Текст книги "Когда тают миражи (СИ)"

Автор книги: Nataniel_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– А все эти женщины, – добавила Далва. – Жади и эта ваша Иветти. Все беды на земле от недобропорядочных женщин!

– Далва, ну хватит.

– Разве не они погубили Лукаса? Одна его околдовала, вторая ей помогала. Иветти было мало свести в могилу Диогу, упокой Господь его душу, она и до Лукаса добралась. Сеньор Леонидас, – вновь чуть не заплакала она, – зря вы его отпустили в таком состоянии!

– Не буду же я его ремнями к кровати привязывать! – возмутился Леонидас. – Лукас уже не маленький.

Его фразу прервал телефонный звонок. Феррас оказался у столика с телефоном в два прыжка.

– Алло! – еле дыша, произнес он в трубку. – Да, я Леонидас Феррас, отец Лукаса Ферраса.

– Пресвятая Дева! – воскликнула Далва, находясь в предобморочном состоянии.

– Как?! – прокричал Леонидас. – Я понял, я уже еду.

– Сеньор Леонидас… – дрожащим голосом сказала Далва.

– Лукас в больнице. В психиатрической!

– Что?!

– Он пытался покончить с собой, Далва. Я еду к нему.

***

Поздним вечером Иветти в одиночестве сидела перед телевизором и рассеянно переключала каналы. Деуза вместе с сыном переехали в более отдаленный район Рио – на этом настоял доктор Альбьери, Лауринда и Норма веселились в танцзале, а на Иветти вдруг нахлынул приступ тоски по старым временам, когда Лукас и Жади, такие юные и влюбленные, жили под ее крышей. В последние месяцы молодые супруги сильно отдалились от своей благодетельницы, не заходили и даже перестали звонить. «Не иначе как дурное влияние Львеночка», – с досадой подумала женщина. Звук дверного звонка заглушил бормотание телевизора.

– Львеночек! – ахнула Иветти, увидев, что на ее пороге стоит сам Леонидас Феррас. Вид у него был крайне горестный.

– Иветти! – тусклым голосом проговорил он. – С Лукасом случилась беда.

– Что?.. Как?!

Леонидас рассказал ей обо всем, что произошло в их семье за последнее время. Иветти слушала его, все больше и больше ужасаясь испытаниям, выпавшим на долю Феррасов.

– А врачи? Что говорят врачи? – обеспокоенно поинтересовалась она.

– Врачи говорят, что случай нетяжелый, но лечиться все-таки придется, если мы не хотим повторной попытки суицида. Я переведу его в надежную частную клинику, не доверяю я этим бюджетным мозгоправам!

– Что ж, это обнадеживает.

– Но если бы ты видела его там, Иветти! – воскликнул Леонидас и расплакался. Расплакался по-настоящему, как только может плакать мужчина и отец.

– Львеночек! – гладила его по волосам Иветти. – Прошу тебя, не плачь, я не могу видеть твоих слез!

– Это мое фиаско, Иветти, – корил себя Феррас. – Я не смог воспитать сыновей должным образом, не вложил в них то, что должен был вложить. Я чувствую себя таким виноватым перед ними!

– Не надо, не вини себя, это ничего не даст!

– Прости меня, Иветти! Я не должен был обвинять тебя в смерти Диогу, – сквозь рыдания произнес Леонидас.

Иветти невольно вздрогнула от его и слов и посмотрела на него каким-то новым, необычным взглядом.

– Я вырастил его во вседозволенности. Поощрял достоинства и не замечал недостатков, поставил его на пьедестал, и Диогу возомнил себя всемогущим. Иначе бы не уселся за штурвал вертолета без инструктора!

– Леонидас… – Иветти едва ли не впервые назвала его по имени.

– А у Лукаса, напротив, никогда не видел достоинств – одни недостатки! Я всегда все решал за него и хотел, чтобы он при этом стал взрослым. Ну не дурак ли я, Иветти?..

Иветти ничего не ответила, только с нежностью улыбнулась и погладила «Львеночка» по щеке, вытирая его слезы. В этот вечер воссоединились два любящих, хоть и очень гордых сердца.

========== 43. Письмо ==========

– На все воля Аллаха, Жади, – дядя Али сидел на мягком диване рядом со своей племянницей в доме Мохаммеда и пил чай. – Я рад, что ты согласилась уехать со мной в Фес и учиться там.

– Дядя, – Жади теребила в руках кончик легкого прозрачного платка, – Лукас даже не захотел встретиться со мной лично, а лишь подослал ко мне своего адвоката с бумагами о разводе.

– Многие западные браки заканчиваются так, – вздохнул сид Али. – Здесь люди не несут никакой ответственности друг за друга, а ведь браки заключаются, прежде всего, пред лицом Господа. Они давно об этом позабыли и превратили священный институт семьи в фарс.

– Я так несчастна, дядя, – с грустью проговорила Жади.

– Не печалься, Жади. Если бы ты знала, как я молил Аллаха о том, чтобы ты встала на путь истинный, чтобы Он уберег тебя от самой себя.

– Я ошиблась. Но почему? – ее глаза наполнились слезами. – Как может обманывать человека его собственное сердце? Я знаю, вы не верите мне, но я чувствовала, что Лукас моя судьба! Это не объяснить словами, это интуиция, шестое чувство…

– Жа-ади! Сердце – плохой советчик. Лишь сердце, приближенное к Аллаху, может указывать человеку верную дорогу, но для этого нужно жить по Его заповедям. Тогда человек не сможет заблудиться даже в пустыне.

– Возможно, мне еще предстоит научиться тому, о чем вы говорите.

– О, ты научишься, если захочешь. Сделай только шаг, а Аллах поможет тебе сделать остальные.

– Надо же, – задумалась Жади, – больше года назад я должна была улетать с вами в Марокко, но я не хотела этого, а теперь покидаю Бразилию по доброй воле.

– Жади, сейчас я вспоминаю то время и думаю, что на то была воля Господа, как бы странно это ни звучало. Иногда даже я бываю не прав, а твой побег послужил мне хорошим уроком и лекарством от гордыни.

– Дядя! – удивленно воскликнула девушка.

– Да, именно так, я был не прав. Мне не нужно было давить на тебя с замужеством, ты была к нему не готова. Я хотел оградить тебя от опасностей, которые подстерегают молодую незамужнюю девушку, но я не подумал, что запретный плод всегда слаще, и чуть не навредил тебе еще больше.

– Я переживаю, – сменила тему Жади, – как я смогу учиться в Марокко? Ведь я почти не знаю арабского.

– Первое время ты будешь учиться как иностранка, а я пока займусь твоим арабским. Вот увидишь, ты быстро освоишь его под моим началом.

– Вы правда поможете мне?..

– Конечно, – добродушно улыбнулся Али. – Врачевание – это благородное и богоугодное ремесло. Скажи мне, ты сдала все экзамены?

– Да, дядя, теперь ничто не помешает мне перевестись в другой университет.

– Машалла! – воскликнул сид Али.

– Дядя, – осторожно поинтересовалась Жади, – а что насчет замужества? Я должна буду выйти замуж?..

– Ты непременно выйдешь замуж, хотя твой гражданский брак с иноверцем, прямо скажем, сильно осложнил ситуацию, – от этих его слов Жади сильно напряглась, – но только тогда, когда захочешь сама. Я тебе это обещаю.

– Дядя! – она радостно бросилась ему на шею.

– Ну, ну, Жади! – пожурил ее Али. – Когда ты приедешь в Фес, я устрою большой праздник в честь твоего возвращения. И на этом празднике я во всеуслышание объявлю о своем намерении вновь жениться.

– На ком?..

– Это мой секрет, – на смуглом лице марокканца проступил еле заметный румянец. – Но так и быть, я скажу тебе, если ты дашь слово никому его не раскрывать.

– Я даю слово!

– Я хочу жениться на Зорайде, – румянец на щеках Али загорелся сильнее.

– Дядя Али! – Жади не могла поверить в то, что он сказал. – Это так неожиданно!

– Да, Жади, иногда наше счастье находится прямо у нас под носом долгие годы, но замечаем это мы лишь тогда, когда лишаемся его. Я провел так много времени без своей Зорайде, что понял, насколько она мне дорога.

– Зорайде – счастливейшая женщина! – лицо Жади впервые за последнее время озарила лучезарная улыбка. На душе стало тепло и радостно – скоро она окажется дома. Дом – это то, чего ей так не хватало.

Перед отлетом Жади пригласила на встречу своих одногруппников, чтобы проститься со всеми, поблагодарить за все хорошее, попросить прощения за обиды и пожелать удачи. Девушки обнимали Жади и желали счастья, Маркус тихонько грустил в стороне, Додо обливалась слезами и просила подругу регулярно писать ей письма с марокканскими марками.

Время до посадки на самолет еще оставалось. Жади боролась с искушением позвонить домой Феррасам. Здравый смысл говорил не делать этого, но покинуть вторую родину вот так, не сказав ни слова Лукасу, даже по телефону, казалось неправильным. Виновато озираясь по сторонам, будто ее могли увидеть, Жади принялась набирать на таксофоне нужный номер. В трубке послышались долгие гудки.

– Алло? – она узнала голос Далвы.

– Донна Далва… – робко произнесла девушка.

– Жади?! – та чуть не закашлялась от неожиданности. – Если ты хотела поговорить с Лукасом, его нет!

– А где он? – зачем-то спросила Жади.

– Уехал. Далеко, вернется еще очень нескоро, – Далва говорила обиженным тоном, словно бывшая «невестка» ей крупно насолила.

– Тогда извините за беспокойство, до свидания, – марокканка повесила трубку. Похоже, им с Лукасом действительно не судьба быть вместе.

Оставался последний человек, с которым обязана была увидеться Жади. Иветти. Посторонняя женщина, сумевшая заменить ей на какое-то время и старшую сестру, и мать, всегда так искренне переживающая за них с Лукасом и готовая помочь двадцать четыре часа в сутки.

Жади с трепетом приблизилась к знакомой двери. Сколько всего пережито за этой дверью! В памяти возник тот самый день, который она помнила до последней детали, до каждого мгновения. Снова ее ждет самолет, и дядя заказал такси до аэропорта. Но в этот раз Жади одна. Девушка долго не решалась нажать на кнопку дверного звонка. Звонок… еще… Никто не открывал. «Опять Судьба посылает знак», – подумала Жади. Она в растерянности озиралась по сторонам, соображая, что бы такое сделать.

Сверху на почтовых ящиках лежала макулатура. Идея возникла моментально, благо в сумочке у Жади после экзаменов завалялась шариковая ручка. Она взяла рекламный лист, перевернула его чистой стороной, прислонила к гладкой стене и с вдохновением принялась писать письмо. «Сообщать ли Иветти о том, что я улетаю в Марокко? Нет, лучше не надо. Она непременно расскажет Лукасу, он прилетит и будет умолять о прощении. И ведь я прощу. Второй раз мне этого не пережить», – мысленно рассуждала Жади. Закончив, она еще раз перечитала послание перед тем, как подложить его под дверь:

Милая Иветти! Сегодня я навсегда уезжаю из Бразилии, но не в Фес. Дядя Али не единственный родственник моего отца, я буду жить в другой семье, в другом городе. Та семья принимает меня с распростертыми объятьями. Прошу, не пытайся разыскать меня, просто знай, что в моей жизни все налаживается, и я всегда помню о тебе.

Прости, что мы с Лукасом не оправдали твоих надежд и веры в нашу любовь. Я не знаю, как случилось то, что случилось, кто сдался первым. Я шла за красивым миражом, и он тоже, но мы заблудились, и нас едва не поглотила песчаная буря. Я поступала самонадеянно, когда говорила, что эта любовь предначертана нам свыше, ведь только Аллах может знать предначертанное.

Спасибо тебе за все, что ты сделала для нас, для меня. Я ни за что не забуду, как ты поддерживала меня в трудные минуты, вдохновляла идти вперед и не сдаваться. И я не сдаюсь, никогда не сдамся. Прощай, будь счастлива и не забывай наивную мечтательную девочку из Марокко.

Искренне твоя, Жади

========== 44. Надежда ==========

Лукас отдыхал в светлой одноместной палате в платной клинике, куда его почти сразу же определил Леонидас. Он пытался почитать книгу, взятую в библиотеке, но дальше двадцатой страницы дело никак не шло – внимание быстро рассеивалось, да и зрение после препаратов слегка подводило. Теперь его дни проходили по строгому и четкому распорядку дня с ранним подъемом, утренним обходом и вопросами врача, приемом таблеток, беседой с психологом, прогулкой и занятиями творчеством. Что касается последнего, то Лукас предпочитал музыке живопись, а когда его пригласили поиграть на гитаре в местном музыкальном коллективе, вежливо отказался. Внутренне обругав того, кто ему это предложил.

– Сеньор Феррас? – заглянула в палату доброжелательная санитарка. – Там к вам пришли, но охранник просил уточнить, потому что это не родственница.

– Кто пришел? – удивился Лукас.

– Некая Анжела Маркес, говорит, что она ваша бывшая коллега.

– А, Анжела! – обрадовался парень. – Конечно, пусть заходит.

«Только бы она не начала меня уговаривать вернуться в группу, я пока даже слышать об этом не хочу», – подумал он.

– Салют! – Анжела весело помахала рукой пациенту.

– Анжела! Привет, как ты узнала, что я… ну, в больнице?

– Связи, приятель, – она уселась на металлический стул напротив кровати. – У меня есть друг, психолог. Работает здесь, часто бывает у нас в клубе на концертах. Он много раз видел тебя выступающим и как-то проговорился, что ты лежишь в клинике. Решила навестить, подумала, что не выгонишь.

– М-да, – вздохнул Лукас, – не думал я, что дойду до такой жизни.

– Что с тобой случилось?

– Я и сам толком не понял. Все как в тумане. Мы с Жади потеряли ребенка, потом поссорились, и она ушла, а дальше… в голове как будто выключился свет, мне сложно объяснить. Мысли путались, а чаще вообще никаких мыслей не было, только постоянно хотелось исчезнуть, уснуть вечным сном. Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю, – смутился Лукас, подумав, что сболтнул лишнего.

Анжела сосредоточенно слушала, сложив руки на груди, и смотрела на что-то за окном. Затем она резко поднялась со стула:

– Знаешь, что? Пойдем, пройдемся. Погода хорошая, вам же разрешают гулять в часы посещений?

– Ну, идем, – согласился Лукас.

– А в больницу-то ты как попал? – спросила девушка, когда они прогуливались мимо фонтанчика в парке у клиники.

– Я кидался под машины. Не спрашивай, как мне на ум пришла такая идея, я не знаю ответа на этот вопрос.

– Я так и думала. Видишь вот это? – она показала ему изящную татуировку на запястье в виде виноградной лозы. – Как думаешь, что это такое?

– Татуировка, – недоумевал Лукас. – Что в ней необычного?

– Присмотрись.

При ближайшем рассмотрении в лучах яркого солнца татуировка оказалась замаскированным шрамом от глубокого пореза. Лукас потрясенно уставился на Анжелу: он не мог поверить в то, что эта жизнелюбивая, дерзкая, уверенная в себе, всегда полная энергии, иронично относящаяся к невзгодам особа могла сотворить с собой нечто подобное.

– Добро пожаловать в клуб, – она спустила обратно рукав легкой кожаной куртки.

– Я не знаю, что сказать, я просто в шоке.

– Почему? – хмыкнула Анжела. – Мой образ не вяжется с этим? Когда срывает крышу, сделаешь и не такое.

– Мне казалось, тебя ничем не сломишь, – удивлялся Лукас.

– Ну… – она задумалась на минуту. – Я же не всегда была толстокожей. И не всегда рассуждала здраво. Раньше я жила в Порту-Алегри. Нас было пятеро у родителей, я вторая по старшинству, им было некогда с нами возиться. В детстве я влюбилась в соседского мальчика, а он влюбился в меня. Его звали Алессандро. Позже он увлекся рок-н-роллом, предложил мне уехать с ним в Рио и сколотить группу, чтобы вместе выступать. Мне было шестнадцать, ему восемнадцать. Видел бы ты, какой мы наводили шум, – Анжела рассмеялась. – Мы были как Бонни и Клайд, это была сумасшедшая любовь.

– И что же случилось дальше? – Лукас заслушался.

– Очень плохая идея заводить отношения в группе. Или группу, когда вы в отношениях. У корабля не может быть двух капитанов, а я как раз капитан. Алессандро не нравилось, что я перетягиваю на себя внимание зрителей, что я лучше, чем он, чувствую музыку. Начались постоянные ссоры, выяснения, кто прав, кто виноват, а потом он резко все бросил. Женился на девчонке из добропорядочной семьи, ну, знаешь, из тех, что носят юбки ниже колена и не приходят домой позже десяти вечера. Я чувствовала себя убитой. Бегала за ним, унижалась, плакала, старалась понять, что я сделала не так. И в какой-то момент сдуру взяла и порезала себе вены. К счастью, жила я не одна, меня нашли и откачали, а когда откачали, отправили в психушку. Не буду описывать того, что мне пришлось там пройти, ты и сам все это знаешь.

– Какой ужас!

– Да, ужас. Это было давно, у Алессандро двое детей, а может, уже трое, я не в курсе.

– Ты до сих пор любишь его? – Лукас сильно растрогался, слушая эту историю.

– Люблю? Да ты что, нет, конечно. Люди верят в то, что если уж влюбился, обязан быть счастлив по гроб жизни с этим человеком, иначе ты неудачник, но это не так. Не всякая любовь длится вечно, не у всех бывает долго и счастливо. Я научилась это понимать и живу в свое удовольствие.

– Хотел бы я быть, как ты.

– Не надо быть, как я, такого и врагам не желают, – расхохоталась Анжела.

– Какой сегодня день? – прищурившись от солнца, спросил Лукас.

– Третье марта.

– Годовщина нашей с Жади свадьбы, – поник парень.

– Значит, вы окончательно расстались?

– Мы развелись. Думаю, будь я в здравом рассудке, я никогда бы не сделал этого. Впрочем, я совершил кучу ошибок и раньше. Если бы изобрели такой способ, чтобы можно было возвращаться назад во времени и переписывать свою жизнь на чистовик, я бы первый им воспользовался.

– Очень хорошо, что такого способа нет, – возразила Анжела.

– Почему?

– Кем бы мы тогда были? Роботами? Жизнь не состоит из одних побед. Часто поражения гораздо ценнее.

– Да, может быть, ты права, – Лукас легонько пнул попавшийся под ноги камешек.

– Насчет Жади… Ты сказал, что не расстался бы с ней, будь ты в здравом уме, так?

– Так.

– Я думаю, у тебя будет возможность ее вернуть.

– Ты считаешь? – у Лукаса загорелись глаза.

– Если выполнишь одно условие.

– Какое?..

– Если всерьез займешься своим разумом и сделаешь его здравым, – подмигнула Анжела.

– Жду не дождусь, когда меня выпишут, – мечтательно проговорил Лукас. – Я вылечусь, найду Жади, и на этот раз все будет по-другому!

– Не сомневаюсь.

– Кстати, извини, что подвел тебя с группой.

– Ерунда, я все понимаю.

– А как там Берту и ребята? Ты знаешь о них что-нибудь?

– Двигаются потихоньку, – пожала плечами Анжела. – Звезд с неба не хватают, но Томас очень доволен.

– А я браться за гитару больше не хочу, – признался Лукас.

– Ну, это ты зря. Сейчас тебе не до гитар, конечно, но ты выздоровеешь.

– Жади говорила в таких случаях: «Иншалла».

– И что это значит?..

Они продолжали беседовать и беседовали бы еще долго, если бы самочувствие Лукаса позволяло это делать. Солнце начинало постепенно клониться к закату. Тихое место посреди природы, лечебница для душ собрала в своих стенах так много историй о людских судьбах. Ни к одной из них нельзя остаться равнодушным, от некоторых сжимается сердце, но если чего-то и нельзя отобрать у человека, так это надежды.

Комментарий к 44. Надежда

Основная часть работы подошла к концу. Какие у вас есть предположения относительно того, как развернутся события в финале?

========== 45. Круг замыкается ==========

Лукас ехал в такси и в сотый раз перечитывал письмо, оставленное Жади для Иветти. С момента их развода прошло уже полтора года, наполненных самыми разными событиями, главным образом, борьбой Лукаса за свое здоровье. По возвращении из клиники парня ждал огромный сюрприз: свадьба его отца с Иветти. Леонидас и сам будто преобразился – таким веселым и благодушным его никто еще не видел, даже Далва. Спустя непродолжительное время у четы Феррас родилась пара близнецов, что привело Далву в восторг – за любимых мальчиков она была готова простить Иветти что угодно, тем более что Лукас заметно шел на поправку, и поводов для переживаний становилось все меньше.

Однако Леонидас все же запрещал упоминать при Лукасе имя Жади во избежание ухудшений. Иветти на свой страх и риск поделилась с пасынком запиской марокканской красавицы – она все еще надеялась на воссоединение пары, за которую болела всей душой. Вот и сейчас она позвонила Лукасу и попросила приехать, чтобы сообщить какую-то чрезвычайно важную и секретную новость.

– Сынок! – радушно обнял его Леонидас. – Что-то давно ты к нам не заходил, забыл про нас?

– Дела, папа, – извинился Лукас. – Я начал записывать дебютный альбом, времени ни на что нет.

– Ты ходишь к психоаналитику? – строго спросил отец.

– Конечно, куда же мне деться.

– Это правильно. Я поехал в компанию, а ты пока располагайся тут, Далва как раз приготовила отличный обед.

– Лукас! – спустилась к ним Иветти с младшим из близнецов на руках. – Малыш, поздоровайся с братом!

– Я уезжаю, дорогая, – Леонидас поцеловал жену в губы и покинул гостиную.

– О чем ты хотела рассказать мне, Иветти? – Лукас сгорал от нетерпения.

– Львеночек точно ушел? – Иветти заглянула ему через плечо. – Вроде бы, да. Я случайно подслушала разговор Львеночка и Альбьери. Марокканский друг доктора приглашает его на свадьбу своей племянницы.

– Что?! – Лукас почувствовал, как сердце готовится выпрыгнуть из груди. – Это… Жади?

– Да. Я совершенно уверена, я слышала, как они обсуждали эту свадьбу и называли ее имя.

– Подожди-подожди, – в растерянности бормотал Лукас, – но она писала, что уезжает не к дяде Али! А что если ее вынудили написать такое письмо, что если ее снова заставляют выходить замуж?!

– Лукас, ты все еще ее любишь? – Иветти смотрела ему прямо в глаза.

– Иветти, какой же я идиот, какой идиот! Ну почему я не догадался слетать в Марокко к ее дяде раньше? Конечно, я люблю Жади и не допущу, чтобы она вышла за другого! Это немыслимо!

– Тогда поезжай! Свадьба состоится в пятницу, если верить словам Альбьери. Привези ее обратно, не упусти шанс!

Лукас уже молнией вылетал из дома, чтобы отправиться в аэропорт за билетом.

***

В шумном Фесе начинался новый день. Кажется, даже конец света не мог разрушить вековой сутолоки, царившей в этом городе, да и само время в нем будто бы остановилось, застыло в неизвестном промежутке. Раскаленное солнце заливало крыши домов и бескрайнюю пустыню, над которой изредка разносился крик одинокой птицы.

В доме сида Али творился настоящий переполох: шла подготовка к свадьбе. Одних только помощниц пришло человек пятнадцать, и для каждой нашлось дело. Зорайде, хотя давно уже имела статус жены сида Али, а не его служанки, принимала самое активное участие в сборах невесты и руководила процессом. Она вышла из дома, чтобы быстро сходить за каким-то недостающим составом. Здесь-то ее и схватил за руку дежуривший у ворот Лукас.

– Ай! – Зорайде вскрикнула от неожиданности и в ужасе уставилась на потревожившего ее бразильца.

– Зорайде! – тот лихорадочно бегал взглядом по лицу женщины. – Пожалуйста, мне нужно поговорить с ней!

– Уходи! – шикнула она на него, освобождая локоть от крепкой хватки. – Что тебе нужно, ты принес мало горя Жади? Хочешь снова разрушить ее жизнь, которую она собирала по кусочкам без тебя?

– Зорайде, я все могу объяснить! Мне только нужно поговорить с Жади, она ведь не знает, что со мной случилось… Я увезу ее в Бразилию, все будет, как мы мечтали!

– О, Аллах! – взмолилась Зорайде. – Ты как ее проклятье, только все пошло на лад, и ты тут как тут. Жади замуж выходит!

– Неправда, это вы ее вынуждаете! – запротестовал Лукас. – Она ни за что бы не вышла по своей воле за того, кого ей навязал дядя!

– Уходи, Господом тебя заклинаю! – люди уже начинали с подозрением коситься на разговор почтенной мусульманки и молодого парня выраженной западной внешности. – Уходи, забудь Жади, не порти ей жизнь!

– Что ж, это мы еще посмотрим, – отошел от нее Лукас.

Жади сидела в парчовом наряде невесты и редкой красоты украшениях, окруженная весело поющими помощницами, женами дяди Али, в компании Латифы и… лары Назиры. Учебные каникулы – прекрасное время для свадьбы, когда все экзамены позади и голова не болит о фармакологии, а практика уже закрыта. Пока мастер мехенди наносила ей на руки причудливый узор, Жади погрузилась в свои мысли и вспоминала, какие крутые повороты делала ее судьба за последнее время.

Приехав в Фес, Жади первым делом занялась освоением арабского языка. Она хотела полноценно обучаться в местном университете, куда дядя Али передал ее документы сразу по приезде. Боль от разрыва с Лукасом постепенно утихала. Жади с удивлением обнаружила, что занятость действительно помогает избавиться от лишних мыслей и давящей тоски, к тому же, ее окружали заботливые и любящие люди, готовые помочь и поддержать, если вдруг станет трудно.

Вскоре Саид перебрался обратно в Марокко. Он хотел быть поближе к Жади, но всем вокруг говорил, что причина кроется сугубо в бизнесе. Абдул сразу же предложил племяннику около пяти кандидаток в жены, и от каждой из них тому приходилось мягко, но настойчиво открещиваться. Саид очень сдружился с Али и часто наведывался к нему в гости, чтобы поговорить на философские темы и невзначай попасться на глаза Жади. Занятая студентка поначалу не обращала на него должного внимания, но однажды все-таки решилась вступить с гостем в интересную дискуссию. Тайком от дяди, разумеется, ведь она не могла выйти к мужчинам и начать разговаривать с ними наравне. Впрочем, эта тайна абсолютно не была тайной для дяди Али, напротив, он был очень рад этим секретным свиданиям.

Постепенно в душе Жади начало зарождаться чувство, которому она не могла подобрать должного названия. Оно не было похоже на чувство к Лукасу: не было того накала эмоций и страстей, сладостных мечтаний и замираний сердца при одном только соприкосновении пальцев рук. Это было что-то иное, уютное и согревающее, не вызывающее в сердце бури. Жади теперь очень хорошо знала, что эта буря может смести все живое на своем пути.

Девушка не раздумывала долго, когда Саид попросил ее руки у дяди Али – она ему полностью доверяла. Но их ждало весьма серьезное препятствие в лице сида Абдула и лары Назиры, а также принявшего их сторону Мохаммеда. Родня Саида и слышать не хотела о том, чтобы он связывался с бросившей его когда-то невестой: Абдул грозил лишить наследства; Назира демонстративно падала в обмороки каждый раз, когда видела брата, и причитала, что одалиска войдет в их дом только через ее труп; Мохаммед вновь принялся пилить бедную Латифу. Обстановка и впрямь возникала угрожающая, однако Жади избрала неординарный тактический ход: если расстановка сил неравна, перемани врага на свою сторону.

С ее легкой руки Саид убедил дядю Абдула заслать сватов к одному завидному фесскому жениху, который по совместительству являлся его компаньоном. По-настоящему благородный, красивый и богатый вдовец без памяти влюбился в Назиру и готов был отдать что угодно, чтобы жениться на ней, а тем временем Саид ненавязчиво напоминал сестре каждый раз о том, что своим безмерным счастьем она обязана именно Жади. Впрочем, Назира и без этих напоминаний была готова обнять весь мир, в том числе и ее. Ведь несправедливо, в самом деле, стать счастливой самой и оставить несчастным брата. Мохаммед был довольно быстро переубежден влиятельной сестрой, Абдул держал оборону до последнего, но после свадьбы Назиры сдался и он. Если выбирать между инфарктом от постоянного давления племянницы и женитьбой без того уже пропащего Саида на пропащей Жади, лучше уж женитьба. На поистине чудовищные жертвы пришлось пойти дяде Абдулу, чтобы Назира оставила его в покое.

Жади очнулась от воспоминаний, когда чтица стихов принялась вещать ей на арабском чудесное произведение о любви:

Когда любовь зовет тебя, следуй за ней, хотя путь твой будет крутым и трудным.А когда она накроет тебя своими крыльями, уступи ей, иначе священная шпага в ее оперении может ранить.И когда любви не будет, верь в нее, иначе голос разума заглушит твои мечты.Именно так любовь одаривает тебя и жертвует тобой.

«Кто может знать наверняка, что такое любовь?» – с легкой грустью подумала Жади. Зорайде заметила ее печальный взгляд и укоризненно покачала головой, но невеста лишь улыбнулась ей белоснежной улыбкой. Такой же белоснежной, как сахар, кусочек которого положили ей в рот для «сладкой жизни».

– Я думал, что этот день никогда не наступит, но все-таки он наступил, – дядя Али поздравлял счастливого жениха.

– Как вы и говорили, определенное Аллахом состоится, – заключил Саид, поправляя от волнения слишком туго завязанный галстук.

– Да, это так, – важно произнес Али. – Христиане говорят: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». И в этом они правы. Посмотри на себя – ты не обозлился, не возроптал, не воевал с судьбой и получил воздаяние от Аллаха. Ты вышел победителем из этой смертельной схватки, но никогда не забывай о том, какой ты проделал путь. Не сворачивай с него, ибо Аллах скор в расчетах: Он и дарует, и отнимает.

– Да, дядя, я не собираюсь почивать на лаврах.

– Очень похвально, Саид. Я вручаю тебе свою племянницу как сокровище. Ее душа подобна неограненному алмазу, не повреди его. Заботься о Жади и береги ее.

– Я буду делать это со всем тщанием. Благословите, дядя! – Саид готовился вступить в новые обязанности супруга.

Лукас готовил план похищения невесты. Ворота дома дяди Али постоянно открывались и закрывались, туда-сюда сновали мужчины в длинных джеллабах и женщины с покрытыми головами, лица некоторых были скрыты чадрой. Идея созрела моментально: вот же она, прекрасная маскировка! Лукас рассчитывал переодеться в платье и хиджаб, незаметно прошмыгнуть во двор, когда очередная кухарка распахнет ворота, найти Жади, а дальше… Дальше, пожалуй, пригодится паранджа. Две благопристойные мусульманки пойдут гулять по Медине, а там такси и до аэропорта рукой подать. Только бы Жади не забыла взять паспорт!

Лукас купил в ближайшей лавке маскировочный костюм – хорошо, что продавец не стал интересоваться, для каких целей. Уйдя подальше в самый глухой переулок, дабы его не застали за сомнительным занятием, парень облачился в одежду дородной арабской матроны, переборщившей с занятиями физкультурой. Платье оказалось недостаточной длины, так что Лукасу пришлось перебираться обратно к дому сида Али мелкими шагами, чтобы мужские кроссовки сорок четвертого размера, выглядывающие из-под подола, не выдали партизана.

Он пришел в невероятное смятение, когда увидел, что свадебная процессия уже выдвинулась в отель, где будет проходить праздник. Как ни старался Лукас рассмотреть идущих впереди жениха и невесту, танцующая и улюлюкающая толпа загородила весь обзор и мешала ему это сделать. Ничего не оставалось, кроме как пристроиться в хвост шествия и стараться делать вид, что все так и должно быть. Он рассуждал: «Как же мне выкрасть ее? Под носом у гостей это куда сложнее сделать. Возможно, стоит найти Альбьери и попросить его о помощи? Нет, он наверняка откажет. Нужен отвлекающий маневр, как на представлении у фокусника. Например, свалить канделябр и во весь голос закричать: «Пожар!» Тогда поднимется переполох, и будет шанс скрыться».

Тем временем процессия приблизилась к отелю, в котором молодых и гостей ждал роскошно убранный зал. Столы ломились от угощений, небольшой фонтан на входе был усыпан лепестками роз, повсюду стояли маленькие украшенные пальмы в горшках и были расстелены ковровые дорожки. За танцовщицей под руку шли жених и невеста, улыбаясь и раскланиваясь радостным, ритмично хлопающим под музыку гостям. Они дали почетный круг около фонтана и проследовали в главный зал.