Текст книги "Перерождение в отомэ (СИ)"

Автор книги: Nai-san

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 136 страниц)

Тсуна медленно садится, пытается нормально вдохнуть, получается лишь рвано хватать ртом воздух. Встать не получается, поэтому она начинает ползти, локти подгибались от слабости в единственной двигающейся руке. Девушка садится рядом с Бьякураном. Он лежал будто падший ангел, белоснежные крылья были покрыты грязью и кровью и больше не переливались от пламени, да и сам парень выглядел так же покалечено. Джессо пустым взглядом смотрел в голубое небо, скрытое оранжевым куполом… но в такой прострации он провел недолго. Часто заморгал и с трудом он повернул голову к Саваде. Ему хотелось сказать, что это не конец, но…

Бьякуран поднял свою правую руку, ну или то, что от нее осталось. Это был не просто ожог, его кожи не было, осталась только подожженная плоть, сочащаяся кровью, и торчала кость. А еще на пальце не было кольца.

– Ты уничтожила его… – его голос ничего не выражал, ни злости, ни печали, Бьякуран просто констатировал факт.

– Да, – с трудом отвечает Тсуна. Уничтожение кольца не лишало Джессо пламени, так что он мог бы встать и убить девушку, ведь у Савады-то пламени уже не было, она исчерпала свои силы. – Прости, что вместе с рукой. Но я сомневалась, что смогу снять кольцо.

Они какое-то время молчат. Полной тишины не было из-за криков за барьером, Вонгола, Вария, остатки Мельфиоре определенно волновались из-за сложившейся ситуации. Но для Тсуны и Бьякурана сейчас не было никого, кроме них и неба над головой.

– Это невозможно. Уничтожить кольцо. Сколько сил надо для этого? – тихо спрашивает он.

– Ну, будущая я как-то это сделала, это и подарило мне идею. Ты не получил кольца Вонголы, потерял свое, да и остальной комплект Марэ тоже у нас.

После испепеленных Блюбелл, Кикё и Призрака остались кольца, Закуро, Торикабуто и Дэйзи и сами были тут. Но все они находились под наблюдением, забрать кольца не было проблемой.

– Я… – Бьякуран отчаянно ищет слова. – Вытащу их из другого мира, из прошлого, мне все равно на последствия. Я…

– Но этому ты не найдешь замену, – неизвестный голос раздается сбоку.

Тсуне пришлось щуриться, чтобы избавиться от мутной пелены на глазах. Первым она видит Гамму, в смокинге, а не форме Блек Спелла, зачем она примечает такую мелочь? Потом Савада обращает внимание на молодого парня со светло-фиолетовыми длинными волосами, а рядом с ним крупный темнокожий мужчина. И лишь тогда Тсуна находит говорившего – юную девушку. Издалека и через барьер она не может рассмотреть лицо, но даже так видны ее синие глаза и темные волосы, спрятанные за белой шапкой.

– Простите, что так долго, принцесса, – обращается Гамма к незнакомке, которая подошла к куполу.

Лист отношений обновлен

Открыт новый персонаж окружения

– Мы чуть не опоздали, – продолжает мужчина.

– Ничего, Гамма. Мы довольно быстро оказались здесь, только я виновата в этой задержке. Я была слишком слаба, – голос приятный и мелодичный, еще не лишенный детской тональности.

– Это не так!

– Юни?

– Привет, дядюшка Реборн. Я так рада увидеть тебя снова, – она солнечно улыбается Аркобалено.

Ах, Юни, понятно. Тсуна слышала о ней. Небо Аркобалено, глава Джиглио Неро, а после и босс Блек Спелл. Непростая с ней история. Саваде рассказывали, что будущая она была в неплохих отношениях с Арией – матерью Юни и предыдущим Аркобалено, будущая версия Тсуны помогала Джиглио Неро до и после смерти Арии, заботилась о девочке. Но потом эта семья встала на сторону Мельфиоре, из-за чего Хранители немного не любили Юни и ее людей. Оттуда и ненависть Хаято к Гамме, ведь они пересекались до всей кутерьмы с Мельфиоре. По рассказам, Тсуна не ненавидела Юни, и причина выяснилась после того, как Шоичи присоединился к Вонголе. Ирие пояснил, что Бьякуран каким-то образом захватил контроль над разумом Юни, подчинил ее себе и переманил так людей Джиглио Неро.

– Юни! – в голосе Бьякурана звучит злость. Но названная смотрит на Тсуну.

– Прости, что так поздно. Если бы я смогла освободиться раньше, то…

– Забей, – хрипло говорит Савада, прерывая монолог Юни. Ее не очень волновало это, Аркобалено вообще могла бы не рыпаться и не сбрасывать контроль Джессо.

– Юни! Что ты сделала!? – он уже понял намек второго босса Мельфиоре.

Девушка достает пустышки из-под накидки.

– Ты можешь украсть кольца, можешь попытаться найти им замену. Но пустышки ты не заменишь и не достанешь из других миров, ведь они и Аркобалено всегда держали на себе Три-ни-Сетте, и тебе нужны родные для мира пустышки, – уверенно говорит Юни.

На секунду уставшее и раненное лицо Бьякурана искажается в гневе, но оно быстро становится бесстрастным, а потом и вовсе появляется легкая улыбка. Парень переводит свои светлые, незамутненные злостью и тьмой фиалковые глаза на Тсуну.

– Вау, Тсунаеши-тян, ты победила.

– Ага, – коротко отвечает она из-за отсутствия сил.

– И как победительница ты можешь меня убить, – ох, он желает смерти вместо поражения? Мысли в голове Савады протекают как-то медленно. – Я бы так и сделал.

– Ты знаешь, почему я тебя не убила? – Бьякуран открывает рот, чтобы ответить. – Знаешь, почему я против смертной казни? Не потому что я добрая и спасаю и жалею всех. Нет.

Она смотрит на Джессо и старается улыбнуться.

– Потому что смерть – это слишком просто. Преступники должны понести наказания, должны жить с грузом вины и мыслями о своих ошибках… каждый день представлять, что было бы, если бы они победили, – она надрывно смеется, пытаясь спародировать злодейский смех, но кровь во рту мешает. – Должны страдать.

– Ааххаха, – Джессо, в отличие от Тсуны, смеется весело. – Отличный ответ. И что со мной будет?

– Не знаю, я тут, по большому счету, никто. Босс только на словах, а не на деле. Решать будут другие, может, убьют, проигнорировав мои слова, может, отправят в Вендикаре. Мне все равно.

Она хочет пожать плечами, но не получается. Тсуна снова не слышит разговоров за куполом, ей действительно все равно. Она просто хочет домой.

Бьякуран пытается что-то сказать, но закашливается, он тоже держится из последних сил, Савада наклоняется ближе к парню, чтобы услышать его слова.

– Я давно начал думать, что этот мир нереален. И только избранные могут быть «кем-то», а не статистами и декорацией. И получив эту силу, я понял, что являюсь одним из «игроков», я так решил называть избранных. И впервые я чувствую, что я не один такой. – Он внимательно смотрит на Тсуну, на равную ему. Та слабо усмехается. Ох, Бьякуран не понимал, как прав. Он всего лишь заигрался в Бога, возомнил себя особенным. Но ведь в этом мире действительно был этот «игрок».

– Возможно, ты избранный. Но точно не игрок, – она тихо шепчет ему в лицо. – Ведь им могу быть только я.

– Хах, ты… слишком интересна… Тсуна…еши-тян, – он теряет сознание, видя перед собой таинственные карие глаза человека, который напоминал совсем не ангела.

Через пару минут ребятам удается уничтожить барьер, который ослаб после уничтожения кольца неба Марэ. К Тсуне ринулась настоящая толпа.

– Живая, – с облегчением произносит кто-то. Все видели, что Тсуна не шевелилась последние минуты, и ждали худшего.

Савада, вынырнувшая из своих мыслей, переводит взгляд на ребят. Различить кого-то не получалось. Перед глазами все размазывалось и плыло.

– Знаете, что я только что поняла?

– Ты лучше помолчи, тебе надо отдохнуть, – с мольбой и надломом просит Хаято.

Реборн бы тоже хотел, чтобы его ученица замолчала. Выглядела она ужасно. Изогнутая под странным углом левая нога, безвольно висящая правая рука, которую Тсуна сама и обожгла, когда уничтожала кольцо и руку Бьякурана. Плюс к этому залитая кровью половина лица, из-за чего один глаз Савады был закрыт. Оторванный рукав и дыра на рубашке демонстрировали еще кучу ран. И это все только видимые повреждения, а что еще себе могла сломать его непутевая ученица? Весь этот вид заставлял сердце болезненно сжиматься. Но киллер, тяжело вздохнувший и прикрывший глаза, понимал, что Тсуна любила болтать, когда ей страшно или когда она нервничает. Неся чушь, девушка чувствовала себя лучше и расслабленнее, забывая о проблемах. Поэтому Реборн спрашивает.

– Что же ты поняла? – Тсуна не слышит дрожь в голосе репетитора.

– Что я всегда теряю сознание после битв с сюжетно важными боссами, – ее единственно открытый глаза закатывается, и девушка обмякает.

Гокудера быстро ловит босса, а Рёхей моментально начинает лечение, к нему сразу подключается и Луссурия.

– Действительно, – беззвучно произносит Реборн, успокаивающе гладя сходящего с ума Леона и вглядываясь в лицо Савады.

Она жива, большей радости для него на данный момент нет, даже судьба мира отошла на второй план.

Комментарий к Глава 41. Разбитые сердца и сломанные кости.

Только что вы могли наблюдать самую большую главу данной работы. Хз, как так вышло.

Честно признаюсь, я не умею в экшен, но старалась, чтобы было интересно. На самом деле, акцент и ставка здесь делались даже не на драки, а на взаимодействие Тсуны и Бьякурана (Бьякуранов?). В общем, мне интересно ваше мнение. В эту главу было вложено столько сил, что мне жизненно необходимы ваши отзывы, чтобы восстановиться с;

Недавно совершенно случайно натолкнулась в одной из групп Фикбука в вк на пост с “Перерождением в отомэ”. Это было так неожиданно и приятно (мама, я в телевизоре лол). Так что спасибо автору поста и ребятам, которые в комментах узнали мой фф по отрывкам.

И большущее спасибо Аграфене Графиной за награду для работы (*´▽`*)

========== Глава 42. Тсуна не Мэтт Дэймон, конечно, но верните домой и её. ==========

– Говорю же, я в полнейшем порядке, – для подтверждения своих слов Тсуна показывает знак мира своей правой замотанной в бинты рукой. Но Кея лишь мотает головой, а Ламбо не меняет выражения лица, полного беспокойства.

– Ладно, кыш отсюда, – встревает Рёхей. – Ей экстремально пора спать.

– Хэй! Но еще рано, – Савада обиженно надувает губы. – Ну, мам, я хочу еще немного поиграть.

Сасагава коротко смеется, но все же выгоняет посетителей и уходит сам. Тсуна разочарованно вздыхает.

– Ну, теперь ты понимаешь меня? – спрашивает Лар, которая до сих пор находилась в мед. отсеке, она тут с той самой атаки на базу Мелоне. Аркобалено впитала в себя слишком много вируса, так что ее никто не выпускал. И теперь Милч злорадствовала, что не одна такая. Ну, зато страдать вдвоем веселее.

Тсуна действительно чувствовала себя хорошо, так что находиться в палате уже четвертый день было необязательно. А уж заставлять рано ложиться спать тем более. Утром она точно устроит бунт и уговорит выпустить ее на свободу… ну, если базу можно считать свободой.

Девушке вспомнились последние дни. Битва закончилась после обеда, то есть заняла она всего часа три, и за такой короткий период каким-то образом решилась судьба мира. Тсуна с трудом осознавала это, в аниме вон, одна драка может длиться серий пять. А тут, если вычесть сбор, объяснения правил и Чойс, то она сражалась с Бьякураном… полчаса? Потом Савада отключилась и пришла в себя уже на базе ночью, но долго ей пободрствовать не дали. Снотворное и болеутоляющее сделали свое дело, и Тсуна снова вырубилась. И хорошо, она смутно помнит тот момент, но ей вроде бы было ужасно больно.

Утром она уже чувствовала себя сносно, могла и говорить, но шевелиться нет. Что касается ее ран, то сломанные ребра и нога не доставили проблем в процессе лечения, такое пламя солнца исправляло быстро. А вот с сотрясением пришлось помучиться, Тсуне довелось прочувствовать все побочные эффекты, ведь воздействие пламени на мозг могло быть опасным, оттого нельзя было просто влить в девушку побольше атрибута солнца и ждать, когда все быстро залечится. Ну и сложнее всего было с рукой, Тсуна точно не пожалела своего пламени, когда уничтожала кольцо Марэ. Она просто боялась, что мощи обычной атаки не хватит, поэтому и использовала всю энергию, что была. А ожоги не от обычного огня, а от пламени посмертной воли убирать всегда сложнее. Как от того сражения с Занзасом во время Конфликта Колец остался небольшой шрамик на предплечье левой руки из-за пламени ярости, так и тут вряд ли удастся полностью вылечить. Да, Савада решила пометить обе своих руки ожогами, мода такая. Ей все равно, к тому же в этом времени медицина скакнула вперед, так что у Тсуны не будет огромного ужасного и болезненного следа.

– Вот какой идиот мог ранить себя сильнее, чем это сделал враг? – спрашивал Реборн на второй день нахождения ученицы в импровизированной больнице. – Хорошо, хоть не дошло до ампутации.

– Ахаха, я действовала наверняка. Да и слушай, в будущем у меня протез руки, возможно, судьба у меня такая, потихоньку заменять части своего тела кибер-имплантами? Красота какая, буду лучшим косплеером Адама Дженсена! – при этих словах она мечтательно щурила глаза, а репетитору тогда захотелось отвесить ей подзатыльник, но он удержался, дурында и так была ранена. Да, Реборн сейчас был готов простить любую чушь из уст ученицы.

Кстати, по поводу ампутации, Бьякурану повезло меньше Тсуны. Все же от той атаки Савады больше пострадала цель – кольцо и рука врага. Так что да, ситуация Джессо похуже, а так как никто не собирался его жалеть, и тратить на него пламя солнца тоже было нерационально, то ему просто ампутировали руку по локоть. Разумеется, парня подлатали, а то в плохом состоянии он бы помер в тюрьме. Тсуна не видела Бьякурана, немудрено, ведь ее не выпускали из палаты, и, конечно, Джессо не собирались приводить к ней для последней беседы. Это грустно, она бы хотела увидеть своего уже бывшего противника. Не изменил ли он себе и все так же улыбался? Или понял, что его ждет, и потерял вечно довольное выражение лица? К слову, Тсуна была удивлена, что его не убили во время ее отключки и действительно организовали все для отправки в Вендикаре. Стражи, по словам Хибари и Ямамото, приняли его с распростертыми объятиями. Им не нравились его действия, но они вмешивались только в случае с преступлениями в мафиозной среде, Джессо пусть и уничтожал семьи и планировал разрушить мир, но законы Вендиче не нарушал. Мда, бред какой-то получался. Мог ли Бьякуран иметь на них какой-то рычаг давления? Вирус?

Но пусть поговорить с Бьякураном не удалось, его слова передала скривившаяся лицом Хром, которой было противно даже видеть этого ублюдка, чуть не убившего босса. Джессо передал, что был счастлив из-за всех бесед с Тсуной и что он рассчитывает на сотрудничество в прошлом. Тут Наги не сдержала ругательств. А еще Бьякуран передал коробочку, которую не конфисковали из-за невозможности использования без кольца, парень попросил отдать своего питомца Тсунаеши. Зачем, если эту коробочку можно открыть только с помощью кольца Марэ? Но это всяко лучше того подарка, что ему оставила Савада, то есть отсутствие руки.

Выживших Венков она тоже не видела, но знала, что их аналогично ждет тюрьма. Но кое с кем Тсуна, к своему удивлению, поговорила. Утром третьего дня пришел Генкиши, ну точнее его привели и не спускали глаз.

К своему стыду девушка думала, что он мертв. Ну, они оставили его где-то на улице того города, Генкиши могло просто случайно прибить зданием и взрывом, а он ведь еще был серьезно ранен. Но нет, выжил, его нашли и подлечили без энтузиазма. Объяснили это тем, что раз Десятая спасала его, то нельзя пропасть ее труду даром. А жизнь иллюзиониста никого не волновала. В принципе, честно.

Генкиши смотрел на нее исподлобья, но его взгляд был почти нечитаемым. Ни злости, ни радости. Молчал мужчина долго.

– Я бы хотел сказать, что благодарен, но не могу, – наконец, начал он. Тсуна пожала плечами, а вот Хаято у двери презрительно цыкнул. – Но я не могу сказать и то, что не ценю твой… ваш поступок.

Его можно было понять, Генкиши был слишком верен Бьякурану, что, наверное, предпочел бы смерть, чем жизнь со знанием, что «Бог» бросил его.

– И не надо благодарностей, я спасла тебя не ради… тебя, как бы странно это ни звучало. Я спасла ради себя, мне так легче, – она неуверенно мнет одеяло в руках. – И, черт, смерть не должна быть настолько неприятной в эмоциональном плане. Глупость несу, да? Какая смерть может быть приятной, хах.

– Нет, не глупость, я понял.

Они снова молчат.

– Эм, ну, раз уж так вышло, то попробуй жить. Как-нибудь.

Генкиши прикрывает глаза, позволяя Тсуне без стеснений рассмотреть лицо, которое теперь покрыто шрамами от тех растений.

– Я уже выполнил то, что хотел. Поговорил с Юни и Гаммой, и теперь с вами.

Тсуна ждала подробностей, но мужчина не стал делиться. Потом Гокудера ей расскажет, что Юни-то простила Генкиши, а вот Гамма предателя не смог принять.

– А теперь я отправлюсь в Вендикаре, – девушка не смогла остановить падение своей челюсти. – Не за чем так удивляться, это полностью мной заслуженно, и я принимаю наказание. Возможно, это хоть немного искупит мою вину.

Он, правда, хотел искупить грехи, но и его еще не прошедшая полностью вера в Бьякурана заставляла желать пойти за боссом. Глупость полная, Генкиши сам это понимал. Но уже поздно меняться. Да, поздно, ведь в прошлое не вернуться. Ему.

– Хах, – он горько смеется. – Наверное, будь моим боссом вы, то жизнь была бы другой.

Савада качает головой.

– Я не самый лучший вариант. Но есть кое-кто, кому ты важен, – ее театральная пауза лишняя, ведь ответ и так ясен. – Юни вполне принимала тебя в прошлом.

Генкиши открывает рот, чтобы кое-что попросить, но не решается. Это ведь глупо, нельзя желать большего, донна Вонголы и так многое сделала для него.

Но Тсуна понимает без слов.

★Выполнить просьбу

★Промолчать

★Отказать

– Не могу обещать, но в прошлом я попытаюсь поговорить с тобой и не допустить такой же ошибки.

Генкиши кивает, плохо скрывая удивление в глазах. Хаято тактично молчит. На этом их встреча и закончилась.

Что еще случилось за это время? Ну, отбыли Вария и Дино с Ромарио. У всех были дела, связанные со своими семьями, варийцы планировали подчистить остатки Мельфиоре. Каваллоне собирался связаться с Альянсом и начать восстанавливать былое, ведь пора Вонголе снова встать во главе мафии. Дино еще надо было попытаться сгладить вопрос относительно нового босса Королевской семьи, пока что только он знал о планирующемся воскрешении Десятой.

С Дино Тсуна попрощалась очень тепло и по-семейному, парень хоть и ждал свою сестренку из этого времени, но мелкую версию тоже обожал и не мог просто уйти. Он извинялся за то, что не может остаться, но если вдруг с Хранителями возникнут проблемы, то Каваллоне пообещал примчаться и спасти Саваду.

С Варией, разумеется, никаких трогательных сцен прощания не сваришь. Занзас появился только в первый день, сказал что-то типа «Мусор справился, мусор молодец, но можно было лучше». Тсуна не помнит точную формулировку, ее голова тогда раскалывалась, и тянуло тошнить. Но Саваде большего не надо, то есть Занзас и так помог Вонголе, поддержал ее во время битвы, большего и не надо.

Скуало выбрал время получше, когда Тсуна могла соображать. Суперби метался из крайности в крайность, то похвалит и начнет беспокоиться состоянием больной, то начнет ругать за слабость и шутить про то, что даже обычный тунец бы завалил Бьякурана быстрее. Напоследок он взъерошил девушке волосы и немного смущенный ушел.

С Луссурией Тсуна провела даже слишком много времени, ведь мужчина был одним из обладателей нужного для лечения типа пламени. В итоге девушка теперь знает слишком много про моду последней пятилетки и топ-50 красивейших мужчин Италии. Как Луссурия выразился: «это тебе пригодится». Леви тоже заходил пару раз, если бы не его обожаемый босс и его просьбы, то Тсуна бы чаще видела этого громилу у себя. Леви-А-Тан почему-то читал ей сказки. Не такого ждешь от высокого и мускулистого мужчины пугающей наружности. Но это было мило, даже его рассуждения о слишком хороших концовках и попытки добавить в каждую историю убийства и мафию имели свой шарм.

Фран бы тоже мог часто тусоваться в ее палате, но на второй день дикого смеха Тсуны и кучи планов по розыгрышам парнишку выставили за дверь. Ну и Бельфегор, он, похоже, принял фразу «прописаться в палате больной» слишком буквально. Принц посещал Саваду слишком часто, а уж сколько раз он мешался во время непосредственных лечебных процедур? Не сосчитать. Один раз Тсуна проснулась, когда Бел решил, что «принцессе страшно ночью одной». То, что на соседней койке Лар, его не смущало. И именно Милч выгнала нерадивого сталкера из помещения и ругалась на смеющуюся Тсуну, которая должна была испугаться таких попыток проникновения. Но Савада уже устала напрягаться от показателей любви и бояться ребят, к тому же она скоро вернется домой, так что можно и потерпеть. К слову, Бел при прощании обронил фразу, что когда принцесса вернется в особняк в Италии, то они сходят на романтическую прогулку. Фран за ним закатил глаза и посмотрел на девушку с легко читаемым пониманием того, что никаких встреч не будет. Но не все были такими как Фран, кажется, некоторые здесь не понимали, что Тсуна планирует ретироваться из этого времени. Исправлением этого заблуждения она еще займется, но немного позже.

Хранители, разумеется, тоже ее навещали, кто-то больше, кто-то меньше. Первую категорию возглавили Мукуро и Ламбо, если не считать Рёхея, ведь он и лечил больную. Остальные заходили реже, объяснялось это тем, что они заняты проблемами семьи в отличие от Мукуро и Ламбо, эти двое производили впечатление лоботрясов. Но с ребятами девушка еще увидится, и не раз, потому что они все на одной базе. И именно с ними будет сложнее всего в плане прощаний.

Говоря о возвращении домой, стоит сказать, что квест «Вперед в прошлое» не был выполнен. То есть это значит, что решить проблемы будущего недостаточно и надо вернуться в прошлое для завершения. Логично. А вот за ивенты награду Тсуне отсыпало. Плюс пять к воле, это довольно большая прибавка, плюс два к красноречию и плюс один к психотерапии, вот эти два немного странно вписывались в произошедшие события. Еще было плюс три к пламени и три к реакции, но это уже не за ивент. Обычное повышение за развитие, то есть пламя повысилось из-за разговора с Примо, а реакция за новый опыт в сражениях. За последнее у Савады старое достижение «первая кровь», которое уже было второго уровня, эволюционировало в это:

Почти опытный боец: вы поучаствовали уже в некотором количестве сражений и больше не являетесь новичком, но до Кратоса вам еще далеко (+ к реакции и гиперинтуиции во время битв)

Ну, за «почти» обидно. Хотя честно, ведь Тсуна не так часто участвовала в битвах. И да, «первую кровь» надо было менять, ведь подобное уже далеко не в первый раз.

А еще появилось такое достижение:

Народ Огня: вы как Зуко, Скорпион, Человек-факел и… сколько там еще персонажей с огненными способностями? В общем, огонь ваш друг, пламя ваш наркотик и основная ударная сила (+ к силе пламени в условиях сильного и опасного ранения)

Тут тоже вопрос, почему так поздно, ведь своим пламенем Тсуна пользовалась уже не раз. Но, возможно, потому что битва с Бьякураном была опаснее всех предыдущих. Девушке не помогали как в сражении с Мукуро. Или дело в том, что она не сдалась как в случае с Занзасом? Кто знает. Но лучше бы этот бафф ей не получать, не хочется что-то сильных ран. Савада не так давно задумывалась, если бы в Системе был показатель здоровья, то сколько hp было бы у Тсуны после сражения с Бьякураном? Наверное, это незнание к лучшему.

Была еще одна вещь, что представляла из себя весьма интересную информацию. Профиль Призрака. Тсуна боялась открывать его целых три дня, ведь вспоминать о другой версии Бьякурана было больно и немного страшно. Но сил она все-таки набралась. История этого Бьякурана была идентична местной версии Джессо в первой половине: потерял родителей, жил у дальних родственников, в подростковом возрасте добился самостоятельности, хорошо учился и был перспективным молодым человеком. А вот дальше и идут различия, поступил он в другой университет, но тоже в Америке, встретился с Тсуной. Что там делала она? Этого точно не узнать, профиль же не Савады, а Джессо. Но, наверное, не имея связей с Вонголой, Тсуна вела обычный образ жизни, училась и решилась переехать в другую страну. А дальше все, как рассказывал здешний Бьякуран. Любовь, смерть Тсуны, зацикленность парня, который вскоре получил способность смотреть в параллели и решил этим воспользоваться, что стало первой ошибкой.

Страшно было смотреть на статусы Призрака. «Результат эксперимента», «поглотитель пламени», «марионетка Бьякурана» – все это лишало его человечности. А еще больше пугал показатель любви. Он был сломан и показывал непонятные символы, покрывшиеся помехами и битыми пикселями. По истории видно, что чувства Бьякурана к той Тсуне были адекватными, даже обычными, никакой помешанности и чрезмерной любви. Возможно, показатель вырос и превысил максимально предусмотренную отметку уже после смерти возлюбленной? На это могла повлиять и новая способность, усугубившая положение. Хотя после всех экспериментов в этом мире он точно поостыл, потерял часть воспоминаний, оттого и так почти что спокойно отреагировал на живую Тсуну. Но, в любом случае, это было ужасно, Призрак подобного не заслужил, но, наверное, его смерть даже к лучшему, жить нормально он бы точно не смог.

Как уже говорилось, в мед. отсеке Тсуна была уже четыре дня, на пятый она все же вырвала зубами право выйти отсюда и перебраться в свою комнату… то есть в комнату будущей себя. Девушка привыкла к этому времени, и это очень плохо. Она тут уже почти полтора месяца, и лучше не задерживаться дольше.

Тсуна уговорила выпустить и Лар, что очень понравилось Аркобалено, хотя она этого и не показывала. Вообще, возникал вопрос, как Милч будет жить в этом мире, ведь вирус никуда не делся. Бьякуран уже не мог этого исправить.

Обретя свободу действий, Савада просто стала шляться по базе и проводить время со всеми. Это она могла делать и в палате, но и ладно, Тсуна не была против такого времяпрепровождения. Так, она смогла проводить некоторых ребят. Бьянки отправилась на помощь людям Вонголы, запрос о поддержке они получили довольно давно, но тогда не было времени. Фуута с И-Пин должны были найти остатки CEDEF, Тсуна случайно услышала, как Лар просит их найти Базиля. От этой мысли стало больно, ведь ребята не знают, что он мертв, и, судя по всему, последнее задание было секретно доверенным ему Десятой. Савада отгоняла эти мысли, ее грусть никому не поможет.

В общем, да, многие уходили с базы, ведь больше не надо было прятаться от Мельфиоре, и дел накопилось много. Из прибывших ранее осталась банда Кокуё, они без Мукуро бы не ушли. А туманник оставлять своего босса не собирался, Мукуро не стал оспаривать право на пост Хранителя у Хром, оставив ей кольцо Вонголы и коробочку, ему это ни к чему. У Рокудо есть кольцо Ада, которое сложно было назвать хуже. Но, даже не являясь Хранителем, он не собирался оставлять Вонголу. За эти десять лет он изменился, пусть и провел все время в одном месте, но все равно смог расширить кругозор и перестать отгораживаться ото всех. Хотя и свою независимость Мукуро тоже не потерял, он планировал часто работать со своими ребятами, то есть с Кеном, Чикусой и М.М. Проблемой тут было, что не последней причиной нахождения Мукуро в семье была Тсуна, и парень может просто не захотеть ее отпускать.

Девушка отогнала эти мысли, она никогда не сдастся и вернется в прошлое. Тсуна неторопливо шла в столовую, когда увидела переговаривающихся Гамму и Юни. Да, эти двое плюс Нозару и Тозару тоже пока что были здесь. Немного странно, ведь Юни точно нужна была в Блэк Спелле, но девушка вроде бы передала информацию, содержащую верных ей людей, которые были против действий Мельфиоре, чтобы их не трогали и проинформировали, что их босс в Вонголе. Но все же странно, что она никуда не торопилась сама. Были дела тут? Возможно. Юни довольно часто разговаривала с Реборном и Лар, дела Аркобалено, наверное. Ну или захотелось пожить после заточения, в таком желании никто бы ее не упрекнул.

– Йо! – Тсуна выскочила перед ними, за что сразу получила светлую и нежную улыбку от Юни. Небу Аркобалено очень нравилась жизнерадостность Савады. – Гамма, есть разговор. Или мне лучше называть тебя «капитаном»? – она подмигнула мужчине, отсылаясь к той встрече на Мелоне, когда притворялась подчиненной.

Гамма закатил глаза, но кивнул, и они втроем пошли в столовую вместе.

– Просто хотела сказать, чтобы кое-какая информация осталась в секрете. Если ты понимаешь, о чем я, – Тсуна поигрывает бровями, вводя собеседника в ступор и заставляя Юни тихо смеяться в ладошку. – Ну, я про… эээ, некое недоразумение, которое…

– Аа, я понял, – Гамма смотрит с насмешкой. – Да, о таком постыдном случае лучше не упоминать. Это же надо было забыть активировать брас…

– Тссс, – шипит Савада и с подозрением оглядывается, но потом тоже смеется, выходя из заговорческого образа.

★Как дела?

★Спасибо

★Рассказать шутку

Как бы ни был заманчив последний вариант, Тсуна чувствовала, что должна поблагодарить этого человека.

– Спасибо, Гамма, – она тепло улыбается, чтобы показать свою искренность.

– Не стоит, это же такая глупость, мне не сложно промолчать. Но не обещаю, что навсегда сохраню в секрете. Через несколько лет будет забавно припомнить где-нибудь косяк великой Десятой Вонголы, – он весело хмыкает.

– Ох, я не об этом. Спасибо, что помог мне там, на базе Мельфиоре.

Тогда Тсуна не была уверена, помогал ли ей Гамма или вел в ловушку, но теперь она знает правду. Из-за того, что ее будущая версия была в хороших отношениях и с Арией, и с Юни, то Гамма, как верный семье человек, не забыл Саваду, которая помогала обеим доннам Джиглио Неро.

Мужчина внимательно вглядывается в глаза Тсуны, видит в них тепло и живые искры и теряет суровость, слегка приподнимая уголки губ.

– Я мог бы сделать больше, если бы не… – он смотрит на Юни. Да, он боялся за босса, если бы всплыл факт его помощи врагу, то все могло бы закончиться не очень хорошо для членов семьи Джиглио Неро.

– Неважно, я бы могла умереть там, и ничего, что мы видим сейчас, не было бы. – Как скромно она намекнула, что без нее этому миру бы пришла жопа. Показателя скромности у Тсуны не было весьма заслуженно.

– Можете рассчитывать на меня в будущем… точнее в прошлом, – он потерянно моргает от запутанности во временах, Савада задорно хохочет.

– Я ничего не понимаю, – Юни немного надула щеки, что делало Аркобалено еще милее.

– Секрет! – девушки улыбаются весь путь, одна из них строит из себя партизана, а вторая пытается выведать тайну пытками, то есть щекоткой. Гамма думает, что его босс наконец может быть счастливой, и это греет сердце Грозы.