Текст книги "Его безумная часть души (СИ)"

Автор книги: natalistory

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

========== Глава 1. Дорога в Хогвартс. ==========

Глава, в которой происходит знакомство с Беллатрисой Блэк

Первое сентября – это невольное продолжение лета, ещё тепло и радостно, а небывалая красота, настигающая природу, щедро дарует свои многочисленные плюсы. Растения, купаясь в последних горячих лучах солнца, отдают ему дань, окрашивая себя в тон всемогущего светилы.

Вокзал Кингс–Кросс, как всегда кишит случайными встречами, радостными и не очень. Десять сорок. Вдоль перрона, уже преодолев значительное расстояние, вышагивала знатная процессия. Во главе колонны, облачившись в чёрное и сверкая лучшими украшениями, двигалась Друэлла Блэк бок о бок с Вальбургой, не намеренной уступать в роскоши своей золовке. Они тихо и размеренно переговаривались, не желая быть услышанными; каждая из них, в свою очередь, в кармане дорогой мантии сжимала палочку, в знак отвращения и неизбежной вражды к магглам, по крайней мере, так они свято верили, а их мужья и подавно.

Следом, боясь отстать, поспевали за матерью две юные барышни, разительно отличающиеся между собой внешне. Хотя что-то общее в надменных чертах избалованных аристократок всё же имелось: обе высокие, стройные, с ледяным взглядом серьезных глаз, красивым профилем и жгучей ненавистью ко всему неволшебному миру.

Чёрные локоны Беллатрисы крупными кольцами покоились на плечах, ниспадая на спину. Тонкая талия в тугом корсете, прямая осанка, ровные плечи и безумная жажда знаний в уверенных и умных глазах. Только слепой посмел бы назвать её некрасивой, да и сама она прекрасно это понимая, частенько пользовалась, хотя распущенной совсем не слыла. Отметив летом своё семнадцатилетие, она перешла в финальную стадию обучения, усердно готовясь к сдаче ЖАБА и намереваясь получить лучшие оценки по всем предметам. К тому же, в конце августа, школа прислала ей новенький, сверкающий значок старосты своего факультета, что вызвало множество хвалебных отзывов от родителей и близких. Она являлась истинной слизеринкой до мозга костей.

Рядом с Беллатрикс, высоко подняв голову, ступала Нарцисса Блэк. Младшая из трёх сестер семейства, хотя после страшных событий минувшей весны, когда Андромеда с позором сбежала с собственной свадьбы, чтобы упасть в объятия недоумка Тонкса, а матушка в сердцах выжгла её из родового гобелена, стало принято считать, что сестёр осталось двое. Шёлковый водопад из светлых волос обрамлял лицо, маленький курносый носик, стройная и натянутая, как струна. Она совсем немного уступала в эффектности своей сестре и то лишь в силу разницы в возрасте. Пятнадцать лет, пятый курс, впереди сдача СОВ, не так ужасно, конечно, как ЖАБА, но всё же приятного мало. Одна из лучших учениц на курсе, любимица декана и ловец томных взглядов всей мужской части Хогвартса, вплоть до седьмого курса. Нарцисса всегда знала, чего хочет, кого хочет и как беспрепятственно прийти к намеченной цели. Белла была воином, Нарси – стратегом.

Последними, немного отделившись от остальных, спешили двое юношей, с пронзительными колодцами глаз и чёрными, как смоль волосами. Только один был искусно подстрижен и аккуратно причёсан, вполне соответствуя занимаемому статусу, а волосы другого: длинные, кудрявые, буйные, непослушной копной лежали на голове. Это были братья Сириус и Регулус Блэк.

Пятнадцатилетний Регулус – ровесник Цисси, гордость Вальбурги и желанный наследник Ориона. Тихий, скрытный, до боли учтивый со строгими родителями и учителями. Подростковая худоба и учебные нагрузки придавали ему немного болезненный вид, хотя и с ними он выглядел довольно красивым. С малых лет парень был влюблён в свою среднюю кузину, служившую для него наилучшим образцом подражания и эталоном женской привлекательности. Об этом он никогда никому не рассказывал, но относился к ней с большим почтением, чем к другим сестрам, очень надеясь, что в будущем ему повезёт и мать подыщет невесту, хоть отдаленно напоминающую её.

Сириус Орион Блэк – гриффиндорец. Что ещё здесь можно добавить? Когда все твои родственники и родственники их родственников, и даже знакомые, все и сплошь, до десятого колена, выпускники слизерина. Белая ворона в стае черных птиц, один огненный лев среди клубка зеленых змей, дебошир, мародёр и заядлый друг грязнокровок. Даже его собственная мать выжидала момента, когда пролетит этот год, он закончит школу и его со спокойной душой вытурят на улицу ко всем чертям, где ему, кстати, самое место.

Высокий и стройный, собственно, как и все остальные, с красивым накаченным торсом и вечными бесятами в глазах. Не проходило и недели, чтобы в общем туалете школы какая-нибудь очередная глупышка не плакала по поводу несостоявшейся любви, накануне лишенная девственности. В этом был весь он, весь Сириус, ветреный, вспыльчивый, верный друг и отважный храбрец – прекрасный приемник Годрика Гриффиндора.

Толпа из шести человек наконец остановилась у четвёртого вагона. Красный поезд издал первый предупредительный гудок, намекающий на то, что пора прощаться с провожающими и терпеливо замер, пуская в небо клубы голубоватого дыма.

Друэлла сдержанно обняла дочерей, не упустив возможности еще раз полюбоваться значком старосты, как будто это было ее личное достижение и пожелав всего наилучшего, приказала писать ей раз в неделю, хотя девочки и так не смели ослушаться родительницу.

Вальбурга нежно обвила руками Регулуса, нашептывая ему что-то на ухо, отчего у них получился весьма заговорческий вид; просила его лучше питаться и побольше спать, специально оттягивая время и не зная, что сказать старшему сыну на прощание. Тот в свою очередь, не обращая на мать ни малейшего внимания яростно крутил головой из стороны в сторону желая поскорее кого–то увидеть.

– Эй, Бродяга! – противный хриплый голос Джеймса Поттера Белла узнала бы даже из тысячи. И что это вообще за дурацкое прозвище – «Бродяга»?

Невольно все Блэки устремили взгляд в сторону, откуда доносился крик. Из открытого окна поезда торчала нечёсаная, очкастая голова Поттера и любезно зазывала друга побыстрее присоединиться. За ним, во мраке купе, проглядывались тени тихони Люпина и шестерки Петтигрю, видимо тоже соскучившихся по приятелю.

Только этого и дожидаясь, Сириус выхватил палочку, отлевитировав свои чемоданы внутрь вагона и с нахальным поклоном прокричал матери:

– Прощайте, мадам! – кинулся к своей настоящей семье, которую действительно искренне любил.

Оставшиеся дружно сделали вид, что всего этого вообще не было и никакой Сириус с ними и в помине не стоял, продолжили прощаться.

Поезд сделал второй гудок, после чего платформа резко поредела. Белла пропустила Нарциссу вперед и занося ногу на ступеньку услышала повелительный голос матери.

– Беллатрикс, я хочу, чтобы в этом году ты подружилась с Рудольфусом Лестрейджем.

Девушка повернула к матери полное непонимания лицо, на что тут же получила ответ.

– Я прекрасно проинформирована о том, что вы знакомы с детства и учитесь на одном факультете, но мне бы хотелось, чтобы вы получше узнали друг друга, вскоре тебе это очень пригодится, – и не желая выслушивать от дочери ни согласия, ни отказа, она развернулась на каблуках и зашагала прочь, в сторону, где родители–волшебники исчезали через портал.

В купе Белла зашла последней. До ее прихода компания слизеринцев что–то бурно обсуждала, но стоило ей открыть дверь, как все разговоры стихли, образуя неловкое молчание. Лучшие места у окна, конечно же, были заняты, поэтому она столкнула на пол чемодан Регулуса и уселась на единственное свободное.

– Что за секреты? – ядовито поинтересовалась она, пропуская приветствие, – может вы тоже переметнулись в компанию Поттера, расхваливая грязнокровок?

Сидящий рядом Рудольфус поднял на нее глаза, смерил оценивающим взглядом, а затем зачем–то улыбнулся, не нахально и пошло, как всегда, а как–то по–детски нежно.

– Люц, покажи, она ведь своя, – многозначительно намекнул он.

Расположившийся у окна Люциус Малфой был извечным соперником Сириуса в любовных делах. Они, как лед и пламень, лев и змей, магнитом притягивали девушек к себе. Наследник богатейшего, влиятельного, старинного, чистокровного рода, завидный жених, умный парень и хороший друг – это все, что могла сказать Белла, представляя его лицо.

– Вы о значке старосты говорите? – с напускным пренебрежением кинула она, – Так я уже в курсе, Слизнорт в письме сообщил, кто будет моим напарником в этом году.

– Да плевать нам на этот значок, – вспылил Рабастан, младший брат Рудольфуса, – хоть все ими обвешайтесь с ног до головы.

– А вот плевать на значки старост я настоятельно не советую, – включился наконец в разговор Люциус, наградив вспыльчивого парня ледяным взглядом, – но уж раз на то пошло, я действительно показывал не школьные принадлежности. Рег, запри дверь, Беллатрикс – своя, но о других я не могу сказать того же.

Как только все меры предосторожности были приняты, Малфой еще раз оглядел собравшихся и найдя союзника в лице каждого, эффектно закатал рукав. На сильной руке, покрытой светлыми волосками красовалась дьявольски заметная черная метка Темного Лорда, страшно контрастируя с бледной кожей.

Беллатрикс Блэк никогда не летала в облаках и не строила розовых замков, всегда оставалась реалисткой, смотрела правде в глаза и интересовалась новостями волшебного мира повсеместно. Она конечно же знала, что идет война, чистой крови проливается не меньше, чем магловской, Волан-де– Морт собирает сторонников, а министерство чинит ему препятствия, заключая высшее общество в Азкабан. Ее семья уже поклялась в верности могущественному магу, а дядя Орион с гордостью демонстрировал свою метку близким и родным, да и о других ее обладателях она знала, но увидеть клеймо на теле Люциуса, семнадцатилетнего ученика школы и друга – никак не ожидала.

– Подумаешь метка, – попыталась скрыть удивление девушка, – и что ты будешь с ней делать? Показывать Дамболдору на переменах между трансфигурацией?

– Блэк, тебя никто не считает глупой, – прошипел Регулус, – но что ты сейчас несешь? Метка – это особый знак почета и отличия, всем нам еще придется доказать свою верность Лорду, пройдя немало испытаний, а у Малфоя она уже есть, он в малом, узком кругу приближенных. Это великая честь.

– Я уважаю взгляды и позиции Темного Лорда, – разозлилась Белла, – но не собираюсь рисковать жизнью ради черного клейма на своей руке. Я сама по себе.

– Ты либо очень смелая, либо совсем недальновидная, – отозвался Люциус, – скоро все, кто захочет остаться на плаву и сохранить свои головы, будут на коленях вымаливать это, как ты говоришь, клеймо, вот увидишь. Так считает мой отец, а он редко ошибается.

– Ну, тогда удачно поползать на коленях, – парировала слизеринка и не желая больше участвовать в споре, сделала вид, что очень увлечена повторением прошлогоднего материала по уходу за магическими существами.

Парни переглянулись, но продолжать разговор не стали. Все и так прекрасно помнили, как на четвертом курсе Гойл с позором спасался бегством от мощной Бомбарды Беллы, случайно попытавшись над ней глупо подшутить.

Оставшуюся дорогу до замка, они фанатично восхваляли своего Господина, расписывая в красках все его достоинства и бахвалясь тем, какие бы стратегии предложили ему, будь у них возможность. Ведь далеко не все присутствующие видели его воочию и составляли свой мысленный потрет лишь по рассказам очевидцев. К сожалению, Беллатрикс так же не могла похвастаться близким знакомством, да и вообще никаким знакомством с великим магом, так как во время приема у Кэрроу, где он произносил свою знаменитую пламенную речь, она лежала дома в постели, подкошенная страшной простудой и мечтала лишь об одном – сдохнуть, завидуя Андромеде, которой посчастливилось лицезреть его, хоть и издалека.

Скоро за окном стали мелькать расписные крыши Хогсмида, сигнализируя о приближении к конечной точке.

– Белла, – голос Малфоя вывел ее из раздумий, – мы должны помочь собрать первокурсников, или ты думаешь я буду отдуваться за двоих?

– А метка тебе не поможет вместо меня? – съязвила та, но все же поднялась с сиденья.

Друг смерил ее по–отечески терпеливым взглядом, но ничего не ответил, знала бы она тогда, что в будущем этот самый Лорд станет единственным смыслом ее жизни, а черная метка лучшим подарком судьбы.

Вместе с другими старостами, они забавлялись зрелищем восторженных малышей, а уж появление Хагрида и вовсе ввело первокурсников в немой ужас, как и предстоящее совместное путешествие с ним на лодках.

Догнав Нарциссу у последней кареты с фестралами, новая староста вжалась в самый конец повозки, не желая быть еще кем – то замеченная, но к своему великому разочарованию, рядом с ней, каким – то волшебным образом тут же материализовался Руди, не прекращая болтать и сыпать шуточками. И зачем только матушка велела с ним сблизиться, наверняка из – за отца и его вечных фраз: «давайте заводить деловые знакомства».

Дальше следовали: Большой зал, шикарный пир, распределительная шляпа со своими вечными занудствами и монолог директора Эверарда о том, что Темный Лорд – зло и губящее искушение, которого нужно всячески воздерживаться.

Беллатриса не могла дождаться, когда окажется в своей любимой комнате подземелья, скинет давящие тело одежды, примет душ и задернет тяжелый, зеленый полог кровати – отгораживаясь от всего мира.

– Блэк, ты сегодня явно настроена филонить, – перегородив дорогу, засмеялся Люциус, – я бы проводил этих коротышек в женское крыло, но боюсь, что особи постарше, так просто меня оттуда не выпустят, а у нас на вечер в гостиной намечается еще мероприятие. Ну ты понимаешь?

Конечно же, она все понимала: их извечная компания, контрабандой привезенный огневиски, магловские сигареты и жирная Алекто Керроу, которой обязательно кто – нибудь “воспользуется” под конец вечеринки.

– Давай коротышек, а на «праздник» я не пойду, слишком устала, чтобы смотреть, как вы напиваетесь и визжите подобно свиньям в том месте, где должны шипеть.

Маленькие слизеринки оказались весьма понятливыми особами и через десять минут полностью свободная, староста направилась в свою комнату.

– О, мисс Блэк, а я вас везде ищу, – специально растягивая слова и рот в улыбке, ей на встречу двигался Гораций – «любимый» декан, – вижу вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями, мистер Малфой, к слову, до сих пор не может разместить юношей по спальням, а что творилось, когда половина его группы отстала и уехала на перемещающейся лестнице, ну да ладно… Немного о приятном, надеюсь в своей новой должности вы найдете не только минусы, ведь теперь в вашем распоряжении отдельная спальня и ванная старост, эльфы уже доставили все необходимые вещи, размещайтесь, привыкайте, и я очень рассчитываю на наше тесное сотрудничество, особенно если дело будет касаться Лестрейнджей, с их сомнительными напитками и бурным весельем, – зельевар лукаво подмигнул и снова улыбнулся.

– Конечно, профессор, вы непременно первым узнаете о подобного рода сборищах, можете не сомневаться. Доброй ночи.

– Доброй ночи, мисс Блэк, доброй ночи.

«Собственная спальня, отдельная спальня» – звенел в ушах голос Слизнорта: – «Ни глупой задавалы Забини, ни потной толстухи Керроу, только я, я – одна. Просто чудо».

Холодная, просторная комната, вдвое больше общей спальни девочек, выполненная в приятных серо – зеленых оттенках и огромная, мягкая кровать с бирюзовым пологом, это все, что сейчас хотела видеть Белла. Оставив на завтра душ и разбор вещей, она повалилась на пышную перину и забылась тревожным сном.

Комментарий к Глава 1. Дорога в Хогвартс.

Если это стоит хоть малейшего внимания – оставьте комментарий.

========== Глава 2. Лучший капитан. ==========

Глава, в которой Беллатриса обращает пристальное внимание на Рудольфуса.

Беллатрисе пятнадцать, она сидит в своей комнате, наказанная отцом и дожидается прихода матери, чтобы получить, якобы, заслуженное наказание за то, что применила одно из темномагических заклинаний к Андромеде. Почему никто, как будто специально, не хочет признавать, что она сделала все правильно, поступила так, как подсказывала совесть.

У Черного озера, стараясь скрыться от любопытных глаз, Меда бесстыдно обжималась с долговязым грязнокровкой Тедом Тонксом, шепча ему что-то на ухо, а он, в свою очередь, развязно лапал ее везде, где только могли дотянуться его противные руки. Из общего впечатления складывалось, что ей не только не было мерзко, она прямо-таки млела, под натиском паршивых объятий этого гоблина.

Десять, двадцать секунд, Белла точно не знала, насколько ее хватило лицезреть этот уродливый спектакль разврата. Как в тумане, она выхватила палочку и яростное, режущее проклятие стремительно полетело в сестру, обжигая горячей кровью лицо и руки. Мадам Помфри, конечно же, вылечила раны и убрала рубцы, но кто сможет сгладить след, оставленный на сердце девушки, этой противоестественной картиной? Чистокровная ведьма из древнейшего рода и противный клещ – магл, нагло присосавшийся к ней.

Юная защитница крови уже слышала на лестнице приближающиеся шаги матушки, а затем в дверь постучали. Раз, другой, третий, Друэлла молотила кулаками о дерево и кричала почему – то пьяным голосом Руди.

– Белла, открывай! Ты что спишь? Тебя одной нет в гостиной, а это неправильно, у нас ведь традиция. Помнишь? Открывай! Открывай, или я выбью эту чертову дверь, а потом и у Слизнорта тоже.

Осознав, что это был всего лишь сон и наказание матери не повторится, мисс Блэк решила открыть дверь, ведь игнорировать вопли Рудольфуса смог бы только напрочь глухой человек.

Как и ожидалось, на пороге стоял лохматый и в стельку пьяный Лестрейндж, размеренно покачиваясь из стороны в сторону, как часовой маятник. Стройный, загорелый – хотя, наверное, это был естественный цвет его кожи, прямой нос, чувственные губы, черные, гладкие волосы до плеч и полностью расстегнутая рубашка, позволяющая рассмотреть его более детально. Он всегда пах цитрусами и грязный, неудачно словивший, в шуточной драке, кучку помета гиппогрифа в спину и чистый – запах Рождества пропитал его полностью.

– Отвали, Лестрейндж, или я сниму с нашего факультета еще не начисленные баллы. Я хочу спать и никуда… – в голове тут же всплыл голос Друэллы: «Мне бы хотелось, чтобы вы получше узнали друг друга, поверь, вскоре тебе это очень пригодится», – хотя знаешь, пожалуй, я могу посидеть с вами немного, ведь завтра суббота, а я все-таки староста, мало ли что вы захотите задумать без моего ведома.

Как оказалось, Белла проспала только скучную часть вечеринки, когда все еще стеснялись, жались друг от друга по диванам и старались побыстрее затуманить мозг алкоголем.

Сейчас же, пиршество находилось в самом разгаре, на полу валялись одинокие, пустые бутылки, музыка разбудила бы весь замок, если бы не заглушающие чары, предусмотрительно наложенные кем-то. В центре гостиной, на кожаном кресле сидел Люциус Малфой со шлюшкой Грингросс на коленях и страстно целуя ее. В диком восторге счастья, она так сильно лохматила его идеальные, белобрысые пряди, что на голове образовалось подобие гнезда, но его это мало заботило. Люциус уже предвкушал, что сегодня новая спальня старосты осветится восторженными криками оргазма пышногрудой слизеринки, поэтому все и прощал.

Не успев зайти в гостиную, Рудольфус тут же выхватил у кого – то початую бутылку огневиски, сделав из нее добротный глоток и на всякий случай еще один.

– Блэк, иди к нам, – противно пропищали Забини, – или ты уже забыла своих лучших подружек за несколько часов в отдельной комнате.

«Ага, тоже мне нашлись подружки…»

– Сейчас подойду, – любезно ответила она, обводя взглядом остальных и оставив мысли при себе.

Регулус и Рабастан, непонятно как сюда попавшие, отрывались по полной на воображаемом танцполе, хаотично подергивая руками и ногами, изредка улавливая такт музыки.

Кребб и Гойл, сильно пьяные и очень толстые, занимали собой весь диван, слева от камина, они о чем-то спорили и периодически прикладывались к бутылке, что делало их разговор все более бессвязным, а дружеские отношения грозили перерасти в драку. В принципе, все как обычно. Тут неожиданно кто – то из них пробасил.

– Малфой, оторвись от… что бы ты там не делал и покажи этому недоумку свою руку, и если потом он не извинится, за то, что назвал меня лжецом, клянусь, я “зааважу” его на месте, – это был Гойл.

Люциус деланно медленно отстранился от мягких губ, ссадил с колен высокомерную девушку и, поднявшись с кресла, не менее эффектно, чем в поезде, резко поднял рукав.

– Ну, что я тебе говорил, болван? – огромный кулак Гойла размашистым ударом встретился с носом Кребба, от чего тот повалился на бок и больше не вставал, но отнюдь не от боли, он просто уснул.

На мгновение в гостиной воцарилась тишина и лишь восхищенные или завистливые вздохи изредка слышались по сторонам, а затем понеслось…

– Можно посмотреть поближе?

– Это больно, когда Лорд вызывает тебя?

– Можно ее потрогать?

– Счастливый засранец, помоги получить такую же.

Незаметно тяжелая, мускулистая рука Руди легла на хрупкое плечо, а ухо обожгло от горячего дыхания.

– А если бы я имел такую же, ты бы обратила на меня внимание?

«Да что сегодня со всеми такое?»

– Рудольфус, я знаю тебя с детства, однажды мы даже купались голые, пока домовой эльф не сдал нас Сигнусу. Мне не нужны никакие метки, чтобы считать тебя другом.

– Я не о дружбе сейчас говорю, Беллс. Ты мне нравишься и мне бы хотелось…

– Отправляйся-ка ты спать, Лестрейндж. Добрых снов, увидимся за завтраком.

Она скинула с себя давящее запястье парня и стремительно направилась в спальню, пока он не придумал, что еще предложить ей на пьяную голову.

Укрывшись толстым, шерстяным одеялом, Белла немного поежилась, в холодной и сырой комнате подземелья стоял затхлый, ледяной воздух. Интересно, как живется в башне Гриффиндора? Наверняка там тепло и сухо, хорошо видно небо и поднимающееся утром солнце, о пробуждении которого, львы узнают первыми. Девушку не отпускало странное чувство, сродни зависти. Где – то в глубине души, на некоторое время, ей хотелось оказаться на месте гордого Люциуса, чтобы все восхищенные взгляды были обращены к ее руке, чтобы самый могущественный волшебник современности заметил Беллатрису Блэк и удостоил хотя бы взгляда, но это было так же нереально, как если бы завтра все Министерство выступило по радио с преданными речами Темному Лорду. Он отмечает только мужчин, женщины же, являются лишь прекрасным дополнением к его молчаливым Пожирателям смерти, устраивают банкеты по поводу удачных рейдов и глупо улыбаются, кивая головой, как это делают Друэлла или Эдвин Малфой.

Этой ночью ей снились странные сны. Живая змея обвивала руки, стягивала их в тугой узел, из которого больше не вырваться, но она даже и не пыталась освободиться. Рептилия была теплая, сильная, совершенно не страшная, пристально смотрящая ей в глаза и осмысленно шипящая, отдаленно напоминающее «Беллс».

Субботнее утро – прекрасное утро. Занятий нет, домашнего задания нет, зато есть куча свободного времени на подготовку к долгому году. Приняв душ, девушка разобрала свои вещи, переоделась в чистую школьную форму, приятно вдохнув воздух без ненавистного корсета и вышла в гостиную, собирая по пути растерянных первокурсников, все еще испуганно жавшихся к ней при виде привидений или говорящих портретов.

Чувствуя себя наседкой с внушительным выводком цыплят, она вошла в Большой зал, где добрая половина замка уже завтракала, указала им на места ближе к учительскому столу, а сама направилась вглубь, где виднелась белая голова второго старосты.

– Как спалось, Белла? – поинтересовался Малфой.

– Наверняка, не так мягко, как на пышной груди Грингросс, – буркнула она.

– А, ты сегодня не в духе? Понимаю, эти коротышки меня тоже успели достать. Интересно, сколько понадобиться времени, чтобы они от нас отстали?

– Даже не представляю.

– Эй, ребята, – за стол с разбегу запрыгнул возбужденный Лестрейндж, – слышали новость века? Я теперь новый капитан слизерина! Так-то, выкусите гриффиндорцы.

– Тоже мне новость века, – кисло протянул Рабастан, – тебя каждый год бланджером в голову с метлы вышибают, думаешь в этом, как капитана не посмеют?

– Не слушайте его, он злится, что отборочные в команду не прошел. Возомнил себя, видите ли, великим ловцом, а кроме моего смеха, так ничего и не поймал, – огрызнулся старший брат.

– Я бы прошел, если бы не ты команду набирал, а так все ясно – кругом фальсификация. Скорей бы тебя вытурили из школы, увидишь, на следующий год я стану капитаном.

– Помечтай, Раба, максимум, куда тебя возьмут на следующий год – это чистить горшки у Горация и убирать за Пивзом навозные бомбы.

– Ах ты…– в Рудольфуса тут же полетела тарелочка с малиновым джемом, а затем и несколько румяных тостов, тот ,конечно же, увернулся, но в долгу не остался и ответил обстрелом из ароматных булочек и поджаренного бекона.

– Что делаете – то? – послышался недовольный голос со стороны, – сами есть не хотите и другим не даете.

– А тебе, Гойл, лишь бы пожрать, – веселился Рудольфус, – может мне тебя взять за вратаря, ты собою как раз все три кольца закроешь, муха не пролетит.

Весь факультет, наблюдающий за ссорой братьев, разразился дружным хохотом, а Гойл сделал вид, что эти слова к нему совершенно не относятся, и как ни в чем не бывало продолжал уплетать третью порцию яичницы, подтаскивая тосты с тарелки Кребба.

– Великодушный Слизнорт сегодня забил нам поле на одиннадцать часов, если кто – то хочет посмотреть, как тренируется лучший в школе загонщик, то милости просим на стадион, – Лестрейндж запил свой скудный завтрак тыквенным соком и, закинув на плечо сумку, вышел из зала в направлении раздевалок.

«Все-таки он очень красивый» – отметила про себя Белла.

– Нарси, – крикнула она через стол, – не хочешь прогуляться к озеру, а за одно посмотреть на «лучшего» загонщика в школе?

Нарцисса закатила глаза в знак того, что поняла шутку.

– Почему бы и нет, я как раз доела, встретимся у главного выхода через пятнадцать минут.

Старшая Блэк удалилась, а младшая, что – то быстро начеркав на маленьком клочке пергамента, сложила его пополам и, выходя из зала, опустила листок в карман мантии Рабастана.

Черное озеро было покрыто желтыми листьями, как одеялом, безветренный день оставил воду в покое, и оно, абсолютно гладкое и молчаливое, согревало своих обитателей, щедро пропуская через себя лучи солнца.

Сестры были не единственные, кто решил прогуляться, тут и там сновали стайки девочек и влюбленные парочки, дорога вилась широкая и длинная, приятно манящая снять обувь. Шли они молча, каждая углубленная в свои думы, крепко обнимая природную красоту взглядом.

– Там я их и заметила, – нарушила тишину Белла, показывая на раскидистую иву, занимающую приличную территорию у берега.

– Заметила кого? – переспросила Нарцисса.

– Меду с этим олухом Тонксом, они стояли в ветвях, прижавшись друг к другу и целовались. Как ты думаешь, Цисси, стоит ли любовь, даже если она истинная, предательства своей семьи, оскорбления традиций, крови и потери родителей?

– Я не знаю, – замешкалась девушка, – но я знаю точно, что когда – нибудь даже ты, Беллатриса полюбишь, и это будет настолько сильное чувство, среди которого смогут раствориться все принципы и убеждения, а семья отойдет на второй план.

– Ты что же, оправдываешь ее? Эту гадкую любительницу грязнокровок или сама втюрилась в кого – то наподобие Теда?

– Ни в кого я не втюрилась, – обиделась сестра, – и никого не оправдываю, я просто хотела сказать, что любовь не спрашивает нас, когда прийти, выбирая нашего мучителя в случайном порядке. Перестань быть такой злюкой и пойдем лучше на стадион, посмотрим, кого еще отобрал в команду Руди.

На место они подоспели как раз вовремя, увидев в середине поля больше человек, чем ожидалось. Оказалось, что мадам Трюк что – то напутала со временем и на стадионе, как нельзя лучше, очутились две «дружных» команды: слизерин и гриффиндор.

Команда Лестрейнджа стеной стояла у него за спиной, а сам он, разгоряченный сентябрьским солнцем, с абсолютно голым торсом, крепко сжимал в руке метлу.

В нескольких метрах от них, провоцируя косыми взглядами, никуда не собирался уходить Джеймс Поттер, нашептывая что – то своим придуркам, от чего Сириус хищно скалил зубы и казался довольно опасным.

– У нас есть разрешение от декана,– Рудольфус помахал пергаментом перед носом Поттера, – это наше время, так что проваливайте поскорее.

– И у нас оно тоже имеется, – не сдавал позиций очкарик.

– Я сказал проваливайте, или к вашему липовому разрешению прибавиться еще пара синяков, – разозлился слизеринец.

Без всякого предупреждения, из-за спины гриффиндорского капитана взметнулась волшебная палочка и сильное жалящее проклятие молниеносно полетело в Лестрейнджа, а Блэк снова победоносно оскалился.

Слизеринцы не брали на тренировку палочки, это все знали, в том числе и Белла, не мешкая ни секунды, она выхватила свою и прокричала с трибуны.

– Протего! – чары напоролись на невидимую преграду, отлетая от капитана, и мгновенно растворились в воздухе, не оставляя и следа.

– Ну ты и сволочь, Сириус, – прошипел, выбегая вперед Амикус Керроу, брат Алекто и не сменный вратарь команды, – В кого ты метишься? Если все твои на этой стороне.

– Ошибаешься, «друг мой», – елейным голосом подначивал Бродяга,– все мои, как раз со мной, а вы лишь кучка жалких неудачников, живущих ради того, чтобы подлизывать зад своему Лорду.

Такого стерпеть уже никто не смог, Рудольфус, Керроу, Роквуд и остальные ребята яростно бросились в рукопашный бой, нисколько не заботясь о том, что соперники вооружены.

Резким ударом, Руди сбил с лохматого задиры очки и, уцепившись за его мантию, повалил на траву, другие не отставали.

Широко открытыми глазами Нарцисса смотрела на спортивную бойню, нервно теребя рукав сестры.

– Беллатрикс, пожалуйста, давай уйдем. Сейчас кто-нибудь из учителей их заметит, всех обязательно накажут и нам тоже попадет.

– Не трусь, Цисси, – засмеялась девушка, разжигаемая изнутри странным огнем жажды продолжения. Ей почему – то захотелось увидеть кровь на физиономии Поттера и его шестерок, лицезреть их унижения и слушать мольбы о пощаде, – нагибайся и лезь под скамейку, – скомандовала она, следуя тому же примеру, ведь в направлении к полю, уверенными семимильными шагами неслась мадам Трюк, безжалостно дуя в свисток.

– Что здесь происходит? – громогласный голос заставил всех тут же замереть, – я спрашивая вас, какого дементора происходит на моем поле? Лестрейндж, Поттер – живо в санчасть и все остальные, кому требуется помощь. Будьте уверены, ваши деканы непременно узнают о случившемся, а я лично, лишаю всех тренировок на две недели, будите знать, как махать кулаками в пределах школы.