Текст книги "Когда тают миражи (СИ)"

Автор книги: Nataniel_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Жади и Саид уселись на специальные кресла, похожие на королевские троны, и Лукас наконец-то смог разглядеть лицо бывшей жены. Оно не было печальным, его не омрачали едва заметные слезы, застывшие в уголках глаз, тень безмерного горя не портила прекрасных черт. Жади улыбалась – тепло и искренне, как и положено счастливой невесте. Бразилец поймал себя на мысли, что не узнает свою возлюбленную: он помнил ее совсем юной, нежной девушкой, а сейчас видел перед собой повзрослевшую молодую женщину, красота которой раскрылась с новой, непривычной для него стороны. Время от времени она переглядывалась с женихом, и этих взглядов Лукасу захотелось провалиться сквозь землю. Он все понял. Понял и отступил, не желая мешать чужому счастью.

Темная ночь опустилась на Марокко, окутывая приятной прохладой измученную дневной жарой природу. Лукас бродил по освещенным луной закоулкам и без конца прокручивал в голове увиденное на свадьбе Жади. Свадьба Жади – вдуматься только! Как все это случилось, почему? Когда она успела полюбить его? Почему Лукас опоздал? «Нет, так больше нельзя. Я лишь снова доведу себя до больницы», – отругал он сам себя. Ведь если Жади счастлива, а это видно, чего ему еще желать? Если у него не получилось подарить ей счастье, пусть это сделает другой. Теперь и Лукас может позволить себе стать таким же счастливым, надо только дать произрасти давно уже зародившемуся, но тщательно подавляемому новому чувству.

А шумная свадьба, проводив молодоженов на брачное ложе, гуляла до утра.

Комментарий к 45. Круг замыкается

…это еще не конец.

========== 46. Рассвет нового дня ==========

Три года спустя

Жади склонилась над кроваткой десятимесячной Хадижи – малышка тихонько посапывала во сне, зажав в руке погремушку. Завтра ей предстояло собраться в непростую дорогу за океан, чтобы встретиться с новорожденной сестренкой Самирой, родившейся у Латифы и Мохаммеда. Они так долго ждали появления первенца, что счастливый отец устраивал пир на весь мир для многочисленной марокканской родни, а родни и в самом деле было немало. Назира с мужем и двухлетним сыном вылетели в Рио первыми, оставалось только подтянуться остальным.

Саид зашел в детскую, чтобы проведать дочь. Он бережно обнял жену за талию и спросил:

– Она давно уснула?

– Да, – улыбнулась Жади. – Саид, я переживаю, как Хадижа перенесет полет через океан? Может, не стоит лететь?

– Но ведь ты говорила, что в ее возрасте дети уже могут летать на самолете? Я доверяю нашему семейному педиатру.

– Еще не выучившемуся педиатру, – поправила его Жади.

– Но, бесспорно, самому одаренному, – он с любовью поцеловал ее в макушку.

– Не знаю, у меня сердце не лежит к этой поездке, хотя я очень хочу повидаться с Латифой и Мохаммедом, – продолжала сомневаться молодая мать.

– Жади, – Саид посмотрел на нее так, словно заподозрил что-то неладное, – ты не хочешь лететь в Бразилию только из-за тревоги за Хадижу?

– А из-за чего еще? – она отвела взгляд.

– Не подумай, я не ревную. Я знаю, что у тебя связаны с этой страной разные воспоминания. И не самые приятные в том числе.

– Если ты о Лукасе, то тебе хорошо известно – все давно осталось в прошлом.

– Я верю.

– Странно, однако, все это было, – задумалась Жади. – Я каждый раз задаю себе вопрос: для чего это случилось? Почему я просто не могла приехать в Фес к дяде и выйти за тебя, как он хотел? Наша жизнь была бы спокойной и размеренной, как сейчас, нам не пришлось бы проходить через те ужасы, через которые мы прошли.

– Я тоже долго размышлял над случившимся, Жади, – Саид неосознанно потрогал детские игрушки, висевшие вдоль каретки. – Но посуди сама: мысль о замужестве по договоренности была тебе непонятна и отвратительна, и дело не в… Лукасе. Просто это твои убеждения. Как бы ты воспринимала меня тогда? Как человека, отнявшего твою свободу, подавившего твою личность? Да и я был не идеален, в конце концов, из нашего брака не получилось бы ничего хорошего. И уж тем более тогда, когда ты…

– Не надо, – Жади приложила палец к его губам. – Не надо, не говори, не вспоминай больше.

– Больше не буду, – Саид улыбнулся и погасил свет в комнате.

***

– Мама, мама! – шустрая девочка лет четырех требовательно смотрела на Маизу блестящими карими глазенками.

– Мел, – Маиза отложила журнал на столик рядом с диваном и терпеливо принялась объяснять дочери, почему она не хочет приглашать на ее день рождения друга с детской площадки. – Дочка, ты можешь играть со своим товарищем на площадке, но зачем же звать его домой?

– А почему нельзя домой? – недоумевала девчушка.

– Мел, но ведь это твой день рождения! К нам в гости придут воспитанные дети, которые умеют вести себя в чужом доме, а твой друг не такой. Он же самый настоящий сорванец!

– Мне скучно с твоими воспитанными детьми, – надула губы Мел. – Я хочу играть с Лео! Я хочу, чтобы он пришел на праздник.

– Мел!.. – раздосадовано всплеснула руками Маиза.

– А вот и я! – бодро воскликнул вернувшийся с работы отец семейства.

– Папа! – бросилась ему на шею девочка. – Мама не разрешает мне пригласить Лео на день рождения!

– Почему это мама не разрешает? – Кайо взглянул на жену с притворной строгостью.

– Кайо! Она хочет пригласить мальчика с площадки.

– Ну и что же? Давай пригласим его.

– Как что? Это ребенок совершенно не нашего круга, он и на улице-то после себя камня на камне не оставляет, только представь, что они на пару с Мел натворят у нас?

– Мел, иди, поиграй, милая, – мужчина поцеловал дочь и опустил ее на пол. – Маиза, почему бы не доставить ей радость, раз она так привязана к этому мальчику?

– Это потакание, вот как это называется, – возмутилась Маиза. – Только представь, в восемнадцать Мел приведет первого попавшегося парня и скажет, что хочет выйти за него замуж!

– Моя благородная леди! – Кайо с нежной улыбкой провел ладонью по ее лицу.

– Ты используешь запрещенные приемы, – не без удовольствия заметила Маиза.

– Мел еще научится законам светского общества, – он заключил жену в объятия, усаживаясь рядом с ней. – Пускай у нее будет детство, не омраченное правилами хорошего тона, м?

– Я сдаюсь. Чур, ты руководишь уборкой после праздника.

***

Ветер трепал расклеенные на стенде афиши. Жади пошла прогуляться в одиночестве по пляжу, оставив маленькую Хадижу с Назирой, души не чаявшей в племяннице. Бразилия была для нее особой страной, и как бы Жади ни проникалась любовью к старинным улочкам Феса, длинная набережная Копакабаны навсегда оставалась в ее душе памятным узелком. Стенд с афишами попался ей на глаза случайно, но внимание привлекло очень знакомое имя. «Лукас Феррас. Концерт бардовской песни», – прочитала марокканка вслух. Сомнений быть не могло – это он. В горле встал комок, а на глаза навернулись непрошеные слезы, словно и не было этих пяти лет. Она не ошиблась, точно ли пять? Жади прочла дату и время концерта:

– Аллах, да это же сегодня! Концерт уже идет!

В душе восстали две противоборствующие силы: одна говорила забыть про афишу и идти домой к мужу и дочери, не просто идти, а бежать, не оглядываясь; другая непреодолимо тянула поехать к концертной площадке. «Я просто постою и посмотрю на сцену издалека, хотя бы одним глазом, ничего же не случится», – уговаривала она себя. «Подумай о Саиде, каково бы ему было узнать, что ты, не успев приехать в Рио, побежала к бывшему мужу?» – корила ее совесть.

Метрах в пятидесяти от Жади призывно остановилось такси. Водитель высматривал среди гуляющих по набережной потенциальных пассажиров, и вскоре к нему в стекло автомобиля постучалась молодая женщина в мусульманской одежде.

– На Инфанта дона Энрике, 85, пожалуйста, – сказала она и решительно уселась на переднее сидение.

Концерт на арене «Виво Рио» подошел к концу. Раскланявшись публике, Лукас ушел в гримерную комнату, чтобы немного отдохнуть перед тем, как ехать домой. К нему постучался его концертный директор:

– Лукас, там она фанатка очень хочет с тобой увидеться, всю охрану на уши поставила.

– Правда? – удивился музыкант.

– Мы говорили ей, что зрители не допускаются в гримерные к артистам, но она и слышать ничего не желает. Похоже, женщина не в себе.

– Что ей нужно?

– Говорит: «Скажите ему, что пришла Жади!»

– Жади?! – лицо Лукаса вытянулось от удивления и застыло. – Пусть ее пропустят.

– Ты уверен? – поморщился его коллега.

– Пусть ее пропустят, – по слогам повторил Лукас. Он растерянно взглянул в зеркало, словно спрашивал сам себя: что происходит?..

Жади не заставила ждать своего появления. Дверь была распахнута, и она вошла без стука, украдкой озираясь по сторонам. Она была одета в длинное закрытое платье салатного цвета, ее голову покрывал расшитый пайетками зеленый платок, в ушах красовались серьги с маленькими драгоценными камнями, руки были украшены золотыми кольцами и браслетом, а глаза подведены по восточной моде. Жади была сконфужена не меньше Лукаса и осторожно улыбнулась ему:

– Привет.

– Привет, – в смятении пробормотал он. – Если честно, не ожидал тебя увидеть.

– Я сама не ожидала, что окажусь здесь. Я приехала повидать Латифу, у нее родилась дочь, и… – она запнулась, так как все эти слова показались ей очень нескладными.

– Да ты садись, – спохватился Лукас и пододвинул для гостьи стул.

– Спасибо. Итак…

– Итак?..

– Лукас, мы так и не попрощались с тобой толком тогда, – Жади сказала эту фразу на одном выдохе.

– Согласен, – задумчиво кивнул Лукас.

– Почему ты уехал?

– Куда уехал?

– Я звонила тебе перед отлетом, хотела поговорить, но мне сказали, что тебя нет.

– А, ты об этом, – Лукас помрачнел, вспомнив дни, которые он бы предпочел навсегда забыть. – Я просто хотел побыть в одиночестве.

– Ясно.

Они молчали, не зная, о чем поговорить. Иногда им обоим представлялась случайная встреча спустя годы, где они скажут друг другу все, что когда-то не сказали. И вот, эта встреча состоялась, но вместо пламенных речей в голове был лишь пустой белый лист.

– Как там Иветти? – Жади нашлась, что спросить.

– У Иветти все прекрасно! – оживился Лукас. – Она вышла замуж за моего отца, теперь у меня двое младших братьев. И они тоже близнецы, представляешь?

– Как чудесно! Я так рада за нее.

– А у тебя как дела?

Жади сильно смутилась от этого вопроса.

– Я все еще учусь в медицинском. Ты же знаешь, на врача учатся очень долго, но я уже проходила практику в детском стационаре. Еще немного, и я стану полноценным педиатром.

– Я очень рад за тебя, – улыбнулся Лукас.

– Ты больше не играешь рок?

– Сам не играю, но с удовольствием слушаю. Как видишь, я теперь исполняю бардовскую музыку. Она не такая прогрессивная, как рок, но в ней много души. Я не стал звездой первой величины, конечно. У меня есть своя аудитория, особенно люди в провинции любят ходить на мои концерты.

– Все сложилось так, как мы мечтали… – проговорила Жади и осеклась.

– Ты права, наши мечты исполнились, пусть и не совсем так, как мы себе это представляли.

Взгляд Жади скользнул по фотографиям, которыми был заставлен столик.

– Это твоя жена?

– Это моя девушка, Анжела, – Лукас машинально взял в руки одну из рамок и сразу поставил обратно, словно бы извиняясь. – Ты, должно быть, вышла замуж?

– Это так. У меня есть дочка, Хадижа, – тепло улыбнулась Жади, вспомнив свою малышку, но тут же подумала, что Лукаса может ранить эта новость. – А у тебя есть дети?

– Нет, пока нет.

– Ты счастлив, Лукас? – неожиданно задала вопрос марокканка.

– Да, я очень счастлив, – утвердительно кивнул парень. – Знаешь, оказывается, мечтать о счастье и быть счастливым – это очень разные вещи.

– Не поверишь, я хотела сказать то же самое, – подхватила Жади, и оба рассмеялись.

– Как бы то ни было, мы пришли к тому, какие мы есть сейчас, лишь благодаря друг другу, – заключил Лукас и с какой-то братской нежностью посмотрел на бывшую супругу.

– Ты прав… – задумалась она. – Мне всегда говорили, что наша любовь – это грех, ошибка, мираж. Но как может быть миражом то, что сыграло решающую роль в нашей жизни?

– Помнишь, ты говорила, что наша встреча была предопределена до нашего рождения? – слегка взгрустнул Лукас.

– Конечно, помню, – опустила взгляд Жади.

– Так и есть.

– Мактуб. От судьбы не убежишь.

– Все же есть Кто-то там, наверху…

– Прости меня за то, что причиняла тебе боль, – в глазах Жади засверкали слезинки.

– Ну, что ты. Если кто-то и должен просить прощения, то это я.

Лучи закатного солнца осветили гримерную, отражаясь в гладких поверхностях зеркал. Жади взглянула на часы и заторопилась:

– Ох, меня уже, наверное, потеряли.

– Если хочешь, я могу подвезти тебя до дома, – предложил Лукас.

– Не надо, не стоит беспокоиться, я возьму такси.

– Жади, – после короткой паузы сказал Лукас, – спасибо, что ты была в моей судьбе.

– И тебе! – растянула губы в радостной улыбке Жади. – И тебе спасибо, Лукас!

Она обернулась в дверях махнуть рукой на прощание, а затем, окрыленная, побежала к Саиду и Хадиже, чтобы больше никогда с ними не разлучаться. Лукас взял гитару и сыграл несколько аккордов, полных ностальгии, но он не стал задерживаться – ведь его тоже ждут.

Как прекрасно первое чувство в юности! Оно подобно распустившемуся поутру нежному цветку, но, к сожалению, оно так хрупко. Любые ветра, холода и дожди могут ему навредить. Проходит время и лечит раны, на пути встречаются новые люди, и сердца горят новой страстью, а жизнь обретает новый смысл, но все же первая любовь никогда не умирает до конца. Она навечно остается жить в песнях, надо только уметь ее услышать.