас впервые за очень долгое время пребывал в состоянии полной эйфории: рядом с ним его любимая девушка, без пяти минут жена, он отвязался от ненавистной компании Леонидаса Ферраса, а совсем скоро его возьмут в музыкальную группу! Ну и что, что группа университетская – все более-менее уважающие себя мировые рок-группы начинали репетировать где-нибудь в гаражах. Он прославится, он будет дарить свое творчество миллионам, в каждом интервью рассказывая о своей великой любви, которая дает ему силы жить и творить. Да, пока у них нет ничего своего, и по-прежнему в их жизни много трудностей, но лиха беда начало. Увидев свое отражение в витрине магазина, Лукас подмигнул сам себе, как бы говоря: «А ты не промах!» И это он, вечно забитый и неуверенный в себе тихоня! Воистину, настоящая любовь творит с людьми чудеса.

В таком приподнятом настроении Лукас вернулся домой, с порога закружив Жади в объятьях.

– Лукас! – только и смогла она вымолвить.

– Жади, у меня потрясающая новость! Скоро я начну играть в музыкальной группе!

– Да-а?.. – удивилась девушка.

– Тьяо сказал мне, что ребята с факультета собирают коллектив, и им нужен гитарист. Ты ведь еще не слышала, как я играю!

– Сыграй мне что-нибудь! – с улыбкой попросила Жади, разыскав в кладовке у Иветти старую гитару.

Лукас уселся на диване поудобнее, взяв гитару в руки, и начал легонько перебирать струны. Чарующие звуки музыки полились, словно чистый родник, погружая Жади в дивный мир грез. Она с детства любила совсем другие мелодии и ритмы: энергичные, дерзкие звуки барабана, плач флейты и задушевные песни под арабские гитары, в каждой ноте которых чувствовались горячие пески Сахары. Как оказалось, музыка Запада может быть не менее восхитительной и также заставляет душу замирать.

– Это самая прекрасная мелодия, которую я слышала в своей жизни, – прикрыв глаза от наслаждения, сказала Жади.

– Я рад, что тебе нравится. Я сочинил ее, когда впервые встретил тебя.

– Лукас! – вновь воскликнула она.

– Скоро эту мелодию услышит вся Бразилия, а потом и весь мир, я тебе обещаю, – с гордостью произнес парень.

– А ты не будешь заглядываться на фанаток?

– Какие такие фанатки, когда у меня есть ты, – засмеялся Лукас. – Вот только окончу университет и буду выступать. Я каждое выступление буду посвящать тебе.

– А я хочу поступить в университет, – поделилась Жади.

– Правда?

– Я всегда хотела быть врачом, но мама говорила, что судьба женщины – это ее дом, муж и дети. У нас не принято, когда женщина учится или работает, за редким исключением.

– Со мной ты будешь свободна в своем выборе, – пообещал Лукас. – Я помогу тебе в любом твоем начинании.

– Мой дорогой! – девушка наградила избранника нежным поцелуем в губы. – Как мне повезло, что я встретила тебя! Представляешь, сейчас бы я уже вышла замуж за Саида, и он бы запер меня в душной клетке на всю оставшуюся жизнь.

– Да уж, страшно и представить!

– Мне позавчера снился ужасный сон, – обнимая жениха покрепче, будто он мог куда-то испариться, говорила Жади. – Мне снилось, что ты оставил меня одну на том пляже, не пришел за мной, как мы договаривались. В том сне дядя увез меня в Марокко и выдал замуж. Саид был в бешенстве, когда узнал, что я не девственница, грозил убить нас обоих, а потом я видела его лицо так, словно он какое-то чудовище. Это было так страшно, так горько, я чуть не сошла с ума!

– Ну-ну, тише, все хорошо, это просто сон, – успокаивал Лукас любимую.

– Лукас, ты бы ведь никогда не поступил так? Не бросил бы меня, не отдал бы на растерзание родным?

– Что ты, Жади!

– Я бы не пережила этого, – на глазах девушки выступили слезы. – Я покончила бы с собой или убежала в пустыню!

– Не надо говорить об этом. Лучше думай о том, что ждет нас впереди.

Жади заулыбалась, вытирая слезинки. В этот момент она как никогда благодарила Аллаха и судьбу за то, что они оказались к ней столь благосклонными.

========== 7. Жизнь продолжается ==========

– Саид, ты должен жениться в ближайшее время, – наставлял брошенного жениха сид Абдул. – Добродетельный мусульманин не может в зрелом возрасте оставаться один, ему нужна жена – помощница и хранительница очага, которая будет поддерживать в его доме свет лампады Аллаха.

Саид пропускал мимо ушей больше половины того, что говорил ему дядя, благо шум Медины и так заглушал добрую часть его слов. Жизнь вокруг кипела: все также зазывали покупателей в свои лавки торговцы, женщины в чадрах сновали туда-сюда с продуктовыми корзинами, до носа долетали запахи пряностей и благовоний, неподалеку прошла группа туристов из Испании, громко обсуждавших достопримечательности, местные жители в длинных халатах спешили по своим делам. Все как обычно, так было и год, и два, и десять, и двадцать лет тому назад. А в душе у Саида что-то перевернулось, что-то навсегда изменилось в нем самом, но что именно это было – он пока и сам толком не понял.

– У Исмаила, торговца тканями, есть прекрасная дочь, невеста на выданье, – продолжал Абдул. – Ее зовут Джалила – это очень религиозная и скромная девушка, знает Коран, умеет вести хозяйство, прекрасно танцует. Джалила – настоящая жемчужина в их семье, ты не пожалеешь, если возьмешь ее в жены.

– Дядя, я не хочу сейчас жениться, – отнекивался Саид.

– Как это так? Почему?

– Мне еще нужно развивать свое дело, и вообще, я хочу побыть в одиночестве какое-то время.

– Э-э-э! – погрозил ему пальцем Абдул. – Уж не собрался ли ты всю жизнь горевать по непутевой Жади?

– Дядя! – возмутился Саид, услышав имя Жади. – Я ничего такого не имел в виду, просто не хочу, и все.

– Что за молодежь пошла: «хочу», «не хочу», – ворчал старик. – Так вы скоро совсем заветы Аллаха позабудете и станете жить по велению своих хотений. Посмотри, до чего дошел Али со своими либеральными взглядами! А еще строит из себя знатока Писаний, когда у самого в шатре хозяйничают верблюды. Я всегда говорил, что нельзя удержаться меж двух огней, а он разбаловал своих племянниц донельзя и ничего не вложил в их головы, будучи мусульманином. Мохаммеду бы тоже надо взять вторую жену.

– Дядя Абдул, но Мохаммед счастлив с Латифой.

– Я вижу, – хмыкнул Абдул. – Так счастлив, что забыл, как улыбаться.

Саид лишь многозначительно поднял глаза к небу, и оба продолжили свой путь по Медине.

Мохаммед и Латифа собирались лететь домой. Вопрос о разводе уже не стоял, но Латифа по-прежнему страдала от нарочитой холодности мужа. Для того чтобы помочь новобрачной с хозяйством и поддержать ее в непростое время, сид Али принял решение отправить в Бразилию Зорайде.

– И вот еще что, Зорайде, – сказал Али, напутствуя служанку в дальнюю дорогу, – если вдруг узнаешь что-нибудь о Жади, непременно сообщи мне.

– Да, сид Али! – покорно ответила женщина.

– Да благословит вас Аллах! Счастливого пути!

***

Леонидас допивал уже третью чашку кофе, сидя в своем кабинете с Лобату. Последнее время даже в рабочие часы он не мог сосредоточиться на делах, постоянно переживая о проблемах в семье.

– Лобату, вот скажи мне, что я сделал не так в жизни? – жаловался Леонидас коллеге и старому приятелю. – Я всегда хотел дать детям опору, твердую почву под ногами, чтобы им не пришлось мучиться, как когда-то мучился я. И что? Один уже в могиле, второй швырнул мне мои благие намерения прямо в лицо, с особым цинизмом.

– Леонидас, в жизни часто все происходит совершенно не по нашему плану, – философски изрек адвокат. – Ты хотел, как лучше, но это «лучше» кроется сугубо в твоих представлениях.

– А вот и нет! Это мой опыт, мой пот и кровь!

– Ключевое слово – твой. Быть может, Лукасу в жизни не хватает чего-то другого? Не все же, в конце концов, измеряется деньгами.

– Знаешь, чего ему не хватает? Лежать и плевать в потолок целый день, чтобы еда, вода и прочие блага залетали сами в форточку, а он бы палец о палец не ударял, чтобы их достать.

– Ты очень категоричен по отношению к своему сыну. Попробуй понять, что у него на душе, хоть раз покажи ему, что ты не враг, а добрый друг и наставник. Например, почему ты так противишься его отношениям с этой девушкой из Марокко?

– А ты будто не понимаешь? – с раздражением спросил Леонидас. – Это вопиющая дурость. Он хотел ради нее принимать ислам и платить ее родне, как же это называется… калым! А дальше что? Уехал бы в пустыню и начал жить в бедуинской палатке?

– Так ведь не уехал же.

– И на том спасибо! Лобату, я ничего лично против этой девушки не имею, я вообще ее знать не знаю. Дело в принципе. Лукас не просто ленив, он еще и упрям, ему надо делать все наперекор отцу. Я говорю, что надо получать образование, а он садится за гитару и прогуливает лекции. Вокруг полно замечательных девушек нашего круга, а он выбирает себе чужестранку с возом проблем в придачу. Лишь бы мне досадить!

– А тот вариант, что Лукас влюблен, ты не рассматриваешь? – испытующе посмотрел Лобату на приятеля.

– Влюблен! – передразнил Леонидас. – Влюбляться надо в подходящих женщин.

– Неужели? – иронично улыбнулся адвокат, вспомнив Иветти.

– Да! – стоял на своем Феррас-старший. – Так что решение мое неизменно. Хочет жить самостоятельно – пусть живет. Посмотрим, сколько Лукас продержится на голом энтузиазме.

========== 8. День независимости ==========

Жади по календарю отсчитывала оставшиеся до ее совершеннолетия дни. И вот, наконец, она дошла до заветной цифры, которая означала, что с этого момента лишь она сама имеет право распоряжаться своей жизнью. Больше никаких опекунов, поездок в Марокко и добровольно-принудительных браков неизвестно с кем. Отныне Жади хозяйка своей судьбы, и первым решительным судьбоносным шагом станет подача заявления в загс с тем человеком, которого выбрало ее сердце. Выбрало раз и навсегда.

Утро выдалось весьма суматошным. Лукас предлагал перенести подачу заявления на следующий день, чтобы спокойно отпраздновать восемнадцатилетие, но Жади не хотела ждать ни одного дня, в чем с ней безоговорочно согласилась Иветти. Она отправилась в загс вместе с молодыми, чтобы поддержать их в этот торжественный и волнительный момент.

– До сих пор не могу поверить в то, что это происходит с нами! – щебетала Жади после того, как подписи на заветном документе были поставлены.

Лукас лишь с нежностью улыбался своей невесте. Он вообще был довольно молчалив по своей натуре и предпочитал чувства выражать не словами, а жестами – улыбкой, объятьями, поцелуем, тогда как Жади могла говорить о своей любви часами напролет. Эта их разница в темпераментах была очень заметна со стороны, однако сами влюбленные не обращали на такие мелочи внимания и просто наслаждались обществом друг друга.

– Поздравляю вас, мои дорогие, – обнимала подопечных Иветти. – Ну что, когда назначили дату бракосочетания?

– На третье марта. Придется подождать, конечно, но это же пустяки, – сказал Лукас.

– Уже решили, где и как будете праздновать?

– Нет, – растерянно ответила Жади. – Я ведь даже не знаю, что для этого нужно сделать.

Марокканка действительно растерялась. Если бы свадьбу устраивал дядя Али, проблем бы не было никаких. А ведь нужно было договориться с шейхом, с помощницами, с музыкантами, с танцовщицами, найти банкетный зал и украсить его, пригласить гостей, накрыть столы, выбрать платье и много еще такого, от чего начинала кружиться голова, и что теперь полностью легло на их с Лукасом плечи.

– О, милая, не переживай, я во всем вам помогу, – добродушно заверила ее Иветти. – Я мастер в том, что касается организации праздников.

– Иветти! – облегченно выдохнула Жади. – Я лишь не прошу твоей помощи в церемониальной части, это должны будем сделать мы сами.

– А что с церемониальной частью?

– Мы с Лукасом договорились, что свадьба пройдет в мусульманских традициях, да, Лукас?

Парень кивнул.

– Лукас, завтра мы сходим в мечеть? Это не займет много времени, заодно и обговорим все с шейхом.

– Да-да, конечно!

– Что ж, тогда идемте праздновать! – весело проговорила Иветти и повела молодых в ресторан, где они собирались отметить день рождения Жади и подачу заявления в загс.

Жади не просто порхала, она летела рядом с Лукасом от счастья. Внезапно девушка изменилась в лице и резко остановилась, широко распахнув глаза.

– Что такое, Жади? – удивился ее жених, но через пару секунд увидел то же, что и она – по другой стороне улицы неспешно шли две женщины в хиджабах и что-то обсуждали.

– Там Латифа и Зорайде, – еле слышно пробормотала Жади. – Я подойду к ним.

– Может быть, не надо? – забеспокоился Лукас.

– Пусть, пусть, – сказала Иветти. – Не украдут же они ее на наших глазах, в конце концов. Это ее родня, Жади имеет право поговорить с ними.

Перебежав дорогу по пешеходному переходу, Жади догнала своих родственниц, которые совсем не ожидали увидеть ее.

– Жади! – чуть не выронила сумку из рук Зорайде.

Девушка стояла перед ними как вкопанная и глядела огромными растерянными глазами, не зная, что сказать. Латифа демонстративно отвернулась в сторону и сделала вид, что внимательно рассматривает вывеску на магазине.

– Жади, ну что же ты наделала! – с горьким сожалением взывала Зорайде. – Если бы ты только знала, как все мы огорчены, бедный сид Али, он поседел за этот месяц!

– Зорайде, Латифа… – шептала Жади. – Я знаю, я понимаю, что сделала вам больно. Простите меня, если сможете!

– Жади, ты поступила как последняя эгоистка! – не выдержав, зашлась слезами Латифа. – Мохаммед чуть не развелся со мной, лара Назира каждый день звонит и советует ему развестись или взять вторую жену! Наших детей никто не захочет брать в свою семью, вот, вот что ты сделала!

– Может быть, мне стоит вмешаться? – спросил Лукас у Иветти, глядя на эту картину.

– Не нужно, это их дело.

– Ты боишься потерять Мохаммеда, Латифа? – вспылила в свою очередь Жади. – Ну а я боялась потерять Лукаса! Он ничем не хуже Мохаммеда, завтра он станет таким же мусульманином, как и мы, а через полтора месяца – моим законным мужем!

От такого известия слезы у Латифы высохли, как по мановению волшебной палочки.

– А где же вы живете и на что? – встревожилась Зорайде.

– Нас приютила наша подруга Иветти. Лукас стажируется в адвокатской фирме и зарабатывает сам, мы ни в чем не нуждаемся.

– Как вас найти?

– Не нужно нас искать, Зорайде. Я найду вас сама, когда это будет необходимо.

– Жади! – вновь воскликнула Зорайде. – Сид Али будет рад узнать, что у тебя все хорошо.

Крепившаяся из последних сил Жади, наконец, не сдержала слез, которые упрямо подступали к глазам. Отбросив всякие сантименты, она бросилась на шею к няне, сотрясаясь от рыданий. Сдалась и Латифа – она обняла свою кузину вместе с Зорайде. Теперь рыдали трое.

– В такие моменты ощущаю себя последним мерзавцем, разлучившим семью, – поделился Лукас с Иветти.

– Глупости! Вы не виноваты, что в ваших семьях неадекватные люди, не желающие принять союз двух любящих сердец. Вы с Жади будете счастливы в любом случае.

– Очень надеюсь, что так, Иветти, очень надеюсь.

========== 9. Крест и полумесяц ==========

Долгий, насыщенный событиями день подходил к концу. Лукас и Жади вернулись домой после праздника, устроенного Иветти в танцзале специально для именинницы. Жади еще никогда в жизни не получала столько внимания к своей персоне, а вкупе с атмосферой всеобщего веселья, присущей танцзалу, сюрприз от подруги привел марокканку в неописуемый восторг. Едва добравшись до подушки, Жади заснула крепким сном.

Лукасу не спалось. Завтра он должен будет пойти в мечеть, чтобы сменить веру, и это обстоятельство почему-то начало беспокоить его сильнее, чем он ожидал. Сердце билось в волнительном ожидании неизвестного, и парень решил немного прогуляться по свежему воздуху.

Шум и огни ночного Рио перемежались с запахом океанского бриза, окутывавшего город. Лукас, гуляя неподалеку от дома, снял небольшой крестик с шеи и рассматривал его при свете луны. Его он захватил с собой из дома в день побега как память о покойной матери. Она купила им с Диогу по изящному золотому крестику, но на крестинах присутствовать уже не смогла. Такая маленькая вещь вдруг стала весить в руках Лукаса целый пуд. Завтра он больше не сможет надеть его, никогда. Был ли Лукас верующим? Навряд ли его можно назвать ревностным христианином, скорее, ему было все равно, как называть Бога и какими словами к Нему обращаться. Почему же это стало так важно для него теперь? Лукас вспомнил о матери, которая с любовью выбирала им с братом эти крестики, вспомнил о Диогу, которого похоронили точно в таком же, и заплакал.

Жади проснулась утром и увидела, что Лукас спит, как убитый. Времени на часах уже было много, а они договорились пойти в мечеть пораньше, чтобы Лукас смог успеть на работу.

– Лукас! – тормошила его невеста. – Лукас, милый, вставай, а то опоздаем.

Парень с трудом продрал глаза. Во сколько же он вчера лег спать?

– Жади, – сонно пробубнил он.

– Лукас, нам пора идти в мечеть!

– Послушай, Жади, – окончательно пробудившись от чар сна, произнес парень, – я должен тебе сказать очень важную вещь.

– Какую? – насторожилась Жади.

– Я не буду менять веру.

– Что?!

– Это оказалось сложнее для меня, чем я думал.

– Так вот, значит, как? – распалялась марокканка. – Может быть, ты и жениться на мне передумаешь?

– Ну при чем тут это, Жади! Религия – это совсем другое.

– Другое?! А как нам с тобой играть свадьбу? Лукас, я ради тебя ушла из дома, плюнула на все традиции, сняла платок, чтобы рядом со мной ты мог чувствовать себя комфортно, когда идешь по улице, рассорилась с семьей, и теперь еще должна принять твою веру?!

– С семьей ты вчера вроде бы примирилась, – не удержался от колкости Лукас.

– Если бы это было так просто! Ты знаешь, что по моей религии большой харам, грех, что я живу с тобой без брака? И я не жалуюсь, что предаю свою веру, я только и делаю, что жертвую всем ради тебя!

– Неужели?! А я совсем ничем не пожертвовал, нет? Всего-навсего от меня отказался отец, подумаешь, ерунда какая!

– Что за шум с утра пораньше? – прибежала на крики Иветти. – Лукас, Жади, вы что, с ума сошли? Еще вчера были такие счастливые, влюбленные, а тут…

Жади выбежала из комнаты в сердцах, громко хлопнув дверью.

– Вот, Иветти. Я всего лишь отказался идти в мечеть, – развел руками Лукас.

– Всего лишь? Но вы же договаривались, что пойдете!

– Это оказалось непросто для меня. Я понял, что не могу просто запросто отказаться от того, во что верила моя мать, я хочу быть похороненным рядом со своим братом под плитой с крестом.

– Лукас… Но почему же ты раньше об этом не сказал?

– Я не знал, – сквозь выступающие слезы произнес парень. – Я не знал, что эти вещи настолько важны.

– Не знаю, что и думать, – вздохнула Иветти. – Я и согласна с тобой, и нет.

– Свадьбу необязательно играть в церкви! Можно провести обычную гражданскую церемонию, женятся же люди разных вероисповеданий.

– Но первый раз выходить замуж в церкви – это так красиво… – мечтательно закатила глаза Иветти.

– Может быть, и красиво. Но в нашей ситуации уже не до красоты.

Жади в одиночестве брела по пустынному пляжу и вспоминала, как еще недавно она сидела на нем и ждала Лукаса. В тот день ей пришлось многое пережить: и волнующее предвкушение свободы, и нестерпимую тревогу, и бесконечное счастье, когда она увидела идущего ей навстречу Лукаса с вещами. Все происходящее казалось ей мечтой, волшебной сказкой, а сегодня реальность тяжеленным обухом ударила ее по голове. Неужели дядя Али и Зорайде были правы, когда говорили, что западным людям нельзя верить? Что сегодня они говорят, думают и чувствуют так, а завтра по-другому? Жади закрыла глаза и подставила лицо ветру. Она уже сожгла все мосты, куда ей теперь податься, если Лукас окажется не тем сказочным принцем, каким она себе его представляла? Возможно, дядя Али на самом деле скучает по племяннице и переживает за ее судьбу, но примет ли он ее обратно в свой дом? Разве что, какой-нибудь кухаркой или поломойкой…

Вернулась Жади уже ближе к вечеру, как раз, когда Лукас был на своей стажировке. В мрачнейшем состоянии духа она прошла в гостиную и села на диван, обхватив колени.

– Жади, ну зачем ты так! – сокрушаясь о ссоре молодых, сказала Иветти.

– Иветти, разве Лукас прав?

– Прав или не прав, а все-таки вам нужно помириться. Неужели вы преодолевали столько преград, чтобы вот так рассориться на религиозной почве?

– Да, именно. Столько преград преодолели, а все оказалось пустышкой.

– Жади, ну нельзя быть такой категоричной! Ты что же, хотела жить с мужчиной и не иметь с ним никаких конфликтов? Я тоже люблю сказки, дорогая, но живу-то я в нашем грешном мире.

– Лукас оказался очень изменчив, – словно не слышала свою собеседницу марокканка. – Я боюсь, что в последний момент перед свадьбой он скажет, что передумал, что он не готов, что он хочет вернуться к отцу или еще что-нибудь в этом духе.

– Что ты, парень так тебя любит! Несогласие по одному вопросу, это еще не повод для серьезной размолвки.

– Это очень важный вопрос, Иветти.

– Жади, ты меня извини, конечно, но я думаю, что только ради свадьбы веру менять не стоит. Ты ведь не стала бы креститься лишь для того, чтобы выйти замуж за Лукаса? Вот и ему не обязательно становиться мусульманином, чтобы быть с тобой.

Жади начала прислушиваться к словам Иветти.

– …разумеется, он поступил неправильно, что сразу не сказал об этом, – продолжала женщина. – Лукас должен был предупредить тебя о своих сомнениях и не давать ложных обещаний, но вышло, как вышло. Все люди имеют свои недостатки, Лукас не исключение.

– Иветти! – слабо улыбнулась Жади. – Если бы ты только знала, как я хочу тебе верить! Спасибо тебе за все, ты стала мне, как мать.

Девушка бросилась обнимать свою старшую подругу с такой нежностью, словно бы Иветти и правда была ее матерью. Ее сиротское сердце так нуждалось в тепле и поддержке, а у Иветти оно могло получить этого сполна.

Лукас без охоты поворачивал ключ входной двери. Он был уже готов ко всему: что Жади заберет свои вещи и исчезнет, не оставив даже записки, или что его собственный чемодан будет выставлен к порогу, или что они разойдутся по разным комнатам, или что Жади на пару с Иветти подвергнут его суровому остракизму. Однако, к удивлению парня, ничего такого не произошло. Жади как обычно встречала его с улыбкой.

– Лукас, как прошел день, дорогой? – спросила она, крепко прижимаясь к нему.

– Жади?.. – удивился Лукас. – Да все хорошо, в общем-то. Разве ты на меня не сердишься?

– За что? За то, что не захотел отказаться от своей веры?

– Ну, я подвел тебя.

– Ничего, как-нибудь переживем. И свадьбу сыграем не хуже, чем играют в Марокко.

– Жади! – облегченно воскликнул Лукас, целуя избранницу. – Как же я тебя люблю!

Иветти чуть не расплакалась, увидев трогательную картину примирения влюбленных. Ах, если бы только Львеночек сказал ей что-то подобное, если бы только…

========== 10. Шипы и розы ==========

Саид отдыхал после тяжелого рабочего дня. За последний месяц он старался загрузить себя работой как можно сильнее, трудиться до изнеможения, чтобы не оставалось сил ни на что. Это помогало ему справляться с горечью и ненавистью, что поселились в его сердце после бегства Жади. Назира вошла в гостиную и пристально посмотрела на брата, лежавшего с полузакрытыми глазами.

– Саид? – своим извечно командирским тоном окликнула она его.

– Назира? Что тебе? – равнодушно спросил Саид.

– Я звонила Мохаммеду.

– И? Как он? Как Латифа и Зорайде?

– Как раз про Латифу и Зорайде я и хотела тебе рассказать. Мохаммед случайно услышал их разговор и узнал, что Жади выходит замуж за бразильца. Мало того, бразилец примет нашу веру.

– Что?! – резко подскочил Саид, как от удара током.

– Что слышал. Надо было послушать меня и не связываться с этой семьей после того, как Жади выкинула свой первый номер. Доволен теперь? И сид Али туда же, провел нас, как котят.

Саид сжал пальцы в кулаки, чтобы не начать громить все подряд от ярости. Злоба вспыхнула в нем с новой силой, обжигала нестерпимым огнем, застилала глаза. Какому-то бразильскому слизняку достанется та, которая принадлежала по праву ему, Саиду! Этот Лукас даже имени Пророка не знает, какой из него мусульманин, какой из него муж? А Жади тоже хороша! Ну и пусть, пусть мучается с ним!

– Назира, – тяжело дыша, произнес он. – Скажи дяде Абдулу, я даю добро на помолвку с этой, как ее там.

– Что это с тобой? – съязвила Назира. – Уж никак заболел?

– Не издевайся! Просто скажи, что я согласен, и все. Пусть меня ведут хоть к Исмаилу, хоть к кому, я женюсь.

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Были одобрительные речи довольного дяди Абдула, визит к торговцу тканями, покупка украшений для невесты, разговор о брачном контракте и еще какая-то чепуха. Все это время Саид тщетно боролся с удвоившейся, утроившейся болью. Нет, он не смирился с потерей и никогда не смирится, но он будет делать все наперекор этому чувству. Пусть Жади узнает когда-нибудь, что гордый Саид Рашид не сломался от ее предательства, а живет счастливо с другой женщиной и плевать хотел на них с Лукасом. Поначалу ему вовсе хотелось смыть свое оскорбление кровью, но затем Саид пришел к выводу, что подобный истеричный способ мести – удел слабаков.

Настал день смотрин, только после этого вопрос со свадьбой мог быть решен окончательно. Саид в компании Назиры и дяди Абдула сидел в ожидании невесты напротив ее отца и других родственников. Джалила вошла в комнату неспешной величавой поступью, неся поднос с чаем и сладостями собственной выпечки. Она молча поставила его перед Саидом, стыдливо опуская глаза, и присела рядом с отцом. Это была совсем юная, нежная девушка, прекрасная, как только что распустившийся цветок жасмина, кроткая и приветливая. Джалила лишь украдкой взглядывала на Саида, то и дело заливаясь румянцем.

Саид, увидев невесту, сразу вспомнил свою первую встречу с Жади и подумал о том, насколько разные это девушки. Первая его помолвка едва не сорвалась из-за безрассудного поступка Жади, когда она позвонила ему и наговорила невесть чего про ожоги по всему телу и выпадающую челюсть, сейчас же все проходило без сучка и без задоринки. Саид вспоминал, с какой дерзостью Жади смотрела на него тогда, и видел, с каким благоговением и целомудрием смотрит на него Джалила. Эта девушка таким простым жестом с подносом выразила ему свое почтение, а Жади при каждой их недолгой встрече всем своим видом демонстрировала холодность и некий вызов. Так почему же эта красавица в расшитом золотом платке не вызывает в его душе ни единого отклика?

– Саид планирует развивать свое дело за рубежом, – вещал Абдул. – В Бразилии живет Мохаммед, его брат, в скором времени они откроют собственный магазин тканей в Рио.

– Так это же замечательно! – обрадовался Исмаил. – Мы могли бы сотрудничать, не так ли, Саид? Я знаю отличных поставщиков из Каира.