Текст книги "Контракт (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

– И что ты будешь делать?

– Делать? – дроу наконец-то поднял глаза на Ёиса. – Ясное дело, Мстить! Он у меня еще обо всем пожалеет! – при этом на губах эльфа промелькнула злая ухмылка.

– Но... как?

– Отплачу той же монетой...

====== 23. Наверное нравишься... ======

“Мне надо подумать…” – фраза вполне себе безобидная, но ярко продемонстрировавшая растерянность и в некотором роде слабость мага. Произнеся это, Майлз внезапно показался Шики слишком юным для всего происходящего, слишком незрелым и неопытным. И чего только хотел венениф фактически от ребенка? Понимания? Напора? И решимости, которой не сыскать и у многих взрослых? Нет, единственно, чего брюнет желал на самом деле, это прижать хозяина к себе и больше никогда не отпускать, нашептывать ему на ухо что-нибудь успокаивающее, а затем еще долгое время любоваться тем, как он спит. Вот только Майлз не позволял даже этого.

“Подумай, я не тороплю!” – ответил тогда Шики, кривя душой. Конечно, не торопит. Да он был готов выть на луну или биться головой об стены, только бы узнать решение мага.

Майлз же после этого разговора ушел в себя, погрузившись в только ему ведомый мир, где места не находилось даже Шики, что уж говорить об остальной реальности, которую откровенно послали к черту. Парень будто приведение блуждал по лабиринтам коридоров и лестниц, которые испещряли замок, грелся на солнце на полуразрушенной террасе или любовался звездным небом, лежа на крыше. На любые вопросы и оклики он отвечал односложно и холодно, потому разговор с магом никто продолжать не стремился. Лишь иногда на лице его появлялась гримаса раздражения или проскальзывала улыбка, вот только причины их крылись в мыслях рыжего, которые были закрыты абсолютно от всех.

“Давай же, скажи хоть что-нибудь. Поговори со мной. Назови по имени. Пожалуйста!» – мысленно кричал венениф, всюду следуя за парнем не хуже тени. Он ждал ответа и боялся не оказаться рядом, когда Майлз примет решение. Брюнет не простил бы себе, если бы пропустил это. Даже если ответ ему не понравится. Даже если причинит боль. Пусть так. Только бы больше не мучиться от глупых надежд, что разрывали душу Шики на части и не давали покоя уставшему разуму. У него не хватало терпения. Никогда не хватало. Нетерпеливым он был еще будучи человеком, а когда стал вененифом, неприятная черта характера лишь обострилась. Ему хотелось говорить с парнем. Слышать его голос. И пусть это будет очередная язвительная насмешка или вопль о том, какой Шики придурок и извращенец. Зато все внимание мага в этот момент принадлежало бы только слуге. И он бы чувствовал, что не забыт, что Майлз думает о нем, пусть и несусветную чушь, но думает! Не меньше изматывало желание коснуться мага. Его гладкой, загорелой кожи, медных, вечно растрепанных волос. Провести рукой по шее, губам, закрыть глаза, полные напускной бравады и скрытого недоверия окружающим. Услышать стук его сердца, поймать дыхание и почувствовать неповторимый запах тела хозяина. Хотелось. Заставить чувствовать то, что чувствовал он сам. Заставить... Может в этом заключалась проблема? Его ошибка? Надо терпеть, молчать и ждать. Ждать-ждать-ждать. Вот только ноющая боль в груди становилась день ото дня все нестерпимее, пока венениф в одну вечернюю прогулку по замку, наконец, не выдержал:

– Сколько можно думать? Пять дней уже прошло! – выпалил он и тут же мысленно обругал себя за излишнюю эмоциональность. Майлз вздрогнул, словно только сейчас пришел в себя, и вяло огляделся по сторонам, пока его взгляд не остановился на Шики.

– Прости! – тут же выпалил брюнет. – Мне… Нестерпимо плохо без тебя, – выдавил он, чувствуя, что имидж сексуально озабоченного и больше ни о чем не думающего вененифа превращается в пепел. – Разрешишь ли ты мне... – Шики запнулся, понимая, что может все испортить, но просьба сорвалась с его губ сама собой, – …сегодня спать с тобой. Просто лежать рядом. Ничего больше! – поспешно заверил он.

Венениф приготовился провалиться сквозь землю, злясь на себя за глупую вспыльчивость и неспособность держать себя в руках. Почему, когда влюбляешься, становишься таким идиотом?! Мысли мешаются, и о чем бы ты ни думал, рано или поздно думы переползают к объекту вожделения? И ты готов сворачивать горы, рыть колодцы в пустыне или выцарапывать его имя на своем теле, только бы он взглянул в твою сторону хотя бы раз? Почему?

Шики успел настроиться не только на отрицательный ответ, но и на разгромное выяснение отношений, после которого венениф планировал уйти в какое-нибудь дремучее местечко и тихо там удавиться, но молчаливый кивок Майлза отсрочил распланированный акт самоубийства.

– Серьезно? – решив, что маг подшучивает над ним, с нескрываемой надеждой переспросил венениф. И снова кивок.

Небывалое счастье охватило Шики настолько, что он еле удержался на ногах. От переизбытка эмоций слуга впал в состояние полнейшей эйфории: перед глазами у него поплыло, в горле пересохло, на лбу выступили капли пота. Чтобы устоять на ногах, брюнету пришлось облокотиться на стену.

– Шики? Эй, Шики, с тобой все в порядке? Ты какой-то бледный, – раздался ласкающий слух голос, от которого по спине побежали мурашки. Майлз обеспокоенно разглядывал вцепившегося в стену вененифа.

– Все отлично, – выпалил Шики, еле сдерживаясь, чтобы от переполняющих его чувств не начать бегать по коридору, глупо размахивая руками и оповещая всех и каждого о том, как он счастлив.

– Тогда пошли, – Майлз казался настолько спокойным, что у Шики на секунду, всего на секунду, но все-таки промелькнула мысль, а не обнаглеть ли еще чуть-чуть. Благо дерзкую мысль венениф подавил в себе раньше, чем успел что-то сделать и тем самым все испортить.

Путь до комнаты оказался мучительно-долгим, хотя дверь в спальню рыжего находилась в каких-то десяти метрах. Пройдя внутрь, Майлз разулся, стащил с себя легкую куртку и теплый толстый свитер, после чего забрался под одеяло, облаченный лишь в тонкую старую вытянутую футболку и потертые джинсы. Шики тоже решил особо не раздеваться, остался в черных прямых кожаных штанах и белой рубашке (обе вещи были стырены из шкафа Нерола и Шики очень шли, только вот Майлз этого упорно не замечал). Маг отвернулся к стене, оставив на узкой кровати место и для вененифа. Шики нерешительно приподнял одеяло, затаил дыхание, и только затем с некой опаской лег в кровать. Места оказалось меньше, чем он предполагал. Или ему хотелось так думать, чтобы объяснить его дальнейшие действия: Шики повернулся к Майлзу и прежде чем подумал о необходимости держать дистанцию, уже обвил руками торс парня. Снова. Как и в прошлый раз.

“И тогда я сделал ему больно…” – напомнил он себе мысленно, чтобы не повторить ошибку.

– Шики, – внезапно подал голос Майлз.

– Ой, прости! Я... – венениф поспешно убрал руки.

– Да я не об этом, – пробормотал маг, и брюнет тут же вновь приобнял рыжего. – Чувствую себя странно, – продолжил маг. – Точнее, я в растерянности. Наверное, так будет правильнее сказать.

Шики предпочёл хранить молчание, дав возможность рыжему высказать все, что он надумал за последнее время.

– Честно говоря, я планировал встретить девушку, которую бы я полюбил, потом бы мы поженились, дети, совместная старость. Ведь это правильно, не так ли?

Сердце вененифа ухнуло в район желудка, объятья сами собой окрепли.

“Не надо, Майлз. Не отталкивай меня! Только не это! Я не вынесу!”

– А сама любовь представлялась мне чем-то невообразимым. Яркой вспышкой! Увижу Ее и сразу пойму, что никто, кроме Нее, не нужен мне во всем мире. Рядом с Ней мне всегда будет тепло и спокойно, весело и беззаботно, и никакие несчастья не заставят мою любовь угаснуть, так думал я. Но думать – это ведь не чувствовать. Помечтать можно о многом, но сейчас... Я не понимаю, что такое та Любовь, о которой все твердят... О которой говоришь ты. Я спрашивал окружающих, и каждый описывает ее по-разному, но основа в ее сказочности, неповторимости, в том, что она несет счастье. Если это действительно так, значит, я не люблю тебя, Шики. Потому что я не счастлив рядом с тобой...

Венениф зажмурился от боли, пронзившей грудную клетку.

– Наоборот, мне плохо. Меня раздражает твое поведение, насмешки, чертовы намеки, даже забота. Мне не нравятся твои глаза, потому что у меня ощущение, что они видят меня насквозь вместе со всей той грязью, что я прячу от других. Терпеть не могу твою уверенность в себе, силу, наглость, порывистость и неумение держать себя в руках. Но... Без всего этого... Без тебя мне почему-то еще хуже, – последнюю фразу Майлз прошептал, но Шики отчетливо услышал каждое слово. – А по-твоему, что такое Любовь?

– На этот вопрос пытаются ответить веками мудрецы и философы всего мира. Лично я считаю, что любовь – это когда не хочется жить, все краски мира меркнут, музыка превращается в пустой набор звуков и то, что раньше нравилось, теперь раздражает, а все потому, что Он не посмотрел в твою сторону. Для меня Это и есть любовь. Вовсе не сказочное чувство. Оно причиняет боль и зарождает страх о том, что ты можешь потерять любимого человека. И ты готов цепляться за любую ниточку и надеешься, когда остальные опускают руки, что, пусть не сейчас, но когда-нибудь он ответит тебе взаимностью. И ты будешь ждать столько, сколько необходимо. Будешь терпеть унижение и топтать гордыню ради трех слов, которые он мог бы тебе произнести.

– А если он ответит взаимностью?

– Боль останется в любом случае. Но она станет приятной, вскружит тебе голову. От каждой ссоры будет нестерпимо плохо, от каждого примирения – эйфория и счастье. Не зря некоторые сравнивают Любовь с Болезнью. Она и есть, и иногда причиняет такую боль, с которой никогда не сравнится физическая.

– Даже если так... Я не могу понять, что чувствую к тебе, – Майлз перешел на шепот. – Ты мне наверное... нравишься, – выдавил он, плотнее кутаясь в одеяло. – Твое общество мне одновременно приятно и неприятно.

– А ты подумал, почему оно приятно? И по каким причинам неприятно? – осторожно спросил венениф, прижимаясь к подростку сильнее. – Майлз? Повернись ко мне.

Парень никак не отреагировал.

– Майлз, прошу тебя.

В ответ маг отрицательно покачал головой.

– Повернись, пожалуйста, – в голосе Шики прозвучала настойчивость, говорившая о том, что если парень не сделает этого сам, венениф ему поможет. Сбегать поздно – Майлз сам разрешил слуге спать с ним в одной постели, потому, собравшись с духом, рыжий робко повернулся к Шики, избегая его взгляда и поспешно утыкаясь носом в подушку. Венениф в ответ протянул к парню руку и слегка погладил его щеку тыльной стороной ладони.

– Чего ты так боишься? – Шики произнесенный вопрос показался невинным, вот только маг на него среагировал неожиданно остро, вскинув на брюнета полные паники ярко-изумрудные глаза:

– Тебе Тейлор сказал, да?! Вот трепло?! – резко вскакивая с кровати, выпалил он. Но венениф тут же притянул его обратно к себе. По легко читающемуся изумлению на лице слуги, Майлз осознал, что поспешил с выводами.

– Так значит боишься... Чего же? – Шики нежно погладил мага по голове, а затем принялся перебирать тонкими пальцами мягкие медные пряди.

– Тебя... – Майлз вновь уткнулся носом в подушку, пряча взгляд от брюнета.

– Почему?

– Потому что.

– Хороший ответ.

– Хороший вопрос.

– Майлз! Не закрывайся от меня… Опять.

Но было поздно. Маг вновь замкнулся в себе и разговор продолжать не намеревался. Следовало как можно скорее его растормошить, иначе следующего разговора, возможно, пришлось бы ждать больше недели. Шоковая терапия еще ни разу не подводила вененифа, а потому он резко нагнулся к Майлзу, и, прежде чем маг успел возмущенно вскрикнуть “Ты же обещал!”, заглушил его слова поцелуем. Без прелюдий и лишней нежности проник языком в его рот и начал страстно целовать мага, до исступления кусая губы парня и стремясь проникнуть глубже, почти задыхаясь, но не останавливаясь. Нет, теперь Шики не намеревался отпускать мага, пока не почувствует ответа. Всего лишь пара движений острым язычком. Для полного удовлетворения брюнету не хватало лишь этого.

“Давай же Майлз, сделай это…”

Но ответом Шики оказалась дрожь. Венениф было решил, что вызвана она возбуждением, но сильный удар в грудь и ошалелый, затравленный взгляд мага интерпретировали ее иначе. Брюнет сам не понял, как оказался скинутым на пол. Губы все еще горели от поцелуев, мысли затмило одно-единственное желание – продолжить, но накидываться на мага и пугать его еще больше не хотелось. Потому венениф медленно поднялся с пола и вздрогнул, увидев забившегося в угол хозяина. Жалкое зрелище.

– Майлз? Я снова тебя напугал? – сглатывая подкатившийся к горлу комок, просипел брюнет. – Прости меня! Правда, мне очень жаль! Не знаю, что на меня нашло, ведь я… Обещаю, что больше это не... – Шики осекся, осознав, что все им произносимое – голимая ложь.

– Кого я обманываю. Повторится. Потому что я люблю тебя. Потому что не могу сдерживаться в твоем присутствии. Меня к тебе влечет словно магнитом. Я теряю контроль. Делаю тебе больно, не желая мириться с отказом. Я просто...

– Ты здесь ни при чем, – неожиданно выдохнул Майлз сквозь тихие всхлипы. Как давно он плакал в последний раз? Наверное в Тот момент, который оставил на детской психике обезображивающий шрам и сделал рыжего замкнутым и одиноким.

– Правда? – не до конца поверил Шики. – Тогда в чем дело?

Маг ответил далеко не сразу. Некоторое время он затратил на то, чтобы взять себя в руки, стер с лица предательские слезы, постарался унять дрожь во всем теле, затем слез с кровати и начал медленно прохаживаться по комнате, собираясь с мыслями. Венениф все это время лишь наблюдал за парнем, и не думая мучать его лишними расспросами.

– Шики, я убийца, – наконец выговорил Майлз, обессиленно облокачиваясь на стену, сползая по ней на пол и оказываясь прямиком напротив вененифа. Парень приготовился увидеть на лице брюнета гримасу отвращения или осуждения, ужаса или презрения. Но слуга оставался бесстрастным.

– На моей совести четыре человека, – продолжил маг осторожно, ожидая, когда же венениф выкажет какую-нибудь эмоцию. Но и эти слова не произвели на Шики должного впечатления. Лишь внимательный взгляд фиолетовых глаз продолжал не мигая следить за каждым движением рыжего. Тогда-то Майлза и прорвало:

– Своих настоящих родителей я не знаю. Меня нашли на берегу моря. Один старик. Его звали... Хотя какая разница, как его звали. Он был магом. Одним из тех, что отвергают основы современного магического мира и живут отшельниками на берегу моря или в лесу, управляемые собственными правилами. Он всему меня и научил. Был очень строг, но справедлив. Иногда бил, но только за дело. Часто, делая закупки самого необходимого на рынке на краю города, на последние деньги покупал мне что-нибудь вкусное, приводя меня этим в неописуемый восторг. В то время меня не интересовали ни мои настоящие родители, ни дружба со сверстниками. Каждый день был насыщен магией, необъяснимым счастьем и покоем. И пусть мы ходили в рванье и большей частью ели то, что росло в лесу неподалеку. Мне было хорошо. И казалось, так будет вечно. Вот только тогда как я взрослел и набирался сил, старик старел и слабел. Не только телом, но и духом. Сперва он начал разговаривать с собой, кричать без причин или забывать самое элементарное, а затем и вовсе потерял чувство реальности и перестал распознавать что хорошо, а что плохо. Слабость, старость и болезни убили человека, которого я считал своим отцом, оставив лишь обезумевшую оболочку, – Майлз позволил себе перевести дух, после чего продолжил. – Вот только я, наивный слепец, понял это слишком поздно. И не при самых приятных обстоятельствах. Когда со стариком стало совсем плохо, я начал подрабатывать в городе, чтобы заработать денег на лекарства. И как-то ночью, придя с работы домой, в нашей полуразвалившейся лачуге я обнаружил гостей: трех мужчин в богатом одеянии и с сальными взглядами. Дурак, подумал, что старик нашел себе хорошего заказчика на заговоры или какие-нибудь зелья. Как же я ошибался, – парень замолчал, явно подавляя в себе новый приступ истерики. Венениф было подошел к нему, чтобы успокоить и приободрить, но Майлз жестом попросил брюнета не двигаться с места.

– Я не нуждаюсь в жалости, – прошипел он, после чего продолжил. – Так вот, когда я пришел домой и спросил старика, что происходит, он подозвал меня к себе и сообщил, что нашел мне новых опекунов. Что они обо мне позаботятся. Понимаешь ли ты, в чем заключалась эта забота? Потому что я сперва этого не понял. Начал уверять старика, что и с ним мне живется прекрасно и что я, в конце концов, не брошу его. А он лишь похлопал меня по плечу, сказав, что отпускает меня. Потом протянул руку мужчинам, и они вложили в нее мешочек с золотыми монетами. Он продал меня. Мужчины сказали, что в мешке только половина суммы и остальное старик получит после того, как они опробуют товар. Тогда мой наставник, мой отец, самый дорогой мне человек поднялся со стула, вышел из дома и запер дверь на замок. А эти люди, покупатели... Ты же понимаешь, чего они хотели. Никогда мне не было так страшно. Они раздели меня и некоторое время осматривали, нет ли во мне изъянов. Затем решили опробовать на деле, – Майлз уткнулся лицом в колени и перешёл на свистящий шёпот. – Стоит ли говорить, насколько мне было противно? Я… Просто… Не мог… Представить… – маг замолчал. Его плечи слегка сотрясались от сдавленных рыданий. Шики же продолжал молчать, понимая, что именно он заставил парня переживать этот ад заново. Прежде чем что-то говорить, вененифу следовало выслушать рыжего до самого конца.

– Когда меня прижали к столу, – неожиданно продолжил Майлз, – во мне будто что-то щелкнуло. А мои покупатели попадали замертво, разрубленные на мелкие кусочки. Их кровь попала на потолок, красочно забрызгала полы и стены, окрасила мои руки по самый локоть в багровый цвет. Она попала даже ко мне в рот и, вспоминая об этом, кажется, словно я ощущаю этот вкус и теперь. Сейчас, вспоминая обо всем об этом, я осознаю весь кошмар происходящего, но в тот момент мне было плевать. Я не задавался вопросом, как умерли мои обидчики, не бился в истерике из-за изобилия крови. Единственная мысль, которая в тот момент возникла в моей голове, была связана со стариком. Он предал меня, он продал меня и должен был заплатить. И плевать, что он меня воспитал, обучил, что он, по сути, даровал мне жизнь. Плевать, что его поступки вызывала болезнь. Этого я простить не мог. И я убил и его. Что было потом, я помню смутно. Очнулся на задворках какого-то зачуханного кабака в городе. С месяц жил на улице. Лазил по помойкам и воровал. И, наверное, вскоре бы умер, если бы судьба не свела меня с Тейлором. До сих пор удивляюсь, как он заставил меня довериться ему. В такое-то время… Хотя он удивительное исключение из правил, более отзывчивых и добрых людей я никогда больше не встречал, – рассказ оборвался так же резко, как и начался. Воцарилось молчание.

– Зная обо мне Такое, ты все еще уверен, что любишь меня? – спросил парень, поднимая глаза на слугу. Шики в ответ улыбнулся, а затем и вовсе рассмеялся.

– Что? Ты? Ты смеешься надо мной?! После того, как я душу тебе открыл, наизнанку практически вывернулся?!

– Нет… Нет-нет, прости! – воскликнул брюнет, вскакивая на ноги и удерживая мага за руку за секунду до того, как парень уже было выбежал из комнаты. – Прости меня. Сейчас я все объясню, – пообещал венениф, привлекая парня к себе и крепко его обнимая. – Прости, – повторил он еще раз, – просто я удивлен, что после произошедшего ты остался таким наивным ребенком.

– Что?! Ты вообще меня слушал? – маг начал яростно выдираться из объятий слуги, но Шики будто и не почувствовал этого.

– Ты называешь убийцей себя, но хоть раз задумывался, сколько грехов лежит на мне? И вправе ли я осуждать тебя, когда утопаю в чужой крови по самое горло. Задумывался ли ты, сколько у меня было хозяев и что они заставляли меня делать. Нет, они не ограничивались убийствами насильников. Они заставляли меня мучать детей, насиловать женщин, убивать ради забавы и умирать самому раз за разом с каждой жертвой, павшей от моей руки, – тихо проговорил слуга.

– Но это же все приказы, против которых ты пойти не мог, – пробормотал Майлз.

– Скажи это матерям детей, что умертвили мои руки, скажи мужьям, чьих жен я осквернил. Меня это не оправдывает! – объяснил Шики, тяжело вздыхая. Сколько же всего он успел натворить за свою неприлично длинную жизнь. И ни одного достойного поступка! Хотя нет... Один все же был. И последствие оного теперь сидело напротив вененифа с таким несчастным видом, что сердце разрывалось.

– Но это еще не все, – внезапно продолжил маг.

– Что, стырил у несчастной старушки пару яблок? – ухмыльнулся венениф.

– После произошедшего я заблокировал свою память. И блок, сдерживающий все эти жуткие воспоминания, я снял всего пару дней назад. Но, даже не помня, из-за того случая я всегда боялся близости. В четырнадцать я влюбился в девочку, и это было взаимно. Я проводил с ней все свое свободное время. А потом как-то вечером она затащила меня в беседку при парке и попробовала поцеловать. И когда она оказалась от меня слишком близко, я запаниковал. Меня обуял такой страх, что я, не о чем не думая, убежал от нее без оглядки. Так опозориться. Она затем еще долго припоминала мне мою трусость.

– Мы уже целовались и сердце твое, кажется, не остановилось, – заметил Шики, усмехнувшись.

– И еще я не… Не прикасался к себе... Ну… Ты понял, – маг поперхнулся словами.

– Что, совсем?!

– Совсем… Нет, как и любой подросток, я периодически возбуждаюсь и… И хочу… Господи, что я несу?! – простонал Майлз, закрывая лицо руками.

– Думаю, на сегодня с тебя хватит откровений, – улыбнулся Шики, потрепав рыжие волосы парня, а затем подхватив его на руки будто пушинку.

– Шики?... – выдавил Майлз в тихом ужасе. Венениф же уложил его в постель, а сам лег рядом и прижал мага ближе к себе.

– Тс-с-с... Отдыхай, – прошептал он. Дважды Майлза просить не пришлось.

– Так не... Апчхи!... Не... АПЧХИ! не честно! – вытирая нескончаемые сопли, прохрипел Фоби. В ответ на это Прайт лишь молча запихнул ему в рот очередную ложку бульона.

– Кто же знал, что ты заболеешь, – усмехнулся он. – Не следовало гулять по зачарованному лесу. Здесь же каждые сто метров своя погода и свой мир. Подобные последствия вполне очевидны.

– Вполне очевидны, – передразнил полуэльфа мальчик, недовольно скривившись. – Даже если я немного простудился, это совсем не мешало...

– У тебя температура перевалила за сорок! Ты мог умереть! О чем ты говоришь?! – возмутился Прайт, натягивая на мальчика чуть сползшее одеяло, и помешивая остывший бульон, с помощью эльфийской магии вновь нагревая жидкость до необходимой температуры.

– Это было тогда... Но сейчас-то мне гораздо лучше!

– Ага, только вот в соплях тонешь и голос как у пропитого охотника, в остальном здоров как бык!

– А может ты просто не хо...

– Только не это! Не смей давить на жалость или раздувать очередной скандал на ровном месте! Мы уже говорили об этом не единожды. Я люблю тебя. И хватит день изо дня мучить меня беспочвенными подозрениями, – полуэльф зачерпнул очередную ложку горячего варева и чуть ли не силком засунул ее в рот мальчишке, всем своим видом демонстрируя, что не намерен развивать тему.

– Ижвыни,– с ложкой во рту пробормотал Фоби. – Прошто я боюшь шебя пошеяшь.

– Разве я давал тебе повод сомневаться во мне? – задал резонный вопрос блондин.

– Я не сомневаюсь... Но боюсь...

– Тебе пора понять, что ревностью ты ничего не добьешься, лишь измотаешь нервы и себе, и мне. Бьюсь об заклад, как только я выхожу за дверь, ты начинаешь себя накручивать.

– Так не уходи! Не оставляй меня одного!

– Тебе придется потерпеть. Все решится уже послезавтра. Либо мы победим и освободим страну от гнета тирана, либо погибнем. Надеюсь, ты осознаешь, насколько задуманное важно для повстанцев, для обыкновенных жителей, для меня... И должно быть важно для тебя.

– Понимаю, – соврал Фоби, не решившись признаться, что судьбы других людей его интересуют мало, только бы Прайт был рядом. – Не мог бы ты полежать со мной немножко? – робко попросил он.

– Полежать? Как я могу? Вдруг ты меня заразишь? – наигранно возмутился Прайт. Фоби, не поняв шутки, тут же раскраснелся, приготовившись реветь.

– Я же шучу! Конечно же, я с тобой полежу! – поспешно заверил мальчика мужчина, усаживаясь на кровать и притягивая больного к себе. Фоби, смешно фыркнув, положил голову на колени полуэльфа и закрыл глаза.

– Я так рад, что ты есть у меня, – прошептал он тихо. Мужчина в ответ еле заметно улыбнулся.

Все-таки быть для кого-то кем-то настолько значимым было очень приятно. В такие моменты Прайту казалось, что им все по плечу. И никто не сможет разрушить этого.

====== 24. Месть ======

Месть – штука непростая. Бывает она самых разных видов: яростная и глупая, небрежная и порывистая, хитрая и продуманная, холодная и расчетливая.

Жажда мести Бэллита сейчас балансировала где-то между расчетливостью и неудержимой яростью. Всю ночь дроу без дела шатался по старому замку, размышляя. С одной стороны, ему хотелось отплатить Ирису той же монетой, с другой – темный эльф вполне осознавал, что сделать этого так просто не сможет. Их с Ирисом силы оставались примерно равными. А потому, поработай Бэллит головой, вместо того чтобы с любопытством наблюдать за происходящим, с детским восторгом ожидая, что же будет дальше, – и никакого изнасилования вовсе бы не произошло. Наверняка и насильник помнил о пикантной черте парня между самосохранением и интересом выбирать второе. Ирис же подобным не страдал, а значит, не стоило и надеяться на то, что он будет смирно лежать на кровати, раздвинув ноги, пока Бэллит натачивает клинок. Значит, чтобы отомстить блондину, следовало прибегнуть к хитрости. Благо, дроу поднаторел в подобном ремесле и не сомневался в своих силах.

Идея “ослабления” Ириса пришла в голову темному эльфу внезапно. План оказался довольно прост. Для его выполнения всего-то и требовалось, что пара волшебных растений, так удобно произрастающих в лесу Триады, да юный маг. Чем не изощренный рецепт будущей мести?

– Посмотрим, кто кого… – ухмыльнулся Бэллит, предвкушая.

Сколько бы Майлз ни отнекивался, сколько бы ни открещивался – а просыпаться, чувствуя тепло чьих-то объятий, было очень приятно. Даже тревоживший мгновение назад кошмар растворился в ровном дыхании вененифа и его ритмичном, успокаивающем сердцебиении.

Впервые маг, открыв глаза, не ощутил тяжести бремени, которое камнем лежало у него на душе мучительно долгие годы. Дышалось легче, а мир казался не таким уж и тусклым рядом с человеком, ну или не совсем человеком, который не только узнал тайну мага, но после – не отвернулся от парня, не осудил его. И это кардинально поменяло отношение Майлза к Шики. Если раньше рыжий к слуге питал странную смесь симпатии и антипатии, то теперь, глядя на спящего вененифа, маг внезапно поймал себя на мысли, что любуется им.

Сонное неразборчивое бормотание брюнета вывело Майлза из странного состояния. Парень дернулся и мотнул головой, отгоняя непривычные мысли, тогда как слуга, широко зевнув, открыл фиолетовые глаза и воззрился на хозяина.

– Доброе утро, – пробормотал маг, запинаясь.

– Доброе, – широко улыбнулся венениф, не скрывая испытываемого им счастья от подобного пробуждения.

Просыпаться рядом с любимым человеком – до недавнего времени для брюнета это казалось недосягаемой роскошью, да и теперь могло прерваться в одно мгновение. А потому, пользуясь случаем, Шики поспешно сгреб мага в охапку, уткнувшись носом в район шеи Майлза и вдохнув неповторимый запах его тела. На брюнета он действовал хлеще, чем валерьянка на кота. Так и хотелось вдыхать его снова и снова, сжимая объятья и пробираясь под одежду мага, хотелось впиваться губами в ровную кожу парня, касаться его самых сокровенных, самых чувствительных мест, а затем…

– Шики… – выдохнул Майлз с толикой упрека и угрозы в голосе.

– М? – невинно осведомился венениф.

– Что упирается мне ниже живота, не подскажешь? – в ярости прошипел маг, стараясь отстраниться от Шики.

– Оу… – брюнет и сам слегка растерялся. Обычно он прекрасно контролировал свое тело, но на этот раз фантазии оказались слишком сладкими. Венениф уже настроился выслушать о себе много хорошего, после чего приготовился просить прощения на несколько лет вперед или ползать на коленях, когда раздался тихий стук в дверь.

Майлз и Шики одновременно вздрогнули, оглянулись на дверь и без слов решили проигнорировать нежданного гостя. Вот только тот так просто уходить не собирался, и в доказательство этого через полминуты раздался новый стук, куда более настойчивый.

– Кто бы ты ни был, убирайся! – недовольно проворчал Шики, приподнимаясь на локтях.

– Это Бэллит, дроу. Прошу прощения за столь ранний визит, но мне о-очень нужна помощь мага, – послышался довольно приятный голос за дверью.

– А ведьма не сойдет?

– Если вы о Вилоне, то ее местонахождение мне неизвестно, – удрученно вздохнул темный эльф.

“Вилоны нет? Куда это она запропастилась?”

– Маг спит! – нагло соврал Шики, обнимая Майлза еще крепче.

– Маг проснулся! – хрипло выдохнул рыжий, не без усилий избавляясь от объятий вененифа и выбираясь из-под теплого одеяла.

– Маг мог бы и промолчать, – обиженно фыркнул Шики, откидываясь на подушку.

– А венениф мог бы держать свои желания при себе, – ощетинился парень, взирая на стояк слуги, который обозначался даже сквозь одеяло.

– Если бы это еще было так просто, – совсем разобиделся брюнет.

С одной стороны, он прекрасно понимал, что столь неуместным проявлением чувств наверняка напугал парнишку, но это еще не значило, что следовало тут же сбегать, оставляя Шики на растерзание ядовитым мыслям. Но и последовать за хозяином слуга не решился. Назойливость еще никогда и никому не помогала строить отношения.

Распахнув дверь, Майлз наткнулся взглядом на очаровательную улыбку.

– Надеюсь, я не слишком вам помешал? – озабочено поинтересовался Бэллит, мастерски играя роль ангела.

– Не все ли теперь равно? – недовольно пробормотал Майлз, скрещивая руки на груди. – Что тебе нужно?

– Одно зелье... Вы ведь, господин маг, умеете их делать? – не обращая внимания на сухой тон Майлза, продолжал улыбаться дроу.

– Зови меня просто Майлзом, и на «ты», пожалуйста, – поправил рыжий, поморщившись от слишком вежливого обращения в свой адрес. Наигранная учтивость всегда вызывала у мага аллергию на откровенную фальшь.