Текст книги "Перерождение в отомэ (СИ)"

Автор книги: Nai-san

сообщить о нарушении

Текущая страница: 120 (всего у книги 136 страниц)

– Как ты себя чувствуешь?

– Нор… м… – ох, может, самочувствие и стало лучше по сравнению с предыдущим разом, но вот с горлом все наоборот. В первый раз, когда девушка очнулась, она без проблем заговорила. Теперь она могла только хрипеть. – Кхмм, в пор… порядке, кх.

«В порядке» – было привычной для нее фразой, которая вырывалась сама по себе. И сейчас она совсем не подходила.

– Или… нет. Наверн… кхм.

Кавахира понимающе кивнул и, встав, подошел к кулеру с водой. Хм, какая хорошая у нее палата.

После смачивания горла стало как-то полегче.

Тсуна еще раз прокашлялась и, как только голос прорезался, задала интересующий ее вопрос:

– Все хорошо? С проклятием? С ребятами?

– Аркобалено и дети были правы, когда обсуждали, что ты скажешь первым. Логичнее было бы спросить, что с тобой, Тсунаеши.

– Мм, не.

– Хах, все хорошо. Артефакт стабилен, проклятие снято. Пока рано судить о долговечности выбранного способа, но сейчас все более чем хорошо.

Тсуна облегченно выдохнула, не замечая благодарного взгляда мужчины, направленного на нее.

– И твои друзья живы и целы. Некоторым повезло меньше, и они тоже в больнице, уже идут на поправку. Хотя, что-то мне подсказывает, думают они не о себе. Видишь ли, кое-кто заставил всех поволноваться.

Какая-нибудь шутка в голову не пришла, и Савада просто неловко хихикнула.

От звука ее смеха и голоса проснулся Леон. Ящерка выпучила глаза на Тсуну и быстро юркнула в ее сторону. Леон был вне себя от радости, забираясь на руку девушки и оборачиваясь вокруг запястья.

– Ладно, тогда спрошу то, что вы хотите. Кхм, что со мной? Я думала, я… что я… – почему-то вслух произнести слово «умру» она не смогла.

Тсуна смутно помнила, что было до потери сознания. Холод. Боль. И твердая уверенность, что это конец.

– Твое второе путешествие в будущее навредило твоему пламени, – начал Кавахира.

– Да я и так это знаю, – она резко замолчала, решая не перебивать. Поязвить всегда успеет.

– Я поговорил с твоим отцом и врачами, осматривающими тебя. Они не смогли ничего обнаружить, потому что с самим пламенем, на самом деле, все было в порядке. Повреждения получили каналы пламени.

– Это еще что?

– Хм, этот термин я придумал сам, ведь он не совсем корректно отражает действительность. Пламя не течет по венам или чему-то подобному, но есть невидимые каналы, по которым оно струится.

Савада скривилась. Она не хотела знать детали, потому что все, что она узнавала, осложняло ситуацию. Ничего же непонятно. И это не наука, ведь ничего не получается доказать! Хотя хуже сущности Три-ни-Сетте вряд ли что-то будет. Чертова недо-магия!

– Я умею видеть эти каналы или нити невидимого невоплощенного пламени, – Тсуна кивнула, ничего не поняв, но решив не переспрашивать. Мозг целее будет. – Из-за прорехи твое пламя постоянно покидало тело. Без перерыва.

– Звучит фигово.

– Так и есть. Пламя со времени восстанавливается, но в твоем случае оно восполнялось с той же скоростью, с которой растворялось.

– И по итогу получался ноль.

– Да. И если бы ты не активировала его, то все было бы сносно.

– Ну да, не активировать пламя в мафии. Отличная идея.

– То-то и оно. Ты не раз использовала его в сражении, и запас иссякал. То, что ты поделилась пламенем для снятия проклятия, только усугубило ситуацию.

Тсуна невесело хмыкнула. Что же, она догадывалась, что так все обернется.

– Истощение пламени – это нормально, все это переживают. Но твой случай стал уникальным.

– Класс, всегда хотела так выделиться, – чересчур жизнерадостно для сарказма сказала она.

– Ты должна была лишиться пламени. И, более того, ты могла лишиться и жизни, – Кавахира замер в ожидании реакции, но Тсуна не спешила что-то говорить и паниковать. – Люди живут без пламени или с маленьким его запасом, так что его потеря не должна была привести к столь плачевным последствиям, но…

– Но, как сказал бы Реборн, я умею делать хуже там, где хуже быть не может. Верно?

– Ты никогда не унываешь, – Шаман дружелюбно улыбнулся ей.

– Ах, просто стараюсь спрятать свою депрессивную натуру, – отмахнулась Тсуна. Сил у нее становилось побольше, она и сесть смогла, и руками подвигать.

– То, что произошло с тобой, не обычный случай. Он противоестественен. В миг лишившись пламени, твое тело начало умирать.

Тсуна спокойно продолжала смотреть на Кавахиру. Она и так поняла, что ее ждало.

– Но я жива.

– Тебе смогли оказать помощь вовремя.

– Хех, иногда мне везет, – она попыталась скрыть дрожь в голосе, но вряд ли у нее это вышло. Кавахира накрыл ладонь Тсуны в знак поддержки. – Надеюсь, про мою теоретически возможную смерть никому не сказали? Ребята же с ума бы сошли.

Оо, лицо мужчины красноречиво показывает, как Тсуна ошиблась.

– Ох, зачем? Они будут припоминать мне это до конца дней.

– Который нескоро наступит.

– Ааргх. Меня ждет тяжелый разговор со всеми. Аааааа.

Кавахира коротко рассмеялся. Понять приоритеты этого ребенка он не мог.

– А что… с… – Тсуна прикусила губу. Она знала, что обязана это спросить, но было так страшно. – Что с… пламенем?

Она может посмотреть в Системе на показатель, но смелости не хватает открыть профиль.

Кавахира сказал, что она должна была потерять пламя после случившегося. «Должна была»? Может ли Тсуна надеяться на лучшее? Или это значит, что она должна была и лишилась, потому что иного исхода быть не могло.

– Оно… – Шахматноголовый застопорился, заставляя Тсуну нервно сжать кулаки и потревожить Леона. – Более-менее в порядке. Тебе нужно будет поработать над ним, вернуть стабильность и мощь, но оно все еще с тобой. Люди, вообще-то, редко и при странных обстоятельствах могут потерять пламя, так что нет, пламя все еще с тобой.

– О… ооо… ох, – Тсуна на секунду забыла, как дышать. – То есть я все еще… я?

– Немного не понял, что ты имеешь в виду. С пламенем или без него, ты – это ты. Или ты говоришь про место босса Вонголы?

– Эм, да. Я была бы бесполезна без пламени.

– Думаю, твои друзья не согласятся.

Тсуна, если честно, уже не слушала. Она никак не могла перестать думать о том, что все закончилось так хорошо.

– Я была уверена, что не смогу сохранить пламя! – изумленно произнесла девушка. Она говорила отцу и Реборну, что все не так плачевно и что они разберутся, но сама в это не верила. Тсуна ждала момента, когда ее пламя рассеется, забирая с собой все, чего она достигла. – И я думала, что максимум, на который я могу рассчитывать, это вернуть пламя самостоятельно. Типа тренировки у отшельника на магическом острове? Или, что мне выдадут задание. Например, мне нужно будет найти и собрать драконий жемчуг, чтобы загадать желание! И только так я верну пламя… а тут… все случилось за кадром?!

Тсуна, сама не заметив, на эмоциях повысила голос. Она чуть не всплеснула руками, вовремя остановившись, чтобы не вырвать катетер.

– Такие важные события не должны решаться так просто! Если бы моя жизнь была книгой, то это был бы нереально идиотский авторский ход!

– Я не совсем понимаю аналогию, но с моей точки зрения ты не права, – Кавахира положил руку на плечо Тсуны и попытался вернуть энергичную девушку в лежачее положение. Ей не стоит так много двигаться. Да, она жива и здорова, но подобные повреждения тела и пламени не пропадают бесследно. Саваде предстояло еще немало, чтобы вылечиться. – Не все должна делать ты одна. Не только ты можешь помогать окружающим. Надо учиться принимать помощь и от других.

Тсуна смущенно потупилась. Что-то похожее ей в будущем говорил Базиль. Ей надо перестать брать ответственность за все, что происходит. Вокруг нее творится так много дичи, что Тсуна привыкла разгребать все. Но она – не центр Вселенной, и не все события связаны с ней.

– Вы правы. Сколько я уже учусь делиться проблемами?

– Это нормально, никто за это тебя не осудит.

Кавахира наблюдал за Тсуной. Та скромно и счастливо улыбалась, поглаживая маленького хамелеона. Вмешиваться и портить момент он не хотел, поэтому вникать в детали он не будет.

Когда Тсуна рухнула, Кавахира своей силой перекрыл утечку пламени, все остальное на себя взяли врачи Вонголы. Внутреннее кровотечение, вызванное резким опустошением резервов, остановили именно они. И жизнь Тсуне продлили тоже именно они.

Перед Кавахирой стояла лишь одна задача. Точнее один выбор. Помогать или нет. Казалось бы, что тут выбирать? Все очевидно. Но Шаман жил так долго и так часто ошибался. Он пытался снять проклятие, спасать невинных, однако каждый раз его ждало поражение. Сотни лет бессмысленных попыток привели его к логичному на тот момент выводу: все бесполезно, ничего нельзя исправить. Кавахира давно стал жить, не сопротивляясь ничему. Если кому-то было суждено умереть, он не вмешивался. Было бы лицемерно губить жизни Аркобалено и при этом спасать других. Это бы не сняло груз вины с его плеч. Шаманы назывались защитниками мира и Три-ни-Сетте, вот только отчего-то защитником и спасителем Кавахира себя уже много-много лет не считал.

Поэтому, когда Кавахира впервые заметил проблемы Тсуны с пламенем, он твердо решил, что вмешиваться не станет. Да, девочка, если верить ее рассказу, спасла Три-ни-Сетте во множестве миров будущего. Да, у нее сильное пламя, и она сама – хороший претендент на место Аркобалено Неба. Но Кавахира считал неправильным строить из себя героя. Он губил жизни и будет губить их всегда.

Теперь эти мысли казались ему полной глупостью.

Вначале Тсуна ворвалась к нему, назвала глупцом и пообещала спасти невинные жизни вместо него… а потом она сделала это. Ей не потребовалось даже одной сотни лет на это, не потребовались силы Шаманов. Она смогла сделать это с ограниченной группой людей. Тсуна утерла ему нос, не побоявшись сказать жесткую правду в лицо Кавахиры.

На такое он закрыть глаза не мог. Тсуна сделала то, чего он не мог, и было бы абсолютно неправильно дать ей умереть.

Если Кавахира собирался пересмотреть позицию на свою жизнь, то начинать надо было именно со спасения Савады Тсунаеши.

Способности Кавахиры превосходили способности других людей. Кавахира не обладал пламенем в привычном людям понимании. Силы Шаманов и пламя имели одни истоки, но по своей сути были разными, поэтому помочь наследнице Вонголы вряд ли бы мог кто-то другой. Но даже Кавахира не способен сделать это по щелчку пальцев.

Вначале он, используя свои силы, связал разрывы в нитях пламени, отсрочив смерть. Но дыры в каналах пламени – не раны, которые могут залечиться со временем, поэтому Шаман не мог просто заделать прорехи и уйти спокойно. Повреждения Тсуны не пропадут, поэтому, начиная с этого дня, он будет поддерживать ее состояние, чтобы пламя снова не стало утекать.

Он был бессмертным, и потратить несколько десятилетий и немного сил на Тсуну не было проблемой. Другое дело, Кавахира пока решил не рассказывать об этом. Он не хочет, чтобы это дитя чувствовало себя обязанным.

Да и было еще кое-что. Он – Шаман. Его жизнь и силы были связаны с Три-ни-Сетте, а теперь с ней была связана и Тсуна. Девочка и так играла большое значение для мировой системы, она была избрана ей, затем спасла ее, но сейчас все это усугубилось. Три-ни-Сетте пусть и не была человеком и сознание имело иное, но чем-то она была похожа на людей. Лишившись своих первых созданий в лице Шаманов, а потом и множества своих Хранителей в лице Аркобалено, Три-ни-Сетте стала очень чувствительной к потере любимчиков. Если она еще сильнее привяжется к Тсуне, то не отпустит ее.

Пугать Саваду мужчина не хотел.

– Кавахира.

Шаман поднял взгляд, выходя из задумчивости и фокусируясь на Тсуне. Она солнечно улыбалась ему, разгоняя мрачные тучи, которые заволокли его разум.

– Спасибо вам.

– За что?

– За мое спасение.

Он только что думал, что не расскажет ей о своей роли в исцелении, но Тсуна и так все поняла. Она не стала расспрашивать его. Возможно, догадалась о многом сама. Возможно, не хотела знать.

– Какая ерунда. Это я хочу поблагодарить тебя. Не думаю, что смог бы добиться снятия проклятия без твоего участия. Я давно знаю Талбота и Бермуду, но найти выход все равно не смог.

– Ну, я не одна это сделала. Без помощи других ничего бы не вышло, – Савада беспечно пожала плечами. – Ладно, мы квиты… надеюсь, за это вы простите мне все гадости, что я наговорила там?

– На правду не обижаются.

– Не знаю, я обижаюсь.

Кавахира обнаружил интересную особенность: рядом с Тсунаеши было трудно не улыбаться.

– Пожалуй, я пойду, – мужчина поднялся. – Сообщу, что тебя уже можно навестить. Не буду отбирать время у других. Список тех, кто хочет тебя навестить, весьма велик. Столько дней без сознания заставили их поволноваться.

– Ахаха, вот теперь я точно в опасности.

Тсуна начала махать на прощание.

– Кавахира! – окликнула она его у двери.

Шаман с интересом обернулся.

– Попридержите свой показатель любви, – с веселыми нотками в голосе попросила девушка. Черно-белое сердечко, загоревшееся недавно, стало для нее неожиданностью.

Кавахира опять не понял, о чем Тсуна говорит, но соглашаться на просьбу не спешил.

– Столько дней без сознания, он сказал? Э. В смысле?

Как жаль, что в Системе не было календарика. И телефона рядом тоже не было, а висящие часы показывали лишь время. Печально.

Тсуне оставалось только ждать, ведь сил подняться и пойти куда-то банально не было. Самое время полазить в Системе.

Там нашлось то, что смогло ее удивить. Например, таблички с оповещениями.

ВНИМАНИЕ! Замечено снижение показателя «пламя». Данные изменения не предусмотрены Системой и предположительно несут негативные последствия.

ВНИМАНИЕ! Анализ выявил прямую взаимосвязь между жизнедеятельностью владельца Системы и показателя «пламя».

ВНИМАНИЕ! Снижение показателя «пламя» было внесено в список опасных и недопустимых. Срочно примите меры.

ВНИМАНИЕ! Критическое снижение показателя «пламя» до 10.

ВНИМАНИЕ! Критическое снижение показателя «пламя» до 5.

ВНИМАНИЕ! Критическое снижение показателя «пламя» до 2.

У Тсуны по коже пробежали мурашки. Она не хотела знать, что написала бы Система, если бы показатель опустился до 0. Что-то типа «Система прощается с Вами?». Или предложит выбрать мелодию окончания игры? Похоронный марш или музыка из Марио? Ух. Жутко. Как же вовремя ее спасли.

Интересно то, что Система раньше не выдавала таких предупреждений. Тсуна же не впервые оказалась в опасной ситуации, ведущей прямиком в больничку. Так ли уникальна нынешняя ситуация? Или в прошлые раз Тсуна просто не была на пороге смерти? Один раз она же умерла, и Система ничего не написала. Кто знает, в чем причина. Но больше ничего подобного она видеть не желает!

Пытаясь забыть о пугающих красных предупреждениях, она полезла дальше, решая проверить свой профиль.

Первым в глаза бросился показатель пламени теперь равнялся 40! Он опустился с 63 до 40! Наверное, жаловаться не стоит, она же жива, и это не чертовы 2 очка, как было написано в оповещении, но так обидно, после полусотни показатели растут очень медленно. Эти 23 очка не дались так легко. Все-таки сбой в пламени и его своеобразный перезапуск не мог пройти бесследно.

Ладно, это поправимо. В отличие от смерти! Хотя… она же вроде умирала уже и все равно тут…

К своей радости Тсуна нашла и прибавку в показателях. Все-таки она выполнила квест по разрешению конфликта с Вендиче и вроде бы помогла удачно снять проклятие. Так что ей полагалась награда.

Плюс пять к воле и столько же к психотерапии, судя по всему, были результатом ее действий. А вот наградой стало… плюс три к ауре ангела… да что с Системой не так? Такая отстойная награда за важный квест! Точнее за самый важный квест! Почему аура ангела-то? Система заранее похоронила Тсуну и решила причислить ее к лику святых?

Савада не успела цыкнуть и гневно побраниться на треклятую Систему, когда заметила еще кое-что.

Тсуна испуганно запищала, тщетно пытаясь заглушить звук рукой, приложенной ко рту.

Леон подскочил, быстро начиная изучать девушку на наличие ранений, но вместо этого он увидел любимую улыбку и опускающуюся в ладонь Тсуны золотую монетку.

– Хиииииииииииииии! – это было самое длинное «хи» в ее жизни. – Божечки-кошечки! Я люблю тебя, Система! Моя прелесть.

Леон возмущенно посмотрел на Тсуну, которая целовала монету и называла ее «моей прелестью». С ненавистью смотря на золотистый предмет, Леон мысленно бросал ему вызов. Это будет битва на смерть!

Хамелеон хищно прыгнул на свою цель, но неприятное стечение обстоятельств помешало совершить ему убийство.

– Тсу-чан! – запыхавшаяся и взъерошенная Нана ворвалась в палату, пугая и Леона, и Тсуну, сразу отложившую свое спасение, то есть монету, на тумбочку.

Женщина бросилась к дочери, заключая ее в крепкие объятия. Тсуна не заставила себя ждать, обнимая мать в ответ. Она сразу почувствовала какое-то душевное спокойствие. Емицу тоже не медлил, присоединяясь к их маленькому клубку.

В руках родителей ее мысли полностью очистились. Ушли волнения о пламени и восторг от награды, осталось чувство умиротворения и тихой радости. Рядом с семьей Тсуна окончательно убедилась, что все закончилось.

– Ох, мне нужно принять душ, – это были самые идиотские первые слова, которые только можно было сказать. Но именно сейчас Тсуна среди запаха больницы и лекарств почувствовала, что ей точно нужно было освежиться. Все-таки сколько она провела здесь?

– Ты ужасная дочь, – Нана вернула Тсуну, которая попыталась выпутаться, в свои объятия. – Нашла, о чем переживать.

– Оу, жестоко!

– Да. Немного перебор, дорогая, – со смешком сказал Емицу. – Но отчасти правдиво.

Выглядели они оба весьма плохо. Черные круги под глазами, бледные осунувшиеся лица. Последние дни дались им с трудом.

– Простите… я немного перестаралась?

– Если до конца средней школы… нет, старшей школы, произойдет что-либо подобное, то я запру тебя в комнате. И буду пускать твоих друзей по билетам, – Нана была настроена решительно.

– Вау, ты посадишь меня в мини-тюрьму?

– Именно, милая.

– Справедливо.

Строгость пропала с лица Наны, сменяясь поджатыми губами и слезящимися глазами.

– Не заставляй меня так волноваться, пожалуйста, – руки матери на спине Тсуны дрожали.

– Я попробую, – прозвучало взволнованно и неуверенно.

Они полчаса просидели рядом друг с другом, близко-близко, все вчетвером, если считать Леона. Тсуна узнала, что валялась без сознания уже восемь дней. Меньше, чем она думала, больше, чем хотелось бы.

После расспросов о самочувствии дочери они смогли перейти к более дельному обсуждению. У отца Тсуна могла узнать немного больше о произошедшем, о последствиях и самочувствии всех участников. Наны они не стеснялись, не переживая, что она услышит о недавних событиях. Не время для скрытности. Им троим давно пора начать доверять друг другу без оглядки.

Вскоре они были вынуждены прерваться, пришло время для осмотра врачей и парочки простых процедур. После этого Тсуна в сопровождении медсестры прошла в душевые. Хвала системе здравоохранения Японии и отдельно спасибо отцу Кёи за эту отличную больницу.

В процессе короткой прогулочки Савада поняла, что не так уж и хорошо себя чувствует. Одно дело полеживать на койке, другое – передвигаться. Без помощи медсестры она бы не справилась. На обратном пути так точно.

И, признаться честно, у нее и так были проблемы с… тем, чтобы ходить и не падать, а уж со слабостью в ногах? Никто ее не осудит за то, что она споткнулась у входа в свою палату.

Упасть ей не дали чужие сильные руки.

– Десятая! – Хаято не составило труда поймать босса.

– О, хэй, – девушка подняла голову и широко улыбнулась другу, так непринужденно, будто бы они всего лишь встретились в коридоре школы после каникул, и ничего страшного не произошло. – Как дела?

– Тсуна не меняется, – облегченно выдохнув, сказал Такеши.

В палате было достаточно большое число людей. Хаято, Такеши, Рёхей, Мукуро, Наги и Реборн. Вероятно, если бы не позднее вечернее время, пришли бы и девчонки. Все выглядели целыми и здоровыми, что не могло не радовать.

А вот Тсуна, наверное, в их глазах выглядела ужасно. Бледная, истощенная, в дурацкой больничной одежде, только что рухнувшая на них.

Медсестра попыталась сделать замечание, ведь посетителей было слишком много, но она решила оставить все как есть. Она не была работницей этой больницы и тоже принадлежала к миру мафии, находясь здесь временно и прекрасно зная, кто перед ней. Выдав инструкцию, она покинула палату.

Тсуна же вернулась в свою постель, скромно улыбаясь друзьям.

Не без помощи Гокудеры она села на койку. Происходящее до странного сильно стало напоминать сцены из фильмов, когда глава мафии умирал в кругу семьи… лучше Тсуна не будет делиться аналогией.

– Че каво? – подмигнув ребятам, спросила девушка.

Да, желающих ответить не было. Выждав немного, Тсуна заерзала.

– Мы будем все время молчать? Ладно. Так даже лучше, никто не будет ругаться.

Надрывно вдохнув, чтобы сдержать слезы, Наги бросилась к Саваде. Тсуна, словно только этого и ждала, приняла подругу в объятия и погладила короткие темные волосы.

– Босс… Тсуна… ууу, – что-то более членораздельное у Хром не получилось сказать.

Тсуна с горечью прикинула, сколько еще раз она заставит близких так плакать и переживать?

– Да чего тебя ругать? – с безнадегой облокотившись о стену задал риторический вопрос Такеши.

– Ку-фу-фу, именно. Это как доказывать рыбке в аквариуме теорему Ньютона-Лейбница.

– Грубовато, – буркнула Тсуна. – И с каких пор ты, пропускающий школу, знаешь такое?

– Я экстремально хотел убедить Тсуну-чан, что так делать нельзя, но стоило увидеть ее, и стало не до этого! Как так? – Рёхей эмоционально всплеснул руками.

– Загадка вселенной, – отшутилась Савада, утирая с лица смущенной Хром слезы.

– Почему ты не можешь быть серьезной?

– Десятая вольна сама выбирать, как себя вести. И никто ей не указ, – несмотря на обычное поведение, выражающееся в защите босса, Хаято не фонтанировал привычной уверенностью. Он многое бы хотел сказать и сам, да сдерживался.

– Ой, я разрешаю вам всем поругаться! Хуже не будет.

– Ну да, куда уж хуже, – ничего, кроме этой фразы, Реборн больше не удосужился сказать. Можно было и вовсе забыть, что он находится с ними в комнате, если бы репетитор не сверлил взглядом ученицу.

– Я должна извиниться, да? – ероша волосы, уточнила Тсуна. Вину за все эти волнения она должна загладить.

– Десятая… – прозвучало с каким-то непонятным осуждением.

– Тсуна-чан, не в этом же дело.

– Сасагава-семпай прав. Не нужны нам извинения, – улыбка Ямамото треснула.

– А что тогда?

– Чтобы ты была в порядке, Тсунаеши-чан, – Хром закивала словам Мукуро.

– Что толку с извинений, если ты опять сиганешь куда-то и пострадаешь?

У Тсуны вырвалось недоуменное «ох». Девушка замолчала. Она понимала, это очевидно, но все-таки была убеждена, что ей надо извиняться.

– Вы заставляете мою совесть проснуться…

– То, что мертво, проснуться не может.

– Классика, – с усмешкой согласилась Савада, а потом, склонив голову, продолжила: – Мне правда жаль, что так вышло.

– Нет, не жаль, – уверенно произнес Мукуро.

– Не жаль, не жаль, – вторил за ним Такеши.

– Совсем не жаль, – важно кивнул Рёхей, улавливая ход мысли друзей. – Ты бы сделала то же самое. И сделаешь.

– О, ладно, может, не жаль… – ее изучили слишком хорошо! – Но кто знал, что так выйдет?

– Оя? Ты.

– Ага, ты.

– Поэтому не рассказывала про проблемы с пламенем, – не давая ни шанса на побег, сказал Ямамото.

– Черт, – она забыла об этом. Понятно же, что они теперь в курсе. Двойной черт. – Я собиралась рассказать попозже.

– В своем завещании?

– У меня его нет!

Она заткнулась, запоздало поняв, что это просто сравнение и никто не говорил про настоящее завещание.

– Думала, после битвы расскажу, что могу лишиться места босса из-за пламени… Я точно не готовилась к… вы понимаете, всяким таким штукам.

Тсуна спрятала взгляд, опустив голову вниз и уперевшись взглядом в одеяло.

– Мы не виним вас, Десятая. Просто… поймите и нас, – Хаято вряд ли выглядел лучше родителей Тсуны. Изможденный долгим ожиданием, обессиливший. Все волновались, но именно Гокудера обладал феноменальной возможностью держаться без сна больше других, что, разумеется, нехорошо на него влияло.

– Не ругайте босса, она и так устала, – тихо добавила Хром.

– Что-то да, мы экстремально омрачили этот день! Тсуна-чан же в порядке! – Рёхей рывком приблизился к Саваде, сгребая ее в охапку. – Лучше и быть не может.

– Ничего вы не понимаете, – предпринял последнюю попытку Такеши, после чего сдался.

Мукуро был согласен как никогда. Это сейчас Тсунаеши в порядке, но кто дает гарантию, что она опять не пожертвует собой ради кого-то еще? Однако Наги и Рёхей тоже были правы. Вместо того, чтобы сидеть и разглагольствовать на неприятные для всех темы, можно расслабиться.

Тсуна была прямо перед ними. В сознании. С живым румянцем на щеках. С улыбкой на розовых, а не синих губах. Тсуна была жива.

И впредь они будут намного внимательнее, чтобы не допустить подобных опасных ситуаций.

Они сели рядом с Тсуной. Как можно ближе, кто-то взял ее за руку, кто-то касался ее плеча своим. Лишь бы убедиться, что Тсуна материальна. Они начали говорить… точнее начала говорить Савада. Вначале она хотела спросить, как дела у ребят, но потом, предсказав итог – как друзья закатывают глаза, решила поговорить о чем-то другом.

Она перескакивала с темы на тему. То про пламя, то про школу. Ребятам было все равно, о чем именно рассказывает подруга, как пытается шутить. Они молчали, не перебивая и вслушиваясь в знакомый голос. Именно это сейчас было им так необходимо.

Время стремительно утекало, скоро вернулась медсестра, предупреждая об окончании приемных часов. В этот раз ей пришлось быть настойчивее, чтобы спровадить ребят. Сказав, что она сейчас вернется с ужином, медсестра вышла.

– Ох, ну тогда нам… пора? – Такеши неуверенно встал. Он не очень хотел уходить.

– Мы завтра придем, Тсуна-чан!

– Конечно, – заторможенно ответила она. Тсуна удивилась, что прошло столько времени. Недавно только очнулась, и вот уже конец дня. Ей не хотелось оставаться одной… Секундочку. – Ээм, а вы не заберете его?

Савада указала на не сдвинувшегося с места Реборна, который все еще не отводил свой прищуренный взгляд от нее.

– Ку-фу-фу, – Мукуро чересчур хитро и по-злодейски улыбнулся, уводя за собой Хром.

– Он же мне мозг вынесет! – не сдавалась Тсуна.

– Знаешь, почему мы не ругались? – вдруг спросил Такеши.

– Потому что мы друзья? – несколько растерянно предположила девушка.

Рёхей развел руками, как бы соглашаясь, но не полностью.

– Потому что вместо нас ругаться будет Реборн.

– О, нет…

– Десятая, если что случится, то я буду поблизости. Я договорился, и мне выделили палату, так что не волнуйтесь, – горделиво выдал Хаято.

Тсуна с лицом удивленного Пикачу уставилась на друга. В эту секунду она хотела сделать сразу две вещи: молить ребят все-таки забрать Реборна с собой и убедить Хаято не ночевать в больнице. Метаясь от одного к другому, она так и не успела ничего сказать. Дверь закрылась, оставляя Тсуну наедине с репетитором. Тройной черт!

Начать креститься? Уснуть? Ох, надо было просить вколоть снотворного! И пусть есть хочется, она может и потерпеть.

– Я в домике! – прикрывая голову руками, выкрикнула Тсуна, затем сразу предприняв другую попытку. – Лежачих не бьют!

Реборн спрыгнул со стула и начал неторопливо приближаться к постели, напоминая тем самым ягуара перед прыжком на добычу.

– По шкале от нуля до десяти насколько ты зол?

– На все двенадцать, – вполне спокойно ответил киллер.

– На одиннадцать больше, чем мне бы хотелось, – Тсуна собрала смелость в кулак, поглубже вдохнула и приготовилась к ругани… которой не последовало.

– Я ведь даже никогда не смогу поблагодарить тебя, – устало сказал Реборн, запрыгивая на кровать.

Тсуна аккуратно подняла глаза.

– Я знаю, что тебе сложно сказать «спасибо», но в этот раз мог бы и пересилить себя, – непонимающе прокомментировала ученица.

– Я не о том. Одних слов будет мало.

– А, так мне ничего не надо, если ты об этом. Я ж не с корыстной целью помогала.

– Тц, – он не верит в чушь, которую Тсуна сейчас несет. Понятное дело, что она вряд ли бы стала ставить свою жизнь на кон ради какой-то глупой награды. – В этом вся ты.

Леон крутил головой, смотря то на одного замолкнувшего человека, то на второго. Никто не знал, что еще сказать, хотя мыслей была целая куча.

– Если тебе это так принципиально, то я согласна на пожизненный запас шоколадного молока в знак благодарности, – сдерживая смех, предложила Савада.

Реборн слабо улыбнулся, не забыв закатить глаза.

– А что-то посерьезнее?

☆Признаться честно

☆Промолчать

☆Увильнуть

Разве сейчас не самое удачное время, чтобы рассказать? Хотя потом ей, конечно же, будет стыдно. Ничего, больным можно простить весь бред, произнесенный после наркоза? Да?

– Ты мог бы остаться в Вонголе… например.

Реборн застыл, что заставило Тсуну сразу же пойти на попятную.

– Шучу! Хахах, – ой, она идиотка. Наверное, выглядит как ребенок, который не может отпустить друга.

Аркобалено… бывший Аркобалено по-доброму усмехнулся. В черных глазах блеснуло веселье.

– Я думал, мы давно сошлись на мнении, что никуда уже я не денусь с подводной лодки. Тебя же нельзя оставить без присмотра, глупая Тсуна, – он посмотрел на счастливого хамелеона, ползающего по постели. – И если я уйду, то Леон останется с тобой. Этого я допустить не могу.

Савада быстро и оторопело заморгала.

Она всегда знала, Реборн не вечно будет в Намимори притворяться ее репетитором, и их разговорчики о том, что они застряли друг с другом, списывала на шутку. Неужели Реборн тоже привык к местному дурдому. Неужели не только она считает его частью семьи, но и он думает так же?

– О. Оу. К-класс..?

– Вау, как много радости и энтузиазма, – Реборн не винил ученицу за вялую реакцию, он и сам был немного растерян происходящим. Нечасто ему удавалось быть искренним.

– Хах, окей. Значит, ты останешься со мно… с нами. Хм, какую должность тебе дать? Бухгалтер? Придворный шут? – затараторила девушка.

– Вторая должность занята, – ехидно заметил Реборн. – И я предпочту остаться тем, кто я есть. Независимым киллером… может быть, менее независимым. Хм.

– Хм, – повторила за ним Тсуна.

Им обоим было неловко, вот слова и не шли.

Тсуна, не зная, чем себя занять, терла шею и оглядывалась в попытке найти объект обсуждения.

– Но все же я должен сказать, – Тсуна выпрямилась, радуясь возобновленному разговору. – Ты никогда не сделаешь что-то подобное снова.

И она снова поникла. Рано радовалась, ее начали отчитывать.

– С этой секунды тебе запрещено жертвовать собой.

– Но я не знала, что все так обернется…

– Ты рассчитывала на менее страшный исход, но все равно готовилась к чему-то опасному.