Текст книги "Любовь длиною в жизнь. Часть 2: Я буду ждать тебя (СИ)"

Автор книги: Nastyad87

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Если Вам будет угодно: я постараюсь повлиять на Александра Николаевича, чтобы он не ездил один.

– Наталья! – императрица приблизилась к Репниной и заглянула в глаза. – Должна тебе признаться, что меня вообще пугает эта беспечность сына, и не только как государыню, но и как мать! Он словно не думает об опасности и даже чуть ли не рад, когда ему выпадает случай испытать судьбу!

Наташа, не отводя взгляда от Александры Фёдоровны, подумала о том, знает ли та про пророчество Рады?

– Ваше Величество, поверьте, я каждый раз говорю Александру Николаевичу, чтобы он был крайне осторожен. – ответила она, стараясь, чтобы её голос не дрожал. – Но, боюсь, Его Высочество привыкли поступать так, как считают нужным.

– Саша упрям – это правда. А ещё бывает вспыльчив и не всегда умеет совладать с этим. Мы должны что-то предпринять, чтобы он, когда вступит на престол, не наломал дров.

– Но чем я могу помочь? – промолвила Репнина, всё ещё не понимая, чего от неё хотят?

– Буду с тобой откровенна, ведь ты всегда была моей любимицей, и я продолжаю уважать тебя, а также восхищаться силой твоего духа. – Александра Фёдоровна сжала руку княжны. – Но должна тебя предостеречь: если ты, твой брат или кто-либо из вашего окружения попытаются использовать Александра, настроить его против государя, а также сделают так, что жизнь наследника престола будет подвергнута опасности – боюсь, я не смогу защитить вас от гнева императора.

– Ничего подобного ни у кого из нас не было и нет в мыслях, а уж тем более – в поступках, поверьте моему слову. – смело ответила Натали.

– Однако, если мне не изменяет память, мой сын уже был ранен при непосредственном участии господина Корфа и твоего брата.

Наташа поняла, что императрица намекает на давний случай в трактире, когда на Александра набросился цыган с ножом.

– Всё это в прошлом. Уверяю Вас: и мой брат, и Владимир Иванович поумнели с тех пор и больше не будут подвергать риску жизнь Александра Николаевича. Кроме того, они оба остепенились и несут теперь ответственность за свои семьи, чтобы так беспечно бросаться навстречу приключениям.

– И всё же, – государыня ещё раз сжала руку Репниной, но уже не так сильно. – я сочла своим долгом предупредить тебя, что император, несмотря на то, что закрыл глаза на ваши отношения с Александром, продолжает пристально следить за Двугорским уездом и всем, что здесь происходит. И если он прознает, что затевается что-то недоброе – тебе лучше молить Бога о пощаде, потому как кара, которая обрушится на всех, будет страшной.

– Я поняла Вас, Ваше Величество. – так же бесстрашно произнесла Наташа. – И могу поклясться, что никто здесь не желает зла Его Высочеству.

– И ещё – продолжила императрица после нескольких мгновений задумчивого молчания. – поскольку ты имеешь огромное влияние на нашего сына, мой тебе совет – не старайся разобраться в том, где явно не достаточно твоей компетенции. Я наслышана о твоей активной деятельности в поместье, о твоих мечтах о школе для крестьянских детей и всем прочем. Так вот – не пытайся через Александра решить эти вопросы, потому как их обоснованность вызывает сильные сомнения у нас с императором.

– Слушаюсь. – ответила Репнина и поклонилась. Хотя в душе она не была согласна с императрицей, что благое дело для крестьян может как-то повлиять и, уж тем более – навредить всей Российской империи.

– Ты умница, Натали, и мы с тобой всегда находили общий язык и понимали друг друга. Не сердись, если я слишком строга к тебе сейчас – это исключительно из-за заботы, в первую очередь, о тебе и твоём ребёнке.

– Благодарю, Ваше Величество.

– Саша… – императрица замялась, не зная, стоит ли говорить об этом с Репниной. Но всё же приняла решение сказать. – …он очень ранимый – и всегда таким был. Государь всё пытался уничтожить в нём эту черту характера, но ничего не получилось. И он так любит тебя, что это тоже тревожит моего супруга.

– Не волнуйтесь, Ваше Величество, я никогда не стану вмешиваться в дела государства. И никогда не вернусь в Зимний, мой дом здесь – и я намерена прожить тут всю свою жизнь, сколько будет отмерено Богом. А политика – сугубо мужское дело, и что может в этом понимать женщина вроде меня?

– А ты лукавишь. – улыбнулась Александра Фёдоровна. – У тебя есть то, чего не хватает многим придворным дамам – ум. Впрочем, я и не сомневалась в том, что ты так ответишь! – и вдруг, растрогавшись, обняла Наташу. – Думаю, мне пора возвращаться во дворец. А тебе – к сыну.

– Спасибо, Ваше Величество. Я правда благодарна Вам за всё, что Вы делаете для меня. – Репнина вновь поклонилась.

– А иначе и быть не может! Мы с тобой должны быть сильными, и только объединив свои усилия, сможем сохранить мир между нашими мужчинами. – сказала государыня, по-матерински погладив Наташу по голове. – До встречи, моя дорогая княжна!

– Прощайте, Ваше Императорское Величество!

И оставив Репнину в гостиной, императрица направилась к выходу. Наташа же, так и стоя на своём месте, молча взирала на портреты своих предков – почтенных и знаменитых князей и княжон, которые верой и правдой служили не одному поколению Романовых. Вдруг она услышала, как Георгий подал голос из детской. «Я буду сильной. – сказала она, отправляясь наверх. – И никому не позволю навредить моему ребёнку».

***

Александр Николаевич, возвратившись к концу апреля в Российскую империю из своего путешествия с супругой, намеревался отложить все дела и отправиться в Высокое сразу по приезде в Петербург. Но получил приказ императора сопровождать его в Москву. И ему ничего не оставалось, кроме как вновь сесть за свой письменный стол в кабинете Зимнего дворца и написать Наташе длинное письмо. Лишь в начале июня, когда они с государем возвратились из первопрестольной, ему удалось одним ранним утром выехать из столицы и помчаться к княжне и сыну.

На подъезде к усадьбе его встречало яркое летнее солнце, а также птицы, выдающие звонкие трели. Переведя своего Пегаса с галопа на шаг, Александр ехал вдоль подъездной аллеи и любовался сочной зеленью деревьев, облачившихся в свой новый наряд совсем недавно. Когда же вдали показалось знакомое здание, цесаревич не сразу узнал его: свой пепельно-серый, невзрачный наряд дом Высокого поменял на нежно-голубой, почти небесный, а возвышающиеся колонны сияли белизной. Подъехав вплотную, он разглядел на балконе второго этажа пару уютных кресел, которые видимо Наташа выставила из его кабинета, чтобы сидеть тёплыми днями и вечерами на свежем воздухе.

Встреченный Глафирой Петровной, он поспешил в сад – к деревянной беседке, где, по словам Наташиной помощницы, была его любимая вместе с маленьким Георгием. Спускаясь по аккуратной дорожке, присыпанной мелкими камушками, он услышал голос, читавший с выражением знакомые ему строки:

–…«Кабы я была царица, -

Третья молвила сестрица, -

Я б для батюшки-царя

Родила богатыря».

Только вымолвить успела,

Дверь тихонько заскрипела,

И в светлицу входит царь,

Стороны той государь.

Во всё время разговора

Он стоял позадь забора;

Речь последней по всему

Полюбилася ему.

«Здравствуй, красная девица, -

Говорит он, – будь царица

И роди богатыря

Мне к исходу сентября…»*

Александр Николаевич сделал последний поворот и его взору предстала Наташа, сидящая с сыном на коленях в окружении цветущих розовых кустов.

– Не рано ли ты взялась ему сказки читать? – громко спросил он, подходя к княжне и малышу.

Натали подняла на него свой счастливый взгляд, а затем, ловко подхватив Георгия на руки, сбежала по ступенькам и бросилась к Александру в объятья.

– Ничего и не рано – он всё слушает и понимает! – воскликнула Репнина, целуя его и передавая Георгия, который при виде Александра заулыбался и стал лопотать что-то на своём младенческом языке.

Цесаревич взял на руки сына и заглянул в голубые, точно такие же как у него, глаза. Его охватило безграничное чувство всеобъемлющего счастья: «Сын, его сын от той, которую он так любит!»

– Мы очень рады, что ты приехал. – сказала Наташа, с упоением глядя на обоих. – Ты голоден? Мы можем вернуться в дом, и я что-нибудь приготовлю для тебя.

Александр оторвался от малыша:

– Я так скучал по вам, что теперь, когда вы рядом – даже не знаю, чего мне ещё хочется? – Держа одной рукой сына, другой он притянул к себе Натали. Она обняла его и положила голову на плечо. – Может, мы позавтракаем здесь, в саду? Или на веранде?

–Пойдём на веранду! – ответила Репнина, беря его под руку. – Георгию Александровичу пора на дневной сон, а мы с тобой посидим на свежем воздухе и поговорим о том, о сём!

И они, весело переглянувшись, в ногу пошли к дому по залитой солнцем дорожке.

– Ты знаешь, пока вы с Мари были в отъезде, меня посетила государыня. – произнесла Натали, когда они с Александром завершили свой обед и сели рядом, прижавшись друг к другу на вынесенный из гостиной мягкий диванчик. С первого этажа веранды Высокого открывался чудесный вид на парк, и они с удовольствием смотрели вдаль, греясь под тёплыми лучами.

–Maman навещала тебя? – удивился Александр. – Странно, мне она ничего не сказала, но, возможно, у неё просто не было подходящего случая. И что же?

– Их Императорское Величество были очень добры ко мне. И они пожелали увидеть нашего сына. Кстати, императрица сказала, что он похож на тебя!

– Со стороны матушки это и впрямь очень великодушно – приехать сюда и повидаться с тобой. Сколько прошло с тех пор, как вы не виделись, если не считать короткой встречи на премьере твоего дяди?

– Полтора года. – быстро подсчитала в уме княжна.

– Немалый срок. А сколько всего произошло… – он наклонился и поцеловал её. – Я и не думал, что ты подаришь мне сына, и так скоро. Я вообще не думал, что буду так счастлив!

– Время и вправду быстро летит! – подхватила Натали, на миг погрузившись в свои воспоминания. – Кстати, если хочешь, мы можем отправиться с тобой на прогулку верхом, как ты когда-то мечтал.

– С удовольствием, если это не повредит твоему здоровью. – И Александр, вскочив на ноги, помог подняться Наташе.

Быстро переодевшись, они оседлали лошадей и пустились вскачь по окрестностям Высокого. Миновав просёлочную дорогу, Натали с цесаревичем выехали к полю, где Репнина с гордостью показала свои молоденькие деревца – будущий плодовый сад. Затем они неспешно продолжили свой путь вдоль зарослей пшеницы. Княжна по дороге принялась вдохновлённо рассказывать последние новости Двугорского, а также о жизни своих крестьян. Когда же они были на самом краю освещаемого ярким полуденным солнцем поля, Александр вдруг остановился и, спрыгнув со своего Пегаса, подошёл к спустившейся на землю следом Наташе.

– Что-то случилось? – спросила она, кладя ему на плечи свои руки.

– Нет, просто мне захотелось остановить этот момент, когда я здесь.

Он посмотрел на неё долгим взглядом.

– Наташа, я хотел сказать тебе спасибо.

– За что? – Репнина нежно взъерошила его волосы.

– За то, что ты рядом со мной. За то, что смогла когда-то принять это решение, не испугавшись трудностей, за то, что…

– Не продолжай. – Она поцеловала его и, прислонившись головой к его голове, тихо сказала: – Я не смогла бы иначе, потому что ты – любовь всей моей жизни, только я не сразу это поняла. И я всегда буду рядом с тобой. Где бы ты ни был – знай, что я думаю о тебе каждый день и молюсь за тебя.

– Я люблю тебя. – ответил Александр Николаевич, прижимая её к себе за плечи крепко-крепко. А после прошептал: – И только смерть разлучит нас!

Натали хотела ему ответить, что они ещё слишком молоды, чтобы думать о таких вещах, как уход в мир иной, но вспомнив рассказ про гадание в кибитке, лишь обняла Александра в ответ, утаив все свои страхи и ночные кошмары, начавшие посещать её не так давно.

***

Семь лет спустя, под Рождество 1851 года в усадьбу Высокое ожидалась небольшая компания гостей. На празднование дня рождения Ангелины Александровны, младшей дочери княжны Натальи Репниной и Александра Николаевича были приглашены друзья из соседних поместий: родственники Долгорукие-Репнины и не менее дорогие и любимые Корфы.

В доме весь день царила праздничная атмосфера. Наташа, сговорившись накануне со своими крестьянами, принимала от них рано утром большую и пушистую ель, которую было решено поставить в гостиной – рядом с дверями, выходившими в сад. А после, когда радостные крики детей немного утихли, принялась мастерить вместе с ними на скорую руку игрушки и всевозможные украшения, которые можно было бы водрузить на зелёную красавицу. Так, на рождественском дереве появились вырезанные из бумаги снежинки и бантики, а также причудливые фигурки солдатиков, являвшиеся делом рук Георгия, мечтавшего стать офицером. Малышка Ангелина, которой сегодня исполнилось четыре года, принесла из своей комнаты жемчужные бусы, подаренные дорогим papa на прошлые именины, и своими ручками заботливо повесила на большую еловую лапу, чем растрогала до слёз наблюдавшую за происходящим Глафиру Петровну. Наташа, окинув взглядом совместное творение, поспешила наверх за атласными лентами и, прихватив несколько штук, вернулась в гостиную и повесила их красивым, ниспадающим образом. Восторженных детей ничто не могло оторвать от этой ёлки: они ходили вокруг неё кругами или стояли рядышком и молча вдыхали еловый аромат. И только приезд Александра Николаевича заставил их ненадолго отвлечься и поспешить в объятия к любимому батюшке. Ухватившись за руки цесаревича с обоих сторон, они тот час же потянули его смотреть на великолепное рождественское чудо!

Ближе к обеду в двери вновь постучали. Практически одновременно прибыли две семьи: Елизавета Петровна и Миша с тремя детьми и Анна с Владимиром в сопровождении своих двоих ненаглядных отпрысков (самую младшенькую – новорожденную Аннушку было решено оставить дома с кормилицей). Стены Высокого наполнились весёлым детским гомоном и смехом, от которого нельзя было никуда деться. Поначалу ребятня всей гурьбой принялась за игру в догонялки и вихрем носилась по первому и второму этажам, сбивая с ног то Дуняшу с Глафирой Петровной, накрывающих праздничный стол, то с криком налетая на кого-нибудь из старших. Затем Георгий вместе с Иваном, старшим сыном Анны и Владимира Ивановича, и Сережей, средним из четы детей Долгоруких-Репниных, под ободряющие крики девочек затеяли бой на игрушечных деревянных саблях. И не известно, сколько бы ещё продолжался этот рыцарский поединок, если бы не вдребезги разбитый бокал, поставленный во главе стола специально для Александра Николаевича и так ловко сбитый оружием его сына. Под дружные возгласы «На счастье!» веселье пришлось прекратить, да и время обеда как раз подошло.

Натали, одетая в нарядное муаровое платье любимого зелёного оттенка, направилась было в библиотеку, чтобы позвать мужчин, уединившихся ненадолго для беседы о делах, к праздничному столу, но была перехвачена Анной для одного важного разговора.

– Наташа, – произнесла барышня, когда они вместе с Репниной встали друг напротив друга в коридоре первого этажа. – Я бы хотела просить тебя быть крёстной для нашей Анечки-младшей, как ты на это смотришь?

– О, дорогая Ани, я с огромным удовольствием! – воскликнула Натали и бросилась обнимать подругу.

– Мы с Володей также хотели бы просить Александра Николаевича возложить на себя эту миссию. Как считаешь, он согласиться?

– Думаю, что с радостью! – просияла Наташа. Они с Александром будут крёстными родителями дочери их обожаемых друзей – это ли не чудо?!

Обе подруги, встретившись взглядами, неожиданно расплакались, но то были радостные слёзы. Когда удалось немного успокоиться, Натали сходила за мужчинами, и они все вместе вернулись обратно в гостиную, где маленькой смущённой Ангелине были вручены подарки от родителей и двух семейств. А после все дружно приступили к праздничному кушанью, сопровождаемому громкими тостами за здоровье именинницы, Александра Николаевича и хозяйки дома!

Вскоре основная трапеза была закончена. Женщины принялись готовить стол к подаче чая, в то время как ребятня дружно обступила цесаревича, усевшегося на мягкий диванчик у камина. Ангелина, не расстававшаяся теперь с новой куклой – подарком Натали, ловко оттеснила остальных и забралась к Александру Николаевичу на колени. Поправив оборочки своего нежно-розового платья, девочка устремила на отца взгляд, полный безграничного обожания. Он же, в который раз за этот вечер посмотрел на свою дочь с восхищением, а затем погладил её по мягким каштановым волосам и поправил вот-вот готовую расстегнуться изумрудную заколку, ставшую презентом от него по случаю праздника.

– Ваше Высочество! – воскликнул Ваня, усаживаясь рядом с другими детьми на большой ковёр с восточными узорами. – А Вы умеете рассказывать сказки?

– Сказки? – переспросил Александр, хмуря брови и изображая серьёзный вид. – Дайте подумать, Иван Владимирович… Я, должно быть, не мастер в этом деле, но если вы все захотите, могу рассказать одну историю!

– Хотим! Хотим! – закричали все наперебой.

– Ну что ж, – задумчиво ответил цесаревич, в то время как взрослые, придвинув стулья, расселась неподалёку. – Тогда начнём. В некотором царстве, в некотором государстве жила была юная принцесса.

– А она была красивой? – робко спросила Настенька, средняя дочь Анны и Владимира, миловидная девчушка со светлыми вьющимися волосами и большими карими глазами.

– Конечно! Разве принцессы бывают некрасивыми? Наша была не просто красивой, а очень-очень красивой. – Он украдкой бросил взгляд на Натали, улыбавшуюся ему со своего стула. – И вот, как-то раз на балу ей повстречался принц, который влюбился в неё с первого взгляда. Но их семьи были против того, чтобы принц и принцесса были вместе, и тогда…

Так, вся компания, сидя в уютной гостиной Высокого, слушала историю, сочиняемую Александром Николаевичем по ходу повествования. А за окном кружились в своём вальсе пушистые снежинки, радужно искрясь всякий раз, попадая на свет, льющийся из больших окон этого удивительного дома.

Комментарий к Глава 8

* А.С. Пушкин “Сказка о царе Салтане”.

========== Глава 9 ==========

Предупреждение: глава трагическая. Если Вам хочется остаться в сказке, то, быть может, лучше этого не читать. Ваш Автор.

Их жизнь, пусть не такая, как у всех, но очень счастливая, была нарушена в марте 1865 года, когда государь Александр Николаевич, взошедший на престол десятью годами ранее, получил после обеда короткую записку от Михаила Репнина, доставленную со срочным курьером из Двугорского уезда. Сидя в своём рабочем кабинете Зимнего, император, гадая, что же могло произойти, развернул небольшой лист бумаги, на котором неровным почерком князя были написаны следующие строки:

Ваше Величество!

Вынужден просить Вас как можно скорее прибыть в Высокое – моя сестра очень плоха. Мы понимаем, как Вы, должно быть, заняты, но если есть такая возможность – отложить все дела – умоляю, приезжайте, Наташа зовёт Вас ежечасно!

Михаил Репнин

И государь, сильно испугавшись, однако так и не поняв, что же произошло с Натали, выехал буквально через полчаса, чтобы прибыть в поместье к ночи. Не далее как давеча – всего лишь на прошлой неделе – они все вместе отмечали именины старшего сына Георгия, поступившего несколько лет назад в Семёновский полк и приехавшего в Высокое на пару дней вместе с сестрой Ангелиной, ныне обучавшейся в Смольном институте. Княжна Репнина не выказывала никаких признаков нездоровья или же беспокойства, совсем наоборот – была бодра, весела и особенно внимательна ко всем…

Подлетая на своём вороном коне к видневшемуся вдали силуэту любимого дома, он словно почувствовал что-то зловещее: окна, прежде горевшие по вечерам ярким и тёплым светом, были погашены и зашторены. Лишь внизу в гостиной да в комнате княжны мерцали тусклые огоньки света, словно все обитатели решили лечь спать. Спешно забравшись на крыльцо, Александр принялся стучать в двери, в то время как тишина, витавшая вокруг, не могла ни вселять чувство тревоги. «Может, это какая-то ошибка? – подумал государь. – Или чья-то неудачная шутка?» Но когда ему, наконец, открыли, и перед ним предстала плачущая Глафира Петровна, он понял – и вправду произошло нечто страшное.

– Ваше Величество. – начала женщина, изрядно постаревшая за эти годы. Она утирала слёзы большим платком, да только они всё продолжали литься. – Вы всё-таки приехали.

– Глафира Петровна, что случилось? – прямо спросил Александр, переступая порог и прислушиваясь. Однако ничего, кроме всхлипов рядом стоящей женщины, ему разобрать не удалось.

– Наша голубушка… она… – верная Наташина помощница собиралась с силами. – … нездорова. И уже несколько дней. Говорила я ей, чтобы лучше укутывалась и не скакала на морозе вместе с крестьянскими детьми, но она была так рада! – и Глафира Петровна вновь разрыдалась.

– Ничего. – Ободряюще ответил государь. – Я сейчас схожу наверх и быстро повидаюсь с Натальей Александровной. А после мы пошлём за доктором.

– Так здесь они уже. И Михаил Александрович вместе с Елизаветой Петровной – все там, наверху!

Александр, забыв про Глафиру Петровну, вбежал на второй этаж и прошёл по длинному коридору. До него донеслись приглушённые голоса, доносившиеся из Наташиной комнаты. Приблизившись, он хотел было войти, как вдруг дверь сама распахнулась, и ему навстречу вышел доктор Штерн с бледным, осунувшимся лицом. Увидев государя, Илья Петрович, собравшись с духом, поприветствовал его:

– Добрый вечер, Ваше Величество. А мы всё думали: приедете Вы или нет. Хорошо, что смогли.

– Илья Петрович, в чём дело? Я хочу видеть Натали. – взмолился император.

Доктор Штерн отвёл Александра в сторону и, сделав глубокий вдох, сказал ему:

– Конечно. Сейчас рядом с Натальей Александровной её брат вместе с Елизаветой Петровной. Я попрошу их оставить вас ненадолго наедине. Но Ваше Величество, – Илья Петрович посмотрел государю в глаза. – прошу, будьте мужественны, знаю – Вам этого не занимать.

– Что Вы хотите этим сказать? – чувствуя, как что-то холодное сковывает его грудь, быстро спросил Александр.

– Наталья Александровна, они больны. Скорее всего, это воспаление лёгких. И боюсь, что… – доктор Штерн не смог произнести этого вслух – его оставил полный ужаса взгляд государя.

– Не говорите так, Илья Петрович. Вы, должно быть, ошибаетесь.

Его собеседник закрыл глаза и покачал головой.

– Я хочу её видеть. – упрямо сказал Александр, снимая на ходу верхнюю одежду.

– Хорошо, сейчас. – доктор Штерн быстрыми шагами вернулся к двери в комнату Натали, притворил её и мгновенно скрылся.

Дрожа в нетерпении, ощущая, что ему не хватает воздуха, Александр Николаевич стоял перед этой до боли знакомой дверью, в которую столько раз за эти годы входил, полный радости и любви. Вдруг, она открылась, и на пороге вновь появился Илья Петрович, а за ним украдкой утирающий слёзы Михаил Репнин, поддерживаемый за локоть Елизаветой Петровной. Увидев государя, Миша хотел было что-то сказать, но Лиза, поздоровавшись с Александром, аккуратно провела супруга мимо, ласково приговаривая, что необходимо спуститься вниз и подождать там, пока Его Величество повидают Наташу.

Александр провожал их напуганным взглядом, когда доктор Штерн тихо произнёс:

– Вы можете войти, Ваше Величество.

И государь, кивнув доктору, аккуратно отворил дверь и ступил в Наташины покои.

***

Он увидел её неподвижно лежащей в своей постели, почти белую на фоне мрака и тёмной синевы наступающей ночи. Казалось, что она спала, потому как прекрасные глаза княжны были плотно закрыты. Подойдя ближе, Александр заметил, как тяжело поднимается и опускается её грудь под несколькими тёплыми одеялами. Осторожно присев на кровать, он наклонился к ней, чтобы разглядеть её лицо – оно было бледным, со сверкающими капельками пота на лбу. Она дышала с каким-то странным хрипом – и это невозможно было слышать, как и поверить в то, что это – она, его Наташа, всегда сияющая, радостная, погруженная во всевозможные заботы. Император взял её руку – вялую, почти ледяную, и прижал к губам в надежде, что она проснётся, но княжна никак не отреагировала. Тогда он наклонился к ней и дрогнувшим голосом прошептал:

– Натали, я здесь. Ты слышишь меня, дорогая?

Поначалу ничего не произошло. А потом она, сделав несколько хрипящих вдохов, медленно открыла свои глаза и, посмотрев на тёмный потолок с играющими тенями деревьев, перевела взгляд на Александра. Её глаза, особенно блестящие, но вместе с тем словно отстранённые, не способные на чём-либо сфокусироваться, наконец замерли на его лице, и спустя несколько мгновений взгляд Наташи прояснился – она его узнала. Медленно поворачивая голову в его сторону, княжна видела, как глаза любимого наполняются слезами и не в силах удержаться – спешат пролиться по щекам.

– Натали! – вновь вымолвил он, прижимая её вторую руку к своему лицу.

Она сделала слабую попытку произнести хотя бы звук, но вместо этого зашлась грудным кашлем.

– Ничего, любимая, – стараясь говорить бодро и пытаясь улыбаться, Александр так и остался с её рукой на своей щеке. – ты скоро поправишься – мы тебя вылечим.

Не в силах что-либо сказать, она, не отрываясь, смотрела на него. Собрав последние силы, так стремительно покидавшие её, Наташа слегка сжала его пальцы, прощаясь с ним навсегда.

– Нет! – вырвалось из его груди упрямо. Слёзы куда-то исчезли – им на смену пришёл страх, всеобъемлющий, сковывающий сердце и душу своими стальными тисками. Он по-прежнему глядел на её лицо, видя как тоненькие ручейки из слёз бегут прочь от Наташиных глаз. И она сделала последнее, что смогла для него – подарила свою слабую улыбку.

– Нет! – резко прошипел он вновь.

Не желая понимать, что сейчас произойдет, он принялся целовать её руки: одну, другую и вновь первую. А затем с силой прижал их к своей груди – туда, где билось его сердце, и устремил на неё до невозможного отчаянный взгляд, но было уже поздно. Княжна Наталья Репнина, так и оставшись с открытыми, мокрыми от слёз зелёными глазами, сделала свой последний, тяжелый выдох и навсегда покинула этот мир.

– Нет! Нет! Нет! – закричал Александр, кинувшись обнимать свою любимую. – Ты не можешь, не можешь!…

На громкий голос государя в комнату вбежали Михаил, Лиза и доктор Штерн. Их взору предстал рыдающий Александр Николаевич, сжимавший в своих руках умершую Наташу. Князь Репнин, чтобы не разрыдаться следом во весь голос, зажал рот ладонью и с ужасом смотрел на то, как Илья Петрович, осторожно приблизившись к постели, протянул руку и закрыл глаза Натали.

– Илья Петрович, Вы же можете что-то сделать! – закричал император, явно не в себе. – Дайте ей лекарство – она должна проснуться! Что угодно, прошу Вас!

– Ваше Величество! – только и смог вымолвить доктор Штерн.

Лиза, не проронившая ни единой слезинки, осторожно подошла к Александру, всё ещё сжимавшему Наташу, и, тронув за плечо, произнесла:

– Александр Николаевич, идёмте со мной. Вам надобно прийти в себя: мы спустимся вниз и я налью Вам горячего чаю с мятой.

Услышав последние слова, Его Величество округлил и без того полные горя глаза, а затем, прижав Натали ещё сильнее, словно защищая ото всех, резко замотал головой.

– Я не уйду, пока она не поправится, слышите?

– Ваше Величество, – Елизавета Петровна опустилась на колени рядом с государем и робко приобняла его за плечи. – Наташа не вернётся к нам. Но она очень любила Вас и, думаю, не хотела, чтобы Вы так мучили её бедное тело. Пойдёмте, нам надобно известить Ваших детей, чтобы они могли приехать и проститься.

– Проститься? – Александр посмотрел на окружающих словно ребёнок, не понимающий, чего от него хотят.

– Да, Александр Николаевич, проститься. – Лиза привстала сама и потянула государя вслед за собой. – Ну же, Ваше Величество!

Но государь всё никак не мог отпустить из рук свою любимую. Ему хотелось прирасти к ней и больше не двинуться с места; а ещё лучше: закрыть глаза и поспешить следом – туда же, где и она, потому что без неё просто невозможно жить!

Елизавета Петровна, видя тщетность своих попыток, подошла к плачущему супругу и, тронув за руку, требовательно прошептала:

– Миша, помоги мне. Нам надобно оторвать Александра Николаевича от тела Наташи, а то я боюсь, как бы он не лишился рассудка!

Репнин молча кивнул и они вместе, переглянувшись с доктором Штерном, обступили Его Величество со всех сторон.

– Вот так, осторожно. Всё будет хорошо. – приговаривали они, разжимая сильные руки Александра, приподнимая его и ставя на ноги. – А теперь: идёмте.

И обессилевшего, словно пребывающего в каком-то сне, безвольно опиравшегося на Елизавету Петровну и Михаила государя, вывели из комнаты. Доктор Штерн, оставшись с Наташей, тихо прикрыл дверь.

– Нет! – на миг очнувшись, слабо выкрикнул Александр и обернулся.

– Всё-всё, Ваше Величество. – проговорила Лиза, подталкивая императора. – Пойдёмте вниз – Вам обязательно полегчает.

***

Но ему не полегчало. Дойдя на ватных ногах до любимой Наташиной гостиной-столовой, он, словно в тумане, опустился на ближайший стул и уставился в одну точку. Михаила заботливая Лиза усадила неподалёку, после чего отправилась за чаем на кухню, а также разыскать Глафиру Петровну, чтобы сообщить о кончине Натали.

Князь Репнин понуро опустил голову и закрыл глаза, тоже до сих пор не веря, что всё это случилось на самом деле.

– Я хочу знать, что произошло. – громко сказал Александр, когда в его голову вновь стали возвращаться мысли.

– Это уже не важно, Ваше Величество. – Михаил слабо покачал головой.

– Нет, важно. Говорите. – и государь поднял на брата Натали свои холодные голубые глаза, красные от слёз.

– Она очень хотела выстроить для местной ребятни что-то вроде ледяного городка: знаете, горки там всякие, крепости. Да наверняка она Вам рассказывала. – с трудом выговаривая слова, начал Репнин. Александр утвердительно кивнул. – Пригласила мастеров из Петербурга. И вот – четыре дня назад работы, наконец, были закончены, и … Наташа… устроила по этому случаю большой праздник: пригласила детей из своей деревни от мала до велика. Они были очень рады: резвились, бегали по этому городку с весёлым смехом. Потом стали играть в снежки, и сестра давай с ними. А зима-то сырая, да и ветер холодный – она промёрзла и, кажется, промочила ноги, прыгая по сугробам, но, придя домой, лишь отогрелась чаем и вновь принялась за свои хлопоты. А после – это было вчера утром – не смогла встать с постели, всё лежала и кашляла. Просила Глафиру Петровну принести ещё чаю с мёдом, отказывалась посылать за доктором. Днём я к ним заехал и увидел, какая она бледная и слабая – послал за Ильей Петровичем. А она всё повторяла: «Не нужно, Миша, обойдётся.» А потом стала Вас звать. Всё шептала: «Александр! Саша!»