Текст книги "Перерождение в отомэ (СИ)"

Автор книги: Nai-san

сообщить о нарушении

Текущая страница: 92 (всего у книги 136 страниц)

Но девушка не знала, что имя источника взяли и спалили.

– Эм, да… – неуверенно ответила она, растерявшись.

– Только время зря потратил, все со мной в порядке.

– Ха? – удивилась Тсуна, быстро что-то прикинув. – Но болезнь может развиться позже.

– Я знаю, что у меня много врагов, желающих мне смерти, но тебе-то я что сделал?

– Кхм, – прокашлялась Ария.

Генкиши закатил глаза.

– Что я сделал вам? – исправился он, выказав должное уважение.

– Это не обязательно, – отмахнулась Тсуна, моментально спохватившись и вернувшись к прошлой теме. – Дело не в этом! Я не желаю смерти, я… видела будущее…

– Но ты не Аркобалено Неба, чтобы обладать такой способностью, – после ошеломленной паузы начинает спорить Генкиши.

– Разве только они могут видеть будущее? – не рассказывать же про базуку десятилетия, приходится искать обходные пути.

Парень открывает рот, но не отвечает. Вопрос оказался сложнее, чем показалось изначально, ведь нельзя исключать вероятность того, что кто-то другой может предсказывать грядущее.

– Да, да, я вижу будущее в… эм, своем гадальном шаре.

– Она мошенница, – Генкиши стыдно, что он на секунду поверил Тсуне.

– Нет же! Аргхх, неважно это, – Савада сдается. – Просто ходи иногда в больницы…

– Не буд…

– Конечно, я уже составила приблизительный график и обговорила все с врачами. Раз в полгода Генкиши будет их посещать, – перебивает Ария, в выражении лица которой читалась угроза. Пугающая дамочка. Тсуна обязана с ней подружиться.

– Но…

– Либо так, либо я вожу тебя туда за ручку и забираю, как в детском садике, – женщина убедительно притворяется злой и решительно настроенной.

Гамма с каждой секундой становится все довольнее и довольнее, в то время как его товарищ все мрачнее.

– А! И еще ходи аккуратнее рядом с… дорогой, а то тебя могут сбить… – просит Тсуна со странными нотками в голосе.

Генкиши, не способный победить в этом споре, разворачивается, чтобы недовольно уйти.

– Как хорошо, что наши семьи дружественные, часто будем пересекаться, – нарочито громко произносит Савада в спину парню. Вскоре до оставшихся в комнате начинает доноситься молитва. Генкиши только так мог попытаться избавиться от маленького дьяволенка, пришедшего по его душу.

– Иногда у меня складывается ощущение, что у меня не один ребенок, – смеется Ария и серьезнеет. – Что за история про то, что его может сбить машина? Об этом я не слышала.

– Не машина, робот, – девушка ерошит волосы и невинно улыбается. – И не волнуйтесь, второй раз я этого не сделаю.

– Что?

Савада резко заслужила три подозрительных взгляда, Реборн ни о чем таком тоже не слышал. Он предвкушает забавную историю.

– Это… – Тсуна пытается сменить русло разговора. – А Юни где-то здесь? Или…

– Она спит, – отвечает женщина, находя забавным все происходящее.

– Должна спать, – поправляет Гамма и кивает в сторону слегка приоткрытой двери, ведущей в другое крыло. – Но вместо этого принцесса подслушивает.

– Гамма! – маленькая девочка высовывает голову из-за двери и надувает пухлые щечки. Ее черные волосы взъерошены после сна, а ярко-синие глаза сияют энергичностью, ребенок выспался. Юни подбегает к парню и умильно хмурится. – Ты сдал меня маме.

– В следующий раз не стану, простите, принцесса.

– А меня спросить? – без особой надежды спрашивает Ария. Юни весело смеется и собирается подбежать к матери, когда замечает Тсуну. Она успела забыть, что у них гости.

– Ой, – девочка спряталась за ногой Гаммы, с интересом выглядывая и высматривая Саваду.

Тсуна прикинула возраст Юни. Около пяти или уже пять, то есть она помладше Ламбо и И-Пин, хотя выглядит повзрослее того же Реборна. И, разумеется, она очаровательнее него. Маленький ангелочек.

У Тсуны кольнуло сердце, когда перед глазами мелькнуло воспоминание, где взрослая Юни растворилась в воздухе, принося себя в жертву. Не стоит об этом думать.

Девушка помахала Юни, дружелюбно улыбнувшись.

– Она стесняется незнакомцев, – поясняет Ария.

И в этот момент девочка делает то, что совсем не соответствует сказанному. Робко выступив вперед, она начала приближаться к Саваде, смотря как-то заворожено.

Тсуна теряется, но быстро находит повод заговорить, предлагая ребенку конфету. Не зря вот она носит с собой съестное. Ария ничего против не говорит, значит, Юни можно сладкое.

Девочка изумленно смотрит на подарок и робко улыбается, быстро съев конфету и пряча фантик так, словно это улика. Затем Юни пытается залезть в кресло к Тсуне, порядком удивив всех присутствующих своим энтузиазмом.

– Давайте помогу, принцесса.

Гамма поднимает девочку и сажает рядом с Тсуной, впрочем, Юни быстро оказывается у девушки на коленях и вежливо представляется, после чего неподдельно восхищается именем гостьи.

Савада приобнимает ребенка, чтобы не упал, и думает, что раньше дети ей не очень нравились, но взбалмошный Ламбо, прелестная И-Пин и чудесный Фуута переучили ее. И список все пополнялся, добавились Фран и Юни.

– Она просто чудо, – тихо говорит Тсуна под смех Юни, вызванный щекочущим чувством от волос девушки, которую она обняла своими ручками, положив голову на плечи.

Гамма горделиво улыбнулся, будто он был папой. Но отец Юни и мужчина, так и не успевший жениться на Арии, давно мертв. Однако никто здесь не отчаивался и жил дальше.

– Да, – соглашается Ария, с нежностью смотря на дочь. – Но я уверена, что ты тоже была прелестным ребенком. Точнее я даже знаю это, видела как-то фотографии у Ноно.

Ох, а ведь Тсуна даже не обратила внимания на снимки, хотя была в кабинете Тимотео. Надо будет исправить.

– Пф, слабо верится, – комментирует Реборн. – Из прелестного ребенка не мог бы вырасти такой монстр.

– Не клевещи на меня, – бормочет Тсуна. – Но если честно, то да, я была… мрачновата в детстве и не очень дружелюбна.

– Тепло, – вдруг произносит Юни с улыбкой в голосе. – Очень тепло.

– Мм?

Девочка немного отодвигается, позволяя заметить немного расфокусированный взгляд.

– Ох, так вот почему она позабыла о своей стеснительности, – слегка удивлено говорит женщина, а потом поясняет непонимающей Тсуне: – У нее рано появились способности заглядывать в будущее, но пока что она не видит ничего конкретного, лишь размытые образы, которые легко описать.

– Да-да, Тсуна теплая-претеплая, такая яркая!

– Это значит, что твое будущее будет светлым, – поясняет донна Джиглио Неро.

У Савады перехватывает дыхание. Светлое будущее. Счастливое.

Юни еле заметно вздрагивает.

– А потом темно и холодно, – она говорит все так же звонко, не очень понимая, какой смысл несут ее слова. – Очень холодно, страшно и больно…

Юни промаргивается и удивленно смотрит на застывшее лицо Тсуны, девочка смущенно елозит, стесняясь того, что так легко приблизилась к незнакомке. До этого вокруг девушки летали красивые и яркие картинки, которые притягивали малышку, а теперь наваждение пропало.

– О, Реборн! – она только сейчас замечает его, до этого поглощенная рассматриванием Савады. Но репетитор не реагирует.

Комната погружается в мрачную тишину.

Ария напряжена, ее ясный взгляд застыл на одной точке, на дочери. Гамма морщит лоб и нервно сжимает и разжимает кулаки. Лицо Реборна не попускает какие-либо эмоции, но все же в позе Аркобалено Солнца читается напряжение.

– Хаха, – Тсуна разрушает отягчающее молчание и начинает болтать. – Я уверена, что это что-то безобидное. Темно, потому что ночь. Холодно, потому что я стою и ем у открытого холодильника. Страшно… – ее голос срывается. – Потому что меня спалил Реборн и ругается, что хватит жрать по ночам.

Киллеру эта мысль кажется нелепой, он прекрасно понимает, что именно имела в виду юная предсказательница. Но… не скажет же он Тсуне, что в будущем ее ждет горе.

– Представить данную картину даже слишком просто, ты нередко выбираешься на поиски сладкого, когда все спят, – отвечает он язвительно, не демонстрируя истинных чувств.

Засиявшая Юни потянулась к Реборну, чтобы обнять.

– Я скучала!

– Аавв, как мило, Реборн нашел подружку по возрасту, – Тсуна уже приготовилась к оздоровительному пинку, но ничего не получила. Савада горько усмехнулась. Это из жалости, да? Ей такое отношение не очень нравится.

Стараниями как Тсуны, так и остальных напряжение спадает, и еще некоторое время разговоры ни о чем продолжаются. Но до вечера задерживаться тут не стоило, Тсуна и Реборн засобирались обратно.

– Спасибо, что приехали, – говорит Ария, гладя дочь по голове. Юни немного привыкла к Тсуне, поэтому махала на прощание очень энергично и радостно.

Савада перед тем, как выйти на улицу, оборачивается и наконец собирается с мыслями. Живые Ария и Юни, счастливый Гамма, несломленный Генкиши… все испытания будущего не были зря. Она попытается сохранить все это и чужие жизни.

Суть проклятья Аркобалено Неба отличалась от других. Они могли расти, но вот жизнь у них была короткой. И Ария прекрасно знала, что ждет ее саму и Юни. Даже сейчас женщина прекрасно понимала, что ее дочь умрет молодой. Тсуна видела нежный взгляд Арии, который сменялся тревогой. И это ужасно.

– Я все исправлю, Ария, – девушка неожиданно для всех меняет вектор направления их диалога. – Я сниму проклятье. Обещаю.

– А? – женщина не успевает ничего ответить, ей приходится смотреть, как будущая донна размашистой и торопливой походкой отдаляется.

Реборн, ранее шедший рядом с ученицей, остановился и задумчиво поправил шляпу. Для него не секрет, что Тсуна знает о проклятии Аркобалено, он даже догадывается, кто проговорился, но сам он с ней никогда этого не обсуждал, поэтому ее слова и обещание поразили его. Ученица взваливает на свои плечи слишком много.

– Хах, теперь я не удивлена изменениям в тебе, Реборн, – Ария смотрит на старого друга. – Я рада, что ты смог найти кого-то, кто смог тебя растормошить.

Он хочет сказать, что не понимает ее намеков, но сил произнести это Реборн в себе не находит.

Члены семьи Джиглио Неро остаются одни.

– Все будет хорошо, босс, – говорит Гамма, держащий на руках Юни и заботливо глядящий на Арию.

– Да, эта юная леди один раз уже изменила будущее, сможет и еще раз, – она смотрит на своего Хранителя. – А мы поможем.

Тсуна окидывает взглядом улицу и находит Базиля… он ведь тоже погиб в десятилетнем будущем. И это она может исправить только сейчас. Неприятные мысли, вызванные сегодняшней встречей, которая несомненно была приятной, так и лезли в голову. Страх перед будущим возвращается к ней.

Базиль замечает девушку, и его вид моментально становится беспокойным. Парень увидел слабую мрачную тень на ее лице и заволновался.

Савада принимает важное решение. Даже если по предсказанию Юни ее ждет скорая смерть, а судя по прошлому опыту, что-то такое ей и светит, то до этого она сделает все, на что только способна, и спасет всех своих близких. Она должна успеть до своего конца.

Тсуна почти незаметно кивает, и пламя в ее глазах на миг загорается, словно одобряя клятву. С ее души падает груз, она пообещала, она это сделает, нюансы не важны.

Тсуна заставляет себя облегченно улыбнуться и бежит вперед. Но ступеньки под ногами портят весь кайф, девушка начинает лететь вниз.

– Савада-доно!

– Хии!

Бах. Она падает в руки Базиля, но тот не был в достаточно устойчивом положении, поэтому падать приходится вместе. Запоздавший Реборн выходит на улицу и сразу же закатывает глаза. Его не было одну минуту, а эта непутевая уже нашла приключения.

– Ааа, вызывайте скорую, я раздавила Базиля!

– Вы не столь тяжелы, Савада-доно, – отвечает вполне целый парень. – И я рад стать подушкой безопасности.

– О нет, я все еще слышу его голос…

– Потому что он жив, дурочка. И смотри под ноги.

– Это все неудача! – Тсуна вскакивает и подает руку красному Базилю, который, вообще-то, только что почти обнимал девушку.

– Неудача вдруг создала здесь ступеньки? Ну-ну, что-то подсказывает мне, что дело в твоей неуклюжести.

– Базиль, по пути назад мы выкинем его из окна, – сказала Савада, потянув его к машине, где им предстоит проболтать всю дорогу.

– Эээ?

***

По плану Тсуна с ребятами не должны были задерживаться надолго, уехав на следующий день после церемонии, но этого не произошло, ведь всем нужно было прийти в себя после нападения. Но даже через день они не покинули Сицилию, посвятив последний день прогулке по Палермо. И чтобы развеяться, и чтобы показать людям из других мафиозных семей, что новости о похищении Тсуны были преувеличением. А точнее нужно было показать, что наследница жива, и Вонгола не проиграла.

Кёя с ними не пошел, списав на нежелание присоединяться к стаду, но все тут знали, где ананас зарыт. Что же касается Мукуро, то он был донельзя доволен сложившейся ситуацией. Сколько бы Тсуна ни пыталась приглядеться и увидеть сквозь иллюзию, но синяк на лице туманника так и оставался скрыт. Сражение этих двоих закончилось плюс-минус мирно. Пострадали они оба, да несерьезно. Хибари подлатали врачи семьи, пусть тот и сопротивлялся, собираясь перетерпеть. А Мукуро до поры до времени обошелся иллюзиями, пока и его не заставили сходить на сеанс пламени Солнца. Получалось, что победителя нет, отчего Кёя вроде бы не был до конца рад, но все же какие-никакие разногласия они решили, теперь не начиная драку при встрече, а обмениваясь колкостями.

Вечер они провели за праздничным и прощальным ужином, где к Десятому Поколению присоединилось Девятое, напутствовав преемников. Правда, Дино чуть не превратил праздник в депрессивное пати, ну не хотел он расставаться с сестренкой.

А затем пришло время лететь в Японию. В урезанном составе, ведь Шимон пока не вернулись, но все должно было быть хорошо.

– Мы дома! – потягивается Тсуна, спускаясь по трапу самолета. – Мне кажется, или даже воздух здесь другой? Японский какой-то?

– Я экстремально скучал! Ураа!

– Этот полет был самым прекрасным и самым ужасным в моей жизни, ку-фу, – немного вяло сказал Мукуро.

– Это еще почему? – поинтересовался Такеши, успевший дружелюбно принять иллюзиониста в их компанию.

– Прекрасным из-за того, что я провел столько часов рядом с Тсунаеши-чан, – Мукуро увернулся от удара Хаято, что помешало Рокудо обнять девушку. – И ужасным из-за Кёи-куна, он все так грозно смотрел. Разве я сделал что-то плохое?

– Не приближайся к зверьку, иначе… камикорос.

– Ээ, ты же сдавал тонфа с вещами, откуда ты их достал? – вопрос Савады отходит на второй план, когда приходится применять свой несуществующий навык дипломатии для предотвращения драки.

– Хаха, аккуратней, семпай, ты чуть не убил и меня, – но что-то подсказывает Ямамото, что это-то Хибари и планировал.

– Хм, родной дурдом, – почти блаженно произнес Реборн, смотря на беготню и возню вокруг.

– Вы правы, Реборн-сан, – теперь у него хотя бы есть соратник по рациональности в лице Хром.

– Стоп! – вдруг выкрикивает Тсуна. – Мы забыли Ламбо в самолете.

– Оо, а жизнь налаживается.

– Реборн!

***

Тсуна подхватывает сумку и пробегает мимо Наны, быстро направляясь к выходу, но ей приходится сдать назад плохой имитацией лунной походки, чтобы забрать коробочку с бенто.

– Хехе, в следующий раз я не забуду.

– Ты говоришь это почти каждый раз, но ничего не меняется, – возразила мать.

– Прости-прости.

– Ладно, иди давай, а то опоздаешь, – Нана успевает чмокнуть дочь в щеку перед тем, как девушка снова замельтешила перед глазами, в последний момент вспомнив про учебник, валяющийся в гостиной под диваном… что бы он там ни делал вместе с рисунками, изображающими постаревшего Реборна-карапуза в представлении больного воображения Савады.

– Пока!

– До вечера, милая.

Тсуна лучезарно улыбается, про себя думая, что рада своему решению. После запоздалого возращения из Италии взволнованная Нана, разговор с Емицу которой не прояснил все, попросила Тсуну рассказать побольше о ее положении. В конкретику будущая донна вдаваться не могла, лишь образно описав, в чем суть. И Нана на подробностях не настаивала, пообещав, что не станет лезть, если дочь будет действовать аккуратно и полагаться на друзей. На этом они и сошлись, довольно скоро свыкнувшись с изменениями, принесенными недавним порывом искренности младшей Савады.

– Доброе утро, Десятая!

– Йо, Тсуна.

Видеть Хаято и Такеши по утрам было столь привычно и одухотворяющее, что Тсуна никогда не откажется от этой мини-традиции.

Все же в Намимори в миллион раз лучше. Родные места и люди, мирные дни, где единственными проблемами были вечные падения, разбитые коленки и школа.

– Утречка, – почти припевает она, игнорируя тот факт, что она и пение – заклятые враги.

– Насколько рано ты встаешь, Гокудера? – по пути спрашивает Такеши у друга. – Как ни прихожу, ты всегда здесь.

Савада неодобрительно цыкает. Только она отучивает Хаято приходить ни свет ни заря или хотя бы заходить внутрь, чтобы позавтракать, как с ней случается что-то незапланированное и опасное, пробуждающее в подрывнике инстинкты защитника, ну или, проще и менее пафосно говоря, параноидальные наклонности.

– Тебе никогда меня не победить, – попытку Ямамото образумить его Хаято воспринимает как вызов.

– Хээ? Не победить? Это мы посмотрим… – Такеши совершенно неожиданно для Тсуны решает вступить в глупое соревнование.

– Ой, если я найду вас спящими под забором, то и не подумаю проявить сострадание и разрисую ваши лица, – девушка максимально натурально хмурится для пущей убедительности.

– Вот это угроза, – Такеши ее попытку не оценил.

– Угроза уровня Мстителей, не иначе, – продолжает гнуть свое Савада.

– Да, не недооценивай силу и слова Десятой… хотя угроза действительно не очень пугающая, – последнюю часть фразы Гокудера произносит негромко и задумчиво.

– Чего?

– Простите.

– Тсуна-чан! – Киоко машет ей и парням, ожидая всех на перекрестке, их обычном месте встречи.

– Доброе утро, очаровательная синьорина, – Савада подплывает к подруге и вручает невидимый цветок, почти элегантно кланяясь.

Киоко мило хихикает.

– Ты слишком вжилась в роль жительницы Италии.

– Я бы сказал, в роль жителя, то есть мужчины, – смеется Такеши.

– Я всегда знала, что во мне умирает пикапер, – Тсуна запрокинула голову, прикрывая лицо локтем в трагическом жесте.

Посмотрели на нее странновато.

Ребята заторопились к школе, по ходу оживленно беседуя. Уже ближе к учебному заведению они встретили Хану, которая сделала вид, что их не заметила.

– Хана! – начала звать ее Тсуна. – Курокава! Эй, красавица!

Но подруга только быстрее засеменила к входу. Сбежать ей, конечно же, не дали.

– Ты вернулась несколько дней назад, а уже успела мне надоесть, – с тяжким вздохом Хана поворачивается к их разношерстной компании.

– Ох, не надо стесняться, я помню, как ты чуть не расплакалась, когда я вернулась, – Савада пытается подтолкнуть подругу локтем и промахивается, чуть не врезаясь в ограждение.

– Такого не было, а если бы и было, то от печали.

– Ах, ты совсем не меняешься. Все такая же язва, – с влюбленным придыханием произносит Тсуна.

И Хане становится так смешно и легко на душе, все же Савада – это что-то с чем-то. Как без нее жить?

Тсуна привычно поприветствовала ребят из комитета, что стояли на воротах, напугала одноклассников резким проигрыванием имперского марша, под который вошла в класс, немного поиграла на нервах учителя истории, убеждая его, что знает ближайшее будущее и парочку не то чтобы важных, но громких событий. Ей не поверили, а ведь это могло сыграть свою роль в мире. Но так даже и лучше, все же девушка ни разу не пыталась изменить будущее таким путем, Бьякуран – это совсем иное, связанное с ней и мафией напрямую. А вот политику и экономику не трогала. Например, вряд ли бы кто-то поверил, если бы она сказала про мировой финансовый кризис или башни близнецы, да и повлиять все это могло так сильно на общество, что будущее вероятнее всего в корне бы изменилось. В лучшую ли сторону?

На обеденном перерыве с крыши она заметила знакомые фигуры, входящие на территорию школы после попыток обосновать причину опоздания членам ДК.

– Энма! – Тсуна кричит во всю силу, чтобы ее голос смог достичь парня. У нее получается.

Козато растерянно огляделся, не сразу догадываясь посмотреть вверх. Силуэт Тсуны пусть и был миниатюрным с такого расстояния, но Энма не мог не заметить схожие энергичные движения и развевающийся на легком ветерке хвост.

Он мигом расцвел в улыбке, зарабатывая смешок Шиттопи-чан.

Все Шимон наконец вернулись к урокам, кто в среднюю школу, кто в старшую. На перемене Энма, Шиттопи и Каору ответили на расспросы по большей части Савады, но и другие тоже подключались. С Джули все было в порядке, их семья все приняла и пересмотрела взгляд на Вонголу, так что да, ничего теперь им не мешало общаться.

– Вам идет наша форма, – заметила Тсуна, крутящаяся вокруг Энмы.

– Это точно! – подтвердила Киоко.

– Ну, – щеки Козато еле заметно краснеют. – Мы же теперь учимся тут, так что… пора было.

☆Я так рада, что вы остаетесь

☆Это было ожидаемо

☆Эх, не повезло

– Круто, я очень рада, что мы сможем учиться вместе и дальше, – выпаливает Тсуна, не сильно задумываясь над ответом. Она давно уже приняла этих ребят и хотела с ними общаться. – Добро пожаловать.

Энма тихо и коротко посмеивается. Да, теперь он здесь надолго.

– Это необязательно.

– Теперь мы точно захватим Намимори, – о чем бы там Хаято ни думал, его логическую цепочку никому не дано понять.

– И мы бы хотели пригласить вас к себе, чтобы поблагодарить, – неуверенно заговорил босс Шимон.

– Пиу-пиу, вечеринка для наших замечательных союзников, – Шиттопи не очень смущало наличие здесь гражданских, из-за которых надо было следить за вопросами и формулировкой ответов. – Пати для эврибади.

Тсуна с трудом распознает в этом акценте английский язык и еле сдерживает улыбку.

– Окей, думаю, никто не против, – Савада замечает потупленный взгляд Киоко и хмурящуюся Хану. – Все же могут прийти?

Энма – парень понятливый, он сразу же кивает. Им ведь не надо обсуждать сильно важные и секретные темы, а если приглашение подруг Тсуны порадует ее, то он совсем не против.

Парня смущают его же мысли, и он на пару минут выходит в астрал, приходя в себя, чтобы снова застопориться, когда Савада предложит покормить его своим бенто. Предобморочное состояние Хаято и то, что едой с прибывшими поделился широко и угрожающе улыбающийся Такеши, спасло беднягу Козато от насильственной смерти.

– И как я мог пропустить встречу с такими конфетками, – мурлычет Джули, окружая девчонок.

Новый дом Шимон был поближе к школе, пусть и немного уступал в размерах предыдущему жилищу ребят. А еще он был недалеко от дома Хаято, который поначалу воспринял этот факт с раздражением, а потом что-то начал активно продумывать, бубня под нос коварный план. Тсуна догадывалась, что ее ждет дневник наблюдений, но за кем? За Шимон или за НЗЖ в лице Шитт. П? В любом случае, это Саваде нафиг не надо.

– И зачем я сюда пошла? Мне мало головной боли в виде Савады? – слишком громко для собственных размышлений говорит Хана и добавляет, вызывая писк у подруги: – И даже ее подкаты менее убоги.

– Но-но-но, – Рёхей, присоединившийся к ним после уроков, отодвинул Катоу от девчонок.

Джули захохотал.

Тсуна должна отдать должное Деймону, о котором тут, к слову, не говорили, характер подконтрольной личности он смог передать весьма не дурно. Хотя сам Джули отличался от того, что привыкли видеть ребята из Вонголы. Более оживленный, искренний, с добродушным взглядом и явной тягой к Адельхейд.

До Савады доходит смысл отношений этих двоих только сейчас, когда Джули и Адель недвусмысленно находились поблизости и относились с заботой друг к другу, пусть и Сузуки иногда ругала парня за комплименты иным представительницам женского пола, но то были шутки.

– Хм, кажется, я не очень хорошо разбираюсь в романтике и отношениях между людьми…

– Ты так думаешь? – тон Киоко необычайно скептический, подобное стоило ожидать от Ханы, а не от нее.

– Так мы все-таки сядем праздновать? – бурчит Аоба, прячущий смущение своим ранним порывом при виде гостей за показным недовольством. Все же Шимон сблизились с Вонголой и так просто лишаться этой связи больше не намеревались.

Весна, бутонами расцветающая безмятежной радостью в груди подростков, подходила к концу.

***

Тсуна плюхается на разложенный футон, чуть не приземляясь на Хану, которая еле успела увернуться от живого снаряда.

– Киоко, ты точно уверена, что будешь спать с этой неугомонной? – спрашивает Курокава у подруги, вернувшейся с подушками. – Она, поди, пинается…

– Нет, Тсуна-чан довольно мирная во сне, не волнуйся, Хана-чан, – Савада сияет благодарностью, хоть кто-то на ее стороне. – Ты должна больше волноваться за себя, Тсуна-чан вполне может упасть с кровати.

– И ты, Брут?

– Хару тоже хочет спать с Тсуной-сан, – Миура, как обычно, о своем.

– Савада, только попробуй лечь с краю кровати, – и нет ничего постыдного, чтобы испугаться такого колючего, почти хищного взгляда Ханы.

– Да за кого вы меня принимаете? Не упаду я… наверное.

Выходные девчонки решили провести вместе, еще с утра придя к Киоко, которая позвала их с ночевкой. Компания могла бы быть побольше, но Хром отказалась, с Шиттопи они еще не очень все сблизились, а Адель… ее просто страшно звать. Сдались ей они? Ах, да, был еще один претендент… Никогда еще Хаято не грустил по поводу того, что был парнем.

Вечер они провели за готовкой и телевизором, просматривая разные каналы и строя из себя знатоков фильмов и разных телешоу, поедая не самую полезную пищу. А сейчас они готовились ко сну, который, впрочем, еще не скоро им светил. Как же без болтовни?

Все четверо расположились на двух футонах, расстеленных на полу, и придвинулись поближе.

– Знаете, что принято обсуждать в таких случаях? – заговорчески прошептала Миура.

– Пижамы? – предположила Киоко. – Устроим конкурс?

– Вряд ли кто-то переплюнет Хару с ее собственноручно сделанной пижамой. Очень милой, хочу заметить, – комплимент от Тсуны попадает прямо в цель. – Я знаю ответ на твой вопрос. Страшилки!

– Хииии, – протянула Хару.

– Этот звук запатентован мною, и права принадлежат только мне, – наигранно возмущается Тсуна, насупив брови.

– Не отвечай ей, Хару, – перебивает Курокава. – Я буду твоим адвокатом.

– А почему к ним всем по именам и только ко мне по фамилии? – спрашивает Тсуна, впервые за столько лет заметив несостыковку.

– Не заслужила.

– Хм, возможно… это знак уважения?

Хана аж давится воздухом. Кажется, ей придется переучиваться, чтобы не подыгрывать чувству собственной важности Савады.

– Кхм, в общем, никаких страшилок. И ты про них вспоминаешь при любом удобном случае, – глухо отозвалась Хана. – Точно королева кошмаров Намимори.

– У меня теперь и такой титул есть? Ого.

– Я думаю, Хару-чан говорит о мальчиках, о тех, кто нам нравится, – вмешивается Киоко, пока разговор не ушел куда-то не туда.

– Да! Наконец-то! Спасибо, Киоко-чан.

– Не, ну это скучно, – высказывает свое мнение Тсуна. Вроде бы ей немного интересно, кто нравится подругам, но… она бы, наверное, заметила, что они кем-то заинтересованы. Или нет.

– Да, мне тоже не нравится, не хочу слушать про гарем Савады.

Только Хана могла такое сказать.

– Эй! Неправда!

– Ха-хи? Гарем Тсуны-сан? – Хару изумленно хлопает глазами. – А я в него вхожу, да ведь? Да? – в ее тоне столько надежды, которую запрещено разрушать на законодательном уровне.

– Эм, да, конечно.

– То есть ты все же признаешь существование своего гарема?

– Хана!

И все же они отходят от темы, разговаривая еще пару часов о разном и не связанном.

Тсуна не может уснуть. И, увы, все остальные уже спали, что лишало ее возможности еще поболтать. В последнее время ей долго приходилось лежать перед тем, как вырубиться. Возможно, она не устает? А что, мало тренировок, никакого стресса… она знает, что находит оправдания. Все гораздо проще, неприятные мысли, роящиеся в ее голове эту неделю, не позволяли расслабиться.

Девушка садится и аккуратно, проверив пол на наличие там людей, опускает ноги. Прогулка по дому, как правило, помогала ей отвлечься, хотя сегодня все немного иначе. Все же она в гостях. Темный коридор и тишина неведомым образом ее нервировали. Когда это началось? Когда ее стало пугать что-то столь обыденное?

Свет и слабый шум с первого этажа позволяет успокоиться. У Тсуны два варианта: либо телек смотрит призрак, либо Рёхей. Иных предположений быть не может, ведь родители Сасагав снова пропадали на работе.

– Ты чего не спишь? – подкрадывается она сзади.

Рёхей совершенно не пугается, тепло смотря на взъерошенную и такую домашнюю Тсуну.

– Тут соревнование по боксу, – она бы и сама могла догадаться глянуть на экран. – Прямой эфир.

Савада садится рядышком с ним, поджав ноги под себя.

– Поздно уже.

– Так завтра экстремально выходной, успею выспаться.

– Неужели отложишь утреннюю пробежку?

– Разок можно, – он хулиганисто улыбается. Тсуна тихо смеется, как плохо она влияет на друзей, распространяет вирус лени. – Но если ты присоединишься к пробежке, то я тоже встану!

– Хах, поберегу твой сон.

– Да-да, экстремально верю.

Разговор прекращается, и теперь они молча смотрят на происходящее на экране. Точнее, Рёхей смотрит, а Тсуна просто пялится в одну точку бездумным взглядом.

– Что-то случилось? – у Сасагавы долго терпеть не получается.

– А?

– Ты после возвращения из Италии немного… задумчива, – возразить и сказать, что думать абсолютно нормально для любого человека на Земле, она даже не успевает. – Я бы сказал «мрачная», но это слегка преувеличено.

А ведь с Рёхеем она не так часто видится из-за того, что тот в старшей школе, остальные тоже заметили? Оскара ей не видать.

– Ничего такого, все в поря… – Тсуна резко замолкает и вдруг смотрит на друга, как на что-то неизведанное. – Я ведь обещала делиться всем с вами?

– Ага.

– То есть… я могу рассказать, что меня волнует?

– Можешь в любой момент, даже подняв меня ночью или ворвавшись на урок.

– Ох?

Простая мысль, а так долго до нее доходит.

– Я… не знаю, знаешь ли ты, но есть люди, которые типа могут видеть, эм, предсказывать будущее, – Тсуне сложно дается начало. – Не эти шарлатаны по ящику, над которыми я смеюсь, а настоящие предсказания, сделанные при помощи использования пламени. Звучит тупо…

– Нет, нормально. Я понял, – он не знал секрета Аркобалено и не помнил Юни в будущем, но принять слова Тсуны за правду было легко.

– И… что, если мне предсказали нечто плохое? Непонятное и неконкретное, но страшное? Я пыталась не воспринимать это серьезно или не думать об этом вообще, но… не получается. Я… хочу… счастья?

Неуверенность в глазах девушки ранит Сасагаву. Почему она так потерянно и с сомнением говорит об обычном желании? Разве ей нельзя быть счастливой?

– Мы все исправим. Мы можем повлиять на будущее, тебе ли не знать? – Рёхей горит решимостью, инстинктивно выпуская пламя Солнца, которое незаметно для Тсуны проникает внутрь и согревает. – Если ты не справишься, то справимся мы. Не волнуйся.