Текст книги "Любовь длиною в жизнь. Часть 2: Я буду ждать тебя (СИ)"

Автор книги: Nastyad87

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Затем, вновь забравшись в коляску, они отправились к полю. Объезжая его по краю, Александр с Натали вдыхали запах скошенного сена, которое крестьяне собрали в аккуратные стога, чтобы запасти на зиму. Миновав эти просторы, путешественники проехали сквозь деревушку, где им то и дело попадались крепостные, разглядывающие Наташиного спутника с любопытством и неизменно тепло приветствующие саму Репнину, а также успевающие справиться о её здоровье.

Натали в этот раз была особенно рада всех видеть, и дело было не только в присутствии Александра Николаевича. За непродолжительный срок она успела сроднится с этими простыми людьми, и ей было немного грустно от того, что в скором времени она не сможет приезжать к ним, заходить в гости на чаепитие с самоваром, расспрашивать о жизни, слушать их старинные песни.

Глядя на то, как Наташа приветствует своих крестьян, как внимательна к ним (цесаревич заметил, что княжна к каждому окрикнувшему и подошедшему обращалась по имени, а также спрашивала про его или её семью и здоровы ли дети?), он не мог не представить её рядом с собой, но в другой атмосфере. «Точно также, – размышлял Александр. – она могла бы ехать со мной по Петербургу и приветствовать своих подданных. Или принимать послов… Или с блеском открывать бал… Ведь в ней есть что-то такое, что располагает к себе людей, а также внутренняя сила, способность к действию, умение думать и грамотно излагать свои мысли. И люди, чувствуя это, инстинктивно тянутся к ней.»

Но он тот час же прервал эти думы, так как, во-первых, прекрасно понимал, что Натали Репнина никогда не будет присутствовать рядом с ним в качестве официальной жены, а так же и потому, что подобные фантазии были слишком жестоки – ведь никто не отменял существование принцессы Марии.

Наташа, внимательно наблюдавшая за своим спутником, заметила его внутренние терзания. И хоть она не могла прочесть по его задумчивому взгляду причину этих мучений, подумала, что он, возможно, видит её сейчас с новой стороны: раньше в его глазах она была фрейлиной, придворной дамой, носившей роскошные наряды и танцующей на балах; теперь же она – простая деревенская жительница, хозяйка имения, которая должна заботиться не только о себе, но и о стольких людях. Этими мыслями она поделилась с Александром Николаевичем, когда они, миновав деревню, выехали на лесную дорожку и повернули к Высокому.

– Знаешь, а мы с тобой похожи. – улыбнулся он, выслушав её. – От нас обоих зависит благополучие других людей.

– Слава Богу, от меня зависит судьба только моих крестьян. – ответила Наташа, придвигаясь к нему ближе. – Думаю, я бы не смогла править огромным государством!

– Разве? – он бросил на неё как будто удивлённый взгляд. – А я думаю иначе: из тебя бы вышла прекрасная императрица. Только боюсь, я не смог бы уделять государственным делам столько времени, сколько мой отец, потому что только и думал о том, как бы украсть тебя от твоих фрейлин и увезти в какое-нибудь укромное место. А там: спрятаться ото всех и быть рядом – с тобой и нашими детьми.

Отвлёкшись на миг от дороги, он поцеловал её.

– Тогда хорошо, что всё так, как есть. – промолвила Репнина, закрывая глаза. – Значит, я на своём месте.

Он хотел было возразить ей: нет, не на своём. И как это несправедливо, что она, так горячо любимая им, должна проводить большинство времени вдали, решая свои проблемы в одиночку, занимаясь делами без его помощи, пребывая в положении без должной заботы с его стороны. Но он смолчал. Потому что любые сказанные слова были лишь пустым звуком. Он не мог ничего предложить ей. Не мог взять и увезти далеко, как мечтал. Ему оставалось лишь смирится вслед за ней, что их любовь будет носить характер эпизодов, коротких встреч, которые иногда удается выхватить у злодейки-судьбы.

***

Этой ночью Александр Николаевич никак не мог заснуть – его не покидало чувство тревоги за их будущее. Глядя на лежавшую рядом Наташу и, кажется, погрузившуюся в крепкий сон, он всё думал о том, что их ждёт, когда ему предстоит вернутся обратно в Царское и предстать перед отцом. Пытаясь отогнать страшные мысли, цесаревич взял руку любимой в свою и прижался к ней – так ему удалось ненадолго задремать, но пришедший кошмар беспощадно вызволил из царства Морфея. За окном светало, и он, тихонько поднявшись, прошёл в свой кабинет и притворил дверь.

Наташа, продолжая лежать неподвижно, медленно открыла глаза. Его чувство тревожности передалось и ей. Пытаясь успокоиться, она вслушивалась в тишину своего дома пока вновь уснула. Спустя какое-то время княжну разбудил звук отворяемой двери – Александр Николаевич вернулся в спальню, но не к ней. Тихонько открыв дверь, ведущую на просторный балкон, он вновь оставил её в одиночестве. Натали приподнялась на своих мягких подушках и увидела силуэт любимого за окном: цесаревич, надевший любимый тёмно-зелёный шёлковый халат, стоял к ней спиной, положив руки на белые перила. Она выбралась из кровати и, накинув поверх ночной рубашки большую шерстяную шаль – подарок Глафиры Петровны, вышла к нему в рассветную дымку.

Услышав шаги, он обернулся:

– Я разбудил тебя? Прости… – произнёс Александр, любуясь, как она прекрасна в своём простом облачении, немного бледная, с длинными распущенными волосами и сияющими глазами изумрудного цвета. Он протянул руку и погладил её по волосам, в то время как Наташа отвечала ему пытливым взглядом, ожидая, что он ей скажет. Ему вновь стало страшно. – Мне не спалось, и я немного посидел в своём кабинете. – Цесаревич попытался улыбнуться. – Там очень уютно, и всё благодаря тебе.

– Саша, скажи, что тебя тревожит?

Отвернувшись, он вернул руки в прежнее положение, и Репнина заметила, как сильно при этом сжались его пальцы. Несколько минут он смотрел куда-то вдаль, а потом, наконец, медленно проговорил:

– Я много думал за прошедший день и прошедшую ночь. Мне вспомнилась Ольга, и то, как ловко отец разлучил нас с ней.

Наташа догадалась, что речь идёт о Калиновской.

– Ты тоскуешь по ней? – спросила она осторожно.

– Нет, что ты, дело не в этом! – Он продолжал созерцать рассветное небо, становившееся всё более светлым. – Мне кажется, это было так давно, и уж, конечно, осталось в прошлом. Я вспомнил об этом всвязи с нами. А что, если отец захочет точно так же избавиться и от тебя? – цесаревич опустил глаза вниз, на землю, блестевшую от капелек росы. – Поэтому я решил составить кое-какой документ, который, надеюсь, сможет охладить пыл Его Величества. И, дабы не откладывать решение в долгий ящик, сделал задуманное сейчас в кабинете.

– И что же это за бумага? – Репнина почувствовала, как от волнения задрожали колени. Она тоже ухватилась за перила.

– Я написал отречение в пользу своего брата Константина. – спокойно, словно речь шла о каких-то пустяках, ответил Александр Николаевич.

– Нет! – вырвалось у Наташи. – Зачем ты это сделал? – она подошла к нему вплотную и схватила за плечо.

Цесаревич обернулся к ней и их взгляды встретились.

– Чтобы защитить тебя и нашего будущего ребёнка. – сохраняя невозмутимость, ответил он. – Не волнуйся, эта бумага будет использована лишь как крайняя мера, если государь попытается спрятать тебя или выслать куда-нибудь подальше. Я уже принял решение, что ежели он разлучит нас: я брошу всё и последую за тобой.

– Ты с ума сошел. – прошептала Натали, подумав, какой удар хватит государыню, и что будет с принцессой Марией! – Нет, так нельзя, я не позволю тебе сломать жизнь другим людям! – она встряхнула его, словно пытаясь вывести из забвения.

– А ломать наши жизни он вправе? – Александр вновь встретился с ней глазами, при этом его взгляд был полон отчаяния. – Мне хотелось бы верить, что удастся договориться с отцом, но его затея с сокрытием писем говорит об обратном. А ведь я уже столько раз твердил ему всего лишь об одной просьбе – не трогать тебя и позволять нам изредка видеться! – Он обнял её за плечи и притянул к себе. – Прошу, только не волнуйся: я же сказал, что эта бумага – крайняя мера. Обещаю сделать всё возможное, чтобы мы с государем нашли общий язык.

– И всё же – это не правильно. – промолвила княжна, не оставляя попытку образумить его.

– Я просто не могу потерять тебя, понимаешь? Особенно сейчас, когда от меня зависит не только твоё благополучие, но и нашего не родившегося сына или дочери. – Цесаревич крепче прижал её к себе.

На какое-то время воцарилась тишина. А после он произнёс:

– Пару месяцев назад мне приснился чудной сон: ты – и стоишь в облике ангела за моей спиной. В белом одеянии, с белыми крыльями – как знаешь, пишут на иконах.

– Вы придаёте значение снам, Ваше Высочество?

– Ты помнишь Раду, цыганку из табора? – ни с того, ни с сего выпалил он, немного отодвигаясь, чтобы видеть лицо Репниной.

– Да, Миша рассказывал о ней. – растерянно ответила княжна. – Их табор, кажется, покинул наши края прошлой весной.

– Она как-то гадала мне по руке. И знаешь, что сказала?

Наташа отрицательно покачала головой.

– Что меня ждёт беда. И ходить мне по лезвию ножа. И семь раз моя жизнь будет висеть на волоске.

– Ты в это веришь? – спросила княжна, вглядываясь в лицо любимого.

– Хотел бы не верить, но семь раз! Надо же такое предсказать!

– По-моему, Рада просто хотела произвести на тебя впечатление. – весело сказала Натали, стараясь не показывать, как на самом деле напугана услышанным. – Или получить от тебя несколько золотых монет.

– Может быть. – задумчиво ответил Александр, вновь обнимая её. – Только знаешь что? Я почему-то уверен: пока ты со мной – мне ничего не грозит. Но если тебя не будет рядом, мне просто станет всё равно: жизнь или смерть.

– Не говори так, пожалуйста! – Наташа вырвалась из его объятий. – Ты словно сам хочешь испытать судьбу!

– Ладно, забудь. Не следовало тебе этого знать. – он протянул ей руку, и когда Репнина вложила свою, вновь к ней приблизился. – Но от тебя невозможно что-либо скрыть.

– Обещай, – Наташа взяла его руки в свои. – что не будешь совершать опрометчивых поступков, и что непременно найдёшь общий язык с Его Величеством, а ещё позаботишься о принцессе Марии и своей дочери.

– Обещаю.

– Я люблю тебя. – голос Натали дрогнул. – И не хочу, чтобы ты стал жестоким игроком чужими судьбами. И со своей судьбой не играй – это и вправду может быть опасно.

– А я и не собирался. Но слишком люблю тебя, чтобы позволить кому-либо причинить тебе боль.

Утреннее солнце выползло из-за дома и коснулось верхушек деревьев, осветило раскинувшиеся просторы Высокого. Наташа с Александром так и стояли на балконе второго этажа, прижавшись друг к другу и не желая отпускать драгоценные минуты, проведённые вместе. Они оба внимали окружающей гармонии, волшебству пробуждающейся природы. Где-то там, вдали, можно было увидеть кусочек желтеющего поля, за которым чернели деревенские избы с торчащими трубами, чей дымок неспешно поднимался и растворялся в небесной синеве. Проснувшиеся птицы весело чирикали на раскидистых ветках лип и дубов. Вдруг послышалось пение кукушки, эхо которого отдавалось от стен усадьбы. Туман, наконец, рассеялся, и воздух, чистый и прозрачный, дурманил своей свежестью. Обнимая Наташу, Александр Николаевич вновь вспомнил слова цыганки Рады, которые так же были сказаны во время гадания в кибитке: «Вижу по руке, ты очень смелый. Если веришь во что-то – готов за это драться. Но человеку одному с драконом не совладать!»

«Совладать. – ответил он сам себе, бережно беря лицо княжны в руки и целуя каждую чёрточку. – Ради неё я одолею любого дракона, сколь страшен он бы не был. Никому не под силу отнять у меня самое драгоценное – мою Наташу!»

***

Днём к ним присоединился Михаил, который, по своему обыкновению, заехал в Высокое проведать сестру. Репнин чрезвычайно был рад видеть Александра Николаевича, хотя в душе по-прежнему недоумевал: как можно было так долго не писать сестре и не объявляться? Но за спокойствие Наташи он готов был простить многое. Натали же с цесаревичем, не сговариваясь, умолчали о коварстве императора, поэтому Репнин продолжал пребывать в неведении по поводу всех обстоятельств, которые послужили поводом для стольких тревог.

Заметив, что Миша простужен, княжна поспешила на кухню за чаем с малиной, оставив мужчин в гостиной, а когда вернулась с подносом, заметила, как те разом прекратили свой таинственный разговор полушёпотом и с невозмутимым видом отошли друг от друга. Протянув брату горячий чай, Наташа села на диванчик рядом с Александром. Она вся прямо-таки светилась от счастья, переводя взгляд с одного на другого. Михаил опустошив чашку, поспешил откланяться, поскольку не хотел мешать двоим наслаждаться уединением.

После обеда княжна потянула цесаревича наверх в кабинет. Туда же она принесла гитару и впервые за долгое время села исполнять любимые романсы. Александр Николаевич, сидя в своём кресле, не сводил взгляда с Репниной, которой в этот вечер особенно хорошо удавались песни, ведь пела сама душа Натали.

Ближе к ночи небо затянуло свинцовыми тучами и пошёл проливной дождь, чьи тяжёлые капли смешивались с сильными порывами ветра. Наташу встревожила такая резкая перемена погоды, так как буквально полчаса назад она уговорила-таки Александра Николаевича отправиться в путь на рассвете. Никогда ещё прежде он не задерживался в Высоком на двое суток, и сердце княжны изнывало от опасений, как бы государь не разгневался пуще прежнего. Цесаревич же наоборот – был рад непогоде, так как в тайне надеялся, что она продлится до утра, и у него будет повод побыть с любимой ещё хотя бы несколько часов.

И повод задержаться действительно появился, только погода была здесь ни при чём. К большому сожалению Александра, утро встретило их вновь чистым небом, однако окончательно проснувшись, он увидел перед собой бледную Наташу, только что поборовшую очередной приступ дурноты. Поднявшись и наспех одевшись, цесаревич принялся ухаживать за Репниной, несмотря на её слабые протесты: взбил и поправил подушки, чтобы она могла удобно устроиться в изголовье кровати, помог ей лечь и укутал одеялом, сходил за стаканом воды, а после сидел рядом, взяв за руку, и развлекал всевозможной весёлой чепухой.

Вскоре ей стало лучше. Она встала с постели и привела себя в порядок, чтобы позавтракать с Его Высочеством. Когда они закончили трапезу, Александр настойчиво предложил остаться ещё на один день, но княжна уверила его, что такие состояния привычны для её положения, а ему просто необходимо возвращаться в Царское село. С огромной неохотой он облачился в свой мундир и, взяв в руки плащ, спустился в гостиную, где Наташа собирала посуду.

– Вот я и готов. – сказал он с грустью, разводя руками. – Раз ты меня прогоняешь – придётся ехать.

– Я не гоню тебя. – ответила Репнина, поставив фарфоровую чашку с блюдцем. Она подошла к нему и стряхнула несуществующие пылинки с золотых эполет. – Но ты должен воротиться обратно.

– На улице, кажется, похолодало, не выходи со мной – простимся здесь. – Александр боролся с подступающим страхом, что он вынужден оставить её. И неизвестно, при каких обстоятельствах они увидятся в следующий раз. – Как только я решу вопрос с нашей перепиской – дам тебе знать. Но не волнуйся, если письмо прилетит не завтра.

– Я не буду волноваться. – Наташа обняла его за шею. – Прости, что устроила тебе эту сцену, когда ты приехал. Мне надо было догадаться, что что-то тут не так, а я настолько погрузилась в деревенскую жизнь, что, кажется, совсем забыла, какие интриги могут плестись при дворе.

– Твоё беспокойство можно понять: столько времени от меня никаких известий!

– Больше этого не повторится. – твёрдо произнесла княжна. – Мне теперь нужно беречь себя.

– Да, береги, пожалуйста. И если что – сразу посылай за доктором Штерном. – он сурово взглянул на неё исподлобья, что заставило Натали улыбнуться.

– Хорошо. – Репнина поцеловала его, а затем выпустила из объятий и отошла к столу. – Всё, иди.

– Я люблю тебя. – Александр Николаевич, делая над собой неимоверное усилие, развернулся и быстро вышел.

Наташа было вернулась к посуде: взяла чашку, из которой он только что пил кофе, и аккуратно поставила на поднос. Однако её взгляд так и застыл на этой чашке – его любимой, которую он всегда просил подать, приезжая в Высокое. Она резко подняла голову и, словно что-то вспомнив, бросилась прочь из гостиной. Миновав коридор, Репнина распахнула входную дверь и вылетела на улицу – цесаревич уже забрался на своего коня и поправлял перекрутившиеся поводья.

– Александр! – выкрикнула она набегу.

Бросив своё занятие, он удивлённо обернулся. Натали подошла к нему и протянула руку, которую он, продолжая гарцевать на коне, крепко перехватил, удерживая другой своего строптивого Пегаса.

– Ты зачем вышла? Холодно…

– Обещай мне…

– Опять обещания? – он улыбнулся. – Хорошо, что у тебя? Но предупреждаю – только потому, что хочу, чтобы ты поскорей вернулась в дом.

– Обещай, что будешь осторожен. Во всём.

– Обещаю. – прошептал он и крепче сжал её пальцы. – Всё, иди обратно. – и он выпустил её ладонь из своей руки.

Наташа медленно отошла от Александра Николаевича, продолжая пристально смотреть на него, в то время как он, постоянно оборачиваясь, пришпорил коня и пустился прочь. Она сделала вид, что направилась обратно в тепло, но взойдя на крыльцо, вновь остановилась и, прислонившись к высокой колонне, стала глядеть ему вслед.

«Господи, помоги ему» – прошептала Натали в то время как он, преодолев спуск, а затем подъем, замер вдалеке. Стоя вполоборота, наследник русского престола бросил прощальный взгляд на Высокое и одинокую фигуру, чей образ всегда хранил в своём сердце.

Комментарий к Глава 6

* Муар – ткань из плотного шёлка или полушёлка с волнообразными переливами.

** Двуколка – двухколёсная конная повозка с открытым верхом, широко распространённая в XIX веке. Рассчитана на одного-двух пассажиров.

========== Глава 7 ==========

Принцесса Мария передала заснувшую малышку Александру Александровну на руки одной из своих фрейлин, а сама, накинув поверх домашнего платья тёплую шерстяную накидку и надев на руки перчатки, спустилась вниз и вышла на пустынный двор Александровского дворца. За это утро к ней дважды наведывался адъютант Его Величества и спрашивал: не вернулся ли её супруг? На что всякий раз получал отрицательный ответ. Мари, вслед за государем, была обеспокоена двухдневным отсутствием мужа, и хотя она имела представление о том, где он находится, от этого ей не становилось легче. Принцесса давно узнала, что творится на душе у Александра Николаевича: он продолжал горячо любить княжну Репнину. Находясь вдали от Натали, его облик часто принимал отстранённый вид, поскольку мысли наследника престола были где-то далеко – не иначе, как в окрестностях усадьбы Высокое. И даже семейная жизнь не смогла ничего исправить в этой ситуации.

Выплакав тайком немалое количество слёз, Мария смирилась со своей судьбой, поскольку была бессильна что-либо изменить. Она не смогла бы навредить Наташе, предпринять попытку разлучить её со своим мужем, потому как понимала, что в таком случае Александр попросту возненавидит её. Да и потом, принцессе была невыносима мысль, что она может заставить страдать близкую подругу, коей продолжала считать Репнину. Мария обладала стольким великодушием, что пыталась оправдать каждую из сторон: и мужа, и Наташу. И, разумеется, найти утешение для себя – ведь, в конце концов, Александр Николаевич был к ней внимателен, заботлив и добр; она по-прежнему чувствовала его поддержку и готовность помогать ей. А когда на свет появилась их дочь, Мари благодарила небо за то, что ребёнок родился здоровым, и старалась проводить со своей ненаглядной всё свободное время.

Однако принцессу не могли не тревожить отношения супруга с Его Величеством. Она знала, что государь не одобряет связи цесаревича с Натали, и боялась, как бы император не предпринял какие-либо меры по возвращению мужа в лоно семьи. Поэтому, дважды приняв у себя адъютанта Николая Павловича, Мари, под видом того, что ей хочется подышать свежим воздухом, решила выйти на подъездную дорогу, ведущую к дворцу, в надежде встретить супруга раньше всех. Закутавшись поплотнее в свою накидку, она принялась прохаживаться вдоль дорожки, читая про себя молитву. Так продолжалось больше часа, но цесаревича всё не было. Чувствуя, что начинает замерзать, принцесса направилась обратно во дворец. Она уже поднималась по ступенькам на крыльцо, как вдруг ей послышалась конская поступь. Обернувшись, Мари увидела того, кого ждала – к ней и впрямь стремительно приближался Александр Николаевич. Принцесса остановилась, чтобы дождаться его, а когда он подъехал и спрыгнув с коня, подошёл и поцеловал ей руку, первым, что она услышала, были следующие слова:

– Мари, добрый день! Что ты здесь делаешь? Не холодно ли для прогулки? И всё ли в порядке?

– Я жду Вас, Александр Николаевич. – ответила она вместо приветствия, вглядываясь в лицо мужа. – С нами со всеми всё хорошо, благодарю за беспокойство. Однако, мне необходимо поговорить с Вами с глазу на глаз – идёмте.

Растерянный цесаревич проследовал за своей супругой в её комнаты, где, сняв верхнюю одежду, они присели на диванчик друг напротив друга.

– Александр, я должна сказать, что государь изрядно встревожен Вашим двухдневным отсутствием. И мне кажется, ему это сильно не нравится. – начала разговор принцесса.

– Он приходил к тебе?

– Нет, меня посещал личный адъютант Его Величества. По нескольку раз на дню.

– В таком случае я прямо сейчас пойду и поговорю с отцом. Тем более, у меня имеется один очень важный вопрос к нему. – недобро произнёс Александр, вставая.

– Что Вы имеете ввиду? – Мари схватила мужа за руку и вернула обратно на диванчик. – Что-то произошло с Натали? – её голос всё же дрогнул.

– Скажи, ты отправляла княжне Репниной письма за последние месяцы? – вопросом на вопрос ответил он ей.

– Да, я написала Натали письмо, но ответа не последовало. И я подумала, что она, видимо, поглощена делами своего поместья.

– Она его не получала – грустно усмехнулся Александр. – Ровно как и мои письма. Не сомневаюсь, это дело рук государя.

– Значит, всё это время Наташа пребывала в неведении? Но почему Его Величество так поступил? – Мария подняла свои большие глаза на мужа.

Цесаревич, вздохнув, не нашёлся, что ей ответить. Но решил, не откладывая, сообщить ей самую главную новость, хотя это было нелегко для него.

– Я должен кое-что рассказать тебе. Мне сейчас вдвойне тревожно за княжну Репнину, потому что она, видишь ли… – он схватился рукой за лоб и нервно потёр его. – …та неизвестность, которой Натали была подвергнута столько месяцев не могла не добавить ей ненужных в её положении нервов.

Принцесса Мария молча глядела на супруга. Казалось, она напряжённо думает над тем, что только что услышала.

– Натали ждёт ребёнка? – наконец, нарушила тишину она.

Александр, стараясь не смотреть ей в глаза, молча кивнул. Мари отвернулась от него и посмотрела в окно. Она знала, чей это ребёнок – можно было и не спрашивать об этом. Сглотнув подступивший к горлу ком, храбрая принцесса вновь обратила свой взор на мужа и спокойно произнесла:

– Тогда Вы должны позаботиться о ней. И да, необходимо переговорить с Его Величеством, чтобы он больше не скрывал нашу корреспонденцию в Высокое.

Он не нашёлся, что сказать, и вновь лишь кивнул вместо ответа.

– Но как она себя чувствует? У неё есть кто-то, кто всегда рядом? – Мари, как ни в чём не бывало, принялась расспрашивать о своей подруге.

– Она вроде в порядке – с ней всегда её верная помощница, которая опекает лучше родной матушки. И, конечно же, Михаил не забывает сестру. – Александр Николаевич взглянул, наконец, на жену.

– Это хорошо. – кивнула принцесса. – Я напишу ей письмо, ещё одно, а Вы позаботьтесь, чтобы оно попало куда следует.

– Мария. – цесаревич взял свою супругу за руку и придвинулся к ней. Их взгляды встретились. – Спасибо. Ведь я знаю, что причиняю тебе…

– Вам пора, Ваше Высочество. – принцесса мягко высвободила свою маленькую изящную ладошку и встала. Александр поднялся следом. – Я хотела бы вернуться к своей дочери. – И бросив на него мимолётный взгляд, она с гордо поднятой головой направилась в комнату малышки Александры. Он же, в который раз чувствуя себя ничтожеством, пошёл к государю, где ему предстоял ещё один серьёзный разговор.

***

Николай Павлович отыскался в рабочем кабинете, где, как обычно, сидел за своим огромным столом.

– Добрый день, Ваше Величество! – громко известил о своём присутствии цесаревич.

Николай, продолжая просматривать бумаги, лишь слегка повёл бровью.

– Добрый, Саша. Как съездил?

Александр хмыкнул.

– Ваша осведомлённость и вездесущность впечатляет! Есть ли в этом мире что-то, чего Вы не знаете?

– Ты пришёл задавать мне глупые вопросы? – государь уткнулся в очередной документ.

– Нет. – цесаревич устремил на отца воинственный взгляд. – Я пришёл забрать свои письма.

– О! – Многозначительно произнёс Николай, оторвавшись от своих бумаг. Он не спеша выдвинул один из небольших ящиков, и на стол перед Александром легла пачка жёлтых конвертов, перевязанная лентой. Наследник престола без труда узнал аккуратный почерк принцессы Марии, украшающий верхнее из писем.

– Зачем? – спросил цесаревич тихо. – Я же говорил Вам, что не отступлюсь!

Он подошёл и взял то, что могло избавить Наташу от мук неизвестности.

– У тебя есть супруга. И дочь. В скором времени надо позаботиться и о наследнике. – государь вновь вернулся к своим бумагам. – А княжна Репнина отвлекает тебя: от семьи, от государственных дел. Ты посмотри на себя! – Николай Павлович, наконец, потерял своё спокойствие и, отбросив какой-то документ, взглянул на сына с нескрываемым возмущением. – Скачешь к ней, словно мальчишка, забывая обо всём на свете, да ещё и ночами, без охраны! Вместо того, чтобы быть здесь, где ты более всего нужен!

– Я вижусь с княжной так редко и так мало. А Вы ещё вдобавок так жестоко поступили – скрыли письма. И, небось, прочитали.

– Там, кроме твоих любовных вздохов, и читать-то нечего! – вскричал император, поднимаясь со стула. – Запомни, Саша, мужчина не может так горячо любить женщину! Потому что тогда он становится слабым и перестаёт думать о более важных вещах: о своём долге, о своём народе, о своей стране! – И, сделав паузу, дабы успокоиться, добавил: – Ты ещё молод. А женщины бывают коварны – и если ты будешь так падок на их уловки, им не составит труда воспользоваться тобой в своих целях.

– Я не понимаю, при чём здесь Наташа? Какие ещё уловки? Для чего ей меня использовать? Ох, Вы совсем её не знаете, Ваше Величество! – Александр улыбнулся, вспомнив княжну, а так же своё обещание, данное ей, поэтому подошёл ближе к отцу и примирительным тоном произнёс: – Натали ничего от меня не нужно: ни денег, ни славы, ни протекций для кого-либо из своих родственников. Это она мне нужна, как воздух. И это благодаря ей я вижу смысл в этой жизни.

– Это меня и пугает. – ответил Николай, кладя руку на плечо своего сына. – Хорошо, если дело обстоит так, как ты говоришь, и княжна не преследует корыстных целей. Но всё равно: Саша, пойми, нельзя любить всем сердцем. Тебя могут очень больно ударить, и ты сделаешься слабым, безвольным, легкодоступным для своих недоброжелателей.

– Если Вы не будете мешать мне видеть княжну изредка – ничего подобного не случится. Я обещаю. – Александр Николаевич посмотрел на отца с мольбой. – Ну неужели Вы во всех людях видите в первую очередь врагов? Она – не такая. И я не дурак, чтобы меня можно было легко провести. Прошу Вас, отец, прислушайтесь ко мне хоть раз в жизни!

Николай Павлович некоторое время задумчиво вглядывался в лицо Александра. А затем вдруг обнял упрямого сына.

– Ну хорошо. – примирительно сказал государь. – Даю слово, что не трону мадемуазель Репнину.

– Спасибо! – ответил Александр. И, отстранившись, бесстрашно добавил: – У меня есть ещё кое что: в скором времени Вы, Ваше Величество, вновь станете дедом. И хотя я предвижу, что Вы предпочтёте делать вид, что этого вовсе не существует, знайте – я очень рад! И намерен подарить этому ребёнку столько же своей любви, сколько и нашим детям с Марией.

– Да, Саша, а всё, оказывается, столь серьёзно…

– Я надеюсь, Вы не измените своему обещанию. О большем просить не смею.

– Не изменю, раз дал его. – государь, разглядывая своего сына, казалось, увидел в нём что-то новое, что раньше было скрыто от отцовских глаз.

– В таком случае я могу идти? Мне бы хотелось проведать матушку.

– Иди. – кивнул Николай. И цесаревич, провожаемый взглядом отца, покинул кабинет.

Оставшись в одиночестве, Его Императорское Величество медленно опустился на свой стул. Ему вспомнилось, как он однажды сжимал в своих объятьях дрожащую, словно осиновый лист, фрейлину Репнину. «Ох, что же сделала с моим сыном эта Натали? – подумал император, качая головой. – Хотя это немудрено – она действительно особенная, не такая, как все остальные. Волшебница или колдунья? Но совершенно точно – необыкновенная женщина!»

***

Вскоре Александр Николаевич вновь прибыл в Высокое и торжественно протянул испуганной Репниной пачку недоставленных писем. Робко принимая их из рук любимого, она ждала подробностей, которые цесаревич тут же ей поведал.

– Неужели это правда? Император так и сказал, что обещает не препятствовать нам?

– Да, он дал слово, и я думаю – на это раз сдержит его. От так же знает, что ты в скором времени подаришь Его Величеству внука или внучку! – весело ответил ей Александр. – И государыне я тоже поведал эту счастливую новость!

Крайне смущённая Наташа ошеломлённо смотрела на него. Ей не верилось, что Николай, узнав о её положении, не приказал выслать её или насильно выдать замуж. Она готова была улыбаться и плакать одновременно!

– Ну что ты, – ласково сказал цесаревич, утирая её слезинки. – они же мои родители и должны знать столь важные вещи. А отец не так страшен, как может показаться на первый взгляд. И хотя иногда мы с ним не сходимся по самым разным вопросам, тут, я думаю, пришли к долгожданному пониманию. Ну а матушка, по-моему, нисколько не удивлена. И, кстати, интересовалась твоим здоровьем и велела передать, чтобы ты берегла себя!

– Спасибо. – прошептала Натали, всё ещё не придя в себя. – Государыня всегда была столь внимательна к моей персоне!

– Кстати, в этой пачке есть вести и от Марии. – он жестом указал на стопку, которую Репнина положила на стол. – Она тоже писала тебе, но государь конфисковал её письма вместе с моими.

– Все так добры ко мне! А ведь я этого, должно быть, не заслужила!