Текст книги "Его безумная часть души (СИ)"

Автор книги: natalistory

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Заветная дверь оказалась заперта новым паролем и многочисленные повторения фразы «чистая кровь» не принесли успеха. Напуганная и озлобленная мыслью, что парни могли улизнуть без нее, староста отчаянно замолотила кулаками, помогая себе тупым, твердым носом сапога. В очередной раз занеся руку для удара, староста еле успела затормозить, заметив перед собой не предательскую дверь, а постное лицо Малфоя, бровь которого была издевательски изогнута.

– Я вижу ты планируешь привлечь как можно больше внимания к нашим персонам. Зачем утруждаться, может сразу отправишься в кабинет директора и выложишь все планы? А лучше запиши, вдруг он половину не запомнит или прослушает.

Убирая с дороги вечно недовольную персону, она просочилась в комнату и обвела глазами присутствующих. Там находились все, кроме нее – серьезные, скованные в непривычно мрачно-черных одеждах и глубоких капюшонах.

– Пора, – голос Люциуса заставил девушку оторваться от простодушного и родного лица Рудольфуса, – перемещаться будем тройками, в разные концы оцепленного периметра Министерства. Для тебя Блэк, отдельный портал, куда бы ты не приземлилась, желаю удачи.

Лестрейндж в компании Малфоя и Яксли подошел к потускневшему, серебряному кубку, смело готовясь покинуть пределы школы, но на мгновение замешкался и повернулся к невесте.

– Береги себя, – затем, на счет три, они дружно прикоснулись к холодному металлу и исчезли из спальни, оставляя после себя звенящую пустоту и одиночество.

Не задерживая перетекающую процессию, Беллатрикс подобрала маленький, отполированный башмачок, оставленный специально для нее, выровняла сбившееся, рваное дыхание и закружилась в привычном водовороте переходной невесомости.

Приземлившись на редкость грациозно, она очутилась в крепких руках, плотно сомкнувшихся на ее талии.

– Добрый вечер, Милорд, – пересохший от волнения язык, чувствительно царапал по небу.

– Ты всегда очень пунктуальна, Беллс, – отозвался мужчина. Он обнимал ее, но не больше, а лицо его было сурово и сосредоточенно, возможно Темный Лорд даже волновался, хотя определить этого не представлялось возможным, – пойдем, все давно уже ждут, без моего особого сигнала, никто не посмеет начать штурм.

– Они верят в вас, Мой Лорд. Не сомневаюсь, что сегодня победа будет на нашей стороне.

– Я тоже, – в протянутых ладонях волшебника красовалась черная, извитая змеей золотого рисунка маска, – одень ее и свой капюшон, не хочу, чтобы кто-то видел тебя или узнал.

Закрыв лицо плотной завесой, Белла тут же почувствовала себя намного увереннее. Это была не просто маска, а броня, путеводитель по безнаказанным тропам вершения правосудия и щит – отражающий любой удар.

– Возьми меня за руку, милая и да здравствует чистота крови.

Через несколько минут, они оказались на широкой площади возле Министерства, подозрительно пустующей, а вернее предусмотрительно зачищенной. Стоило им появиться, как из темноты колонн потянулись черные фигуры Пожирателей смерти, со скрытыми лицами и черствыми сердцами. Каждый приветствовал Повелителя почтительным поклоном и немым молчанием. Лишь один голос, до боли знакомый голос Сигнуса Блэка потревожил тишину.

– Все готово, Милорд. Наши люди заняли позиции. Прикажите начинать?

– Начинайте… – подобно кобре прошипел предводитель, и снова взявшись за рукав мантии студентки, аппарировал в само Министерство.

В главном холле, возле большого фонтана, он остановил свое шествие, всматриваясь в бесконечное мигание волшебных каминов, торжествующе наполнявших зал его слугами. Когда вспышки наконец прекратились, все присутствующие услышали властные команды.

– Отряд Альфа – в отдел тайн. Первый отряд – в хранилище магических артефактов. Второй отряд – этаж главы Визенгамота. Оставшиеся – по местам, для защиты от мракоборцев, которые несомненно скоро прибудут.

Отрепетированными движениями, слуги разбрелись по назначенным точкам, а узнаваемая маска отца осталась в холле, в качестве командующего компанией “пушечного мяса”, в которую он вошел не понятно по каким причинам.

Волан-де-Морт, с выглядывающей из-за спины Беллой, выбрал для обзора самое выгодное место, скрыв обоих сильным заклятием невидимости и если в случае поражения, его преданные поданные сложат головы на верной службе или отправятся заживо гнить в Азкабан, он прихватив свою молодую любовницу, незаметно исчезнет, не оставив ни следа своего пребывания, ни намека на участие.

Трансгрессировать в стенах Министерства было невозможно, поэтому захватчикам понадобилось около четверти часа, чтобы присутствующие услышали вой сигнальных сирен, свидетельствующий о том, что некто посторонний проник в святая святых и само представление началось.

Стальным голосом, какого его дочь никогда не слышала в пределах родного поместья, мистер Блэк злобно прорычал.

– На исходную позицию! Палочки наготове! У нас не более пяти минут до прибытия авроров и если кто-то облажается, я буду лично пытать его так, что поцелуй Дементора покажется любовной сказкой.

Все, как один похожие друг на друга Пожиратели, рассредоточились по залу, нервно поглядывая на более опытного командира. Не издавая ни малейшего шума, они стройными рядами чернели в свете факелов, соблюдая такую тишину, что даже уши закладывало от ее пронизывающего звона. Звона не похожего ни на что, звона – страха.

Начиная со второго, каждый последующий массивный камин, начал вспыхивать ядовито-зеленым пламенем, издавая зловещий треск, а холл, как рой агрессивно настроенных пчел, густо наполнялся аврорами. Не ожидая, что к их прибытию готовы, они подверглись дикому дождю из темномагических заклинаний, пришедшихся прямо в лицо и в панике попятились за хлипкие укрытия.

Тут и там слышались отчаянные и фанатичные голоса, выкрикивающие Непростительные, а число теней в капюшонах, явно превосходило “армию светлой стороны”.

Сжавшаяся в комок и ежесекундно благодарившая невидимое заклинание Белла, уже не была так уверена в том, что хотела бы присутствовать в составе любого из отрядов Волан-де-Морта, наконец убедившись воочию, что “жалкие неудачники”, как называл Люциус мракоборцев, не такие уж и жалкие, а напротив – свирепые, расчетливые и хорошо обученные воины, без труда справившиеся бы с наивной, хвастливой школьницей.

– Милорд, они продолжают прибывать, отец не выстоит с тем количеством людей, что здесь имеется.

– Не беспокойся, Беллс, сейчас вернуться остальные Пожиратели. Это твоя первая битва и поэтому эмоции берут верх, отключи свою жалость и боязнь за близких, насладись завораживающим зрелищем падения лучших представителей классов, окунись в пьянящее чувство витающей смерти и учись. Учись, ведь ты не всегда будешь стоять за моей спиной.

В бурлящей, шумящей, стонущей какофонии утопал главный зал Министерства магии. Стоны, крики, кровь и копоть, все смешалось в каком-то безумном водовороте кипящего мужского адреналина и азарта.

Беллатриса Блэк не могла представить ничего, даже отдаленно похожего, на это адское столкновение, когда лежала в своей мягкой и удобной постели старосты и придавалась горю о несовершенных подвигах. Какой же она тогда была глупой. Здесь и сейчас, наблюдая, как под прочными, непроницаемыми масками гибнут знакомые и родные люди, она в один миг повзрослела, скинув розовую пелену с детских глаз, открывая их уже во взрослой жизни, суровой реальности войны и утрат.

– Не прикажите ли отступать? – юный голос, явно принадлежащий ученику, обратился к Сигнусу, – мракоборцев слишком много и было бы глупо надеяться, что мы одолеем их.

– Вернись на свое место, щенок и пусть потом твоя мать подотрет… Альфа прибыли…

Черной волной, снося все на своем пути, отряд Альфа, возглавляемый Абраксасом Малфоем, как теперь стало понятно по торчащим белым прядям, выбившимся из под маски, закончил свою миссию в Отделе тайн и с новыми силами вступился за изрядно потрепанных братьев.

Красные вспышки защитных чар с трудом отражали зеленые лучи Авада Кедавры, к несчастью иногда пропуская их, рев проклятий и Круциатуса с двойной силой электризовал воздух, заставляя его трещать и раскалываться на молекулы, но радость от подоспевшего подкрепления оказалась мимолетной, на каждого нового Пожирателя из камина выходила пара авроров и так по кругу.

Путь к отступлению был полностью отрезан, чистокровные волшебники, зажатые в тугое кольцо стражей порядка, цеплялись за последнюю ниточку надежды, в лице своего Повелителя, не ведая даже, где он находится.

По мере сокращения расстояния между противоборствующими сторонами, в ход пошли не только заклинания, но и рукопашный бой. Каждого обездвиженного Пожирателя смерти тут же аппарировали из Министерства в стены, в которых по мнению блюстителей закона им было самое место – мрачный и ужасный Азкабан, а активно сопротивляющихся – немедленно проклинали.

Густой туман сотен заблудших вспышек превращали воздух в плотную завесу, иногда спасительно скрывающую от глаз испуганной школьницы величественные картины смерти.

В перемешанном сплетении мантий, тел, рук и злобы, Белла тщетно старалась различить хотя бы одну знакомую фигуру, находясь на гране между дикой истерикой и безумным помешательством.

Стыдясь своей малодушности, она неустанно взывала к Мерлину, моля о спасении и конце битвы, прекрасно понимая, что верное спасение совсем близко и рядом, но не спешит на помощь.

Прошло не более минуты, как глаза уловили сразу две сцены ожесточенных разворачивающихся действий. Именно этот эпизод, в дальнейшем, навсегда останется в памяти девушки, а возможно и станет отправной точкой в долгое путешествие ее личного помешательства разума.

Выронив палочку и теряя сознание, из последних сил сопротивлялся и пытался освободиться пожилой Сигнус. Крепкие “объятия” молодого мракоборца уверенно удерживали его в стальном капкане, мешая дышать, а оружие второго волшебника находилось наизготове, нетерпеливо ожидая применения.

В десятке метров от них, трое министерских служащих терзали тело ее одноклассника, в том, что это был ученик не оставалось никаких сомнений, дрался он яростно и смело, но не опытно и опрометчиво, загоняя тем самым себя в могилу.

Вывернув руки буйного парня, аврор стащил с него резную маску, обнажая красивые черты смуглого лица Рудольфуса Лестрейнджа и мир перевернулся…

Вдох-выход… Раз… Два… Три… Вдох…

Вариантов развития событий было не так уж много: Руди доставят в Азкабан, отдав на растерзание безжалостным дементорам, а на его семью начнутся гонения, отца же, скорее всего, подвергнут проклятию, исход от которого сложно представить.

Вдох-выдох… Два человека, два родных и любимых волшебника, двое сильных мужчин, но сердце одно и его невозможно разорвать на части. Страшно. Очень и очень страшно.

Сжав в руке черную изогнутую палочку, Беллатрикс вырвалась из спасительного укрытия своего Господина, и бросилась в самую гущу кровавого месива. Злость, ненависть, адреналин, горе, весь спектр эмоций уместился в короткой, но такой емкой фразе.

– Авада Кедавра! – ядовито-зеленый луч, четко следуя своей траектории, за долю секунды достиг своей цели и мракоборец упал.

Она спасла его… Спасла… С будущим мужем теперь все будет в порядке, он в безопасности.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов и приготовившись к новой атаке, Белла резко отступила. Шок, слезы, полное неверие в случившееся, не давали ей даже пошевелиться. В то время, пока она выручала жениха, ее родной отец цеплялся за последний шанс остаться в живых, но так и не смог ухватиться.

Могучее тело хозяина поместья Блэквуд, уныло лежало на холодном, мраморном полу, не подавая признаков жизни.

Она опоздала! Она предала собственного отца, променяла его на беспечного мальчишку, проку от которого в бою, возможно и не было, но время не повернуть вспять.

– Круцио! Круцио! Круцио! – кричала студентка, разбрасывая Непростительные невероятной мощи в разные стороны и пробираясь к телу.

Когда до родителя оставалось не больше пары метров, некто, в трое превышающий ее по силе, грубо дернул за спущенный капюшон, обнажая копну кудрявых волос и потянул назад.

– Авада Кедавра! – новый луч, новый всплеск гнева, новая смерть. Казалось бы, что может быть проще?

– Отец. Папа. Очнись, пожалуйста, прошу! – трясла она за грудки остывающее тело, – Вставай, папа! Ты должен жить. Это Беллатрикс – твоя дочь. Слышишь? Слышишь?

Всю свою жизнь Сигнус Блэк имел проблемы с сердцем и лишь благодаря деньгам и лучшим колдомедикам оставался на плаву, продлевая дни на белом свете, всячески избегая стрессов и нагрузок, но слабое здоровье, сильно подорванное побегом Андромеды, напомнило о себе в самый неподходящий момент. Оно лишило сердце возможности биться, навсегда остановив его ход.

Смерть отца, смерть мракоборцев, смерть Пожирателей, сплошной поток смертей, черной рекой хлестал изо всех щелей, заполняя каждый уголок Министерства и юной девичьей души.

Придаваться горю сидя на полу, было не самым умным решением, учитывая, что в любую секунду ее могла постигнуть участь старшего Блэка.

– Поднимайся! Ты же этого хотела? – ругалась она на себя.

– Круцио! Конфундус! Инкарцеро! Круцио! Круцио! – “Ох, Беллс сколько ты еще продержишься? – кричал внутренний голос, – “Какая же ты глупая: тебе приказали смотреть и учиться, а не лезть в кипящий котел обреченных на гибель мужчин. Что станет с Друэллой и Нарциссой, когда они узнают, что потеряли двух самых близких людей? А Темный Лорд? Он, наверное, обрадуется моей кончине, ведь ему ни к чему слуга, так своевольно нарушающая правила”.

– Круцио! Остолбеней! Авада Кедавра!

Шаг за шагом семнадцатилетняя староста змеиного факультета в “дружной” компании зрелых служителей Того-Кого-Нельзя-Называть, оттеснялась в самый темный угол Министерства. Какой толк был в том, что лидирующие отряды час назад забрали из хранилищ много необходимых вещей? Если сейчас они все погибнут, умрут или окажутся в тюрьме.

Вдох-выдох… “Простите меня, мой Лорд, я сожалею, что ослушалась Вас.” – Белла послала самый сильный мысленный импульс, на который только была способна и замерла.

– Адский огонь!! – оглушительный голос, словно пропущенный через десятки микрофонов, заставил всех обернувшись отвлечься.

Разрушительная стена пламени, высотой более четырех метров, отрезала путь к Пожирателям и проложила им опасный коридор до единственного доступного камина.

– Уходим! – скомандовал старший Малфой и первый ринулся к выходу, не заботясь даже о том, где находится его сын и наследник.

Когда почти все черные маски покинули главный холл, адское пламя ожило и сметая все на своем пути приняло форму, в точности напоминающую узор темной метки. Желто-оранжевый череп то открывал, то закрывал огромный рот, периодически выпуская из него извивающуюся змею, а в замен заглатывая все новые и новые жертвы состоящие из обезумевших авроров, выбирая их в случайном порядке.

Лишь третья часть служащих Министерства, смогла выбраться из всепоглощающей и прожорливой пасти раскаленного убийцы. Лишь третья часть… Но ее было не достаточно, чтобы встать на защиту всех домов важных волшебников и чародеев, а ведь на это и был расчет. Ослабить охрану, пробить брешь, найти лазейку, атаковать, когда слабы…

Бежали все. Бежали мракоборцы и охрана, бежали Пожиратели и Ближний круг, бежала Беллатрикс. Слабо, спотыкаясь, падая и вставая, она не отставала от общей процессии, которая вырвавшись наружу, бросилась, как крысы в россыпную.

А куда бежать ей? Нащупав в кармане отполированную туфельку – ответ пришелся сам собою. Школа. Школа Хогвартс – вот воистину безопасное место… и она аппарировала, очнувшись в том же месте, которое оставила накануне битвы.

Темная, пустая и холодная комната Люциуса, своим видом напоминала ее душу, разбитую, треснувшую и разлетевшуюся на сотни осколков. Часы над камином показывали половина третьего. Пять с половиной часов продолжался этот Ад и казалось нет ему конца.

– Спать. Мне срочно нужно лечь спать, – бесцветным голосом скомандовала она себе, но характерный хлопок перемещения застигший студентку в дверях, заставил обернуться.

Посреди спальни, в тусклом свете единственной свечи, стояли Рудольфус и Мальсибер. Густо покрытые кровью, они еле держались на ногах, размеренно покачиваясь из стороны в сторону.

– Руди, ты жив! – неожиданный приступ нежности, вызванный пережитым горем, выплеснулся наружу.

Студентка на ватных ногах подбежала к жениху и впилась в сухие, окровавленные губы, которые все же не заставили себя долго ждать и ответили на поцелуй.

– Ну меня так встречать никто не будет, так что я сразу пойду спать, – кисло улыбнулся одноклассник и заковылял в коридор.

Губы Лестрейнджа, не смотря ни на что, были очень теплыми и мягкими, а проникновения языка достаточно умелыми. Пользуясь ситуацией, парень трогал и сминал каждый участок тела, до которого мог дотянуться, совершенно не заботясь о приличие и морали.

– Формально – это все еще моя комната и к вашему разочарованию я остался жив, – издевательские нотки Малфоя не растворил даже смертельный бой и ко всеобщему удивлению, он выглядел уже с иголочки опрятно, надменно и пафосно, словом, как всегда.

– Не ревнуй, я ухожу, – простонала Белла, отрываясь от соблазнительных губ, – он весь твой. Спокойной ночи.

– Спокойной.

– Спокойной ночи, милая.

Тихий, пустой коридор, одинокая лестница, мрачная спальня старосты девочек, все было до боли знакомо и обычно, но в то же время все изменилось, а точнее, стены и мебель оставались прежними, а вот их обитательница – прежней уже никогда не станет…

Отец умер и в этом была полностью ее вина, она легкомысленно кинула жребий судьбы, спасая жениха от тюрьмы и променяв на это жизнь родителя. А сколько авроров погибло от хлестких проклятий юной школьницы, неустанно метавшей Непростительные в каждый шевелящийся объект?

Сколько, возможно, добрых и порядочных мужчин не вернуться домой к женам и детям, так же, как ее отец? Девушка отомстила за него, без сомнения, но стоила ли одна жизнь, пусть и дорогого человека, десятка других, если все умирают одинаково, а у смерти нет различий и предпочтений.

Кутаясь в теплое одеяло горячих струй душа, Беллатрикс тряслась и содрогалась в припадке истерического рыдания, утешаясь лишь тем, что завтра никто и не за что не заставит ее встать с постели и открыть глаза в новом для нее мире, где она стала убийцей людей и палачом отца, где больше нет места детской сентиментальности и наивным рассуждениям.

Сегодняшней ночью, Беллатриса Друэлла Блэк распечатала свой список жертв, начиная сразу с нескольких. По прошествии лет, он будет только расти и множиться с геометрической прогрессией, пополняясь невинными и виновными, а сердце и душа твердеть, превращаясь в осколок прочного, острого льда.

Эта ночь стала первой и последней, когда она жалела и плакала, когда корила себя за что-то и стыдилась содеянного. Вскоре все эти чувства уйдут, сотрутся, сгинут, растворятся и больше никогда не помешают ей выполнять священные указания своего Господина, положив на алтарь его праведной службы всю себя, отдаваясь до последней капли и не оглядываясь назад.

Комментарий к Глава 10. Все умирают одинаково.

Хочу сказать большое спасибо моей бете Lady Risenn за ловлю дурацких ошибок, которые я пропускаю и за совершенствование исходного текста, придавая ему стилистическую стройность и сносный вид. Хорошо, что ты меня нашла)))

========== Глава 11. День Святого Валентина. ==========

Будет новый рассвет, будет море побед.

И не верь никому – в то, что выхода нет…

Главный холл Министерства магии. Ожесточенный бой в самом разгаре, а пол по щиколотку залит густой, бордовой кровью, противно хлюпающей и чавкающей под ногами. Десятки разъяренных мужчин, не жалея себя, вступают в схватки, готовые умереть в любую минуту. В центре зала, лицом вверх и широко раскинув руки, распластался мистер Блэк, не подавая никаких признаков жизни, и по виду, напоминая больше инфернала, чем недавнего командира защитного отряда.

Кожа на теле, покрытая гниющими струпьями, местами отстала, обнажая прогнившее мясо и кости, глаза провалились, а щеки впали. Рядом с ним, возвышаясь гигантским исполином, покачивалась огромная змея, хищно открывая пасть, и высовывая раздвоенный язык.

Снова и снова, она наносила смертельные удары, в которых не было никакого смысла, но несмотря на это, безобразный труп Сигнуса Блэка все же вздрагивал и стонал, как будто ему было больно.

Казалось, что в этой убийственной суматохе расправы, только Белла наблюдала за повторяющейся смертью своего отца, только она видела эти стремительные удары и брызги яда из пожелтевших клыков рептилии. А может это и на самом деле было так? И скорее всего, происходящее не имело к реальности никакого отношения, а являлось красочным плодом ее воображения.

Стоны, слезы, беспорядочные метания по постели, в очередной раз помогли Беллатрисе проснуться. Она лежала в темноте, на своей сбитой, скомканной кровати, понимая, что это был уже четвертый зафиксированный случай за ночь, когда бесчувственная змея старалась поскорее прикончить ее отца, а девушка, оставаясь сторонним наблюдателем, ничего не могла сделать.

– Интересно, который сейчас час? – прохрипела Белла, не узнавая своего голоса.

Вытянув из-под подушки волшебную палочку, она прошипела:

– Инсендио, – несколько толстых свечей, неотъемлемый атрибут подземелья слизерина, дружно зажглись, приплясывая огоньками.

10 : 30 – показывали деревянные часы над камином, а это значит, что староста со всей ответственностью прогуляла занятия, и наверняка получит новую отработку, к уже имеющейся по зельеварению.

На прикроватной тумбочке, снежным сугробом, белел большой букет крупных тюльпанов, источая свое благоухание по всей комнате, а рядом лежала записка: «Беллатрикс, я тонко намекнул декану, что ты приболела и, скорее всего, пропустишь уроки, отсыпайся и приходи в норму, нам срочно нужно поговорить. P. S. Не обольщайся, цветы от Лестрейнджа. Люциус Малфой».

– Ну спасибо, Люциус Малфой, хоть где-то от тебя есть польза.

Собравшись с силами, девушка приподнялась на локте, но почувствовав головокружение, снова рухнула на подушки. Наверное, это было не подходящее время для подъема, но и сон обратно не шел.

Мирное уединение тишины, нарушили оглушительные стуки в увесистую дверь, и тревожные призывы сестры, готовые в любой момент сорваться на рыдания.

– Белла, ты здесь? Белла, открывай!

Разумеется, Нарциссе было проще открыть, ведь никто не гарантировал того, что она не побежит в кабинет директора и не вложит ему свои опасения, на счет пропажи средней Блэк.

– Прекрати орать, Цисси! Я сейчас открою, – натягивая теплый халат, прорычала староста.

Как только замок со скрипом поддался, в комнату вихрем влетела белокурая бестия, сыпля по пути то ли вопросы, то ли обвинения.

– Ты больна, Беллс?

– Нет.

– Почему тогда лежишь? Матушка прислала из поместья письмо. Ты получила свое?

– Нет.

– Да что с тобой такое, Беллатриса? Наш отец умер вчера ночью, а ты сидишь здесь, заперлась на все засовы и преспокойно спишь, нежась в кровати.

– Заткнись, Цисси! Тебе ли сообщать мне, что Сигнус умер? Думаешь, что все знаешь? А на деле, способна лишь плакать и мечтать, чтобы тебя кто-нибудь обидел, дабы потом с лихвой принять развратные утешения этого ублюдка Малфоя.

– Ты что-то знаешь… Ты знаешь, как это произошло? Друэлла убита горем, и даже письма нам писали домашние эльф, в которых значилось только, что Сигнус Блэк скончался сегодня ночью, от сердечного приступа и все.

Понемногу остывая, и посмотрев другими глазами на заплаканную сестру, Пожирательница значительно смягчилась, ведь Нарцисса не присутствовала на Министерской бойне, не видела смерть отца и не являлась ее прямой причиной. Так за что же злиться на нее или винить? Еще совсем ребенок, убитый горем от потери родителя, маленькая и скромная девочка… не то, что она.

– Прости, Нарси, ты просто повергла меня в шок. Я действительно еще не читала письма, но то, что ты говоришь – воистину ужасно. Нам следует немедленно написать матери, поддержать ее, ведь это – наша общая потеря.

– Правильно, правильно, – всхлипывала студентка, – и как бы ты не ругалась, Андромеде я тоже сообщу, она – дочь своего отца и имеет право знать.

– Как знаешь, мне плевать. Если твоя совесть позволяет общаться с предателем крови, меня в это не впутывай.

– Спасибо, Беллс. Спасибо.

– А теперь оставь меня, мне нужно одеться и подумать, я найду тебя за ужином. Все будет хорошо. Слышишь? Хорошо!

Раздраженный мозг отказывался работать, перематывая внутри себя пустоту. Что она сейчас должна сделать? Писать матери утешительное письмо, идти к декану и притворяться больной, воспользоваться порталом – туфелькой, и перенесясь к Милорду, упасть в ноги, моля о прощении за глупые поступки?

Нет, Люциус просил ее зайти к себе, и он бы никогда не попросил, ни будь вопрос действительно важным. Значит в списке запланированных дел, этот белокурый ловелас появится первым. Решено.

По дороге в спальню старосты мальчиков, Белла встретила декана, который расплываясь в елейной улыбке, по-видимому, находился в приподнятом настроении.

– О, мисс Блэк, я вижу вам стало лучше. Мистер Малфой сообщил, что вы плохо себя чувствуете и немного приболели. Могу ли я чем-то помочь?

– Ночью умер мой отец, сэр, вряд ли у вас есть зелье, чтобы воскресить его к жизни, – бесцветным голосом парировала девушка.

– Что вы такое говорите? Сигнус Блэк умер? Колоссальная потеря для волшебного мира. Тысячу раз извиняюсь за свою бестактность, и приношу соболезнования. Я буду скорбеть вместе с вами, ведь он являлся моим близким приятелем.

– Спасибо, профессор. Я ценю вашу заботу. Разрешите идти?

– Конечно, дорогая, конечно. Я освобождаю вас и мисс Нарциссу на пару дней от занятий… – Беллатриса не заставила себя долго уговаривать и зашагала прочь, еще отдаленно разбирая слова Горация Слизнорта, – … какая потеря, какая потеря…

Из-за переполоха после ночного террора, некоторые занятия были отменены. Люциус находился в своей комнате, в компании Яксли и Мальсибера, с которым, судя по всему, уже успел помириться.

– Здравствуй, Блэк, – поприветствовали ее друзья, – нам сказали про твоего отца, мы все соболезнуем и…

– Не стоит утруждаться, Малфой, у тебя уже есть одна сестра, которая с радостью примет эти фальшивые утешения.

– Это просо знак вежливости, знаешь ли, но, если ты не нуждаешься в нем, перейдем сразу к делу. Под утро, наш Лорд нанес несколько сокрушительных ударов на, практически, не защищенные дома министерских чиновников, застав тем самым их врасплох. Действующий министр магии – убит, а другие волшебники – взяты в плен. Само Министерство пало, мой отец получил обещанную должность, как и Мальсибер – старший, ставший верховным главой Визенгамота. Пожиратели смерти празднуют победу и по этому случаю, Абраксас устраивает бал в нашем поместье Малфой-мэнор, в день Святого Валентина, приглашены все семьи, имеющие хоть какое-то отношение к нашему правому движению.

– Что же, если этого хочет наш Лорд, моя семья обязательно будет, я напишу Друэлле..

– Белла! – как вихрь горячего песка, в комнату ворвался Рудольфус, – как ты, милая? – все еще находясь в полном неведении о том, кто спас его ночью, он был просто счастлив увидеть свою невесту живой и невредимой.

– Замечательно, Руди, и уволь меня еще и от своих соболезнований.

– Как хочешь, я только хотел сказать, что рад тому, что ты осталась цела и невредима, мы все волновались за тебя.

– Напрасно, Лестрейндж, – хмыкнул Малфой, – из вас двоих, во время вчерашней битвы, я бы поставил на Беллу.

– Ну спасибо, друг, иного я и не ожидал. Не знаю, как на счет меня, но твою задницу, она точно надерет.

– Хочется на это посмотреть, забавное бы вышло зрелище, – потешался Яксли.

– Так, все! Вы меня порядком утомили, – вздохнула девушка, – а я еще должна написать матери и выслушать многочасовые рыдания Нарциссы. В общем всем пока и увидимся.

Писать одной, полное трагедии письмо, было не самой радужной перспективой, поэтому Беллатрикс, без промедления, направилась в общую спальню сестры. У той уж точно получится гораздо лучше выразить весь спектр сострадательных чувств, пропитав каждую строчку прозрачными слезинками сокрушительного горя.

Темная комната, без единого движения внутри, не подавала признаков жизни и в тот момент, когда староста уже собиралась уходить, со стороны кровати, за тяжелым пологом, послышались тихие всхлипы.

– Цисси, это ты?

– Да, Беллс.

– Я подумала, может мы вместе напишем письмо Друэлле, если, конечно, ты этого еще не сделала. Просто мне в голову ничего не приходит и я надеялась, что просто буду конспектировать то, что ты мне продиктуешь.

– Хорошая идея. Мои руки так трясутся, что одна бы я тоже не справилась.

– Вот и славно. Так, с чего начнем? Давай с приветствия.

По истечении получаса, на желтоватом листе пергамента значилось, примерно, следующее: “Дорогая мама, мы несказанно опечалены смертью отца и сильно подавлены ею. Если тебе понадобится помощь, не важно в чем, то профессор Слизнорт, без проблем, выдаст нам несколько выходных дней, не засчитывая прогулы. Знай, смерть отца не была напрасной, но об этом при встрече…

P.S. Не смотря на траур, семейство Блэк настоятельно приглашается на празднования дня Святого Валентина в Малфой-мэнор. Отказ от присутствия, не обсуждается, так что, скорее всего, мы увидимся только там. Твои любящие дочери – Беллатрикс и Нарцисса.”

Несколько раз перечитав содержание, девушки запечатали конверт

фамильным гербом, и призвав Моргану, без отлагательств отправили ее в путь.

Еще долго, в последствии, две одинокие, юные аристократки жались друг к другу под толстым, шерстяным одеялом, плотно отгородившись зеленым занавесом от всего мира, и не обращая внимание на приходящих и уходящих, лишь изредка покрепче обнимаясь.

Вскоре, они и вовсе уснули, наполненные приятным чувством, что у каждой на свете есть родной человек и сколько бы смертей они не пережили, сестра всегда будет рядом.

Нарцисса, на удивление, быстро пришла в себя и уже к следующему вечеру, могла без слез разговаривать с одноклассниками и учителями, а ее комната стала похожа на элитную оранжерею Парижа, густо уставленную огромными букетами цветов , по приказу Люциуса, трижды в день доставляемыми домовыми эльфами.

Белла рассказала ей об истинной причине смерти отца, разумно умолчав подробности своего присутствия и вмешательства в нее, и Цисси приняла их.

День за днем, урок а уроком, Беллатриса полностью посвятила себя учебе, изредка тренируясь в Выручай-комнате с Малфоем и сидела возле камина с Руди, потягивая сливочное пиво. Через неделю, стало и вовсе казаться, что никакой кровавой резни в Министерстве магии и не было, а она сама, никогда не являлась тайной, малолетней любовницей могущественного волшебника современности, ведь признаков своего присутствия и желания увидеть ее , он не выказывал, пропав из поля зрения, после трагической гибели бывшего министра, но как оказалось ненадолго.